Текст книги "Дьявольское желание"

Автор книги: Лори Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Это, милорд, мое личное дело и касается только меня, – коротко отозвалась Элисия, – но, чтобы вы не волновались, могу вас уверить, что я не убегаю из дома к жениху. Мне было бы крайне неприятно вызвать у вас ненужное беспокойство по этому поводу, милорд, а более неподходящего жениха мне трудно себе представить. – Огорчившись, что он настолько близок к истине, она проговорила это ледяным тоном, и яркие пятна вспыхнули на ее высоких скулах.

Лорд Тривейн, прищурившись, смотрел на нее, и в глазах его появился странный блеск, когда она даже не подумала отвести взгляд. Наконец губы его изогнулись в насмешливой улыбке.

– Димерайс? Имя кажется мне знакомым, – вмешался сэр Джейсон, который до тех пор всматривался в лицо Элисии, словно пытаясь уловить в нем нечто ускользающее. Внезапно лицо его прояснилось. – Чарлз Димерайс! Ну конечно, – воскликнул он, – это ведь ваш отец? Несомненно, он, стоит только взглянуть на ваши глаза. Знаете, его прозвали Кот Димерайс именно из-за необычных, чуть раскосых кошачьих глаз. И, Богом клянусь, у вас тоже. В точности как у кошки.

Элисия зарделась от смущения, так как оба джентльмена открыто уставились ей в лицо, а затем глаза маркиза оценивающе скользнули по ее фигуре, заставляя особенно остро почувствовать свою нищету в сравнении с бархатом и атласом его элегантного сюртука и безупречной белизной рубашки. Она видела недоумение в глазах обоих мужчин. Должно быть, они удивлялись, что может делать здесь дочь Чарлза Димерайса, к тому же одетая в жалкое тряпье.

– А чем сейчас занимается ваш отец? Я давным-давно не видел его в Лондоне. Почти позабыл о нем, столько лет прошло, – полюбопытствовал сэр Джейсон.

– Моего отца не стало два года назад, так же как моей матери. Их фаэтон перевернулся, и они оба погибли, – тихо проговорила Элисия, и глаза ее потемнели от горьких воспоминаний. Она вспомнила мучительное страдание, которое принесло ей трагическое известие.

– Простите, ради Бога, приношу вам свои соболезнования, – поспешил выразить сочувствие сэр Джейсон. – Я понятия не имел о вашей утрате. Трудно смириться с такой огромной потерей.

– Иногда я думаю, что было даже к лучшему умереть им вместе, потому что сомневаюсь, что они смогли бы прожить друг без друга… Брак моих родителей был на редкость счастливым.

– Как необычно! В жизни не часто встречается подобная супружеская преданность. Кстати, присутствующий здесь лорд Тривейн вообще не верит в любовь… тем более в брачные узы. Я не ошибаюсь, милорд? – с подчеркнутым простодушием обратился сэр Джейсон к маркизу, который явно скучал.

– Совершенно верно. Любовь существует лишь в умах нищих поэтов, потрафляющих фантазиям подростков и старых дев, – с сарказмом подтвердил маркиз, кривя губы в презрительной усмешке.

– Этим утверждением, милорд, вы лишь доказываете свое непонимание возвышенных чувств… Впрочем, чего еще ждать от лондонского джентльмена! – запальчиво возразила Элисия.

– Неужели? Я полагаю, вы намного лучше меня знакомы с этим блаженным чувством, которого равно жаждут простые смертные и боги? – язвительно поинтересовался он.

– Нет, но…

– Тогда вы ничего о нем не знаете, так же как, если я не ошибаюсь, и о страсти. Ваши знания почерпнуты из романов, и, кстати, не всегда хороших. Я обнаружил, что женщины делятся на две части: они либо романтически сентиментальны и заливаются слезами по поводу и без повода, либо это корыстные хищницы, готовые использовать любую возможность, чтобы достичь своей цели. – Лорд Тривейн вопросительно глянул на Элисию. – Любопытно, к какой категории относитесь вы? – Его четко очерченные губы насмешливо растянулись, и в голосе прозвучала донельзя обидная ирония. – Впрочем, с вашей внешностью вы без труда добьетесь исполнения любого желания каким-нибудь несчастным одуревшим влюбленным.

– Я не отношусь ни к тем, ни к другим, милорд, – холодно и раздельно проговорила Элисия, глядя прямо в золотые глаза маркиза. – У меня нет сомнений, что большинство мужчин – себялюбивые животные, озабоченные удовлетворением своей похоти. Им нет никакого дела до чувств окружающих, особенно той, кому выпало несчастье стать женой подобного варвара. – Голос Элисии зазвенел от негодования. Надменно вздернув упрямый очаровательный подбородок и сверкая глазами, она продолжала, все больше одушевляясь: – Поистине, милорд, мне остается только посочувствовать вашей жене, если таково ваше мнение обо всех женщинах. Хотя, как я уже сказала, чего ждать от человека вашего круга. Лондонский джентльмен… Ха! Смешно сказать! Ваша низость сравнима лишь с вашим себялюбием. И я, со своей стороны, считаю, что женщинам следует обходиться без вашего общества и презирать весь ваш пол.

Элисия, задохнувшись, замолчала, сконфуженная собственным порывом и ошеломлением маркиза ее яростными нападками. Он даже против обыкновения несколько растерялся, но она решила не извиняться: это была лишь простая самозащита.

– Туше![3]3
  Задето! (фр.) – фехтовальный термин.


[Закрыть] – с удовольствием рассмеялся сэр Джейсон, которого их перепалка несказанно позабавила. Он зааплодировал, заставив щеки Элисии запылать от чувства неловкости. – Ну и ну, вы поистине задали маркизу головомойку, а этого, готов поручиться, отродясь никто не делал. Не так ли, милорд? – Он продолжал улыбаться. – Простите меня, мисс Димерайс, за то, что являюсь представителем пола, который вы так презираете, и разрешите продолжать и дальше наслаждаться вашим очаровательным обществом. – Он говорил преувеличенно умоляющим тоном, и лукавые искорки мелькали в его голубых глазах.

Обстановка разрядилась, и сэр Джейсон обратился к маркизу:

– Тривейн, вы когда-нибудь встречали родителей мисс Димерайс?

– Если память мне не изменяет, я раз или два имел удовольствие встречаться с вашими родителями. Они, по-моему, редко наезжали в Лондон. – Лорд Тривейн помолчал. – Но я отчетливо помню вашу мать. У вас волосы такого же цвета, как у нее.

Маркиз с любопытством разглядывал ее, словно вынуждая почувствовать, что иметь такой цвет волос – преступление. Она невольно пригладила яркий локон и решила, что ей совершенно безразлично, одобряет ее этот заносчивый аристократишка или нет.

К счастью, тут появился Тиббитс с обеденным подносом, и она, с облегчением извинившись, занялась едой. Элисия с аппетитом поглощала поданные ей яства: пышный пирог с голубями, ломтик говядины с зеленым горошком, нежным и сладким. Все было очень вкусно и показалось ей просто пиром, настолько свыклась она за последние два года с простой и скудной пищей в доме тетки Агаты.

Тетя Агата! Что-то она поделывает сейчас? Наверное, проклинает ее, сотрясаясь от негодования своим костлявым, тощим телом. Но улыбка девушки погасла, едва появившись, когда Элисия припомнила, с какой безжалостной хваткой вцепились в ее плечи эти длинные острые пальцы. Да, если Агате удастся когда-нибудь ее найти, она с наслаждением постарается сурово наказать строптивую племянницу.

Нервно прикусив губу, Элисия уставилась невидящим взглядом на горячий пирог и задумалась, правильно ли поступила. Удастся ли ей найти работу в Лондоне, удастся ли…

– Невкусно? – раздался шутливый возглас, и, подняв глаза, Элисия увидела над собой улыбающееся лицо сэра Джейсона. Она решила, что он вполне приятный человек, несмотря на несколько жеманные манеры и пестрый, вызывающий наряд. Хотя надменный маркиз вызывал у нее отвращение, нельзя было не признать, что его одежда понравилась ей гораздо больше. Бледно-коричневый сюртук для верховой езды и туго облегающие мускулистые бедра бежевые лосины над блестящими, как зеркало, черными гессенскими сапогами… Никто бы не смог назвать его денди: наряд и резковатые, небрежные манеры это опровергали.

– Нет, все очень-очень вкусно, – возразила Элисия, глубоко вздохнув. – Знаю, что столько есть леди не подобает, но я ужасно проголодалась.

Сэр Джейсон не сводил с Элисии глаз, словно увидел призрак или какое-то другое необычное видение, в его бесцветных глазах появилась некоторая задумчивость.

– Неужели теперь, после смерти родителей, вы остались совсем одна на свете? – спросил он. – Должны же быть у вас какие-то родственники, у которых вы жили и которые тревожатся за вас?

– Да, у меня есть родственники, – коротко отозвалась Элисия и, ничего не добавив, снова принялась за пирог, обеспокоенная излишним любопытством сэра Джейсона. Чем меньше будет сказано о тете Агате, тем лучше.

Но казалось, сэра Джейсона ее ответы удовлетворили, потому что он встал и откланялся, загадочно заметив:

– Моя дорогая мисс Димерайс, сегодня исполнилось некое предсказание, которое нагадала мне цыганка, и я вам бесконечно признателен.

Элисия вежливо улыбнулась в ответ на это туманное высказывание, но была слишком утомлена, чтобы вдумываться в его смысл. Закончив обед, она тихонько поднялась из-за стола и покинула комнату, не потревожив джентльменов, которые склонились над маленьким столиком, поглощенные карточной игрой. Поднимаясь по шатким деревянным ступенькам, Элисия услышала, как дверь в гостиницу распахнулась. Она оглянулась через плечо и увидела тучного джентльмена, который, войдя, сбросил на узкую скамью у дверей свой забрызганный грязью и дождем плащ, громко позвал хозяина и направился к огню. Туда, где сидели покинутые ею джентльмены.

Пройдя по полутемному коридору, Элисия миновала несколько дверей и дошла наконец до комнаты, в которую Тиббитс, по его словам, поставил ее корзинку. Заперев за собой дверь, она внезапно почувствовала смертельную усталость. Девушка медленно стащила с себя платье, натянула ночную рубашку и без сил опустилась на кровать.

Она не рассчитывала на ночлег в гостинице, собираясь отправиться в почтовой карете прямо до Лондона. Теперь она вынула свою драгоценную горстку монет, которая таяла на глазах. Придется заплатить около пяти пенсов за милю да еще дать кучеру и верховому сопровождающему, который охраняет пассажиров от разбойников. Завтра предстоит оплата гостиницы, еды и остатка пути. Элисия надеялась растянуть ничтожную сумму до Лондона, но сомневалась, что останется на жилье, без которого никак не обойтись. Ладно, об этом она подумает уже в столице.

Элисия уже собралась погасить свечу, когда в дверь постучали. Приоткрыв ее, она увидела Тиббитса, стоявшего у порога с маленькой кружкой какого-то питья, над которой поднимался парок.

– С поклоном от сэра Джейсона, мисс, – произнес он, вручая ей кружку. – Джентльмен рекомендует вам для большего комфорта и лучшего сна.

– Спасибо, – пробормотала Элисия, с радостью принимая горячий напиток, – будьте так любезны передать сэру Джейсону мою сердечную благодарность.

Она закрыла дверь и, обхватив горячую кружку ладонями, подумала, согреваясь, что, возможно, слишком поторопилась с суждениями. Возможно, не все лондонские джентльмены негодяи, которых следует опасаться. Изумительное тепло сдобренного ромом напитка медленно растекалось по ее иззябшему телу. Чувствуя, как затуманивается голова, она забралась в постель и натянула одеяло. «Наверное, это действует ром, – смутно подумалось ей. – Я ведь не привыкла к горячительному». Зато теперь ей было тепло и уютно. Элисия завернулась в одеяло и погрузилась в глубокий сон.

Глава 5

Я встретил деву средь лугов,

Прекрасную, как фея.

Она скользила меж цветов,

Я созерцал, немея.

Волос струился водопад,

Сверкал безумным блеском взгляд.

Д. Китс

У Элисии было ощущение, что она качается вниз головой. В голове стоял туман, он медленно плыл, лениво раскручиваясь…

 
Девушка кудрявая, полная огня,
Иди-ка поскорее замуж за меня.
Не будешь ты коров доить,
Свиней пасти, посуду мыть.
На мягкую подушечку
Сядешь, моя душечка,
Станешь сливки попивать,
Ягодками заедать.
 

Ягодки? Сейчас им не сезон, но она любит ягоды с сахаром и сливками. Клубника со сливками. Она захихикала…

 
Ах эта Полли, проказница крошка,
Уселась в золу, чтоб погреть свои ножки.
Но скоро пришлось ей надуть свои губки:
Отшлепала мама за сажу на юбке.
 

На юбке? Давно не было у нее новой юбки… Было бы приятно сидеть в новом наряде и есть клубнику с сахаром и сливками. О-ох!.. Как же болит голова! Что с ней такое? Что-то неладно. Она уже давно вышла из того возраста, когда твердят детские стишки… В ушах стоял шум дождя, стучащего по стеклу. Значит, ей нельзя будет сегодня пойти погулять…

 
Дождик, дождик, погоди,
Лучше завтра приходи.
 

Дождь все громче стучал в окно, и Элисия, открыв сонные глаза, уставилась на хрустальные ручейки, струившиеся по стеклу, как крохотные реки эльфов. Девушка закрыла глаза и попыталась снова поймать убегающий сон, но он ускользал, не давая себя запомнить; она почувствовала, что плывет за ним легко, как на облаке, и улыбнулась приятному ощущению. Надо бы открыть глаза и проснуться, но ей было так тепло и хорошо, а веки были такими тяжелыми, не хотели подниматься, и не в ее власти было их открыть. В это пасмурное, холодное утро ой как не хотелось вылезать из постели.

Она перекатилась на бок, прижимая к себе подушку, и услышала мерный стук своего сердца. Он звучал у нее под ухом. Но как это может сердце биться сразу в двух местах? Что за вздор? «У меня же одно сердце, а не два», – промелькнуло в сонной голове. Мысли двигались неповоротливо, голова была словно набита ватой.

Она с трудом открыла глаза и медленно поморгала, чтобы взгляд сосредоточился. Все было каким-то зыбким. Растерянно посмотрела она на подушку, к которой прижималась щекой. Она выглядела как… грудь мужчины.

Ахнув, Элисия вскинула глаза и уставилась в спящее лицо. Маркиз! Она ошеломленно поняла, что лежит, прильнув к его боку, причем нога ее интимно пристроилась между его бедрами, а рука обхватывает мускулистую волосатую грудь.

Она осторожно отодвинулась, попыталась сесть, но когда обвела взглядом комнату, почувствовала головокружение. Что он делает в ее комнате? Но нет, это была вовсе не ее комната! Она очутилась в совсем незнакомой комнате! Элисия пришла в отчаяние… Как могло произойти такое? Прошлой ночью она заснула в своей комнате, в этом она была уверена. Что же делает она здесь, в постели незнакомого мужчины? О Боже, что же произошло? Как получилось, что они с маркизом оказались в одной кровати?

Откинув одеяло, Элисия вытянула ноги, чтобы вскочить, и поняла, что они голые! Потрясенно глянув на свои обнаженные стройные бедра, она поспешно прикрылась, трепеща от такого открытия.

На ней не было ничего! Где ее ночная рубашка? Сжавшись под одеялом, она отчаянным взглядом обежала комнату, но не увидела никаких признаков своих вещей. Беспокойно прикусив ноготь, она подозрительно посмотрела на спящего маркиза. Неужели это его рук дело? Не может быть, он с первого взгляда проникся к ней открытой неприязнью. Ей с самого начала показалось, что он в такие игры играть не станет… Одно было ясно: ей надо выбраться из этой комнаты, прежде чем он проснется и… И что? Да просто, если он не виноват в этом, он, несомненно, предположит самое худшее – она сама явилась в его комнату… и в его постель. О! Только не это! Что же ей делать?

Элисия услышала, как он глубоко вздохнул, потянулся… Ее охватил дикий ужас при мысли, что он сейчас проснется и найдет ее здесь. В полной панике она вскочила и со всех ног бросилась к двери, но тут же испуганно вскрикнула, потому что не успела она сделать и двух шагов, как сильные руки схватили ее и притянули обратно на постель. Она боролась, как дикая кошка, билась руками и ногами, пытаясь царапаться и брыкаться, но он был сильнее. Так что вскоре она оказалась пригвожденной к постели его мощным телом, с руками, вытянутыми над головой и крепко схваченными железной ладонью. Ее ноги были прижаты его ногами, а все ее обнаженное тело бесстыдно соприкасалось с его также обнаженным. Оба они тяжело дышали. Зеленые, широко распахнутые глаза с расширенными зрачками уперлись в его золотые, удивленные. Вперив друг в друга взгляды, они молчали.

Она увидела, как по его лицу медленно стала расплываться кривая улыбка, а глаза заскользили, рассматривая ее черты: полуоткрытые дрожащие губы, трепещущие от испуга тонкие ноздри… Затем они перешли на ее распущенные волосы, рассыпавшиеся красно-золотой волной по плечам, и, наконец, сузились и потемнели, когда он посмотрел ниже, на порывисто вздымавшуюся под ним грудь.

– Ну и ну, – протянул он. – Должен сказать, что такого приятного сюрприза у меня не было много лет. Обнаружить, проснувшись, что Афродита ночью скользнула ко мне в постель… и так подходяще одетая. – Он замолчал, и свободная рука его двинулась вниз по ее обнаженному телу с оскорбительной медлительностью. – Или, сказать точнее, так подходяще раздетая? Поистине нежданная радость. Но ее нежелание будить меня… Это непростительно.

– Пожалуйста, пожалуйста, выслушайте меня, – умоляюще начала Элисия, когда его губы прильнули к ее шее и двинулись вверх, а затем она ощутила легкое покусывание: его зубы нежно прихватили мочку ее ушка, вызвав волну мурашек по всему телу.

Он, казалось, был удивлен не меньше ее тому, что они оказались в одной постели. Значит, она правильно предположила, что маркиз не имеет к этому отношения. Теперь ей следовало поскорее убедить его, что она тоже в этом не виновата.

– Я не знаю, как оказалась в вашей постели. Я… я так же удивлена и потрясена, как и вы, и, пожалуйста, вы должны… – попыталась она сказать, но его рот свирепо накрыл ее губы, не давая говорить. Она почувствовала, как его жесткие губы раздвигают рот, сильный язык нашел ее язычок, ошеломив откровенностью своего прикосновения и тем, как ласково и властно обшарил он ее рот.

Когда, завершив свое обследование, вернее, захват, его губы наконец отпустили ее, Элисия могла лишь жадно хватать воздух, задыхаясь от не изведанных ранее ощущений. Между тем он покрывал быстрыми жгучими поцелуями ее шею, руки скользили по изгибам ее тела, изучая и овладевая им с настойчивой лаской. Она беспомощно попыталась отбиться, вырвать свои руки из не выпускающих их пальцев, а тем временем его рот дразнил розовый сосок, венчающий ее грудь, пока он не превратился в твердый бутон.

Что он с ней делает? Она никогда не испытывала ничего подобного, ее никогда не целовал мужчина, не ласкал любовник… Она испугалась, но огонь, растекшийся по жилам, охватил ее пожаром волнения, равного по силе ее страху.

– Ты меня околдовала, – хрипло пробормотал он между поцелуями, – у меня голова кружится от желания. Кажется, ее сейчас разорвет от наплыва чувств!

Его губы пробежались по нежной коже висков к глазам, полным растерянности, и закрыли их поцелуями, а затем вернулись к заалевшим губкам и по-хозяйски завладели ими.

– Элисия, моя зеленоглазая ведьма с огненными волосами, такая холодная и неприступная… я заставлю тебя ожить, разгореться страстью, – не отрывая губ, невнятно шептал лорд Тривейн. Само имя ее звучало в его устах как ласка.

Его рот, крепко прижатый к ее губам, больно заглушал все протесты и стоны, жадные поцелуи становились все настойчивее и грубее. Это длилось целую вечность… Элисия почувствовала его ищущую руку, затем ощущение чего-то твердого и непонятного, интимно упершегося в ее горящее тело. Охваченная паническим ужасом, она с новой силой возобновила борьбу, понимая, что борьба проиграна. И тут она услышала какой-то шум.

Дверь в комнату широко распахнулась, и гром голосов раздался, казалось, прямо у нее над ухом. Она почувствовала, как приподнялось с нее тяжелое, мускулистое тело лорда Тривейна.

– Вот мы и пришли, Терри, – произнес знакомый голос и тут же смолк. – Ох! Ради Бога простите! Наверное, я ошибся комнатой.

Сэр Джейсон был явно сконфужен. Лорд Тривейн, который при первых посторонних звуках скатился с Эли-сии и сел на постели, уставился с выражением смертельной угрозы во взгляде на двух застывших в дверях растерянных джентльменов. – Простите нас ради Бога, Тривейн… – сэр Джейсон деликатно замолчал и перевел глаза на разметавшиеся волосы и обнаженные плечи застывшей под простыней Элисии, – и мисс Димерайс, примите мои глубочайшие извинения.

Лицо второго джентльмена покрылось багровыми пятнами. Он посмотрел сначала в свирепые золотые глаза лорда Тривейна, а затем, не в силах удержаться, перевел взгляд на лежавшее в постели рядом с маркизом прелестное существо с растрепанными рыжими локонами и огромными зелеными глазами.

– Гм, да, да, пожалуйста, примите мои, гм, извинения тоже, – промямлил он, быстро отступая под яростным натиском двух пар сверкающих глаз. Маркиз явно выходил из себя, а такого человека было небезопасно раздражать.

Сэр Джейсон не спеша последовал за ним и, закрывая дверь, оглянулся через плечо с улыбкой, полной нескрываемого торжествующего злорадства, которую ни лорд Тривейн, ни Элисия не могли не заметить.

Лорд Тривейн опустил лицо в ладони и тряхнул головой, словно пытаясь прояснить мысли. Затем он обернулся к Элисии и окинул ее пронзительным твердым взглядом своих дьявольских глаз, все еще темных, но уже не от страсти, а от гнева.

– Боюсь, раньше я был не в настроении слушать ваши объяснения, но теперь хочу знать правду… и никакого вранья не потерплю, – угрожающе произнес он. – Уверен, сейчас перед нами сэр Джейсон разыграл настоящий спектакль. Если это вторжение было случайностью, я готов продать всех моих лошадей первому попавшемуся деревенскому увальню за шиллинг!

– У вас, милорд, еще хватает наглости негодовать и требовать объяснений… У меня!.. Это я должна требовать их у вас! Вы меня едва не изнасиловали! – возмущенно начала Элисия, к которой только сию минуту вернулся дар речи.

Но ее тут же прервал злобный рык.

– Ад и все его дьяволы! Вы что, действительно хотите, чтобы я встал, раскланялся и в лучшей джентльменской манере просил у вас прощения? – вопросил он и сделал движение, угрожая встать с постели. – По-моему, мы несколько выбились за рамки придворного этикета.

Элисия задохнулась.

– Только не это! – ужаснулась она, прекрасно помня о том, что он голый.

– Ладно. Так как же, дорогая моя, вы очутились в моей постели? – небрежно протянул он, сверля ее острым взглядом золотых глаз.

– Я правда не знаю. После того как я покинула ваше и сэра Джейсона общество, я направилась прямиком в свою комнату, расположенную в самом конце коридора. Господи, я даже не знаю, где находится эта! – Элисия растерянно смотрела на маркиза. Тот задумчиво кивнул.

– Эта – в противоположном от вас конце, напротив лестницы. Кстати, вчера вечером я случайно увидел, как сэр Джейсон входил в свою комнату. Она – в вашем конце коридора, по-видимому, напротив вашей, поэтому я сильно сомневаюсь, что он мог по ошибке войти ко мне вместо своего номера. – Глаза лорда Тривейна угрожающе сузились. – Продолжайте. Вы отправились в свою комнату и…

– Я очень устала, так как путешествовала весь день, и готовилась лечь спать, когда хозяин гостиницы принес мне какое-то горячее питье, по-моему, с ромом, потому что я сразу почувствовала сонливость, такое оно было крепкое. Он сказал, что его прислал сэр Джейсон. И больше ничего не помню: я сразу заснула. Вы должны мне поверить, милорд, это полная правда. Клянусь, – поспешила добавить Элисия под свирепым взглядом лорда.

– Значит, сэр Джейсон велел подать вам горячий ромовый тодди, – принялся размышлять вслух лорд Тривейн. – Он также настоял, чтобы я выпил с ним то же самое перед уходом на покой. Осмелюсь предположить, дорогая моя мисс Димерайе, что мы с вами прошлой ночью были, что называется, опоены до бесчувствия этим ромовым питьем. А когда заснули… сэр Джейсон вдоволь позабавился.

– Но если вы не ошиблись в своих догадках, какой в этом смысл? У сэра Джейсона нет причин питать злобу ко мне, – озадаченно спросила Элисия.

– Да, но зато он вполне справедливо, по его мнению, обижен на меня. Боюсь, вы стали невольной пешкой в его мстительных играх против меня.

– Простите, но я не могу понять, какая же это месть по отношению к вам? Это оскорбило и унизило меня, но что касается вас…

– Да, месть в полном смысле этого слова. Сэр Джей-сон надеялся загнать меня в угол, поставить в такое положение, из которого мне будет очень трудно выпутаться: совращение невинной молодой леди благородного происхождения. Если ты – джентльмен, ты не можешь совершить столь неблаговидный поступок по отношению к девице своего сословия. – Он насмешливо поглядел на нее. – А если у молодой леди к тому же еще имеются мстительные родственники, которые, несомненно, вскоре услышат об этой эскападе… Завтра наверняка на устах у всего Лондона будет история о том, как были застигнуты в постели в объятиях друг друга лорд Тривейн и прелестная девушка… Ну как, представили это себе? Можно дальше не продолжать?

– Нет, это не сработает. План сэра Джейсона обречен на провал, – решительно заявила Элисия. – У меня нет родных, которые потребуют сатисфакции или станут заставлять вас на мне жениться, дабы спасти мое доброе имя. О Боже, а разве вы не женаты?

– Дорогая моя мисс Димерайс, – с мягкой настойчивостью проговорил лорд Тривейн, наклоняясь к ней и вынуждая откинуться на подушки. Нависнув над Элисией, он продолжал: – Никто не может заставить меня сделать то, чего я не хочу. Я ни перед кем не обязан отчитываться. Понятно? И… и я не женат.

– Да, я понимаю, но ведь и сэр Джейсон должен это понимать. Если вы так неуязвимы, почему же тогда вас беспокоит его предательство? Он не может вам повредить… Его план провалился.

– Никто не смеет замахиваться на репутацию Тривейна! – сердито произнес маркиз, вглядываясь в лицо Элисии, словно решая что-то про себя.

– Это благородное возмущение вызвано вашей уязвленной гордостью, – презрительно сказала она и ахнула от боли, потому что пальцы маркиза больно сжали ей плечи, призывая замолчать. – Что ж, милорд, меня тоже никто не заставит насильно выйти замуж. Не вам одному противно, когда вас подлым образом толкают на весьма неприятный шаг.

– О! Значит, брак со мной был бы вам неприятен?

– Поскольку вопрос о нашем браке не стоит, не важно, как я к этому отношусь.

– Хм-хм, – уклончиво протянул он. – Но ведь есть же кто-то, заботящийся о вас?

– Нет, лорд Тривейн, никто бы не взволновался, если бы даже я утонула в водах Темзы. Разве что рассердились на хлопоты, связанные с доставкой моего тела из Лондона, – с горечью откликнулась Элисия. – Вы только что сказали, милорд, что мной играли как пешкой. Что ж, могу сообщить вам: так со мной поступают не в первый раз. Меня уже использовали для запоздалого мщения. Моя тетка хотела выдать меня против моей воли за толстого, похотливого, старого сквайра из-за какой-то обиды на моих родителей, которую копила в себе более тридцати лет.

– Но ваша тетка наверняка расстроится, услышав об этом происшествии? – с любопытством настаивал маркиз.

– Моя тетка будет безмерно рада узнать о моем щекотливом и затруднительном положении. Она видеть меня не может. Так что если вы позволите мне подняться, милорд, я покину эту комнату и не стану больше осложнять вашу жизнь. – Элисия попыталась его оттолкнуть, но он легко воспротивился усилиям, продолжая разглядывать ее с веселым блеском в глазах.

– Боюсь, мисс Димерайс, что вам придется остаться, – наконец проговорил он, явно придя к какому-то решению.

Элисия широко открыла глаза.

– Но вы не смеете держать меня здесь насильно! – воскликнула она в страхе, что он собирается продолжить занятие, так не вовремя прерванное сэром Джейсоном и его другом.

– Вы бросаете мне вызов, мисс Димерайс? – с расстановкой переспросил лорд Тривейн, сильными ладонями вжимая ее плечи в подушку.

– Вы прекрасно знаете, что мы не можем помериться силами, так что с моей стороны делать это было бы чистым безрассудством. Но я не вижу причины держать меня здесь. Ущерб уже нанесен, и вы как джентльмен, я знаю, не станете… – Элисия смутилась и смолкла, подыскивая слова.

– Я не буду заниматься с вами любовью… как бы приятно это ни было. Вы это хотели от меня услышать? – Было видно, что его очень забавляет ее смущение. Губы его чуть изогнулись в усмешке. – Ответьте, Элисия, вы убежали из дома? – осведомился он и при виде упрямого мятежного выражения ее лица сильно тряхнул за плечо, заставляя посмотреть себе в глаза. – Именно поэтому вы путешествуете без служанки или приличной компаньонки? И без излишнего багажа? Налегке, как помнится, вы выразились вчера.

– Да, убежала, – честно призналась Элисия с вызовом в голосе. – Мне было невозможно долее оставаться у моей тетки. Я должна была уехать. Она, по-моему, совсем сошла с ума, – жалобно прошептала девушка, вспоминая искаженное яростной злобой лицо фурии.

– Значит, у вас нет дома… нет места, где преклонить голову?

– У меня нет дома, но я еду в Лондон.

– А что вы собираетесь делать в Лондоне? Искать работу? – озадаченно произнес он.

– Да, я поищу себе место гувернантки или, может быть, компаньонки.

– Нет, так не пойдет, – без обиняков объявил лорд Тривейн. – Вы выйдете за меня замуж.

Элисия вздрогнула, как от удара. Она посмотрела на него как на сумасшедшего и воскликнула:

– Но это же нелепо! Вы только что объясняли мне, что никто не сможет заставить вас жениться… Да и вообще я не хочу за вас замуж.

– Никто и не вынуждает меня жениться, – ласково ответил лорд Тривейн. – Я как раз думал о том, что надо бы завести жену, а тут подвернулись вы, вполне подходящая особа. Я просто пользуюсь случаем. У вас есть несколько несомненных достоинств, самое большое из которых – отсутствие родственников, потому что мысль о приобретении властной, во все вмешивающейся тещи меня весьма тревожила. И вид у вас не оставляет сомнений в том, что вы сможете родить мне нескольких отличных сыновей. – Он расхохотался, видя возмущение Элисии. – Кроме того, вы чертовски красивая женщина. – И он легонько чмокнул ее в нос, искренне забавляясь происходящим.

– Я не пойду за вас замуж! – сердито возразила Элисия, яростно сверкая зелеными глазищами. – Я не собираюсь соглашаться на ваше предложение. Я поеду в Лондон и подыщу себе место, – твердо заключила она, глядя на него в упор. – Вы меня оскорбляете, милорд. Предлагаете мне брак, словно кобылу покупаете… Прошлись по моим статям… Надо же такое придумать!

– Неужели вы всерьез полагаете, что какая-нибудь женщина наймет вас в гувернантки к своим детям или в компаньонки к себе? Похоже, вы совсем не знаете себе цены как женщине, – недоверчиво покачал головой маркиз. – Я еще никогда не встречал женщины, которая бы не тщеславилась своей внешностью, а вы настоящая красавица и в два счета собьете с толку любого мужчину… особенно если живете с ним под одной крышей. Никогда не поверю, что добропорядочная матрона решится добровольно поместить такую приманку под нос своему мужу. И никакая вдова не получит радости, видя вас каждый день перед глазами как постоянное напоминание о безвозвратно утраченной молодости и красоте.