Текст книги "Невеста на один день"

Автор книги: Лорен Лэндиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 11

Коннор

В кофейне полно народа, но это даже хорошо: в такой толкучке никто меня не заметит и не запомнит. Я усаживаюсь на высокий стул перед барной стойкой у большого окна, откуда хорошо просматривается улица.

Сегодня обычное утро буднего дня, и среди посетителей мужчины и женщины в деловых костюмах соседствуют со студентами из ближайшего колледжа в более свободной одежде. Время от времени забегают работяги в рабочей форме, доставщики, почтальоны или даже сотрудники ресторана. Они добавляют разнообразия местному колориту. Люди проходят, погруженные в свои мысли, свои планы, свою жизнь, по большей части не замечая ни обстановки, ни окружающих.

За этим потоком интересно наблюдать, хотя это совершенно не мой стиль жизни.

Я отпиваю глоток кофе, ставлю чашку на блюдце логотипом в сторону окна и исподтишка наблюдаю за человеком на автобусной остановке на другой стороне улицы. Он встает и направляется к кофейне. Войдя, заказывает кофе, берет свою чашку и садится рядом со мной:

– Жара стоит такая, что придется перейти на латте с ванильным мороженым, словно я студенточка какая и меня зовут Мэдисон.

– Ну уж нет, только черный кофе. Никаких заменителей.

Когда все протоколы безопасности соблюдены, Хантер переходит к делу:

– Не ожидал, что ты так скоро со мной свяжешься, Коннор.

Обмен паролями означает, что можно говорить свободно, но мы всегда настороже и контролируем обстановку. Мы неспроста встречаемся в кофейнях этой сети. Дело в поляризованных стеклах. Глядя в окно, видишь не только человека на улице, но и призрачное отражение комнаты позади себя.

– К сожалению, это было неизбежно. Мне нужно твое мнение по одному вопросу.

Брови Хантера удивленно поднимаются:

– Мое мнение?

Я начинаю думать, что эта встреча была ошибкой. Но помимо того, что Хантер помогает со всеми организационными вопросами и иногда работает со мной в паре, он еще и мой друг. Точнее, он ближе всего к тому, что я назвал бы «другом». Предстоящий разговор выходит далеко за рамки наших обычных тем, но я надеюсь, что Хантер поможет разобраться в ситуации и подскажет, как мне начать думать головой, а не членом.

– Давай рассказывай, в чем дело. – Выражение лица Хантера снова становится непроницаемым.

Я медленно отпиваю глоток кофе. Мне нравится заставлять Хантера ждать.

– Я кое-кого встретил.

Он со стуком ставит чашку на пластиковую поверхность стола, изумленно глядя на меня:

– Что ты сказал?

– Все еще хуже, чем ты думаешь. – Я смотрю в окно, сфокусировав взгляд на улице, а не на его отражении. Мне не хочется видеть выражение лица Хантера, тем более что оно вполне предсказуемо:

– Я встретил ее на том обеде во время последнего дела.

– Черт тебя побери, Коннор. – Хантер разозлен и разочарован. – Ты же должен понимать, что так нельзя. Что ей известно?

– Ничего, – вздыхаю я. – Помнишь, я сказал тебе, что во время работы были кое-какие осложнения? – Краем глаза я замечаю его кивок. – Так вот она – одно из них. Мне срочно нужна была сумка, и я схватил первую попавшуюся. Это была ее сумка, и я не знал, что там лежит ее ноутбук.

– Ну и что? Погорюет и купит себе новый. Или сделай ей анонимный подарок, если чувствуешь себя виноватым, – холодно отвечает Картер. – Дело сделано, назад пути нет.

– Она оказалась моей соседкой, и она знает, что это я взял сумку.

Хантер выпрямляется на стуле и обводит помещение внимательным взглядом. Я знаю, что он видит то же, что и я: все выходы, всех посетителей, забежавших в кафе за утренней дозой кофеина, и все факторы риска. С точки зрения риска в кафе есть только две возможные угрозы… он и я.

– Ты это серьезно?

– Ты не представляешь себе, насколько серьезно. Ты поселил меня в соседнем с ней доме.

– Чтоб меня… – Хантер замолкает и трет переносицу. – Что ей известно?

– Насчет самого дела – ничего. Она думает, что я просто симпатичный вор, укравший ее компьютер. – Хантер чуть заметно расслабляется. – Но она хочет, чтобы я вернул ей ноут. На нем есть то, что ей очень нужно.

Надо отдать ему должное, Хантер не спрашивает, что именно в том ноутбуке или что я думаю делать. Он сразу переходит к главному:

– Где сейчас ноут?

– У Хуана Пабло. Он сказал, что отдаст его своему сыну.

Хантер мрачно смеется.

– Мне нужно встретиться с ХП. Завтра, в любое время и в любом месте. Мне нужно поговорить с ним, и ты единственный человек, который может это устроить.

– Ты прекрасно знаешь, что это так не работает: ХП назначает встречу, а не наоборот.

– Устрой мне эту встречу, – ровным тоном предупреждаю я, допивая остатки кофе. – Иначе мне придется самому найти Хуана.

Хантер оглядывает меня оценивающим взглядом:

– Сколько месяцев ты уже работаешь с Хуаном Пабло, стараясь пробиться наверх? И ты готов все это похерить ради какой-то юбки…

Я спрыгиваю с барного стула, и каким-то непостижимым образом моя рука сжимает горло Хантеру, прежде чем он успевает вымолвить что-то еще про Поппи. Я инстинктом понимаю, что скажи он хоть одно грубое слово, я убью его здесь и сейчас, и он испустит свое последнее дыхание посреди луж кофе на полу.

– Назначь встречу, Хантер.

Глаза у него вылезли из орбит, а подбородок упирается в мою ладонь. Хантер кивает. Я отпускаю его и вижу, что все присутствующие уставились на нас, а парочка посетителей уже достала телефоны.

Я смеюсь и развожу руками:

– Ребята, простите, я виноват. Но он посмел утверждать, что Backstreet Boys лучше, чем N’Sync. Представляете? N’Sync рулит!

Несколько человек неловко кивают, но кто-то из посетителей тихо напевает знакомую мелодию.

Хантер пытается откашляться и неуклюже исправить ситуацию:

– Да ладно тебе, я же сказал, Backstreet Boys – это вечное.

Я заставляю себя улыбнуться широкой дружелюбной улыбкой. Я уже давно перестал притворяться пушистым и безобидным, но еще могу сыграть роль, когда мне нужно. К счастью, это действует и посетители опускают телефоны. Взгляды всех присутствующих провожают меня, когда я иду к двери.

Не успеваю пройти и квартал, как звонит телефон в кармане, на экране сообщение: «Сделано. Время и место сообщу позднее. Надеюсь, она того стоит. Х.».

Я тоже очень на это надеюсь.

Я тоже.

* * *

Возможно, природа подает мне какой-то знак, но стоявшая всю неделю хорошая погода внезапно сменяется ветром и дождем. Причем, это не тихий моросящий дождик, а настоящий ливень, заливающий город.

Но у меня назначена встреча. Хантер сообщил, где и когда. Я знаю, что этот разговор с ХП может поставить под удар все, что я до этого делал. Но если я не приду, плохо будет не только Поппи, пострадаю и я сам. ХП не тот человек, которого можно заставить ждать впустую. Надежды на спокойную старость после этого улетучиваются как дым.

Подняв повыше воротник куртки и надвинув пониже бейсболку, я добегаю до пикапа, сажусь за руль – и обнаруживаю Поппи на пассажирском сиденье.

– Куда мы едем?

– Блин! – Я не могу сдержаться от удивленного возгласа. Я не только удивлен, я еще и слегка испуган – как я мог не заметить ее? Она хоть понимает, что могла ненароком получить кулаком в глаз? – Как ты сюда попала? Ты никуда не едешь. Вылезай!

– Леди никому не рассказывает свои секреты. Ты куда-то собрался, я с тобой. Даже не пробуй отвязаться от меня, я хуже суперклея. – Она соединяет ладони и зловеще улыбается. – Так куда мы едем?

– Я уже сказал, ты никуда не едешь. Тебе разве не надо собак выгуливать?

– Я их уже выгуляла. И, к твоему сведению, они ненавидят дождь. – Она задумчиво склоняет набок голову. – Хотя любят свои ботиночки: у Орешка желтенькие, а у Сока – красненькие. Я хотела купить обоим голубенькие, они же мальчики, но тогда они вечно дрались бы из-за них. А они и так постоянно дерутся, так что я купила разные цвета.

Я вообще не понимаю, что она несет. Нить разговора я потерял где-то в районе «ботиночек» для собак.

– Куда мы едем? – медленно повторяет Поппи, словно это не она только что несла бесконечную чушь про собачек и их ботики.

Я раздраженно ворчу:

– Собираюсь узнать, что с твоим ноутом.

– Еду за твоим ноутм – это ты хочешь сказать? – уточняет она.

Я молча пожимаю плечами, не желая спорить из-за формулировок, и она сердито рычит. Наверняка ей кажется, что это звучит угрожающе, а на деле чертовски мило.

– Я еду с тобой.

– Нет.

– Да.

Мы напрасно теряем время. Боюсь, что мой пикап успеет заржаветь, прежде чем мне удастся выпихнуть Поппи из кабины. Если я не приеду вовремя, Хуан Пабло точно решит, что я подставил его. Может, прихватить ее с собой и просто высадить за несколько минут до самой встречи? Так будет лучше для нее самой, к тому же она не узнает, с кем я встречался.

– Хорошо, но у меня встреча с опасными людьми, так ты должна пообещать делать все, что я скажу.

Поппи явно слегка напугана, но пытается выглядеть уверенно:

– Поехали.

Мы направляемся в центр города, к университетскому Музею искусств, где ХП назначил мне встречу. Место меня не удивило: охрана у музея не слишком хорошая, к тому же, как я подозреваю, сам Хуан Пабло или кто-то еще из организации Босса вербует для создания подделок студентов-художников с местного факультета искусств. Босса больше интересует цена предмета на черном рынке, но глаз у него наметан. Что немаловажно при выборе объекта для очередной кражи.

– Пойдем посмотрим выставку техноландшафтов, – говорю я, зная, что этот зал ближе всего к месту встречи. Поппи соглашается, и мы направляемся на выставку, где картины профессиональных художников соседствуют с работами студентов.

– Вот этот неплохо пишет. – Я останавливаюсь перед картиной, изображающей автомобильную свалку. Поппи смотрит на нее, но я понимаю, что она не видит тех деталей, которые видны мне. – Посмотри, как ровно сделана труба, явно по линейке. Но при этом он не размазал нижние слои краски, а для этого нужно умение.

– Понимаю, – отвечает Поппи, приглядевшись. – Я никогда раньше об этом не думала.

– Посмотри, как он пользуется светом и тенями. Вот здесь тени придают этой еще целой машине угрожающий вид, а свет, заливающий старые развалюхи на заднем плане, придает им нечто ангельское. Интересно сделано.

Я читаю имя художника и запоминаю на всякий случай. Вполне возможно, что в будущем мне предстоит украсть его работы.

– Ты хорошо разбираешься в живописи. – Поппи смотрит на меня с любопытством.

– Прошел курс для любителей искусства, чтобы хоть немного разбираться. Так многие делают, – отмахиваюсь я, боясь, что разговор примет опасный оборот.

– Для большинства людей этот курс означает только то, что они способны узнать несколько картин Моне. Ты явно знаешь больше, – говорит Поппи и добавляет: – когда парень умен, это очень сексуально.

И мы опять вступаем на опасную почву. В ее упрямой голове никак не укладывается, что общение со мной небезопасно, хотя я и пытаюсь заставить ее это уяснить.

– У меня сложилось впечатление, что ты все и всех считаешь сексуальными. Встретила вора? Сексуально. Семейная ссора? Еще как, детка. Никому не нужные знания о никому не интересных вещах? Боже, я готова отсосать тебе прямо посреди экспозиции «Техноландшафты XXI века».

От моей грубости Поппи невольно вздрагивает. Пора нанести решающий удар:

– Даже сейчас ты не уверена, нравится ли тебе то, как я разговариваю с тобой. Но пульс у тебя зачастил, и это говорит мне все, что нужно знать.

Поппи краснеет, но не от смущения, а от злости, что мне и требовалось:

– Думаешь, ты самый умный? Ты ни фига обо мне не знаешь! Может, пульс у меня частит оттого, что мне противны твои слова, грязная ты тварь. Мужчины должны быть джентльменами, как герои моих книг.

Ага, джентльмен… я бы тоже не возражал им быть. Но жизнь уже давно заставила меня забыть об этом.

– Если ты ожидаешь, что мужчины будут вести себя как джентльмены, из этого следует, что женщины тоже должны вести себя как леди.

– Ты что, намекаешь, что я не леди? – огрызается Поппи.

– Я не намекаю, я прямо говорю. – Я обвожу ее взглядом с ног до головы.

Она только возмущенно фыркает. Лицо ее покрылось пятнами от злости и стало почти такого же цвета, как волосы.

– К тому же твои книги – это выдумки, – добавляю я с горечью. – Женщины всегда думают, что им нужен милый романтический тип, который будет носить их на руках и обращаться, как с принцессой.

– Но ты-то знаешь лучше? – язвит она.

– Некоторым женщинам на самом деле нужен именно этот вариант, но не тебе, Поппи Вудсток, – перехожу я на хриплый шепот, заметив, что в зал входит парочка. К счастью, они понимают, что здесь явно что-то неладно, и идут дальше. – Тебе не нужен подкаблучник. Тебе нужен сильный мужчина, который сможет справиться с тобой и с твоей привычкой грубить. Мужчина, который и ухом не поведет, если ты в очередной раз устроишь какую-нибудь чокнутую выходку. Особенно, когда ты понятия не имеешь, во что ввязалась.

– Ага, так ты на себя намекаешь? Сильный, грубый плохой парень, который даст мне все, что мне нужно.

В ее голосе едва слышно звучит надежда как подсознательное подтверждение моей правоты. Ей нужен партнер, и она понимает, что я достаточно силен для этой роли.

Но ради нас обоих я должен убить эту надежду.

– Нет. Я просто верну тебе твой компьютер… и распрощаюсь.

Правда доставляет мне больше боли, чей ей, но я давно научился скрывать свои чувства и реакции. А она не умеет это делать. Поппи отшатывается, словно я ударил ее по лицу. В глазах у нее вспыхивают сердитые огоньки, она сжимает кулаки, и я прикидываю, сможет ли она ударить меня, как уже один раз пыталась. Вряд ли, она скорее привыкла к словесным схваткам, так что мне нужно не дать ей времени опомниться и перейти в наступление:

– И когда это произойдет, я забуду тебя, а ты будешь только рада, что удачно выпуталась из этой истории.

Я со злостью бью себя в грудь кулаком. Мне сейчас больнее, чем Поппи, и я ненавижу себя за то, чем я стал. Я перестал быть человеком и превратился в нацеленную пулю. Мной управляют другие люди, и скорее всего когда-нибудь я умру от их руки.

Для ее же блага лучше ей со мной не связываться.

Она делает резкий вдох и замирает, глядя мне в глаза.

– Попс, ты лучше дыши нормально. А то пытаешься выглядеть разъяренной, а вместо этого только тычешь своими сиськами мне в лицо. – Я демонстративно облизываюсь, с жадностью глядя в вырез ее платья и понимая, что мне никогда не удастся попробовать их на вкус.

Нельзя с ней связываться, это слишком рискованно.

Она обреченно вздыхает.

– Я всего-навсего хотела сделать тебе комплимент. Просто сказать, как хорошо ты разбираешься в искусстве. – Она обводит рукой выставку. – Я не собиралась затевать драку, или как это еще называется.

– Это называется разговор, – печально отвечаю я, пытаясь смягчить долей юмора горечь ее поражения. – Драка – это кулаки и кровь. У нас с тобой пока кровь не течет.

Я показываю ей чистые ладони, зная, что пятен, которым покрыта моя душа, Поппи не увидеть.

Она заставляет себя подыграть мне:

– Откуда тебе знать, может, все еще впереди.

Поппи молча направляется к следующей картине. Почему-то я подозреваю, что все сказанное мной только укрепило ее решимость.

Что я должен сделать, чтобы убедить эту женщину, что я – худшее, что могло случиться с ней в жизни?

Через пару минут в соседнем зале появляется Хуан Пабло. Он не обращает на меня внимания, но я знаю, что он меня заметил.

– Поппи, – тихо говорю я, – выйди в туалет минут на пять. Вторая дверь по коридору.

Она с удивлением поворачивается ко мне:

– Что?

– Не спорь, просто делай, как я сказал, – рычу я. – Это для твоего же блага.

Она еле удерживается от возражений, но умолкает, видя, что я серьезен, и выходит из зала. Сейчас у меня нет времени любоваться на ее покачивающиеся бедра.

Я перехожу в соседний зал, где постоянно выставляется часть музейной коллекции местных художников. На некоторых пейзажах запечатлено далекое прошлое, когда коровы еще бродили по тем местам, где сейчас расположен аэропорт.

Хуан Пабло сидит на скамье для посетителей, внимательно разглядывая картину с церковным пикником времен Великой Депрессии.

– Отличная вещь. Смотри, какие глубокие тона, – сухо бросает он.

Поскольку картина представляет из себя черно-белую фотографию, перенесенную на холст, следует понимать, что это он так шутит.

– Это «Воскресенье весной», – говорю я, – одна из моих самых любимых работ на этой выставке.

– Ты попросил о встрече, значит, речь идет о чем-то важном. Вряд ли ты это хотел обсудить. – ХП небрежно кивает в сторону картины.

– Это насчет последнего дела. Помнишь тот ноутбук? Мне он нужен.

ХП искоса смотрит на меня:

– Ничего не выйдет. Я отдал его сыну, а он отнес ноут на работу.

– Черт, ты серьезно?

ХП кивает.

– Зачем он тебе?

– На нем было что-то важно, о чем я не знал.

Как и всякого преступника, ХП больше всего интересует денежная сторона дела:

– Что-то ценное?

– Не особенно, но там кое-то важное для одного человека. – Я не хочу говорить ему всей правды. Если ХП решит, что может с этого что-то поиметь, будет сложнее добиться своего. – Слушай, давай я куплю твоему сыну новый ноут, еще мощнее, со всякими наворотами. Мне нужен именно тот.

ХП смотрит на меня долгим взглядом, пытаясь понять, где я вру. Естественно, он ожидает, что я буду врать – это для нас привычно. Вопрос только в количестве лжи, именно на этом строится доверие между людьми нашей профессии. Решив, что он ничего на этом не потеряет, он спрашивает:

– Ты знаешь, где находится «Пупуса»?

– Ресторанчик с сальвадорской кухней, – киваю я.

– Сын недавно начал работать у них на кухне, там все законно. Его зовут Мануэль. Только попробуй причинить ему какой-либо вред.

«Сам знаешь, чем это закончится» можно не произносить. Я киваю:

– Я не собираюсь этого делать. Мне просто нужен этот ноут. Я ценю твое доверие.

– Вот именно.

– Будем считать, что это между друзьями.

Хуан Пабло кивает, но и он, и я знаем, что мы не друзья.

Коллеги?

Возможно.

Соучастники? Вот это точнее.

Но я на самом деле не собираюсь причинять никакого вреда его сыну. Это не в моих привычках. По крайней мере, я стараюсь подобного не допускать, и сейчас у меня появилась возможность выполнить сразу два обещания, данные ХП и Поппи.

– Я скажу сыну, что ты зайдешь. – ХП встает и уходит, не пожав мне руки.

Через минуту, когда появляется Поппи, я сижу один и разглядываю какой-то пейзаж.

– Пойдем поедим.

Вместо ответа Поппи смотрит на меня, как на сумасшедшего. Сперва я намеренно оттолкнул ее, нагрубил, а теперь вот приглашаю пойти поесть…

– Ты серьезно?

Глава 12

Поппи

Он молчит, пока мы едем через город, но так даже лучше. То, что я по-прежнему сижу в его машине, несмотря на все оскорбления и грубости, говорит о ситуации все, что нужно.

– Мы приехали.

Мы останавливаемся перед ресторанчиком с вывеской «Пупуса». Коннор выходит из машины, предоставляя мне открыть дверь самой. Понятно, что он делает: пытается оттолкнуть меня. Будь я поумнее, я бы послушалась и унесла бы ноги подальше.

Мы заходим внутрь и занимаем свободную кабинку. Вокруг настоящее буйство цвета: красно-оранжевые плитки пола, светящаяся ярко-голубая надпись с названием ресторана на стене.

Пока Коннор оглядывает помещение, я бросаю быстрый взгляд в меню, но в конце концов решаю, что есть вещи поважнее, чем мой бурчащий от голода желудок.

– Ты забрал мой ноутбук? – в десятый раз спрашиваю я.

Если Коннор решил избавиться он меня, я покажу ему, насколько упрямой могу быть. Сперва он ничего не отвечает, но я настаиваю. Черт побери, мне нужны ответы.

– Ну так что, тебе вернули мой ноут?

Десять раз спросила, спрошу и в одиннадцатый раз.

– Нет.

– Ты хочешь сказать, что мы сейчас перекусим, а потом поедем за ноутом?

Если он думает, что, наевшись тамале, я от него отвяжусь, то придется продемонстрировать ему, что этого не случится: в поедании тамале я чемпион.

– Я сказал тебе, что мне нужна была информация. Так вот, я ее получил. Поэтому мы здесь. Ешь.

Он хватает сухарик из корзинки на столе и с хрустом перекусывает его, словно давая мне понять, что разговор окончен. Но это не так.

– Какая информация? Где мой ноут? Когда его вернут? – Я хватаю сумочку и начинаю вставать из-за стола. – Пошли заберем его.

Быстрым, как молния, движением Коннор хватает меня за руку. Я замираю, чувствуя электрическое покалывание там, где наши руки соприкасаются. Он всего-навсего держит меня за запястье, но я даже не могу пошевелиться.

– Мы никуда не пойдем. Пока что.

Я, прищурившись, всматриваюсь в его лицо:

– Почему? В чем дело?

Коннор отпускает мою руку и еле заметно улыбается:

– Тебе уже говорили, что ты задаешь слишком много вопросов?

– Куда чаще, чем ты думаешь, – насмешливо фыркаю я. – И люди куда получше, чем ты.

Я не могу удержаться от насмешки, помня нашу последнюю ссору.

Но Коннор не обращает на укол ни малейшего внимания:

– Ничуть в этом не сомневаюсь.

Странно, я думала, реакция будет сильнее.

– Коннор, послушай, если я могу что-то сделать и если нам нужно еще куда-то пойти, чтобы получить мой ноут, давай туда и направимся.

– Ничего не нужно делать, мы уже на месте.

– Что? – недоумеваю я. Коннор насмешливо приподнимает брови, и тут до меня доходит: – Значит, это здесь! Мой компьютер здесь!

– Тише, – шипит он. – Нет, твоего ноута здесь нет, но его новый владелец должен быть здесь.

Возможно, я говорила слишком громко. Женщина за одним из столиков бросает на меня странный взгляд и вновь поворачивается к своему спутнику. Я повторяю чуть тише:

– Где он?

– Во-первых, успокойся, – приказывает Коннор.

Я сажусь, сжав руки на коленях, но едва не прыгаю от возбуждения и надежды.

– Ну, хоть так, – саркастически замечает Коннор. – Мой знакомый отдал компьютер сыну, который здесь работает.

Коннор обводит жестом зал, и теперь мне все понятно. Я готова расцеловать этого парня, причем не в щечку. Мне так хотелось бы, чтобы он по-прежнему держал меня за руку, но вместо этого он складывает руки на столе.

Я оглядываю помещение, пытаясь понять, кто из присутствующих может быть новым хозяином моего ноута. Коннор сказал, что он здесь работает, так что это явно кто-то из персонала. Но я вижу только парочку официанток и скучающую молоденькую кассиршу, занятую своими ногтями.

– Как его зовут? – настаиваю я, готовая чуть ли не обыскать всех вокруг, если понадобится. Сейчас я готова на все, хотя простой выкуп наверняка будет лучше, чем нападение или похищение?

«Может, из этого выйдет неплохой сюжетный ход? Пусть герой вызволит героиню после того, как ее похитили. Книга же называется “Неприятности в Грейт-Фоллз”, так что, в принципе, ситуация туда вписывается».

Сейчас, когда я так близка к своей цели, мой писательский блок развеялся, как дым, и все мои мысли заняты развитием сюжета. Или даже идеями для третьей книги. Пока я размышляю, к нам подходит официантка:

– Добрый день, вам принести что-нибудь попить?

Коннор улыбается ей, и его лицо совершенно преображается:

– Два стакана воды, пожалуйста. И скажите Мануэлю, что к нему посетитель. Он меня ждет.

Вежливый голос и ослепительная улыбка делают его совершенно не похожим на того Коннора, которого знаю я. Официантка улыбается в ответ, не обращая на меня ни малейшего внимания, и неожиданно меня пронзает укол ревности.

Я демонстративно накрываю рукой руку Коннора и уточняю:

– Нас. Мануэль ждет нас.

Если бы я могла пометить Коннора, как свою территорию, я бы это сделала. Но крайние меры вряд ли понадобятся, официантка и так поняла мой выпад.

– Хорошо, две воды и сказать Мануэлю, что вы пришли. Я мигом. – Она быстро уходит, а Коннор ухмыляется:

– Ага, ты ревнуешь.

Коннор, в отличие от меня, редко задает вопросы. В основном он просто излагает факты, мнения, а иногда его мнение и является фактом.

– Ты же мой жених, – поддразниваю я, невинно хлопая ресницами. – Я не собираюсь позволять какой-то проходимке строить глазки моему мужику.

– Ох, лучше не напоминай об этом, – ворчит Коннор, но я вижу веселые искорки в глубине его глаз. А может, мне хочется их там видеть.

Через пару минут официантка возвращается с двумя стаканами воды:

– Мануэль сказал, что сейчас к вам подойдет.

Я готова снова указать ей на ее место, но она не поднимает глаз и молча скрывается за дверью кухни. Когда мы остаемся одни, Коннор поворачивается ко мне:

– Расскажи мне, почему ты начала писать книги?

– Ты серьезно?

– Надеюсь, тебе никогда не придется узнать, чем я расплачусь за этот ноут. Не буду спорить с тобой, моя это вина или нет, но мне хочется понять, почему я все это делаю.

Ух ты! Это так… круто. Его слова возбуждают меня. Что бы он ни заплатил за возврат моего ноута, похоже, ему это недешево обошлось.

– Я еще никому этого не рассказывала, кроме подруг, которые тоже пишут, – признаюсь я. – Наверное, частично это из-за моего детства. Я вечно была не такая, как все. Неловкая, ни то, ни се. Я всегда была аутсайдером, понимаешь?

Коннор кивает, но я подозреваю, что он не чувствовал неловкости ни разу в жизни.

– Я никогда не могла понять, почему так. Поэтому я постоянно наблюдала за остальными детьми, пытаясь понять, что их делает «своими». С годами я стала придумывать разные истории про окружающих. Я могла случайно увидеть человека в магазине, и, если он казался мне интересным, я придумывала в голове целый рассказ: кто он такой, откуда, что у него за жизнь. Потом я стала все это записывать и сочинять истории уже про выдуманных людей, которые жили у меня в голове.

Коннор отпивает глоток воды:

– Жили у тебя в голове?

– Не надо думать, что я сумасшедшая, – тихо говорю я. – Я просто поняла, что оставаться собой означало признать, что все то, что не позволяло мне сблизиться с другими людьми, никуда не исчезнет. Поэтому я стала придумывать себе вымышленных друзей и устраивать им всякие жуткие испытания… но только с доброй целью.

– С обязательным хэппиэндом? – Коннор хочет уколоть меня, не подозревая, что я на самом деле верю в это всем сердцем.

– Да. Все люди заслуживают счастливой концовки.

Коннор поражен, что неудивительно. Учитывая, как упорно он пытается оттолкнуть меня, вряд ли он верит в хэппиэнд для себя.

– Думаешь, тебе удастся стать счастливой? – тихо спрашивает он.

– Счастье не обязательно означает, что все идеально, – отвечаю я. – С этой точки зрения я и так счастлива. У меня есть друзья, которые меня поддерживают – а я поддерживаю их. Я неплохо зарабатываю, делая то, что мне нравится. У меня два пса, которые обожают меня. Так что я на самом деле счастлива.

– А как же прекрасный принц?

«Что ж, ты вполне годишься на роль Темного Принца», – думаю я. Он опешил бы от подобного сравнения, да и я еще не вполне готова признаться себе в своих чувствах.

– Конечно, мне хотелось бы его встретить, но если этого не случится, я переживу. Мне вполне хватает принцев на страницах моих книг. К тому же в моей жизни появился мрачный ворчливый сосед.

Даже этот шутливый намек заставляет Коннора сжать губы и бросить на меня угрожающий взгляд.

Пару минут мы сидим молча. Потом из кухни выходит и направляется к нам подросток в мокрой футболке под грязным фартуком. На ходу он вытирает лоб банданой.

– Извините, что заставил ждать, – застенчиво говорит он. – Это вы спрашивали про меня?

– Ты Мануэль? – Мальчик кивает в ответ на вопрос Коннора. – Отлично. Слушай, я иногда веду дела с твоим отцом. Я его друг.

На этом слове он слегка запинается. Мне уже надоело ждать, и я решительно прерываю его:

– Где мой ноутбук?

Глаза Мануэля расширяются, он бросает быстрый взгляд в сторону, потом смотрит на Коннора, хотя вопрос задала я. Между ними явно происходит какой-то немой диалог, хотя они вроде бы только что познакомились.

– Кто? – спрашивается Коннор тихо и почти ласково. Доброе требование… это что-то новенькое.

– Все в порядке, не беспокойтесь. – Мальчик нервно оглядывается через плечо на скучающую кассиршу. Он явно боится кого-то, и этот кто-то – не Коннор.

– У тебя следы крови на лице и кровь на фартуке, – спокойно заявляет Коннор. – Это не простое кровотечение из носа. Кто это сделал?

Теперь и я вижу крохотное пятнышко засохшей крови на левой ноздре Мануэля и яркое красное пятно в самом низу фартука. Мануэль нервно переминается с ноги на ногу, словно его дергают за веревочки.

– Кто это сделал? – почти рычит Коннор.

Мануэль испуганно моргает и отвечает шепотом:

– Раз вы друг моего отца, вы же можете вернуть ноутбук?

Коннор кивает:

– Я отдал его твоему отцу, не подозревая, что этот компьютер очень нужен одному человеку.

Мануэль вопросительно смотрит на меня, и Коннор кивает:

– Да, это ее ноут. Он ей нужен, а тебе куплю новый.

Я вклиниваюсь в разговор, прикинув, что могу противопоставить жесткости Коннора мягкий подкуп:

– Слушай, я сама куплю тебе новый компьютер, знаешь, один из этих больших игровых ноутов. Или даже Xbox, Playstation… что угодно. Мне просто страшно нужен именно мой ноут.

Мануэль явно рад списку того, что я готова купить ему. Понятия не имею, откуда я возьму деньги, но что-нибудь придумаю. Главное, получить обратно рукопись и продолжить работу.

Коннор поправляет меня с недовольным взглядом:

– Мы купим тебе ноут. О всяких улучшенных вариантах подумаем после того, как получим обратно оригинал.

Мануэль пожимает плечами, явно довольный сделкой:

– Он у одного повара. Высокий тип, выглядит, как танк.

Коннор кивает:

– Как его зовут?

– Деррик.

Коннор встает и прижимает палец к столу:

– Сиди здесь.

Это приказ, и его жесткий тон не обещает ничего хорошего.

Коннор направляется на кухню, но я продолжаю сверлить его спину сердитым взглядом, желая, чтобы он это почувствовал. Он исчезает за дверью, и я поворачиваюсь к Мануэлю:

– Ты тут для того, чтобы приглядеть за мной? – Я намеренно понижаю голос, чтобы мои слова звучали как можно серьезнее.

Судя по едва сдерживаемой улыбке мальчика, это не подействовало. Он отрицательно качает головой. Я встаю, потирая шею, и киваю на кассиршу:

– Вот и хорошо. Лучше иди поговори с той девушкой.

Но парень только застенчиво улыбается.

Решив выглядеть как можно круче, я встаю и решительно направляюсь к двери на кухню. Перед самой дверью слегка притормаживаю: сейчас не время для необдуманных поступков. Слишком многое поставлено на кон.

Наконец я открываю дверь и обнаруживаю за ней… абсолютно пустую кухню. Никого нет, но задняя дверь открыта. Я осторожно иду туда, словно лепешки, жарящиеся на гриле, могут внезапно на меня наброситься. Я даже оглядываюсь на дверь в зал, сожалея, что Мануэль не пошел за мной. Хоть какая-то моральная поддержка.

Выглянув за дверь, я вижу маленькую группу людей в проулке за рестораном. Коннор тычет пальцем в лицо высокого мужчины. Похоже, этот громила и есть Деррик, поскольку он на самом деле больше похож на танк, чем на человека. Деррик нахально ухмыляется, сложив руки на груди, его явно ничуть не беспокоит человек, который требует у него ответа.