Очарованные луной (ЛП)

Текст добавлен: 7 октября 2016, 00:01

Текст книги "Очарованные луной (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

Жанр:

Любовно-фантастические романы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Назад к карточке книги

Лори Хэндленд
Очарованные луной
(Порождение ночи – 6)

Перевод осуществлен на сайте www.lady.webnice.ru

Перевод: LuSt

Редактирование: Bad Girl, Кьяра

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

В качестве бонуса к первой трилогии «Порождения ночи» предлагаем вам небольшой рассказ «Очарованные луной» из сборника «Моя большая сверхъестественная свадьба», по хронологии идущий после книги «Темная луна». В нем мы узнаем о свадьбе Джесси и Уилла из книги «Голубая луна», а также наконец прочтем правду о природе их любви.

Глава 1

Утром в день своей свадьбы я проснулась с жуткой головной болью. Скорее всего, из-за того, что перебрала с вином за ужином, который мы в шутку назвали репетицией, но на самом деле он был серьезной проверкой на стойкость жареным мясом и каберне. Впрочем, возможно, раскалывающийся череп был реакцией на сочетание слов «брак», «свадьба» и «Джесси Маккуэйд» в одном предложении.

Я сошла с ума, но не знала точно, когда именно.

Может, в тот день, когда призналась Уиллу в любви? Или в тот вечер, когда он попросил моей руки, а я не осмелилась снова отказать? И уж точно я уже была не в себе, когда согласилась на свадебную церемонию со всей полагающейся случаю мишурой.

Застонав, я приподнялась и отдернула занавеску. Яркое июньское солнце словно ледоруб резануло по глазам, и я поспешно вернула штору на место.

– До сих пор не верится, что ты на это согласилась.

От неожиданности я вскрикнула и развернулась. От резкого движения боль вспыхнула с новой силой, и я прижала руку ко лбу, чтобы голова не отвалилась.

– Я тебе говорила, что не надо допивать последнюю бутылку, но ты не послушалась.

Незваной гостьей оказалась Ли Тайлер-Фицджеральд, одна из последних моих оставшихся в живых подруг. В такой ранний час она выглядела хрупкой светловолосой милашкой, как и всегда.

– Кто, черт возьми, дал тебе ключ?

– Ай-ай-ай. – Ли покачала бумажным стаканчиком. – Вот как ты встречаешь человека, который принес тебе кофейку?

– Дай сюда.

Я протянула руки, словно ребенок, желающий добраться до конфеты, и Ли надо мной сжалилась.

Наверное, надо прояснить, почему у меня мало друзей. Их и раньше-то было немного, а в последнее люди вокруг меня мерли как мухи. У меня опасная профессия. То же самое можно сказать о Ли. Наверное, именно поэтому мы так сдружились.

Мы – ягер-зухеры, или, если хотите, охотники-следопыты. Мы охотимся на тех, кто предпочитает ночной образ жизни. Специализируемся на оборотнях.

Ну да, поначалу я тоже в них не верила, но когда смотришь в лицо смерти, а ее глаза принадлежат кому-то любимому или хотя бы знакомому, мировоззрение как-то резко меняется.

Ягер-зухеры – это тайное элитное подразделение, которое пытается сделать мир безопаснее. Не для демократии, а для людей, не обрастающих в полнолуние мехом. К несчастью, конца и края нашей работе не видно. Оборотни любят не только убивать, но и размножаться – как и прочая нечисть.

Я залпом выпила полстакана кофе. Голова все еще болела, но уже не так сильно.

– Сколько у нас времени до церемонии?

– Достаточно.

– Сомневаюсь.

– Ты так говоришь, словно на похороны собралась. – Ли села на кровать. – Что такое, Джесси? Я не встречала двоих настолько любящих друг друга людей, как ты и Уилл Кадотт.

Если не говорить о самой Ли и ее муже Дэмьене. Но мы о них промолчим, во всяком случае, сегодня.

– Да не в любви дело.

– А в чем?

– Я не хочу замуж.

– Тогда зачем выходишь?

Я посмотрела ей в глаза:

– Без понятия.

– Ты совсем меня запутала.

– Уилл почти год просил меня за него выйти.

Мы с Уильямом Кадоттом познакомились при необычных обстоятельствах. Мы совсем разные. Уилл работал преподавателем и изучал тотемы североамериканских коренных народов. Я служила в полиции – ну, тогда. Он индеец-оджибве, гражданский активист, очкарик, любитель природы и книжный червь. А еще он красив как бог. Женщины на улице буквально головы сворачивают, когда он проходит мимо. Любовь к книгам не мешает ему тренироваться. Уилл занимается тай-чи – это такое единоборство, которое укрепляет не только тело, но и дух – дольше, чем я хожу с оружием. Но больше всего, если не брать во внимание золотую серьгу в виде пера, меня в нем привлекает чувство юмора.

Так до сих пор и не понимаю, что Уилл во мне нашел. Обычно такие парни западают на девушек вроде Ли, но Уилл не проявил к ней никакого интереса. Я бы подумала, что он гей, если бы лично много раз не убеждалась в его стопроцентной гетеросексуальности.

Я большая девушка во всех смыслах слова. Волосы ни светлые, ни темные, а взгляд скорее настороженный, чем мечтательный. Я вполне могла бы придать себе презентабельный вид, но всегда находились дела поинтереснее.

Я высокая, сильная и мускулистая, потому что или так, или смерть. Я могу пронзить пулей чей угодно глаз на расстоянии до ста метров. У меня есть любимая работа и любимый мужчина. Замужество… ну, оно на моей повестке дня не стояло.

До того, как Уилл снова сделал мне предложение, и я непонятно почему сказала «да».

– Даже сосчитать не могу, сколько моих знакомых пар жили душа в душу до обмена клятвами и кольцами, – сказала я. – А потом хлоп – и через два месяца после свадьбы уже ненавидят друг друга.

– С тобой и Уиллом такого не случится. Вы всегда будете вместе.

– В нашей профессии «всегда» – это не слишком долго.

На лице Ли отразилось понимание.

– Так вот что тебя гложет? Что мы можем завтра умереть?

– Или сегодня, – пробормотала я.

Это всегда происходит внезапно.

– Здесь мы в безопасности.

– Нам везде опасно находиться, Ли, и ты об этом знаешь.

Она пожала плечами:

– Ну, здесь-то точно не так стремно. Тут к нам никто не подберется.

Мы сняли домик на озере Верхнее в Миннесоте. Уилл хотел скрепить наш союз у священного дерева: узловатой гигантской туи, о которой говорили, что ей то ли триста, то ли четыреста, то ли пятьсот лет – смотря у кого спрашивать. Дерево считалось священным у оджибве ветви Гранд-Портидж, к которой принадлежал Уилл.

Он вырос в резервации. После отъезда оттуда родителей его растила бабушка. Когда она умерла, Уилл кочевал по семьям дядьев и теток. Сейчас их всех тоже уже не было в живых, но Уилл всегда с любовью вспоминал это место и уважительно относился к дереву.

Так как у меня подобных любимых мест не имелось, я легко согласилась на свадьбу в Гранд-Портидже.

– А если кто-то все же сюда пролезет? – спросила я у Ли.

– Тогда мы сразу поймем, что это оборотни, и отправим их прямиком в ад. Это наша работа, Джесси.

– Все же на собственной свадьбе заниматься отстрелом монстров не хочется.

Черт, да мне и замуж не хочется! Тогда почему я все же собираюсь вступить в брак?

Потому что, даже будучи крутой ягер-зухершей, из-за Уилла Кадотта я сразу теряю голову. Я не хочу его лишиться. Ну разве не жалкое признание?

Однажды ночью он изумил меня серебряным кольцом с бриллиантом в форме полумесяца. Нас окружали тела волков – вернее, не совсем волков, – а Уилл достал из кармана кольцо, надел мне на палец и уговорил сказать «да».

А может, меня просто зачаровала луна. Как волков на поляне.

– Если Эдвард считает, что тут мы в безопасности, так оно и есть, – заверила меня Ли, и я знала, что она права.

Наш шеф, Эдвард Манденауэр – довольно странный старик, но лучший охотник на планете. Он знает все об обеспечении безопасности. Если он сказал, что оборотни не заявятся на мою свадьбу, так оно и будет, или же он умрет в борьбе. И я вверила ему свою жизнь и, что более важно, жизнь Уилла.

Во время Второй мировой войны Эдварда послали с заданием уничтожить самую страшную тайну Гитлера: армию оборотней. Жаль, что они успели сбежать до того, как шеф до них добрался. Но не беспокойтесь, попыток все же завершить миссию он не оставил до сих пор.

– Есть хочешь? – поинтересовалась Ли.

– Фу, – я сымитировала рвотный позыв.

– Чудесно. Понимаю, почему Кадотт от тебя без ума.

– А я нет.

Ли склонила голову набок:

– Думаешь, он тебя не любит?

– Я знаю, что любит. А я люблю его.

– Тогда в чем проблема?

– Брак – это вышедшая из моды традиция, давно уже неактуальная.

– Ла-а-адно, – протянула Ли, вертя на пальце обручальное кольцо.

– Не обижайся, – тут же исправилась я.

– Не вопрос.

Я, сдаваясь, подняла руки вверх:

– Не могу понять, почему сказала «да».

– Да ты просто трусишь.

В груди внезапно затрепетала надежда.

– У тебя тоже так было?

– Вообще-то, нет.

Надежда тут же испарилась. Что-то со мной и вправду не так, если я не способна заключить союз с единственным мужчиной, которого смогла полюбить. Но я уже давно подозревала за собой такое.

– Может, стоит поговорить с Уиллом, – предложила Ли.

– Я думала, что в день свадьбы жениху с невестой встречаться до церемонии плохая примета.

– Гораздо хуже выйти замуж, когда ты не уверена в правильности этого решения.

Ли, конечно, права, вот только…

– Каждый раз, когда я его вижу, мне очень хочется…

– Трахнуть его. Прекрасно понимаю.

Я закатила глаза:

– Я собиралась сказать «согласиться на все, что он предложит».

– Непохоже на тебя, – нахмурилась Ли.

– Вот именно.

Всё же нужно наконец разобраться, почему я оказалась на севере Миннесоты со свадебным платьем в шкафу и назначенной на четыре часа у священного дерева церемонией с участием мирового судьи.

Пришлось немного побегать, чтобы получить разрешение на проведение свадьбы в этом месте, поскольку оджибве ветви Гранд-Портидж несколько лет назад оформили дерево в частную собственность и теперь желающим подойти к нему требовался лицензированный проводник. Я предложила, чтобы нашу церемонию провел шаман, но Уилл настаивал на регистрации брака в соответствии с законом, что не понравилось его соплеменникам.

Уилла арестовывали за протесты столько раз, что и не счесть. Из-за выступлений за права коренных жителей Америки фамилия «Кадотт» оказалась внесена во все возможные надзорные списки органов правопорядка, включая такие, о которых я и понятия не имела. Его полицейское досье всегда меня вроде как возбуждало. Какой позор для женщины, всегда игравшей по правилам – по крайней мере, до встречи с Уиллом.

В конце концов Уилл смог получить разрешение на проведение церемонии благодаря тому, что он происходит из Гранд-Портидж и поэтому является частичным собственником дерева. Как по мне, так полная чушь, но Уиллу всегда удавалось убедительно доказывать свою правоту.

Я почистила зубы, надела джинсы и футболку и, махнув Ли на прощение, пошлепала по коридору и постучала в дверь комнаты Уилла.

Никто не ответил. Возможно, он в душе.

Я воспользовалась своим ключом, просунула голову в щель между дверью и косяком и позвала:

– Уилл?

Ни шума воды, ни иных посторонних звуков. Чувствуя себя слегка виноватой, я проскользнула в комнату.

В кровати явно спали. Свадебный костюм был аккуратно разложен на постели. Никакого смокинга – Уилл наденет традиционный наряд оджибве: лосины, кожаную юбку, вышитую бисером хлопковую блузу и украшенные яркими бусинами мокасины.

Все его вещи были здесь, но самого Уилла и след простыл, и мне стало не по себе. А вдруг кто-то из сбежавших оборотней – они постоянно удирали – похитил Уилла, чтобы добраться до меня?

Я была охотником, а Уилл – профессором. Да, он убил несколько мохнатых и клыкастых демонов, но по сравнению с моим боевым опытом это капля в море. Я была самым опасным ягер-зухером после Эдварда и Ли. Вероятно, за мою голову уже объявлена награда, и эти существа без колебаний убьют человека, которого я люблю.

Ликантропия – вирус, передающийся через слюну оборотня в волчьем обличье. До недавних пор единственным лекарством от нее была серебряная пуля. Точнее, не совсем лекарством, но вы меня поняли. Заразившись, люди на закате превращаются в волков-оборотней, которые живут убийствами, разрушениями и превращением невинных людей в себе подобных. Их эгоизм и злобу мы именуем демоном – вполне подходящее слово для такого явления.

На свободе гуляют сотни, а то и тысячи созданий, которые днем выглядят как обычные люди, а ночью превращаются в чудовищ. Любой из них мог похитить Уилла, пока я спала.

Я поспешила к телефону, намереваясь позвонить Эдварду и организовать поисковую группу. Но, проходя мимо кровати, заметила, что из кармана свадебной блузы Уилла что-то выпирает.

Поскольку подозрительность – мое второе имя, я достала мешочек, похожий на индейскую аптечку, хотя я видела такие только на картинках в книгах. Некоторые оджибве хранили в них важные мелочи, но у Уилла, насколько я знаю, такого мешочка не водилось.

Я перевернула «аптечку». На белоснежную простыню посыпались травы, семена, какая-то тряпочка. Ничего необычного. Но мое внимание привлекли маленькие деревянные фигурки в форме мужчины и женщины, связанные вместе.

Раньше мне встречались талисманы. Уже дважды оборотни пользовались ими в попытках обрести мировое господство. Но те тотемы изображали волков – один белый, другой черный, – и оба таили в себе магию.

Без понятия, что могут обозначать эти деревянные мужчина и женщина, но то, что я нашла их в день своей свадьбы, вряд ли сулит что-то хорошее.

Пальцем я поковыряла травы и семена, затем взяла тряпочку, и внезапно по коже поползли мурашки. Лоскуток, кажется, отрезали от моих любимых треников, которые я носила со времен училища и везде с собой таскала.

Чувствуя себя без оружия голой, я запихнула все обратно в мешочек и поспешила в свою комнату, чтобы посмотреть на треники.

Глава 2

Слава богу, Ли ушла. Даже будь у меня объяснения, времени на них не было.

Я поставила аптечку на тумбочку, достала из тайника между матрасом и пружинной сеткой кровати нож с серебряным выкидным лезвием, затем открыла чемодан и вытащила свой пистолет.

Когда-то у меня был шеф, обожавший цитировать Клинта Иствуда. Это порой бесило, но все же он был прав: магнум сорок четвертого калибра – самый мощный пистолет в мире. Выстрелами из него я снесла немало голов, а если имеешь дело с оборотнями, это полезный навык.

Вооружившись, я открыла шкаф и на секунду отвлеклась на свадебное платье, которое сама купила. Невероятно.

Атлас цвета шампанского мог любую сделать похожей на принцессу. Даже я выглядела в нем впечатляюще. Так почему же один только вид этого наряда вызывал во мне острое желание почесать кулаки?

Еще одна загадка среди множества тайн.

Оставив платье в шкафу, я вытащила треники и принялась их осматривать в поисках дырки. Сама мысль о том, что какой-то тупой оборотень или кто похуже порвал мою любимую шмотку, будила во мне кровожадность.

Вот такая я.

Никаких очевидных повреждений я не обнаружила. Ни зацепки на колене, ни разреза на пятой точке. Как они умудрились отрезать от штанов лоскуток, не оставив следов?

Вывернув резинку штанины, я увидела, что с правой стороны выхвачен кусочек запасной ткани.

– Бинго, – прошептала я.

Но что это может значить?

Не знаю, но ответ найду. Сразу после того, как отыщу Уилла.

Я развернулась и, если бы была из породы нервных дамочек, то непременно завизжала бы при виде возникшего на пороге мужчины. Но я только вскинула пистолет.

К счастью, я не последовала обычной практике ягер-зухеров – сначала выстрели, а потом посмотри, в кого, – потому что нежданный гость оказался Уиллом.

– Что ты, черт возьми, здесь делаешь? – Грудь заныла от попыток сердца вырваться наружу.

Я одновременно радовалась, что он цел и невредим, и злилась, что он вот так ко мне подкрался, причем не в первый раз.

– Ты оставила дверь открытой.

– Ой.

Уилл заметил у меня в руке магнум.

– Ты же знаешь, как мне нравится, когда ты держишь меня на прицеле. Сразу вспоминаю нашу первую встречу.

Как я уже говорила, мы познакомились при не совсем обычных обстоятельствах.

– Ха-ха. – Я опустила пистолет. – Где был?

– Занимался тай-чи.

Так как на нем были только свободные хлопковые штаны – хотя в руке он держал смятую рубаху, – я и сама могла бы догадаться.

Гладкая кожа цвета корицы поблескивала капельками пота, что иному могло бы показаться отталкивающим, но не мне. Этот блеск лишь подчеркивал впадинки и изгибы потрясающего подтянутого тела.

За год, что мы прожили вместе, Уилл ни разу не стригся, и теперь волосы доходили ему до плеч – иссиня-черные пряди играли в прятки с золотым перышком в ухе.

Может, стоит пропустить свадьбу и сразу перейти к медовому месяцу?

Уилл вытянул шею:

– Это твое платье там?

– Назад, Ловкач, ты его видеть не должен.

Как обычно, Уилл пропустил мои слова мимо ушей и закрыл дверь, а потом пересек комнату и остановился так близко ко мне, что я, клянусь, почувствовала исходящий от него жар.

– Я не должен видеть тебя в нем до свадьбы.

– Не думаю, что сегодня до церемонии тебе вообще можно меня видеть.

Уилл отвел прядь волос от моей щеки и прошептал:

– Не смог удержаться.

Когда он так говорил, я была не в силах отказать ему ни в чем. Вверить ему свое сердце, тело, будущее.

В ту секунду мне хотелось снова пообещать ему все на свете.

Да, брак меня пугал, но когда-то я и оборотней боялась, и все же успешно с этим страхом справилась.

Моя паника вполне понятна, если принять во внимание то, в каких условиях я росла. Отец сбежал, примерно когда я начала говорить – даже не представляю причин его ухода, – и с тех пор я его не видела. А мать всегда меня недолюбливала. Серьезно, так и было. Она дождалась моего восемнадцатилетия и тоже уехала. Да, она оставила свой адрес и номер телефона, но потратилась на определитель номера, и поэтому нечасто снимала трубку в тех редких случаях, когда я напивалась настолько, что пыталась ей звонить. Она даже не позаботилась ответить на мое сообщение о свадьбе.

Конечно, она придерживается старомодных взглядов: белые не должны создавать семьи с индейцами, они друг другу не подходят. Наверное, узнав о том, что я выхожу замуж за краснокожего, мама убрала мой номер с быстрого набора, если он вообще когда-нибудь там был. Ну и ладно.

Моя настоящая семья сейчас со мной в Гранд-Портидже. Семья, которую я выбрала, все как должно быть.

– Ты опять слишком много думаешь.

Уилл погладил мою шею, затем коснулся губами морщинки между бровей, поцеловал кончик носа и наконец добрался до губ. Я вздохнула и позволила ему напомнить мне о единственном, что имело значение. О нас.

Уилл привлек меня к себе, и мы, как всегда, идеально совпали. Рост Уилла позволял мне удобно класть голову на плечо любимого. При желании я могла бы даже носить высокие каблуки и оставаться при этом ниже него, но такое вряд ли пришло бы мне в голову. Уилл достаточно силен, чтобы поднять меня, взять на руки или, если я позволю, надрать мне задницу. Он идеален во всем, за исключением странного желания обзавестись женой.

На вкус он был словно зимний ветер в разгар летнего зноя, и я поддалась похоти. Мы с самого начала безумно хотели друг друга, и наше желание со временем ничуть не остыло. Иногда я задавалась вопросом, правда ли у нас любовь, или мы просто ослеплены страстью. Но все же страсть – еще не самое худшее, что может застить мозги.

Ноги коснулись края кровати, и я упала на постель, охнув, когда Уилл приземлился сверху. Что-то впивалось мне в плечо. Ерзанье привело только к тому, что ткань футболки потерлась о соски, и они, затвердев, уперлись в голую грудь Уилла.

Если его тихое бормотание и резкий толчок бедрами вперед что-то и значили, то лишь, что он счел мои движения подзадориванием.

Я уже решила не обращать внимания на боль и сосредоточиться на удовольствии, как Уилл потянулся к пуговице на моих джинсах. От того, что его вес сместился, предмет еще сильнее впился мне в плечо, и я громко воскликнула:

– Ай!

Пальцы Уилла застыли.

– Ай?

– Встань с меня на секундочку, пожалуйста.

Не задавая вопросов, он молча скатился на постель. Я приподнялась и достала из-под плеча аптечку. Но прежде чем успела объяснить, почему она у меня, Уилл выхватил ее из моих рук и соскочил с кровати.

– Эй! – запротестовала я, но Уилл уже поднимал с пола брошенную рубашку, чтобы достать из кармана очки. Затем он вытряхнул содержимое мешочка в ладонь.

Минуту я заворожено на него смотрела. Помимо сережки меня нереально возбуждали его очки. Образ рассеянного профессора всегда вызывал желание наброситься на Уилла.

– Любовный амулет, – пробормотал Уилл. – Оджибве.

– Что он делает?

– С помощью магии заставляет одного человека любить другого.

– Ты в это веришь?

Уилл склонил голову набок.

– А ты?

Услышав в его голосе странные нотки, я прищурилась.

– Погоди одну гребаную минуту. Думаешь, это я сделала? Я ни черта не знаю о любовных амулетах оджибве. Кроме того, умник, я нашла это в твоей рубашке.

– В моей? – Уилл хлопнул себя по груди, понял, что до пояса обнажен, и нахмурился. – Гм?

– В твоем свадебном костюме.

Уилл замер на месте.

– Ты заходила в мою комнату?

Он произнес это так, будто я украла его личный дневник и зачитала избранные отрывки в прямом эфире Си-эн-эн.

– А что, нельзя? – поинтересовалась я. – Ты там что-то прячешь?

Хотя его обвинения меня разозлили, в голову уже пробрался червячок сомнения. Может быть, Уилл действительно что-то скрывал. Например, любовный амулет.

А я-то думала, почему это в последнее время стала все чаще соглашаться с его словами. Да, я шутила насчет собственной очарованности луной, но мысль о реальном привороте как-то даже в голову не приходила. А зря.

– Если бы я создал колдовской амулет, то определенно не стал бы бросать его там, где ты можешь на него наткнуться. И не стал бы его рассматривать, словно никогда ничего подобного не видел. А это не так.

От него уже буквально пар валил. Обычно Кадотт спокоен, как тихий омут, но когда он сердился, даже меня бросало в дрожь.

– Прости, – пробормотала я, – твоя логика понятна.

– Если бы даже эта аптечка была моей, – с обманчивым спокойствием продолжил Уилл, – тебе не следовало копаться в ней в поисках моей заначки шоколадок.

– Это было только один раз, и ты потом сам сказал, что купил их для меня!

Он опять пропустил оправдания мимо ушей.

– В давние времена оджибве ради безопасности вешали аптечки на деревья, а не хранили их дома. Даже дети знали, что трогать аптечки нельзя. Их открывали с большой помпой, и сделать это мог только владелец. Чужим людям прикасаться к ним запрещалось.

– Чужим? – Голос стал на пару тонов выше из-за вернувшегося гнева, подпитанного волнением и неуверенностью. – Хочешь, чтобы я тебя ударила?

Уилл вздохнул и отвел взгляд, затем медленно снял очки и убрал их в сторону. Его грудь вздымалась и опускалась в уже знакомом мне ритме: дыхание по методике тай-чи. Ой, кажется, он тоже был не прочь мне врезать.

Я бы сочла это прелюдией, не будь сама настолько взвинченной.

– Просто успокойся, – тихо сказал Кадотт.

– Ты рассчитываешь, что я успокоюсь после того, как обвинил меня в том, что я приворотом заманила тебя в брак? Вообще-то это ты просил моей руки, Ловкач, и не один раз.

– Знаю.

– А я-то думала, почему сказала «да». И почему в последнее время так сговорчива.

– Тебя можно многими словами описать, Джесс, – фыркнул Уилл, – но «сговорчивая» в их список явно не входит.

Я ткнула пальцем в сторону шкафа:

– Я даже платье купила. Если не магия, то даже не знаю, что меня сподвигло.

– Погоди секунду. – Уилл нахмурился и внимательно всмотрелся в травы и семена. – Здесь должен быть лоскуток одежды того, на кого делают приворот.

– Я нашла там обрывок моих серых треников.

Брови Уилла взлетели вверх.

– Оп-па.

Он знал, как я люблю эти штаны.

Уилл сунул палец в мешочек и вытащил лоскуток ткани. Аккуратно разложил все предметы на тумбочке, обнял меня и прижался лбом к моему.

– Клянусь, я этого не делал. Я хочу, чтобы ты вышла за меня по собственному желанию, а не по принуждению.

В его объятиях мой гнев куда-то испарился.

– Не следовало мне тебя обвинять.

– У тебя имелась вполне очевидная улика.

– Я нашла эту аптечку, но тебя в комнате не было. Учитывая все амулеты, с которыми мы прежде имели дело, я испугалась, что кто-то опять задумал недоброе.

Уилл аккуратно высвободился из моих объятий и взял фигурки.

– Я этого не делал, и ты не делала, тогда кто?

– Хороший вопрос.

Уилл уставился на крохотных мужчину и женщину.

– А еще более интересный: как долго этот тотем лежал у меня в кармане.

Я моргнула.

– Что?

– В последний раз я надевал церемониальный наряд задолго до встречи с тобой.

Волоски на руках и шее зашевелились, и я поежилась, стряхивая непривычный в такой жаркий летний день морозец по коже.

А я-то гадала, что он во мне нашел. Вполне возможно, что ничего.

– Не надо, – прошептал Уилл.

– Не надо что?