Текст книги "Тарен странник"

Автор книги: Ллойд Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Стоит ли рисковать и стучаться в ворота? – засомневался Тарен. – Если хозяин здешнего княжества окажет нам такое же гостеприимство, как лорд Горион, то уж лучше переночевать в гнезде гвитанта.

Однако усталость, слабая надежда найти уютную постель и приветливый свет факелов сделали свое дело. Тарен направил Мелинласа к воротам.

Юноша поднял голову и прокричал часовому на дозорной башне, что они мирные путники, едущие в Каер Кадарн, и друзья короля Смойта. Несколько мгновений он в напряжении ждал ответа. Но вот ворота заскрипели и распахнулись. Стражники кивком пригласили войти. Был вызван начальник, который препроводил Тарена в Главную усадьбу.

– Прошу принять приглашение моего лорда Гаста, – важно сказал сопровождающий. – Он дарует вам то, что достойно вас, наших гостей.

Следуя за Начальником Стражи, Тарен постепенно

приходил в отличное настроение. Его согревали мысли о сытной еде и теплой постели. Громкие голоса, смех, разудалые звуки арфы неслись им навстречу из окон усадьбы. Войдя, Тарен увидел тянущиеся вдоль стен столы, за которыми сидело множество людей. В дальнем конце низкого и длинного зала восседал окруженный дамами богато одетый военачальник. В одной руке он зажал громадный рог для вина, а в другой держал кусище жареного мяса.

Тарен и Гурджи низко поклонились. Но прежде чем они успели сделать хоть один шаг, арфист, стоявший в центре зала, вдруг повернулся, радостно вскрикнул и кинулся к ним. Тарен, чью руку трясли так, будто хотели оторвать, с изумлением глядел на длинный острый нос, желтые лохмы и веселые глаза своего старого друга, Ффлевддура Пламенного.

– Счастлив видеть вас обоих! – вопил бард, увлекая их к столу. – С того самого момента, как мы расстались, я просто мечтал увидеться снова. Вот уж не думал встретить вас так далеко от Каер Даллбен! Когда мы приплыли с Моны, – захлебывался Ффлевддур, – я твердо решил покончить с бесконечными странствиями и осесть в моем королевстве. Но как-то я сказал себе: Ффлевддур, старина, весна бывает только раз в году. И вот она пришла. И вот я снова в пути. И вот я здесь! А что случилось с вами? Впрочем, сначала ешьте и пейте, а уж потом расскажете все по порядку.

Ффлевддур подвел спутников к лорду Гасту, и Тарен увидел сурового воина с тяжелым лицом и с бородой цвета увядшего льна. Роскошный воротник обрамлял могучую шею, корявые пальцы, способные, наверное, с легкостью раздавить грецкий орех, были унизаны кольцами. Обручи кованого серебра плотно охватывали широкие запястья. Одеяние владетельного князя сверкало богатым золотым шитьем, однако было заляпано жирными пятнами – следами не только пира нынешнего, но и давних пирушек.

Бард взмахнул арфой, указывая на двоих путников. Он торжественно назвал их имена и провозгласил:

– Досточтимый лорд Гаст, эти двое разыскали Черный Котел Аровна и славно дрались на стороне Гвидиона, принца Дома Доны. Прими их по достоинству, отметь их смелость, выкажи свою благосклонность!

– Быть по сему! – громогласно приветствовал гостей лорд Гаст, – Ни один путник никогда еще не был обделен гостеприимством Гаста Великодушного! Он расчистил место рядом с собой и, смахнув на пол пустые чаши и миски, хлопнул в ладоши. Тотчас явился дворецкий, и Гаст приказал ему немедленно принести еды. Тарен, в предчувствии пугающего обилия мяса, питья и всяческих блюд, опасался, что и с половиной всего ему не справиться. Зато голодный, как всегда, Гурджи зачмокал губами в радостном предвкушении щедрой трапезы.

А лорд Гаст тут же завел длинную и путаную речь из которой Тарен понял лишь то, что еда нынче дорога, но Гаст дорожит своей честью гостеприимного хозяина и не позволит гостям оставить хоть кусочек на тарелке хоть глоток в чаше. Он разглагольствовал о своей необыкновенной, неслыханной щедрости, а Тарен тихо радовался, что наконец нашел приют и спокойный ночлег. Присутствие Ффлевддура прибавило ему уверенности, и он рискнул рассказать Гасту о встрече с лордом Горионом.

– Горион! – фыркнул Гаст. – Высокомерный грубиян! Хвастун! А хвастать-то чем? – Он сунул под нос Тарену рог для вина. – Видишь это? – И он крепким ногтем прочертил по серебряной оправе рога, – Здесь вырезано имя Гаста! Золотом! А посмотри на эту чашу! На этот драгоценный кубок! Они украшают мой стол всегда, не только по празднествам! В моей сокровищнице есть и более прекрасные вещи! Ха! Горион! Тощая конина! Вот что выпадает на его долю! Да и доля эта не больше, чем кончик моего ногтя!

Ффлевддур поспешно поднял к плечу арфу и заиграл.

– Эту безделицу я сочинил сам, – скромно пояснил он. – Хотя должен сказать, что она вызывала восхищение у тысяч слушателей…

Не успели эти слова сорваться с его уст, струны на арфе натянулись, словно тетива лука, и с громким звоном лопнули.

– Проклятие! – возмутился Ффлевддур. – Неужели она никогда не даст мне покоя? Клянусь Великим Белином, это уж слишком! Я уже не летаю на крыльях фантазии. Ещё бы! Малюсенькое перышко, и нате вам! Я лишаюсь струны! А я ведь только хотел сказать, что полдюжины слушателей считают, что эта песня… м-м-м… довольно неплохо сделана. – Ффлевддур с привычной сноровкой привязал оборванную струну.

Тем временем Тарен оглядывал зал. Он был несказанно удивлен, увидев пустые тарелки и порожние кубки будто их и вовсе не наполняли. Еще в большее смущение он пришел, когда дворецкий принес огромный поднос с едой, но поставил его перед Гастом. Тот навис над столом, раскорячил локти, словно бы огородив поднос со всех сторон.

– Ешьте досыта! Не стесняйтесь! – воскликнул он и положил перед Тареном и Гурджи крохотный ломтик хлеба, политый мясной подливой, оставив остальное себе. –Гаст Великодушный угощает от души! Недаром меня называют еще и Гаст Щедрый! Моя щедрость скоро превратит меня в бедняка. Но ничего не могу с собой поделать.

– Щедрый? – пожимая плечами, шепнул Тарен Ффлевддуру, пока бедняга Гурджи, проглотив тощий ломтик, безнадежно оглядывался в поисках добавки. – Я думаю, что самый отъявленный скряга покажется в сравнении с ним мотом и транжирой.

Трапеза продолжалась долго. Жующий за обе щеки Гаст не уставал потчевать гостей, каждый раз подкладывая в их деревянные тарелки кусочек жилистого мяса. Только после того как Гаст насытился и голова его сонно клонилась к столу, а всклокоченная борода уже купалась в кубке с вином, друзья смогли доесть то, что не сумел умять этот обжора. Расстроенные, с полупустыми желудками, трое друзей отправились по неосвещенному коридору в скудно обставленную комнату, где свалились и тут же уснули.

Наутро Тарену не терпелось поскорее отправиться в Каер Кадарн. Ффлевддур решил ехать с ними. Но лорд Гаст и слышать ничего не хотел об отъезде, пока гости не полюбуются его сокровищами. Владетельный князь открывал сундуки с серебряными кубками, украшениями, оружием, конской упряжью и всякой всячиной, которую уже невозможно было разглядеть, потому что все было навалено кучей, перепуталось, слиплось, помялось. Глаз Тарена задержался на винном кубке изысканной формы и отделки. Такой поразительной работы он прежде и не видывал. Однако разглядеть хорошенько Тарен ничего не успевал. Хозяин выхватывал у него из рук кубок и совал седло. Потом пихал вместо седла поводья или пару стрел. И всем он дорожил до дрожи в руках.

– Тот кубок для вина стоит, пожалуй, всех его сокровищ вместе взятых, – шепнул Тарену Ффлевддур, когда лорд Гаст уже тащил спутников из своей сокровищницы в большой загон для скота. Я узнаю работу великого мастера, – продолжал толковать Ффлевддур, самого искусного во всем Прайдене гончара Аннло Велико-Лепного. Поговаривали, что его гончарный круг был волшебным. Бедняга Гаст! Считать себя богатым и не знать настоящей цены того, чем владеешь!

– Но откуда у него такие сокровища? – поинтересовался Тарен.

– Наверняка не скажу, – усмехнулся Ффлевддур, – но, кажется, он добывает свои сокровища тем же способом, каким Горион пытался добыть твою лошадь.

– Вы только взгляните на нее! – вскричал вдруг лорд Гаст, останавливаясь перед черной коровой, которая равнодушно жевала сено посреди большого коровьего стада. – Это Корнилла! Самая лучшая корова на земле!

Тарен искренне разделил восторг хозяина. Корова действительно была отличной. Атласные бока ее сверкали, будто отполированные, короткие аккуратные рожки поблескивали на солнце.

Лорд Гаст любовно поглаживал ее лоснящийся бок и приговаривал:

– Мягкая, как барашек! Сильная, как вол! Быстрая, как лошадь! Мудрая, как сова!

Гаст просто сиял от гордости и счастья, а Корнилла спокойно пережевывала свою жвачку и выпуклым равнодушным глазом поглядывала на Тарена.

– Она вожак моего стада! – не унимался Гаст. – Ведет его не хуже, чем любой пастух. Она может тащить плуг или крутить жернов, если нужно. Она враз приносит десять телят! Что же касается молока, то оно у нее самое сладкое! Каждая капля – густые сливки! Такое густое, что молочницы с трудом сбивают его!

Корнилла шумно вздохнула, будто ей надоела эта болтовня, покрутила хвостом и продолжала усердно жевать. Со скотного двора лорд Гаст потащил гостей к птичнику. Оттуда поволок их к клеткам с ястребами. Так прошло почти все утро, и Тарен уже начинал сомневаться, что когда-нибудь сможет покинуть гостеприимную крепость. Наконец Гаст приказал готовить лошадей.

Тарен обнаружил, что Ффлевддур все еще ездит на Ллиан, той самой огромной темно-золотистой кошке, которая спасла им жизнь на острове Мона.

– Да, я решил держать ее… или лучше сказать, она решила держать меня при себе, – улыбнулся бард, когда Ллиан, узнав Тарена, потянулась к нему и принялась счастливо тереться головой об его плечо. – Она любит мою арфу еще больше прежнего, – продолжал Ффлевддур. – И все ей мало…

Не успел он договорить, как Ллиан пошевелила длинными своими усами и легонько толкнула лапой барда в бок. От этого нежного толчка тот чуть не кувырнулся и поскорей снял с плеча арфу. Как только бард взял несколько аккордов, Ллиан зажмурилась и громко замурлыкала. Из-под полуопущенных век с любовью глядели на барда томные желтые глаза.

– Прощайте! – прокричал им вслед владетельный князь, когда путники направили коней к воротам. – Во владениях лорда Гаста вы всегда найдете щедрый и достойный прием!

– Щедрость, которая могла уморить нас голодом! – засмеялся Тарен, оборачиваясь к барду, – Гаст считает себя необыкновенно щедрым, точно так же как Горион полагает себя доблестным. Насколько я могу судить, доблесть одного стоит щедрости другого. Хотя, –добавил он, поразмыслив, – оба они, кажется, довольны собой. Что ж, разве человек не таков, каким он видит сам себя?

– Только в том случае, если то, что он видит, есть на самом деле, – откликнулся Ффлевддур. Иначе он будет не больше, чем призрачные великаны лорда Гориона. Так-то, мой друг.

Некоторое время он ехал молча, глядя перед собой.

Потом заговорил:

– Не суди, однако же, их слишком строго. Эти князья и князьки так похожи друг на друга! То он колюч, как дикобраз, а то в одно мгновение может стать дружелюбным, словно щенок. Они скупы, но могут вдруг стать щедрыми до расточительности. Что же касается доблести, то можешь поверить мне, они не трусы. Смерть зачастую едет в седле рядом с ними, но они мало обращают на нее внимания. Я видел, как в битве они с радостью отдавали жизнь за товарища. – он вздохнул. – Да-а, немало им подобных я встречал за время моих странствий. Они не хвастуны. Но, пойми чем дальше отодвигается в прошлое битва, тем значительнее и грандиознее она кажется, а твои поступки, если их нечего стыдиться, вырастают в подлинные подвиги. Вот почему так много великих героев мы встречаем на своем пути.

Ффлевддур поправил на плече арфу.

– Если бы у каждого из них была такая арфа, как у меня, – усмехнулся он, –представляю, какой бы звон и грохот несся из каждой крепости на просторах Прайдена!

Глава четвертая

КОРОВИЙ СПОР

Уже к вечеру путешественники увидели темно-красное знамя Дома Смойта. Украшенное эмблемой короля – черным медведем, оно гордо развевалось над башнями Каер Кадарн. В отличие от обнесенных деревянным частоколом крепостей князьков замок Смойта стоял за прочными стенами, сложенными из тесаного камня. Эти стены и обитые железом ворота были достаточно прочными, чтобы выдержать любой напор и осаду. Выщербленные камни и вмятины на створках ворот свидетельствовали о том, что замок и впрямь пережил и отразил немало нападений. Закрытые наглухо ворота вдруг распахнулись, и гостей встретил почетный караул из копьеносцев.

Рыжебородый король сидел за обеденным столом в Большом зале. Перед ним стояла гора мисок, деревянных тарелок, рогов для питья, полных, пустых и полупустых, из чего Тарен понял, что Смойт не переставал есть с самого утра. Завидев входящих в зал путников, Смойт вскочил со своего дубового трона, изображающего громадного медведя, так похожего на самого хозяина.

– Клянусь кровью в моих жилах! – взревел Смойт так громко, что задребезжали миски на столе. – Увидеть вас всех – да это стоит самого знатного пира! – его грубо вытесанное лицо сияло от удовольствия. Гигант обнял своими здоровенными ручищами всех троих разом так, что у них затрещали ребра. – Ну-ка, настрой свою старушку, – гаркнул он Ффлевддуру, – да попиликай нам что-нибудь веселенькое по случаю радостной встречи! А ты, мой мальчик, – гудел он, прижимая к себе Тарена громадной, покрытой рыжей шерстью ручищей, – когда мы встречались в последний раз, ты выглядел тощеньким, как ощипанный цыпленок. А твой лохматый друг? Он что, всю дорогу от Каер Даллбен катался и валялся в кустах? Ишь как облеплен всяким мусором!

Смойт хлопнул в ладоши, прокричал, чтобы принесли еще еды и питья, и не хотел ничего слушать, пока путники не насытились. Он и сам с ними за компанию еще раз умял полный обед.

– Зеркало Ллюнет? – переспросил Смойт, когда Тарен наконец смог все ему рассказать. – Я никогда не слыхал о такой штуке. По-моему, легче найти иглу в стоге сена, чем отыскать это твое зеркало в горах Ллавгадарн. – Низкий тяжелый лоб короля Смойта собрался морщинами, он с сомнением покачал головой. – Ллавгадарны высятся в земле Свободных Коммотов, и если тамошний народ захочет помочь тебе…

– Свободные Коммоты? – спросил Тарен. – Я что-то слышал, но ничего о них не знаю.

– Они живут в маленьких деревушках, – вступил в разговор Ффлевддур. – Земли их начинаются к востоку от Княжеских холмов и простираются до Великой Аврен. Сам я никогда не забредал туда. Это далековато даже для такого путешественника, как я. Но их страна, слыхал я, самая приятная в Прайдене. Прекрасные долины, пологие зеленые холмы, плодородная земля и сладкая трава, на которой тучнеют стада коров. Там есть железо для крепких клинков, золото и серебро для дорогих украшений. Говорят, что волшебный гончар Аннло Велико-Лепный живет среди Коммотов, как, впрочем, и другие мастера – ткачи, кузнецы, каменщики. С незапамятных времен Коммоты славились и гордились своим искусством и ремеслами.

– Да, это гордый народ, – подтвердил Смойт, – но упрямый, они не сгибаются ни под одним из князей или королей и готовы подчиняться только Верховному королю Матху.

– Ни единому князю? – удивился Тарен. – Но кто же тогда правит ими?

– Ну, они правят сами, – пояснил Смойт, – Они сильные и, повторяю, упрямые. Но, клянусь бородой, нигде в Прайдене не найти такого спокойного уголка, как селения этих Свободных Коммотов. Они живут в мире и согласии, так к чему им короли и лорды? Королевская воля, как ни крути, – добавил он, – а все же ложится тяжким грузом на свободную волю подданных.

Тарен, который внимательно слушал короля Смойта, при последних его словах согласно кивнул.

– Я раньше не задумывался над этим, – тихо сказал он, – но в самом деле, только свободная воля и желание рождают настоящую верность и преданность.

– Всё! Хватит умных разговоров! – вдруг вскричал Смойт. – От них у меня только болит голова и пересыхает глотка. Давайте лучше еще немного поедим и выпьем. Забудь о Зеркале. Оставайся со мной в моем королевстве, мальчик мой. Езди на охоту, пируй и радуйся жизни. Здесь ты нарастишь на свои хилые косточки немного мяса и сделаешь это быстрее, чем шатаясь по свету со своими глупыми затеями. И это, мой мальчик, хороший совет. Подумай!

Но, убедившись, что отговорить Тарена не удастся, Смойт добродушно согласился дать путникам все необходимое для дальнего и трудного путешествия. На следующее утро после обильного завтрака, который, по словам Смойта, неплохо возбуждает аппетит перед обедом, король сам повел их в свою сокровищницу. Здесь они могли выбрать себе оружие по руке и по вкусу.

Тарен только начал перебирать свернутые кольцами веревки, седельные сумки, кожаную сбрую, как в сокровищницу с криком ворвался один из стражей замка.

– Сир! – выпалил он. – Прибыл всадник от лорда Гаста. Налетчики из крепости лорда Гориона украли любимую корову Гаста, а с ней и все стадо!

– Клянусь собственной печёнкой! – проревел Смойт. – Как он осмелился возбуждать вражду в моем королевстве? – Колючие кусты бровей короля соединились, а лицо его сравнялось цветом с рыжей бородой.

– Люди Гаста вооружены. Они выступили против Гориона, – торопливо выкладывал стражник. – Гаст просит твоей помощи. Ты поговоришь с его вестником?

– Поговорить с ним? – еще больше взъярился Смойт, – Я закую его хозяина в железо за то, что он посмел нарушить мир без моего позволения! Клянусь всеми своими потрохами!

– Заковать Гаста в железо? – слегка смущенно спросил Тарен, – Но Горион украл его корову…

– Его корову? – загремел Смойт. – В самом деле его корову? – вдруг захохотал он, – Да будет тебе известно, Гаст украл ее в прошлом году у Гориона. А до этого Горион украл ее у Гаста. Никто из них толком и не знает, чья эта корова на самом деле. Эти задиры всегда ссорятся. А нынешняя жара и вовсе вскипятила их кровь. Но я охлажу их норов! В моей темнице! Запру и Гаста, и Гориона, обоих разом!

Смойт схватил громадный топор.

– Я пойду и приволоку их сюда за уши! – не унимался он. – Они хорошо знают мои темницы! Частенько там охолаживались! Ну, кто со мной?

– Я поеду! – выпрямился бард, глаза его загорелись, – Клянусь Великим Белином, Ффлевддур Пламенный никогда не пропустит битвы!

– Если вы просите нашей помощи, сир, – начал Тарен, – мы с готовностью пойдем с вами. Но…

– Тогда на коней, мой мальчик! – не дослушал его Смойт, – Ты увидишь, как вершится правосудие! Я добьюсь мира между Гастом и Горионом, если даже мне придется для этого разбить им головы!

Размахивая боевым топором, Смойт бросился прочь из сокровищницы, выкрикивая приказания направо и налево. Дюжина воинов, не медля ни секунды, вспрыгнула на лошадей. Смойт вскочил на высокую лошадь с мощной и широкой, будто десятиведерная бочка, грудью. Стиснув зубы так, что скрип их разнесся по двору, Смойт махнул рукой своим воинам и двинулся вперед. Оглушенный криками, сбитый с толку ужасной суматохой, Тарен и не заметил, как оказался верхом на Мелинласе и уже галопом мчится через внутренний двор к распахнутым воротам замка.

Рыжебородый король развил такую скорость, что даже Ллиан потребовалась вся ее выносливость и быстрота, чтобы не отставать. А Гурджи, которого просто сносил встречный ветер, мертвой хваткой вцепился в шею своего разгоряченного пони. Боевая лошадь Смойта была в мыле, когда король приказал наконец остановиться. Мелинлас тоже тяжело дышал.

– Еды! – прогремел Смойт, спрыгивая с седла. Он выглядел так, будто и не скакал только что во весь опор, а лишь совершил неспешную утреннюю прогулку. Спутники его задыхались и думать не могли о еде, а он хлопнул рукой по золотому поясу, стягивающему тугой живот, и повторил громовым голосом: – Еды! Голод делает мужчину мрачным и истощает всё его воодушевление перед битвой!

– Сир, мы собираемся драться с лордом Гастом? – спросил Тарен, с некоторым беспокойством оглядывая отряд Смойта. – Но если его люди вооружены, нас слишком мало, чтобы противостоять им всем.

– Драться? – возразил Смойт. – Клянусь копытами моего коня, я схвачу этих задиристых петухов за нос и отведу в свою темницу еще до наступления ночи! Они сделают так, как я им прикажу! Я их король, клянусь уздечкой и кнутом! Здесь достаточно силы, – он потряс мощными кулаками, – чтобы заставить их вспомнить об этом!

– И все же, – осмелился вставить Тарен, – вы сами только недавно сказали мне, что сила не рождает преданности, а только лишь покорность.

– Как это? – опешил Смойт, который уже примостился у дерева и готов был запихнуть в рот огромный кусище мяса, вынутый из седельной сумки. – Не морочь мне голову моими же словами! Клянусь этим куском баранины, король есть король, и с этого ты меня не свернешь!

– Я только имел в виду, что ты запирал в своей темнице Гаста и Гориона уже не раз, – ответил Тарен, – но они все равно продолжают ссориться. Разве нет другого способа сохранить мир между ними? Или заставить их понять…

– Я обдумаю твое предложение, – рявкнул Смойт, потрясая своим боевым топором и грозно сдвигая кустистые брови. – В твоих словах есть доля правды. – Он наморщил лоб, что-то обдумывая, и было видно, как с трудом шевелятся в его голове какие-то новые мысли. Ты до чего-то додумался, малыш. Моя темница действительно бесполезна в борьбе с ними. И, клянусь рукоятью этого топора, я знаю почему! Она должна быть более сырой, в ней должны гулять ледяные сквозняки! Так и будет! У меня найдется местечко, где достаточно воды и мерзкой сырости!

Тарен хотел было заметить, что он не имел ничего такого в виду, но тут Ффлевддур вдруг с громким возгласом указал на всадника, несущегося галопом через луг.

– На нем одежда цветов Гориона! – вскричал Смойт, вскакивая на ноги и все еще держа в руке кусок мяса.

Два его воина быстро вспрыгнули в седло, выхватили мечи и пришпорили коней, готовые вступить в бой. Но всадник, опустив копье острием вниз, закричал, что едет с поручением от своего владетельного господина.

– Ты негодяй! – заревел Смойт, швыряя на землю мясо и топор. Он схватил всадника за ворот и стащил с седла. – Кто смеет давать мне поручения? Что еще произошло? Говори! Не то я вырву из тебя слова вместе с глоткой!

– Сир! – с трудом выдохнул всадник. – Лорд Гаст нападает и теснит нас. Мой лорд Горион приказал всему своему войску вооружаться и зовет вас на помощь!

– А что с коровами? – сурово спросил Смойт, – Отобрал их Гаст или они все еще у Гориона?

– Ни… то, ни… дру-другое, сир, – с трудом выговорил всадник, которого Смойт все еще тряс своей мощной лапищей. – Лорд Гаст напал на лорда Гориона, чтобы отбить свое стадо, и угнал заодно стадо лорда Гориона. Но пока они бились, все животные разбежались. Коровы, сир, разбежались. Оба стада, сир, исчезли, потеряны, и сама Корнилла пропала!

– Ну и прекрасно! – с облегчением вздохнул Смойт. – Пусть это будет уроком для всех похитителей коров. Гасту и Гориону теперь не за что драться. Пусть мирятся, а я избавлю их от своей темницы.

– Сир, но битва только разгорается и становится все жарче, – поспешно вставил всадник. – Никто из них сам не перестанет. Каждый обвиняет другого в потере стада. Лорд Горион клянется отомстить лорду Гасту, а лорд Гаст божится отомстить лорду Гориону.

– Им просто хотелось подраться, – снова вспыхнул Смойт, – вот они и придумали повод! – он кликнул своего война и приказал ему взять вестника Гориона, отвести его в Каер Кадарн и держать там в качестве заложника, – А все остальные – на коней! – скомандовал Смойт, – Клянусь рогами чёрной коровы, теперь то уж мы потешимся! – он потряс над головой топором, – О, чувствую, чьи-то головы сегодня будут расколочены!

Он захохотал, его широкое лицо просветлело, будто он ехал на веселый пир.

– Барды будут петь об этом! – воскликнул Ффлевддур, увлекаемый пылом Смойта. – Ффлевдцур Пламенный всегда в самой гуще битвы! Чем гуще, тем лучше! – Арфа задрожала, и струна на ней лопнула. – Я имел в виду, поспешил добавить Ффлевддур, – я надеюсь… они не намного превосходят нас силой?

– Сир, – окликнул Тарен Смойта, направляющегося к своей боевой лошади, – если Гаст и Горион бьются из-за потерянных стад, не стоит ли нам попросту разыскать сбежавших коров?

– Да, да! – встрепенулся Гурджи, – Найти этих рогатых мычалок! И тогда не нужны ни побитки, ни погибки!

Но Смойт уже вскочил на коня и приказал своему отряду следовать за ним. Тарену не оставалось ничего другого, как пустить Мелинласа галопом. К какой из деревянных крепостей вел их Смойт, Тарен так и не знал. Впрочем, решил он, какая разница, кто первым попадется под руку разъяренному королю, Гаст или Горион?

Однако через некоторое время Тарен узнал ту дорогу, по которой еще недавно они с Гурджи ехали от дома Аэддана. Теперь он знал точно, что Смойт направляется в княжество лорда Гориона. Но как только они пересекли открытое поле, король резко повернул налево, и Тарен увидел в отдалении множество всадников.

При виде их знамен Смойт яростно взревел и пришпорил своего коня, пустив его вдогонку за всадниками. Но те и сами неслись во весь опор и быстро исчезли в лесу. Смойт сдержал лошадь, прокричал им что-то вслед и потряс тяжелым кулаком.

– Неужели Горион снарядил на битву все свое войско? Но ведь и Гаст тогда сделает то же самое! Эти скрывшиеся негодяи носят его цвета!

– Сир, – мягко настаивал Тарен, – если мы сможем найти коров…

– Коров? – взбесился Смойт. – Здесь, кажется, уже не до коров, мой мальчик! Такая ссора может разгореться мигом, как искра, попавшая на фитиль! Эти тупые головорезы заставят, чего доброго, запылать весь Кадиффор! Не успеем оглянуться, как примемся резать глотки друг другу! Но, клянусь всем вином королевства, они узнают, что мой кулак покрепче их глупых голов!

Смойт посуровел. Лицо его потемнело. Он нахмурился и принялся безжалостно теребить свою густую рыжую бороду.

– Соседние князьки, – пробормотал он, – эти волки и лисы, не останутся в стороне. Чуть прослышат, что мы передрались, тут же и ударят со всех сторон.

– Но коровы, – гнул свое Тарен, – трое из нас могут отправиться на их поиски, пока вы…

– Темница! – грянул Смойт, – Я посажу в нее Гаста и Гориона до того, как их перебранка перейдет в бойню!

Смойт ударил пятками в бока лошади и помчался вперед, не разбирая дороги, продираясь на полной скорости через кусты ежевики и подминая тоненькие молодые деревца в светлой, прозрачной рощице. Он, не оглядываясь, прогрохотал по прибрежным камням и с ходу влетел в реку, мгновенно погрузившись вместе с конем в быстрый поток. Остальные еле поспевали за ним.

Король впопыхах плохо выбрал место для перехода реки вброд. Тарен видел, как Смойт приподнялся на мгновение на стременах, оглянулся и взмахнул рукой, поторапливая своих воинов. Но еще через мгновение боевая лошадь его пошатнулась, оступилась и вместе с всадником опрокинулась в воду, подняв тучу брызг. Тарен не успел даже пришпорить Мелинласа и броситься на выручку королю. Но Смойт уже освободился от лошади, выскользнул из седла и, как громадная бочка, широко взмахивая руками, быстро несся вниз по течению.

За спиной Тарена несколько воинов повернули коней и пустили их вдоль берега, пытаясь нагнать короля. Тарен, который уже почти успел пересечь реку и был ближе к противоположному берегу, пришпорил Мелинласа и тот вынес его на сухое место. Тарен понёсся по берегу вслед за плывущим Смойтом. Грозный звук падающей воды вдруг оглушил его, и Тарен с ужасом понял, что короля неумолимо несёт к водопаду. От быстрого бег и напряжения сердце рвалось у него в груди. Тарен нпряг последние силы, но прежде чем он успел войти в стремительно несущий поток, рыжая борода короля исчезла в пенном водовороте. Тарен отчаянно закричал. Смойт пропал за кромкой обрыва…

Глава пятая

ПРИГОВОР

Тарен карабкался, скользил, полз по выступающим сбоку гремящего водопада камням. Под ним в белой от пены чаше бассейна крутилось, пропадало, всплывало тело Смойта, безвольное и послушное безумной тяге водоворота. Не обращая внимания на молотящую его, грохочущую, словно горный камнепад, воду, Тарен рванулся сквозь стену падающей воды и нырнул в бассейн. После многих попыток и неимоверных усилий он все же смог ухватить Смойта за широкий пояс. Борясь с водоворотом, исчезая с головой в бушующей воде, Тарен мучительно пытался вытащить на отмель тяжеленного короля, тело которого обмякло и тянуло ко дну. Наконец это ему удалось.

По лицу Смойта текла кровь, и обычно красное его лицо стало белым как мел. Тарен постепенно, рывками вытягивал огромное тело короля на сушу. В следующий момент Гурджи и Ффлевддур уже были рядом, помогая тащить словно бы распухшее от воды тело на берег. Смойт, как выброшенный из воды кит, рухнул на землю.

Гурджи, тревожно повизгивая, расшнуровал, распахнул плащ, куртку и рубаху короля. А Тарен и бард поспешно осмотрели его раны.

– Ему здорово повезло. В такой круговерти отделаться всего-навсего проломленным черепом и несколькими переломанными ребрами, – сказал Ффлевддур. – Другого бы разорвало на части или скрутило, как выстиранную рубаху. Но мы-то попали в глупое положение, добавил он, переводя дыхание и поглядывая на столпившихся вокруг них воинов потерявшего сознание Смойта. – В таком виде он не только не сможет притянуть к ответу Гаста и Гориона – его бы самого вытянуть из лап смерти. Придется отвезти его в Каер Кадарн.

Тарен задумался. Он помнил слова Смойта, что ссора двух князьков может всколыхнуть все королевство. Он не оставлял надежды найти Корниллу, эту запропастившуюся корову, и тем самым уладить вспыхнувшую ссору. Да, сейчас он мог бы позавидовать и лежащему без сознания и уже ничем не терзающемуся Смойту.

– Хутор Аэддана ближе, – решился наконец Тарен, – Отнесем Смойта туда, и Гурджи останется с ним. А мы с тобой, Ффлевддур, должны разыскать Гаста и Гориона и сделать все, что сможем, чтобы прекратить свару. Я думаю, мы сумеем найти Корниллу и все стадо.

Они, разорвав на полосы свои плащи, принялись перевязывать раны Смойта. Веки короля дрогнули, и он громко застонал.

– Дайте мне поесть! – выдохнул Смойт – Мои желудок наполовину заполнен водой, но вторая-то половина пуста! Умирать голодным не по мне. – Он похлопал Тарена по колену. – Молодец, парень. Ты спас мне жизнь. Еще момент – и из меня получился бы отличный пудинг. Проси любой милости, всё исполню.

– Мне ничего не надо, – быстро ответил Тарен, перебинтовывая широкую грудь Смойта. – Увы, то, чего я хочу больше всего на свете, не может мне подарить никто.

– Не болтай, – пропыхтел Смойт. – Я могу тебе дать то, что могу дать только я. А об остальном пусть позаботятся другие.