Текст книги "Любовник леди Софии"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Сэр Росс слегка нахмурился:
– Я участвовал в поимке преступника, подозреваемого в совершении убийства.
– Он гнался за ним по крышам, – посчитала нужным вставить София, будучи не в силах промолчать.
Врач повернулся в ее сторону. В его глазах она заметила дружеский огонек.
– По крышам, говорите? Думаю, для сэра Росса будет лучше, если отныне он станет ходить исключительно по земле. Вы со мной согласны?
София энергично закивала в ответ.
Все так же улыбаясь, доктор Линли отвесил ей учтивый поклон:
– А вы, смею предположить, и есть мисс Сидней, помощница сэра Росса, о которой я столько наслышан? Должен признаться, что до сих пор я считал комплименты по поводу вашей внешности некоторым преувеличением. Теперь же вижу, что все они вполне соответствуют действительности.
Не успела София ответить на комплимент доктора, как из постели донесся недовольный голос сэра Росса:
– Линли, ты намерен проболтать целый вечер или все-таки займешься извлечением пули?
Доктор Линли хитро подмигнул Софии и тотчас принял серьезный вид.
– Мне понадобятся большой кувшин кипятка, кусок хорошего едкого мыла, горшок меду и стакан бренди. А еще я хотел бы побольше света.
София поспешила выполнять просьбу врача, а Элиза принесла свечи и несколько ламп.
К тому времени когда София возвратилась из кухни, в спальне главного судьи уже было светло как днем. Она поставила кувшин с кипятком, мед и бренди на умывальник и положила кусок мыла. Подойдя к кровати, она увидела, что доктор тщательно вытирает какие-то серебряные инструменты.
Заметив ее неподдельный интерес, доктор Линли улыбнулся:
– Рана не загноится и не станет источать дурной запах, если ее содержать чистой, хотя до сих пор никто не смог объяснить, отчего это происходит. Вот почему я стараюсь держать мой инструмент и руки в чистоте.
– А зачем вам понадобился мед?
– Мед – отличный бальзам для раны. Он способствует быстрому заживлению. А еще он предохраняет рану от того, чтобы при перевязке к ней не прилипали бинты.
– А бренди?
– Потому что мне хочется пить, – весело ответил доктор Линли и сделал глоток. – А теперь, мисс Сидней, позвольте, я вымою руки. Я хотел бы нащупать пулю – весьма пренеприятная процедура, доложу я вам. Вот увидите, сэр Росс будет сыпать проклятиями как последний матрос. Так что если у вас слабый живот и вас может стошнить, я бы настоятельно рекомендовал вам удалиться в другую комнату.
– Никуда я не пойду, – твердо возразила София. – Я останусь здесь.
– Что ж, дело ваше.
Линли взял в руки длинный, похожий на спицу инструмент и сел рядом с раненым.
– Постарайтесь не дергаться, – негромко предупредил он сэра Росса. – Если станет чересчур больно, я пошлю за сэром Грантом, чтобы он вас подержал.
– Я буду лежать как бревно, – шутливо пообещал сэр Росс.
Затем доктор Линли попросил, чтобы София встала у него за спиной и высоко подняла лампу. София выполнила просьбу, правда, при этом сама не спускала глаз с лица сэра Росса, а отнюдь не с умелых рук лекаря. Главный судья ничем не выдал, что ему больно, разве что, когда врач слишком глубоко засовывал в рану свой инструмент, у него еле заметно подергивалась щека или вырывался едва слышный вздох. Наконец доктор нащупал пулю – она застряла в кости.
– Ну вот, – спокойно произнес Линли, хотя было видно, что от напряжения у него на лбу выступила испарина. – Жаль, Кэннон, что у вас такая крепкая конституция. А то я бы посоветовал вам потерять сознание, прежде чем я возьмусь вытаскивать пулю.
– Ни разу не падал в обморок за всю свою жизнь, – пробормотал сэр Росс. Его взгляд был устремлен на лицо Софии. Она ободряюще улыбнулась ему – мол, следует потерпеть, все будет хорошо.
– Мисс Сидней, – негромко произнес доктор Линли, – придержите этот инструмент в том положении, в каком он сейчас находится, и ни в коем случае не меняйте угол.
– Хорошо, сэр. – Она тотчас взялась выполнять просьбу доктора, в то время как он сам потянулся за небольшим инструментом, похожим на щипцы.
– А у вас устойчивая рука, – одобрительно заметил он и вновь сам ухватился за щуп, после чего точными движениями принялся извлекать пулю. – Да и личико симпатичное. Если – вам когда-либо надоест работать здесь, на Боу-стрит, я с удовольствием возьму вас к себе в помощницы.
Но не успела София ответить на это предложение, как в разговор вступил сэр Росс.
– Ну уж нет, – недовольно проворчал он. – Она моя.
Сказал и потерял сознание. И лишь длинные темные ресницы отбросили тень на его мертвенно-бледные щеки.
Глава 6
Как только пуля была извлечена из плеча раненого, из раны тотчас хлынула кровь. Закусив губу, София наблюдала, как доктор Линли прижимает к ране чистый лоскут. Казалось, в воздухе до сих пор витали слова «она моя», произнесенные Россом Кэнноном до того, как он потерял сознание.
– Он… очень ценит мою помощь, – поспешила София прояснить смысл этой фразы.
– Извините, мисс. Сидней, но он имел в виду нечто совсем другое, – сухо заметил Линли, не сводя глаз с Кэннона. – Уверяю вас, я отлично понял, что он хотел сказать.
Наконец повязка была готова. Доктор посмотрел на Софию, затем на Элизу. Кухарка занималась тем, что собирала окровавленные полоски ткани, чтобы отправить их в стирку.
– Кто из вас будет ухаживать за больным?
Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, а обе женщины растерянно переглянулись. София закусила губу. Как ей хотелось взять на себя заботу о здоровье Росса Кэннона! И в то же время ей было страшно осознавать, что в ее душе зародилась нежность к этому человеку. Отвращение, которое она до этого испытывала к главному судье, постепенно отступало куда-то, исчезая, как снег на солнце. С каждым днем ей становилось все труднее сохранять в своем сердце ненависть к нему, и от осознания этого она ужасно расстроилась.
«Прости меня, Джон, – мысленно произнесла она с горечью, – за то, что я тебя предаю. Это так несправедливо по отношению к тебе».
Но пока ей придется на время забыть об отмщении. Выбора у нее нет. Она подумает об этом потом и решит, что ей делать.
– Я присмотрю за ним, – сказала она. – Скажите, доктор Линли, что я должна делать?
– Повязку необходимо менять дважды в день, – тотчас отозвался доктор. – Накладывайте ее на рану так, как я вам показал. Если заметите истечение гноя или дурной запах или же если плечо покраснеет и распухнет, срочно посылайте за мной. Кроме того, немедленно дайте мне знать, если кожа вокруг раны станет горячей на ощупь. – Он на минуту умолк, с улыбкой глядя на Росса, который заворочался и заморгал. – Кормите его, как обычно кормят больных, – давайте крепкий говяжий бульон, тосты, яйца всмятку – и, умоляю вас, Бога ради, не давайте ему кофе или по крайней мере ограничьте по возможности употребление этого напитка, чтобы он побольше спал.
По-прежнему улыбаясь, доктор Линли нагнулся и положил руку на здоровое плечо сэра Росса.
– Все, на сегодня мои обязанности выполнены, хотя через день-два я вернусь, чтобы вновь подвергнуть вас пытке. А теперь я пойду скажу сэру Гранту, что он может вас видеть. Если не ошибаюсь, он уже устал ждать, стоя там внизу.
С этими словами доктор Линли вышел из комнаты, причем на удивление неслышно для человека столь высокого роста.
– Какой, однако, милый джентльмен! – искренне восхитилась София.
– Это точно, – усмехнулась Элиза, – и к тому же холост. Сколько благородных дам в Лондоне хотели бы, чтобы он обихаживал их и как врач, и просто как мужчина. И той, кому удастся это сделать, считай, повезло, она никогда не пожалеет об этом.
– Что ты имела в виду под словами «обихаживал как мужчина»? – переспросила София, слегка озадаченная. – Надеюсь, ты не хочешь сказать, что он…
– Именно это, – отозвалась кухарка с лукавинкой в голосе. – Говорят, что доктор Линли искусен не только как врач, но и в постели, как любовник…
– Элиза, – недовольно перебил ее сэр Росс, – если тебе хочется почесать языком, то, пожалуйста, прошу тебя, занимайся этим там, где я не могу тебя услышать.
Он сердито посмотрел на обеих женщин, но затем его взгляд остановился на Софии.
– Думаю, вам обеим будет куда полезнее обсуждать иные темы, нежели то, насколько искусен в постели доктор Линли.
София заговорщически посмотрела на кухарку.
– Сэр Росс совершенно прав, – сказала она. – Нам не следует опускаться до сплетен в его присутствии. – Она остановилась рядом с его постелью и добавила нарочито громко: – Ты расскажешь мне все, что знаешь о докторе Линли, когда мы с тобой вернемся на кухню.
Как только острая боль в плече стихла, сменившись постоянной, но тупой, сэр Росс согласился, чтобы София помогла ему раздеться. Большую часть этого нелегкого дела он взял на себя, однако даже такая, казалось бы, нехитрая работа быстро утомила его. К тому моменту когда София надела ему на плечи полотняную ночную рубашку и помогла продеть в рукав больную руку, он уже совсем обессилел.
– Спасибо вам, – пробормотал он, откидываясь со стоном на подушки.
София разгладила одеяло, подтянув его повыше, чтобы хорошенько накрыть раненого, и в этот момент встретилась с ним взглядом. Он пристально смотрел на нее своими темными глазами, в которых читалась тревога и еще что-то. Только вот что? Этого София не могла понять.
– Сэр Грант ждет за дверью. Вы его сейчас примете или мне сказать ему, чтобы он пришел позже?
– Приму, – ответил сэр Росс и вновь застонал. Ему меньше всего хотелось говорить с кем-либо в эти минуты, даже с Морганом. Ему хотелось тишины и спокойствия и чтобы рядом с ним была София.
Словно почувствовав его немой призыв, она потянулась к нему, но затем передумала. Уже не в первый раз Росс ощутил в ней внутреннюю борьбу, конфликт между желанием и отвращением, словно она пыталась отказать себе в чем-то, чего страстно желала. София протянула руку и погладила ему лоб, убирая прохладными пальцами со лба волосы.
– Только не говорите с ним слишком долго, – прошептала она. – Вам нужен покой. А я пойду принесу вам ужин.
– Я не голоден.
София пропустила его слова мимо ушей и вышла вон. Росс печально улыбнулся, понимая, что она от него не отстанет, пока он не съест свой ужин.
В комнату вошел сэр Морган Грант – правда, для этого ему пришлось пригнуться, чтобы не задеть дверной косяк. Он бросил взгляд на лежащего в постели Росса Кэннона.
– Ну, как ваши дела? – негромко спросил он, опускаясь на стул рядом с кроватью.
– Лучше не бывает, – ответил главный судья. – Рана пустяковая. Уже завтра я намерен вернуться к работе, самое позднее – послезавтра.
По какой-то ведомой только ему причине Морган рассмеялся:
– Черт вас побери, Кэннон! Интересно, что бы вы сказали мне, окажись на вашем месте я.
– Не присоединись я к погоне, Батлер наверняка бы ушел от нас.
– Ну конечно. – Морган и не думал скрывать сарказма. – Сейер говорит, что на вас было страшно взглянуть. По его словам, вы вскарабкались на крышу с ловкостью бродячего кота, а затем перепрыгнули на крышу другого и бросились вдогонку за преступнику. Ничего себе прыжок, скажу я вам, – целых пять футов. Вы представляете себе, что было бы, оступись вы ненароком? Кстати, хотя все видели, что Батлер стрелял в вас, никто так и не понял, что вы ранены, потому что вы продолжали его преследовать, пока не настигли. Сейер говорит, что вы – настоящий герой.
Правда, произнесена эта похвала была таким тоном, что было ясно, каково истинное мнение Моргана об этом геройстве.
– Но ведь я не упал, – возразил Росс, – и все закончилось так, как и следовало. Об остальном можно забыть.
– Забыть? – Хотя Морган довольно неплохо владел собой, его лицо вспыхнуло, покрывшись красными пятнами. – Какое вы имеете право рисковать собственной жизнью, да еще таким вопиющим образом? Вы отдаете себе отчет в том, каковы были бы последствия для Боу-стрит, если бы вас ранило насмерть? Должен ли я напоминать вам о том, что нашлось немало тех, кто был бы несказанно рад вашей безвременной кончине. Это был бы для них отличный предлог, чтобы разогнать наших сыщиков и отдать весь Лондон на откуп частным ловцам преступников, а на самом деле – воротилам преступного мира вроде Ника Джентри.
– Уверен, вы бы не позволили этому произойти.
– Увы, боюсь, что в данном случае я оказался бы бессилен, – печально возразил Морган. – Мне недостает вашего опыта, вашей ловкости, если хотите, ваших знаний и умения в политической сфере – по крайней мере пока недостает. И ваша смерть поставила бы под удар все, чего мы сумели достичь. Но что я совершенно отказываюсь понять, это как можно было ставить буквально все под удар ради женщины, черт побери!
– Что вы сказали? – требовательно спросил Росс. – Вы считаете, что я гнался за преступникам по крышам ради женщины?
– Да-да, из-за мисс Сидней, – произнес Морган, глядя в упор на судью. – Вы сильно изменились с тех пор, как она появилась у нас, и сегодняшнее происшествие – наглядный тому пример. Не буду притворяться, будто мне понятен ход ваших мыслей…
– Благодарю вас, – мрачно отозвался сэр Росс.
– Однако ясно, что вы пытаетесь разрешить какую-то проблему. И как мне кажется, она проистекает из вашего интереса к этой особе. – После этих слов суровое выражение лица Моргана несколько смягчилось, и он посмотрел на главного судью с нескрываемым любопытством. – Если она вам нужна, то сделайте ее своей, – спокойно произнес он. – Бог свидетель, она отдастся вам с великой радостью. Только слепой, наверное, еще этого не видит.
Росс задумался, но ничего не ответил. Он не привык копаться в собственной душе, предпочитая изучать чувства и движущие мотивы действий других людей. К собственному, и притом весьма малоприятному, удивлению, он понял, что Морган прав. Он действительно действовал как мальчишка, безрассудно, движимый желанием и отчаянием, а возможно, и чувством вины. Ему казалось, что его жена умерла уже давно и боль утраты за прошедшие со дня ее кончины пять лет уже успела стихнуть. Но теперь он все чаще ловил себя на том, что не думает о ней по нескольку дней подряд. Нет, он по-прежнему любил Элинор всей душой. Однако память о ней с каждым днем становилась все слабее и бледнее, особенно с тех пор, как на Боу-стрит появилась София Сидней. Росс никак не мог припомнить, чтобы его когда-то с такой же страстью тянуло к супруге. Нет, эти чувства было даже как-то неприлично сравнивать, и все же, и все же… Элинора была такая хрупкая, такая болезненная и бледная. София же так и лучилась здоровьем.
– Мой интерес к мисс Сидней касается только меня, – сухо произнес он, повернув к Моргану бесстрастное лицо. – Что же до моего, скажем так, несколько рискованного поступка, имевшего место сегодняшним вечером, то обещаю вам, впредь я постараюсь ограничить себя действиями исключительно умственного характера.
– А поимку преступников оставите сыщикам – так, как меня учили, – строго напомнил Морган Грант.
– Да. Однако позвольте с вами не согласиться – я не считаю себя незаменимым. Недалек тот час, когда вы с легкостью замените мою персону на этом посту – как говорится, примерите мои ботинки.
Морган улыбнулся и посмотрел на свои огромные ноги.
– Что ж, пожалуй, вы правы. Куда труднее будет тому, кто придет на смену мне. Вот с кого мои ботинки будут то и дело сваливаться.
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату довольно робко вошла София. Она была немного растрепанной – кое-какие пряди, которым надоели шпильки, выбились из прически – и оттого еще более соблазнительной. В руках у нее были небольшой поднос, накрытый тарелкой, и стакан, в котором, судя по всему, была ячменная вода. Несмотря на усталость и боль, Росс Кэннон тотчас почувствовал, как у него улучшилось настроение.
София приветливо улыбнулась Моргану:
– Добрый вечер, сэр Грант. Если вы желаете поужинать, мне не трудно принести сюда еще один поднос.
– Нет, нет, благодарю, – столь же учтиво ответил Морган. – Я возвращаюсь домой к супруге, которая меня уже давно ждет.
И, попрощавшись с обоими, сэр Морган поднялся со стула, намереваясь уйти. Однако, дойдя до двери, задержался и поверх головы Софии посмотрел сэру Россу в глаза.
– Подумайте о том, что я вам сказал, – добавил он многозначительно.
Плечо сильно болело, и сэр Росс спал неспокойно. Он то и дело просыпался и даже начал подумывать о том, не принять ли ему ложку опийной настойки, что стояла на ночном столике. Однако в конце концов передумал, потому что не хотел проснуться с тяжелой головой. Вместо этого он подумал о том, что София спит всего через несколько комнат дальше по коридору, после чего принялся изобретать предлоги, чтобы позвать ее к себе. Ему было тоскливо одному в постели и неудобно, и ему хотелось ее. От поспешного поступка его удерживала только одна вещь – осознание того, что ей тоже нужен сон и отдых.
Когда же над городскими крышами робко забрезжил рассвет, заглянув бледным лучом и за неплотно задернутые шторы в спальне сэра Росса, хозяин комнаты был несказанно рад, услышав, что дом наконец пробуждается от сна. Но его самого разбудила София – вернее, Росс услышал, как она легкой походкой направилась в крошечную каморку на чердаке, которую занимал Эрнест, чтобы разбудить парня. Вскоре уже вовсю хлопотала и остальная прислуга – надо было принести уголь и развести огонь в очаге. Ага, а вот и Элиза направляется на кухню…
Наконец к нему в спальню, умытая и сияющая чистотой, вошла София. Волосы аккуратно причесаны и уложены на затылке в тяжелый узел. В руках у нее был поднос с завтраком. Поставив его на ночной столик, она сама подошла ближе к постели.
– Доброе утро, – поприветствовала она Росса, нежно потрогала ему лоб, а затем положила руку под колючий от пробивавшейся щетины подбородок. – Вас слегка лихорадит, – заметила она. – Я сейчас сменю повязку, а потом служанки приготовят для вас теплую ванну. Доктор Линли разрешил принимать ванну при условии, что вы не замочите повязку.
– А разве вы не поможете мне принять ванну? – спросил Росс, с радостью отметив про себя, что ее щеки тотчас залил легкий румянец.
– Это не входит в обязанности сиделки, – строго ответила София, хотя было заметно, что в уголках ее рта заиграла улыбка. – Если вам нужна помощь в принятии ванны, то вам ее окажет Эрнест. – Она пристально посмотрела на него, разглядывая легкую поросль темной щетины. – Еще ни разу не видела вас небритым.
Росс потер ладонью щетинистый подбородок:
– По утрам я обычно колючий, как еж.
София словно завороженная продолжала рассматривать его лицо.
– А мне даже нравится. Вылитый пират!
Росс наблюдал за Софией, пока она хлопотала рядом с его постелью – раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет, налила в таз для умывания горячей воды и тщательно вымыла руки. И хотя она старалась скрыть смущение, Росс видел, что она не привыкла находиться в одной комнате с мужчиной. Вернувшись к его кровати, она не осмелилась по-.: смотреть ему в глаза и, не глядя на него, разложила на столике материл для новой повязки.
– София, – прошептал Росс, – если вы чувствуете, что вам неудобно…
– Ничего страшного, – ответила она, глядя куда-то в пол. – Мне хочется вам помочь.
Росс не смог сдержать улыбки.
– Но я же по лицу вижу, что вы смущаетесь…
Лицо ее по-прежнему заливал румянец, однако, как только она открыла банку меда и вылила несколько янтарных капель на кусочек чистой ткани, на щеках ее появились милые ямочки.
– На вашем месте, сэр Росс, я бы не стала дразнить того, кто пришел вас лечить, – сказала она и наклонилась, чтобы расстегнуть пуговицы на его ночной рубашке.
Сэр Росс внял ее совету и умолк. По мере того как с каждой расстегнутой пуговицей ей открывалась поросшая буйной растительностью грудь, румянец на ее щеках становился все ярче. Боясь сделать ему больно, она действовала с предельной осторожностью, пальцы ее нервно пытались совладать с маленькими пуговицами. Росс почему-то вслушивался в ее дыхание. При этом сам он пытался дышать глубоко и медленно, хотя сердце колотилось как бешеное, словно поставив себе целью выскочить из груди. Росс не мог вспомнить, когда в последний раз женщина так разожгла в нем кровь, не говоря уже о том, когда в последний раз женщина раздевала его. Казалось, не было в его жизни ничего более эротичного, чем эта сцена – просторная комната, склонившаяся над ним София, ее сосредоточенно нахмуренный лоб. В воздухе витал запах меда, смешанный с утренней свежестью Софии.
Наконец она расправилась с последней пуговицей его ночной рубашки и слегка стянула горловину вниз, обнажив раненое плечо. Интересно, подумал Росс, каких мужчин предпочитает она – с волосатой грудью или нет? Ее бывший возлюбленный был светловолосым и любил читать стихи… Черт, он же сам волосат и черноволос, как сатир, и, хоть убей, не может вспомнить ни единой строчки. Росс заерзал в постели, чувствуя, что атмосфера в комнате вдруг стала душной, как перед грозой. Одеяла скрывали нижнюю часть его тела, но не могли скрыть все нарастающего возбуждения.
Дыхание Софии стало прерывистым. Она принялась перевязывать рану, и для этого ей пришлось просунуть руку ему под плечо, чтобы вытащить конец повязки. Неожиданно Росс почувствовал, что не в силах сдерживать себя. Господи, рядом с ним эта нежная, источающая пьянящий аромат женщина, а сам он лежит в постели и при этом почти полностью обнажен! Здравый рассудок тотчас уступил место первобытным инстинктам. Его обуяла жажда обладать, сделать ее своей, подмять под себя, стать ее хозяином и повелителем. Он издал негромкий сдавленный стон, обнял Софию за талию и опрокинул на кровать рядом с собой.
София успела только ахнуть. Ловким движением он перевернул ее и накрыл своим телом.
– О, сэр Росс, что вы… – Ее руки тотчас устремились к его груди, трепеща, как крылья испуганной птицы. Она хотела оттолкнуть его и вместе с тем боялась задеть раненое плечо. – Я не хочу сделать вам больно…
– Тогда не двигайтесь, – прохрипел он и опустил голову.
Он поймал ртом ее губы, словно хотел до дна испить всю их сладость. Сначала София словно окаменела. Он же наслаждался вкусом ее губ, и поцелуй затягивался все дольше, чувственный и влажный. София простонала и прекратила сопротивление, страстно отвечая на его поцелуй, словно пыталась утолить мучившую ее жажду. Но мешали ее пышные юбки, путаясь между ними обоими. Росс нетерпеливо потянул за них, после чего оперся коленом ей между ног. Он чувствовал ее пальцы у себя на груди – они то нежно поглаживали темные завитки, то ласково ощупывали твердые мышцы.
Эти прикосновения, такие простые и трогательные, тем не менее довели его едва ли не до экстаза. Росс оторвался от ее губ, жадно прильнув к шее, затем к впадинке под ключицей, затем к плечу. София выгнулась под ним и закрыла глаза. Лице ее запылаю румянцем.
– Сейчас кто-нибудь войдет и…
– Никто не войдет, – перебил ее он и вновь принялся целовать, а пальцы его тем временем вели борьбу с пуговицами на ее платье. – Если кто-то пройдет по коридору, я услышу, как скрипнет пол.
София продолжала лежать под ним, жадно глотая ртом воздух. Росс раздвинул полы ее платья и потянул за тесемки нижней рубашки. Его рука скользнула под тонкий муслин, под которым обнаружились нежная, шелковистая кожа и соблазнительные выпуклости груди. Большим пальцем он описал круг вокруг соска, пока тот не превратился в нежный розовый бутон.
София уткнулась лицом Россу в шею, щекоча ему кожу своим дыханием.
– Росс…
Услышав, что с ее губ слетело его имя, он пришел в еще большее возбуждение и жадно приник к ее груди. Кончиком языка он нежно ласкал розовую ареолу и шелковистую белую кожу вокруг. Розовый бутон на глазах затвердел и потемнел, а все тело Софии напряглось как струна. Росс продолжал медленно ласкать языком ее грудь, а она все сильнее выгибалась навстречу ему.
– Ну пожалуйста, – ее руки обхватили его шею, притягивая ближе его лицо, – прошу тебя, Росс…
– Ты хочешь еще?
– Да. Еще, пожалуйста, не останавливайся…
Он склонился над ней и снова взял в рот ее сосок. София застонала от удовольствия. Росс упорно работал губами, нежно покусывал зубами, одновременно лаская большим пальцем сосок на другой груди. Руки Софии ерошили ему волосы. Не в силах больше выносить эту сладкую муку, она заставила его оторваться от своего занятия. Притянув его лицо к своему, она впилась ему в губы с такой страстью, как будто вокруг ничего не существовало и во всем мире оставались только они двое и эта просторная кровать. Ее руки гладили ему спину, изучая каждый изгиб, каждый мускул.
– София, – едва ли не прохрипел Росс, – как давно я ждал такую женщину, как ты!
Он поймал взгляд ее голубых глаз – зрачки были расширены, словно она смотрела не на него, а куда-то мимо, в пространство. В следующий момент она почувствовала, как он потянул вверх ее юбки. Затем его рука нащупала подвязку, которая держала ее чулок, и кружевную оборку ее панталон. Затем его рука скользнула еще выше, пока не нащупала бугорок внизу живота. Он тотчас почувствовал легкую щекотку шелковистых завитков, а затем его рука потянулась к тесемкам на талии. Развязав их, он скользнул под тонкую ткань, пока губы шептали что-то нежное, пока наконец его пальцы не нащупали влажный треугольник у нее между ног.
– Как ты прекрасна, София, – пробормотал он, – какая ты мягкая, какая нежная! Дай мне почувствовать тебя… вот так…
Осторожным движением он раздвинул нежные лепестки, и его палец скользнул между ними. София тотчас дернулась, и его рука на мгновение замерла на полпути.
– Нет, нет, не бойся, – прошептал он. – Я не сделаю тебе больно. Я только приласкаю тебя.
И он вновь приник к ней в поцелуе и целовал до тех пор, пока она снова не разомлела в его объятиях, и тогда его пальцы вернулись в самое сокровенное место. На этот раз София не сопротивлялась. Росс тем временем то целовал ее в губы, то щекотал кончиком языка мочку уха, то слегка покусывал ее зубами.
– Я хочу сделать тебе приятно, – прошептал он. – Я хочу тебя…
Росс продолжал дарить ей интимные ласки. София от смущения спрятала лицо у него на шее.
– Хорошо, – прошептала она и расплакалась.
Эти неожиданные слезы слегка озадачили его. Наверное, она боится, что этот ее любовный опыт окончится так же печально, как и прежний. Он нежно привлек ее к себе и поцеловал соленые от слез щеки.
– Не плачь. – Его голос, исполненный раскаяния, прозвучал сдавленно и хрипло. – Ты хочешь, чтобы мы подождали? Хорошо, София, я не буду тебя принуждать, только не плачь.
Но она прижалась к нему на удивление крепко, словно ей хотелось стать с ним одним целым.
– Я не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты сделал это прямо сейчас. Умоляю тебя!
И она со стоном вся изогнулась навстречу ему, не в силах больше сдерживать сжигавшее ее желание. Росса не нужно было уговаривать. Издав сдавленный хрип, он вновь скользнул ей рукой между ног, пока его палец не погрузился в шелковистые складки ее плоти. София снова всхлипнула и изогнулась. Ее губы впились ему в шею горячим, влажным поцелуем. Почувствовав, что он готов убрать руку из нежного, влажного уголка между ног, она вновь подалась навстречу ему, не желая, чтобы он покидал ее.
– Тише, – прошептал он. – Немного терпения, моя милая.
– Пожалуйста! – стонала она. – Я хочу тебя. Очень.
Росс приподнялся, приготовившись войти в нее. Он раздвинул ей ноги, его сердце колотилось как бешеное, словно было готово выпрыгнуть из груди.
– Обними меня, – хрипло прошептал он.
Неожиданно до них донесся негромкий звук, словно где-то за дверью в коридоре скрипнула половица. Кто-то явно направлялся к спальне главного судьи.
Росс поклялся про себя, что убьет любого, кто бы это ни был. Прожив столько лет в воздержании, он наконец обрел свою женщину, именно такую, о какой мечтал всю жизнь, и сейчас она с ним в одной постели. Он быстро скатился на бок, от чего плечо ему тотчас пронзила острая как нож боль. Но он был этому даже рад, поскольку боль в ране помогла ему заглушить не менее жгучую и мучительную боль в чреслах.
София продолжала прижиматься к нему.
– Умоляю, Росс, не надо останавливаться, ну пожалуйста!..
В ответ он притянул ее к себе и поцеловал в лоб. Когда же он наконец нашел в себе силы заговорить, в голосе его слышались досада и отчаяние.
– София, сюда кто-то идет. Дверь не заперта. Если ты не хочешь, чтобы нас застали в таком виде, тебе лучше встать с постели.
Понадобилось несколько секунд, чтобы до нее дошел смысл его слов. Внезапно кровь отлила от ее лица. Путаясь в юбках, одеялах и простынях, она неуклюже слезла с кровати.
Росс же быстро натянул себе одеяло едва ли не под горло и перекатился на живот, сердито чертыхнувшись в подушку. Собрав в кулак всю свою волю, он попытался заставить себя расслабиться – увы, безрезультатно. Ему было слышно, как где-то рядом София поправляет юбки. Затем она подошла к умывальнику и сделала вид, будто в данный момент для нее нет ничего важнее мытья рук, – тот, кто войдет, сразу увидит, что она собралась менять раненому повязку.
И действительно, в следующее мгновение раздался стук в дверь, и в комнату просунулась цветущая физиономия Эрнеста. Парень явно не заметил напряженной атмосферы в спальне главного судьи.
– Доброе утро, сэр Росс! – произнес он. – Элиза прислала меня сказать вам, что с минуты на минуту должна прибыть ваша матушка. Нам только что сообщил об этом посыльный.
– Замечательно! – процедил Росс сквозь зубы. – Благодарю за сообщение, Эрнест.
– Всегда к вашим услугам, сэр! – отозвался парень и тотчас ушел, правда, оставив при этом дверь настежь открытой.
Росс оторвался от подушки и посмотрел на Софию. Она стояла к нему спиной и явно не хотела поворачиваться лицом. Плеск воды прекратился.
– Знаете, я подумала, – медленно произнесла она, глядя, как поднимается в тазике мыльная пена, – будет лучше, если я поменяю вам повязку после того, как вы примете ванну. Сейчас я велю Эрнесту, чтобы он принес вам завтрак, а Люси тем временем приготовит вам ванну.
– София, – негромко позвал ее Росс, – подойди ко мне.
Но она не послушалась и стремительно вышла из комнаты. Росс услышал, как в коридоре раздался ее голос:
– Я скоро вернусь…
Несмотря на всю свою досаду, Росс почувствовал, что вот-вот расхохочется.
– Ну ладно, иди по своим делам, – произнес он и откинулся на подушку. – Все равно рано или поздно ты будешь моей.
София бросилась к себе в комнату и захлопнула дверь. Сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло от волнения.
– О Боже, – прошептала она.
Словно во сне она подошла к небольшому прямоугольному зеркалу на комоде и посмотрела на себя. Волосы растрепаны, губы распухли. На шее с одной стороны царапина. Осторожно прикоснувшись к ней пальцами, София поняла, что это след, оставленный колючей щетиной. Как странно, однако, что этот след его поцелуя – словно наглядный знак того, что он сумел подчинить ее себе.
