Текст книги "Наследница (СИ)"
Автор книги: Лора Вайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Вообще-то, это признак трупака, – ответила с нездоровым смешком, что заставило парня улыбнуться.
– Я, если выражаться по-вашему, не трупак. И даже не болен.
– Ок. Уж простите. Желаете купить что-то?
– Наверно, да. Я много времени потратил в пути, но моей радости нет предела, ибо я нашел, что искал.
– Рада за вас, все достопримечательности Жупровицы к вашим услугам. Здесь вы найдете массу интереснейших занятий, – сказано было с хорошей порцией иронии.
– Несомненно, – произнес парень и снова одарил меня белозубой улыбкой.
Припёрся, мажор синюшный. И чего им не сидится в своих хоромах с родительскими деньгами, ночными клубами и крутыми тачками. Какого черта он забыл в нашей дыре? Хотя, видимо хреновая экология совсем доконала, решил здесь коровьим навозом подышать, улучшить цвет лица.
Пока эти мысли крутились в голове, я пристально наблюдала за мажором, а тот принялся расхаживать по четырем квадратным метрам магаза, разглядывать стеллажи с товаром, что называется, растерялся перед таким богатым выбором. Не прошло и года, как он все же определился, взял с полки пачку чипсов и вернулся к прилавку:
– Вот, – протянул мне пакет, но руку с него не убрал. А для того, чтобы пробить, мне надо было считать штрих-код. Нет бы по старинке, но Коляну же выпендриться надо, притащил сюда эту чудо технику.
Меня, честно говоря, мажор уже подбешивать начал. Больше всего на свете я не переваривала подобной идиотской напыщенности и таинственности.
– Позвольте, – я буквально выдернула пачку из-под его руки.
На этот жест мажор только усмехнулся и убрал-таки свою лапу с прилавка.
Я пробила чипсы, после взяла деньги, а когда хотела отдать сдачу, этот гад схватил меня за руку. Вырваться не вышло, вцепился намертво. Но звать Коляна не стала, я вдруг почувствовала вызов, поэтому мы застыли, смотря друг другу в глаза. Мажор подошел вплотную к прилавку, отчего я ощутила его дыхание, которое было таким холодным, что у меня очередной раз мурашки побежали по коже.
Тут мои мозги встали на место:
– Слышь, ты! Убрал свои грабли от меня! Я сейчас хозяина позову, он тебе быстро растолкует, что к чему…
– Твой хозяин – жалкое ничтожество, которое до трясучки в коленях боится тебя саму, – спокойно и ровно произнес он.
– Отвали, урод, – процедила сквозь зубы.
Казалось бы, сейчас отличная возможность использовать свою «супер-силу», но снова облом. На мой гневный вид это хамло лишь рассмеялось. И, о счастье, в зал вышел Колян. Когда мажор увидел его, сразу отпустил мою руку, взял чипсы и, подмигнув на прощание, удалился.
– Это чо за кент? – спросил Колян, заправляя рубашку в штаны.
– Очередное чмо из города.
– Да ты сегодня в ударе… У тебя, Рокси, моська красивая, с фигурой лады, давно бы уже нашла мужика, да свалила из нашей-то дыры.
– О чем ты… Мне еще два года в детдоме зависать. Так хоть есть надежда, что от города комнату в общаге получу.
– Ладно, иди уже. Принцесса детдомовская.
– До завтра, босс. И еще, выручку пересчитала, тебе смску сбросила, так что смотри, чтобы после Леночки меньше не стало.
– Ок! – отмахнулся от меня Колян и, посвистывая, отправился обратно в кабинет.
Я же закинула за плечи рюкзак, куда заранее засунула часть «улова», взяла в руки по пакету и вышла из магазина. Время было половина шестого. Блин, опаздываю. Ребята, скорее всего уже на месте. Но встреча с чокнутым покупателем не прошла бесследно, всю дорогу к землянке оглядывалась.
До буяна оставалось всего-то метров триста, я шла быстро, как вдруг ощутила чью-то руку у себя на плече, в то же мгновение обернулась, вложив во взгляд всю свою злость и, как ни странно, страх. Но то был не полудохлый мажор, а мой Гелик. Я еще никогда не видела своего друга таким, Гел в секунду побелел, в глазах воцарился ужас, на лбу выступила испарина. И, что еще хуже, через минуту его вообще вырубило.
Бросив сумки на землю, подбежала к Гелу, начала тряси за плечи. Немыслимо, этот семидесяти пяти килограммовый кабан упал в обморок. А все из-за меня. Какого хрена моя способность проявляется не тогда, когда нужно?
– Гел! Эй, вставай, давай. Хорош отдыхать! – лупила его по щекам.
Скоро к нам подоспел Димон:
– Какого у вас тут происходит? – пробасил он.
– Не знаю, Гелик вот решил отдохнуть. Надо его как-то дотащить до землянки.
– Не вопрос, сейчас… – и Димон поднял Гела, взвалил себе на плечо, после чего еще два раза присел с ним, типа решил передо мной выпендриться.
– Ты давай, топай.
И мы дружной компанией пошли к землянке. Когда добрались и спустились вниз, Димон уложил Гела на матрасы, а рядом увалился сам, все же такую тушу тащить даже для Димона тяжеловато. Ну, а я принялась за, так сказать, сервировку стола.
– Слушай, я вот что подумал, – начал Димон. – Мне вроде как обещают дом здесь подогнать, в городе ни хаты, ни комнаты не нашлось. А тут есть заброшенная хибара, старая, дырявая, но подлатать можно и живи не хочу. Я-то насладиться «шикарным» жильем не успею, скорее всего, в армию заберут, но вы с Гелом можете там тусоваться, а потом и вовсе переселиться, когда тебя выпустят.
– Да я б с радостью. Сам знаешь, хоть сейчас свалила б из наших-то казарм.
– Вот и отлично. Гелик крышу перекроет, я пока здесь, тоже подремонтирую. Еще и новоселье успеем справить, – подмигнул он.
– Только бы наш мастер поскорее очухался, а то так и останемся без крыши.
Мне что-то взгрустнулось от слов Димона, их жизнь с Геликом скоро изменится, да что там, наша жизнь изменится, только они сделают шаг вперед, а я останусь топтаться на месте в окружении чернухи. Как бы и мне хотелось пойти с ними сейчас. Димон заметил мое настроение, возможно, даже заметил скупую слезу, которая так предательски скатилась по щеке.
– Ты чего, Рокс? – тут же поднялся он с матраса, подсел ко мне.
А на меня еще сильнее эмоции накатили, чёрт, прямо как у ребенка, которого жалеют, а он орет пуще прежнего. Я уже на автомате резала колбасу, раскладывала на тарелке. Пыталась сконцентрироваться, чтобы не разреветься, ведь если Димон увидит меня в слезах, то увалится рядышком с Гелом. Однако Димаса мое угрюмое лицо не остановило, хотя он знал, что в таком состоянии ко мне лучше не лезть.
– Так, давай-ка сюда, – он аккуратно забрал у меня из рук нож, затем достал из своего кармана петушок, мать его, карамельный петушок! – Держи.
– Ты прикалываешься? – мои слезы в мгновение высохли, я посмотрела на него круглыми непонимающими глазами.
– Вот видишь, зато сопли отошли на задний план.
– Блин, Димон! – воскликнула с широченной улыбкой, ведь реально сработало. Видимо, я все еще тот самый орущий ребенок. – Как же я тебя люблю! – и крепко обняла своего терминатора, заведомо засунув петушок за щеку.
– А я тебя, – чересчур тихо ответил Димон, после сразу же отстранился. – Гляди, кажется наш слабонервный в себя приходит.
Но я заметила румянец на щеках моего доброго медведя, поэтому уставилась на него, из-за чего Димон покраснел еще сильнее.
– Ты чего? – спросил он с прищуром.
– Да ничего.
– Тогда давай воду, умоем Гела. А то так и пойдет в казармы не жрамши.
Бедный наш Гелик, только очнулся, тут же вскочил, к стене прижался, головой замотал. Мы тогда со смеху покатились.
– Чо ржете? Я тут чуть Богу душу не отдал.
– А что с тобой случилось-то? – спросил Димон сквозь смех, я же сразу напряглась, ведь кто знает, что видел Гел. Мне до сего дня ни разу и не довелось узнать, от чего именно их всех так колбасит.
– Не знаю даже. Мне показалось, будто я очутился в самом страшном своем кошмаре. Все, чего я когда-либо боялся и чего боюсь по сей день сконцентрировалось в одном сне или видении, или хрен его знает, в чем. Это был ужас. Был бы писателем, написал бы книгу. Это ж какой сюжет!
– Хорошо тебя накрыло, однако, – заключил Димон
– Да, блин. Чертовщина какая-то. Башка до сих пор раскалывается.
– Извини, Гел, – скромно произнесла я.
– За что? – удивился он.
– Да так…
На посиделки нам осталось совсем немного времени, так что мы быстро перекусили, поиздевались еще с полчасика над несчастным Геликом, а потом пошли в казармы.
Послание пятое
Уже скоро Елейла почувствовала облегчение, кожа не горела как раньше, корка на глазах начала отставать. Ей уже хотелось взглянуть на себя, ибо то, что с ней сделали, было особым извращеньем сатаны. Он превратил ее в нечто, нечто страшное, куда страшнее его демонов.
Все это время падшая предавалась бдениям, на этот раз она пыталась рассмотреть свое будущее, однако то, что видела, приводило ее в ужас. Владыка тьмы приготовил для нее особую роль в своей игре.
Но лишь воспоминания о прошлом не давали ей пасть духом, ведь в те светлые времена служения Отцу, Елейла была по-настоящему счастлива. Она знала свое место, сражалась за идеалы Отца, искренне верила в Царствие небесное для всех раскаявшихся и повинившихся в деяниях своих.
Елейла вступила в божью армию, чтобы дать отпор порочащим имя Его, чтобы демоны Люцифера не покидали Преисподней и не сеяли зла на земле.
Однако слепая вера обратилась сомнением, Елейла стала свидетелем несправедливости, что воцарилась в мире людей. Демоны совращали сотни душ, тогда как ангелы-хранители предпочитали оставаться в стороне, чем позволили сынам Люцифера творить зло. Люди, будучи созданиями слабыми, поддавались демонам, внимали их лживым речам и ступали на темную сторону. А ангелы лишь разводили руками во время докладов в Небесном дворце, говорили о том, что род людской гибнет, потому как в сердцах их больше темного, нежели светлого. И Отцу давно пора отправить к людям своих лучших воинов, дабы те очистили землю от скверны. Гавриил верил словам ангелов, посему убеждал Отца в необходимости истребления душ преисполненных злобой, но ему противостоял Михаил, он верил не ангелам, он просто верил в людей, этой верой архангел делился и с Елейлой.
Дева стала все чаще спускаться на землю, она хотела понять за кем же истина. И истина оказалась за Михаилом, люди – частицы божии, приходили в этот мир чистыми и непорочными, но из-за бездействия своих хранителей, зачастую сходились с демонами, ведь те всегда были ближе к людям, лучше понимали их, знали их слабые места. И в отличие от ангелов-хранителей, демоны никогда не теряли бдительности.
Очередной раз Елейла очнулась в холодном поту. Она приподнялась, затем коснулась пальцами глаз, корки не было, но веки настолько слиплись, что раскрыть их было почти невозможно. И тогда поблизости раздался голос:
– Смочи водой.
Тут же около падшей появилась чаша с водой. Елейла окунула край ткани в чашу, что как из воздуха возникла в ее руке, затем приложила к векам. Это было приятное ощущение. Теплая вода сделала свое дело, уже через несколько минут падшая смогла приоткрыть глаза. А когда раскрыла полностью, то не узнала окружающего ее пространства.
Отныне она видела Ад в его истинном воплощении. Дворец Сатаны был выложен вовсе не из камня, а из спрессованных окаменелостей с выступающими наружу костями и черепами, с потолка на нее взирали не персонажи фрески, а самые настоящие души грешников, они корчились, стонали, тянули к ней свои иссохшие руки. Но ужаснее всего было увидеть кровать, на которой она провела столько времени, на месте которой теперь лежали истерзанные тела мучеников.
– Что это? – зажмурилась от отвращения Елейла.
– Это Ад, моя дорогая, – пожав плечами, ответил Люцифер. – Видишь ли, ангелам не дано видеть Ад таким, каков он есть. Но ты больше не ангел, я бы сказал, даже не падший ангел, ты возрожденный демон.
– Как это понимать?
– В каждом создании живет тьма, и если этой тьме дать выход, то она поглотит своего носителя, а если более или менее научно выразиться, то демонизирует. Здешние демоны иные, они все были возрождены из человеческих душ, а значит, подвержены воздействию, уязвимы. Но ты… Ты воин света, который стал воином тьмы. Правда, красиво звучит?
– И какова моя участь?
– Ты будешь охотницей на воинов Небесного царства. Всем известно, просто так воин в Ад не попадет. Лишь в случае низвержения это возможно. Однако твоих сил достаточно, чтобы превозмочь сие прискорбное обстоятельство. Я мог бы и сам, но однажды подписал соглашение с Ним, что «да не коснется моя тьма небесных детей Его», как-то так, кажется, звучало, – усмехнулся сатана.
После всего услышанного Елейла подошла к разбитому зеркалу, что укоренилось в одной из стен. Она посмотрела на себя. В отражении на падшую смотрело нечто – все тело Елейлы было татуировано черными извилистыми символами, кожа приобрела бледно-серый оттенок, а глаза стали такими же, как у здешних демонов – черными и безжизненными. Единственное, что она узнала в себе, так это густые волосы спадающие ей на плечи как раньше.
– Вы обратили меня в самое омерзительное создание, – с дрожью в голосе произнесла падшая.
– Что ты, – подошел к ней сатана и нежно обхватил за плечи. – Ты прекрасна, Елейла. Только посмотри на себя. В моем царстве тебе нет равных, цени это, – шепнул он ей на ухо.
Но Елейла хотела лишь одного – пронзить мечом то порождение тьмы, которое теперь смотрело на нее из зеркала.
– Ты привыкнешь, – отдалился от нее сатана.
Дева очередной раз зажмурилась, сжала руки в кулаки и принялась что-то нашептывать, на ее лице отобразилась боль – душевная боль. Через некоторое время Елейла открыла глаза и посмотрела на своего хозяина безвольным равнодушным взглядом – таким же, каким на него смотрят все его слуги.
– Я не могу боле оставаться в этой комнате, поселите меня где-нибудь, где темно и пусто.
– Хорошо, я сделаю это для тебя. Да и что говорить, будь моя воля, здесь все было бы как некогда в твоем воображении, но-но-но… Ад должен быть ужасным, страшным и дурно-пахнущим местом, чтобы грешники смогли всецело проникнуться атмосферой.
Глава 6
– За тебя! – крикнула я и выпила стопку водки.
– Присоединяюсь, – следом за мной поднял стакан Гелик и тоже махнул.
– Эх, ребята, – произнес Димон, а в глазах сверкнули слезы. – Восемнадцать! Охренеть. Знаете, я бы и еще пожил в казармах, если бы мог.
– С какой это радости? – спросил Гел.
– Дождался бы выпуска Рокс, – и он подмигнул мне. – Наша девчонка скоро останется одна.
– Да не парься, – отмахнулась я. – Где наше не пропадало! Как-нибудь дотяну… Хотя, скрывать не стану, мне без вас будет хреново.
Этим вечером я попрощалась с более или менее спокойной жизнью в детдоме. Когда ребята уйдут, возобновятся стычки. Что сказать, я не прижилась, да и не старалась прижиться. Как вообще можно смириться с жизнью в этой помойке? Где человек человеку – волк! Где всем на все плевать. Да, я тоже не ангел и мне так же глубоко фиолетово на то, что творят детдомовские с собой и между собой, но одно дело, быть в какой-никакой стае, другое – быть одной в окружении чужих стай. Мне довелось знать таких одиночек, ребята были изгоями, о них вытирали ноги, на них сваливали свои косяки, выставляли полными придурками перед царьками. Одну девчонку довели до того, что руководство сплавило ее в дурку. Она истерила во время уроков. Учителям школы было не до выяснений причин ее психозов, они просто накатали коллективное письмо директору нашего Освенцима с просьбой перевести психическую в спецшколу. Позже между собой мы выяснили, в чем была причина неадекватного поведения. Оказалось все довольно прозаично для нашего уродливого социума, до нее домогался физрук, частенько оставлял после уроков, запирал у себя в подсобке, а уж что творил за закрытыми дверями так и осталось тайной покрытой мраком. Естественно у девчонки поехала крыша, а так как она была изгоем, то и поделиться своей бедой ей было не с кем.
А одного парня здешние гопники сделали инвалидом – отбили почки. За него некому было заступиться, вот и все…
Да уж, как бы мне избежать подобной участи. Но, ладно… Прорвемся…
Сегодня мы решили не прогуливать школу, все же у парней близится выпуск, надо хотя бы для проформы появиться. Я не любила просиживать штаны в классе, здесь постоянно воняло каким-то старьем и парфюмом нашей классной Дарьи Федоровны, которой уже давно пора было свалить на покой, но бабка крепко держалась за свое место, все ж на одну пенсию ей жить не хотелось. Ну, а пока мадам Паркинсон, как ее прозвали наши, цеплялась за государственную зарплату, мы довольствовались устаревшими знаниями из, кажется, биологии. Хотя, были у нас в классе и те, которые из штанов выпрыгивали, лишь бы пятерку урвать или хотя бы четверку, для этого зубрили учебники, мечтали о красивых аттестатах, институтах. Мне было как-то до лампочки все это, я мечтала только об одном – забрать документы и поскорее слинять из Жупровицы, а куда – не суть, хоть к черту на рога, лишь бы подальше от детдома.
И поскольку образование меня мало волновало, я посещала эту богадельню редко и только в самых исключительных случаях, как например сдача итоговых контрольных, каких-то там тестов и прочего. Порой даже четверки получала. Все же читать любила, поэтому иногда мои литературные изыскания приносили свои плоды. Другое дело – работа, вот она меня интересовала куда больше, работа давала мне реальный хлеб и, к счастью, не только хлеб. Если бы не магаз, то мы с ребятами были бы килограммов на десять точно худее. Да и что сулило здешнее образование? Понятное дело, сельские могли себе позволить поехать в город, поступить, а что светило нам, оборванцам? Чиновники только говорили много о льготах и благах для сирот, на деле все сводилось к одному и тому же – детдомовские топали в колледж и это в лучшем случае, а основная масса шла туда, где их готовы были взять без корочек, и где, самое главное, готовы были платить. Так что, детдомовские не грезили вузами, ребята мечтали тупо о квадратных метрах и зарплате, чтобы было чем заплатить за эти самые метры.
Учителя на нас вообще внимания не обращали, для них мы – детдомовские, изначально являлись представителями конченой молодежи. Они считали нас бесперспективным мусором, кстати, это со слов нашего директора. Притом, что сам директор Казацкий Петр Степанович был самым настоящим алкашом, а его кабинет походил скорее на катакомбы с рассованными повсюду чекушками[2]. К нему частенько захаживала жена, проводила обыск с пристрастием и уносила с собой по пять-шесть «священных артефактов», после чего Казацкий рвал и метал, отрываясь, конечно же, на нас – на бесперспективном мусоре.
Всё в нашей школе говорило о том, что здесь нормальным людям делать нечего. Само здание школы было своеобразным маяком безнадеги и уныния – обшарпанные стены, покосившиеся двери, облезлые оконные рамы с грязными стеклами. И только перед посещением городской комиссии здесь наводили хоть какой-то порядок, а догадаться, кто наводил порядок – несложно. Конечно же, детдомовские, ну а что? Бесплатная рабсила.
И это одна из причин, почему наши ребята ненавидели сельских. Однако драки с местными карались у нас особенно жестоко, поэтому чаще ненавидели молча.
В общем, отсидев в затхлом помещении два урока, я решила, что с меня хватит, пора покинуть это заведение и отправиться в магаз, Коляну сегодня должны были подвезти очередную партию товара, а он любил, когда товар принимала я, так как Рокси у него не воровала, в отличие от Леночки. Мои же ребята остались, у них как раз намечалась важная контрольная.
Натянув на себя потертую джинсовую косуху и нацепив на голову такую же потертую бейсболку, закинула за плечи рюкзак и вышла из дверей школы. По пути к калитке встретила охранника, хотя такой охранник годен только для музея восковых фигур и то в качестве экспоната – старый дед с одним еле видящим глазом. Он даже и не заметил меня.
Погода стояла вполне себе сносная, хоть и пасмурно, но тепло. Дождь иногда принимался. Мне нравился дождь, гроза, нравилось небо, черное брюхо которого рассекали зигзаги молний. В такие моменты я ощущала адреналин в крови, мне хотелось всецело проникнуться атмосферой слепой природы, ее силой, безжалостностью. Но сегодня пришлось довольствоваться лишь моросью и редкими серыми тучками, которые презрительно «псыкали» на головы людям и уплывали прочь.
Пока шла по проселочной дороге, обратила внимание на плотное облако тумана над полями, недавно вспаханная земля отдавала тепло. В воздухе стоял приторный запах прелого грунта и промокшего сена. И все бы ничего, но вдруг я почувствовала какой-то неестественный холод, он словно окутал, проник под одежду, а потом и под кожу. Инстинктивно я обернулась, и тут мой взгляд остановился на темной фигуре у обочины. Кто-то стоял у края дороги, но из-за тумана было не разглядеть, а спустя пару секунд силуэт начал подрагивать и искажаться, после чего незнакомец, будто по волшебству оказался на противоположной стороне дороги. Затем он еще несколько раз повторил свои бесовские штучки.
– Какого хрена? – только и вырвалось у меня изо рта.
«Пора сматываться», – подумала я и пустилась наутек. Еще не хватало, чтобы меня прикончил какой-то маньяк с большой дороги. Бежала, не оглядываясь. Остановилась только у остановки, от нее до магазина было рукой подать, да и народа здесь шаталось побольше. Перед входом в магаз все же обернулась, но к счастью никого не увидела, только местные мужики сидели у подъезда местной общаги.
Я приняла товар, помогла Коляну с накладными, отстояла положенные часы у прилавка, а за час до конца смены позвонила Димону, мы договорились встретиться у остановки и вместе вернуться в казармы. И вот, время почти мое, я быстренько собралась, передала кассу Ленусику и вышла на улицу. Погода к вечеру все же испортилась – дождь не унимался, небо затянуло тучами, туман с полей добрался до нашего островка цивилизации. Единственный фонарный столб, который освещал дорогу к остановке, светил еще более тускло, чем обычно. Вообще, я не из пугливых, но тут и самый храбрый гопник перетрухал бы. Да еще и непонятное явление у дороги днем… Чертовщина какая-то…
Собравшись с духом, пошла в направлении остановки, до нее было-то всего метров триста. Но я шла осторожно, постоянно оглядывалась. А когда добралась-таки до места встречи, хотела уже выдохнуть, однако от того, что увидела впереди, так и замерла с полными легкими воздуха. Под козырьком стояла до ужаса знакомая фигура и снова то и дело искажалась. Моих ребят не было. Однако тот страх, который я испытала, был не за себя, а как раз за них. Вдруг эта непонятная тварь сделала с ними что-то. И тут мне совсем поплохело. Кровь застучала в висках, сердце забилось с бешеной скоростью, перед глазами замелькали черные точки. Хотелось, и кричать, и плакать, и бежать одновременно. Все, это был предел. Снова противный липкий холод окутал тело, от чего начало трясти. Я ощутила себя словно в ночном кошмаре, притом, что снов никогда не видела. Вокруг сумрак, туман плотным одеялом застелил все вокруг, над головой серело мутное небо, дождь моросил, из-за чего приходилось постоянно протирать глаза.
Сейчас были только я и существо напротив, фигурой похожее на человека, но что-то подсказывало мне, не человек это. И неожиданно оно шевельнулось, а спустя секунду ринулось на меня, тогда-то я не выдержала, завизжала, что было сил, и побежала прочь.
Но уже скоро оно нагнало, очутилось снова впереди, потом слева, потом справа, позади и опять впереди. Существо металось из стороны в сторону, то приближалось, то отдалялось, обдавало ледяным дыханьем, потом начало издавать рычащие звуки. Я же сломалась.
– Хватит, – прошептала чуть слышно. – Мне страшно.
Слезы хлынули из глаз, я закрыла лицо руками и опустилась на корточки:
– Хватит, отстань, пожалуйста, – тихий плач перешел уже в рев.
А оно не унималось, продолжало носиться вокруг, касаться, рычать. Еще через мгновение существо схватило меня за шкирку и отбросило в сторону, от сильного толчка я отлетела на пару метров и повалилась на спину. Я хотела снова зажмуриться, однако эта нечисть кинулась на меня сверху, прижала руки к земле, вдавив их в холодную жижу. И зависло своей мордой в паре сантиметров от моего лица. От увиденного я зарыдала еще сильнее, начала кричать, вырываться – на меня смотрела обезображенная тварь с нарывами на коже, глазами без век, дырой вместо носа. Еще чуть-чуть и оно вцепится своими гнилыми зубами мне в горло.
Не знаю, сколько прошло времени, где-то в глубине души я уже хотела, чтобы меня убили, больше не было сил терпеть этот кошмар. Но существо не торопилось покончить с жертвой, мерзкая образина схватила меня за грудки, приподняла и ударила о землю, потом еще и еще, а потом зарычала:
– Страх, я хочу видеть твой страх…
– Ты его и так видишь! – выпалила я.
– Мне мало!
И тут случилось нечто. Я ощутила, как кровь отлила от лица, тело стало совсем холодным, изо рта вырвался будто пар, но то было нечто другое. После очередного выдоха, воздух из моего рта изморозью осел на уродливой морде создания. Вернулось то ощущение, которое я всегда испытывала, когда хотела прогнать от себя неугодных. А главное, страх исчез. Я ощутила абсолютное равнодушие. В этот же момент впилась пальцами в рожу этой твари и отшвырнула куда подальше, после спокойно поднялась, отряхнулась и пошла вперед. Но существо нагнало, попыталось снова повалить на землю, однако я лишь посмотрела в его сторону и произнесла неестественным для себя голосом:
– Теперь ты покажи мне свой страх…
Мне вдруг захотелось сделать глубокий вдох, захотелось высосать душу из своего преследователя, что я и попыталась сделать. Но резко почувствовала слабость во всем теле и уже через секунду рухнула, после наступила темнота.
Послание шестое
Сатана решил лично сопроводить Елейлу в ее новые покои. Они шли по тому же самому коридору, только теперь дева не наблюдала ни злобных теней, ни пространственных искажений, сейчас все выглядело мертвым и покинутым, будто здесь никого не было уже тысячелетия, лишь тьма по-прежнему окутывала потолки, но даже тьма была пустой, ибо под ее пологом сейчас никого не таилось.
– К чему все эти символы? – спросила дева, рассматривая свои руки.
– В символах сокрыт особый смысл. Во-первых, они говорят о том, что ты принадлежишь мне, но при этом стоишь на ступень выше остальных демонов. Во-вторых, сможешь существовать в мире людей в облике обычного человека и так долго, как того захочу я. В-третьих, благодаря той силе, которая заключена в них, ты будешь сражаться с Его прислужниками на равных.
– Я не смогу.
– Чего не сможешь? – приостановился сатана и повернулся к Елейле.
– Выступить Его противником.
– Сможешь, – улыбнулся он. – Это еще одна твоя особенность, дарованная мной. Я уже говорил, что все мои демоны лишены воли и чувств, они просто орудие. Тебя же я воли или чувств не лишал, однако в момент встречи с воином Света твоя демоническая сущность будет брать верх. А в остальном, живи как жила. Правда, совесть будет мучить, но со временем ты и с ней договоришься. И пойми, я тебя не наказал. Это все, – Люцифер окинул взглядом татуированное тело падшей, – не наказание, это мое к тебе доверие. Ты есть исключение из правил.
– Чем же я заслужила такое особое отношение?
– Как ты успела заметить, воины Света редкие гости в моей обители. И выбирать мне не приходится. Ты первый воин за несколько сотен лет. Да и потом, ты женщина, а это о многом говорит. Женщины способны покорить даже самого непоколебимого воина, ну а с твоими данными, так вообще сам Бог велел, – и Люцифер залился хохотом на последних словах.
– Я выше этого.
– Не говори ерунды. Это в Небесном дворце ангелов заставляют думать о том, что они есть нечто бесполое, что они созданы лишь для служения Ему. Вы рабы… Я первый, кто воспротивился рабству, пожелал освободиться. И как видишь, я оказался здесь, ибо в Небесном царствии нет свободы.
– Вы пытаетесь склонить меня на свою сторону.
– Не пытаюсь, дорогая моя Елейла. Ты уже на моей стороне. Это ты предала Отца, не забывай.
На эти слова Елейла лишь опустила голову, и они пошли дальше.
Люцифер подвел падшую к дубовой двери, сатана поднес ладонь к замку, и дверь со скрипом отворилась, из темноты тут же вырвались клубы пыли, а следом в нос ударил запах сырости и затхлости.
– Здесь, как ты и просила, темно и пусто. Располагайся.
Сатана отошел в сторону, позволив Елейле войти в комнату. Падшая прошла внутрь, она оказалась во мраке, однако видела все, что было в комнате: в центре кровать и на этот раз действительно кровать, а не груда изуродованных тел грешников, в паре метров от нее стояла каменная купель, вдоль стен тянулись деревянные полки. Место подле кровати занял напольный латунный канделябр на шесть свечей, правда, свечей в нем не было. Однако внимание падшей привлекла запертая дверь, что поросла паутиной и слилась с серым цветом стен:
– Куда ведет эта дверь? – спросила Елейла.
– Скоро узнаешь, – глаза сатаны в момент ответа словно вспыхнули. – Я приду к тебе спустя некоторое время, а сейчас отдыхай. Мне же пора вернуться к своим прямым обязанностям, грешники требуют внимания.
Люцифер хотел уже покинуть покои, как падшая окликнула его:
– Я не понимаю вас.
Сатана тогда остановился и многозначительно посмотрел на нее.
– Я не знаю, как с вами общаться, чего ожидать, как вести себя.
– У нас еще много времени впереди, Елейла. Познать меня до конца ты никогда не сможешь, будь к этому готова, но понять себя я позволю. Видишь ли, я не совсем такой, каким меня описывают небожители, мне близка человеческая натура, близки их пороки, даже их слабости, некоторые… так что, если ты хорошо понимаешь людей, то и в общении со мной проблем особых не возникнет.
