Текст книги "Знак фараона (сборник)"
Автор книги: Лора Бекитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Когда они добрались до Фив, Тия была ни жива ни мертва от усталости и пережитых потрясений. Она чувствовала себя оскверненной, грязной и мечтала о теплой ванне.
Деревянные и папирусные, государственные и частные барки были пришвартованы прямо к высокому берегу реки. Их было так много, что они стояли, тесно прижавшись друг к другу.
Улочки, по которым Тие пришлось пройти в самом начале пути, разочаровали девушку: узкие и кривые, полные нечистот и пыли, застроенные одноэтажными, покрытыми плоскими тростниковыми крышами домишками из необожженного кирпича. Кое-где над стенами тесных двориков виднелись верхушки пальм, сикоморов и тамариндов.
Когда Тия, Мериб и слуги вышли на главные улицы, город предстал перед девушкой таким, каким она запомнила его с детства, – величественным, живописным, огромным. Жизнь здесь бурлила, словно вода в кипящем котле. Сотни свободных людей самых разных занятий и рабов всевозможных цветов кожи сновали взад-вперед. Великолепные дворцы и храмы, роскошные жилища чиновников, писцов и жрецов, а также лавки торговцев и мастерские ремесленников раскинулись так далеко, насколько мог видеть глаз.
Тия увидела женщин с окрашенными в малахитовый цвет веками, кирпично-красными губами и непривычно ярко одетых мужчин с гордой осанкой, в широких воротниках, расшитых драгоценными камнями.
Мериб жил в большом красивом доме с обширным двором и пышным садом. Внутри было много мебели черного дерева с инкрустацией из слоновой кости, тяжелых ковров и подставок с сосудами из алебастра и меди, а также золота и серебра.
Стены главного зала, украшенные изумительной росписью, изображавшей сцены из жизни каких-то людей, были столь мастерски выполнены, что казалось, будто неподвижные фигуры вот-вот задвигаются и оживут. Однако Тия ощущала себя такой измученной, что ей не пришло в голову разглядывать рисунки.
Навстречу хозяину выбежали взволнованные слуги и служанки, затем появилась девушка в узком белом платье и золотых украшениях.
У Анок были такие же непроницаемо-черные миндалевидные глаза, как у Мериба. Высокая и стройная, с нежной кожей, тонкими губами, гладкими блестящими волосами, она выглядела благородной и красивой. Но во взгляде сестры архитектора сквозили холодность и высокомерие.
– Ты приехал, – равнодушно произнесла она. – Какой подарок ты привез мне на этот раз?
Мериб усмехнулся.
– Это не подарок, это сюрприз. Ты удивишься!
– Не думаю.
Он отступил в сторону, и Анок увидела Тию. Девушка приподняла тонкие брови.
– Новая рабыня?
– Это не рабыня, а моя жена. Ее зовут Тия.
Глаза Анок расширились от изумления. Она качнулась вперед.
– Жена?! Ты что, сошел с ума? Откуда она взялась?
Они говорили так, будто Тия не могла ни видеть, ни слышать их.
– Прежде она жила в Фивах. Потом ее отца отослали в городок под названием Эффе. Там мы и встретились.
Сестра Мериба смерила девушку взглядом.
– Она слишком молода для тебя, – изрекла она.
– Ей столько же лет, сколько и тебе, а ты считаешь себя взрослой, – заметил Мериб и добавил: – Надеюсь, вы подружитесь.
– Сомневаюсь, – сказала Анок.
Архитектор улыбнулся.
– Посмотрим. Я оставлю вас на некоторое время. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения.
Когда он ушел, Тия обратилась к девушке:
– Скажи, где можно принять ванну?
– Спроси у Мериба. Это он привез тебя сюда, вот пусть и объясняет, где что находится! – неприязненным тоном заявила Анок и удалилась.
Через некоторое время брат вошел в ее комнату и сурово произнес:
– Если вздумаешь обидеть Тию, тебе не поздоровится!
– Не угрожай! – бросила Анок через плечо. Она сидела перед металлическим зеркалом и расчесывала волосы костяным гребнем.
– Я просто предупреждаю.
– Она успела пожаловаться? – усмехнулась Анок.
– Нет. Но я хорошо тебя знаю.
Анок презрительно повела плечом.
– Не могу понять, что тебя заставило жениться на этой девчонке!
– Я влюбился. Впервые в жизни, – тихо сказал Мериб.
Анок резко повернулась.
– Влюбился? Ты?! В эту девчонку! – изумленно воскликнула она и тут же заявила: – Тогда я ее ненавижу!
– Позже я куплю Тие рабыню, а пока позволь приставить к ней одну из твоих девушек, – продолжал Мериб, не обращая внимания на слова сестры.
– Возьми Хнут. И можешь не возвращать. Мне не нравится эта рабыня.
– Почему?
Анок постучала гребнем по ладони.
– Она плохо себя ведет.
– Что она сделала?
– Не так давно она родила ребенка, и мне хотелось бы знать от кого! – воскликнула девушка и с любопытством уставилась на брата.
Мериб нахмурился.
– Ребенок умер.
– Это не оправдывает ее поведения.
Наступила пауза. Наконец архитектор сказал:
– Хорошо. Я сделаю эту девушку служанкой Тии.
Вскоре к Тие, которая все еще ждала в зале, подошла молодая темнокожая рабыня и с поклоном произнесла:
– Меня зовут Хнут. Если позволите, я буду прислуживать вам, госпожа. Идите за мной, я покажу вашу комнату.
– Я бы хотела принять ванну, – вежливо отозвалась Тия.
Рабыня вновь поклонилась. В лице Хнут отражались растерянность и плохо скрываемая боль. Ее манеры были натянутыми; казалось, она исподволь изучает новую госпожу.
– Все приготовлено. Вы сможете оставить свои вещи в комнате, и я провожу вас в купальню.
Уютная, с ярко расписанными стенами комната понравилась Тие. Здесь было все, что может понадобиться молодой женщине: ящики с отделениями для мелких предметов и корзины для одежды, низкий столик и два сундучка с ножками, в которых хранились принадлежности для ухода за лицом, волосами и телом. Табуреты, стулья и узкое ложе с сеткой из кожаных полос. К помещению прилегала просторная кладовая с рядом полок, на которых лежало чистое белье.
Девушка задалась вопросом: кто жил здесь прежде? Мериб не мог сообщить домочадцам о своей внезапной женитьбе, между тем комната явно была приготовлена до приезда Тии.
Немного поколебавшись, девушка положила сверток с ожерельем в одну из шкатулок и закрыла ее на замок.
Хнут провела новую госпожу в помещение с оштукатуренными стенами и огромной каменной ванной, наполненной чистой и теплой водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Тия сбросила одежду и с наслаждением погрузилась в воду. Прислонившись к стенке бассейна, она закрыла глаза и не заметила, как исчезла рабыня. Тия хотела смыть с себя все: воспоминания о ночи на корабле, тревогу за судьбу Тамита. Хотела – и не могла.
Заслышав шаги, девушка встрепенулась и приподняла веки. Тия окаменела, увидев Мериба, который не спеша огибал бассейн. Архитектор держал в руках небольшой сосуд. Девушка погрузилась в воду по шею и замерла. Мериб медленно вылил в воду ароматическое масло. Воздух наполнился густым пряным запахом, от которого кружилась голова.
– Не огорчайся из-за Анок. Думаю, со временем вы найдете общий язык, – сказал архитектор, и его голос отразился гулким эхом под сводами купальни.
Тия ничего не ответила. Она зря радовалась тому, что душевная боль стала чуточку глуше. Девушка чувствовала, как вновь погружается в бездонный колодец одиночества, ужаса и тоски. С чего она взяла, что рано или поздно ее ждет встреча с Тамитом? Почему решила, что стоит немного потерпеть и ей улыбнется счастье?
Мериб сбросил одежду и ступил в ванну. Он пожирал девушку взглядом.
– Твои глаза подобны отражению лунного света в воде, а твое лоно кажется сладким, как мед. Я не напрасно выбрал именно тебя.
Он приблизился вплотную. Тие некуда было бежать, и она сделала то, что хоть как-то ограждало ее от действительности: вновь закрыла глаза. Сердце девушки сжимала ледяная рука страха. Тия ощущала предательскую слабость и легкую тошнот у.
– Если б ты знала, как сильно я жажду тобой обладать, но я понимаю, что ты должна отдохнуть. Придет время, и ты будешь спать в моих объятиях каждую ночь.
Он еще что-то говорил, но девушка не слушала. Когда Мериб наконец покинул купальню, Тия ощутила глубокую усталость. Она так обессилела от напряжения, что едва добралась до кровати. Упав на постель, девушка провалилась в забытье и очнулась поздним утром. В комнату проникал яркий солнечный свет. Покрывало соскользнуло на пол, тонкие льняные простыни сбились в комок.
Вошла служанка и с поклоном поставила на столик чашку с молоком, свежий хлеб и маленький кувшинчик с медом.
– Господин уехал по делам, он сказал, что позавтракает позже. Возможно, с ним приедет его помощник, господин Джедхор.
– А что делает его сестра? – поинтересовалась Тия.
– Госпожа Анок еще спит. Она редко поднимается раньше полудня.
Хнут принесла Тие чашу с водой и полотенце, чтобы девушка могла умыться. Потом взяла в руки гребень и принялась расчесывать ее волосы.
– Скажи, какие порядки царят в этом доме? – спросила Тия, глядя на рабыню в зеркало.
Вчера она плохо рассмотрела Хнут, но теперь видела, что та очень красива. Гладкая коричневая кожа, полные губы, широко расставленные темные глаза, тонкая талия, пышная грудь. Девушка разделила свои длинные вьющиеся волосы на отдельные пряди и перевила их яркими шелковыми шнурками.
– Я не вправе об этом судить. Мое дело – выполнять приказы господ, – суховато произнесла рабыня.
– Откуда ты? – поинтересовалась Тия, решив, что Хнут была плодом союза людей со светлой и черной кожей.
– Не знаю. Я не помню своих родителей. Не знаю, где моя родина. Я много раз переходила из рук в руки, пока не попала в этот дом.
– Прежде ты прислуживала Анок?
Рабыня кивнула, не поднимая глаз.
– Да.
Тия заметила скрытое беспокойство служанки и спросила:
– Она плохо обращалась с тобой?
– Таких, как я, она не считает за людей.
– А господин?
Наступила тягостная пауза. Наконец Хнут ответила:
– Он мой хозяин и… ваш муж. Я не могу говорить о нем ни хорошо, ни плохо.
Девушка держалась все так же настороженно и натянуто, и Тия подумала о том, что завоевать ее расположение будет нелегко.
Одеваясь, Тия заметила на низком деревянном столике маленькую шкатулку слоновой кости, которую не видела раньше.
– Что это? – спросила она рабыню.
– Шкатулку принес господин, когда вы уже спали, – сказала Хнут.
– Что в ней?
– Не знаю. Я не привыкла трогать чужие вещи.
Тия подняла крышку и увидела целую россыпь камней. Там были крупные изумруды, чистейший жемчуг, нежная бирюза, кроваво-красная яшма, сияющая ляпис-лазурь, сапфир, который, казалось, вобрал в себя синеву вечернего неба. Вероятно, это был обещанный Мерибом подарок.
Девушка закрыла шкатулку. Ее не прельщали цветные камешки. На них нельзя было купить ни любовь, ни уважение, ни доверие. Внезапно Тия подумала об отце и матери. Интересно, они вспоминают о ней? Она могла бы написать им письмо, но не хотела этого делать. Ей казалось, что отныне их разделяет вечность.
– Чья это комната? – спросила девушка у Хнут. – Не похоже, что ее приготовили для меня.
– Комната и ее обстановка много лет оставались нетронутыми. Однако вчера утром господин приказал предоставить ее в ваше распоряжение.
– Чья она? – повторила Тия.
– Матери господина, которая умерла пятнадцать лет назад.
Тие почудились в голосе Хнут непонимание и осуждение, но она не стала задавать вопросы. Ей не хотелось вникать в тайны этого дома, этой чужой для нее семьи. В тайны Мериба.
– В этом помещении вы можете отдыхать днем и проводить в ней те ночи, когда вам нездоровится. В иное время вам положено спать в другой комнате, которая скоро будет готова, – продолжила служанка.
– В другой?
– Да. Господин приказал поставить там очень красивое ложе и постелить дорогие ковры.
Тия все поняла, и у нее вырвалось:
– Я не хочу!
Хнут внимательно посмотрела на юную госпожу.
– Разве вы уже не принадлежали своему мужу?
Девушка содрогнулась и обняла руками плечи.
– Это было ужасно.
– Так нередко бывает в первый раз, – сказала рабыня. – Потом вы привыкнете, и, возможно, вам даже понравится.
Тия вспомнила предвкушение наслаждения и погружения в неизведанные чувственные глубины, которое она испытала в объятиях Тамита, и то, что ей довелось пережить с Мерибом.
– Нет! Никогда!
Ей не хотелось продолжать этот мучительный разговор, и она отослала Хнут. А после решила пройтись по дому.
В особняке было множество комнат. Потолок парадного зала подпирали колонны в форме лотоса, на стенах были изображены гроздья винограда и летящие птицы, а также фигуры людей, явно добавленные позднее, другой рукой, фигуры, на которые она обратила внимание еще вчера.
Мужчина средних лет с жестким лицом, хрупкая женщина с трагическим взглядом, испуганная девочка, настороженный, замкнутый молодой человек. Люди были запечатлены за различными занятиями и, по-видимому, в разные моменты жизни. Второстепенных персонажей, не являвшихся членами семьи, художник воспроизвел не так тщательно, но даже в этих изображениях проступал талант настоящего мастера.
Тия с любопытством рассматривала рисунки, когда в зал вошел Мериб в длинном завитом парике и парадной одежде. С ним был другой человек, примерно того же возраста, с хитроватыми и недобрыми глазами.
Они не сразу заметили девушку, и Тия услышала обрывок их разговора.
– Где ты взял это дохлое мясо? – неприязненно произнес архитектор.
– Это лучшие рабы, каких я смог найти, – невозмутимо ответил его спутник.
– Значит, плохо искал.
– Я изъездил все рынки и каменоломни и заплатил за рабов немалые деньги.
– Я тебя знаю, Джедхор, – заметил Мериб. – Ты купил дешевых рабов на ближайшем рынке, а часть денег положил себе в карман. Мне нужны молодые, здоровые, сильные мужчины, и ты их найдешь! Не скупись. Это гробница одного из военачальников царя, и я надеюсь заработать на ней кучу золота, которое покроет любые расходы.
– Я постараюсь, – ответил Джедхор.
Он поравнялся с колонной, рядом с которой стояла Тия, и, увидев девушку, застыл как вкопанный.
Мериб тоже остановился. На лице архитектора появилась гордая улыбка.
– Моя жена. А это – мой помощник Джедхор.
Тот поклонился, не преминув окинуть Тию с головы до ног неприятным, оценивающим взглядом.
– Отдаю должное твоему вкусу, Мериб, и вашей красоте, юная госпожа!
– Тия – дочь писца Анхора, – сообщил архитектор. – Надеюсь, ты его помнишь?
Девушка заметила, как Джедхор бросил на Мериба удивленный взгляд. Однако тот ничего не сказал.
Мужчины и девушка проследовали в большую столовую, где их ждали фиги, финики и виноград, а также очень вкусные медовые лепешки и прохладное пиво.
Анок еще не вышла из своей комнаты, потому Тие пришлось взять на себя роль хозяйки.
– Надеюсь, вам известно, что ваш супруг – очень талантливый архитектор? – поинтересовался Джедхор.
– Нет.
– Тогда вам просто необходимо увидеть его творения, – заявил Джедхор.
Девушка промолчала. Ей не хотелось ехать в Город мертвых, где нет ни души и слышен лишь вой пустынного ветра.
В это время в комнату вошла Анок.
– Ты уже здесь? – обронила она, глядя на брата. Выражение лица девушки было высокомерным и недовольным.
– Как видишь, – сказал Мериб и сделал широкий жест. – Садись с нами!
– Я не голодна, – ответила девушка и добавила: – Я обижена на тебя, потому что ты не привез мне подарка.
Она обращалась только к Мерибу, не уделяя ни малейшего внимания Джедхору и Тие.
– Хорошо, – невозмутимо произнес архитектор, – я по еду на рынок и куплю для тебя подарок. Чего ты хочешь?
– Пока не знаю. Я желаю взглянуть и выбрать. Потому поеду вместе с тобой.
– Мне нужно купить рабов для постройки новой гробницы, – сказал Мериб.
– Рабы подождут. Я еду с тобой! – непререкаемым тоном заявила Анок, и ее тонкие брови сошлись на переносице.
Джедхор скрыл улыбку. Тия заметила, что помощник архитектора любуется девушкой.
– Будет лучше, если я отправлюсь на стройку один, – примирительно произнес он. – А ты, Мериб, приедешь позже. Что поделать, желания женщины – закон!
– Я хочу, чтобы ты тоже поехала с нами, – сказал архитектор Тие. – Тебе будет интересно взглянуть на город. Возможно, ты захочешь купить какие-то вещи?
Услышав слова брата, Анок состроила недовольную гримасу, но промолчала.
– Тебе понравились камни, которые я оставил в твоей комнате? – спросил архитектор жену.
– Да, – не глядя на него, ответила Тия.
Мериб приказал запрячь колесницу. Это была небольшая легкая повозка с двумя колесами, в которой едва могли уместиться три человека. Ремни сбруи и кожаное покрытие каркаса были окрашены в пурпурный цвет, а металлические части позолочены. Гривы лошадей украшали перья. Возница, статный чернокожий малый в белоснежной набедренной повязке, держался независимо и гордо и свысока поглядывал на прохожих.
Сердце города составляли роскошнейшие дворцы и храмы, в тени которых простой люд с беспечной наивностью сооружал глиняные и деревянные лачуги. Тия наблюдала за шумной уличной толпой, поражаясь ее пестроте и неистовой спешке. Порой колесница едва тащилась, а иногда летела стрелой, так что приходилось держаться за борт. Тогда у Тии создавалось впечатление, будто она несется на крыльях.
Рынок был велик: огромное бурлящее море от края до края горизонта. Мериб и его сестра, чувствующие себя в своей стихии, сразу направились к ювелирным рядам. Анок замечала Тию не больше, чем последнюю из рабынь, тогда как архитектор пытался вовлечь жену в обсуждение качества золота и камней. Время от времени Мериб предлагал Тие купить то одно, то другое, но она неизменно отказывалась. Девушку не интересовали драгоценности. Ее увлекали люди. Тия с любопытством смотрела на бритоголовых жрецов в белых одеждах, важных чиновников в парадных париках, шумных торговцев, деловитых ремесленников, опаленных солнцем крестьян. Блеяли козы, мычали коровы. Между прилавков бегали голышом чумазые дети.
Внимание Мериба привлекла группа рабов, выставленных на продажу в самом конце рынка. Среди них не было женщин, только мужчины, на вид молодые и крепкие; не иначе воины, взятые в плен во время одной из последних царских кампаний. Архитектор велел девушкам подождать и сделал несколько шагов по направлению к помосту. Он указал на одного из рабов и спросил цену.
Услышав ответ, усмехнулся:
– Пять золотых дебенов? [16]16
Дебен – мера веса (91 г золота, серебра или меди), соответствующая определенной денежной единице.
[Закрыть]Не слишком ли много ты просишь? Перекупщики наверняка продали его намного дешевле.
Торговец почтительно поклонился.
– Воля твоя, господин, это так. Раб не годился для работы в каменоломне, потому что был тяжело ранен. Я выходил его и поставил на ноги. Только боги знают, сколько денег я потратил на его лечение! И сейчас я почти ничего не зарабатываю на продаже!
– Ты лжешь, – спокойно произнес Мериб, – но я его покупаю, потому что он мне подходит.
– Ты не пожалеешь, господин! – оживился торговец. – Он понимает наш язык. Он молод, красив и…
– Да хоть бы он вообще не имел языка и был уродлив – мне все равно, – перебил его Мериб. – Главное, что он силен и вынослив на вид. Вот твоя плата. – Архитектор велел взвесить золото и передал торговцу мешочек. Потом бросил рабу: – Иди за мной!
Прежде раб смотрел в пыль под ногами. Теперь, звякнув цепями, он поднял глаза. У него был разящий, как стрела, взгляд и выразительное лицо.
Этот человек не выглядел сломленным, покоренным: он хмурил брови и сжимал губы, будто с трудом удерживал готовый вырваться наружу поток слов. У него были рыжие волосы, серые, словно сверкающие серебром, глаза и светлая кожа. Кое-где ее покрывали рубцы и шрамы – то ли позорные следы бича работорговца, то ли почетные отметины войны.
Тия подошла ближе. Анок остановилась рядом с ней и заявила по обыкновению непререкаемым и капризным тоном:
– Я возьму этого раба себе!
Мериб обернулся.
– Зачем он тебе? Я покупаю его для строительства новой гробницы.
Анок упрямо тряхнула головой.
– Для тяжелой работы подойдет и другой, а этот слишком красив. Он будет носить мои носилки.
Мериб усмехнулся.
– Рыжий цвет приносит несчастье.
– Если он и принесет несчастье, то только ему самому. Да еще тем людям, которые осмелятся перебегать мне дорогу!
– Он выглядит строптивым. На стройке его усмирит плетка надсмотрщика, а что станешь делать с ним ты?
– Он привыкнет. Все привыкают, потому что хотят есть и пить. И жить. – Девушка усмехнулась и добавила: – Мне надоели безделушки. Я выбираю себе в подарок этого рыжего раба.
Мериб покачал головой, но не стал возражать.
Конец цепи, сковывающей руки невольника, прикрепили к задней стенке колесницы. Вознице было велено ехать помедленнее, чтобы пленник успевал бежать следом. Позаботившись таким образом о своей покупке, Анок на время потеряла к ней интерес, и только Тия то и дело тревожно оглядывалась, желая убедиться, что раб не погиб под колесами какой-нибудь повозки, что его безжизненное тело не волочится по земле. Девушке было жаль человека, которого жестокая судьба превратила в игрушку, а люди пытались лишить гордости и душевных сил.
Он оказался выносливым, упорным и не сбавлял скорости. На его сильном теле играли упругие мышцы, а рыжие волосы сияли в лучах солнца подобно золотому шлему.
Когда прибыли домой, раба отвязали и поставили посреди двора. Он тяжело дышал; его грудь вздымалась, как кузнечные меха, но взгляд оставался ярким и острым.
– Как тебя зовут? – спросила Анок.
Молодой человек сжал губы и не ответил, хотя было ясно, что он понимает вопрос. Тия догадывалась, в чем дело. Назвать свое имя означало стать уязвимым, подставить себя невидимым стрелам судьбы, позволить отнять последние силы.
– Ты будешь носить мои носилки вместе с тремя другими рабами, – заявила сестра Мериба, после чего они услышали голос невольника:
– Я не стану поднимать твои носилки, девушка, потому что я не раб, не слуга, а воин.
Он произнес это сухо и твердо, так же как судья выносит приговор, таким же тоном, каким приказывала сама Анок.
Девушка скривила губы.
– Чей ты воин и где твое войско?! Ты – грязный раб! Грязный, пока тебе не позволили помыться и не дали чистую одежду. Эй! – крикнула она слугам. – Заприте его в сарае, не снимая цепей, не давайте есть и пить. Через три дня я послушаю, что он скажет.
Мериб не стал возражать. Когда раба увели, он направился в дом. Поджидавшая его за колонной Тия вышла навстречу и взволнованно произнесла:
– Неужели нельзя облегчить участь этого человека?
Удивленный тем, что ее интересует судьба невольника, архитектор обернулся и равнодушно обронил через плечо:
– Это не мой раб! Я подарил его Анок. Поговори с ней. А мне пора ехать на стройку.
Разумеется, разговор с Анок ни к чему не привел. Сестра Мериба держалась высокомерно и холодно. Она заявила, что не привыкла, чтобы кто-то вмешивался в ее дела, и недвусмысленно дала понять Тие, что считает ее лишней в их доме. А потом и вовсе закрыла перед ней дверь.
Тия вернулась к себе. В комнате была Хнут, она перебирала какие-то вещи. Увидев огорченное лицо хозяйки, девушка выпрямилась и спросила:
– Что случилось, госпожа?
– Ничего. Просто я чувствую себя в этом доме, как птица в клетке. Как тот раб, которого сегодня купили на рынке и заперли без воды и еды!
– Кто он? Я видела его из окна.
– Мне неизвестно, к какому народу он принадлежит, – ответила Тия, – однако меня беспокоит его судьба. Мне кажется, этого человека будет трудно сломить. Что его ждет?
– Не знаю, – тихо промолвила Хнут. – Однажды госпожа Анок ударила рабыню плеткой по лицу так, что у той вытек глаз.
У Тии на мгновение перехватило дыхание.
– Что было потом?
– Девушку продали. Госпоже Анок нравятся лишь безупречные вещи и красивые слуги.
– В доме моего отца не могло произойти ничего подобного, – прошептала Тия.
Она вспомнила Эффе, городок, стоявший между гладью воды и небом, вспомнила, как домочадцы – мать, Харуя, служанки, рабыни, она сама – дружно собирали виноград, а после делали вино. Рабыни смеялись и болтали, не боясь присутствия господ.
Все было хорошо, пока с Харуей не приключилось несчастье. Тия в досаде прикусила губу. Прошлое таило в себе неисправимый изъян, оно не могло служить утешением. А будущее? Девушку пронзил внутренний холод. Она стала женой Мериба и останется ею. Изменить судьбу невозможно. Ей никогда не вырваться из этого плена!
Когда с наступлением ночи Мериб пришел в комнату Тии и велел жене идти в спальню, девушка не выдержала и разрыдалась. Она видела, что Мериба разозлила ее истерика, но не могла остановиться. Стоило ему сделать к ней шаг, как она разражалась новым потоком слез. В конце концов архитектор не выдержал и заявил:
– Я ухожу. Мне не доставит удовольствия брать тебя силой. Я могу подождать еще несколько дней, возможно, так и впрямь будет лучше, но потом тебе придется покориться. Ты моя жена и обязана делить со мной постель.
В этот вечер Тия не могла дозваться Хнут, а утром девушка прятала от нее глаза. Не нужно было быть слишком догадливой, чтобы понять, что случилось. Несколько минут Тия колебалась, а потом спросила напрямик:
– Ты спала с господином?
В темных глазах рабыни блеснули слезы. Она опустила голову, и волна упругих черных кудрей скрыла ее лицо.
– Ты вправе обвинять меня, госпожа!
Тия постаралась, чтобы ее голос не дрожал.
– Полагаю, ты не виновата, Хнут. Это случалось и раньше?
Рабыня кивнула и, не смея поднять взгляд, промолвила:
– Я живу с господином с того дня, как попала в этот дом. А прежде принадлежала другим. Хозяева спят с приглянувшимися рабынями, даже если имеют законных жен. – И добавила: – Попроси господина дать тебе другую служанку!
– Зачем?
– Разве ты меня не прогонишь? Прежняя госпожа, догадавшись о том, что происходит, приказала меня продать.
– Нет. Ты не виновата. Я не ревную. Мне безразличен этот человек. Я его не люблю. Будь моя воля, я никогда бы не вышла за него замуж!
Хнут молчала. Было заметно, что она думает о чем-то своем.
– Он тебя обижает? – спросила Тия.
Рабыня робко вздохнула.
– Нет. Я боюсь не объятий мужчин, а того, что за этим следует.
Тия поняла.
– Ты была беременна?
– Несколько раз. И прежде, и в этом доме я принимала средство, изгоняющее плод из чрева. Однажды оно не подействовало и мне пришлось родить. Однако господин заявил, что не имеет к этому никакого отношения, – сказала Хнут и умолкла. Ее глаза утратили живой блеск, а лицо стало похоже на маску.
Тия затаила дыхание.
– И что было потом?
– Мальчик умер. При рождении он казался вполне здоровым, а на следующий день я нашла его мертвым.
– Ты полагаешь, что… – начала Тия и не решилась закончить.
– Я ничего не знаю! Я только не хочу, чтобы это повторилось снова! – воскликнула Хнут.
– Почему господин не захотел признать твоего ребенка?
– Думаю, из-за цвета моей кожи и из-за того, что я рабыня. – В ответе девушки звучали тайный вызов, ревность и досада. – Не бойся, госпожа, твоих детей он будет любить!
И вздрогнула, когда у Тии вырвался вопль:
– Зато я стану их ненавидеть!
