Текст книги "Трафик (СИ)"
Автор книги: Лора Лиске
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 10
Лера подошла к окну и посмотрела вслед уходящему Станиславу Викторовичу. Он шагал спешно, порывисто, срываясь на медленный бег.
Когда мужчина скрылся из вида, она опустилась на стул и, поставив локти на стол, пальцами зарылась в волосы, сжимая голову. В глубине души она готова была к разговору, который произошел между ними. Что она хотела услышать от Станислава Викторовича? Что он раскается и признает свою вину? Лера знала, что этого не произойдет. И все же тоскливо заныло сердце, а из глаз продолжали литься слезы.
Отхлебнув из чашки холодный кофе, она запихнула в рот большой кусок сладкого бисквита. Последние слова Станислава Викторовича не выходили из головы. И чем дольше она их обдумывала, тем больше возникало вопросов, которые она решила задать мужчине при первой же возможности. И даже то, что он запретил ей совать нос в его жизнь, ее не пугало.
Весь день Лера просидела возле буржуйки, неутомимо подкладывая в огонь бумажные страницы, вырванные из книг Станислава Викторовича. Это занятие успокаивало ее, а от тепла, расплывающегося от печки, клонило в сон.
Пересмотрев продукты, она оставила несколько пачек сахарного печенья, паштет из гусиной печени и хлеб, а все остальное отдала псу – из вредности.
Когда на следующее утро в дом ворвался разъяренный Станислав Викторович, Лера опешила и застыла с открытым ртом, печеньем в одной руке и чашкой кофе в другой.
–Как это понимать?! – оставив дверь открытой нараспашку, мужчина в несколько размашистых шагов оказался возле Леры и схватил ее за руку. Чашка выскользнула из пальцев, рассыпалась осколками по полу. – Что за демонстрацию ты устроила?
– Станислав Викторович, вы о чем? – она попыталась освободить руку, но он лишь сильнее сжал пальцы на ее запястье. – Отпустите меня!
Он нервно выдохнул и потащил ее на улицу, завернул за угол дома. Остановившись около окна, Лера поняла, в чем причина гнева мужчины. На земле сидел алабай и с упоением доедал палку сыровяленной колбасы. Вокруг него валялись изгрызенные продукты, втоптанные в листву.
Лера досадливо поморщилась и посмотрела на Станислава Викторовича. Ну почему он приехал сегодня? Она ждала его приезда завтра утром и была уверена, что пес успеет съесть все до последней крошки.
–Я покормила собаку. Почему вы злитесь? – она твердо смотрела на его суровое лицо снизу вверх.
– Я купил еду тебе, а не собаке! – повысил голос Станислав Викторович, уверенно наступая и заставляя ее отступить на шаг назад, упереться спиной в деревянную стену дома. – Ты назло мне это сделала, да?
Лера насупилась и отвернулась. Да, назло. Ну и что?
–Что за ребячество, Лера? – встряхнул ее за плечи Станислав Викторович. – Посмотри на меня! – Она нехотя подняла голову. – Хочешь голодать, дело твое. Но не жди, что я буду потакать твоим капризам и закрою глаза на глупые выходки.
– Да, пожалуйста, – оттолкнула его Лера. – Забирайте собаку, Станислав Викторович и не приезжайте больше. Я не буду есть, пока вы не отпустите меня, понятно?
Шмыгнув носом, она забежала в дом, и приоткрыв окно, запустила в мужчину нетронутую пачку печенья, булку хлеба и банку с кофе. Пусть подавится! Станислав Викторович увернулся от летевших в него продуктов и подошел к окну.
–Это все? – спросил, прожигая взбешенным взглядом. Лера ответила ему тем же и потянулась к висящей на стене кастрюле.
Через секунду она со звоном покатилась по земле, напугав встревоженного пса.
Станислав Викторович поднял кастрюлю, отошел на приличное расстояние от дома и воткнув ее в землю дном кверху, уселся на нее, как на пенек, и закурил сигарету.
Из окна полетела кухонная утварь, мимо распахнутой двери с грохотом пронесся чемодан и походная плита.
Запыхавшись, Лера обвела взглядом домик. Из вещей Станислава Викторовича тут осталась только буржуйка, стол, стулья и кровать.
Мужчина тем временем поднялся и, обогнув домик, запер дверь и вернулся к окну.
–Ты закончила? – деловито поинтересовался.
– Катитесь к черту, – кивнула Лера. Вспомнив про порножурналы, лежащие под подушкой, она достала их и швырнула ему в лицо.
– И журналы свои забирайте! На пенсии полистаете.
Брови мужчины поползли вверх, а лицо приняло удивленное выражение. Он наклонился, поднял их и бегло пролистнул, а затем отбросил в сторону. В руке его мелькнул молоток, в глазах горела пугающая решимость, и Лера насторожилась.
–Что вы делаете? – спросила, подойдя поближе к окну.
– Склеп, – процедил Станислав Викторович, и приложив к оконной раме плоскую доску, вбил первый гвоздь.
–Вы серьезно?
Стук молотка бил по нервам, с той же точностью, с которой входили гвозди в твердую древесину.
Мужчина поднял на Леру тяжелый взгляд и молча взялся за вторую доску. Небольшое окно уже было треть скрыто от солнечного света, и она не на шутку запаниковала.
–Ну, перестаньте, – постучала кулаком по стеклу. – Я погорячилась, признаю. Но и вы не должны были кричать на меня, Станислав Викторович!
К оконной раме плотно прижалась третья, последняя доска. Монотонный стук молотка стих, а возле двери раздались шаги. Надеясь, что он войдет в дома, Лера поспешила навстречу.
Дверь тряхнуло, она заскрипела, едва уловимо прогнулась внутрь, словно с обратной стороны на нее надавила подпора. Лера забарабанила кулаками по деревянному полотну и закричала:
–Станислав Викторович! Станислав Викторович, не надо, пожалуйста! Откройте дверь, и я извинюсь перед вами.
И тишина в ответ. Лера постояла у порога, слушая треск дров в буржуйке, а потом бросилась к окну и позвала собаку. Гектор, кажется. Тишина. Ни тоскливого скуления, ни приглушенного предостерегающего рычания. Лера интуитивно почувствовала, что пса нет возле дома, как и его хозяина.
Она села на кровать, ошарашенно уставившись в пустоту. Склеп. Да, теперь дом был похож именно на склеп. Темное место, пустое.
Щеки горели огнем от стыда, и Лера накрыла их ладонями. Она устроила безобразную сцену, вместо того, чтобы попросить прощения, хоть и не чувствовала себя виноватой. Надо было извиниться, наступить разок на горло собственной гордости. Не умерла бы. Она не хотела ссоры, не хотела злить мужчину понапрасну, но так получилось.
Упав лицом в подушку, Лера разревелась.
Станислав Викторович обязательно вернется. Она чувствовала это, как и то, что не пройдет и суток, и он приедет с пакетами в руках и произнесет зануднейшую речь о том, как она должна себя вести. И не сомневалась, что в наказание мужчина продлит срок ее заточения.
Лера перевернулась на спину и уставилась в потолок. Мысли ее вернулись к женщине, вместо которой она отсидела срок за распространение наркотиков. Картинка не складывалась в голове, как бы она ее не крутила. Станислав Викторович – состоятельный мужчина, связанный с влиятельной группировкой, и не смог защитить в суде свою жену? Как он допустил, что она оказалась замешана в торговле наркотиками? Было в этой истории что-то нереальное, фальшивое, и Лера испытала невольный порыв докопаться до правды. А еще ей хотелось взглянуть на эту женщину. Какая она, жена Станислава Викторовича и почему хочет с ним развестись? Лера понимала, что может здорово ей в этом помочь – всего лишь рассказать, сколько ночей она провела в охотничьем домике ее мужа. Но поступить так она не могла – совестно.
Лера провалялась в постели до вечера, мучаясь от голода и скуки. Уже наступила ночь, когда она попробовала отпереть дверь. Деревянное полотно, хоть и скрипело, держалось стойко и не поддалось даже сильным ударам ноги. С окном же и вовсе ничего не вышло – едва она попыталась руками выломать прибитые к раме доски, как в кожу вонзились с десяток заноз. Но она не расстроилась, потому что большого энтузиазма к побегу не испытывала и верила, что Станислав Викторович не оставит ее одну надолго. Просидев за пустым столом до глубокой ночи, она с грустью слушала как завывает ветер в лесу.
Почувствовав запах дыма, она подбежала к буржуйке. Даже в тусклом свете керосиновой лампы было заметно, что печь дымит. Лера вытащила дрова и тщательно осмотрела буржуйку, в строении которой ничего не смыслила. Не могла же она сломаться? Пришлось заново растопить печь, но из нее упрямо расползался дым. Решив дождаться Станислава Викторовича, Лера легла спать, надев все теплые вещи, которые были в доме.
Ночью было холодно. Она дрожала в постели, кутаясь в плед и одеяло. Сквозь щели в дом задувал ледяной ветер. К раннему утру она окончательно продрогла и неохотно встала с кровати. Глоток охлажденной воды прогнал остатки сна.
Пока Лера ждала Станислава Викторовича, не переставала возиться с буржуйкой и пришла к неутешительному выводу – дымоход забит сажей. И без мужской помощи решить эту проблему она не сможет.
Но ни утром, ни в обед мужчина не приехал. Лера ждала его, кругами расхаживая по дому. К вечеру, голодная и замерзшая, она разрыдалась, понимая, что он не приедет. Обида отзывалась болью в груди, выжимая из глаз горькие слезы. Как он мог так с ней поступить? Да, она была неправа, но ведь и он тоже! И то, что он бросил ее, казалось ей несправедливой и незаслуженной жестокостью.
Лера уснула на мокрой от слез подушке, а ночью проснулась, стуча зубами от озноба и чувствуя колючую боль в горле. Ее лихорадило. Натянув одеяло до подбородка, она снова провалилась в сон.
Глава 11
Стас спустился на платформу железнодорожного вокзала и смотрел на скользящий по рельсам состав. Не расставаясь с сигаретой, он пускал в воздух завитки дыма и ждал, когда остановится поезд. Морозный ветер хлестал по лицу, трепал волосы и забирался под воротник пальто.
На лице у Стаса отражалось то же самое, что было на душе – недовольство, удивление и капелька радости. Но как только из вагона вышла его дочь, недовольство в ту же минуту исчезло, уступив место радости.
Стройная девушка огляделась и нахмурила тонкие изящные брови. Заметив отца, она лучезарно улыбнулась и направилась в его сторону.
–Па-а-ап! – Рената повисла на его шее, и дотянувшись губами до колючей щеки, смачно поцеловала. Он поморщился от приторно-сладкого аромата ее духов, ударившего в нос, будто Стас нырнул лицом в шоколадный фонтан.
– Почему ты не предупредила, что приедешь?
– Прости, пап, – она улыбнулась виноватой улыбкой, в которой не было и намека на раскаяние. – Хотела сделать сюрприз.
– Не надо так, Ренат, – сказал Стас и, заметив как щеки ее розовеют от холода, забрал из рук дочери спортивную сумку. – Идем в машину.
Когда они подошли к Нисанну, он открыл ей дверцу.
– Ты сказал маме, что я приехала? – она опустилась на пассажирское сидение и пристегнулась.
– Нет, – сел за руль и выехал с парковки. – Рената, у тебя через месяц первая сессия. Не стоило сейчас приезжать.
– Но я всего на пару дней! – она поджала тонкие губы и обиженно посмотрела на отца. – И вообще, я соскучилась.
– Я тоже, – Стас смягчился, но неприятную тему продолжил: – Пара дней – это пропуск занятий. Я не сомневаюсь, что ты старательно учишься, но…
– Пап, ну какие "но"? – она ласково погладила его по руке, заставляя улыбнуться. – Я все наверстаю, тебе не о чем беспокоиться. Лучше расскажи, как мама? Я с ума схожу, как сильно хочу ее увидеть!
– Мама… – Стас вытащил из пачки сигарету и поднес к губам. – С Милой все в порядке.
– А с тобой? Ты выглядишь устало.
Он не ответил, хмуро следя за дорогой.
Мысли его плавно переместились к охотничьему домику. Он не переставал думать о Лере с той минуты, как вышел из леса, вспоминал ее гневное лицо, когда она запустила в него кастрюлей. Стас был взбешен. Поначалу. Потом отпустило.
Решение запереть Леру не было спонтанным, ведь именно для этого он приехал в то утро – Мила могла заметить пропажу алабая, а лгать и выдумывать объяснения Стас не хотел и решил вернуть пса домой. Себе лгать он также не собирался и ясно осознавал, что не менее важной причиной его приезда было желание снова увидеть девчонку. И этому желанию он уступил, приехав в то утро в охотничий домик.
В тот же вечер он разругался с женой, которая перебрала с алкоголем на встрече с подругой. И ведь не остановили Милу от выяснений отношений, ни предупреждающий взгляд Стаса, ни рычащие нотки в его голосе. Будто чувствуя, что он срывает на ней накопившуюся злость, Мила впала в истерику. Второго скандала за день Стас не выдержал и поступил с женой также, как и с Лерой – запер в комнате до утра.
–Почему мы едем за город?
Стас вздрогнул, услышав удивленный голос дочери.
–Мы с мамой решили недельку пожить в доме.
Рената довольно улыбнулась и достала из кармана пальто телефон:
–Позвоню ей. Она уже проснулась?
Стас кивнул. Проснулась. И была не в лучшем расположении духа.
Мила встретила их у ворот, и едва Рената выбралась из машины, стиснула дочь в объятиях и повела ее в дом.
В холле пахло сладкой сдобой и корицей. Стас невольно улыбнулся, понимая, что жена решила загладить вину, приготовив его любимую выпечку – синнабоны с корицей. И поспешил на кухню, где громко смеялись жена и дочь.
После теплого семейного завтрака он уединился в кабинете и провел несколько часов за ноутбуком. Часы показывали полдень, когда он закончил с рабочими делами и засобирался ехать к Лере. Наверняка, голодной и обиженной.
Стас застегивал наручные часы, когда в кабинет заглянула Рената с подносом в руках. На нем стоял фарфоровый чайник, две чайные кружки, сахарница и, поломанная на кусочки, плитка молочного шоколада на блюдце.
–Пап, ты уже уезжаешь? – она поставила поднос на стол и уселась в кресло. – Куда?
– По делам.
– И не найдешь полчасика, чтобы выпить со мной чаю? С бельгийским шоколадом, на минуточку! Я его из Москвы привезла.
– Ты знаешь все мои слабости, – рассмеялся он и сел напротив дочери.
Она подала ему чашку, наполненную ароматным чаем.
–Надолго ты уедешь? – спросила Рената, подвинув к нему шоколад.
– К ужину вернусь.
– Па-а-ап, тут такое дело… – она вдруг стушевалась, с осторожностью взглянула на отца. – Пообещай, что не будешь ругаться!
– Нет, не обещаю, – напрягся Стас. Его изначально насторожил внезапный приезд Ренаты, а ее провинившийся вид сильнее разжигал в его сердце тревогу. – Говори, что случилось?
– Я хочу отчислиться из универа и на следующий год поступить в театральный, – выдала Рената и дергано прикусила губу.
Стас, не мигая, смотрел на дочь. Удар под дых. Хлесткий, как пощечина.
–Пап, – она судорожно сглотнула, уставившись на его руки. Стас и сам не заметил, как сжал кулаки. Чертыхнувшись, он потянулся за сигаретой.
– Ты продолжишь учиться на юр.факе, – сказал Стас, чиркнув зажигалкой.
– На ненавистном юр.факе, – заметила Рената.
– Это не имеет значения, – отрезал он, поднимаясь. Бессмысленный разговор. – Ты закончишь университет, и будешь руководить филиалом моей фирмы. Своего решения я не поменяю.
– Как ты не понимаешь, что у меня могут быть свои желания, противоположные твоим? – дочь вскочила с кресла и схватила его за руку. – В Москве я познакомилась с девчонками из театрального, ходила на их репетиции, и мне понравилось, пап! И я хочу выучиться и остаться в Москве работать.
– Я же сказал тебе, нет! – рявкнул Стас, сбрасывая ее руку. – Меня не волнуют импульсивные желания, когда дело касается твоего будущего. Оставь свои хотелки для матери, она поддержит любую дурь, которая придет тебе в голову. Но не я. Я не позволю единственной дочери собственными руками разрушить свое будущее. Этот вопрос закрыт, Рената. Услышу хоть слово об отчислении, приму меры, которые тебе не понравятся.
Стас вышел из кабинета, оставив там обиженную дочь, и быстрым шагом спустился по лестнице в холл. Мила проводила его тревожным взглядом, но благоразумно не стала останавливать.
По дороге к охотничьему домику, он успокоился и заставил себя не думать о разговоре с дочерью. Предвкушая встречу с Лерой, Стас пробирался по лесу быстрее обычного. И когда до домика осталось лишь несколько метров, он сорвался на бег.
И резко остановился у распахнутой двери, чувствуя, как ледяной волной накатывает страх. Дом был пуст.
–Лера! Лераааа! – Стас бросился в лес, заметался между деревьями, и звал девчонку, срывая голос до хриплого свиста. Безумие завладело им, вцепившись в горло ледяными пальцами. Он бежал, не разбирая дороги, не замечая резких ударов ветками по лицу. Легкие горели от быстрого бега, горло саднило от морозного воздуха, которым он надышался.
Лера не откликалась.
Стас вернулся к домику и сел на крыльцо, лихорадочным взглядом блуждая по сырой земле и останавливаясь на изломанных деревьях, разрубленных надвое буйным ветром. Его руки дрожали, как у наркомана, оставшегося без дозы запрещенного препарата. Стас хорошо знал это ощущение и понял, что начинает сходить с ума. Он должен найти девчонку и будет искать всю ночь, если придется. И найдет, иначе окончательно свихнется.
Осмотрев дом снаружи и внутри, он не увидел следов борьбы. Лера ушла сама.
Дверной замок был раскурочен, деревянное полотно около ручки раздроблено и имело глубокие вмятины, а на крыльце лежала толстая доска, которой Стас, уходя после ссоры с Лерой, подпер дверь. Вероятно, ее выбило с места шквалистым ветром, бушевавшем ночью. Но даже при таком раскладе выломанная дверь указывала на то, что либо Лера была в отчаянии, либо ей угрожала опасность.
Достав телефон, он убедился, что мобильная сеть в такой груши не ловит, а это значило, что ему придется обойтись собственными силами. Терять драгоценное время, возвращаясь на трассу, он не имел права, ведь в любую минуту Лера могла умереть. От холода.
Он хорошо знал местность и первым делом обошел самые опасные места: крутые овраги и заболоченные участки леса, и не переставал звать Леру, надрывая голосовые связки. И уже в сумерках понял, что углубился в лес слишком далеко – обратная дорога к домику займет несколько часов. Стас продрог и идти дальше без фонарика не мог.
В ночи лес ощущался совсем по-иному – он оживал, переливаясь зловещими звуками. Под ногами хрустели упавшие ветви, а между деревьев раздавались тихие шорохи, заставляющие замирать на месте и напряженно всматриваться в непроглядную тьму.
Всегда осторожный Стас бесстрашно пробирался сквозь лес, и казалось, встреться на его пути медведь – он разорвал бы его голыми руками. Но в душе его был страх. Не леса он боялся и не опасностей, таящихся в нем. А только того, что не успеет спасти Леру. И чувство вины терзало его разум, как изголодавшийся зверь, впиваясь острыми клыками в податливое тело. И Стас принимал непривычное чувство, с охотой вскармливая этого зверя.
К охотничьему домику он вышел ближе к полуночи и бросил дрова в буржуйку, чтобы растопить ее и согреть окоченевшие пальцы. И когда она задымила, выплевывая дым наружу, он схватился за голову, в одно мгновение отчетливо осознав, что толкнуло Леру на побег. Ярость вскипела в нем, и Стас принялся остервенело пинать ногами бесполезную печь.
Успокоившись, он вышел из дома и вновь побрел в лес, но на это раз в сторону трассы. Ему нужен фонарик и тепло. А потом он снова бросится на поиски Леры и вызовет парней на подмогу.
По пути вспомнив о небольшом селе, расположившемся в нескольких километрах от трассы, он решил наведаться туда. Может быть, девчонке удалось выбраться из леса и выйти к людям.
Глава 12
Зоя Ильинична – старушка на вид восьмидесяти лет, проживала в селе, неподалеку от леса. Ее дом стоял на самой окраине, и Лере посчастливилось постучаться именно к ней. Вид девушки был настолько жалок, что она не только впустила в дом, но и позволила лечь в свою постель. И хоть старушка и приставала к ней с вопросами, но внятных ответов так и не получила.
Едва Лера прикрыла глаза, Зоя Ильинична присела рядом и поставила на пол тазик, из которого доносился резкий запах спирта, и попросила раздеться. Леру мучил озноб, и просьбу старушки она выполнила с неохотой, хоть и знала, что она хочет помочь. И когда та занялась растиранием, Лера невольно поморщилась от неприятных ощущений Влажная тряпка елозила по голому телу, заставляя ее дрожать от холода. Потихоньку озноб отпускал тело, и ее неустанно клонило в сон. Зоя Ильинична накрыла ее теплым одеялом, а потом поинтересовалась, осторожно касаясь пальцами ее опухшей ступни:
–Ты ушиблась, милая. Как это произошло?
– Упала в лесу. Заблудилась и… я плохо разбирала дорогу, в глазах все плыло, – зевая ответила Лера, и вскоре почувствовала, как к стопе прикоснулась что-то холодное и влажное.
– Сейчас сделаю холодный компресс и полегчает. Ты спи, а я попрошу Вовку отвезти тебя в больницу, как только он из коровника вернется, – мягко погладив ее по плечу, старушка сменила марлю на ноге.
– Спасибо, – пробормотала Лера и мгновенно уснула.
Сон был тревожным отражением последних часов, которые ей пришлось пережить. В нем она вернулась в охотничий домик и видела себя со стороны – бледную, с нездоровым блеском в глазах. Она чувствовала жар своего тела, но в то же время ее трясло от холода. Лера видела отчаяние на своем лице, понурые плечи, на которых висело одеяло, совершенно не согревающее. Осознание того, что за ней никто не приедет, придало сил и смелости. Она била ногой в дверь, тая слабую надежду на успех, и вложив всю силу в последний удар, выбила замок и вскрикнула от пронзившей стопу боли. Опасливо выглянув из дома, Лера поковыляла в лес и вскоре вышла к трассе. Почувствовав в воздухе запах дыма, она побрела к селу и постучалась в первый же дом. Неподалеку жгли костер, но было здесь безлюдно, словно жители попрятались по домам.
Лера проспала возвращение Вовки, и лишь в сумерках приоткрыла глаза, чувствуя, как ее тело снова терзает жар. Зоя Ильинична хлопотала над ней, ее взволнованный голос слышался сквозь дрему. Вскоре к нему присоединился ещё один – более мягкий и женственный, но не менее тревожный. Пухлая женщина среднего возраста, которую Зоя Ильинична называла Асей, дала Лере несколько таблеток и стакан воды. Глотать было больно, и она протолкнула таблетки в горло со слезами на глазах.
На смену жару пришел кашель. Ее трясло, скручивало на постели от сухого кашля, и не помогало ни теплое молоко, ни растопленное масло. Ася поставила ей горчичники на спину и укутала в одеяло.
Женщины говорили тихо, и по обрывкам фраз Лера поняла, что сосед Вовка не смог отвезти ее в больницу, потому что напился и уснул прямо в коровнике. Тогда они вызвали скорую помощь, но безрезультатно – машину пообещали прислать только под утро.
Ася ушла ближе к полуночи, а Зоя Ильинична ещё долго сидела рядом с Лерой, пока та, вконец обессиленная, не уснула.
Крики горластых петухов разбудили ее на рассвете. Старушки в комнате не было, и Лера не была уверена, ложилась ли та спать, ведь постель рядом оказалась холодной. За дверью доносился ее радостный голос, и еще один, приглушенный – мужской. С облегчением вздохнув, Лера поднялась с кровати, и стремясь не наступать на опухшую ногу, вышла из комнаты. Слабость ощущалась в теле настолько, что дрожали коленки, но уже, вероятно, от голода. Ведь кашель стих под утро, и она чувствовала себя немножко лучше. Решив, что приехал фельдшер на скорой помощи, она вовсе не ожидала, что увидит рядом со старушкой Станислава Викторовича. Устало и натянуто улыбаясь, он протянул Зое Ильиничне небольшую пачку денег, которую она быстро спрятала в карман байхового халата.
–Проснулась? За тобой дядя приехал, – заметив Леру, она помогла ей сесть на табуретку и поставила перед ней чашку горячего чая с ароматным клюквенным вареньем и несколько ванильных сухарей на блюде. – Как ты себя чувствуешь? Скоренько выпей чай, и поезжай в больницу. Станислав Викторович мне рассказал, как ты в лесу оказалась. Бедная девочка…
После этих слов Лера посмотрела на "дядю".
Станислав Викторович выглядел так, будто его всю ночь неустанно драли волки. На лице розовые царапины; в волосах застряли куски сухой листвы; одежда была измазана в грязи, которая уже высохла и теперь осыпалась на пол.
–Зоя Ильинична, спасибо вам за заботу, – с теплотой сказала Лера и отодвинула чашку с нетронутым чаем, не отрывая взгляда от Станислава Викторовича. – Помните, вы мне волками грозились? Так вот, я их не встретила. И когда бежала по лесу, то боялась их, зная, что волки убивают добычу мгновенно. Но тогда я поняла, что есть звери пострашнее волков, Станислав Викторович. Они запирают добычу в клетку и оставляют мучительно умирать от голода и холода. И осознание этого придало мне сил и помогло прийти в этот дом. Но вы нашли меня даже здесь.
– Лера, – мужчина шумно вздохнул и дергано провел рукой по волосам. А потом резко сел перед ней на корточки, и руками обхватив ее лицо, большим пальцем провел по щеке: – Я не хотел… Ай! – она вонзила зубы в его палец.
– Не трогайте меня! – вскочила со стула и тут же закричала от боли в ноге, с грохотом заваливаясь на пол.
Зоя Ильинична склонилась над ней, вставая между Лерой и Станиславом Викторовичем.
–Что вы творите? – строго выговорила она мужчине. – Почему она так напугана? Ты боишься своего дядю? – спросила у Леры, на глазах которой выступили слезы.
– Он мне не дядя! – крикнула она, пряча лицо в полах халата старушки.
Зоя Ильинична растерянно посмотрела на Станислава Викторовича, хмуро разглядывающего окровавленную руку:
– Вы же говорили мне…
– Неважно, – раздраженно перебил ее он. – Девчонка поедет со мной. Я заплатил вам не только за помощь, но и за молчание. Вы же не хотите в тюрьму? Вот и молчите.
– Вы мне угрожаете? – голос старушки сочился непониманием и неуверенностью. Лера тем временем малодушно поползла в комнату, чтобы спрятаться под одеяло. От голоса ненавистного, от страха, витающего в воздухе и от боли в растревоженной стопе.
– Вы – моя соучастница, Зоя Ильинична. Раз взяли деньги, то выполняйте наш уговор.
– Но вы обманули меня!
– Это ничего не меняет, – позади Леры послышались твердые шаги. Крепкие руки обхватили поперек живота, и рывком подняли ее на ноги. Она оказалась в комнате быстрее, чем смогла бы доползти сюда своими силами.
– Живо одевайся, – велел Станислав Викторович, опуская ее на постель. И не заметив реакции, снял с себя пальто, накинул его на плечи Леры.
Она затихла, гипнотизируя его взглядом, будто готовясь к атаке. И как только Станислав Викторович протянул к ней руки, ударила его здоровой ногой в живот.
Получилось слабо, и этот выпад только разозлил мужчину.
– Успокойся! – прорычал он, фиксируя ее руки за спиной. Она боднула головой его в грудь и закашлялась. Станислав Викторович мгновенно воспользовался заминкой и связал ее руки поясом пальто, а потом взвалил Леру к себе на плечо, крепко удерживая за бедра.
– Упрямая старуха, – услышала она его голос и заметила, что Зои Ильиничны и впрямь, не было в доме.
Выйдя со двора, огороженного лишь трухлявым деревянным забором, Станислав Викторович подошел к припаркованному рядом Нисанну и посадил Леру на пассажирское сидение. Сквозь лобовое стекло она увидела Зою Ильиничну, стучащую в окно соседского дома. Но помощи Лера не дождалась – уже через минуту автомобиль сорвался с места.
Станислав Викторович нашел в бардачке пачку сигарет и закурил. Салон наполнился дымом, и она, почувствовав першение в горле, закашляла.
–Черт, Лера, – он выбросил сигарету в окно. – Я забыл.
– Развяжите мне руки, – она вытерла слезы об воротник пальто.
– Если не будешь делать глупостей, – он положил руку на ее запястье, но развязывать пояс не спешил.
Лера кивнула, и мужчина освободил ее руки. У нее не осталось сил бороться с ним, поэтому она молча отвернулась к окну и закрыла глаза.
–Лера, я помогу тебе, – произнес он спустя час, а может и два, тягостного молчания. – Мне не нравится твой бледный вид. У тебя жар? – приложил ладонь ко лбу Леры.
– Не прикасайтесь ко мне! – зашипела она, отбросив его руку.
Станислав Викторович недовольно нахмурился и даже замолчал, внимательно следя за дорогой.
–Вы отвезете меня в больницу? – спросила Лера, когда они въехали в город.
– Нет. Я покажу тебя своему врачу.
– Я ему все расскажу про вас! Не думали об этом?
Он безразлично пожал плечами, и Лера догадалась, что ее угроза для него не более, чем пустые слова. Заплатит за молчание, делов-то.
–Лера, тебе никто не причинит вред. Ни я, ни мои люди, – сказал он, когда заглушил двигатель. Они остановились во дворе панельной девятиэтажки. – Я помогу тебе. А как только поправишь здоровье – отпущу.
– Вы много чего должны мне, Станислав Викторович. Но я не требую от вас вернуть долги, они вам не по карману! Отвезите меня в больницу, от другой помощи я отказываюсь.
– Тебе все же придется принять мою помощь, Лера, – повторил он, сверля ее тяжёлым взглядом.
Она отвернулась к окну, посчитав разговор бессмысленным.
Станислав Викторович вышел из машины и открыл дверцу с ее стороны.
–Не дело идти босиком, – сказал он, наконец, заметив, что вынес ее из дома Зои Ильиничны без обуви. Сходив к багажнику, он вернулся с парой кроссовок. – Надень, если не хочешь, чтобы я нес тебя на руках.
Лера не хотела и послушно надела обувь. Кроссовки болтались на ее ногах, как калоши, но все же в них было тепло. Станислав Викторович помог ей выбраться из машины и повел к подъезду.
