Каждый выбирает свой путь

Текст добавлен: 16 апреля 2020, 18:00

Текст книги "Каждый выбирает свой путь"

Автор книги: Лиза ТерКерст

Жанр:

Сентиментальная проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Назад к карточке книги

Глава 3
Как я пережила следующие 86 400 секунд?

Итак, сегодня передо мной прах моей жизни, а впереди, в будущем – чудесное преображение. Однако как же можно унять сегодняшнюю боль? Ибо мне предстоит пережить еще 86 400 секунд сегодняшнего дня. «Ну что же, каков план на сегодня?» – Я посмотрела своему психологу прямо в глаза, заставляя себя не моргать.

Мне нужен был пошаговый план, как пережить этот день. И мне нужна была гарантия, что боль утихнет, если я буду следовать этому плану. Если же у него не было такого плана для меня, тогда я бы хотела таблетку. Такую таблетку, что помогла бы мне проспать весь следующий год и проснуться по ту сторону кошмара, когда все чудесным образом образуется.

Мне все время хочется иметь под рукой чудесные, безболезненные решения.

Всего несколько дней назад я выложила фотографию в Instagram. На ней я вся покрыта потом. Но не тем потом, что блестит на идеально отфотошопленных телах подтянутых девушек из рекламы спортивной одежды, где они перепрыгивают препятствия, пробегают марафон или крутят педали велотренажера с улыбкой на лице. Их пот блестит на превосходных, упругих мышцах, которые так и кричат: «Я не ем пиццу, я живу ради спорта, у меня даже нет утягивающего нижнего белья!»

Просто прекрасно. У нас с этой девушкой так много общего… Абсолютно ничего.

Мой пот скорее говорит: «Благослови бедняжку. Она старается». Мой макияж размазался по всему лицу. Накрашенные брови, с которых краска течет по щекам, – невероятно привлекательное зрелище.

Поэтому я выложила фотографию с такой подписью: «На тренировке. Боже, пощади меня. Может, кто-нибудь изобретет машину, где я буду просто лежать, пока она двигает мое тело, сжигает все калории и нашептывает мне на ухо, как удивительно я буду выглядеть?!» Более трехсот людей откликнулись на мои слова и попросили сообщить им, если я отыщу такую машину. Потому что мы все, ясное дело, хотим быстро и безболезненно получить результат.

Психолог не подсказал мне быстрого решения. Хотя я уверена, что он хотел. Я уверена, что он сам хотел бы иметь какую-нибудь волшебную смесь, чтобы посыпать ею меня и мои пятьсот сопливых платочков. Я серьезно. Во время наших сеансов я плакала так сильно, что начала скручивать бумажные платочки в трубочку и вставлять их в ноздри, чтобы остановить поток соплей. Это было не очень заметно, пока я держала руку с платком возле носа. Однако к моим оживленным объяснениям неизбежно подключались мои руки, чтобы продемонстрировать что-то с большим чувством. А свернутые в трубочку носовые платочки так и продолжали свисать из моих ноздрей.

Вам знакомо это неловкое чувство, которое испытываешь, разговаривая с человеком, у которого что-то застряло в зубах? Едва ли можно сосредоточиться на том, что она говорит, потому что так и хочется сказать: «Подруга, ты даже не представляешь себе, как нелепо ты сейчас выглядишь. И я хочу сказать тебе об этом, но надеюсь, что ты сама наткнешься языком на то, что у тебя в зубах, и проглотишь это».

Я убеждена, что психолог пропустил мимо ушей половину того, что я ему говорила, потому что так и хотел сказать: «Милая, разве вы не понимаете, как сложно играть роль понимающего специалиста, когда у вас из ноздри свисает носовой платок?!»

Так что да, я уверена, что он хотел бы многое во мне исправить – особенно мое желание прийти в норму прямо сейчас и отказ просто принять процесс медленного восстановления.

Я знала, что в конечном итоге Господь все исправит.

Я, более того, знала, что Он сотворит нечто новое и чудесное из праха моей жизни. Я просто не знала, как не сойти с ума, занимаясь повседневными делами. Например, однажды я в полном истощении положила голову прямо на витрину с бананами в супермаркете. Я просто стояла посреди супермаркета с пустой тележкой и с сердцем, полным боли, прижавшись лицом к витрине. Сотрудник-подросток увидел это и не понял, что происходит. Наверное, он решил, что меня столь сильно заинтересовал ассортимент фруктов. Поэтому он – благослови его, Боже, – спросил у меня: «Я могу вам помочь?» Я повернула к нему лицо, из моих глаз хлынули слезы, и я смогла сказать только: «Мне нужен носовой платок».

Боль – это первый шаг на пути исцеления. Чем дольше мы ее избегаем, тем дольше мы откладываем исцеление.

Кем бы вы ни были, психологом или низкооплачиваемым продавцом фруктов, дико изнурительно находиться рядом с кем-то, у кого столько эмоций и скомканных бумажных платочков.

А психолог наконец донес до меня, что печальные обстоятельства моего замужества невозможно обойти стороной. Мне придется продираться напрямую. И мне будет больно.

Боль – это первый шаг на пути исцеления. Чем дольше мы ее избегаем, тем дольше мы откладываем исцеление. Мы можем приглушать ее, игнорировать, притворяться, что ее нет, однако все эти пути ведут в конечном счете к эмоциональному срыву, а не к прорыву.

Ощущение боли подобно предупредительному сигналу на приборной панели вашего автомобиля. Огонек загорается, чтобы показать, что что-то не так. Мы можем это отрицать. Можем проигнорировать. Мы можем предположить, что это лишь сбой приборной панели. Можем даже отправиться к автомеханику и попросить его выключить этот раздражающий огонек. Но всякий хороший механик скажет вам, что глупо его игнорировать. Ибо, если не обращать на него внимания, поломка скоро даст сама о себе знать. Предупредительный сигнал придуман не для того, чтобы нас раздражать, – он нужен, чтобы нас защитить.

Боль подобна этому сигналу. Именно боль, которую мы испытываем, в конце концов вынуждает нас сбавить обороты, чтобы разобраться в том, что на самом деле происходит внутри нас.

Я не знаю, какая боль терзает вас сегодня. Но я подозреваю, что она, в чем бы ни было дело, берет корни в разочаровании. Вы думали, что жизнь обернется иначе. Вы думали, что обстоятельства обернутся иначе. Вы думали, что сами будете иными, что люди будут иными. Вы думали, что Бог будет иным.

В зависимости от силы боли вы будете использовать разные слова для описания своих чувств. Слова, которые я уже использовала на этих страницах: вы будете «разочарованы», «опустошены», «отвергнуты» или «доведены до состояния крайнего расстройства». Как бы там ни было, корни всех этих чувств исходят из разочарования. Вы пытаетесь выразить то, что ваш жизненный опыт не соответствует вашим ожиданиям от жизни.

Эти чувства болезненны, и этой болью необходимо заняться. Господь помог мне увидеть это прошлым летом при весьма драматичных обстоятельствах.

~

В прошлом июне проснулась утром самого обычного, по моему мнению, понедельника. Но все было каким-то ненормальным. Мне казалось, что мои внутренности безжалостно пронзают ножи. Рвота, подступавшая волнами, вызывала такие судороги, что я прямо мечтала облегчить пищевод. Я попыталась встать с постели, но упала. Я закричала.

Мои родные спешно отвезли меня в отделение неотложной помощи, где, как мы все надеялись, мне смогут ее оказать. Мне полегчало лишь спустя пять мучительных, изнуряющих дней. До этого я не знала, как трудно бывает прожить один час, не говоря уже о дне. Я и не знала, насколько мучительными могут быть даже шестьдесят секунд. Я никогда не испытывала отчаянной жажды смерти как избавления.

Но в отделении интенсивной терапии, когда живот час от часу все больше вспучивается, трубки то вставляют в тело, отказывающееся нормально функционировать, то вынимают из него, а болеутоляющее в самых больших дозах все не приносит облегчения, – смерть кажется довольно привлекательной.

Еще в воскресенье я чувствовала себя прекрасно, возвращаясь из отпуска, а уже в понедельник – лежала в реанимации, вся мокрая от слез и пота.

Что произошло?! Да, в течение многих лет я испытывала боли в животе разной степени интенсивности. Но боль всегда проходила, и я не придавала ей особого значения: в конце концов я, может быть, просто съела что-нибудь не то или подхватила какой-то вирус. Но от этой боли я не могла отмахнуться, проигнорировав ее. Она поглотила меня.

Поначалу я вообще не могла мыслить рационально. Я просто впала в панику, пытаясь понять, как в кратчайшее время избавиться от боли. Я страшно торопилась сделать что-то. Но когда паника начала уступать место отчаянию, я взмолилась Богу о том, чтобы Он помог мне: «Избавь меня от боли! Боже, прошу, избавь меня от этой боли!»

Но Он не сделал этого. Ни тогда, ни позднее. Ни на следующий день. Я была ошарашена Его молчанием.

Как Господь может так поступать? Как Он мог сказать, что я дочь Его, которую Он глубоко любит, и оставить меня в тисках мучительной боли? У меня есть дети. И если бы я могла избавить их от боли, я бы, без сомнения, это сделала. Бог мог избавить меня от боли, но Он предпочел этого не делать.

Клайв С. Льюис писал: «Я верю в христианство так же, как верю в восход солнца: не только потому, что я вижу его, но потому, что благодаря ему я вижу все остальное»[4]4
Lewis C. S., Is Theology Poetry? in The Weight of Glory: And Other Addresses. New York: HarperCollins, 2001. Р. 140.

[Закрыть].

Мне нравится это высказывание. Оно, безусловно, хорошо подходит для Фейсбука. Но тогда, на больничной койке, когда мрак боли, казалось, поглощал всякий луч света, мятежное сомнение барабанило в моей голове: что ты видишь сейчас?

Я видела боль. Я видела себя, отчаянно взывавшую к Богу. Я не видела никаких признаков того, что Бог слышит мои мольбы. Я видела, как мучительные минуты превращались в часы, а затем в дни. Я видела, как доктора разводят руками в недоумении. Я видела слезы моей матери. Я видела страх в глазах моих родных. Я видела недоумение в глазах друзей.

Но я не видела, чтобы Господь пришел мне на помощь.

И разве не именно это занимает нас в столь лелеемых нами отношениях с Богом? Разве отношения не означают, что Он должен приходить на помощь в трудную минуту?

Мало что способно ранить меня больше, чем разочарование в моих близких.

Но разочарование в Боге, Который, как кажется, не пришел ко мне на выручку в минуту самой отчаянной нужды, – оно разбило мне сердце.

Я, конечно, не рассчитывала на то, что Господь все исправит в моей ситуации. Но я рассчитывала на то, что Он сделает хоть что-то.

Я представляла себе, как Он стоит возле моей кровати, видит мою боль, наблюдает, как мое тело бьется в агонии, слышит мои крики, но продолжает бездействовать. Я не могла примириться с этим.

Я ощущаю то же самое каждый раз, когда я узнаю новости о чьем-то мертворожденном ребенке, или чьей-то матери, умирающей от рака, или о подростке, совершившем самоубийство, или о страданиях беженцев, или о голодающих в странах третьего мира.

Где же Ты, Господи?

Даже люди с малейшей долей сострадания испытывают нужду оказать помощь другому человеку при виде глубины его страдания и боли.

Несколько лет назад мы с мужем стали свидетелями ужасной автомобильной аварии. Не раздумывая, мы инстинктивно бросились на помощь. Я начала молиться, а Арт выпрыгнул из нашего грузовика, подбежал к одной из машин и оттащил потерявшего сознание водителя от дымящихся обломков. Везде была кровь. Повсюду разбросаны осколки стекла и покореженные куски металла. И, конечно, не было гарантий, что нам самим тут ничто не угрожает. Но что-то внутри заставило нас остановиться.

Мы не знали этих людей. Мы так и не узнали даже их имен.

Но мы не смогли просто проехать мимо, ничего не сделав для них. Я не пытаюсь выставить нас святыми. Я лишь хочу сказать, что при всем нашем несовершенстве мы ощутили потребность что-то сделать.

Так как может совершенный Бог хранить молчание в такие минуты?

Мы, христиане, сплачиваемся при виде таких необъяснимых ужасов при помощи библейских стихов, проповедей и благодушных банальностей, однако в темных уголках нашего создания зиждется неверие. Мы отводим взгляд в недоумении. Боже, что-то тут не сходится. Как я могу видеть все эти бессмысленные страдания и продолжать воспевать Тебя как благого Отца? Это лишь разжигает сомнения скептиков и, честно говоря, доводит меня до слез. Я не хочу сомневаться в Тебе. Но это трудно, ибо мое разочарование очень велико. Мне кажется, что Тебя здесь нет.

После пяти самых долгих и мучительных дней в моей жизни в палату вошел новый врач, одетый в хирургический костюм и готовый к операции. Он провел последний анализ. И наконец у меня появились ответы. Правая сторона моей толстой кишки оторвалась от брюшной стенки и обвилась вокруг левой. Кровоток был полностью перекрыт. Моя толстая кишка раздулась от обычных четырех сантиметров в диаметре до четырнадцати и больше. Она должна была разорваться еще тогда, когда расширилась до десяти сантиметров в диаметре, – и после разрыва я бы почувствовала долгожданное облегчение от боли. Именно в этот момент многие, страдающие от того же недуга, чувствуют облегчение и засыпают. У них начинается сепсис, и они умирают.

Хирург объяснил, что мне срочно надо в операционную, где он удалит мне большую часть толстой кишки. Он надеялся что можно оставить столько, сколько нужно телу, чтобы потом, со временем, нормально функционировать, но не был уверен в успехе. Он не был уверен даже в том, что я переживу операцию.

После таких новостей я обняла родных, помолилась вместе с пастором, и меня отвезли в хирургическое отделение.

Несколько недель спустя, когда я поправлялась дома, этот хирург позвонил мне. Он получил результаты анализов удаленного участка кишки и решил, что в дальнейшем лечении не было необходимости. Тем не менее даже после многих лет медицинской практики он не мог объяснить некоторые результаты.

Он сказал мне: «Лиза, я не люблю, когда люди разбрасываются словом «чудо». Но, откровенно говоря, только его я могу использовать в вашем случае. Клетки вашей толстой кишки уже были в состоянии аутолиза. Это означает, что ваш мозг приказал телу начать переваривать самого себя. Это разложение. Это то, что происходит, когда мы умираем. Лиза, вы были на пороге смерти. Каким образом вы выжили – я не могу понять».

Ошеломленная, я повесила трубку. И вдруг я вспомнила о тех днях до операции, когда я молила Бога избавить меня от боли. Я усомнилась в Нем из-за боли. Я задавалась вопросом, как Господь мог ее допустить. И я плакала, потому что думала, что Ему не до моей боли.

Но в конечном итоге именно с помощью боли Господь спас мне жизнь.

Боль удерживала меня в больнице. Боль заставляла меня требовать у врачей проводить все новые анализы. Боль привлекала мое внимание к тем местам в теле, где оно требовалось. Боль убедила меня дать хирургу разрезать мой живот. Боль помогла мне спастись.

Избавь Господь меня от боли, я бы вернулась домой, толстая кишка разорвалась бы, у меня начался бы сепсис, и я бы умерла.

Теперь я совершенно иначе вижу Бога, стоящего над моей больничной койкой, пока я страдаю и молю Его о помощи. Он не пренебрегал мной. Напротив, я верю, что Ему понадобился весь Его самоконтроль, чтобы не вмешаться и не избавить меня от боли. Он слишком любил меня, чтобы сделать то, о чем я Его молила. Он знал то, о чем не знала я. Он видел общую картину, которой не видела я. Его милосердие было слишком велико. Его любовь – слишком глубока.

Воистину, Он – преблагой Отец.

У меня давно были проблемы с толстой кишкой. У меня давно болел живот. Но боль не была достаточно сильной, чтобы я задумалась о том, что происходит внутри меня.

Это относится не только к физической боли, но и к боли душевной. Душевная боль, описанная в предыдущей главе, также вызревала в течение нескольких лет. Но я не могла понять, в чем дело. Не знала, с чем в действительности столкнулась. Я чувствовала, что что-то не так, однако проницательность не всегда указывает на все детали. Как только вся правда открылась, боль стала столь сильной, что я больше не могла ее игнорировать. Я вынуждена была что-то сделать. Мне нужна была помощь Бога.

И Бог жаждет помочь нам.

Остановитесь на этом месте и персонализируйте это утверждение – скажите вслух: «Бог жаждет помочь мне».

Теперь поставьте это утверждение в контекст того, каким образом Бог жаждет помочь нам. Существует много такого, в чем Он жаждет помочь нам, но задача всей Его помощи – наше преображение по образу и подобию Христа. Иисус для нас основной пример хорошей борьбы между божественной верой и человеческими чувствами, посему, чем больше мы уподобляемся Ему, тем больше мы учимся доверять Богу, независимо от того, что говорят наши человеческие глаза.

Он (Христос), во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного… (Евр. 5:7–9).

Прошу вас, не торопитесь, остановите внимание на этой душераздирающей истине. Иисус научился послушанию в Своих страданиях. Его природа была полностью божественной, но также и полностью человеческой. Его божественность была совершенной, но Его человеческая сущность взрослела, созревала и училась послушанию.

Ему потребовалось послушание, чтобы жить среди людей, непостоянных, забывчивых, непочтительных, недоверчивых и непреклонных в своей гордыне. Ему потребовалось послушание, чтобы любить людей, которые плевали на Него, издевались над Ним и причиняли Ему всяческое зло. Ему потребовалось послушание, чтобы отправиться на крест за них. За всех людей. За меня и за вас.

Его человеческая природа страдала. По-настоящему страдала. «С сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти».

Человек в Нем говорил: «Пожалуйста, только не это».

Человек в Нем умолял о чем-нибудь ином.

Человек в Нем молил об иной участи.

Но послушание, которому Он научился в страданиях, побудило Его довериться Богу, независимо от того, что говорили Его человеческие глаза.

О, Боже, милый, помоги мне довериться Тебе, независимо от того, что говорят мои человеческие глаза. Когда ветры всего неподвластного мне хлещут меня и бросают из стороны в сторону, мне нужна какая-то опора, чтобы она придала мне устойчивость. Стань этой опорой, когда мир вокруг меня рушится. Я хочу довериться Тебе в большем, чем доступно моему взору.

Можете ли вы себе представить, насколько меньше тревоги, страха, тоски и горя мы бы испытывали, если бы по-настоящему доверяли Богу? Не просто говоря, что мы доверяем Ему, потому что это по-христиански. Не просто воспевая веру в Него, потому что таковы слова гимна. Нет, я имею в виду конкретный момент, когда мы Ему доверяемся. Один реальный момент из жизни, который всегда будет нам напоминать, что мы принесли Богу доверие, полученное через страдание. Через разочарование и в тяготах.

В жизни Иисуса было много таких моментов. Мы часто читаем про то, как Иисус ушел для молитвы и пребывания со Своим Небесным Отцом. Он сталкивался с чем-то, что требовало от Него обратиться к Отцу и обменять человеческое желание на Божественную волю. Об одном из таких знаменательных моментов мы читаем в 14-й главе Евангелия от Марка: «Пронеси чашу сию мимо Меня». Его человеческая природа хотела иной участи, но Он завершил свою просьбу уверенным провозглашением Своего доверия Богу: «Но не чего Я хочу, а чего Ты» (Марк, 14:36).

Когда Христос учил нас молиться, Он ежедневно требовал подобных провозглашений доверия Богу.

Таким образом, вот как нам должно молиться:

«Отче наш, сущий на небесах!

да святится имя Твое;

да приидет Царствие Твое;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день…»

(Матф. 6:9-11)

Это послушание. Это доверие. Послушание – это ежедневная практика в доверии Богу. Таким образом, единственный способ обрести доверие к Богу, которое нам следует Ему оказывать для того, чтобы выжить и быть благополучными в этой жизни меж двух садов, – это страдание.

Страдание. То самое, что заставляет нас думать о жестокости Бога.

То самое, что заставляет нас сомневаться в Его благости. То самое, что было мне непонятно, когда я лежала на больничной койке. То самое, которое я не хочу видеть частью Божественного плана, никогда-никогда. Ни в отношении себя самой. Ни в отношении вас. Ни в отношении кого бы то ни было.

Но вот что в этом самое невероятное: Бог не желает наших страданий. Однако Он дозволяет им прийти в количествах, достаточных для того, чтобы укрепить наше доверие. Предназначение страданий – не причинять нам боль, их предназначение – спасти нас. Спасти нас от жизни, в которой мы самодостаточны, самодовольны, самовлюбленны и готовы к величайшей боли… к разлуке с Господом.

Задумайтесь над тем, почему мы хватаем ребенка за руку, чтобы тот не перебежал дорогу. Да, первоначальный рывок может вызвать у ребенка некоторые боль и замешательство. Но это лишь крошечная доля страданий рады высшего блага – ради спасения ребенка из-под колес машин.

Болезнь толстой кишки причинила мне много боли, вызвала сильное замешательство. Но это было ради высшего блага – спасения меня от разрыва кишки и, возможно, смерти.

Доверять Богу – значит доверять избранному Им моменту. Доверять Богу – значит доверять избранному Им способу. Господь любит меня слишком сильно, чтобы отвечать на мои молитвы в любой другой момент, кроме нужного, и любым другим способом, кроме правильного. Вдали от всего, что идет не так, эта истина звучит отчетливо.

Поэтому я повторяю ее сегодня, и мои страдания уже не столь сильны. Эта истина успокаивает меня. Господь любит меня слишком сильно, чтобы отвечать на мои молитвы в любой другой момент, кроме нужного, и любым другим способом, кроме правильного.

Это не отменяет того, что я хочу, чтобы страдания прошли. Я хочу счастья. Я хочу нормальности. Я хочу легкости. Я хочу проснуться завтра утром в объятиях мужа, уверяющего меня, что это был лишь дурной сон. Вот чего я хочу. Ибо только это я рассматриваю как хороший план.

Однако Бог видит то, чего не вижу я. Он знает то, чего не знаю я. Одному Богу известно, каков хороший план и что потребуется, чтобы его выполнить.

И самое главное, Он знает, что если бы я увидела весь путь, предстоящий мне, то остановилась бы на середине и никогда бы не решилась продолжить жить по Его плану. Я бы решила, что цена слишком высока, что путь слишком сложен, а враг слишком страшен. Никто из нас не силен настолько, чтобы обладать знанием Божественного плана. Он должен открываться нам ежедневно. И нас нужно вести к нему и через него постепенно.

Иисус прекрасно указывает нам на путь, истину и жизнь. Он прекрасно понимает, как тяжелы бывают 86 400 секунд одного дня. Господь не стоит в стороне, пока мы страдаем, и не говорит: «Удачи. Мне не нравится, что тебе больно. Но такова жизнь в пропитанном грехом мире. Держись. Ты справишься. Когда-нибудь Я сделаю из этого всего что-нибудь хорошее».

Нет.

Бог послал Иисуса – Своего Сына и Сына Человеческого.

Иисус пришел, чтобы принять нашу человечность. Чувствовать то, что мы чувствуем. Страдать, как мы страдаем. Искушаться, как мы искушаемся. И сокрушить наши страхи. И освободить нас от проклятия греха и смерти. И провести нас по этой жизни меж двух садов.

А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола, и избавить тех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству… Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь (Евр. 2:14–15, 17–18).

Но не упустите из виду следующий стих! Именно следующее предложение! Это ответ нам, когда мы стоим у витрины с помятыми бананами с сердцем, разбитым так, что больше невозможно терпеть. Или, когда мы лежим на больничной койке, бездумно уставившись на озадаченных врачей и инфузионный насос с обезболивающим, не способным принести облегчение.

Нам не нужно смотреть на растерянного продавца фруктов и на озадаченных врачей. Мы должны перевести взгляд лишь на одного – на нашего Спасителя.

Итак, братия святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа (Евр. 3:1).

Сосредоточить свои мысли на Христе – значит закрыть глаза и провозгласить доверие к Богу. Провозгласить его Богу вслух, как то сделал Иисус: «Но не чего Я хочу, а чего Ты» (Марк. 14:36). Это значит перестать зацикливаться на обстоятельствах, бушующих вокруг нас. Перестать пытаться понять то, что не может быть понято в середине пути. И, наконец, перестать просить знания, которое слишком тяжело для нас.

Вот почему Господь не хотел, чтобы Адам и Ева ели от Древа познания добра и зла. Знание, что оно несло им, было бременем, не предназначенным для них. И, возможно, именно поэтому у нас нет ответов на все вопросы. Бог не пытается быть отстраненным, таинственным или трудным для понимания. Он проявляет милосердие.

Нам не нужно знать Его план, чтобы доверять Ему.

Нам не нужно чувствовать себя хорошо, чтобы верить, что хорошее грядет.

Нам не нужно видеть доказательств перемен, чтобы верить, что трудности пройдут.

Нам нужно лишь закрыть наши человеческие глаза и обратить наши мысли к Иисусу. Сосредоточиться на Нем. Произнести Его имя снова и снова. Бог не хочет, чтобы Его рационально разъяснили, – Он хочет, чтобы Его призвали.

И прямо сейчас Он ищет кого-нибудь, кого угодно, кто действительно взывает к Нему.

Посреди этого жестокого, безумного мира вы будете этим человеком… одним из немногих, кто достаточно храбр, чтобы довериться Христу и воззвать к имени Его. Вы начинаете понимать, что разочарования – повод не для бегства, а для выбора нового пути. Пути, который не многие находят.

Оставьте ваше желание знать все ответы. Увидеть слишком многое из уготованного. Взять на себя бремя, не предназначенное для вас.

Не идите по стопам Евы. Она потребовала все знание сразу, для своих целей, игнорируя Божественные цели. Если бы только она заметила другое древо – древо жизни. Древо наилучшего, божественного пути и совершенного удела. Оно было прямо перед ней. У Евы был выбор.

У нас всех есть выбор.

Писание напоминает нам: «Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, а исполнившееся желание – как древо жизни» (Притч. 13:12).

Поразительно.

Древо познания добра и зла, может быть, и не находится сегодня в нашем физическом поле зрения, но сатана, несомненно, пользуется тем самым чувством разочарования, нашей долго не сбывающейся надеждой. Он хочет, чтобы мы были поглощены неудовлетворенными ожиданиями и чтобы наши сердца томились все больше и больше. Он хочет, чтобы наше внутреннее «я» все больше и больше разочаровывалось в наших обстоятельствах, в других людях и в Боге. Он хочет, чтобы наша боль становилась все интенсивней, до такой степени, что мы полностью потеряем Христа из виду. И тогда смерть покажется нам привлекательной.

Иисус же говорит нам: «Не отвергайте раны Мои и дар исцеления, ради которого Я умер. Ева повернулась не к тому древу и получила смерть. Я висел на древе креста, чтобы вернуть вас к жизни. Я есмь исполнение желаний ваших. Я есмь Древо Жизни».

Чарльз Сперджен однажды сказал в своей проповеди: «Друзья мои, вы никогда не поймете древо жизни правильно, если сначала не посмотрите на крест… Христос, висящий на кресте, есть древо жизни в зимние холода» (Ч. Х. Сперджен, «Христос – Древо жизни»[5]5
Spurgeon C.H., The Metropolitan Tabernacle Pulpit Sermons. Vol. 57. London: Passmore & Alabaster, 1911. P. 242, 245.

[Закрыть]).

В самый темный час, который когда-либо знал мир, Иисус умер на кресте, на дереве, как сказано в послании к Галатам: «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (ибо написано: проклят всяк, висящий на древе)» (Гал. 3:13). Однако, как мы знаем, деревья зимой только кажутся мертвыми – так и искупительное преображение произошло, когда Христос висел на кресте.

Вы, возможно, переживаете темные времена. Но будьте уверены: в этой тьме идет напряженный труд.

Прямо сейчас Иисус превращает вашу боль в мудрость. И эта мудрость обратится жизнью! Иисус говорит нам: «Ничто из желаемого тобой не сравнится с этой мудростью. Я обращу твою боль в покой. Я обращу твое горе в славу. Оно того стоит».

Поэтому я отошла от витрины с бананами в супермаркете и извинилась перед продавцом. Мне не нужны ответы. Мне нужен Иисус. Мне нужно, чтобы прямо сейчас Его мудрость была самым громким голосом в моей жизни. Мне нужно, чтобы прямо сейчас Его истина омыла мои раны. Я должна прекратить безумные попытки делать оценки и строить собственные предположения. Моя душа готова принять уверение. И это именно то, друзья, что Бог дает нам.

Даже когда мы ничего не понимаем. Даже когда ничто не имеет смысла. И особенно когда мы разочарованы.

Пожалуйста, не поймите меня неправильно: я не говорю, что это просто. Мы все еще чувствуем боль.

И другим людям ставили мой диагноз, только они не выжили. И по всему миру в эту самую секунду люди живут в нечеловеческих условиях, страдают и проходят через ужасы и боль. Необъяснимую, непостижимую, невыразимую боль.

Мне нужно лишь взглянуть на могилу сестры, которая скончалась слишком рано и в ужасных мучениях, чтобы самой вспомнить, как все непросто. Некоторые вещи не исправить по эту сторону вечности – их просто нужно пережить.

Но, когда мой разум склонен усомниться в Боге – а он, безусловно, сомневается, я забываю про свои человеческие оценки и предположения и таким образом обретаю помощь против неверия. Я поворачиваюсь от Древа познания к древу жизни. Я позволяю убаюкать мою душу Божьему уверению – Его Сыну. Который все понимает. Который укажет мне путь, если я обращу мой взор к Нему.

Именно так я переживу 86 400 секунд, что составляют сегодня.

Источник истины

Господь любит меня слишком сильно, чтобы отвечать на мои молитвы в любой другой момент, кроме нужного, и любым другим способом, кроме правильного.

Запомните:

• В конечном итоге Господь все исправит.

• Чем дольше мы избегаем боли, тем дольше мы откладываем исцеление.

• Бог не хочет, чтобы его рационально разъяснили, – Он хочет, чтобы Его призвали.

• Разочарования – повод не для бегства, а для выбора нового пути.

• Я забываю про свои человеческие оценки и предположения и, таким образом, обретаю помощь против неверия.

Примите:

Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, а исполнившееся желание – как древо жизни (Притч. 13:12).

Дополнительное чтение: