Текст книги "ЗАЧАРОВАННЫЕ"

Автор книги: Лора Шелтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Лора ШЕЛТОН
ЗАЧАРОВАННЫЕ

OCR Spell check – НаталиЯ

Роман /Пер. с англ. Д. А. Налепиной. – М.:

Издательский Дом «Панорама», 2003. – 192 с.

ISBN 5-7024-1665-1

Саманта Джонс не помнит своего прошлого, не знает, кем она была до того, как пять лет назад очнулась в больничной палате. Она начинает жизнь заново. Однажды судьба приводит девушку в небольшой приморский город, где она открывает маленький магазин. Жители городка ненавидят и боятся Рональда Гранта, хозяина старинного Замка-на-Холме. Но Саманта почему-то относится к нему совсем иначе. Ее непреодолимо влечет к этому человеку… Почему? Ей предстоит это узнать.

Пролог

Дождь. Стена дождя. Ветви по лицу. Мокрая трава в ноги. Не пускает. Держит. Ветер.

Почему так холодно? Почему так страшно? Почему так тяжело идти? Нет, бежать. Куда он бежит?

Запах. Тяжелый, сладкий, тошнотворный запах, пробивающийся даже сквозь ветер, дождь и сырую листву.

Это кровь.

Она на руках, на одежде, на сырых ветках, на мокрой траве, она везде. Дождь смывает ее, но кровь все равно повсюду. Вот что чувствовала та леди, жена Макбета… Бедняжка! Выносить этот запах…

Он бежит, спотыкается, тянет за собой мертвое тело. Бледные, забрызганные грязью ноги мертвой девушки то и дело цепляются за кусты и камни, и тогда он злится.

Она такая тяжелая и неудобная, эта дурочка! Она все портит. Работа была выполнена безукоризненно. Сначала – бечевка, впившаяся в горло. Хрип. Содрогание тела, из которого уходит жизнь. Потом – два удара ножом. Все идеально. А главное – точно так, как это было двадцать лет назад.

Проклятье! Не все! Он едва не забыл самое главное.

Он опускается на колени перед телом. Одним движением рвет мокрое платье от ворота до самого низа. Вынимает из кармана нож.

Это очень просто, потому что она больше не орет и не дергается, она ведь уже мертвая.

Две буквы на мертвой коже. Р. и М. Робби МакБлейр.

Он все-таки вернулся из преисподней!

1

Саманта Джонс разгладила невидимые миру складки на платье и прищурилась, рассматривая свое отражение в зеркале. Рыжие локоны расплескались по плечам языками пламени. Зеленый искрящийся шелк идеально облегал точеную фигурку. Хотя нет, не фигурку. Фигуру. Нечего скромничать. Метр восемьдесят без малого, что есть, то есть. При таком росте нельзя сойти за статуэтку из паросского мрамора, даже если у тебя алебастрово-белая кожа и огромные зеленые глаза, опущенные темными ресницами, фигура спортсменки и ноги модели.

Все равно выйдет не статуэтка, а статуя. Впрочем, весьма красивая.

Саманта Джонс рассмеялась и показала язык своему отражению. Впервые за много месяцев она сшила себе платье. Уж больно хорош оказался материал. Конечно, в паб в нем не пойдешь, да и на работу не выйдешь, но если впереди Ночь Отцов-основателей…

Бен Блейр стоял на земле уже пятьсот с лишним лет. И пятьсот с лишним лет праздновалась эта самая ночь. Жители старинной шотландской деревушки, с веками превратившейся в небольшой, но вполне самодостаточный городок, по праву гордились своей приверженностью традициям. А Отцы-основатели, Уильям Блейр и Фергюс МакГоунт, наверняка гордились своим детищем.

Саманта Джонс в глубине души сомневалась, что должна отвечать Отцам-основателям тем же. Католический священник и предводитель могущественного шотландского клана могли бы прославиться чем-нибудь и поприличнее. Кстати, клан в результате отрекся от своего предводителя. Даже по меркам пятнадцатого века Фергюс МакГоунт погорячился…

Да еще как погорячился! Четыреста женщин, среди которых были и невинные девушки, и дряхлые старухи, были сожжены на большом костре по обвинению в ведьмовстве…

Саманта передернула плечами и нахмурилась. Бен Блейр способен нагнать тоску даже на того, кто ничего не знает о его прошлом, а уж если покопаться… В этом году, например, Ночь Отцов-основателей совпадает еще с одной веселенькой годовщиной. Очередное пятилетие пришествия Кровавого Роба. Роба МакБлейра. Убийцы, не знающего покоя в своей мрачной могиле. Убийце, который каждые пять лет восстает из ада, чтобы посеять страх в душах жителей маленького старинного городка.

И, разумеется, пощекотать нервы приезжим туристам, которых опять будет видимо-невидимо. Если им повезет, через несколько дней они уедут отсюда. Живыми. Шутка.

Шутка вышла невеселая, и Саманта принялась стягивать с себя платье. На секунду запуталась в тугих шелковых складках и… … ее вновь накрыло то самое ощущение.

Тьма. Черная, беспросветная, не имеющая ни начала, ни конца. Тьма, в которой нет ничего материального, только шорохи и звуки. Чей-то плач. Чей-то смех. Чьи-то проклятия.

Тьма, отнимающая имя…

Кто я? Откуда я?

Борясь с нахлынувшей паникой, Саманта поспешно выпуталась из платья, натянула футболку, джинсы и подошла к окну. Вечерние огни в окнах домов выглядели на редкость умиротворяюще, витрина ее небольшого магазинчика была ярко освещена. Вот около магазинчика остановилась незнакомая черная машина. Со стороны пассажирского сиденья вышел незнакомец. В джинсах, в темной куртке, высокий, спортивного телосложения. Поднял голову, посмотрел прямо на Саманту, замершую у окна…

Она отпрянула и чертыхнулась, злясь на неожиданное сердцебиение. Проклятый городишко! Последние нервы вымотает!

Вообще-то тише места на земле не найти. Покой и мир царят в Бен Блейре, лишь далекий рокот волн холодного моря да печальный звон одинокого колокола в старинной часовне нарушают вековую тишину этого места.

Правда, ежели вы натура романтическая, склонная к мистицизму, да еще и любящая читать страшные истории, то наверняка поддадитесь мрачному очарованию здешних ужасов. Почуяв благодарного слушателя, местные дамы охотно расскажут вам все – и, прежде всего, историю Кровавого Роба, легендарного убийцы, растерзанного разъяренными жителями Бен Блейра двести пятьдесят лет назад. Именно из-за своей жуткой кончины он и встает из могилы каждые пять лет, чтобы в очередной раз настигнуть свою жертву, молодую и привлекательную девушку…

Убийства здесь действительно имели место, только вот Саманта никогда не отличалась склонностью к мистицизму. Она всегда считала, что преступления совершают люди, а верить в призраков, разгуливающих по пустынным улицам, – глупо.

Почти так же глупо, как верить в россказни о Монстре из Замка-на-Холме.

Саманта задумчиво посмотрела в ту сторону. Разумеется, из окна замок не видно, но она словно воочию увидела того, о ком сейчас вспомнила.

Доктор Рональд Грант. Черные волосы, черные пронзительные глаза, горящие на смуглом лице. Жесткий рот. И страшный шрам, пересекающий правую щеку. Шрам, начинающийся под шапкой густых волос и уходящий по щеке вниз, на шею… Может и дальше, кто его знает. Доктор Грант старался как можно реже попадаться на глаза жителям Бен Блейра, а уж жители Бен Блейра все, как один, считали доктора Гранта маньяком и убийцей.

Саманту личность доктора интриговала уже давно. Странно, при одной только мысли о докторе Гранте ей становилось страшно – и еще как-то. Щекотно, что ли?

Она расспрашивала о нем знакомых и друзей, внимательно выслушивала самые немыслимые слухи, дошло до того, что она стала почти мечтать о случайной встрече с ним на улице, но, когда эта встреча все-таки произошла, Саманта испугалась до одури.

Она даже не думала, что способна испытывать такой ужас. Дело было вечером, но вовсе не таким уж глухим и даже не вполне темным. Саманта запирала магазинчик, когда вдруг почувствовала чей-то взгляд. Обернулась – и увидела доктора Гранта.

Он стоял на углу и смотрел на нее. Совсем близко, так близко, что она отчетливо разглядела его лицо. Черные волосы. Черные горящие глаза на смуглом лице. Жесткий рот. И страшный шрам через всю щеку…

Звонок телефона вырвал девушку из гипнотических объятий собственной памяти. Чертыхнувшись в очередной раз, Саманта торопливо подняла трубку.

– «Пустяки для развлечения» приветствуют вае. Чем могу помочь?

– Сэм, это Лесли Дойл. Мы тут готовимся загулять на всю ночь большой компанией, не хочешь с нами?

– Лес, я тебя не узнала, будешь богатым. Загулять – это хорошо, но по радио сообщили о ночной грозе и порывах ветра до двадцати метров…

– Сэм, тебе же не девяносто лет! Кто верит синоптикам? Кроме того, если будет буря, мы спрячемся в кабачке.

– В каком?

– В любом, старушка! Между прочим, Миа жаждет тебя увидеть.

Это известие Саманту очень обрадовало. Миа была ее подругой, а не виделись они с тех самых пор, как Миа влюбилась в таинственного и молчаливого Клайва, агента МИ-5, работавшего под прикрытием. Клайв, между прочим, раскрыл одно из убийств двадцатилетней давности, приписываемых Робу МакБлейру. Оставались еще три…

– Я готова, вернее, сейчас буду готова. Заедете за мной?

– В семь могу быть у тебя. Или это слишком рано?

Саманта хмыкнула. Сейчас всего четверть седьмого, до дома пятнадцать минут ходьбы…

– Я буду готова. До встречи.

Десять минут ушло на то, чтобы погасить свет и запереть магазинчик. Она в последний раз подергала дверь и отправилась домой. Половина седьмого.

Жила Саманта недалеко от магазина, в доме Каннаганов, снимала у них комнату, впрочем, Шерри Каннаган, кажется, была бы рада вообще ничего с нее не брать. Саманта улыбнулась, потом помрачнела и немного ускорила шаг. Сейчас придется свернуть на узкую улочку, стиснутую с обеих сторон мрачными каменными домами, в которых давно никто не живет. А еще дальше будет противный и мрачный пустырь, это земля Мейзов, только они там так и не стали строиться, почему бы это, интересно. Впрочем, это единственное мрачное место на всем ее пути домой. До чего же противное ощущение! Словно мокрые и липкие улитки ползают по позвоночнику…

Если бы Саманта Джоне была полицейским агентом, преступницей или шпионкой, она бы знала, ЧТО означает это ощущение – за ней следят.

Если бы она верила в колдовство, то ни за что бы не пошла этой привычной дорогой, предчувствуя опасность.

Беда в том, что Саманта не была ни полицейским, ни преступницей, ни шпионкой, и совершенно не верила в колдовство. То есть абсолютно.

Рон Грант стоял на краю высокого обрыва и мрачно смотрел на море, яростно бьющееся далеко внизу о прибрежные камни. Раньше это зрелище восхищало его. Теперь он не мог смотреть на море без боли. Не смотреть на море он тоже не мог.

Море убило его пять лет назад. Он остался жив, но сердце его похоронено на дне морском. И вся прошлая жизнь тоже.

Они считают, что он сошел с ума, когда это все случилось. Правильно считают, наверное.

Рон инстинктивно притронулся пальцами к страшному шраму на щеке, провел по нему вниз, к плечу, сунул руку под рубашку… Хирурги постарались на славу, молодцы. Его залатали, сделали, что смогли, но, если Рональду Гранту взбредет в голову раздеться на пляже, дети разбегутся с плачем. Да и их матери, возможно, тоже.

Молодцы, хирурги. Будь они прокляты. Он молил о смерти, клянчил у них разрешение умереть, но они его спасли. Зачем?

– Доктор Грант!

Рон обернулся. В темноте он не мог видеть того, кто его зовет, но прекрасно узнал голос.

– Я уже иду, Дик.

Рон в последний раз бросил взгляд на бушующее море, на черные тучи, несущиеся по небу. Не повезло участникам и зрителям нынешнего карнавала. Впрочем, если учесть мрачный колорит здешних традиций, то ночка в самый раз.

Неожиданно он вспомнил совсем другой карнавал, и личико Белинды встало перед ним во тьме. Как они веселились тогда, как залихватски отплясывали джигу в кругу друзей!

Теперь у него нет друзей. Теперь у него нет Белинды. Теперь у него ничего нет. Только мрачный замок на Холме. Только сгорбленные горгульи с оскаленными пастями у ворот, только вой ветра и холодный блеск луны. Одиночество. И разодранная в клочья, истекающая кровью душа.

– Доктор Грант, я уже начал волноваться! Вы рискуете жизнью, забираясь на этот чертов утес.

– Чего же вы хотите от сумасшедшего, Дик?

– Вы не более безумны, чем я сам, док, и вы это знаете.

– Да? В таком случае поговорите с жителями Бен Блейр, и они быстро объяснят вам, какому монстру вы служите.

– Ну да, и еще расскажут о старом призраке, который то и дело вылезает из могилы и душит девственниц. Где он их только находит!

– Такие сказки привлекают туристов, а значит, служат делу процветания городка Бен Блейр и его обитателей.

– Дураков на свете много, это правильно. Что до Бен Блейра… Зло затаилось в этом городишке, я его чувствую. Зло и жестокость. Только вот ведьмы и призраки, к сожалению, не имеют к нему никакого отношения.

– К сожалению, Дик?

– Конечно. С призраками легче бороться. Святая вода, месса, крик петуха, пучки чеснока, да мало ли что еще! А вот злые люди – это пострашнее. Давайте руку, док.

Рон оперся на руку Дика Мортона и в который раз поразился силе и ловкости этого почти шестидесятилетнего человека. Дик Мортон служил в замке уже пять с лишним лет, с тех самых пор, как доктор Рональд Грант переехал в Бен Блейр. Дик был рядом всегда. Что еще важнее, только Дик знал, как сильно тоскует доктор Грант по своей погибшей невесте, Белинде Мейз, как плачет по ночам, как просыпается с криком, в сотый раз увидев во сне тот взрыв… -… об обеде?

– Прости, Дик. Ты спросил меня о чем-то?

Синие яркие глаза пытливо взглянули из-под густых бровей.

– Что-то случилось, мастер Рон?

– Да нет. Немного устал. Так ты спрашивал…

– О том, можно ли подавать обед. Вернее, уже ужин. Миссис Бленчли отпросилась на весь день, но все оставила в духовке, так что достаточно разогреть – и все.

– Обед. Я и забыл, что мы не ели сегодня.

– Вы бы вообще про еду не вспоминали, кабы не было с вами рядом кого-то, кто вам про это напоминает.

– Это все моя работа. Честно говоря, в лаборатории я действительно забываю про все на свете.

– Не пойдете на праздник?

– Возможно, попозже. Сейчас я должен ненадолго заглянуть в лабораторию.

И вопрос был риторическим, и ответ – автоматическим. Они оба прекрасно знали, что ни на какой праздник доктор Грант не пойдет, а отправится в свою лабораторию, где и просидит до глубокой ночи, пока не начнут слезиться глаза, пока не затуманится мозг, пока не останется в нем никаких желаний, кроме одного: упасть и уснуть.

Только работа помогала сдержать демонов, таящихся в его душе. Только работа не позволяла сойти с ума по-настоящему. Только работа поможет ему найти истину. А потом отомстить. И месть будет сладка…

– Док, сегодня гуляет весь город. Одна ночь развлечений не повредит вашей репутации серьезного ученого, если вы об этом беспокоитесь.

– Ох, Дик, не беспокоюсь я ни о чем… Да и зачем мне ходить на праздники? Только детишек пугать.

– Этим небольшим и почти незаметным шрамом? Вот уж не думаю. Местные детишки такого добра навидались. Здесь, почитай, половина семей – рыбаки, а от сетей да крючков бывают раны и пострашнее. К тому же нынешние детишки сами кого хочешь напугают, будь-то не знаете!

– Дик, я ценю твой такт, но это БОЛЬШОЙ И ЗАМЕТНЫЙ шрам. Правда, я мог бы надеть свою старую маску и изобразить, скажем, Призрак Оперы.

– Вы могли бы отправиться на праздник в своем собственном обличье. Уверен, вас очень здорово удивил бы результат.

Рон Грант криво усмехнулся, отчего его лицо приобрело еще более демонический вид.

– Бен Блейр без конца преподносит мне сюрпризы, дорогой Дик! Только один из них был по-настоящему приятным, но и он в конце концов обернулся самым страшным кошмаром.

Пожилой шотландец остановился, упер могучие ручищи в бока и укоризненно произнес:

– Это было пять лет назад, мастер Рон! Пять лет! А все ваши пробирки и мензурки – плохая компания в постели, простите уж за такие слова!

– Зато пробирки и мензурки не кривятся от отвращения при виде моего лица и тела!

В полном молчании они вошли в замок. Вспыхнул свет, казавшийся тусклым, хотя лампочка была достаточно мощной. Серые и коричневые драпировки. Тяжелые бархатные шторы. Тьма. Мрак. Тоска.

Белинда собиралась переделать, здесь абсолютно все. Она со смехом утверждала, что в нынешней обстановке можно умереть от ужаса или тоски. Носилась по магазинам, отбирала ткани… Зеленые и золотистые, нежно-голубые и алые, вот какие цвета она любила, его Белинда.

А потом Белинды не стало, и теперь Рональду Гранту было наплевать, какого цвета стены в замке.

Там, внизу, в нескольких милях от него веселятся люди, крутятся карусели, звенит музыка и сыплется конфетти. Впервые за пять лет Рон Грант вдруг страстно пожелал оказаться там, среди людей.

Он закрыл глаза и попытался представить Белинду. Вместо этого перед ним вдруг возник совсем другой образ. Саманта Джонс. Высокая, стройная, рыжекудрая и зеленоглазая, вечно улыбающаяся чуть насмешливой и немного грустной улыбкой хозяйка магазинчика «Пустяки для удовольствия».

Рон открыл глаза и мрачно уставился на живописную паутину, затянувшую угол коридора. Может, все дело в том, что она рыжая? Этому замку не хватает солнца, вот что. Хотя, какое солнце! В лаборатории достаточно светло, а у Дика Мортона для души есть садик и цветник на заднем дворе…

Рон уже точно знал, что пойдет на праздник. Обязательно пойдет. Даже если ему придется пожалеть об этом.

Саманта, Лесли, Миа и Клайв веселились вовсю. Все игрушки в тире были уже выбиты, главным образом Клайвом и Самантой. Лесли никогда не отличался меткостью, а Миа давным-давно поклялась не брать в руки даже игрушечное оружие. Господи ты Боже мой, у всех есть какие-то страшные тайны, жуткие воспоминания, прошлая жизнь, а вот у Саманты Джонс – ничего интересного. Никаких воспоминаний вообще. Ладно, проехали.

Капля дождя упала ей прямо на нос. Саманта засмеялась.

– Эй, стрелки, сейчас нашу удачу дождем смоет! Миа, хочешь вон того Винни-Пуха?

– Нет!!!

В голосе подруги прозвучал такой неприкрытый ужас, что Саманта чуть не выронила ружье. Да ну их всех!

Клайв сгладил неловкость, обняв девушек за плечи.

– Предлагаю укрыться в ближайшем баре. Что у нас под боком? «Колесо Фортуны»? Отлично! Девочки, собирайте призы и вперед. Лесли, идешь?

Они со смехом и воплями вломились в переполненный ресторанчик, и тут же зарядил дождь. Ветер принес из Бухты Ворона настоящий ливень.

Пухленькая и хорошенькая официантка Люси с искренним сожалением сообщила, что свободных столиков нет, но в баре еще найдутся места, а кому-то можно будет подставить простой стул. Клайв решительно согласился от лица всех присутствующих, и вскоре дружная компания уже сидела на трех высоких и одном обычном стуле в баре. Пока Клайв делал заказ и болтал с пожилым барменом, пока Лесли махал рукой и целовался с доброй половиной посетительниц, пока Миа ходила пудрить носик в дамскую комнату, Саманта сидела на высоком табурете и задумчиво оглядывалась по сторонам. Она всегда любила это занятие. Незнакомые люди, чужие судьбы, истории без начала и без конца – что может быть интереснее.

На этот раз ее внимание привлекли двое мужчин, сидевших неподалеку. Разговаривали они достаточно громко, так что даже музыка не могла заглушить слов. -… Я тебе так скажу, чертов призрак меня не колышет. Если этому МакБлейру не лежится в могилке, посадите его в лодку и отправьте в море вот хоть и сегодня. Одна хорошая волна – и старикан навеки упокоится на дне морском. Вернее такой смерти ничего не придумаешь.

– Но кто-то же убил эту девчонку! Констебль Джейк охранял ее тело до приезда полиции графства, а старуха Гори рассказывала, что такого здесь не видели давно. Все в кровище. Вряд ли в самой девчонке осталась хоть капля.

Еще один мужчина недовольно покосился на говоривших.

– Эй, парни, потише! Люди пришли сюда отдохнуть, выпить и закусить, а ваши россказни этому не способствуют.

Саманта повернулась к бармену.

– Что это за убийство, о котором толкуют те парни?

– Девчонка лет двадцати, а может и меньше, мисс. Мальчишки гоняли на мотоциклах и заметили ее тело. На Старой Дороге. Полиция, само собой, хотела сохранить все в тайне, да только в этом городишке ничего не спрячешь, тем более – такое убийство.

– Выяснили, кто она?

– Нет, насколько я знаю. Говорят, убили ее несколько дней назад, так что, сами понимаете…

Саманта почувствовала легкий приступ дурноты и мысленно прокляла хот-дог, съеденный ею час назад.

Через секунду до нее донесся сердитый возглас одного из мужчин:

– А я говорю тебе, это сделал проклятый доктор! Грант, или как его там на самом деле.

Саманта не выдержала.

– Нельзя так говорить о человеке, не имея доказательств!

– А мне доказательства без надобности, мисс. Этот урод сидит в своем замке и оплакивает старую любовь, как же! А знаете вы, что по ночам он бродит по всему городу? В окна заглядывает! Я сам его сто раз видал. Ежели ты хороший человек, так почему не ходить по городу, как все люди, днем? Это он сделал, точно. Я готов свой мотоцикл поставить. «Харлей», между прочим.

Бармен усмехнулся.

– Кому нужна твоя рухлядь, Билл. Лучше поставь ночку с твоей Мегги, вот тогда и посмотрим.

– Моя Мегги не для таких, как ты, старый хрыч! Кстати, ты что же, защищаешь этого монстра?

– Никого я не защищаю, Билл, да только этот парень не опасен. Маленько чокнутый, это, может, и есть, но на его месте всякий мог бы рехнуться. Потерять невесту – не шутка. Он и сам едва не погиб.

Собеседник Билла хватил кулаком по столу.

– А вот я считаю, что и невесту свою, Белинду Мейз, он ухлопал! Она зря к нему переехала, вот что. Убил ее, и вся недолга, да и сам едва не погиб, а жаль.

– Во-во, и я говорю! А ежели он чокнутый, так и надо было запереть его в том же госпитале, ну, где еще лежала Шерри Каннаган после того, как ее похитили…

Голова у Саманты закружилась. В туманном воздухе неожиданно встал перед ней Рональд Грант, настолько реальный, что она, казалось, могла потрогать его рукой… Встревоженная Миа обняла побледневшую подругу за плечи.

– Ты вся дрожишь, Сэмми! Тебе нехорошо?

– Дым. И шум. Пойду, подышу свежим воздухом.

– Промокнешь!

– Я под навесом постою.

– Я иду с тобой.

– Не надо, Миа. Я одна. Оставайся с ребятами. Это просто духота и возбуждение.

– Если что, позови. Я рядом.

– Я знаю, подружка.

Саманта вылетела на крыльцо и с наслаждением втянула холодный влажный воздух. Сразу после этого пришел озноб. Ужас. Слабость в коленях.

Проклятый Бен Блейр! Она ведь чувствовала, что что-то случилось, и вот, пожалуйста. Убита молодая девушка, убита жестоко, страшно, и все молчат…

Тень отделилась от черной стены. Тень подошла к Саманте и остановилась напротив. Блеснули темные, горящие странным огнем глаза.

– Саманта Джонс.

Горло перехватило судорогой, сердце бухнуло и остановилось. Саманта стояла ни жива ни мертва и смотрела на высокого человека в черном.

Некуда бежать и незачем. Черная тварь с Холма добралась до нее. Страшный сон обернулся реальностью. Смешно. За дверью толпа народа, а Саманта Джонс не может сдвинуться с места. Некуда бежать. Поздно.