Текст книги "История географических карт"

Автор книги: Ллойд Арнольд Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Косьму, как и всех благочестивых христианских географов, коробит сама идея о том, что у антиподов может существовать еще одна населенная часть мира, которая отделена от мира христианского океанским поясом вдоль экватора. Принять теорию о существовании такого региона, высказанную кое-кем из ранних греческих авторов-язычников, было невозможно по двум причинам. Во-первых, этот регион, если бы там действительно имелась суша, был бы непригоден для жизни из-за жуткой жары. Во-вторых, его обитатели никак не могли происходить от Адама, поскольку все, кто уцелел от потопа, плыли на ковчеге Ноя. Вопрос о существовании земли антиподов и о ее обитаемости превратился в важную теологическую проблему, которую очень подробно рассмотрел в VI в. Исидор Севильский. Двумя столетиями позже Виргилий Зальцбургский, Василий и Амброзий сошлись во мнении, что вопрос этот, хотя и тонкий, все же не полностью закрыт для церкви. Косьма же в своем отрицании очень настойчив. Язычники, говорит он, «утверждают не краснея, что существуют люди, которые живут на обратной стороне Земли… Но если исследовать более тщательно вопрос об антиподах, то можно легко обнаружить, что это бабушкины сказки. Ибо если два человека на противоположных сторонах поставят свои ступни строго напротив друг друга, не важно, окажутся ли они при этом на земле или на воде, на воздухе или огне или на любой другой субстанции, то как так может быть, что оба они будут стоять головой кверху? Один из них наверняка окажется в естественном положении головой кверху, а второй, в противоречии с натурой, головой книзу. Подобные представления противоречат здравому смыслу и чужды нашей природе и состоянию».

Географическая статистика, собранная на протяжении темных веков средневековой мысли, очень обрывочна и в целом недостоверна. В это время христианские ученые заново рассматривали, причем совершенно беспорядочно, теории о размерах мира в целом, отдельных континентов и стран, которые были выдвинуты еще столетия назад Гиппархом, Эратосфеном и Птолемеем. Они не внесли в географическую науку ничего нового, кроме путаницы и теологии. В качестве примера «нововведений» можно привести статистический обзор мира, который сделал примерно через сто лет после Косьмы (в 650 г.) некий анонимный ученый из Равенны.

Этот анонимный равеннец заработал себе место в истории, так как его рукопись сохранилась и, к несчастью, ее много цитировали другие авторы. Сам он почти ничего не сделал, только собрал сведения из старых, дохристианских дорожных справочников, хотя и пользовался при этом несколькими новыми таблицами расстояний из «Готской космографии», принесенной в Римскую империю тевтонскими завоевателями с севера. При этом в использовании материала равеннец действовал примерно так же, как большинство его современников. Например, он перепутал Клавдия Птолемея с «царем македонцев в Египте». Не исключено, что ошибки в географических названиях можно списать на копиистов, но и в остальном он показал себя решительно неспособным исследователем.

«…если два человека на противоположных сторонах [Земли] поставят свои ступни строго напротив друг друга… как может быть, что оба они будут стоять головой кверху?» – Косьма, 535 г.

В дополнение к научным ошибкам и отсутствию в его работе оригинальности равеннец изо всех сил старался привнести в свои таблицы расстояний как можно больше дополнительных сведений. Он начал свой текст с того, что восторженно воспел необъятность божьего мира. Кто сумел измерить высоту небес, ширину земли, глубину пропасти? О себе же он говорит: «Хоть я не рожден в Индии и не воспитан в Шотландии, хотя я не путешествовал по Берберии и не изучал Тартарию, все же я приобрел умственные знания о целом мире и о местах обитания его разных народов, поскольку мир этот описан в книгах, созданных при многих императорах». Мир, о котором он рассказывал, простирался от Британии до Индии и был разделен на двенадцать частей, начиная с востока, подобно тому как разделен день. Между двумя его окраинами лежали земли персов, арабов, эфиопов, мавров, испанцев, аквитанцев и прочих. Над ними всеми веяли «шесть ветров из сокровищниц Господа». К западу от Скотии (Ирландия) располагалось непреодолимое пространство – Северный океан, за которым не обнаружено никаких земель. Но даже бросать в эту сторону любопытные взгляды святотатственно для любого христианина. Точно так же предопределено, что ни один смертный не должен проникнуть в скрытый рай Господень, расположенный на востоке на самом краю мира.

Что же касается гор, за которыми исчезают солнце и луна, то кто из людей окажется достаточно дерзок, чтобы усомниться в их существовании? Совершенно ясно, что Создатель не желал, чтобы смертные знали об их местонахождении; поэтому Он сделал их недостижимыми. Закончив с вводными заметками по космографии, равеннец приступает к изложению таблиц расстояний. В качестве основного источника информации у него фигурирует некий Касторий – туманный персонаж, составивший в какой-то момент космографию империи (Cosmographus Romanorum). Его рассказ об обитаемом мире завершался лоцией, или периплом, Средиземного моря и перечислением значительных островов в «Римском море» и за его пределами. Во всем тексте можно отыскать всего одно указание на живое воображение автора и, возможно, оригинальную и важную идею относительно долготы. «Если, – писал он, – с помощью часов из металла [механических или солнечных часов] мы сможем точно различить каждую часть дня в исчислении часов, то насколько лучше смогут разумные и мудрые мужи рассудить, какие страны следует принять во внимание, по мере того как они проходят по миру час за часом?»

Средневековые карты мира можно разделить на три большие группы, в зависимости от их формы: это круглые карты, прямоугольные и овальные. Во всех остальных отношениях они мало различаются между собой. Форма карты первых двух групп зиждется на прочных основаниях, почерпнутых из Писания. «Он есть Тот, Который восседает над кругом Земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья». Эта фраза служила достаточным основанием для концепции Земли как плоского диска. На тот случай, если кто-то не читал Косьмы и не проникся его остроумным сравнением Земли со скинией, в Писании имелось и еще одно место, которое могло нисколько не хуже указать на мир, состоящий из прямых линий квадрат или прямоугольник. «И поднимет знамя язычникам, и соберет изгнанников Израиля, и рассеянных Иудеев созовет от четырех концов Земли».

Определив для себя форму мира – каждый в соответствии с тем, какой текст из Писания казался ему более подходящим, – ранние средневековые географы начинали барахтаться в трясине традиционных представлений и полупроверенных фактов. По большей части они брали за основу для внутреннего устройства своего мира систему Эратосфена – утрированную и избавленную от каких бы то ни было научных принципов, которые он в нее привнес. Река Ганг отмечала восточную оконечность обитаемого мира, а пустыня Сахара – его южный предел. Римская империя занимала большую часть земной тверди или, по крайней мере, всю ту ее часть, которая того стоила. Существование моря Океана вокруг обитаемого мира для Косьмы, например, доказывал волнистый занавес вокруг стола с предложением хлебов, а для остальных – обрывки работ греческих географов, таких как Эратосфен. Каспийское море представляло собой залив Северного моря, а Скандинавия – остров к северу от Германии.

Единственное, что дошло до нас от римской картографии, – это карты Клавдия Птолемея, и карта известная как Пейтингерова таблица. Это преимущественно дорожная карта, а название она получила по имени открывателя. Однако существует еще по крайней мере десяток классических ссылок на другие карты в работах Варрона, Витрувия, Светония, Плиния и других авторов. Однако все карты, упоминаемые в этих текстах, утрачены. Из написанного о них можно понять, что, в противоположность ранним христианским картам Средневековья, они не испытывали недостатка в географических деталях; напротив, они предоставляли зрителю обильную информацию – верную или нет, другой вопрос.

На всех восьми или десяти картах, которые можно достаточно точно датировать 500–800 гг., почти нет деталей. На них показана совершенно примитивная концепция мира, которая не соответствовала ни окружающей действительности, ни, вероятно, реальным знаниям их авторов. Прямоугольную карту мира Косьмы, например, изготовил человек, который много путешествовал и повидал мир. Карта – всего лишь контур его теологической концепции мира, она не несет никакой практической информации. Даже автор не смог бы воспользоваться ею, чтобы добраться из одного места в другое, как не смог бы показать на ней самых элементарных политических границ. Неужели карта нужна была ему только как аллегорическая картина мира, условная иллюстрация к тезису? Или Косьма считал своих читателей настолько глупыми, что надеялся обмануть их своим примитивным толкованием мира, в котором они жили? Сам Косьма не оставил для нас никаких объяснений.

Вторая карта мира этого периода находится в библиотеке Альби в Лангедоке. Она переплетена в один том с рукописью VIII в., содержащей космографии Орозия и Юлия Гонория. Карта выполнена чрезвычайно грубо; фактически она настолько плоха, что многочисленные содержащиеся в ней географические ошибки, возможно, объясняются скорее недостатками плохого рисовальщика, чем информации, с которой он работал. Обитаемый мир изображен на ней в виде длинного прямоугольника со скругленными углами, окруженного океаном. При этом суша включает только район Средиземного моря, или то, что автор считал пределами старой империи. От Азии осталась лишь полоска суши по восточной границе Средиземноморья. Хотя карта очевидно римского происхождения, Италия на ней тоже нарисована плохо. Нил и Красное море впадают в Средиземное море. Западный ветер (зефир) дует с юга, река Ганг расположена в Южной Африке. Но при всех своих недостатках карта Альби, изготовленная около 750 г., остается одной из древнейших картографических изображений «латинской» Европы в Средние века.

Среди интересных карт, упомянутых в книгах того времени, но сгинувших без следа, было изображение мира, сделанное епископом Орлеанским Теодульфом (788–821) на стене собственного дома. Анастасий рассказывает, что у папы Захарии, который занимался истреблением географических ересей Виргилия, тоже была карта мира, изготовленная специально для него. В период его папства эта карта украшала собой одну из комнат Латеран-ского дворца. Эйнхардт (770–840) – друг и биограф Карла Великого – описывал, среди прочих чудес императорской библиотеки, три таблицы из серебра и одну из золота. На одной из серебряных таблиц был выгравирован «весь круг земной», разделенный на три континента. Две других содержали детальные планы городов Рима и Константинополя. Даже анонимный равеннец утверждает, что нарисовал «с чудесным искусством» картину всех описанных им земель.

Разрушительного действия времени сумели избежать более шестисот карт и набросков, сделанных между 300 и 1300 гг. Позже их находили в самых странных местах и при самых необычных обстоятельствах. Их размер варьируется от нескольких дюймов[24]24
  1 дюйм = 2,54 см.


[Закрыть] – например, схематическое изображение мира в «Этимологии» Исидора Севильского – до пяти и больше футов в диаметре – как прекрасная карта из Херефордского собора (1275). Но, вне зависимости от размера и художественного качества изображения, в этих картах невозможно проследить никакого развития мысли и представлений о мире. Можно увидеть только механическое добавление фактов и столь же механическое развитие нескольких базовых идей. Невозможно также сколько-нибудь разумно классифицировать средневековые карты или разбить их на группы по точности и практичности. Даже для «типов» карт со сходными характеристиками невозможно определить какие бы то ни было источники и прототипы, кроме принятых церковью писаний, популярных в народе мифов и искаженных фрагментов греко-римской картографии, уцелевших от лучших времен. При копировании карты редко дорабатывали и улучшали по сравнению с оригиналом, как делали в свое время при переиздании карт Птолемея. Карты испанского монаха Беата, например, впервые появились в его «Комментариях к Апокалипсису», написанных в 776 г. На протяжении последующих пяти столетий эти карты многократно копировали, по всей видимости, ученые представители духовенства, но при этом в них почти ничего не изменилось. Добавились только кое-какие декоративные элементы и фантастические создания, придуманные Плинием и Солином. Подобные дополнения к картам, которые с самого начала были схематическими или аллегорическими, практически никак не сказались на развитии науки и не имеют исторического значения.

«Совершенно невероятно, – пишет один историк, – чтобы значительная часть достижений Античности была навсегда утеряна». Это может соответствовать или не соответствовать истине, но, по крайней мере в Средние века, значительная часть того, что можно назвать научными достижениями, была упрятана в монастыри, а сама наука и ученые вынуждены были на время уйти из Западной Европы. В то время как Западная Европа под руководством католической церкви почивала на лаврах собственной святости, заботу о сохранении древнего знания принял на себя Константинополь. Его библиотеки и музеи стали хранилищем памятников древней цивилизации и культуры, и это помогло сохранить науку живой. Самые упрямые мыслители Западной Европы тоже делали все возможное, чтобы светильник знания не угас окончательно. Например, в первой половине XII в. Аделяр из Бата провел лето на берегах Уэльса и Ирландии за изучением приливов и отливов и разработкой их теории. А Дунс Скот в конце XIII в. целую зиму работал в парижском монастыре, исчисляя на стене угольком с помощью достижений греческой и арабской математики предварение равноденствий. Некоторые ученые того времени, такие как Адам Бременский, папа Сильвестр II, Альберт Великий и Роджер Бэкон, принимали гипотезу сферического мира и считали ее верной. Тем не менее авторы средневековых карт, большинство из которых составляли монахи, обращались за информацией о форме и размерах обитаемого мира почти исключительно к Писанию. В результате их творения – всего лишь грубые наброски и аллегорические картинки, призванные поучать и развлекать массы или служить аргументом в пользу какой-нибудь теологической доктрины.

Кроме круглых и прямоугольных карт, форма которых была взята непосредственно из Священного Писания, сохранилось несколько овальных карт, которые должны стоять особняком. Одну такую карту составил каноник Генрих из Мейссена (ок. 1110 г.); ее можно найти в его Imago Mundi. Иногда мир изображали в форме двух конусов, соединенных основаниями; это вариация овальной карты. Мэтью Пэрис (1195–1259) вернулся к древнегреческой концепции мира в форме воинского плаща (chlamys extensa). Почти все изготовители средневековых карт, похоже, сходятся в том, что обитаемую часть мира со всех сторон окружает море Океан: «Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так». Однако по вопросу о размерах и истинной природе Океана уже существовали разногласия. Некоторые считали, что Океан узкой лентой окружает сравнительно большую Землю; другие считали, что он очень широк. При этом все верили, что плавать по нему даже если возможно, то наверняка запрещено. Тайны Океана принадлежат Всемогущему, и не стоит пытаться проникнуть в них.

Одной из причин этого иррационального страха перед Океаном было, как ни странно, существование рая. Располагался он где-то там, за горизонтом. Сомневаться в реальности рая не приходилось, оставалось только точно определить его местонахождение. Обычно его размещали на Дальнем Востоке: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке… и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». Главным авторитетом по раю был Исидор Севильский, который помещал его на восточном крае материка, но окружал пылающей стеной на случай, если какие-то авантюристы вздумают проявить излишнее любопытство. Другие помещали рай на острове далеко на востоке и окружали непреодолимыми горами. Третьи старались избегать точных указаний на его местонахождение и помещали фигурки Адама и Евы и сам райский сад сбоку от основной карты, обычно с восточной стороны.

Монах-бенедиктинец Ранульф Хигден посвятил вопросу рая длинную главу в «Полихрониконе». Сэр Джон Мандевиль (ок. 1360 г.) в своей книге путешествий тоже писал об этом. Сам он в раю не бывал и даже не пытался туда попасть, поскольку считал себя недостойным, зато он без колебаний писал про более достойных путешественников, которые побывали там и описали увиденное. Колумб, наткнувшись в заливе Пария на воды реки Ориноко, тоже решил, что добрался до рая земного (ведь сделать воды Океана столь сладкими способен только источник, берущий начало у корней древа жизни).

Таким образом, рай в общем смысле можно считать восточной оконечностью мира – то ли отдельным островом, то ли частью материка. Западная оконечность – Британия или Геркулесовы столпы; за ними нет ничего, кроме Океана. Что касается северных пределов мира, то считалось, что группа ирландских скитальцев в поисках одиночества посетила в 795 г. остров Туле. Они рассказывали, что летом заходящее солнце, «не только в день солнцестояния, но и еще много дней просто скрывается за небольшим холмом, так что не бывает темноты, которая могла бы помешать человеку делать то, что хочется, даже выбирать из одежды вшей». Северным пределом Азии вплоть середины XIII в. считалось открытое море.

Южный предел средневекового мира был поводом для бесконечных споров, в основном из-за антиподов. И Солин, и Джуба изображали на своих картах, что берег Атлантического океана плавно загибается к югу и востоку и беспрепятственно выходит в Индийский океан; получался удобный и доступный морской путь. Некоторые карты неопределенно указывали на существование земли к югу от Индийского океана, но большинство географов сходились во мнении, что она необитаема из-за чрезвычайной жары. Кроме того, она необитаема потому, что «от одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли…». Безусловно, некоторые авторы карт, такие как Ламбер Сент-Омерский, включали в свои описания к картам подробный рассказ о землях ниже экватора. Ламбер описывает «район юга» как «умеренный по климату, но неизвестный сынам Адама, поскольку там нет ничего, что принадлежало бы нашей расе». Он говорит, что юг отделен от земель Адама экваториальным морем и вообще невидим для человеческого глаза. На антиподов, говорит Ламбер, солнечные лучи всегда падают с полной силой и, несмотря на экваториальный океан, попасть к ним совершенно невозможно. Этот район заселен, но не людьми, а странными созданиями под названием антиподы, анатомия которых изуродована ужасным климатом. «Ибо когда мы страдаем от жары, – пишет он, – они мучаются от холода, а северные звезды, которые нам позволено различать, от них полностью скрыты». В дополнение к антиподам Ламбер предполагает существование где-то в море Океане по крайней мере двух неизвестных континентов, земных островов, – одного в Северном, другого в Южном полушарии.

Круглая, или колесная, карта Средневекового мира обычно делилась на три части линиями в форме буквы Т. Получалась как бы буква Т внутри буквы О. Этот популярный образ мира впервые придумали, по всей видимости, ионийские философы в V в. до н. э. Автором первых Т-О карт средневековья был Исидор Севильский. Эти карты очень типичны. Т делила мир внутри О на половинку (над перекладиной Т) и две четверти. Половинка на верху карты (восток) представляла Азию, нижняя левая четверть – Европу и нижняя правая – Африку. Эти сегменты, согласно Исидору, представляли также разделение земли между тремя сыновьями Ноя: Симом, Иафетом и Хамом соответственно. Буква Т, разделявшая между собой три континента, одновременно представляла три главные водные артерии мира. «Стойка» буквы Т, идущая с запада на восток к центру мира, представляла Средиземное море. Северная половинка перекладины изображала реку Дон, южная – Нил.

Географические названия трех континентов могли быть самыми разными; на некоторых картах присутствовали только библейские названия; на других были пояснительные надписи. Так, например, объяснялось, что Азия названа в честь царицы Азии «из потомков Сима, а населяют ее 27 народов; название Африки происходит от Афер, женщины из потомства Авраамова, и что 30 рас людских проживает там в 360 городах»; что в Европе, названной в честь мифологической Европы, «обитает 15 племен сынов Иафета и имеется 120 городов». Другие карты точно указывают земли всех двенадцати колен Израиля и места жительства двенадцати апостолов.

Несмотря на личный опыт и всевозможные противоречащие этому данные, главный город данной местности всегда помещали в центр обитаемого мира. Ионийские философы в Древней Греции помещали Грецию в центр своего мира, а Дельфы – в центр Греции. У индийцев была гора Меру, у персов – Кангдиз, у арабов – Арин (Арен или Арим). Поэтому христианский картограф, очевидно, должен был поместить в центр мира Иерусалим: «Это Иерусалим! Я поставил его среди народов, и вокруг него – земли». Священный город впервые появился в центре мира на Т-О картах Саллюста, изготовленных около 1110 г. Но существуют и более ранние текстовые указания на его центральное положение. Вульгата – латинский перевод Библии IV в. – называет этот город пупом земли (umbilicus terrae). Через двести лет после карт Саллюста Марино Сануто назвал его punctus circumferentiae. Иерусалим оставался в центре мира примерно до 1450 г., когда изготовители карт вынуждены были передвинуть его к востоку. Открытия Марко Поло и других исследователей привели к необходимости увеличить размер Азии, так что приходилось выбирать – передвинуть Иерусалим или проигнорировать все открытия.

Остатки древней классической географии появляются на средневековых картах вдруг, без всяких видимых причин. Но очевидно, тогда не существовало готового сборника, откуда автор мог взять данные для своей карты. В Европе вообще не было ни одной научной или философской группы, занимавшейся сбором и проверкой картографической информации. Иногда на картах появлялись древние ориентиры, которых ко времени создания карт давно не существовало. Трою и Карфаген изображали на тех же картах, что Рим и Иерусалим. На средневековой карте могли появиться даже критский Лабиринт и Колосс Родосский. При этом географические названия сильно искажались, а сами пункты обозначались совсем не там, где нужно. Дельфы иногда путали с Делосом; Коринф редко напоминал по форме перешеек; Патмос оказывался в центре Черного моря; Гадес (Кадис) превращался в большой остров в середине Гибралтарского пролива; Палестина перемещалась в глубь Африки.

Климаты, или зоны Птолемея, в Средние века тоже ненадолго вернулись в картографию, но вернулись искаженными и не имеющими отношения к реальной жизни. Амброзий Аврелий Макробий (ок. 410 г.) проиллюстрировал свои «Комментарии к сну Сципиона» серией набросков климатических карт. На некоторых его картах пять зон, или климатических поясов, на некоторых – семь; остальные иллюстрируют его теорию двух земных островов Восточного полушария. На его картах большую часть мира покрывает океан, а суша изображена лишь небольшими пятнышками. На средневековых картах редко можно увидеть эклиптику, параллели и меридианы, но сохранилось по крайней мере две схематические зонные карты, на которых они есть. Одну из них нарисовала аббатиса Херрада фон Ландсберг в своем труде «Сад радости» (ок. 1180 г.). Вторую изготовил Джон Галифакс (Сакробоско) из Холивуда около 1220 г.

Кроме значительных городов, таких как Рим, Антиохия, Иерусалим и Константинополь, на средневековых картах можно обнаружить множество библейских мест, часто в сопровождении фигурок и сюжетных набросков. На горе Арарат часто рисовали ковчег. Обычными ориентирами были также Вавилонская башня и Александрийский маяк на острове Фарос. Популярностью пользовались сцены разрушения Содома и Гоморры и место пребывания Святого семейства в Египте, которое обычно отмечали пирамидами («амбары святого Иосифа»). Если хватало места, рисовальщики были не против добавить сцену перехода Моисея через Красное море (это шоссе значилось на многих картах) и разделение Земли обетованной между двенадцатью коленами.

Популярным материалом для картографов всегда служили небылицы Плиния и Солина, одобренные такими авторитетами, как Августин, и подкрепленные дополнительно тем, что пробуждали ассоциации с деяниями Александра Великого. Кроме того, на карты попадали и другие мифы, например легенда о святом Брендане. Изображения, связанные с этой легендой, кочевали с карты на карту не одно столетие. Святой Брендан (ок. 484–578) – ирландский монах, который предпринял путешествие в поисках рая. Он предполагал, что рай находится на острове где-то в Атлантике. После множества волнующих приключений он приплыл к великолепному плодородному острову. Для святого Брендана это и был рай, «обетованная земля святых». На картах ее обозначали как «остров Святого Брендана». Эта легенда бытовала на латинском, французском, английском, саксонском, фламандском, ирландском, валлийском, бретонском и шотландском (гэльском) языках. Сам остров обозначали на картах почти 1200 лет, до 1759 г. На одной из карт 1435 г. он нарисован на месте острова Мадейра. Мартин Бехайм (1492) поместил его к западу от Канарских островов вблизи экватора. Позже остров Святого Брендана передвинули и расположили примерно в ста милях к западу от Ирландии, а со временем он оказался в Вест-Индии. В период между 1526 и 1721 гг. португальцы отправили на его поиски несколько экспедиций, но в конце концов пришлось сделать вывод, что земной рай Святого Брендана – миф.

Почти так же часто, как остров Святого Брендана, меняло свое местонахождение мифическое царство Пресвитера Иоанна. Примерно в 1150 г. по Европе пронесся слух, что где-то в Азии могущественный христианский император по имени Пресвитер Иоанн (с придворным титулом «гуркхан») основал царство Кара-Китай. После яростной кровавой войны ему удалось подавить мусульман в своих владениях. Этот загадочный царь-священник стал для христианского мира, осаждаемого со всех сторон монгольскими ордами, символом надежды. Папа Александр III принял решение связаться с Пресвитером Иоанном и в качестве первого шага даже написал ему письмо (датированное 27 сентября 1177 г.)[25]25
  В действительности монгольские орды начали «осаждать христианский мир» лет через сорок после отправки этого письма.


[Закрыть]. Врач папы отправился в путь, чтобы лично доставить письмо, но так и не вернулся[26]26
  Миф о Пресвитере Иоанне пронизывает литературу и карты того времени. Это был, вероятно, самый реальный и влиятельный из всех мифических персонажей Средневековья.


[Закрыть].

Папа Иннокентий IV был настроен еще более решительно, чем его предшественник. Он решил, вместо того чтобы завоевывать варваров, обратить их в истинную веру. Между папой, королем Франции и двором монгольского хана начали сновать не только светские послы с предложением мира, но и миссионеры – доминиканцы и францисканцы. Эти путешественники поняли вскоре, что его высочество Пресвитер Иоанн и его христианское царство в глубинах Азии, скорее всего, миф. Но популярные иллюзии опровергнуть нелегко, и народное сознание, не желая лишиться красивой сказки, просто перенесло царство Пресвитера Иоанна в Африку – точнее, в Абиссинию. Лишь некоторые упрямцы, вроде Иоанна де Плано Карпини и Марко Поло, продолжали верить, что где-то в самом сердце Востока по-прежнему правит Пресвитер Иоанн во всем блеске своего величия. На большой карте «Полихроникона» Хигдена империя Пресвитера Иоанна расположена в нижней Скифии, в пределах Европы, но на карте Марино Сануто она изображена уже на дальней окраине Индии. Позже она переместилась еще раз, уже в Центральную Азию, и в конце концов оказалась в Абиссинии. Легенда тем не менее продолжала жить, и через четыреста лет после того, как папа Александр III написал Пресвитеру Иоанну свое письмо, голландский издатель карт Абрахам Ортелий выпустил отдельную карту под заголовком «Пресвитер Иоанн, или Описание Абиссинской империи» (Presbiteri Iohannis sive Abissinorum Imperii Descriptio). В левом верхнем углу карты был помещен декоративный картуш с гербом Пресвитера Иоанна и длинным генеалогическим списком, в котором его августейшие предки прослеживались аж до царя Давида.

Важное место в картографии Средних веков занимали библейские персонажи Гог и Магог. В средневековом сознании они представляли собой не просто реально существующие существа, но жуткую постоянную угрозу безопасности и благополучию всего христианского мира. Если верить Этику из Истрии, пересказавшему множество героических историй, Александр Великий загнал Гога и Магога «и двадцать два злых племени» на самые берега Северного океана. Там они были заперты на полуострове за Каспийскими воротами и железной стеной, которую с божественной помощью воздвиг Александр. Ходили слухи, что Пресвитер Иоанн в письме к некоему Мануэлю Коммену писал, что, кроме Гога и Магога, этот район населяют племена аний, агит, азенах, фоммепери, бефари, агримандри, казбей, аланей и другие; что эти каннибалы, поедающие не только врагов, но и собственных мертвецов, заперты на севере за высокими горами.

В этом же письме Пресвитер Иоанн высказывал опасения, царившие тогда в сердцах всех европейцев, – что когда-нибудь, в дни Антихриста, Гог и Магог вместе с остальными злодеями вырвутся оттуда и опустошат христианские земли. Они сметут с лица земли жилища святых, «так же как великий город Рим». Страх перед этим неминуемым событием много лет окутывал тенью всю Европу. Он был настолько реален, что Роджер Бэкон, человек просвещенный, советовал изучать географию, чтобы власть предержащие могли заранее предвидеть время и вероятное направление вторжения. Вера в Гога и Магога была распространена и на Востоке. Упоминания о них есть в Коране. В IX в. один восточный халиф отправил экспедицию на поиски зловещих укреплений. Об этой экспедиции на полном серьезе рассказал арабский географ Идриси. Гог и Магог вместе со своей крепостью-тюрьмой прочно вошли в средневековую картографию.

Некоторые декоративные черты средневековых карт в той или иной форме пережили столетия, изменились и приспособились к современному стилю составления карт. Одна из таких черт – символическое изображение ветров. На карте мира X в., хранящейся в Королевской библиотеке Турина, четыре ветродуя изображены в виде человеческих фигурок, сидящих на эоловых мешках, очень напоминающих пушки XIX в. Одной рукой они трубят в рога, другой выжимают из мешков ветер. Этот символ – наследие греческой мифологии. Он заимствован у Гомера, который писал об Эоле, сыне Гиппота, – боге и отце ветров, повелителе острова Эолия. В поэме «Одиссея» Эол принимает у себя Одиссея и дарит ему попутный ветер и запечатанный мешок с противными ветрами. Конечно, моряки Одиссея без разрешения открыли мешок, и это привело к катастрофе. Фигурки ветродуев – с эоловыми мешками или без – любили рисовать на картах даже в XVII и XVIII вв. На некоторых картах ветродуи изображены как головы стариков, на других – как херувимы. Иногда выражение лица ветродуя и размер ветра, вылетающего у него изо рта, могли без дополнительных пояснений многое рассказать читателю о соответствующем ветре. Например, северный ветер часто рисовали в виде противного старика, который с угрожающим видом выдувал изо рта настоящий ураган. Зефир, западный ветер, обычно выглядел как херувим, а изо рта у него вылетал легкий ровный ветерок.