Текст книги "Приключения воздухоплавателей"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 7

После спасения. – В Синклер! – Идея! – Отказ. – В чужом доме. – Та, которую не ждали. – Хорошо начать – не значит хорошо закончить. – О бриллиантах. – Оскорбительные сомнения. – Вынужденная самозащита. – Растерявшийся человек.

Аэростат уносил молодых людей все дальше и дальше от места трагических событий, но Жан Рено ничего не замечал вокруг. Он находился в каком-то оцепенении, был не в состоянии ни говорить, ни двигаться. Торопясь на встречу с Дикки, он был готов ко всему, но только не к тому, чтобы найти друга при смерти, да еще и в ту минуту, когда на его жизнь вновь покушались. В смятении Жан только повторял каким-то глухим, безжизненным, беззвучным голосом:

– Вовремя… Слава Богу! Как вовремя!

Боб, молодой механик, изумленно смотрел на него и думал:

«Джентльмен выглядит таким растерянным… Что же, черт возьми, все-таки произошло?»

Между тем Дикки, мысли которого путались от жара, неожиданно пришел в себя. То, что случилось, не было кошмарным сном. Дикки отчетливо вспомнил лицо незнакомца, бросившегося на него с ножом, вспомнил про одеяло на голове преданной Кэти и про то, что его дорогой Джонни вмешался в тот момент, когда убийца готов был нанести удар. Дикки помнил также, как Джонни вынес его из хижины, затем наступила тишина… И эту благословенную тишину нарушало только жужжание винтов… На Дикки с тревогой и участием смотрели знакомые добрые глаза.

Осознав наконец случившееся, Дикки растроганно прошептал:

– Джонни, вы снова спасли меня…

Лицо Жана Рено засветилось от радости, и он весело сказал:

– Я сделал то, что должен был сделать.

– Послушайте, дорогой друг, а не взять ли мне абонемент? – сострил репортер. – Наверное, вы не раз еще будете проделывать нечто подобное…

Эта шутка показалась Жану настолько смешной, что заставила его расхохотаться и тем самым лишила остатков хладнокровия.

– Значит, вы не слишком пострадали, дорогой сумасшедший? – спросил он со слезами на глазах.

– Д-да… пожалуй, что так. Дайте же мне вашу руку! Я хочу по-братски, от всего сердца пожать ее. Моя душа переполнена словами благодарности к вам, дорогой Джонни.

– Услуга за услугу, и не будем об этом больше говорить.

– Напротив, мы должны об этом говорить!

– Нет, у нас и так дел хватает.

– Ладно, но сначала скажите, где мы находимся.

– На борту дирижабля, который я взял на пробу.

– Отлично! Поздравляю.

Внезапно впервые за все время, проведенное на дирижабле, Дикки вспомнил о механике. Его присутствие требовало осторожности со стороны друзей, и Дикки решил, что все разговоры следует отложить на потом. Кроме того, репортер был еще очень слаб, и его рана могла послужить хорошим предлогом, чтобы оставшееся время хранить молчание. Дикки потянулся, зевнул и как бы невзначай сказал:

– Кажется, я переоценил свои силы. Отдав законную, но слишком малую дань благодарности и дружбе, я предпочел бы отдохнуть.

Жан прекрасно понял уловку друга и с жаром одобрил:

– Правильно, дорогой Дикки, спите. А как только мы приземлимся, я разбужу вас.

Между тем Жан Рено со все возраставшим беспокойством спрашивал себя:

«Что делать дальше? Куда лететь? Где укрыться?»

Но напрасно молодой человек ломал голову – выхода он не находил. В то же время он понимал, что время не ждет. Ведь нельзя же бесконечно оставаться на борту аэростата, не имея продуктов, лекарств и даже самого простого матраса для раненого. К тому же больной срочно нуждался в квалифицированном уходе.

«Ах, если бы бедный Дикки был здоров! – думал Жан Рено. – Куда приземлиться, имея на борту раненого, а на хвосте – самых лучших полицейских ищеек?!»

В эту минуту в голову Жана пришла совершенно безумная мысль. Хэл Букер! Имя товарища по тюрьме внезапно выплыло из глубин его памяти и чуть было не сорвалось с губ. Правильно, Хэл Букер! Почему бы не обратиться к нему? Да, действительно… Почему бы нет, в самом деле?

«Терять все равно нечего, – размышлял Жан. – Не лучше ли довериться этому таинственному, страшному и в то же время преданному человеку?»

Отважный француз еще немного подумал, трезво взвесил, что могла им дать эта безумная затея, и решительно сказал себе: «Надо отыскать Хэла Букера!»

– Послушайте, мистер Боб, где мы сейчас находимся? – спросил Жан механика.

– На полпути между Синклером и Флэштауном.

– Постарайтесь добраться до Синклера как можно быстрее.

– All right!

Спустя час дирижабль планировал над огромным, залитым ярким светом городом.

– Это Синклер, джентльмены, – сказал механик.

– На какой высоте мы летим?

– Пятьсот футов.

– Который час?

– Полночь.

– Можете показать, где находится биржа труда?

– В трехстах ярдах отсюда… Это высокое здание со стеклянной крышей, похожее на склад.

– На борту дирижабля есть телефон?

– Конечно! И к тому же в превосходном состоянии. Вы можете сами в этом убедиться.

– Хорошо! Спасибо.

– Алло! Это биржа труда? Я хочу как можно быстрее связаться с Хэлом Букером!

К великой радости Жана, Хэл Букер был там. Через несколько секунд Жан услышал резкий голос:

– Алло! Кто это?

– Жан Рено. Я обращаюсь к вам за помощью, которую вы мне обещали.

– Где вы?

– На борту дирижабля неподалеку отсюда. Со мной мой единственный друг, можно сказать, брат. Он тяжело ранен.

– Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Летите за город, к мастерским Кука Бэрроу. Я приеду туда за вами на машине.

– Спасибо! Уже летим.

Жан отдал короткий приказ, винты завертелись быстрее, и аэростат понесся вперед. Вскоре он вновь замедлил ход, затем остановился совсем и опустился на землю. Спустя несколько минут примчался, словно вихрь, огромный лимузин, и из него выскочил Хэл Букер. Увидев Жана Рено, он быстро пошел к нему.

– Вы – настоящий мужчина! – воскликнул взволнованно Жан.

– Тихо! Ни слова больше! Нужно действовать быстро… Боюсь, что эти чертовы ищейки идут за мной по пятам… Давайте вашего раненого!

Дикки с огромными предосторожностями извлекли из дирижабля и перенесли в автомобиль. Жан Рено хотел было отдать механику новый приказ, но аэростат неожиданно поднялся в воздух и на глазах у изумленного молодого человека исчез вдали.

– Не удивляйтесь, – сказал Хэл Букер, берясь за руль. – Вы сможете найти свой дирижабль в гараже. Понятно? Тогда поехали!

– Вы знакомы с механиком?

– У меня повсюду есть друзья.

Автомобиль тронулся и помчался по пустынному предместью. Будто пытаясь запутать след, он долго кружил по пустырю, затем вернулся обратно другой дорогой, сбавил скорость, повернул, проехал несколько улиц и наконец остановился. В ту же минуту дверь одного из домов, неприметного с виду, но довольно большого, открылась.

– Ну вот мы и приехали, – сказал Хэл Букер. – Давайте вынесем вашего друга из автомобиля. Пусть он обопрется одной рукой о мое плечо, а другой – о ваше. Пошли… Идите все время прямо…

Войдя в дом, они прошли по коридору и попали в уютную спальню. Дикки уложили в постель, и Хэл Букер добавил:

– Чувствуйте себя как дома. Вы в полной безопасности. Судьба снова свела нас. Не знаю, друзья вы или соперники, но в любом случае – добро пожаловать!

Резкий, но искренний голос Хэла, его грубоватые манеры, его великодушие, его измученное честное лицо, пронизывающий, но открытый взгляд – все это настолько взволновало Жана, что он протянул гостеприимному хозяину руку и воскликнул:

– Спасибо! Вы мне очень нравитесь. Простите, что не раскрываю перед вами душу и вынужден умалчивать о многом, так как это не моя тайна.

– Дружище! У каждого из нас есть свои тайны. Храните ваш секрет и живите спокойно под крышей этого дома.

Слова Хэла прервали стоны Дикки. Многочисленные передвижения с места на место, волнения и переживания, связанные с ними, снова вызвали у раненого жар. Не оправившись окончательно от горячки, Дикки внезапно оживился и заговорил, как говорят обычно возбужденные спиртным люди, чья словоохотливость не знает границ:

– Ай-ай-ай! God Lord! Посмотрите-ка! Я разнежился словно ребенок! Джонни! Дорогой мой! Знаете, какая была у мерзавца хватка?! Удар ножа пришелся точно в цель. Вы можете и сами в этом убедиться. Я чувствую покалывание в области раны… Но голова у меня отлично работает! Не думайте, что я несу чушь! Я вас отлично вижу, впрочем так же, как и джентльмена, что нас так любезно приютил… Так! Я болтаю без умолку, как попугай! Стаканчик воды был бы для меня как раз кстати.

– Полноте, Дикки! Будьте благоразумны! Старайтесь не слишком много двигаться. Сейчас я посмотрю вашу рану и перевяжу ее.

– Я и забыл, что вы тоже великий медик! Но мне уже лучше. Видите ли, за мной ухаживали как за миллиардером. Жаль только, что мисс Дол больше не пришла.

Услышав это имя, Хэл Букер вздрогнул и воскликнул:

– Вы сказали «мисс Дол»?!

– Да, мисс Дол. Она – просто ангел! Вы не ослышались – ангел! И к тому же такая же ученая, как Джонни. Она меня спасла, и я готов за нее отдать жизнь. Но, быть может, я больше никогда ее не увижу, и эта мысль приводит меня в отчаяние.

– Вы говорите о мисс Дол Салливан? – снова спросил Хэл Букер.

– Да, сэр. Вы ее знаете?

– Конечно! А когда вас ранили?

– Три или четыре дня назад. Точно сказать не могу – время тянулось ужасно медленно. Умоляю вас, скажите, где я могу найти мою спасительницу?

Хэл три раза нажал на кнопку. Раздались три звонка различной длительности. Между тем Хэл пробормотал:

– Странно!

Через несколько минут дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась молодая женщина удивительной красоты. Ее правая рука была забинтована и висела на перевязи. Большие темные глаза лихорадочно блестели, подчеркивая бледность ее лица. Одета она была в простое домашнее платье, наброшенное, видимо, наспех.

Жан Рено почтительно поклонился вошедшей, а Дикки от волнения подскочил и воскликнул:

– Мисс Дол! Господи! Вы здесь! Вы ранены?!

В его возгласе послышалось ликование, смешанное с удивлением и болью. Хэл Букер вынужден был прервать репортера для того, чтобы познакомить Жана Рено и мисс Дол.

– Мой друг Жан Рено, – сказал он коротко. – Мисс Долли Салливан, моя приемная дочь. Извини, детка, что побеспокоил тебя, но появилось неотложное дело. Сейчас ты все поймешь.

– Отец! Позвольте мне в свою очередь вам представить моего пациента. К сожалению, я не смогла навестить его еще раз. Но у меня были на то причины, – сказала девушка, указывая на свою руку. – Дорогой сэр, уверяю вас, только чрезвычайные обстоятельства помешали мне продолжить лечение.

– С вами произошло что-то серьезное, мисс Дол?

– Да, очень, – ответила она довольно странным тоном. Наморщив лоб и сурово сдвинув брови, Хэл Букер добавил:

– Это случилось на следующий день после вашего ранения.

– Вам не кажется, что между двумя событиями есть какая-то связь?

Хэл промолчал и в упор посмотрел на Дикки.

– Лично я не вижу никакой связи, – сказала девушка. – Поскольку вы здесь, я выполню свой профессиональный долг и осмотрю рану. Господа, помогите мне, пожалуйста! У меня только одна рука.

– Не беспокойтесь, мисс Долли, – ответил до сих пор молчавший Жан Рено. – Я сам врач и попытаюсь заменить вас, насколько это возможно.

– Так вы мой коллега? Очень рада!

Жан поклонился, затем расстегнул жилет Дикки, рубашку, обнажил грудь и с удовлетворением констатировал, что рана затягивается.

– Вы превосходно провели операцию, – отметил он. – Примите мои поздравления!

Покачав головой, Жан добавил:

– Вам повезло, Дикки! Еще немного, и вы были бы убиты наповал.

– Я тоже об этом подумала, когда увидела рану, – сказала врач. – Лезвие ножа отклонилось, наткнувшись на что-то твердое.

Предположение, высказанное мисс Долли, заставило Жана ощупать жилет Дикки. Стоило ему коснуться маленького карманчика, расположенного на уровне груди, как его руки нащупали какой-то твердый предмет. Надо сказать, что Дикки, будучи человеком предусмотрительным, всегда застегивал этот карманчик булавкой. Итак, расстегнув булавку и засунув два пальца внутрь кармана, Жан извлек оттуда… часть бриллиантового колье.

– Вот этот таинственный твердый предмет! – воскликнул он. – Он имеет двойную ценность, потому что помимо своей стоимости он еще и спас вам жизнь. Бриллианты в качестве брони! Замечательная идея, мой друг!

Шутка была встречена ледяным молчанием. Мисс Долли побледнела и озадаченно взирала на Хэла Букера и Дикки. Хэл Букер, нахмурившись, смотрел то на репортера, то на Жана Рено, все еще сжимавшего в руке сверкающие камни.

– Удивительно, не правда ли? – продолжал Жан, показывая Хэлу изуродованные ударом ножа драгоценности.

Хэл внимательно осмотрел колье и воскликнул:

– Пусть меня повесят, если это не часть украшения Маленькой Королевы!

Затем он с горечью добавил:

– Другого такого нет! Это точно королевские драгоценности.

Дикки, счастливый от возможности видеть мисс Долли, окончательно пришел в себя и весело сказал:

– Признаться, мы об этом догадывались! Правда, довольно смутно… Что же, приятно убедиться в том, что мы были правы. А добыча хороша, не так ли? Когда подвернулся случай, мы им без зазрения совести воспользовались.

– Как! Значит, вы воры?! – горестно воскликнула мисс Долли.

Этот возглас заставил Дикки вздрогнуть, а Жана Рено побледнеть.

– Ах, мисс Дол, неужели вы думаете, что мы способны на такое? – простонал репортер.

– Тогда объясните, каким образом колье попало к вам! – рявкнул Хэл Букер.

– Подобное подозрение, сэр, – возразил Жан Рено дрожащим от негодования голосом, – слишком высокая плата за гостеприимство! Я считал… что вы были искренни, когда предлагали мне дружбу и помощь!

– Ваше подозрение ранит больше, чем удар ножа! – перебил его Дикки. – После удара ножом еще можно оправиться, в то время как такие вещи никогда не забываются. Джонни, друг, расскажите все, что сочтете нужным, посвятите их частично в тайну, которую мы храним. Увы! Это не наша тайна, так что…

– Неужели мне придется опускаться до оправданий?

– Молчите! – воскликнула врач. – Я не верю!.. Нет! Я не верю! Это было бы чудовищно… Извините меня!

– Говорите! – приказал Хэл Букер. – Нам необходимо все выяснить.

Жан Рено тяжело вздохнул, посмотрел Хэлу Букеру прямо в глаза и принялся рассказывать:

– Нас обвинили в краже, но нам удалось сбежать от полиции. Когда мы выбрались из редакции «Инстентейньес», за нами гнались несколько аэростатов. Они попытались перерезать путь нашему дирижаблю, но нам удалось ускользнуть от преследователей. Потом еще один аэростат нас грубо атаковал. Мы стали защищаться. Пулеметной очередью я вывел врага из строя. Затем мы зацепили вражеский дирижабль якорем и пришвартовали к нашему кораблю. Решив, что надо спасаться бегством, мы помчались вперед, не разбирая дороги, пока наконец не приземлились глубокой ночью во Флэштауне, у бара Уила Мотли.

Если бы репортеру захотелось «эпатировать»[96]96
  Эпатировать– поражать, удивлять скандальными выходками, нарушением общепринятых норм и правил .


[Закрыть] слушателей, ему оставалось лишь воскликнуть: «Да вы же это знаете не хуже нас!» Но из осторожности он промолчал, предоставив другу рассказывать дальше.

– К нашему величайшему изумлению, – продолжал Жан Рено, – вражеский дирижабль оказался пуст. На борту не было ни души. Зато, обследуя кабину, мы обнаружили это колье и позднее разделили на три части. Одну взял Дикки, другую – я, а третью мы спрятали. Все было сделано без колебаний, без малейших угрызений совести, во имя священной миссии, которую мы выполняем… даже если нужно будет возмещать убытки законному владельцу. Клянусь честью, это чистая правда! А теперь, сэр, нам придется вас покинуть. Вы прекрасно понимаете, что после оскорбительного подозрения в наш адрес мы не можем больше оставаться под крышей вашего дома. Тем более что это уже не в первый раз. Только там, в тюрьме, я не был вашим гостем. Сейчас я ухожу и, несмотря на огромный риск, увожу с собой друга. Мы найдем убежище в другом месте.

– Сэр, вы не сделаете этого! – воскликнула мисс Долли.

– Послушайте! – воскликнул в свою очередь Хэл Букер. – Если я вас и подозревал, то только потому, что вокруг меня все рушится! Раз вы невиновны, позор должен пасть на других… На кого? Господи! Я даже не осмеливаюсь об этом подумать!..

ГЛАВА 8

Сюрприз. – После выздоровления. – Странное пробуждение. – Любителей чая принимают за закоренелых пьяниц. – Кэти исчезла! – Снова в бегах. – Враг. – Бесполезное бегство. – Над равниной. – Поломка. – Хижина. – Обстрел. – Погребок. – Гроза не разразилась. – Под обломками.

Незаметно прошло пять дней. Как и следовало ожидать, Дикки и Жан Рено остались в доме Хэла Букера, так как он сразу же признал жестокую несправедливость унизительного подозрения. Кроме того, мисс Долли со своей восхитительной деликатностью и грубоватый, но искренний Хэл сумели загладить нанесенную друзьям обиду. Надо сказать, им это удалось без труда. После длительного откровенного разговора все пришли к дружескому согласию. Впрочем, по-другому и быть не могло, потому что с самого начала между этими людьми возникла глубокая симпатия. Постепенно симпатия перешла в относительную близость. К сожалению, обстоятельства мешали этой близости стать полноценной. Каждый из четверых хранил свою тайну и, возможно, опасался ненужных конфликтов. Так или иначе, в их отношениях всегда чувствовалась некоторая сдержанность.

Не стоит говорить о том, что раненый Дикки все время находился под наблюдением врача и ему был обеспечен отличный уход. Репортер поправлялся прямо на глазах, энергия и жизнерадостность вновь возвращались к нему. Очень скоро он стал прежним Дикки, человеком необычным, даже исключительным. Его неистощимое, воистину дьявольское остроумие приводило девушку в восторг. Дикки рассказывал ей о своих невероятных приключениях, осторожно пропуская то, о чем он не имел права говорить. Между тем новая знакомая репортера, разделившая с ним затворничество, с каждым днем становилась ему все ближе и дороже. Иногда Дикки вспоминал преданность бедной Кэти и удивлялся, что до сих пор не получил ответа на письмо, переполненное словами благодарности и любви, которое он отправил в первый же день.

Друзья проводили время в полной изоляции, сидя в глубине дома, где все время кипела какая-то таинственная работа. Под внешним спокойствием скрывалась бурная жизнь. В дом приносили зашифрованные письма, непонятного содержания депеши, регулярно происходили встречи с различными людьми, приезжавшими неизвестно откуда. Они заходили в дом, как в крепость, назвав пароль и пройдя через ряд формальностей. Затем эти люди уезжали, чтобы уступить место следующим.

Вечером шестого дня, тепло попрощавшись и крепко пожав друг другу руки, друзья разошлись по комнатам. Репортеру вдруг показалось, что девушка чуть дольше обычного задержала его руку в своей, чуть нежнее улыбнулась и чуть ласковее взглянула на него. Комната Дикки располагалась рядом с комнатой Жана. Быстро раздевшись, он лег на кровать и, мечтая о своей очаровательной подруге, уснул. Внезапно во сне ему послышался негромкий разговор… и столь знакомый рев винтов. В ту же минуту рядом с его ухом раздался голос друга:

– Hello, Дикки! Что мы здесь делаем, черт побери?!

Дикки открыл глаза и увидел Жана Рено.

– Джонни! Здравствуйте, дорогой друг! – сказал, потянувшись, репортер. – By God! Мне снилось, что я лечу на аэростате.

– Мне тоже!

– Ну и что?

– Но, черт возьми, мы на аэростате и находимся!

– На аэ… ростате?

– Yes, sir!

Бедный Дикки вскочил, ударился обо что-то лбом, увидел, что день в разгаре, узнал кабину дирижабля и ошеломленно прошептал:

– Джонни, дорогой, ущипните меня, окатите водой, говорите со мной, разбудите меня, побейте… Я теряю голову, у меня плавятся мозги… Ах, Джонни, я ненормальный… Я полный идиот!..

– Я тоже! Но мое безумие отличается от вашего проблесками разума. Мне пока что удается наблюдать, рассуждать и оценивать.

– Но вы не сможете объяснить необъяснимое…

– Наш друг, мистер Боб, поможет подобрать ключ к этой загадке.

Узнав механика, который буквально покатывался со смеху, Дикки почувствовал, что окончательно сходит с ума.

– Да!.. Боб… my dear… ключ! – простонал он. – Прошу вас… Быстрее!.. Проклятый ключ!

– Чем я могу вам помочь, мистер Дикки? – с трудом выговорил механик, умирая от хохота.

– Скажите, черт возьми, как мы оказались в этом дирижабле?

– В вашем дирижабле, господа. Он куплен вчера вечером.

– Мы заплатили?!

– Кажется, да! Вы оплатили также мое месячное жалованье и вдобавок сделали мне хороший подарок, за что, кстати, я вам бесконечно благодарен.

– Прелестно! Кто же тогда нас перенес на борт дирижабля?

– Я! Мне помогли два служащих из бара-террасы, что на Пятой улице.

– Когда это произошло?

– Больше четырех часов назад.

– А что мы делали глубокой ночью в баре?

– Вы там спали, господа!

– Так крепко, что ничего не видели, не слышали и не чувствовали?

– Yes! Среди бутылочных осколков и груды бутылок из-под бренди и шампанского.

– Час от часу не легче! Вы конечно же думаете, что мы…

– …Что вы полностью утолили жажду!

– Скажите лучше, что мы были навеселе…

– Вы, с позволения сказать, были мертвецки пьяны!

– Вот и будьте трезвенниками! Пейте только бурду из заваренных листьев под названием чай и утоляйте жажду чистой водой, чтобы…

– Aqua fontis… pompissima![97]97
  Чистейшую воду из источников (лат.).


[Закрыть] – прервал его Жан Рено, которому до сих пор не удалось вставить ни слова.

– А вас потом обвинят в том, что вы пьете как сапожник!

– Знаете, в багажном отсеке есть все необходимое, чтобы приготовить содовую воду, – отсмеявшись, доброжелательно сказал механик. – Отличное средство от головной боли и изжоги после обильных возлияний.

– Вы очень любезны, мистер Боб! – ответил Дикки, бросая на Жана Рено красноречивый взгляд.

Друзьям одновременно пришла в голову одна и та же мысль:

«Хэл Букер подсыпал в еду снотворное, чтобы отделаться от нас. В этом нет сомнений. Что касается механика, то он либо ничего не знает, либо не хочет говорить».

Таким образом Хэлу Букеру удалось избежать объяснений и возможных упреков. Не приходилось сомневаться в том, что причиной столь экстравагантного поступка явилось какое-то срочное дело, вьшолнению которого мешало присутствие посторонних.

Теперь, когда друзья наконец поняли, что произошло, у них возник вопрос: как быть дальше? Не вдаваясь в особые рассуждения по данному поводу, репортер вспомнил о своей преданной сиделке и, преисполнившись чувством глубокой благодарности, воскликнул:

– Давайте навестим Кэти! Мы в два счета доберемся до Флэштауна.

– Слушаюсь, господа! Беру курс на Флэштаун.

Пока они летели, Дикки из любопытства выглянул в иллюминатор и посмотрел по сторонам. Светлая оболочка аэростата блестела на солнце и потрескивала под напором ветра. Неожиданно репортер заметил на обшивке странный знак. По форме он напоминал цифру четыре с закорючкой снизу в виде перевернутой в обратную сторону запятой. Загадочный знак был прямо-таки гигантских размеров. Дикки перешел к противоположному борту дирижабля и увидел там точно такой же знак, начертанный коричневой краской. Репортер подозвал Жана Рено, показал ему загадочный символ и спросил:

– Послушайте, Джонни, что за тарабарщина намалевана на борту нашего аэростата?

– Понятия не имею, – пожал плечами Жан Рено. – Может быть, это опознавательный знак? Амулет? Какой-то символ? Или просто-напросто реклама? При покупке я ничего такого не заметил. Мистер Боб! Вы случайно не знаете, что это за знак?

– Я ничего не знаю, как и вы, господа.

– И все же он что-то означает, – не мог успокоиться репортер. – Интересно, что? Принадлежность к какой-то организации? Этот знак нас защищает или, наоборот, выдает?

– Все возможно! Ясно одно: это не украшение, а потому лучше от него избавиться.

– Правильно! Тем более что он отлично виден, черт побери! Моя знаменитая скромность не позволяет мне сообщать окружающим о своем присутствии. Я предпочитаю инкогнито. И вы тоже. Не так ли, Джонни?

– Я скромен не меньше вас, мой друг.

Их разговор напомнил механику о бдительности. Будучи настоящим профессионалом, он привык быстро и точно оценивать обстановку. Боб мог видеть краем глаза сразу несколько аэростатов, летевших на различных высотах в различных направлениях. Точно таким же умением обладает на морском судне вахтенный, что с высоты своего мостика наблюдает за встречными кораблями, изучает их маршрут и следит за их маневрами. Между тем Боб заметил на горизонте дирижабль, поведение которого показалось ему подозрительным. В то время как все остальные аэростаты спокойно пролетали мимо, этот с какой-то странной настойчивостью следовал за дирижаблем Боба. Чтобы в этом убедиться, механик резко изменил направление. Сделав несколько больших кругов, молодой человек с досадой отметил, что подозрительный аэростат повторил его маневр. Боб поделился своими наблюдениями с Дикки и Жаном Рено и добавил:

– Я не знаю, что это. Чья-то шутка? Простое любопытство? Соревнование на короткую дистанцию? Розыгрыш? Пиратство? Трудно сказать. Я счел своим долгом сообщить вам о самом факте.

– Спасибо, – ответил Жан Рено, разглядывая незнакомый дирижабль в бинокль. – Попробуйте на всякий случай увеличить скорость. Надо попытаться оторваться…

Боб выполнил приказ, но расстояние между дирижаблями не изменилось.

– Скотина! – взорвался репортер. – Вы только посмотрите, как он летит! Можно не сомневаться: этот дирижабль охотится за нами!

– Подумаешь! – беспечно возразил механик. – В окрестностях города мы оторвемся от него. Смотрите, господа! Уже видны городские трубы!

Безумная гонка продолжалась около двадцати минут. Наконец Жан Рено коротко скомандовал:

– Нам нужна улица Королевы, мистер Боб. Вы должны приземлиться у того дома, откуда я на прошлой неделе вынес Дикки.

Механик выполнил приказ с потрясающей точностью. Друзья вылезли из дирижабля в пятидесяти метрах от убогого жилища доброй Кэти. Сердце репортера отчаянно забилось. Не в силах справиться с охватившим его волнением, Дикки со всех ног бросился к дому преданной сиделки. К огромному удивлению репортера, дверь оказалась запертой. Расспросив соседей, друзья выяснили, что Кэти с детьми уехала шесть дней назад в неизвестном направлении. Перед отъездом она выглядела вполне счастливой. Ее положение неожиданно улучшилось и, раздав немудреные вещи беднякам-соседям, Кэти покинула дом. Никто не знал, вернется она когда-нибудь или нет. Обрадованные и одновременно удрученные, друзья вернулись на корабль.

– Что с пиратским дирижаблем? – спросил Дикки механика, когда тот заводил двигатель.

Боб улыбнулся в ответ:

– Не обращайте на него внимания, мистер Дикки. Вы преувеличиваете опасность.

– У нас с приятелем есть множество причин, чтобы опасаться мести воздушных грабителей. Подумать только! Лазурное небо и бесконечные голубые просторы стали пользоваться дурной славой!

– Настоящие джунгли, столь же опасные, как и городские трущобы! – серьезно подтвердил Джонни. – Кто знает, может, бандиты укрылись за дымовой завесой завода и поджидают нас в засаде, словно разбойники с большой дороги.

Между тем аэростат взметнулся ввысь. Одновременно над огромными клубами черного дыма показался вражеский корабль. Расстояние между дирижаблями не превышало одного километра.

– Вы были правы, Джонни! – воскликнул репортер. – Это пираты!

– Есть верный способ улизнуть от них, – вставил механик.

– Какой?

– Приземлиться в городе и там спрятаться. Я знаю надежное место.

Дикки и Жан Рено, у которых имелось достаточно оснований, чтобы не показываться в большом городе, в один голос воскликнули:

– Нет!

– Тогда нужно удирать отсюда! И как можно быстрее! Винты дирижабля завертелись с бешеной скоростью, и в один миг воздушный корабль исчез вдали.

Вскоре беглецы достигли обширной равнины, поросшей порыжелой травой. Вдалеке виднелся расплывчатый силуэт Мэнора. Держась на высоте 500 метров, дирижабль спикировал вправо, оставив крепость слева. Через четверть часа Боб с возмущением обнаружил, что враг не только не отстает, а, совсем напротив, приближается. Расстояние между аэростатами быстро сокращалось. Издали вражеский дирижабль походил на большую хищную птицу, что приготовилась наброситься на свою жертву.

– Мошенник! – проворчал Жан Рено. – Он собирается нас догнать.

– Дадим сражение! – зычно крикнул Дикки.

– Но у нас на борту нет орудий, – заметил с сожалением Боб.

– Тем лучше! Это будет схватка врукопашную! Бой беспощадный. И без правил! Око за око!

– Браво! За неимением пулемета воспользуемся нашими револьверами. Я хочу взять реванш за удар ножом. У меня такое чувство, что мы имеем дело с теми же людьми.

Враг между тем продолжал приближаться, а Мэнор совсем скрылся из виду. Подумать только! Скорость дирижабля превышала сто километров в час! Под ним простиралась безлюдная равнина. Да, то были прерии! Неподалеку друзья заметили одинокую хибару со скотным двором. Впрочем, ни животных, ни людей видно не было.

– Нужно приземлиться около хижины и дать бой, – спокойно сказал Жан.

Его слова были прерваны резким свистом.

– Ясное дело, снаряд! – воскликнул Дикки. – Теперь-то, Боб, вы видите, что это пираты?

Свист сменился треском рвущейся ткани. Механик в ужасе вскрикнул:

– Негодяи! Они нас обстреливают!

– Бандиты!

– Центральный отсек пробит! Из него выходит воздух! Мы падаем!

– Старайтесь направить аэростат к хижине! Go, дорогой Боб! Go down!

Пораженный прямо в корпус, дирижабль стал снижаться под острым углом к одинокой хижине. Килевая качка, присущая выведенному из строя аэростату, затрудняла приземление.

– Вы можете починить обшивку? – спросил Жан Рено Боба.

– В принципе, да!

– На месте?

– Да!

– Хорошо! Проведите дирижабль близ хижины… Осторожно… Я открываю выходной люк и бросаю якорь… Дикки! Спускайтесь первым! Когда мы окажемся на земле, вы, мистер Боб, посадите аэростат в трехстах ярдах севернее.

– Есть!

Пока друзья переговаривались, враг снова приблизился. Только теперь он приближался медленно, крадучись.

Очевидно, разбойники боялись получить отпор. В эту минуту пробитый аэростат находился не более чем в двадцати метрах от земли.

– Спускайтесь, Дикки! – крикнул Жан Рено. Репортер быстро соскользнул вниз и укрылся в густых зарослях травы.

– Вы уже внизу? Превосходно! Теперь моя очередь… Быстро прячьтесь в хижине, а я займусь приготовлением особого сюрприза для наших врагов. Это будет настоящий реванш, Дикки! Скоро вы сами убедитесь!

Не задавая лишних вопросов, репортер повиновался. Жан Рено быстро открыл свою знаменитую сумку и вытащил из нее флакон с гранулами. Затем он направился к скотному двору, где трава была вытоптана копытами животных. Дикки, наблюдавший за Жаном Рено через распахнутую дверь хибары, увидел, что его друг стал вести себя довольно странно. Сначала он куда-то побежал, потом вдруг остановился, нагнулся, выпрямился, снова побежал, снова остановился и нагнулся, и так далее через каждые пятьдесят шагов. Столь необычные действия совершались по дуге радиусом около ста пятидесяти метров. Враг в то же время осторожно приближался. Через десять минут совершенно запыхавшийся Жан Рено вернулся к Дикки. Репортер стоял у входа в хижину и с великим изумлением смотрел на друга. Вражеский дирижабль был уже в пятистах метрах и почти касался земли. Едва Дикки и Жан успели спрятаться в хижине, как один из углов крыши разлетелся вдребезги.