355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ллойд Александер » Тарен странник » Текст книги (страница 1)
Тарен странник
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 19:51

Текст книги "Тарен странник"


Автор книги: Ллойд Александер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Annotation

 

Ллойд Александер

ТАРЕН  СТРАННИК

Сказочная хроника

Перевод с английского А. Яхнина

Художник В. Чапля

АРМАДА Москва 1996

«ЗАМОК ЧУДЕС»



В очередной книге американского писателя Ллойда Александера (из его сказочного цикла на основе древних валлийских легенд) вы прочитаете о новых приключениях и испытаниях, выпавших на долю юноши Тарена, ученика волшебника. Ему довелось познать горечь поражений, одержать победу над могущественными силами зла, а главное – обрести верных друзей и встретить возлюбленную – гордую принцессу Эйлонви.

Для того чтобы стать достойным избранником принцессы, Тарен стремится разгадать тайну своего происхождения и найти родителей. И вот он с верным спутником Гурджи – еще не человеком, но уже не «зверюшкой», как тот сам себя называет, вновь отправляется в нелегкое путешествие по сказочной стране Прайден навстречу новым опасностям…


Глава первая

КТО Я?

Весна была в полном разгаре, обещая самое плодородное лето, какое когда-либо видел Каер Даллбен. Сад благоухал белой кипенью цветущих деревьев. Только что засеянные поля лежали светлые, словно зеленый туман. Но ни свежесть, ни красота, ни ароматы весны не радовали Тарена. Для него Каер Даллбен словно бы опустел. Как и прежде, он помогал Коллу на огороде, полол, окучивал, поливал, со всем старанием ухаживал за белой свиньей Хен Вен. Все делал аккуратно, добросовестно, но рассеянно. И лишь одна-единственная мысль неотступно преследовала его.


– Теперь, мой мальчик, – добродушно сказал Колл, когда они присели отдохнуть после утренней дойки, – поговорим. В последнее время, с того самого дня, как вернулся с острова Мона, ты беспокоен, рвешься куда-то, как волк на привязи. Томись по принцессе Эйлонви, думай о ней, если ни о чем другом думать не можешь, но… Эй-эй! Не опрокидывай ведро с молоком! – Крепкий старый воин потрепал Тарена по плечу, – Ну-ка, взбодрись! А я открою тебе секрет выращивания Турнепса, а? Или возделывания капусты. Или любой огородной науки. Говори, что хочешь узнать?

Тарен вяло улыбнулся.


– То, что мне хотелось бы узнать, рассказать может только Даллбен.

– Что ж, тогда хотя бы выслушай мой совет, – посуровел Колл – Не беспокой Даллбена своими расспросами. Имей терпение и жди благоприятного случая.

Тарен встал и решительно направился к двери хлева.


– Я не могу больше ждать благоприятного случая. Мне не терпится поговорить с ним сейчас же.

– Будь осторожен, – крикнул ему вслед Колл – Даллбен не любит, когда его беспокоят в это время.

Тарен шагал мимо низких построек фермы, направляясь к хижине Даллбена. На кухне у очага копошилась женщина в черном платье. Она не подняла голову и не произнесла ни слова. Это была Ачрен. После своей неудачной попытки возродить былую колдовскую силу и завладеть всем Прайденом эта, когда-то высокомерная королева, нашла убежище в Каер Даллбен. Теперь она исполняла ту тяжелую и черную работу, какой прежде, до отъезда на Мону, занималась Эйлонви. Молчаливая и незаметная весь день, вечером она так же молча удалялась в амбар на свою соломенную подстилку.

Перед хижиной Даллбена Тарен в нерешительности остановился, затем тряхнул головой и громко постучал в дверь. Получив разрешение волшебника, он вошел. Даллбен склонился над «Книгой Трех», лежавшей перед ним на заваленном свитками и рукописями столе. Тарена, как всегда, охватило острое желание заглянуть в таинственную книгу, но, как обычно, тут же возникали робость и трепет, навеянные давними воспоминаниями. Когда-то в детстве Тарен осмелился дотронуться до древнего, обтянутого кожей тяжелого тома, и теперь еще при виде книги пальцы его начинали ныть, словно помнили давнюю боль.

– Никогда не переставал удивляться, – с раздражением произнес Даллбен, захлопывая «Книгу Трех» и поднимая глаза на Тарена, – тому, как молодые, полные сил и гордые этой силой, все же любят взваливать груз своих сомнений и забот на стариков В то время как старые… – он махнул слабой костистой рукой, – Неважно, неважно… Надеюсь, дело, из-за которого ты меня беспокоишь стоит того.

Несмотря на, казалось бы, невнятное старческое ворчание, глаза Даллбена смотрели из-под нависших седых бровей молодо, остро и проницательно.

– Можешь не спрашивать, – продолжал Даллбен, – сам отвечу на твои вопросы. Успокойся, у принцесы Эйлонви все в порядке, и она не более несчастна, чем любая вертушка и хорошенькая сумасбродка, которой пришлось взять в руки иглу вместо игрушки или меча, который тоже служил ей для забавы. Тебя беспокоит что Карр еще не вернулась? Она по моему приказу понесла зелье в пещеру Глю, и теперь этот несчастный великан, который причинил тебе столько неприятностей на Моне, сможет вернуть свой прежний малый рост. Но эта плутовка ворона любит погулять и не спешит возвращаться. Тебе это известно не хуже, чем мне. И самое последнее. У Помощника Сторожа Свиньи достаточно занятий, чтобы днем не болтаться без дела. Верно? Тогда что же привело тебя сюда?

– Один вопрос, на который ты мне так и не ответил, – храбро сказал Тарен, – Всему, что у меня есть, я обязан твоей доброте. Ты дал мне дом, имя и относишься ко мне как к сыну. Но кто я на самом деле? Кто мои родители? Ты научил меня многому. Ты отвечал на все мои вопросы. Но это всегда таил от меня.

– Поскольку так было всегда, – хмуро спросил Даллбен, – почему это вдруг стало беспокоить тебя сейчас?

Тарен опустил голову и не ответил. Старый волшебник улыбнулся.


– Говори, мой мальчик. Если ты хочешь узнать правду, выложи прежде свою правду. За твоим вопросом видится мне тень некоей золотоволосой принцессы. Разве это не так?

Лицо Тарена вспыхнуло.


– Да, это так, – еле слышно прошептал он, – Ты все понял, Даллбен, – Он поднял глаза и прямо глянул в лицо волшебника.

– Когда Эйлонви вернется, я… я собирался просить ее выйти за меня замуж. Но я не могу этого сделать, пока не узнаю, кто я! Неизвестный найденыш со взятым взаймы именем не может просить руки принцессы. И я не успокоюсь, пока не узнаю своё происхождение. Скромное оно или благородное?

– Мне кажется, – тихо сказал Даллбен, – последнее тебя обрадовало бы больше.

– Я надеюсь на это, – смутился Тарен, – Но все же волнует меня не титул, а чистота имени моих родителей. Я готов разделить и честь и позор. Но дай мне узнать истину.

– Потребно высокое сердце, чтобы воспринять честь, но и столько же сил души, чтобы разделить позор, – ровным голосом произнес Даллбен, и Тарен вдруг увидел, сколько усталости, печали и забот таится в глубоких глазах волшебника.

– Увы, – сказал Даллбен, – я не могу ответить на твой вопрос. Принц Гвидион знает

не больше, чем я. Не поможет тебе даже Верховный король Матх.


– Тогда позволь мне узнать самому, – рванулся Тарен. Отпусти меня, и я пойду искать ответа на свой вопрос.

Даллбен долго и внимательно изучал юношу. Потом взгляд волшебника опустился на «Книгу Трех». Он углубился в ее страницы.

– Когда яблоко созрело, – пробормотал он, будто разговаривая сам с собой, – никто не может сделать его зеленым вновь, – Голос его вдруг словно бы отяжелел печалью, когда он опять обратился к Тарену, – Это на самом деле твое самое большое желание?

Сердце Тарена забилось сильнее.


– Ни о чем больше тебя не прошу!

Даллбен кивнул.


– Пусть будет так, – тихо сказал он, – Я отпускаю тебя. Узнай то, что будет в твоих силах.

– Благодарю тебя, – радостно закричал Тарен, глубоко кланяясь, – Позволь мне отправиться в путь без промедления. Я готов…

Прежде чем он успел договорить, дверь рывком распахнулась, и к ногам Тарена кинулась лохматая фигура.

– Нет, нет, нет! – завыл Гурджи, катаясь по полу и взмахивая лохматыми руками. У Гурджи тонкий слух, и он все слышал! О да! Подслушки под дверью! – лицо его сморщилось, он так яростно мотал всклокоченной головой что сухие листочки и веточки из его волос летели во все стороны, – Бедный Гурджи будет одиноким, ему останутся только печалки и рыдалки! – стонал он, – О, он должен пойти с хозяином, да, да!

Тарен наклонился над Гурджи.


– Мне тоже грустно расставаться с тобой, дружище, – ласково сказал он, – Но путь мой, боюсь, будет длинным и трудным.

– Верный Гурджи готов следовать за тобой! – вскинулся Гурджи, – Он сильный, смелый и умный и станет охранять хозяина от всяких напастей и опастей!

Гурджи не переставал хныкать, гнусавить, стонать, канючить. Он не умолкал, и Тарен, который не мог себя заставить твердо отказать преданному созданию, вопросительно поглядел на Даллбена.

Глаза волшебника засветились доброй улыбкой.


– Верность Гурджи и его преданность тебе известны, – сказал он, – В твоих поисках он может сослужить немалую службу, – Даллбен помолчал и медленно проговорил, – Если Гурджи хочет, пусть отправляется путешествовать с тобой.

Гурджи радостно завопил. Тарен еще раз низко поклонился волшебнику.


– Пусть будет так, – поднял ладонь Даллбен, – Твой путь на самом деле будет непростым. Но ступай, коли ты так решил. Хотя ты можешь и не найти того, что ищешь. Зато вернешься намного мудрее… Пора тебе становиться мужчиной. Твое право делать выбор.

Эту ночь Тарен провел без сна. Даллбен разрешил ему отправиться в дорогу утром. И теперь каждый час до восхода солнца лежал на сердце Тарена тяжелой гирей. В глубине души он уже давно все решил, но ничего не сказал о своих планах ни Даллбену, ни Коллу, ни Гурджи, потому что и сам боялся того, что задумал. Сердце его разрывалось от мысли, что он покидает Каер Даллбен, но еще больше ныло от нетерпения начать путешествие. Сюда примешивалась и тоска по Эйлонви, любовь, которую он старательно и глубоко прятал, но которая, словно наводнение, захлестывала его с головой и перехватывала дыхание.

Задолго до рассвета Тарен поднялся и стал седлать своего серого с серебряной гривой Мелинласа. Покуда Гурджи, жмурясь и зевая готовил в дорогу свою лошадку – низкорослого, коренастого пони, такого же лохматого, как и он сам, Тарен отправился к загону Хен Вен. Как будто почувствовав расставание, белая свинья печально захрюкала. Тарен опустился на колени и обнял её.

– Прощай, Хен Вен, – шептал он, почесывая ее щетинистую шею, – Поминай меня добром. Колл будет заюотиться о тебе, пока я… О Хен, – прерывисто вздохнул Тарен, будет ли мне сопутствовать удача? Дай мне хоть какой-нибудь знак. Подари надежду.

В ответ свинья-прорицательница лишь тревожно захрюкала. Тарен глубоко вздохнул и в последний раз нежно потрепал Хен Вен по загривку.

Даллбен, тяжело покряхтывая, приковылял во двор. Рядом с ним, высоко держа факел, шел Колл. Серое утро наложило на лицо Даллбена тень бесконечной усталости. Колл выглядел озабоченным. Лицо старого воина, озаренное светом факела, было хмурым. Тарен обнял их, и ему показалось, что его любовь к ним обоим никогда не была так велика, как в этот миг расставания.

Гурджи, сгорбившись, уже сидел верхом на пони. На плече его висела потертая кожаная сумка с неисчерпаемым запасом еды. Взяв только меч и отделанный серебром древний рог, который дала ему при прощании Эйлонви, Тарен вскочил на нетерпеливо бьющего копытом Мелинласа. Он принуждал себя не оглядываться, не желая длить печаль последних мгновений.

Два путника молча ехали вперед до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над округлыми, окаймленными деревьями вершинами холмов. Тарен углубился в свои мысли. Гурджи тихо ехал рысью за ним, то и дело запуская руку в кожаную сумку и вытаскивая полную горсть еды, которую с удовольствием поглощал Когда они остановились у реки, чтобы напоить коней, Гурджи соскочил с седла и подошел к Тарену

– Верный Гурджи, – вкрадчиво начал он, – покорно следует за добрым хозяином. О да! И спешкой и побежкой. Но куда лежит этот путь? К благородному лорду Гвидиону в Каер Датил? Гурджи очень хочет увидеть высокие золотые башни и большие столы, полные чавки и хрумтявки.

– Я тоже хотел бы увидеть Гвидиона, – ответил Тарен. – Но до этого нам предстоит еще долго скитаться. Даллбен сказал мне, что принц Гвидион и король Матх ничего не знают о моем происхождении.

– Тогда добрый хозяин отправится в королевство Ффлевддура Пламенного? – с надеждой спросил Гурджи. – О да, да! Смелый бард встретит нас весёлыми треньками и бреньками!

Тарен улыбнулся, но снова покачал головой.


– Нет, друг мой, ни в Каер Датил, ни в королевство Ффлевддура мы не поедем, – он устремил взгляд на запад, – Я долго думал об этом и понял, что есть только одно место, где я могу найти то, что ищу. – он помолчал и добавил: – Болота Морвы.

При этих его словах Гурджи посерел. Челюсть его задрожала, зубы выбили мелкую дробь. Он хлопнул себя по голове лохматыми руками и, словно бы подавившись воздухом, закашлялся и захрипел.

– Нет, нет! – завопил Гурджи, – Опасности затаились в злых Болотах! Смелый, но осторожный Гурджи боится за свою бедную слабую голову! Он не хочет возвращаться туда! Ужасные колдуньи превратят его в жабу с ее прыгами и дрыгами! О, страшная Ордду! Жуткая Орвен! И Оргох, о, самая худшая из них!

– И все же я хочу встретиться с ними снова, – твердо сказал Тарен – Ордду, Орвен и Оргох, кто бы они ни были на самом деле, обладают могуществом не меньшим, чем Даллбен. А возможно, и более могущественны, чем он. От них не скрыто ничего, все тайны ведомы им. Они, только они знают правду. Разве не может быть, – в голосе его зазвенела надежда, – не может разве быть, что родители мои благородного происхождения? И по каким-то тайным соображениям они оставили меня на воспитание Даллбену?

– Но добрый хозяин уже благороден! – вскричал Гурджи. – Благородный, щедрый и прекрасный для маленького простого Гурджи. Не надо спрашивать колдуний!

– Я говорю о благородной крови, – ответил Тарен, улыбаясь наивности Гурджи. – Если Даллбен не может мне сказать, то вдруг Ордду скажет? Захочет ли она, этого я не знаю, – тише добавил он. – Но я должен попытаться!

Гурджи пробирала крупная дрожь. Тарену стало жалко его.


– Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня своей бедной слабой головой, – сказал он, – Ты найдешь укромное местечко на краю Болот и будешь ждать меня там.

– Нет, нет, – застонал Гурджи. Он так жалко моргал, и голос его упал почти до шепота, – Верный Гурджи пойдет вместе с хозяином, как обещал.

Они вновь оседлали коней и двинулись в путь Спустя несколько дней они достигли Великой Аврен, перешли её вброд и устремились на запад вдоль зеленых склонов высокого берега реки. Потом они повернули на север, с неохотой покидая дышащую свежестью реку и углубляясь в дикую равнину. Тарен видел, как Гурджи все больше мрачнеет и глаза его наполняются тревогой. Он и сам был обеспокоен не меньше, но шага не замедлял и с дороги не сворачивал. Чем ближе они подступали к Болотам, тем сильнее одолевали его сомнения. План, казавшийся таким разумным и выполнимым в Каер Даллбен, теперь представлялся ему опрометчивой и опасной затеей. В иные моменты Тарен даже сознавался себе, что если бы Гурджи повернул своего пони и устремился обратно домой, он бы с удовольствием последовал его примеру.

Прошел еще один день путешествия, и перед ними раскинулись Болота, голые, бесцветные, отвратительные, словно весна сюда и не наведывалась. Вид и стойкий гнилостный запах Болот, неподвижность затянутых коричневой ряской луж наполнили Тарена отвращением. Раскисший торф смачно чавкал и жадно всасывал копыта Мелинласа. За спиной боязливо фыркал маленький пони. Приказав Гурджи держаться поближе и не отклоняться ни вправо, ни влево, Тарен осторожно направлял коня в заросли высоких тростников. Здесь почва была упругой, и он старался не заступать за кромку твердой земли, продвигаясь у самого края топей.

Узкий перешеек, ведущий в глубь Болот, они миновали без особого труда. Тарен еще помнил эту узкую тропу. Здесь, когда он, Эйлонви, Гурджи и Ффлевддур искали Черный Котел, напали на них Охотники Аннувина. Снова и снова проживал Тарен этот момент в страшных ночных кошмарах. Пришпорив Мелинласа, он кивком поторопил Гурджи и смело углубился в Болота. Конь брел, спотыкаясь, приминая траву, увязая иногда в чавкающей топи, и, наконец набрёл на цепь невысоких кочек, которые плавали и колыхались под его ногами, утопая в солоноватой воде. Здесь он обрел равновесие и пошел быстрее. Еще через некоторое время конь ощутил под копытами твердую почву и уже без понуканий перешел на галоп. Пони изо всех сил поспешал за ним, как будто боялся отстать и остаться в одиночестве среди погибельной топи. Вдруг перед ними открылась узкая лощина, поросшая карликовыми, искривленными деревцами. Тарен остановил коня. Среди жалкой болотной поросли стояла хижина Ордду.

Прилепившаяся к крутому склону высокой насыпи, наполовину скрытая пожухшим дерном и сухими ветками, хижина эта казалась еще более разрушенной, чем прежде. Соломенная крыша, похожая на огромное птичье гнездо, совсем осела и нахлобучилась по самые окна. Паутина плесени расползлась по стенам, которые готовы были, казалось, вот-вот рухнуть и рассыпаться. У покосившейся двери стояла сама Ордду.

С сильно бьющимся сердцем Тарен спрыгнул с лошади. Стараясь высоко держать голову и твердо ставить ноги на неверной, колышащейся земле, он в полной тишине, нарушаемой только громким лязгом зубов Гурджи, медленно пересекал двор. Ордду внимательно наблюдала за ним острыми черными глазками. Если крохотная колдунья и была удивлена, то виду не показывала, только чуть склонилась вперед и не отрывала от Тарена пристального взгляда. Ее платье, похожее больше на бесформенный балахон, чуть трепетало на ветру у колен, пряжки с драгоценными камнями и золотые булавки нелепо поблескивали в перепутанных с тонкими побегами болотной травы волосах. Она с видимым удовольствием кивала головой и приветливо улыбалась.

– Вот так так! – закурлыкала Орду, – Дорогой маленький птенчик и с ним этот, как-вы-его-там-называете! О, как ты вырос, мой утенок! Теперь тебе, пожалуй, в кроличью нору не протиснуться! Входи, входи, – поспешно проговорила она, делая приглашающий жест рукой, – Ты такой бледный, несчастный. Уж не заболел ли?

Тарен, охваченный неясным беспокойством, последовал за ней. Гурджи, трясясь всем телом, прижался к нему.

– Остерегайся, остерегайся, – тихонько хныкал он, – Гурджи знает, её ласки страшнее опаски!

Все три колдуньи были поглощены, как показалось Тарену, хозяйственными заботами. Оргох, чье лицо было совершенно скрыто под черным капюшоном, сидела на шатком стуле и безуспешно пыталась вычесать цепкие репьи из лежащей у нее на коленях сваляной шерсти. Орвен, или та, кто была на этот раз Орвен, с трудом вертела довольно перекошенное прядильное колесо, молочно-белые бусы низко свисали с ее короткой шеи и грозили запутаться в спицах скрипящего колеса. Сама Ордду – когда только она успела? – склонилась у ткацкого станка, стоящего в углу хижины посреди беспорядочной кучи древнего ржавого и сломанного оружия. На раме было растянуто начатое полотно, но окончания работы еще и не предвиделось. Спутанные нити, сплошь покрытые крупными узлами, скорее похожими на репьи, свисали со станка. Редкие уток и основа не позволяли даже примерно угадать, что за рисунок задуман нелепыми ткачихами. Тарен никак не мог разглядеть его. То ему казалось, что на полотне возникают смутные человеческие и звериные фигуры. То они исчезали. А то вдруг вновь появлялись и начинали двигаться.

Но хорошенько разглядеть странный ковер он не успел. Орвен, остановив колесо и радостно хлопая в ладоши, засеменила к ним навстречу.

– Странствующий цыпленок и гур-гур-Гурджи, милый звереныш! – залопотала она. Как поживает милый малышка Даллбен? «Книга Трех» еще у него. А его борода? Как ему, малышке, верно, тяжело таскать ее.

Но книга – не борода, – неясно добавила она. – Он пришел с вами? Нет? Как жаль! Но это неважно. Так очаровательно, что у нас снова гости!

– Мне не нужны гости, раздражённо просипела Оргох, швыряя шерсть на пол. – Мне нужны их кости!

Оргох фыркнула и что-то забормотала себе под нос. Под черным капюшоном Тарен заметил злобную гримасу.

– Ну, ну, обжора, – урезонила её Орвен, – Гости всё же приятнее. Странно, что они вообще у нас появились.

Оргох фыркнула и что-то забормотала себе под нос. Под чёрным капюшоном Тарен заметил злобную грмасу.

Ордду махнула рукой.


– Не обращай внимания на Оргох, – сказала она Тарену. – Она сегодня не в духе, бедная наша обжорушка. Сегодня была очередь Орвен стать Оргох, а Оргох очень уж хотела поскорей стать Орвен. Теперь она страшно огорчена, потому что Орвен в последний момент передумала и отказалась. Впрочем, – она перешла доверительный шепот, – я не обвиняю ее. Я тоже не люблю быть Оргох. Но мы как-нибудь это уладим.

Ордду улыбнулась, и морщины весело заиграли на ее бугристом лице.


– А ты, – продолжала она, – ты самый смелый из малых гусят. Немногие в Прайдене отваживаются по собственной воле наведаться в Болота Морвы. И из этих немногих ни один еще не возвращался отсюда. Возможно, Оргох их поглощает своей любовью. Ты единственный сумел сделать это, мой цыпленок.

– Ах, Ордду, он смельчак и герой, – вставила Орвен, глядя на Тарена чуть ли не с обожанием.

– Не говори чепухи, Орвен, – оборвала ее Ордду. – Есть герои и герои. Я не отрицаю, что иногда он ведет себя довольно смело. Он, помню, дрался рядом с лордом Гвидионом и был тогда горд собой и пыжился, как цыпленок в орлиных перьях. Но существует другой род смелости. Кто смелее: малиновка, несущая в свое гнездо червяка, или червяк, храбро извивающийся в ее клюве? Второе, дорогая Орвен, дает нам пример более великого мужества, – Колдунья обернулась к Тарену, – Ну, говори, мой птенчик, зачем ты искал нас снова?

– Не говори, не говори! – вскричала Орвен. – Дай нам самим догадаться! О, я люблю такие игры, хотя Оргох всегда их портит, – Она хихикнула, – Ты даешь нам тысячу и три попытки, и чур я первая отвечаю!

– Будь по-твоему, Орвен, если это радует тебя, – снисходительно согласилась Орду, – Но хватит ли нам тысячи и трех попыток? Молодой барашек не так прост.

Вы знаете все о том, что есть, – сказал Тарен, стараясь прямо глядеть в глаза колдунье, – И вы умеете угадывать то, что должно быть. Я думаю, вам известно не только начало моих поисков, но и конец их. Да, я хочу узнать о своем происхождении.

– Происхождении? – воскликнула Орду, – Ничего нет проще! Выбирай родителей любых, каких только пожелаешь. Поскольку ни ты их, ни они тебя не знают, какая разница, кто кого выберет? Верь в то, что тебе нравится. И ты удивишься, как всё просто, ясно и удобно!

– Я не желаю ни простого, ни удобного, – ответил Тарен, – а прошу только правды, будь она неприятная или радостная.

– О моя сладкая малиновка, – заворковала Ордду, – Нет ничего труднее, чем отыскать правду. Есть такие, кто тратит на это целую жизнь, и многие из них попадали в гораздо худшие переделки, чем ты.

Она радостно улыбнулась и почти пропела:


– Некоторое время назад была тут лягушка. Я хорошо помню этого несчастненького. Он так и не мог вспомнить, кем был сначала: то ли сухопутным попрыгунчиком, то ли подводным поплавунчиком. То ли любил нырять в прохладной водичке, то ли греться на бревнах в лучах солнышка. Мы превратили лягушку в аиста, любящего лягушек. С тех пор у него не было никаких сомнений. А лягушки просто не успевали усомниться. Вот счастливая судьба! Мы с радостью сделаем то же самое для тебя.

– Для вас обоих, – прокаркала Оргох.

– Нет! – завопил Гурджи, прячась за спину Тарена. – О, добрый хозяин, Гурджи не хочет быть ни прыгой, ни дрыгой!

– А помнишь змею, – подхватила Орвен, – которая ужасно мучилась от того, что никак не могла решить, быть ли ей зеленой с коричневыми пятнами или, наоборот, коричневой в зеленых пятнышках? Мы сделали ее невидимой, но с видимыми пятнами, поэтому все, кроме нее, видели ее и не наступали. Как ей стало хорошо! Она была так нам благодарна!

– А я вспоминаю, – хрипло откашливаясь, просипела Оргох, – был такой вкусный…

– Успокойся, Оргох, – перебила Орвен, у твоих воспоминаний такой… такой неприятный привкус.

–Ты видишь, мой петушок, – сказала Ордду, – Мы можем помочь тебе стать счастливым по-всякому, разными способами. И все они быстрее и проще, чем любой, который ты смог бы выдумать. Кем ты хочешь быть? Если тебе интересно мое мнение, то я предлагаю стать ежом. Совершенно безопасная жизнь. Но я не навязываю тебе свой выбор. Все зависит от твоего желания.

– Нет, нет! – радостно воскликнула Орвен, – Не будем их затруднять! Мы решим сами и избавим бедняжек от утомительного выбора. Они только спасибо нам скажут! Как очаровательно будет увидеть выражение благодарности на их крошечных личиках, или клювиках, или… или что там в конце концов у них появится!

– Только не птицы! – запротестовала Оргох. – Птицы ни в коем случае. Терпеть их не могу. Ощипываешь, ощипываешь…

Страх сковал Гурджи. Он мог только беззвучно открывать рот, как во сне. Тарен почувствовал, как кровь у него застыла в жилах. Ордду сделала шаг к нему, и Тарен непроизвольно потянулся к мечу.

– Ну, ну, мой цыпленок, – пропела Ордду, – только не выходи из себя. Кто знает, сможешь ли вернуться обратно? Хи-хи! Ты прекрасно знаешь, что твой меч бесполезен здесь, к тому же размахивание мечом еще никому не помогало думать. Ты ведь сам решил довериться нам и положиться на наше решение.

– На-аше решение, – эхом откликнулась Оргох. Из глубины ее капюшона красным огнем загорелись маленькие глазки, и плотоядно раскрылся рот.

Тарен выпрямился.


– Ордду, – проговорил он, стараясь, чтобы голос его звучал твердо, – Ты ответишь мне на мой вопрос? Если нет, то мы уходим.

– Мы только старались помочь тебе и облегчить твою жизнь, сказала Орвен, надув губы и теребя свои тяжелые бусы. – Зачем же обижаться?

– Конечно, мы всё скажем тебе, смелый мой головастик, ласково протянула Ордду. – Ты узнаешь все, что пожелаешь. Но у нас есть одно условие: нужно заплатить. Поскольку то, о чем ты спрашиваешь, очень важно… для тебя, то и плата может быть о-о-чень высокой! Не уверена, что ты подумал об этом прежде, чем отправиться сюда.

– Когда мы искали Черный Котел, – начал Тарен – вы в счет платы взяли волшебную брошь Адаона, вещь, которой я больше всего на свете дорожил, – С тех пор я не нашёл ничего, чем бы дорожил больше.

– Но, мой цыплёнок, – расплылась в улыбке Орду, – та сделка была о-очень давно! Мы тогда рассчитались сполна. Ты говоришь, что ничего с собой не принес? Тогда, если ты ничего другого не можешь нам предложить, принимай наше предложение и превращайся в ежа.

– В прошлый раз, хрипло прошептала Оргох на ухо Ордду, ты хотела взять один из летних дней этого молодого ягненка. Это, я думаю, будет лакомый кусочек!

– Ты всегда думаешь только о своем удовольствии, Оргох, отмахнулась от неё Ордду. – В конце концов ты должна бы подумать и о том, что нам всем понравится.

– С ним здесь была золотоволосая девушка, – вставила Орвен, – миленькое маленькое создание. У него безусловно сохранились при себе приятные воспоминания о ней. Разве мы не можем забрать их? – Она сладко зажмурилась. – Как приятно будет расстилать их на полу и долгими зимними вечерами глядеть на них, любоваться и вздыхать. Правда, у него уже их не останется ни клочка. Но, думаю, это будет превосходная сделка.

Тарен затаил дыхание.


– Даже вы! Вы не будете так безжалостны! – в отчаянии воскликнул он.

– Почему нет? – широко улыбнулась Ордду. Жалость, дорогой гусенок, как ты уже знаешь, не в наших правилах. Она только мешает правильной сделке. А это уже не по правилам. Тем не менее, – она обернулась к Орвен, – эта плата нам не подходит. У нас уже достаточно всяких воспоминаний.

– Тогда… – Тарен крепко сжал кулаки, весь напрягся, – Тогда… Мало чем на свете я дорожу больше, чем моим именем, – Он почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу, – Я предлагаю вам свое имя! Что вы на это скажете?

И хоть там, дома, в Каер Даллбен, он все обдумал и готов был на многое, но теперь ему вдруг захотелось все бросить и бежать, бежать без оглядки…

– Если этого вам мало, – продолжал Тарен, – я обещаю любую ценную вещь, которая появится у меня в жизни… самую большую драгоценность, которая попадет мне в руки, отдать вам. Она будет вашей, и вы сможете потребовать её когда угодно.

Ордду не ответила, а только с любопытством глядела на него. Остальные колдуньи тоже молчали. Даже Гурджи перестал хныкать и замер. Фигурки на полотне в ткацком станке, казалось, корчили Тарену мерзкие гримасы. Он ждал, пока Ордду заговорит.

Колдунья улыбнулась.


– Неужели ответ на твой вопрос значит для тебя так много, что ты готов отдать то, чего даже не приобрел еще?

– Или никогда не приобретешь! – прокаркала Оргох.

– Больше мне нечего предложить вам, – опустил голову Тарен. – Но вы не можете, не должны отказать мне!

– Сделка, которую ты нам предлагаешь, – сухо сказала Ордду, – очень ненадежна и по-настоящему не может устроить нас. Все неопределенно, и очень часто случается, что бедный воробушек, который предлагает подобный обмен, не живет долго или за всю свою жизнь так и не приобретает ничего ценного. Бывает и по-другому. Наш должник потом упирается и упрямится, и приходится превращать его в некое знаменитое своим упрямством существо. А это так хлопотно. Нет, мой птенчик, так не пойдет. Нам жаль. Если вообще мы можем испытывать жалость к кому-либо.

Тарена охватило отчаяние. Голова его закружилась, и он уже не понимал, то ли колдуньи вдруг потеряли свои очертания и плыли перед глазами, меняясь местами и обликами, то ли ему все это мерещится. Он глядел на Ордду, Орвен, Оргох и не мог различить их. Казалось, перед ним возникла ледяная стена, сквозь толщу которой нельзя было пробиться. Он опустил руки и отвернулся.

– Но, дорогой мой гусенок, – весело окликнула его Орду, – я же не сказала, что нет других, кто может ответить на твой вопрос.

– Конечно, они есть, – добавила Орвен, – поиски их займут не так уж много времени. поиски их

– Кто они? – встрепенулся Тарен, хватаясь за эту новую надежду.

– Я вспоминаю пестрого дрозда, который раз в году прилетает на гору Килгвири, чтобы поточить клюв, – сказала Орвен. Он знает все, что когда-либо происходило. Если тебе так уж приспичило узнать, ты можешь подождать и спросить его.

– Ах, Орвен, укоризненно покачала головой Ордду, – иногда мне кажется, что ты живешь только прошлым. Гора Килгвири давным-давно рассыпалась песочком, а малышка дрозд улетел куда-то.

– О, ты совершенно права, дорогая Ордду, – пригорюнилась Орвен. – Это выскочило у меня из головы. А, может, лосось из озера Ллью? Никогда не встречала более мудрой рыбы.

– Уплыл, – пробормотала Оргох, цокая пустым зубом. – Да-авно уплыл!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю