Текст книги "Троецарствие"
Автор книги: Ло Гуань-чжун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 105 (всего у книги 109 страниц)
Дней через десять в бывшую столицу царства Шу прибыл Цзя Чун. Он обратился к населению с воззванием. Постепенно начало восстанавливаться спокойствие. Вэй Гуань получил приказ охранять Чэнду; Хоу-чжу отправили в столицу царства Вэй – Лоян. Его сопровождали только шан-шу-лин Фань Цзянь, ши-чжун Чжан Шао, дай-фу Цзяо Чжоу и ми-шу-лан Цюэ Чжэн. Ляо Хуа и Дун Цюэ не выходили из дома, ссылаясь на болезнь. Вскоре они умерли с горя.
В это время после пятилетнего периода Цзин-юань вэйский государь установил новый период своего правления под названием Сянь-си [264 г.] – Повсеместное спокойствие.
Весной, в третьем месяце этого же года, полководец царства У – Дин Фын, выступивший было на помощь царству Шу, увел свое войско обратно, после того как узнал, что царство Шу прекратило свое существование.
Чжун-шу-чэн Хуа Хэ однажды сказал правителю царства У – Сунь Сю:
– Царства У и Шу были близки, как губы и зубы. Теперь мы остались одни. Боюсь, что Сыма Чжао вот-вот нагрянет на нас. Государь, следует подумать об обороне.
По его совету, Сунь Сю присвоил Лу Кану, сыну умершего полководца Лу Суня, звание Покорителя востока я приказал ему охранять подступы к реке Янцзы со стороны округа Цзинчжоу. Полководец левой руки Сунь И получил приказ охранять горные проходы в области Наньсюй и соорудить несколько сот укрепленных лагерей вдоль реки Янцзы. Во главе всех войск царства У был поставлен старейший военачальник Дин Фын.
Подданный царства Шу, цзяньнинский тай-шоу Хо Гэ три дня рыдал, обратившись лицом к западу, когда до него дошла весть о захвате вэйцами Чэнду.
– Почему бы и нам не сдаться, если уж ханьский государь лишился престола? – говорили ему военачальники.
– Я не знаю, каково положение нашего государя, – со слезами отвечал им Хо Гэ. – Если вэйский правитель примет его с почестями, тогда и мы покоримся, а если нашего государя опозорят – ни за что не сдадимся! Ведь сказано: «За позор господина расплачивается смертью его слуга»!
Военачальники согласились, и Хо Гэ отправил гонца в Лоян, чтобы разузнать, как себя чувствует Хоу-чжу.
Вскоре после прибытия Хоу-чжу в Лоян туда возвратился и Сыма Чжао. Он не замедлил упрекнуть покоренного государя царства Шу:
– Вы предавались разврату, отстраняли от должностей людей мудрых и совершенно развалили управление государством. По закону вас следовало бы казнить!
Хоу-чжу задрожал, лицо его сделалось землистого цвета. Гражданские и военные чиновники обратились к Сыма Чжао:
– Ведь он больше не управляет государством и покорился вам без сопротивления. Пощадите его!
Сыма Чжао простил Хоу-чжу его вину, пожаловал ему титул Аньлэского гуна, подарил сто слуг и служанок и приказал выдавать на расходы деньги и десять тысяч кусков шелка ежемесячно. Сын Хоу-чжу, по имени Лю Яо, а также сановники Фань Цзянь, Цзяо Чжоу и Цюэ Чжэн получили титулы хоу. А евнух Хуан Хао, за то что он приносил вред государству и обирал народ, был казнен на базарной площади.
Хо Гэ, узнав о том, что Хоу-чжу получил новый титул, тоже решил сдаться Сыма Чжао со всем своим войском.
На следующий день Хоу-чжу явился к Сыма Чжао, чтобы еще раз поблагодарить его за милости. Сыма Чжао устроил в честь него пир. Перед началом пиршества играла музыка, и были сыграны вэйские пьесы. Шуские сановники сидели мрачные, и только один Хоу-чжу был очень доволен. Тогда Сыма Чжао велел исполнить шускую музыку. Шуские сановники, слушая ее, роняли слезы. А Хоу-чжу веселился, как ни в чем не бывало.
Когда гости слегка опьянели, Сыма Чжао сказал, обращаясь к Цзя Чуну:
– Вот видишь, до чего дошла беспечность этого низложенного правителя! Будь жив сам Чжугэ Лян, и он ничего не смог бы с ним поделать! Так что уж говорить о Цзян Вэе! – И он обратился к Хоу-чжу: – Много ли вы думаете о царстве Шу?
– Сейчас, например, вовсе не думаю – я веселюсь! – ответил тот.
Вскоре Хоу-чжу встал и вышел сменить платье. Цюэ Чжэн последовал за ним и по дороге во флигель шепнул:
– Почему вы, государь, сказали, что не думаете о своем царстве? Если Сыма Чжао еще раз спросит вас, заплачьте и отвечайте: «Могилы моих предков далеко отсюда, и сердце мое все время стремится на запад». Цзиньский гун пожалеет вас и отпустит домой.
Хоу-чжу запомнил слова Цюэ Чжэна и, вернувшись в пиршественный зал, занял свое место на цыновке. Сыма Чжао заметил, что Хоу-чжу совсем опьянел, и снова спросил его:
– Ну как, думаете вы о Шу?
Хоу-чжу повторил слова Цюэ Чжэна, но заплакать не мог – не было слез, и он просто закрыл глаза.
– Наверно, Цюэ Чжэн подсказал вам, что ответить на мой вопрос? – спросил Сыма Чжао.
– Вы угадали! – Хоу-чжу открыл глаза и уставился на Сыма Чжао.
Сыма Чжао и его приближенные рассмеялись. Такая откровенность тронула Сыма Чжао, и он перестал относиться к Хоу-чжу с недоверием. Потомки об этом сложили такие стихи:
Смеется, поет, веселится и рад наслажденьям, как будто
И не было гибели царства, терзающей душу печали.
Счастливый под кровлей чужою, забыл о родной стороне он,
И сколь Хоу-чжу зауряден, сейчас только все увидали.
После покорения царства Шу придворные сановники представили вэйскому государю Цао Хуаню доклад о пожаловании победителю Сыма Чжао титула Цзиньского вана.
Цао Хуань был в то время императором только по названию, никакой власти у него не было. Все решал Сыма Чжао, и государь должен был ему подчиняться. И на этот раз он беспрекословно пожаловал Сыма Чжао титул Цзиньского вана, отцу его, Сыма И, посмертно – титул Сюань-вана, а старшему брату, Сыма Ши, также посмертно – титул Цзин-вана.
У Сыма Чжао была любимая наложница, дочь Ван Су, и от нее двое сыновей. Старшего звали Сыма Янь. Это был детина огромного роста, с длинными жесткими волосами и руками ниже колен. Он обладал большим умом и необычайной храбростью. Второго сына звали Сыма Ю. Был он кроткого нрава, отличался воздержностью и сыновним послушанием. За это Сыма Чжао очень его любил, а покойный Сыма Ши, у которого не было своих сыновей, избрал его продолжателем своего рода.
Сыма Чжао, часто говоривший, что вся Поднебесная принадлежит его старшему брату, получив титул Цзиньского вана, решил сделать Сыма Ю наследником.
Сановник Шань Тао не советовал этого делать.
– Обойти старшего сына и объявить наследником младшего – значит нарушить обычай, а это может привести только к смутам.
Чиновники Цзя Чун, Хэ Цзэн и Пэй Сю также отговаривали Сыма Чжао от такого шага.
– Ваш старший сын умен и воинственен, – говорили они. – Он своими блестящими талантами затмевает всех. Само небо предопределило ему великое будущее.
Сыма Чжао все еще колебался. Тогда тай-вэй Ван Сян и сы-кун Сюнь И сказали:
– Вспомните о примерах прошлого! Нам известны случаи, когда вместо старшего сына назначали наследником младшего, но это ни к чему хорошему не приводило.
Доводы эти, наконец, подействовали, и Сыма Чжао объявил своим наследником старшего сына Сыма Яня.
Однажды сановники доложили Сыма Чжао:
– В уезд Сянъу небо ниспослало человека в два чжана ростом, со ступнями в три чи и два цуня. Волосы у него на голове белые, а борода черная. Одевается он в желтую одежду, и голову повязывает желтой косынкой. Ходит он всегда с посохом и называет себя «Князем народа». Он возвещает, что ныне в Поднебесной сменится император и настанет великое благоденствие. Три дня он бродил по базарам, а потом вдруг исчез. Это счастливый знак: вы будете носить шапку с двенадцатью нитями жемчуга, у вас будут знамена Сына неба, вы будете ездить в колеснице, запряженной шестеркой коней, впереди будет шествовать стража и расчищать дорогу, и вы сможете назвать свою любимую наложницу госпожу Ван императрицей, а сына – наследником императорского престола.
Слушая такие речи, Сыма Чжао в душе ликовал. Но в тот же день он заболел, и у него отнялся язык. На следующий день самочувствие его ухудшилось.
Сановники Ван Сян, Хэ Цзэн и Сюнь И пришли навестить больного, но он ничего не мог им сказать и лишь указывал рукой на своего наследника. Вскоре Сыма Чжао скончался. Случилось это в двадцать восьмой день восьмого месяца.
– Цзиньский ван вершил всеми делами Поднебесной, – сказал Хэ Цзэн. – И нам следует немедленно провозгласить Сыма Яня наследником и преемником Цзиньского вана, а затем похоронить умершего.
В тот же день Сыма Янь вступил в права наследника Цзиньского вана. Он присвоил посмертно своему отцу титул Вэнь-вана и пожаловал Хэ Цзэну звание цзиньского чэн-сяна; высокие звания также были пожалованы Сыма Вану, Ши Бао и Чэнь Цяню.
После похорон отца Сыма Янь вызвал сановников Цзя Чуна и Пэй Сю во дворец и обратился к ним с вопросом:
– Скажите, действительно ли Цао Цао говорил: «Если бы воля неба обратилась на меня, я был бы Чжоуским Вэнь-ваном»?
– Да, – ответил Цзя Чун. – Но Цао Цао был на жалованье у государства и потому боялся, что его назовут узурпатором, если он присвоит себе императорский титул. И все же он добивался, чтобы его сын Цао Пэй стал Сыном неба.
– А что представляет собой мой батюшка в сравнении с Цао Цао? – спросил Сыма Янь.
– Это совсем иное дело, – сказал Цзя Чун. – Цао Цао был известен своими подвигами всей Поднебесной, однако народ не признавал его добродетельным и боялся только его силы. А сын его Цао Пэй сразу установил тяжелые поборы и повинности; в стране происходили беспорядки, и он метался то на запад, то на восток, пытаясь подавить недовольство народа. Позже дед ваш Сюань-ван и дядя Цзин-ван, совершая великие дела, распространили милости и добродетели по всей стране, и сердца народа обратились к ним. Батюшка ваш покорением царства Шу прославился на всю вселенную – можно ли его сравнивать с Цао Цао?
– Так значит, Цао Пэй заставил отречься от престола императора Ханьской династии? – задумчиво произнес Сыма Янь. – Почему же я не могу взойти на трон Вэйской династии?
– У вас есть полное право поступить так, как поступил Цао Пэй, – сказали Цзя Чун и Пэй Сю, низко кланяясь Сыма Яню. – Надо только построить башню отречения и возвестить всей Поднебесной, что вы вступаете на трон.
Сыма Янь остался очень доволен беседой с сановниками.
На следующий день он при оружии вошел во дворец. Вэйский государь Цао Хуань чувствовал себя нехорошо и уже несколько дней никого не принимал. Сыма Янь направился прямо во внутренние покои. При виде его Цао Хуань поспешно вскочил со своего ложа.
– Чьей силой держалась Поднебесная? – грубо вскричал Сыма Янь.
– Силой вашего батюшки Вэнь-вана! – ответил правитель.
– Вижу я, государь, что вы способны только рассуждать, а править государством не умеете! – Сыма Янь рассмеялся. – Почему вы не уступите престол тому, кто обладает более высокими талантами и добродетелями?
Цао Хуань растерялся, не зная, что ответить. Стоявший рядом ши-лан Чжан Цзе воскликнул:
– Вы ошибаетесь, великий ван! Вэйскому У-ди Цао Цао нелегко было завоевать Поднебесную! Ныне Сын неба, его потомок, обладает высокими добродетелями и ни в чем не провинился перед Поднебесной. Зачем же ему уступать престол кому-то другому?
– Престол принадлежал Ханьской династии, и Цао Цао захватил его незаконно! – с гневом отвечал Сыма Янь. – Он и Поднебесную завоевал лишь благодаря помощи рода Сыма! Об этом все знают! Разве я недостоин того, чтобы взойти на престол Вэйской династии?
– Это злодейство! – вскричал Чжан Цзе.
– Как? – загремел Сыма Янь. – Я мщу за позор Ханьской династии! – И, обернувшись к страже, он приказал схватить Чжан Цзе и тут же в зале забить его насмерть палками. Цао Хуань умолял Сыма Яня простить виновного, но Сыма Янь повернулся к нему спиной и покинул зал.
– Что же мне делать? – бросился Цао Хуань за советом к Цзя Чуну и Пэй Сю.
– Такова воля неба, и вы не должны сопротивляться! – сухо произнес Цзя Чун. – Последуйте примеру ханьского императора Сянь-ди, прикажите построить башню для церемонии отречения и торжественно передайте власть Цзиньскому вану. Это будет соответствовать воле неба и желаниям людей, и сами вы избавитесь от неприятностей.
Цао Хуань послушался его совета.
В первый день двенадцатого месяца перед башней собрались толпы гражданских и военных чиновников. Цао Хуань, держа в руках императорский пояс и печать, поднялся по ступеням.
Потомки об этом сложили такие стихи:
От Хань взял правление Вэй, а Цзинь – от последнего Цао.
Изменчива воля судьбы и от нее не уйти.
Погиб многославный Чжан Цзе, отдав свою жизнь государю,
Не в силах одною рукой такую громаду нести.
Затем Цао Хуань пригласил подняться на возвышение Цзиньского вана и принять власть, а сам в одежде гуна спустился вниз и стал перед толпой. Сыма Янь, выпрямившись, сел. Справа и слева от него встали Цзя Чун и Пэй Сю с обнаженными мечами. Цао Хуаню приказали преклонить колена и выслушать указ.
«Прошло уже сорок пять лет с тех пор, как вэйский правитель принял отречение ханьского императора. Счастливые годы Вэйской династии истекли, и воля неба обратилась к династии Цзинь. Род Сыма, славящийся своими заслугами и добродетелями от края и до края земли и неба, поистине достоин занять императорский трон. Новый правитель милостиво жалует тебе титул вана Чэнь-лю и повелевает отбыть на жительство в город Цзиньюнчэн. Отправляйся немедленно в дорогу и без вызова ко двору не являйся».
Цао Хуань со слезами поблагодарил Сыма Яня за милость и удалился.
Тай-фу Сыма Фу, роняя горькие слезы, поклонился свергнутому императору и произнес:
– Я был подданным Вэйской династии и до самой смерти останусь верным ей!
Сыма Янь, желая отдать должное преданности Сыма Фу, тут же пожаловал ему титул Аньпинского вана, но Сыма Фу не принял его.
В тот день гражданские чиновники вереницей шли к возвышению, чтобы поклониться и поздравить Сыма Яня; все они кричали:
– Вань суй!
Захватив трон Вэйской династии, Сыма Янь назвал свое государство великим царством Цзинь, а первый период правления – Тай-ши – Великое начало [265 г.].
Так окончило свое существование царство Вэй.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Подражая Цао Пэю, действовало царство Цзиньское,
А Чэнь-лю в своих поступках строго следовал Сянь-ди.
Так на башне отреченья вновь свершилось дело грозное.
Вспомнишь это – сердце кровью обливается в груди!
Цзиньский император Сыма Янь присвоил посмертно титулы Сюань-ди деду Сыма И, Цзин-ди – дяде Сыма Ши и Вэнь-ди – отцу Сыма Чжао и велел построить семь храмов во славу своих предков: императора Вэнь-ди, императора Цзинь-ди, императора Сюань-ди, а также в честь своего прадеда цзиньчжаоского правителя Сыма Фана, прапрадеда иньчуаньского тай-шоу Сыма Цзюаня, прапрапрадеда юйчжанского тай-шоу Сыма Ляна, прапрапрапрадеда ханьского полководца Западного похода Сыма Цзюня.
Совершив столь великое дело, Сыма Янь созвал во дворце совет, чтобы обсудить план похода против царства У. Поистине:
Ворота и стены Хань не успели обветшать,
А уж земли царства У топчет вражеская рать.
О том, как было завоевано царство У, повествует следующая глава.
Глава сто двадцатая
из которой читатель узнает о том, как старый полководец Ян Ху назвал имя полководца Ду Юя, и о том, как окончили свое существование три царства
Император Сунь Сю заболел, когда узнал, что Сыма Янь вступил на престол и собирается идти войной на царство У. Чувствуя, что больше ему не встать на ноги, он призвал к своему ложу сына Сунь Ваня и чэн-сяна Пуян Сина и велел наследнику поклониться ему. Так Сунь Сю и скончался, одной рукой держа за руку Пуян Сина, а другой – указывая на своего сына.
После смерти государя Пуян Син решил сразу же возвести на престол наследника, но полководец левой руки Вань Юй возразил:
– Сунь Вань не справится с государственными делами. Лучше бы вместо него возвести на престол Учэнского хоу Сунь Хао.
– Сунь Хао талантлив и умен, – поддержал военачальник Чжан Бу. – Он вполне соответствует столь высокому положению.
Пуян Син, не зная, как поступить, решил посоветоваться с императрицей Чжу.
– Я – вдова, – сказала императрица. – Что я понимаю в государственных делах? Обдумайте все сами.
И тогда Пуян Син решил провозгласить императором Сунь Хао.
Сунь Хао, по прозванию Юань-цзун, был сыном Сунь Хэ и внуком великого императора Сунь Цюаня. Он вступил на престол в седьмом месяце того же года [265 г.] и назвал первый период своего правления Юань-син – Начало возвышения.
Сунь Хао пожаловал прямому наследнику престола Сунь Ваню титул Юйчжанского вана; отцу своему Сунь Хэ присвоил посмертно титул Вэнь-хуанди, а мать свою, происходившую из рода Хэ, удостоил звания вдовствующей императрицы. Старый полководец Дин Фын был пожалован званием да-сы-ма. На следующий год император провозгласил новый период правления под названием Гань-лу – Сладкая роса [266 г.].
Вступив на престол, Сунь Хао с каждым днем становился все более злым и жестоким, предавался пьянству и разврату. Большое влияние при дворе приобрел евнух Чэнь Хунь. Пуян Син и Чжан Бу пытались образумить государя, но Сунь Хао разгневался и казнил их. С тех пор все придворные сановники притихли.
Вскоре государь переименовал свое правление с Гань-лу на Бао-дин – Богатство и величие – и назначил Лу Кая и Вань Юя чэн-сянами правой и левой руки.
В это время Сунь Хао жил в Учане, и население округа Янчжоу страдало от повинностей, которые вводил жестокий правитель. Наибольшие тяготы для народа представляло распоряжение Сунь Хао доставлять ему запасы в Учан водным путем. Ни о чем не заботясь, государь увлекался пирами и проматывал богатства, как свои собственные, так и государственные. Дело дошло до того, что чэн-сян Лу Кай не выдержал и подал ему доклад:
«Ныне нет стихийных бедствий, а народ истощен вконец; нет войн – а государственная казна пуста. Это внушает мне тревогу.
Много лет назад после падения ханьского правящего дома в Поднебесной появилось три царства. Ныне два рода – Цао и Лю, позабывшие о добродетелях, сделались добычей династии Цзинь! Это наглядный пример из наших времен. Я, невежда, говорю вам об этом ради вашего блага, государь!
Учан, с его обветшалыми стенами, не столица для столь могущественного правителя, как вы. Недаром же мальчишки на улицах поют:
Лучше воду пить в Цзянье,
Чем рыбу есть в Учане.
Лучше умереть в Цзянье,
Но только бы не жить в Учане.
В этих словах выражены мысли народа и воля неба.
Запасов у нас в государстве так же мало, как капель росы на корнях растений, их не хватит даже на год. Чиновники, притесненные и обиженные, перестали прилагать усердие на службе.
При великом императоре Сунь Цюане во дворце не было и сотни девушек, а начиная с правления императора Цзин-ди их стало более тысячи. Нельзя забывать и о том, что приближенные ваши не отвечают занимаемому положению. Они разобщены, враждуют между собой, губят преданных вам и мудрых людей. Все это вредит государству и причиняет страдания народу.
Умоляю вас, государь, сократить повинности, положить конец притеснениям народа, уменьшить число девушек во дворце и приблизить к себе достойных сановников. Тогда небо возрадуется, народ проникнется доверием к вам, и в государстве воцарится порядок и спокойствие».
Доклад этот лишь вызвал недовольство Сунь Хао. Не обращая никакого внимания на уговоры, он приказал строить Светлый дворец. Всем военным и гражданским чиновникам было приказано отправиться в горы и возить оттуда бревна. Все это вызывало большое недовольство чиновников.
Между тем Сунь Хао обратился к предсказателю Шан Гуану и попросил его погадать, удастся ли царству У овладеть Поднебесной.
– Гадание показывает счастье для вас, – сказал Шан Гуан. – Год гэн-цзы [280 г.] приходится как раз на черный цвет, а это значит, что вы вступите в Лоян.
Сунь Хао, очень довольный этим предсказанием, обратился к чжун-шу-чэну Хуа Хэ с такими словами:
– Покойный император приказал строить укрепленные лагеря вдоль реки Янцзы. Всеми этими лагерями ведает Дин Фын. Но мне они не нужны – мои войска и флот подымутся вверх по течению реки Ханьшуй и отомстят за позор императора царства Шу. Посоветуйте, куда мне раньше двинуть войско?
– Династия Шу-Хань погибла безвозвратно! – попытался отговорить императора Хуа Хэ. – Сыма Янь теперь только и думает о том, как бы ему проглотить наше царство. Государь, прежде всего вам следует обратить свое милосердие к народу. Заставить сейчас народ взяться за оружие – все равно что гасить огонь, подбрасывая в него хворост – можно и самому сгореть! Подумайте об этом, государь!
– Что ты болтаешь чепуху! – разгневался Сунь Хао. – Я должен воспользоваться случаем для восстановления былого величия наших предков! Молчи! Не смей мне возражать! Если б ты не был моим старым слугой, я за такие слова отрубил бы тебе голову!
Стража вытолкала Хуа Хэ из зала. Он вышел за ворота дворца и со вздохом произнес:
– Как жаль, что эти прекрасные места скоро попадут в руки врага!
С этого дня Хуа Хэ заперся дома и больше не являлся во дворец.
А Сунь Хао повелел полководцу Покорителю востока Лу Кану готовиться к нападению на Сянъян.
Лазутчики донесли об этом в Лоян цзиньскому императору Сыма Яню. Сыма Янь созвал военный совет, на котором Цзя Чун сказал:
– Мне известно, что Сунь Хао жесток и действует наперекор разуму. Государь, прикажите ду-ду Ян Ху унять Сунь Хао, если он действительно вздумает напасть на нашу границу. Недалеко то время, когда в царстве У начнутся великие смуты. Вот тогда вы завоюете его!
Следуя этому совету, Сыма Янь отправил гонца в Сянъян с повелением Ян Ху держать войско наготове на случай нападения врага.
Военачальник Ян Ху пользовался в Сянъяне большой любовью народа и воинов. Многие военачальники из царства У покорились ему и беспрекословно выполняли его приказания. Воины Ян Ху, не занятые охраной границ, обрабатывали восемьсот цинов пустующих земель и снимали обильный урожай.
Когда Ян Ху только прибыл в Сянъян, в войске не было продовольствия и на сто дней, а спустя нескольких лет запасы накопились на десятилетие.
Ян Ху был прост в обращении с воинами, всегда носил легкую одежду, никогда не надевал лат и шлема. Шатер его охраняли лишь десять воинов.
И вот однажды военачальники обратились к Ян Ху с такими словами:
– Дозорные доносят, что воины царства У неосторожны и беспечны. Разрешите напасть на них, и мы одержим большую победу!
– Вы недооцениваете способностей Лу Кана! – улыбнулся Ян Ху. – Это умный и хитрый полководец. Когда-то он напал на Силин и в одно мгновение убил военачальника Бу Чаня и несколько сотен его воинов. Я даже не успел их спасти! С ним шутить опасно! Мы должны спокойно выжидать, пока изменится обстановка. Тот, кто выступает, не считаясь с требованиями времени, всегда терпит поражение.
Военачальники успокоились и прекратили разговоры о нападении на противника.
Однажды Ян Ху решил отправиться на охоту. Как раз в это время охотился и Лу Кан. Ян Ху строго-настрого запретил своим воинам переходить границу, и никто не нарушал его приказа. Лу Кан обратил на это внимание и со вздохом произнес:
– В войске полководца Ян Ху такой порядок, что лучше на него не нападать!
Вечером, после охоты, Ян Ху расспросил своих воинов, сколько перебежало к ним дичи, подстреленной охотниками Лу Кана на своей земле, и всю эту дичь приказал отвезти Лу Кану. Тот позвал в свой шатер гонца и спросил:
– Твой полководец пьет вино?
– Если хорошее, пьет, – отвечал воин.
– У меня есть мера выдержанного вина, отвези его своему полководцу, – улыбаясь, сказал Лу Кан. – Правда, это вино я держал для себя, но в благодарность за вчерашнюю охоту хочу угостить Ян Ху.
Воин взял вино и уехал.
– Зачем вы послали ему вино? – удивленно спросили военачальники.
– А ведь он по доброте своей вернул нашу дичь, – просто ответил Лу Кан ко всеобщему изумлению.
Возвратившись с вином, воин обо всем рассказал Ян Ху.
– Откуда он знает, что я пью вино? – засмеялся Ян Ху и приказал открыть кувшин.
Военачальник Чэнь Юань предостерег его:
– А не отравлено ли это вино? Не пейте, господин ду-ду!
– Лу Кан не из тех, кто способен отравить человека!
Ян Ху выпил полную чашу.
С той поры между лагерями Ян Ху и Лу Кана то и дело сновали гонцы. Однажды Лу Кан прислал оправиться о здоровье Ян Ху.
– А как чувствует себя полководец Лу Кан? – в свою очередь спросил посланного Ян Ху.
– Он уже несколько дней болен и не встает.
– У меня такая же болезнь, как у него, – сказал Ян Ху. – Вот возьмите лекарство и отвезите своему полководцу. Он скоро поправится.
Гонец отвез лекарство Лу Кану.
– Ян Ху наш враг! Не пейте этого зелья! – предостерегали Лу Кана военачальники.
– Ян Ху меня не отравит! – с уверенностью произнес Лу Кан и выпил лекарство.
Вскоре он выздоровел, и военачальники от души радовались этому. Лу Кан сказал им:
– Если Ян Ху будет действовать добром, а мы – жестокостью, победа останется за ним. Нам не следует гоняться за мелкими выгодами.
В это время Лу Кану доложили, что от государя прибыл гонец. Лу Кан немедленно принял его, и тот сообщил:
– Сын неба приказывает вам сейчас же напасть на врага. Не давайте цзиньцам вторгнуться первыми!
– Хорошо, – ответил Лу Кан. – Поезжай обратно, а я пришлю государю донесение.
Гонец уехал. Лу Кан изложил свои соображения и отправил доклад в Цзянье. В докладе говорилось о том, что сейчас нельзя воевать с царством Цзинь и что ради спокойствия и безопасности государства пока надо действовать осторожно.
Прочитав донесение, Сунь Хао разгневался.
– Я слышал, что Лу Кан сносится с врагом! Это и в самом деле так!
И он велел лишить Лу Кана должности и снизить в звании до сы-ма, а на его место был назначен полководец левой руки Сунь И. Сановники не посмели возражать.
Вскоре после этого Сунь Хао установил новый период своего правления под названием Фын-хуан – Чета Фениксов [271 г.]. С тех пор он словно впал в бешенство. Всю свою армию он расположил на границе. Высшие сановники и простой народ стонали от его насилий. Чэн-сян Ван Юй, полководец Лю Пин и да-сы-нун Лоу Сюань пытались сдержать обнаглевшего правителя, но поплатились за это жизнью.
За девять лет своего правления Сунь Хао казнил более сорока преданных ему сановников. Он выезжал из дворца только под охраной пятидесяти тысяч конных воинов в латах. Сановники были так запуганы, что не осмеливались высказывать вслух своих мнений.
Между тем Ян Ху, узнав, что Лу Кан отстранен и Сунь Хао управляет своим государством как свирепый тиран, решил, что пришло время воевать с царством У, и послал императору такой доклад:
«Все дела совершаются людьми в сроки, предопределенные небом. Ныне реки Янцзы и Хуайхэ не представляют для нас столь неприступной преграды, какими были горы у Цзяньгэ во время войны против царства Шу. Кроме того, Сунь Хао превзошел Лю Шаня своей жестокостью, от которой население царства У страдает больше, чем в свое время страдало население царства Шу. А войска великого царства Цзинь ныне стали сильнее чем прежде. Мы должны покорить царство У, а не держать наше войско на охране границ, взваливая этим на народ лишнее бремя расходов. Действовать надо сейчас, ибо положение в царстве У может измениться. Известно, что периоды процветания и упадка не бывают продолжительными».
Прочитав доклад, Сыма Янь обрадовался и приказал снаряжать войско в поход. Однако сановники Цзя Чун, Сюнь Сюй и Фын Дань отсоветовали ему начинать войну.
Узнав о том, что в столице отвергли его предложение, Ян Ху со вздохом промолвил:
– В Поднебесной на каждый десяток сановников всегда найдется восемь-девять неумных советчиков. Жаль упустить благоприятный момент для воссоединения Поднебесной!
На четвертом году периода Сянь-нин [278 г.] Ян Ху обратился к императору с просьбой освободить его от занимаемой должности и отпустить в деревню на лечение.
– На прощанье дайте нам совет, как покорить царство У, – просил его Сыма Янь.
– Это нетрудно сделать, пока там царствует свирепый и жестокий Сунь Хао, – отвечал Ян Ху. – Но если Сунь Хао умрет и на трон вступит мудрый правитель, тогда царство У не завоевать.
Тут только Сыма Янь понял, почему Ян Ху так настойчиво добивался разрешения начать войну.
– А вы не согласились бы сейчас вести войско в поход против царства У? – спросил Сыма Янь.
– Нет, государь. Я стар и болен, – сказал Ян Ху. – Выберите другого, умного и храброго полководца.
Затем он распрощался с Сыма Янем и уехал. К концу года самочувствие его резко ухудшилось. Государь лично приехал навестить больного.
– О государь, я так тронут вашей добротой! – роняя слезы, проговорил Ян Ху. – Умри я десять тысяч раз, все равно мне не отблагодарить вас за все ваши милости!
– Мы в свое время не сумели воспользоваться вашим планом войны против царства У, – сказал Сыма Янь, и в голосе его звучало сожаление. – Но кто же может продолжить то, к чему стремились вы?
– Я умираю и буду искренен с вами до конца. Это великое дело может выполнить только полководец правой руки Ду Юй. Если хотите успешно воевать, поставьте его во главе войска.
– Возвышать мудрых – доброе дело! – сказал Сыма Янь. – Но почему вы сами, называя людей, которые могут быть полезными династии, сжигаете черновики своих докладов и утаиваете от других свои замыслы?
– Потому что я не из тех, кто домогается милостей для себя и незаслуженно выдвигает людей неспособных, – коротко ответил Ян Ху.
Это были его последние слова; вскоре дыхание его оборвалось. Опечаленный Сыма Янь вернулся во дворец и присвоил посмертно Ян Ху звание тай-фу и титул Цзюйпинского хоу.
Население округа Наньчжоу, оплакивая смерть Ян Ху, даже прекратило торговлю на базарах.
Жители Сянъяна, вспоминая о том, что покойный полководец любил бродить в горах Сяньшань, построили там храм и поставили каменную плиту с надписью. В храме четыре раза в год совершались жертвоприношения. Путники, читая надпись на плите, не могли удержаться от рыданий, и плиту эту назвали Плитою слез.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Рассветное солнце тревожит сановника сон,
Весенние ветви склонились над старой плитою,
И сосны роняют тяжелые капли росы,
Как слезы, что люди пролили той скорбной порою.
Затем цзиньский государь Сыма Янь пожаловал Ду Юю звание полководца Покорителя юга и назначил на должность правителя округа Цзинчжоу.
Ду Юй был человеком опытным в военном деле и обладал огромными способностями. К тому же он без устали учился. Особенно любил он читать толкования Цзо Цю-мина к книге «Чуньцю». С этой книгой он никогда не расставался, и даже во время поездок слуги несли впереди «Цзочжуань». За это его прозвали «любителем Цзочжуаня».
Ду Юй навел порядок в Сянъяне и начал готовиться к походу против царства У.
За это время в том царстве многое изменилось. Умер старый полководец Дин Фын, скончался Лу Кан. Однако Сунь Хао не обращал никакого внимания на надвигающуюся опасность и проводил время в пирах и забавах, заставляя присутствовать на них всех придворных сановников. А там за ними неотступно следили десять надсмотрщиков и, подслушивая все разговоры, докладывали о них государю. Тем, кто выражал хоть малейшее недовольство, либо сдирали кожу с лица, либо выкалывали глаза. Сановники жили в постоянном страхе за свою жизнь.
