Текст книги "Джейсон (др. перевод) (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Это большая возможность, – сказала я. – Буду сильно скучать по тебе, но я еще не видела тебя счастливее, чем когда ты с Джей-Джей, так что, чем могу помочь?

Он улыбнулся мне, не своей дразнящей улыбкой, а одной из своих настоящих, дружеских улыбок.

– Во-первых, мы все думаем, что если бы у тебя было больше опыта с женщинами или ты хотя бы поговорила с той, у которой он есть, то смогла бы помочь Джейд почувствовать себя более цельной частью нашей семьи.

Я подняла в удивлении брови и посмотрела через стол на Зависть.

– Ты вызвалась обучать меня?

– Я, нет – ответила она, сильно тряся светлыми волосами.

– Тогда почему ты здесь? Домино – единственный черный тигр в нашей группе, он и Джейд приятели, но ты же золотой тигр и совсем из другого клана.

– Я женщина вертигр, единственная помимо Джейд, которая у тебя есть, так что со мной она разговаривает. Я сплю с Жан-Клодом и Ричардом, для нее наши ситуации похожи: мы любовницы, но не возлюбленные.

Я попыталась прокрутить это в голове, сдалась и сказала:

– Так ты здесь как подруга Джейд?

– Да.

– Хорошо. И ты не вызвалась учить меня? Честное слово, я тоже не предлагаю; ничего личного, но Джейд меня одна и так достаточно смущает, еще девушки мне не нужны. Черт, да и парни тоже.

– Я никогда не была с другой женщиной и не злюсь, что тебя приводит это в замешательство, но с Джейд у тебя есть сексуальный контакт; мы просто подумали, что другая женщина, более искушенная в этом вопросе, может быть полезна.

Я посмотрела на Джейсона.

– Ты случайно не собираешься просто воплотить какую-нибудь фантазию, где мы занимаемся сексом втроем? Потому что если это так…, – и посмотрела на него пристальнее.

Он ухмыльнулся и засмеялся.

– Нет, не собираюсь, хотя если бы до этого дошло, я бы не отказался.

– Ничего не имею против Джей-Джей, она красива, но себя я с ней не вижу, только вас двоих.

– Ты вроде хотела привнести в секс больше обычности, разве нет? Тебе не приходило в голову, что можно просто поговорить об этом с ней за чашкой кофе? – сказала Зависть.

Я покраснела немного и пожала плечами.

– Я должна буду провести небольшую бисексуальную беседу за чашечкой кофе?

– Это могло бы помочь, но не решило бы мою проблему, – сказал Джейсон.

– Какую проблему? – спросила я.

– Ты не можешь сделать так, чтобы Фреда ненавидела меня меньше или перестала ревновать к Джей-Джей, но ты могла бы помочь мне объяснить, что такое жесткий секс моей подруге.

– Как? – спросила я и одно это слово было переполнено подозрительностью.

Он ухмыльнулся и затем его лицо остыло, счастье испарилось будто по щелчку переключателя. Мне было больно видеть его таким.

– Джей-Джей действительно думает бросить тебя из-за этого? – спросила я.

– Я же из-за этого бросила Ричарда, – сказала Зависть.

– Нет, у нас не так. Я не пытаюсь дальше трахать Джей-Джей, если ей становится больно. Она что-то вроде моей версии человеческой женщины, с которыми встречается Ричард, ограждая их от того, чего он хочет, белым частоколом, но жесткий секс мне нужен тоже. Я просто знаю, что с Джей-Джей этого не получу.

– Объясни ей все также, как объяснил мне, что ты умрешь без этого, – ее голос звучал презрительно.

– Ты мне не поверила, с какого перепугу поверит она? – спросил Джейсон.

Зависть открыла было рот, начала что-то говорить, остановилась и отхлебнула свой чай; снова можно было увидеть, что она думает.

– Итак, – сказала я, – что может помочь Джей-Джей в объяснении?

– Она должна это увидеть, – сказал он

Я уставилась на него и не увидела на его лице ни намека на то, что он шутит.

– Я не очень хороша в эксгибицонизме.

– Знаю и прошу тебя не об этом.

– А о чем тогда?

Натаниель двумя руками взял мою руку, что заставило меня посмотреть в лавандовые глаза. Интересно, я когда-нибудь смогу посмотреть на них и не поразиться их красоте?

– Мы подумали, что все вместе займемся сексом в одной комнате – ты и я, а рядом Джейсон и Джей-Джей и просто дадим разнице говорить самой за себя. Я посмотрела на него расширившимися глазами.

– Анита, мы же не в первый раз делим постель с другой парой и даже не во второй и не в третий.

– Это происходило, когда мы кормили ardeur или когда все отбивалось от рук и мы это не контролировали. Я никогда не соглашалась на подобное на трезвую голову.

– Может в этот раз пришло время, – сказал он мягко.

Я открыла рот, закрыла и не знала, что сказать. Черт, я едва знала, что об этом думать.

– Вот черт, – наконец сказала я.

– Звучит обнадеживающе, – сказал Джейсон.

– Извините, что разрушаю идеальный план, но Натаниель и Анита вдвоем не смогут показать достаточный уровень грубости, – сказал Домино.

Втроем мы посмотрели друг на друга.

– Джейсон, насколько жестко все должно пройти? – спросила я.

Он немного подумал и вздохнул.

– Наверное, жестче, чем ты и Натаниель сможете.

– Я могу быть жестче, – сказал Натаниель.

Я шлепнула его.

– Да, можешь.

– У нас с Анитой секс более грубый, чем у тебя с ней, – сказал Джейсон.

– Добавь к нам с Натаниелем Никки и получится жестче, – ответила я.

Джейсон рассмеялся.

– Я хочу познакомить Джей-Джей с миром жесткого секса, а не напугать ее до смерти.

– Никки тоже знает, что значит заниматься любовью, – сказала я, чувствуя потребность защитить моего отсутствующего любовника.

– Я тебе верю, но видел насколько он может быть груб, и что-то в его росте, ширине плеч и садомазохистских играх на грани разумного даже меня выбивает из колеи, представь, что будет с Джей-Джей.Никки был блондином с голубыми глазами, как у Джейсона и Зависти, но на фоне его все в этой комнате будут казаться... хрупкими. Он не самый высокий наш телохранитель, но у него одни из самых широких плеч, он из тех больших парней, которые кажутся огромными; может это комбинация физического размера и личности. Также он признанный социопат, что означает – его реакции на разные ситуации либо идеальны, либо настолько ужасны, что не подобрать слов. Я любила его, имею в виду влюблена в него, а он в меня. И это означает, что он далеко не такой социопат, каким сам себя считает, особенно для парня с таким ужасным детским прошлым, только у Натаниеля оно было не лучше.

– Хорошо, если Натаниель и я вдвоем недостаточно грубы и ты не хочешь привлекать Никки и, предположу, что никого в этой комнате тоже, то какие варианты? – задала вопрос я.

– Так как это идея Джейсона, то ему с Анитой и демонстрировать, – сказала Зависть.

Мы все посмотрели на нее; наверное, взгляды были не слишком дружелюбны, потому что она сказала:

– Что? Это же логично.

Я посмотрела на Джейсона.

– Думаешь Джей-Джей воспримет это нормально, если ей придется смотреть, как мы с тобой занимаемся сексом?

– Не знаю. Я спрошу, потому что Зависть права, Джей-Джей должна увидеть именно то, о чем я говорю, а не так, как все проходит у тебя с Натаниелем или с Никки.

Вот примерно так, мы начали обсуждать то, что скоро из идеи превратиться в реальность. Каждый раз, думая, что моя сексуальная жизнь уже не может быть страннее или сложнее – я сильно ошибаюсь.

Глава 2

Две недели спустя, Джей-Джей должна была приехать в Сент-Луис. Я сильно нервничала. Можно было подумать, что у меня уже было достаточно секса, достаточно нарушенных табу, традиционных ценностей и ничто уже не способно было меня смутить, но это было не так. И я была очень этим недовольна; казалось, если выкинешь в окно все правильные и традиционные идеи о сексе и взаимоотношениях, это должно сделать тебя невосприимчивой к смущению или стеснению, но не делало. Мне хотелось разозлиться, но я знала, что это выведет меня из себя, так что я готова была сопротивляться порывам. Я дулась. Я разрешила себе быть сердитой настолько, чтобы дуться на то, что чувствовала себя опять шестнадцатилетней и будто споткнулась перед трибуной, упав на главную чирлидершу и звезду-квотербека.

Я нервничала и сердилась вплоть до момента, когда увидела, как Джей-Джей вышла из толпы аэропорта Ламберта. Мы увидели ее первыми, потому что стояли на возвышенном участке, на котором были представлены разнообразные местные художества и поделки. Искусство меня иногда озадачивало, но это был отличный способ разглядеть кого-нибудь в толпе для таких невысоких людей, как мы с Джейсоном. Ее лицо загорелось, как будто кто-то зажег свечу под кожей и счастливое сияние озарило ее, прохожие оглядывались на нее и Джейсона, пока он бежал к ней. Она бросила свою большую сумку на пол и бросилась на него. Он фактически оторвал ее от земли, ему это удалось даже несмотря на то, что у него рост 165 сантиметров, а у нее 177; она согнула колени и он подобрал их, держа ее на весу, пока они целовались и он медленно поворачивался на месте, будто они танцевали под шум толпы.

Ее прямые светлые волосы были собраны в хвост и были почти такого же цвета, как у Джейсона; он был поменьше нее ростом, но ее отточенное тело танцовщицы состояло сплошь из костей и мускулов и она казалось более тонкой, по сравнению с его большим, накачанным телом, которое давало ощущение физического превосходства, так что он казался больше, даже несмотря на то, что она была намного выше. Он опустил ее и она приземлилась на землю ногами в обуви на плоской подошве, в позицию, более подходящую для танцев; видно было, что она это сделала не задумываясь, также как я использовала оружие, так что практика и память тела всегда на поверхности, ожидают только подходящего случая. На ней были комфортные коричневые кеды, легкие коричневые слаксы и короткая коричневая куртка, под которой была надета шелковая свитер-сорочка – они всегда мне казались слишком теплыми. На ней даже был золотисто-бронзовый шарф, искусно обернутый вокруг шеи и плеч. Смотрелось здорово, как настоящий наряд. Честно говоря, я не понимала, зачем нужны такие аксессуары, если ты игнорируешь туфли и драгоценности; шарфы меня действительно ставили в тупик.

Поэтому меня одевал Натаниель: черные кожаные джинсы были заправлены в черные до колен сапоги с 8 сантиметровыми каблуками, черный топ с глубоким декольте был заправлен в джинсы и ремень, который Натаниель нашел в не очень дорогом магазине, но товары там были высокого качества. На ремне была пряжка в виде полумесяца, а над ним висел сделанный на заказ кожаный пиджак, закрывавший все так, чтобы не был заметен пистолет сзади. Я никуда не ходила безоружной. На Джейсоне была светло-голубая футболка, заправленная в темно-синие джинсы, черный ремень, подходивший к ботинкам, выглядывавшим из-под джинсов. Цвета делали его глаза еще более голубыми и ему очень это шло. Натаниель был в своих черных кожаных джинсах, заправленных в черные до колен сапоги с пряжками и на платформах, но по сравнению с моей или Джейсона гладкой кожей, они смотрелись так, будто родом из научной фантастики. На Натаниеле была черная футболка, серебряный ремень с пряжкой, которая была сделана в форме солнца/полумесяца. Я не замечала до аэропорта, что он постарался, чтобы у нас даже пряжки совпадали. Мы смотрелись так, будто шли в готский ночной клуб или снимались в каком-то футуристическом, но нереалистичном фильме, где все опасные люди носят черное и выглядят круто. Я начала было возмущаться, но, честно говоря, вся наша повседневная одежда была черной с небольшими вкраплениями красного, фиолетового и синего.

Натаниель держал в руках черный кожаный пиджак Джейсона, который тот надел поверх своей светло-голубой футболки, потому что еще действительно было слишком жарко для кожи и Джейсону нужны были свободные руки, чтобы встретить свою девушку. Да, Джей-Джей была его девушкой. Это было заметно по их лицам, как они дотрагивались друг до друга и по практически идентичным голубым глазам. Они были до ужаса похожи, поэтому мы провели небольшое исследование и обнаружили, что у них был один пра-пра-пра-дедушка, так же как и у многих других людей в определенном районе Эшвилла, в Северной Каролине. Юридически, большинство голубоглазых блондинок, которых я встретила за ту единственную поездку к семье Джейсона, не были связаны с ним или друг с другом, но у них был общий предок, который был очень пронырливым и безнравственным проповедником, и определенно он, по крайней мере, был также обаятелен, как и Джейсон, а Джейсон чертовски обаятелен или даже больше него – пугающе обаятелен. Они повернулись к нам с Натаниелем и были настолько счастливыми, что все мое смущение или тупость моментально испарилась. Я только хотела, чтобы Джейсон не потерял этого, не потерял ее.

– Вы хорошо смотритесь вместе, – сказала Джей-Джей, обнимая Натаниеля и легонько целуя его в щеку. Она повернулась ко мне и мы обнялись. Она на 13 сантиметров была меня выше, но настолько миниатюрна в области талии и ребер, что мой радар отметил ее как легкую добычу. Мы больше прислонись щеками, чем поцеловались, потому что она использовала свой обычный нейтральный блеск для губ, я же – свою обычную ярко-красную помаду и я со временем поняла, что смешивать ее с другими губными помадами – не лучшее решение.

– Натаниель выбирал одежду, так что если мы смотримся хорошо, вините его, – сказала я с улыбкой.

Она улыбнулась немного шире.

– Поверь мне, Анита, не только выбор Натаниеля делает тебя неотразимой в одежде.

У меня заняло секунду, чтобы понять – Джей-Джей сказала, что я хорошо смотрюсь в одежде, потому что занимаюсь в тренажерном зале.

– Спасибо, – ответила я.

– Эх, если бы у меня были твои изгибы, но они не совместимы с подходящей для танцев физической формой.

Джейсон обнял ее.

– Мне нравятся твои изгибы.

Она рассмеялась.

– Знаю, что нравятся, но мои больше похожи на повороты при езде по стране; у Аниты же – как русские горки.

Глаза Джейсона сверкнули, когда он посмотрел на меня, лицо зажглось какой-то мыслью и я знала по опыту, что все что слетит с этого рта, мне не понравится или это будет по меньшей мере поддразнивание.

– Ты сильно будешь злиться, если я скажу, что эта та еще адская поездочка?

– Да, – ответила я и посмотрела очень серьезно своими темно-коричневыми глазами ему в глаза. Коричневые глаза может и не могут выглядеть такими же холодными как голубые или серые, но недоброжелательный взгляд работает превосходно.

– Ну тогда я не буду этого говорить, – сказал он, засмеялся, затем Джей-Джей присоединилась к нему, потом и Натаниель.

Я закатила глаза.У Джей-Джей не было больше багажа. Это была быстрая двухдневная поездка и все что ей было нужно, находилось в большой сумке, висевшей на плече. Вещей было поразительно мало и я сказала ей об этом.

– Побывав с мое на стольких танцевальных турах, учишься обходиться малым, – сказала она.

Звучало разумно – она говорила, что тренируется над текущей сценической постановкой, да и танцевальный сезон был в самом разгаре. Она спросила как у нас дела на работе, пока мы шли к машине. Я села за руль, Натаниель держал дробовик, а двое голубков устроились на заднем сиденье моего внедорожника. Это был совершенно обычный разговор, если не считать обсуждения наших необычных работ – балерина, маршал Соединенных Штатов со сверхъестественным уклоном, танцор и помощник менеджера в стрип-клубе и стриптизер оттуда же. Было небольшое ощущение, что мы говорим обо всем, только не о проблеме, ради которой собрались.

Мне хотелось указать на это. Я хотела поговорить насчет секса и проблем, связанных с ним и также отчаянно хотелось этого не делать. Остальные вроде не напрягались и разговаривали как друзья. Мне всегда хотелось уметь также притворяться как они – будто проблем, связанных с сексом и нестандартными сексуальными предпочтениями вообще не существовало или наоборот – обрушивать их на головы всех кто окажется рядом. У меня вроде как было всего две скорости для решения проблем, связанных с эмоциями – либо заткнуть уши и петь ля-ля-ля, либо взять в руки топор и напасть. И это было зачастую не очень неудобно для меня или для тех, кого люблю, но это был мой защитный механизм. Я надеялась, что когда-нибудь стану более устойчиво стоять на земле, но сейчас еще нет. Я раздиралась между желанием никогда не поднимать тему, ради которой мы собрались и так разоделись, чтобы встретить Джей-Джей в аэропорту и желанием заорать – все нервничают или только я одна?

Натаниель потянулся ко мне и начал слегка тереть мою шею, пока я вела.

– Ты в порядке?

Я кивнула, боялась, что не смогу заговорить не звуча грубо или слишком резко. Многие люди воспринимают прямоту как грубость, особенно в устах женщин. Хотела бы я сказать, что тут нет сексизма, но не могла; от женщин ожидают, что они более мягче воспринимают жизнь, чем мужчины. Я настолько по-мужски воспринимала большинство событий в своей жизни, что даже по сравнению с ними, часто вела себя очень агрессивно. Я не хотела, но так выходило постоянно. Я не хотела так поступать, просто хотела сказать что-то или сделать, и хотела сама начать действовать, а не ждать, пока буду вынуждена реагировать. Даже если буду давить, станет только хуже. Во мне сидело почти непреодолимое желание, чтобы все неизвестное разрешилось, даже если бы оно разрешилось не положительно – лучше сразу знать, чем терпеливо надеяться на хорошие новости. Мой психолог и я работали над этим, но в этот момент я покрепче ухватилась за руль и держала рот на замке; это лучшее, на что я была сейчас способна.

С заднего сиденья раздался мелодичный голос Джей-Джей.

– Это только я или все нервничают?

– Слава тебе Боже, – ответила я, – да, и я тоже.

– Что заставляет тебя нервничать, дорогая? – спросил Джейсон и я знала, что он обращается к Джей-Джей, потому что никогда меня так не называл.

– Джейсон, я тебя люблю. А значит это важнее, чем просто какая-то извращенная групповушка. Ты знаешь, я буду принимать участие, всегда принимала, но никогда еще это не было связано с серьезными отношениями. До этого всегда все проходило более-менее стандартно.

– Может поэтому у них и не все в порядке, – сказал Натаниель, поворачиваясь, чтобы можно было ее видеть.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Если человек имеет необычные сексуальные предпочтения, а нестандартный секс делает их счастливыми и если они состоят в серьезных отношениях, но продолжают заниматься только обычным сексом, то отношения обречены, потому что не важно, насколько сильно ты любишь ваниль, нужны и другие приправы.– Тебе хочется других приправ, но ты в них не нуждаешься, – ответила она.

– Джей-Джей, я специально подчеркнул это слово. Знаю по себе, что если меня не свяжут и не будут надо мной доминировать, я буду чувствовать себя несчастным, энергии станет меньше, и все будет работать не так, как задумывалось. Я признал, что это именно нужда, а не просто желание и как только я это признал, жизнь стала легче.

– Похоже на то, как я признала, что мне нравятся женщины и на то, как недавно поняла, что не хочу жить без подходящего мне, правильного мужчины.

– Да, похоже на то; ты приняла то, что бисексуальна, а не просто чистая лесбиянка, – сказал Натаниель.

– Чистая лесбиянка – это не оксюморон? – спросила она.

– Не думаю; я знал геев и женщин, которые были также консервативны, как и гетеросексуалы. Они все пытаются залезть только в одну коробку и воспринимают то, что кто-то пытается из нее выбраться, как нечто неправильное или даже злое.

– Не думаю, что то, что Джейсон нуждается в грубом сексе – зло.

– Но тебе не понятно, почему он удовлетворяет свои желания именно с Анитой, так?

– Без обид, Анита, но нет, не понятно.

– Без обид принято; так ты только что сказала, что хочешь заняться грубым сексом с Джейсоном? – спросила я, посматривая в зеркало заднего вида, чтобы видеть выражение ее лица.

– У нас он уже был.

– Насколько грубый? – спросил Натаниель.

– Грубый, – ответила она.

– Нет, дорогая, не по стандартам Натаниеля и уж тем более не по стандартам Аниты.

– Насколько секс должен быть грубым, что бы им он показался грубым? – спросила она.

Внезапно, я сконцентрировалась только на дороге, потому что не знала, как правильно ответить. Ответить честно на этот вопрос невозможно было, не выспрашивая детали, а этого я не хотела.

– Дело не в том, насколько грубо для меня и Аниты, а в том, насколько грубо для Джейсона, – ответил Натаниель.

– Хорошо, укуси меня, я сдаюсь; насколько грубым он должен быть для всех вас?

Я услышала небольшое движение позади и поняла, что Джейсон прижал ее к себе сильнее, в каком-то смысле. Я старалась следить за траффиком, но вы знаете, как легко отвлечься при определенных звуках.

– Мне не разрешено тебя кусать, помнишь?

– Я выступаю на сцене Джейсон и иногда у меня такие костюмы, что видно много кожи.

– По тем же причинам и я иногда не могу позволить следы укусов.

– Так в чем проблема? – спросила она.

– Ты не хочешь меня кусать, а я хочу тебя укусить.

– Я не понимаю, – сказала она.

– Надеюсь, к концу ночи поймешь.

Это была правда. Некоторые вещи не объяснишь, их можно только испытать самому или, по крайней мере, увидеть. Сегодняшняя ночь – про то, чтобы увидеть; я только не была уверена, что счастлива быть частью дикой природы, которую ей предстоит лицезреть.