Текст книги "Порода героев"

Автор книги: Лорен Коулмен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Поравнявшись с ученицей, Гатха шепнул:

– Помни, я на тебя полагаюсь.

Девушка тряхнула мокрыми волосами, взглянув на него из-под прилипших ко лбу прядей. Гатха ободряюще кивнул:

– Ты мои глаза и уши на случай, если мне понадобится вернуться на Толарию.

«Что маловероятно, пока здесь властвует Баррин. Однако медленная вода может вскоре понадобиться. Не так уж много удалось выкрасть, к тому же неплохо будет следить за успехами академии, если им, конечно, удастся чего-то добиться».

– Наставник Гатха! – прервал его размышления рык капитанши. Оставив заколебавшуюся в последний момент ученицу, мятежный куратор поднялся на мостик, готовый к действию. Любая мелочь могла разоблачить его, и внутренне Гатха приготовился к решительному бою. Однако Ильса Бравен, по-видимому, была далека от подозрений.

– Первая пассажирская каюта свободна, – просто сообщила она. – Других гостей на борту нет.

– Каков первый порт назначения? – поинтересовался куратор.

– Аргив.

– Аргив… – с улыбкой повторил Гатха. – Ну-ну…

Семьдесят пять лет он не был дома.

Академия погрузилась в сон. Только ночные сторожа обходили области реального времени, да несколько окон светились в лабораториях, где шли круглосуточные эксперименты. Над островом стояла тишина.

Карн никогда не спал. Его тело не требовало сна. Правда, после напряженной работы он иногда отключал высшие отделы мозга и погружался в своего рода спячку, просто чтобы провести время. Раньше он поступал так довольно часто, но за год, прошедший с начала подчистки памяти, ни разу. Прототип поклялся самому себе, что никогда больше не станет спать, хотя, конечно, и эта клятва со временем забудется.

В комнате не было кровати. Карн в ней просто не нуждался. Были стол и несколько крепких стульев, но главное – полки, на которых годами скапливались памятные вещицы – книги, картины, подарки… Жизнь, воплощенная в материю. Все в этой комнате было наполнено воспоминаниями, но скоро они исчезнут. Вещи станут просто вещами. Останется только одно.

Портрет Джойры. Удачный набросок, сделанный еще в первой академии.

Все, что оставлено ему лучшей подругой. Мысль, что Джойра вернется на остров, а Карн даже не узнает ее, была непереносима. «Джойра мой лучший друг. Лучший друг. Мы повстречались в первой академии, еще до того, как катастрофа заставила нас покинуть Толарию. Это она дала мне имя Карн, древнее транское имя. Она сказала: „карн" значит „сильный"». Голос звучал глухо в этой тесной комнатушке, забитой воспоминаниями.

Карна пронзила волна мучительной боли. А ведь они не виделись больше столетия. Он уже не всегда мог припомнить в точности событий трехдневной давности. Они, не окрашенные яркими чувствами, бледнели в его памяти, как в памяти всякого человеческого существа. Как они живут с этим? Карн не мог вспомнить случая, когда бы он испытывал страх. Это уже ничего не значило, потому что теперь он многого не мог вспомнить, но сейчас ему было страшно.

Стоя среди полок, уставленных трофеями прошлого, Карн снова и снова твердил: «Джойра мой лучший друг. Мы встретились…»

Глава 7

Гатха тяжело опирался на черный эбеновый посох, с набалдашником в виде пары острых изогнутых секир, выточенных из железного дерева. На деревянных клинках темнели бурые пятна. Маг осторожно пробирался по камням оползня, перегородившего горную тропу. Только что перевернувшаяся под ногой плита наградила его новой ссадиной выше колена. Крепкие кожаные сапоги, купленные в низине у сапожника, утверждавшего, что его изделиям нет сноса, доживали последние дни. Зато толстый шерстяной плащ держался стойко. Без него Гатхе пришлось бы плохо. Пронзительный ветер, срывавшийся с недалеких ледников, пробирался сквозь любую одежду, но под этот плащ ему приходилось запускать холодные пальцы украдкой, в отверстия манжет и воротника. И этого вполне хватало, чтобы путешественник непрестанно дрожал от холода. Пот, пролившийся на крутом подъеме, ледяными струйками застывал на висках. Гатха подумывал согреться с помощью магии, но не рискнул. Силы приходилось беречь.

Проводники, келдонский торговец с сыном, возвращавшиеся из равнинного городка Агдериск, преспокойно шагали вперед, словно не замечая препятствий и холода. Да они и не мерзли под мохнатыми плащами из шкур колоса. Им не приходило в голову обернуться на молодого колдуна. Точно так же они не замечали рабов-погонщиков при караване колосов – животных, напоминавших помесь слона с горным бараном, навьюченных товарами и снаряжением мага. Рабов заставляла двигаться угроза медленной смерти в ледяной горной пустыне. Гатха либо поспеет за ними, либо останется умирать на тропе.

В Келдоне выбор был не слишком велик.

Зато его жители были самыми рослыми людьми, с какими приходилось сталкиваться Гатхе. Четырнадцатилетний Драал, которому еще два года оставалось расти до воинского совершеннолетия, уже набрал почти шесть футов росту и сложением не отставал от отца, коренастого, мускулистого и широкоплечего. У обоих голени были длиннее бедер, у обоих бледную сероватую кожу покрывала паутина шрамов, а под густыми темными прядями, спадавшими на лоб, виднелись татуировки тройного пика Келдона, такие же, как у Гатхи. Кроме того, татуировка темными кольцами обводила глаза, придавая келдонам устрашающий вид. У старшего торговца вместо правого предплечья торчала острая пика. Руку он потерял в бою еще восемнадцатилетним юнцом.

Гатха плохо понимал этих людей. Отец когда-то служил при войске келдонов офицером связи от Аргива, но его рассказы не многое объясняли магу. Разумеется, он знал, что келдоны жили исключительно войной. Они поставляли наемников во все равнинные государства, а их собственная горная страна представляла собой большой военный лагерь. Келдонским наемникам платили, и платили щедро, потому что келдонская манера торговаться была проста и незатейлива. Войско, недовольное жалованьем, склонно было добирать свое с мирных жителей нанимавшей их страны, после чего спокойно отправлялось домой. Получив плату за кровь, они возвращались в Келдон с добычей и рабами из завоеванных стран. Гатха различил среди рабов людей не меньше чем трех разных народностей. Бенальцев легко было отличить по знаку касты, а сурранцев по обрядовым шрамам на лицах. Впрочем, рабы пока мало заботили мага. Если все пройдет как задумано, у него будет достаточно подопытных образцов.

Вскоре Гатха узрел перед собой первые образчики келдонской архитектуры. Постройка держалась на узкой террасе, выбитой в склоне горы на такой высоте, какая казалась уютной этим толстокожим горцам. Сложенные из грубого камня здания ступенчатыми пирамидами уходили под остроконечные крыши из бурых досок. Дома словно вырастали из скалы и казались такими же вечными, как горы. Света в окнах не было.

– Остановимся здесь? – Гатха выбирал самые простые аргивские слова.

Он слышал, как торговец в долине говорил с сородичами на келдонском. Выучить этот грубый язык будет непросто. Однако келдоны воевали за многие государства и кое-как объяснялись на языках всех равнинных стран.

– Нет. Война. – Торговец указал на красный вымпел, вывешенный на вершине одной из пирамид, и восторженно оскалил зубы: – Битва! Драка!

Гатха понимающе кивнул, утер вспотевший лоб и повыше натянул воротник плаща. Ему очень хотелось отдохнуть.

Оказалось, что устроить лабораторию за пределами Толарии гораздо сложнее, чем думалось мятежному магу. Ни в одном государстве он не был нужен. Аргив оказался всего лишь первой из длинной череды стран, отказавших Гатхе в пристанище. Можно было устроить тайную лабораторию, но эксперименты, задуманные беглецом, были не того сорта. Ему требовалось много места, да и неприглядные плоды его опытов рано или поздно вызвали бы лишние разговоры. И вот двенадцать лет, двенадцать реальных доминарианских лет, пропало даром, прежде чем он попал в Агдериск и разговорился с местным торговцем.

Конечно, в мире не было уголка, где бы ни слыхали хоть немного о Келдоне. Однако только здесь, в тени келдонских гор, Гатха услышал кое-что, показавшееся весьма интересным. Разговор зашел об обычаях и ритуалах посвящения келдонских вождей. Самых рослых и свирепых подростков еще за несколько лет до воинской зрелости посылали в странствие по ледяным горным пустошам. На тех, кто выжил и возвратился, накладывали чары, и они вырастали гигантами, становились непревзойденными воинами. Кроме того, вожди приобретали способность вдохновлять войско на отчаянные подвиги. Гатха счел, что эти обычаи сильно напоминают евгеническую программу, пусть даже несколько примитивную с точки зрения методики.

Торговец-келдон, которого удалось отыскать, сперва не хотел даже разговаривать с магом. Смягчился он, заметив старую татуировку на его лбу. После этого келдон снизошел до беседы, если короткая речь Гатхи и невнятное мычание торговца заслуживали такого названия. В конечном счете маг попросту нанял того проводником в Некрополь Келда, столицу страны, где собирались на военный совет доены, вожди народа.

Целый народ, готовый любыми средствами совершенствовать свое военное искусство. Народ, уже сделавший первые шаги по пути генетического отбора. Казалось, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, припомнил Гатха и тут же выругался, напоровшись на очередной острый камень. Казалось, пока он не начал карабкаться по этим поганым горным тропам.

Некрополь Келда венчал собой горный пик, вздымавшийся посреди каменистого плоскогорья. Земля блестела под тонким слоем снега и ледяной корки, а в глубокие расселины, куда не заглядывало солнце, намело целые сугробы. Дома из темного серого камня, разбросанные здесь и там на склонах, соединялись между собой глубокими тропами, выбитыми в камне за долгие столетия. У самой вершины жилища теснились почти вплотную, а вместо троп их соединяли туннели, высеченные в отвесной скале. Над городом высился огромный мавзолей.

Здесь обретали вечный покой вожди Келдона. Величественная гробница словно презирала земное притяжение, бросая вызов самому небу. Она вздымалась над вершиной на две сотни футов, и одна из титанических стен прерывалась распахнутыми всем ветрам гор воротами. Издалека Некрополь показался Гатхе похожим на великие сурранские пирамиды, только стены его были круче да на вершине оставалась площадка, где держали совет келдонские короли-колдуны. Именно здесь, в Некрополе, Гатха должен был обратиться к правителям горной страны.

Холодный прозрачный воздух тяжестью ложился в легкие Гатхи, словно не желая отдавать кислород. Дышать стало трудной работой, мышцы отзывались возмущенной болью. Не слишком впечатляющий посланник, а ведь он представлял сейчас самого себя! Шерстяной плащ остался у торговца, в обмен на сапоги из кожи колоса и теплую меховую одежду. Запах скотины, которая снабдила его одеждой, могла бы смыть только долгая горячая ванна Однако Гатха надеялся, что в таком виде он выглядит представительней. Солдат-пехотинец провел его мимо ряда бронзовых дверей в зал совета.

Несомненно, как и сам гигантский мавзолей, стены зала возводили искусные маги. Они поднимались ввысь невиданным амфитеатром, в пять рядов галерей, и пестрели флагами и знаменами, захваченными у побежденных. Сотни, тысячи знамен! Должно быть, келдоны-победители несли их сюда со дня основания Келда.

Галереи предназначались для зрителей. Вожди собирались на ступенчатом пьедестале, высеченном в сером камне. Верхняя площадка оставалась пустой, быть может ожидая оратора. На нижних ступенях стояли кресла совета, и каждое место украшали гербы и цвета побежденных народов. На этих тронах восседали доены – вожди-старейшины Келдона. Пять десятков мужчин, рядом с которыми проводник-торговец с сыном показались бы карликами. Самый маленький из них был не менее семи футов ростом. Все в кожаных туниках, разукрашенных нашивками и яркими узорами. Ни мехов, ни шерстяных плащей. Они словно не чувствовали холода. Многие выставляли напоказ шрамы на обнаженных руках и груди, встречая морозный ветер как старого врага. Занимавшие нижние ряды носили на поясе оружие. Те, что располагались выше, довольствовались короткими посохами или жезлами резной кости. В огромном зале висел туман от их горячего дыхания, и сквозь туман из темных ям татуированных глазниц яростно сверкали глаза. Маг вдруг показался самому себе очень маленьким и одиноким.

Подобное состояние было непривычно Гатхе, и он быстро стряхнул его с себя. Он был уверен в собственных силах, знал, чего хочет, и приготовился добиваться своего любыми средствами.

– Вожди Келда, – медленно начал он на аргивском.

Ему уже рассказали, что этот язык здесь наиболее известен, и пояснили, что с ним станут разговаривать, только если вожди сочтут его предложение достойным внимания или усмотрят в нем прямой вызов. Гатха решил сочетать оба способа.

– Я принес в дар вашему народу мудрость, которая поможет вам стать еще могущественнее. Магию, которая сделает ваших сыновей сильнее в битве, ваших вождей яростнее, а ваши победы полнее.

Кое– кто шевельнулся, услышав в этих словах оскорбление нынешней мощи народа. Маг ожидал ответного вызова, но пока все было тихо. Гатха сделал шаг вперед. Ему пришло в голову подняться на верхнюю площадку постамента, откуда он будет виден всем, но он отверг эту мысль. Неизвестно, какие у них тут обряды и традиции. Места на ступенях явно распределяются в определенном порядке, а Гатха пока не собирался уязвлять гордость туземцев. Вместо этого он принялся неторопливо расхаживать по кругу, объясняя суть своих теорий и изобретений. Никаких подробностей, разумеется, да вряд ли они способны понять хотя бы основы. Неприятных сторон экспериментов он касался вскользь или вообще пропускал их, подчеркивая в первую очередь сходство своих опытов с келдонскими обычаями создания вождей.

– Мне нужно только место для лаборатории, поддержка и время, – закончил он.

«Да, время, время, уже двенадцать лет пропало даром!»

Вождь с нижней ступени, прямо перед Гатхой, дернул себя за нечесаную бороду и прорычал на ломаном аргивском:

– Малютка думает, нам нужна его сила? Кто он такой?

Он добавил что-то еще на келдонском, и со ступеней прозвучали отрывистые басовитые смешки.

Маг готов был терпеливо отвечать на вопросы, но даже Баррину не позволил бы усомниться в своей гениальности! Гатха пронзил великана гневным взглядом. Глаза в глаза, а это всегда и всюду воспринимается как вызов.

– Я достаточно силен, чтобы думать прежде, чем открою рот, – нарочито медленно отчеканил он.

Подивиться собственной безрассудной отваге пришло ему в голову много позже.

– Это ты говоришь мне? Варагху? Ты, червяк из мягких земель? – Обведенные темными кругами глаза опасно вспыхнули.

Теперь уже ничего не оставалось, как ввязаться в смертельную ритуальную схватку, мериться силами с этим тупым великаном. Размеренным шагом Гатха приблизился к вождю, тщательно собирая ману, извлеченную им из всех земель, каких он коснулся в своих странствиях. Вспомнилась дельта реки Адгериск, переплетение потоков мутноватой воды. Сила бурлила в мозгу, готовая выплеснуться через край. Глядя в глаза вождю, маг твердо поставил ногу на первую ступень постамента.

Варагх вскочил. Одна рука его метнулась к рукояти меча, другая уже стискивала плечо дерзкого чужеземца. Одно движение этой руки могло оборвать жизнь Гатхи, но келдон тянул время, наслаждаясь своей властью, и это промедление погубило его. Маг вскинул руку и вытянул узкую ладонь. Молния сорвалась с кончиков его пальцев и ударила прямо в глаза вождя. Гигант покачнулся и, выронив меч, на миг зажал глаза ладонями. Напрягая все силы, Гатха столкнул соперника с помоста, оказавшись с ним лицом к лицу.

Келдон развернулся плавным кошачьим движением. Маг вытянул навстречу ему левую руку. На ладони плясали голубоватые искры. Варагх, рыча, ударил себя по лицу растопыренными пальцами и тут же рванулся в атаку. Это движение застало Гатху врасплох. Он никак не ожидал, что враг мгновенно оправится от удара. Маг уклонился в сторону, выпуская новый разряд оглушающей разум силы. На этот раз, сорвавшись с его руки, искры метнулись вперед… и отскочили от обнаженной груди вождя.

Гигант ухватил малорослого противника за плечо и за ногу, поднял над головой и с размаху швырнул на край ступени. У Гатхи потемнело в глазах. Невероятно! Этого просто не могло случиться! Боевая магия. «Такая смерть не для меня», – подумал маг. Но сквозь застилающий зрение туман он уже видел, как вождь келдонов отводит для удара сжатую в кулак руку.

Темное пятно тяжело обрушилось сверху за спиной келдона, перехватило поднятый кувалдой кулак и оттянуло его назад. Пальцы на плече Гатхи разжались. Он приподнялся и отполз подальше, наткнувшись на край следующего уступа. Противник Гатхи бился в объятиях своего соплеменника. Наконец он вырвался, и двое вождей, пригнувшись и оскалившись, закружились лицом друг к другу. Варагх с воплем бросился вперед и наткнулся на пятерню врага, когтями ударившую его в лицо. Ответный удар оказался неудачным, и неожиданный заступник легко перехватил руку врага, переломив ее в локте словно щепку. Варагх даже не вскрикнул, а просто застыл с искаженным яростью лицом. Враг удерживал его за запястье. Побежденный опустил взгляд и чуть склонил голову.

Победитель тут же выпустил изувеченную руку, повернулся спиной к противнику и шагнул на ступень постамента, сверху вниз разглядывая мага. Гатха медленно поднимался на ноги.

– Я Крейол, – проговорил келдон на аргивском, а затем неторопливо протянул руку, уперся ладонью в грудь чужеземца и спихнул его с возвышения.

Споткнувшись, маг едва не упал на колени. Его трясло от ярости, но Гатха сдержал гнев. Наверняка и этот знаком с боевой магией, да и в любом случае невозможно сражаться со всеми сразу. Маг отвел взгляд и склонил голову тем же движением, что и побежденный вождь. Оба доена вернулись на свои места: Варагх внизу, Крейол ступенью выше.

Крейол с минуту молча разглядывал чужестранца.

– Ты жив, чтобы я слушал еще. Не хочу тебе смерть.

«Пока», – мысленно договорил за него Гатха. Впрочем, он отлично понял, что произошло у него на глазах. Сильнейший самец заставляет подчиниться слабого. Здесь чтили силу, и только силу.

– Я могу сделать тебя сильней, – осторожно выбирая слова, заговорил маг. Он опасался задеть гордость вождя, но не собирался отступать. – Я владею особой магией, но для нее нужны время и кое-какая помощь.

Никто не торопился отвечать ему. Гатхе показалось, что Крейол искоса посматривает на соплеменников, видимо пытаясь угадать их мысли.

– Ты много обещаешь, – медленно выговорил он наконец. – Может, исполнишь, может нет. – Мгновение тишины. – Что ты можешь показать сейчас?

Вот этот ход мыслей был понятен Гатхе. Только, к сожалению, у него не нашлось готового ответа. Не многие умеют думать сперва о настоящем, а лишь затем о будущем. Сейчас ответа требовало настоящее.

– Я могу показать тебе всю Доминарию.

«Как бы объяснить ему попроще? Колдовское зрение. Покажу войны и схватки. Где келдоны могут получить лучшую работу… Нет, не те слова… Лучшую добычу!»

Собрание оживилось. Кое-кто снисходительно кивал. Вождь, восседавший на одной ступени с Крейолом, выразил общее мнение:

– Докажи, и ты получишь, чего просишь.

Гатха усмехнулся, выпустив сквозь белые зубы облачко морозного пара. Доказать нетрудно. По правде сказать, на досуге он часто забавлялся этим фокусом.

За два года Гатха так и не сумел привыкнуть к этому запаху. Стены комнатушки воняли торфом, забивая хрусткий запах свежего снега, выпавшего за ночь. Темные доски пола, уложенные прямо на сырую землю, слегка поддавались под ногами. Гатха рассеянно мерил шагами временную лабораторию, похлопывал руками, пытаясь согреться. Маг протянул ладони над бочонком медленно горящего сала. Резкий щелчок часового механизма заставил его обернуться к соседнему столу, но тут за стеной раздался грохот дробящихся камней, и Гатха шагнул к окну, так и не взглянув на результат опыта.

Окно выходило на южный склон, где росло здание постоянной лаборатории. Его лаборатории.

Извилистая тропа тянулась по заснеженному откосу к площадке, созданной силами ветра и воды. Естественная терраса была достаточно велика. Не менее велики были замыслы Гатхи и усилия, приложенные им ради блага народа Келдона. Одна из доен – властительниц женского населения – расхаживала по площадке, надзирая за ходом работ. Всеми делами, не связанными напрямую с войной, здесь заправляли женщины.

Рабы прилежно стесывали неровности каменистой поверхности. Серый булыжник грузили на колосов, свозили в груды, откуда келдоны-строители брали материал для стен. Среди немногочисленных горцев, уродившихся непригодными к бою и потому обреченных вести бесславную жизнь ремесленников или торговцев, нашлись мастера, заслужившие бы славу и почет у всех известных Гатхе народов. Они работали неторопливо и вдумчиво, точно следуя указаниям мага, но при необходимости дополняя их по собственному разумению. На четырнадцатом году самоизгнания с Толарии Гатха наконец мог надеяться продолжить свои исследования.

Войска Келда в эти годы находились в постоянном движении, отправляясь туда, где колдовское зрение Гатхи сулило им богатую добычу и достойное жалованье. Маг тратил на предсказания немало времени и сил, да еще и вожди время от времени требовали его присутствия на совете в Некрополе, однако эти затраты окупились с лихвой. Ему выдавалось все, вплоть до рабов и второсортных граждан Келдона, потребных для опытов.

Гатха уже начал разворачивать матрицу и другое оборудование в торфяном бараке, на скорую руку выстроенном для него по приказу доены. Первые же опыты на коренных келдонах дали потрясающие результаты. Рабы оказались менее податливы, зато пригодились для первоначальных экспериментов. Еще лучше для подобных работ подходили колосы – живучие и выносливые животные. Попытки изменить их устойчивую природу наводили Гатху на множество новых идей. Он испытывал самые смелые решения на колосах, от них переходил к рабам и, наконец, доводил работу до совершенства на келдонах. Если несколько образцов и ушли в брак, никто не поднимал шума. Большинство горцев даже выражали благодарность магу, давшему им возможность хоть чем-то послужить своему народу. Гатха наслаждался успехами и с нетерпением ожидал дня, когда сможет развернуться в полную силу. Да, порода келдонов подходила для его целей как нельзя лучше.