Текст книги "Моя до полуночи"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Компания, собравшаяся за столом Уэстклиффов, с радостью восприняла известие, что Беатрикс решила провести остаток вечера в тихих размышлениях. Они, несомненно, боялись, что может появиться еще какой-нибудь ползающий домашний любимец, но Амелия уверила гостей, что больше незваных посетителей на столе не будет.

Одна лишь леди Уэстклифф, казалось, была искренне огорчена отсутствием Беатрикс. Между четвертой и пятой переменой блюд она отлучилась и вернулась через четверть часа. Позже Амелия узнала, что леди Уэстклифф велела принести в библиотеку поднос с ужином для Беатрикс и сама ее там навестила.

– Леди Уэстклифф рассказала мне несколько историй из своего детства, как они с младшей сестрой шалили, – рассказала Беатрикс на следующий день. – То, что я принесла ящерицу, просто ерунда по сравнению с тем, что они, бывало, вытворяли. Она сказала, что они были жутко избалованы и способны на изощренные шалости. Как это замечательно, правда?

– Просто здорово, – искренне сказала Амелия. Американка с ее недюжинным чувством юмора очень ей понравилась. Лорд Уэстклифф был совершенно другим. Он был пугающе серьезен. И после того как Лео довольно грубо пошутил насчет своего безответственного отношения к арендаторам, у нее возникли сомнения, что граф отнесется к их семье благосклонно.

К счастью, Лео удалось избежать дальнейших разногласий с хозяином дома, главным образом потому, что он затеял флирт с сидящей рядом с ним женщиной. Хотя Лео и раньше нравился женщинам – высоким ростом, привлекательной внешностью и умом – его еще никогда не преследовали с таким пылом, как сейчас.

– Надо сказать, что вкусы женщин довольно странны, – поделилась с Амелией Уин, когда они вернулись из гостей. – Когда Лео вел себя прилично, у него не было такого количества поклонниц. Получается, что чем он более одиозен, тем больше нравится женщинам.

– Пусть их, – проворчала Амелия. – Я не вижу ничего привлекательного в мужчине, который постоянно выглядит так, будто он только что встал с постели. – Она повязала голову косынкой и заткнула концы наподобие тюрбана.

Они готовились к очередному дню уборки, а вековая пыль почему-то упорно прилипала к их волосам и коже.

К несчастью, нанятые женщины никогда не являлись вовремя, если вообще приходили. Поскольку Лео все еще был в постели после вчерашнего и вряд ли встанет раньше полудня, Амелия была на него сердита. Это теперь его дом и его поместье – и самое малое, что он должен сделать, – это помочь привести все в порядок. Или нанять нормальных слуг.

– У него даже глаза стали другие, – пробормотала Уин. – Не просто выражение, а сам цвет. Ты заметила?

Амелия долго молчала.

– Я решила, что это плод моего воображения.

– Нет. Они всегда были синими, как у тебя. А теперь стали светло-серыми. Как у озера зимой.

– Я думаю, что у некоторых людей цвет глаз с возрастом меняется.

– Ты же знаешь, что это из-за Лоры.

При мысли о потери подруги, а вместе с ней – и потери брата, на Амелию навалилась такая тяжесть, что она на секунду отвлеклась. Но всего на секунду. Сейчас она не может позволить себе сентиментальности – слишком много дел.

– Я не думаю, что такое возможно. Я никогда ни о чем подобном не слышала. Что ты делаешь? – спросила она, увидев, как Уин тоже убирает волосы под косынку.

– Сегодня я буду помогать, – упрямо заявила Уин. – Я чувствую себя хорошо и…

– Нет. Ты доведешь себя до приступа, а потом будешь несколько дней приходить в себя. Посиди где-нибудь, пока мы…

– Я устала сидеть. Мне надоело смотреть, как все работают. Я сама знаю, что я могу, а чего – нет, Амелия. Позволь мне делать то, что я хочу.

– Нет. – Она смотрела, как Уин берет из угла метлу. – Поставь метлу на место и не глупи, Уин. Ты никому не поможешь, если потратишь все свои силы на работу.

– Я могу. – Уин сжала палку метлы обеими руками, словно опасаясь, что Амелия вырвет ее. – Я не буду слишком напрягаться, обещаю.

– Поставь метлу на место.

– Отстань от меня! – крикнула Уин. – Иди и вытирай где-нибудь пыль!

– Уин, если ты… – Амелия отвлеклась, увидев, что сестра смотрит на дверь кухни.

Занимая весь проем, в дверях стоял Меррипен. Хотя было только раннее утро, он уже был весь в пыли и таким мокрым от пота, что рубашка прилипла к его телу, обрисовав мощные контуры груди.

Он смотрел на них с хорошо знакомым выражением лица – непреклонным, – которое означало, что с большим успехом можно сдвинуть с места гору с помощью чайной ложки, чем изменить его мнение. Он подошел к Уин и молча протянул руку.

Даже в их молчаливом противостоянии Амелия увидела странную связь, словно они попали в тупик, из которого ни один из них не хотел выбираться.

Уин беспомощно нахмурилась и сдалась.

– Мне совершенно нечего делать, – по-детски обиженно сказала она. – Мне надоело сидеть, читать и смотреть в окно. Я хочу быть полезной. Я хочу… – Лицо Меррипена оставалось неподвижно суровым. – Ладно! Бери! – Она бросила метлу, и он непроизвольно схватил ее. – Я просто отыщу где-нибудь уголок и тихо сойду там с ума. Я…

– Пойдем со мной, – прервал он ее и, поставив метлу в угол, вышел.

Уин обменялась с Амелией недоуменным взглядом:

– Что он собирается делать?

– Понятия не имею.

Сестры последовали за Меррипеном по коридору в столовую. Там стоял длинный поцарапанный стол, каждый дюйм которого был заставлен грудами пыльной посуды – чашки с блюдцами, стопки разных по величине тарелок, какие-то чаши и миски, завернутые в обрывки некогда белых тряпок. Здесь было по крайней мере три разных сервиза, перемешанных в полном беспорядке.

– Это надо разобрать. – Меррипен тихонько подтолкнул Уин к столу. – Все, что побито или с трещинами, надо отделить.

Это было идеальное задание для Уин – она будет занята и при этом не слишком утомится. Сердце Амелии переполнила благодарность при виде Уин, которая достала чашку и перевернула ее. Из чашки вывалился крошечный высохший паучок.

– Ну и грязь, – просияла Уин. – Мне, наверное, придется все это перемыть.

– Если хочешь, тебе поможет Поппи… – начала Амелия.

– Не смей присылать ко мне Поппи. Это моя работа, и я ни с кем ею не поделюсь. – Уин села на стул возле стола и принялась разворачивать посуду.

Меррипен посмотрел на покрытую косынкой голову Уин, и ему страшно захотелось поправить выбившуюся светлую прядь. Его лицо выражало терпеливое спокойствие человека, знавшего, что он никогда не получит того, чего на самом деле хочет.

Амелия прошла вслед за Меррипеном на кухню.

– Спасибо тебе, – сказала она, когда их уже не могла услышать Уин. – Я так беспокоюсь о том, чтобы Уин не перетрудилась, но мне и в голову не приходило, что она может сойти с ума от скуки и безделья.

Меррипен поднял с пола огромную коробку со всякой рухлядью и легко водрузил ее на плечо.

– Ей уже гораздо лучше, – сдержанно улыбнулся он и вышел.

Это, конечно, не было медицинским заключением, но Амелии стало легче от его слов. Оглядев обветшавшую кухню, она вдруг почувствовала себя счастливой. Они правильно сделали, что приехали сюда. Новое место сулило новые возможности. Может быть, неудачи ее семьи наконец остались в прошлом.

Вооружившись метлой, совком и кучей тряпок, Амелия направилась наверх в одну из комнат, в которой она еще не была. Ей пришлось навалиться всем телом на дверь, пока та не поддалась и не отворилась со скрипом давно не смазанных петель. Здесь, очевидно, было что-то вроде гостиной или кабинета со встроенными книжными шкафами.

На одной полке лежали две книги. Их кожаные переплеты были покрыты пылью и паутиной. Амелия прочла заглавие первой: «Рыболовство. Симпозиум по вопросам ловли плотвы и щуки». Недаром эта книга так и осталась пылиться на полке. Вторая показалась Амелии более многообещающей: «Любовные похождения при дворе короля Англии Карла ІІ». Возможно, они с Уин найдут в этой книге кое-какие полуприличные истории, над которыми можно посмеяться.

Положив книгу на место, Амелия отдернула с окна шторы. Каким был их первоначальный цвет, понять было трудно, во многих местах они были тронуты молью.

Однако когда Амелия попыталась снять штору с места, она с грохотом упала на пол вместе с карнизом. Поднявшийся столб пыли заставил ее чихать и кашлять. Снизу до Амелии донесся чей-то голос – вероятно, Меррипена, – спросивший, не надо ли ей помочь.

– Все в порядке, – откликнулась она и, взяв чистую тряпку, вытерла лицо.

Амелия решила открыть грязное окно, но рама застряла. Она начала с силой ее толкать, а потом навалилась всем телом. Рама неожиданно поддалась, и Амелия потеряла равновесие. Она схватилась за край рамы в попытке найти точку опоры, но створки открылись наружу.

Она уже начала падать, когда услышала за спиной какой-то сдавленный крик.

Кто-то схватил ее сзади с такой силой, что затрещало платье. Амелия покачнулась, уцепилась за кого-то и через мгновение рухнула на пол, оказавшись на крепкой мужской груди.

– Меррип… – в смущении пробормотала она.

Но на нее смотрели глаза не Меррипена, а карие, похожие на янтарь…

– Знаете, если мне придется все время вас спасать, – небрежно заметил Кэм Роан, – нам рано или поздно придется обсудить вопрос о вознаграждении.

Он протянул руку, чтобы стянуть сползавшую косынку, и ее темные кудри рассыпались по плечам. Амелия понимала, какой растрепанной и пыльной она выглядит. Почему он никогда не пропускает возможности застать ее в таком непрезентабельном виде?

Она извинилась и попыталась встать, но запуталась в тяжелых юбках. К тому же ей мешал жесткий корсет.

– Нет… погодите. – Он втянул носом воздух и перевернул их обоих на бок.

– Кто впустил вас в дом?

Роан глянул на нее с невинным видом.

– Никто. Дверь была не заперта, а в холле никого не было. – Он высвободил ноги из-под ее юбок и помог ей сесть. Она еще никогда не встречала человека, который бы так легко двигался. – Вы вообще проверяли этот дом? Вы весь его обошли? – спросил он. – Он того и гляди рухнет. Я бы не рискнул прийти сюда, не прочитав, хотя бы на скорую руку, молитву Бутьякенго.

– Кому?

– Это цыганский ангел, который нас защищает. Но поскольку я уже здесь, я рискну. Давайте я вам помогу.

Он протянул Амелии руки и поставил ее на ноги, подождав, пока она не обрела равновесие. От прикосновения его рук по спине Амелии пробежали мурашки и дыхание сбилось.

– Зачем вы пришли?

Роан пожал плечами:

– Просто пришел навестить. В Стоуни-Кроссе делать особенно нечего. Сегодня первый день сезона охоты на лис.

– А вы не хотели принимать в этом участие?

Он покачал головой:

– Я охочусь только ради пищи, а не из спортивного интереса. И потом, мне нравятся лисы, тем более что пару раз я сам оказывался в их положении.

Роан, должно быть, имел в виду охоту на цыган. Амелии стало любопытно. Не спросить ли его об этом? Но разговор на эту тему вряд ли мог иметь продолжение.

– Мистер Роан, – сказала она, чувствуя себя неловко, – мне бы хотелось быть настоящей хозяйкой, проводить вас в гостиную и предложить что-нибудь выпить. Но у меня ничего нет. И гостиной на самом деле тоже нет. Простите меня за грубость, но это не самое подходящее время для визитов…

– Я мог бы вам помочь. – Он прислонился к стене плечом и улыбнулся. – Я умею делать все.

В его тоне не было никакого намека, но она почему-то покраснела.

– Нет. Спасибо. Я уверена, что Бутьяенко вас не одобрит.

– Бутьякенго.

Желая показать, что она и сама со всем справится, Амелия подошла к другому окну и стала раздвигать шторы.

– Благодарю вас, мистер Роан, но, как видите, я вполне контролирую ситуацию.

– Все же я думаю, что мне лучше остаться. Я предотвратил ваше падение из одного окна, и будет досадно, если вы выпадете из другого.

– Не выпаду. Все будет хорошо. У меня все под… – Она дернула сильнее, и палка со шторой упала на пол точно так же, как и с предыдущего окна. Но в отличие от первой шторы эта была отделана не бархатом, а каким-то блестящим волнистым материалом вроде…

Амелия в ужасе застыла. Внутренняя сторона шторы была густо усеяна пчелами. Пчелами. Сотни, нет, тысячи этих насекомых с угрожающим жужжанием забили крыльями, а потом тучей поднялись со снятой шторы. Из щели в стене к ним присоединился еще один огромный рой. И все они, как языки пламени, закружились вокруг парализованной страхом Амелии.

Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.

– О Боже…

– Не двигайтесь, – с удивительным спокойствием приказал Роан. – Не отмахивайтесь от них и не бейте.

Она еще никогда не испытывала такого первобытного страха, поднимавшегося из самой глубины ее тела и просачивавшегося сквозь все поры. Уж какой там контроль! Воздух просто кишел пчелами, их становилось все больше и больше.

Такая смерть не особенно приятна, подумала она. Крепко зажмурившись, Амелия заставила себя замереть, хотя каждый мускул был напряжен и вопил о желании бежать. Насекомые кружили вокруг нее, а их крошечные тельца то и дело касались то ее лица, то рук, то плеч.

– Они боятся вас больше, чем вы их, – услышала она голос Роана.

Амелия очень в этом сомневалась.

– По-моему, они не очень-то напуганы, – одними губами прошелестела она. – Они такие злобные.

– Да, они немного раздражены, – согласился Роан, медленно приближаясь к ней. – Возможно, им не нравится ваше платье – они не любят темные цвета. – Он помолчал. – А может быть, они злятся, что вы только что разворошили половину их улья.

– Если все это кажется вам смешным… – Дрожа всем телом, она прикрыла лицо руками.

– Не шевелитесь. Все хорошо. Я с вами.

– Уведите меня отсюда, – прошептала она в отчаянии. Ее сердце бешено колотилось, руки и ноги дрожали, в голове не было ни одной более или менее связной мысли. Она почувствовала, как он смахнул несколько пчел с ее волос и спины. Потом он обнял ее, и ее щека оказалась прижатой к его плечу.

– Сейчас, милая. Обнимите меня за шею.

Не открывая глаз, она нащупала его шею, и он поднял ее на руки так легко, словно она была ребенком.

– Вот так.

Ее ноги оторвались от пола, и она поплыла. Все это было как-то нереально: жужжание и кружение пчел, его мускулистая грудь и крепкие руки, защищавшие ее. У нее мелькнула мысль, что она могла умереть, не окажись он рядом. Он вел себя так уверенно, без малейшего страха, что даже комок ужаса, застрявший у нее в горле, понемногу начал рассасываться. Амелия расслабилась, уткнувшись лицом в его плечо.

– Некоторые считают, что пчела – священное насекомое, – она почувствовала его теплое дыхание на своей щеке, – потому что они символ переселения душ.

– Я не верю в переселение душ.

– Какая неожиданность. По крайней мере присутствие в вашем доме пчел говорит о том, что грядут хорошие времена.

– А что это означает, если в доме тысячи пчел?

Он приподнял ее повыше.

– Возможно, что у нас будет к чаю много меда. Сейчас мы пройдем через дверь, и через минуту ваши ноги будут на полу.

Амелия не отнимала лица от его плеча.

– А они не полетят за нами?

– Нет. Они останутся со своим роем. Их главная задача – защитить королеву от хищника.

– Меня ей нечего бояться.

Роан весело засмеялся. Потом с величайшей осторожностью поставил ее на пол. Одну руку он оставил на ее талии, другой закрыл дверь.

– Вот и все. Вы в безопасности. – Он провел рукой по ее волосам. – Теперь вы можете открыть глаза.

Сжав кулаками лацканы его куртки, она стояла в ожидании того, что наступит облегчение. Но оно не наступало. Ее сердце билось слишком часто. От напряженного дыхания разболелась грудь. Она разомкнула ресницы, но перед глазами сверкали какие-то искры.

– Амелия… расслабьтесь. С вами все в порядке. – Он гладил ее по спине. – Ну же, дорогая.

Но у нее не получалось. Ее легкие были готовы разорваться. Ей не хватало воздуха. Пчелы. Их жужжание все еще стояло у нее в ушах. А голос Кэма доносился откуда-то издалека. Она почувствовала, как его руки снова ее обняли, и она погрузилась в мягкие волны небытия.

Через минуту – а может быть, это был час – ее чувства начали пробиваться сквозь туман. Что-то нежно, но твердо дотронулось до ее лба, мягкие щеточки его ресниц коснулись ее век, а потом – щек. Крепкие руки прижимали ее к твердой груди, чистый, солоноватый аромат щекотал ноздри. Она наконец открыла глаза.

– Ну вот. Все хорошо.

Амелия увидела над собой лицо Кэма Роана. Они сидели на полу в холле, и он держал ее у себя на коленях. Вдобавок к тому, что ситуация и так была для нее достаточно унизительной, у нее были расстегнуты пуговицы лифа платья и крючки корсета. Грудь прикрывала лишь мятая сорочка.

Амелия напряглась. До этого момента она не знала такого чувства, как замешательство, заставляющего человека желать превратиться в кучку пепла.

– Мое… мое платье…

– Вы тяжело дышали. Я посчитал, что будет правильно расстегнуть корсет.

– Я никогда раньше не падала в обморок, – пробормотала она, пытаясь сесть.

– Вы испугались. – Он положил ей руку на середину груди и слегка подтолкнул ее, чтобы она снова легла. – Отдохните еще немного. Думаю, что мы можем прийти к выводу, что вы не любите пчел.

– Я их ненавижу с тех пор, как мне было семь лет.

– Почему?

– Мы играли в саду с Уин и Лео и подошли слишком близко к кусту роз. Пчела ужалила меня в лицо, вот сюда. – Она дотронулась до скулы под правым глазом. – У меня распухла щека и заплыл глаз. Я почти две недели им ничего не видела…

Он погладил это место пальцем, словно хотел унять давно забытую боль.

– …а мои брат и сестра стали называть меня Циклопом. – Она видела, как Роан подавил улыбку. – Они и сейчас так меня дразнят, если мимо пролетает пчела.

– Все чего-то боятся, – успокаивал он ее.

– А вы чего боитесь?

– В основном я боюсь потолков и стен.

Амелия посмотрела на него в недоумении:

– Вы хотите сказать… что хотели бы жить на природе, как дикое существо?

– Да, я имею в виду именно это. Вы когда-нибудь спали на открытом воздухе?

– На земле?

Ее недоверчивый тон заставил его усмехнуться:

– Нет, на соломенном тюфяке у костра.

Амелия попыталась себе представить, как она лежит на твердой земле, незащищенная от любой ползающей или летающей твари.

– Думаю, что я не смогла бы уснуть.

– Смогли бы. Я бы вам помог.

Что он этим хотел сказать? Она лишь чувствовала, что его пальцы играют ее волосами, и от этого у нее по спине пробежал холодок. Неловкими пальцами она попыталась застегнуть корсет и платье.

– Позвольте мне. Вы все еще не пришли в себя. – Он явно был знаком со сложностями женского нижнего белья, потому что его пальцы начали ловко застегивать крючки корсета. Амелия не сомневалась, что у него было достаточно женщин, готовых позволить ему поупражняться в этих делах.

– А сейчас меня ужалила какая-нибудь пчела?

– Нет. Я все как следует проверил.

Амелия тихо застонала. Ей хотелось отпихнуть его руки, но он гораздо лучше и эффективнее справлялся с ее одеждой, чем это сделала бы она. Она закрыла глаза, пытаясь притвориться, что она не лежит на коленях мужчины, который застегивает ее корсет.

– Вам придется пригласить местного пчеловода, чтобы он убрал отсюда улей.

Представив себе огромную колонию пчел в щелях дома, она спросила:

– А как он их всех убьет?

– Возможно, ему не придется это делать. Он попробует усмирить их с помощью дыма, а королеву переведет на передвижную раму. За ней последуют остальные. Но если ему это не удастся, ему придется уничтожить всю колонию с помощью мыльной воды. Гораздо большую проблему представляет удаление сот и меда. Если все это не сделать, мед начнет бродить и привлечет всякого рода паразитов.

Амелия забеспокоилась:

– Ему придется убрать всю стену?

Прежде чем Роан успел ответить, они услышали голос Лео:

– Что здесь происходит?

Лео только что встал с постели и вышел из своей спальни, одеваясь на ходу. Его затуманенный взгляд остановился на парочке на полу.

– Почему ты сидишь на полу с расстегнутыми пуговицами?

Амелия ждала, что он это спросит.

– Я решила устроить свидание на полу холла с мужчиной, с которым едва знакома.

– В следующий раз веди себя потише. Ты не дала мне поспать.

Амелия глянула на брата в недоумении:

– Ради Бога, Лео, неужели тебя не волнует, что я могла быть скомпрометирована?

– А ты была?

– Я… – Глядя в янтарные глаза Роана, она покраснела до самых корней волос. – Не думаю.

– Если ты в этом не совсем уверена, возможно, ты и вправду не была скомпрометирована. – Он присел на корточки рядом с Амелией и внимательно на нее посмотрел: – А что все-таки произошло, сестренка?

Она показала дрожащим пальцем на дверь:

– Там пчелы, Лео.

– Пчелы! Вот оно что! Боже милостивый. – Лео усмехнулся. – Какая же ты трусиха, Циклоп.

Амелия нахмурилась и попыталась приподняться. Роан поддерживал ее под спину.

– Иди и посмотри сам.

Лео встал, открыл дверь комнаты и вошел. Не прошло и двух секунд, как он выскочил, захлопнул дверь и подпер ее плечом.

– Боже! Да их там тысячи!

– Я бы выразился точнее – по крайней мере двести тысяч, – сказал Роан. Застегнув наконец все пуговицы, он помог Амелии встать и предупредил: – Не торопитесь. У вас может все еще кружиться голова.

– Все в порядке. Спасибо, – ответила она, не выпуская, однако, его руку. У Роана были длинные и гибкие пальцы, золотое кольцо отбрасывало блики на смуглую кожу.

Амелия отняла руку и обратилась к брату:

– Мистер Роан сегодня дважды спас мою жизнь. Сначала я чуть было не выпала из окна, а потом на меня напали пчелы.

– Этот дом надо разрушить до основания и пустить на изготовление спичек, – буркнул Лео.

– Вам следует заказать полное обследование дома, – посоветовал Роан. – Дом опасно накренился. Некоторые трубы вообще разрушены, потолок в холле провис, перекрытия и столярка прогнили.

– Я в курсе всех этих проблем. – Лео был явно раздражен столь спокойной характеристикой полного упадка. Он еще не забыл то, чему его учили в архитектурной мастерской, и был вполне способен сам оценить состояние дома.

– Оставаться в этом доме небезопасно для вашей семьи.

– Это моя забота, не так ли? – язвительно заметил Лео. Почувствовав напряжение, повисшее в воздухе, Амелия предприняла попытку быть более дипломатичной, чем брат:

– Мистер Роан, лорд Рамзи уверен, что дом не представляет непосредственной угрозы нашей семье.

– Я бы не был так убежден, – не согласился Роан, – особенно имея у себя на руках четырех сестер.

– Желаете освободить меня от них? – спросил Лео. – Можете забирать всех. – Роан молчал, и Лео улыбнулся одними губами. – Нет? В таком случае прошу воздержаться от советов, которых у вас не просят.

Амелию охватило беспокойство. Она не узнавала Лео. Он становился чужим. Его скрытые отчаяние и жестокость засели в нем так глубоко, что начали влиять на его характер. Кончится тем, что он, как и этот дом, в конце концов рухнет, когда откажут самые стойкие части его организма.

Роан, однако, был невозмутим.

– Что касается советов, позвольте поделиться кое-какой информацией. Через два дня в деревне состоится местная ярмарка, на которую съезжаются все жители, которым нужна работа. В руках они будут держать символы своего ремесла – у служанки это будет метла, у кровельщика – пучок соломы и так далее, Дайте тому, кого выберете, шиллинг, чтобы скрепить договор, и они будут работать у вас год.

Амелия бросила быстрый взгляд на брата:

– Нам как раз нужны стоящие слуги, Лео.

– Тогда иди и нанимай кого хочешь. Мне на это наплевать.

Амелия кивнула и обхватила себя руками, стараясь согреться.

Было довольно холодно, хотя стояла ранняя осень. Ледяной ветер проникал через манжеты платья, обдувал влажную спину и шею, но Амелия не могла понять, откуда он дует.

Мужчины молчали. Лицо Лео было пустым, взгляд устремлен в себя.

Что-то разделяло их, но Амелия не могла понять, что именно.

– Лео, – нерешительно пробормотала она. Звук ее голоса вернул его к действительности.

– Проводи Роана, – резко бросил он. – Для одного дня ты и так достаточно скомпрометирована. – Он быстро удалился и захлопнул за собой дверь.

Поведение брата ошеломило Амелию. Она посмотрела на Роана, провожавшего Лео почти безучастным взглядом.

– Я не хочу оставлять вас. Вам нужен кто-то, кто будет все время следить за вами, чтобы уберечь от несчастных случаев вроде сегодняшних. Кроме того, вам нужен человек, который займется пчелами.

Амелия поняла, что он не хочет говорить о Лео, и тоже заговорила о другом:

– А вы найдете кого-нибудь? Вы окажете нам огромную услугу.

– Конечно. Хотя… как я уже сказал, я могу оказывать вам услуги, и не требуя вознаграждения. Человеку нужен стимул.

– Если… если вам нужны деньги, я буду рада…

– Господи, какие деньги? – рассмеялся Роан. – Мне не нужны деньги. – Он протянул руку, пригладил ей волосы, дотронувшись, по пути до ее щеки. Прикосновение было легким и эротичным. Она сглотнула. – До свидания, мисс Хатауэй. Не провожайте меня. Я найду дорогу к выходу. – Он улыбнулся и посоветовал: – Держитесь подальше от окон.

На лестнице он повстречался с Меррипеном, который размеренным шагом поднимался наверх. При виде Роана его лицо потемнело.

– Что ты здесь делаешь?

– Похоже, помогаю избавиться от паразитов.

– В таком случае начни с того, что покинешь этот дом! – прорычал Меррипен.

Роан лишь невозмутимо улыбнулся и, не оглядываясь, сошел вниз.

Амелия предупредила своих домашних об опасности, подстерегающей в гостиной на верхнем этаже – которую тут же окрестили «пчелиной», – и с величайшей осторожностью обследовала остальные комнаты. Но кроме пыли, разрухи и тишины, она ничего там не обнаружила.

Все же дом не был таким уж неприветливым. Когда открыли все окна и в комнаты наконец ворвался свежий воздух, казалось, что старинный особняк снова задышал и был рад, что после стольких лет забвения вновь обрел хозяев. На самом деле Рамзи-Хаус был очаровательным местом, со своими странностями и укромными уголками, который просто требовал внимания. Так же, как и семья Хатауэй.

Днем, пока Поппи готовила на кухне чай, Амелия рухнула рядом с ней в кресло и спросила:

– А где Уин?

– Прилегла в своей комнате. Она работала все утро и устала, хоть и не хотела в этом признаваться. Но ее всегда выдает бледное и осунувшееся лицо.

– Но она была довольна?

– По-моему, очень. – Поппи налила горячую воду в выщербленный чайник с заваркой и улыбнулась сестре. – Знаешь, в одной из спален я нашла прелестный ковер, а после того, как целый час выбивала из него пыль, обнаружила, что он очень красочный и в довольно хорошем состоянии.

– Кажется, вся пыль с ковра теперь на тебе, – сказала Амелия.

Когда Поппи выбивала ковер, она, видимо, прикрыла нижнюю часть лица носовым платком, и пыль осела на ее лбу, ресницах и переносице. И теперь, когда платок был снят, лицо Поппи оказалось двухцветным – верх серым, а низ – белым.

– Я получила такое удовольствие, – рассмеялась Поппи. – Нет ничего лучше выбивалки для ковра, чтобы дать выход своему разочарованию.

Амелия собиралась спросить, что ее так разочаровало, но в кухню вошла Беатрикс.

Обычно живая и веселая, она казалась тихой и подавленной.

– Чай сейчас будет готов, – заявила Поппи, деловито нарезая хлеб. – Тебе тоже сделать тосты, Беа?

– Нет, спасибо. Я не голодна. – Беатрикс села рядом с Амелией и уставилась в пол.

– Ты же всегда голодная, – удивилась Амелия. – Что случилось, дорогая? Ты плохо себя чувствуешь? Устала?

Беатрикс молча покачала головой. Она явно была чем-то расстроена.

– Беатрикс, что такое? – Амелия склонилась над младшей сестрой. – Скажи мне. Ты скучаешь по своим друзьям? Или по Спотти? Или ты…

– Нет, не в этом дело. – Беатрикс поморщилась.

– А в чем?

– Со мной что-то не так, – уныло сказала она. – Это опять случилось, Амелия. Я не могла сдержаться. Я даже не помню, как я это сделала. Я…

– О нет, – прошептала Поппи.

– То же, что случалось и раньше? – с тревогой спросила Амелия.

Беатрикс кивнула.

– Я убью себя! – с жаром сказала она. – Запрусь в пчелиной комнате. Я собираюсь…

– Ты ничего такого не сделаешь. – Амелия погладила напряженную спину Беатрикс. – Успокойся, дорогая, и дай мне минутку подумать. – Беспокойный взгляд Амелии остановился на Поппи.

Проблема с Беатрикс то и дело возникала в течение последних четырех лет после смерти их матери. Время от времени Беатрикс страдала от непреодолимого желания что-нибудь украсть – либо в магазине, либо в чьем-либо доме. Как правило, это были незначительные предметы: маленькие ножнички, шпильки, перышко для ручки, кусочек воска для запечатывания писем. Но иногда это были и более ценные вещи – табакерка или сережка. Насколько понимала Амелия, Беатрикс никогда заранее не планировала кражу. Иногда она даже не помнила, что сделала. Но когда вспоминала, она испытывала угрызения совести и немалый страх. Ее пугало, что она не всегда может контролировать свои действия.

Семья держала проблему Беатрикс в тайне, тут же осторожно возвращая украденные предметы и защищая сестру от подозрений. Поскольку ничего не случалось уже целый год, все решили, что Беатрикс вылечилась от своего необъяснимого пристрастия.

– Полагаю, что ты взяла что-то в Стоуни-Кроссе, – стараясь говорить спокойно, сказала Амелия. – Больше ты нигде не была.

Беатрикс кивнула с несчастным видом.

– Это произошло после того, как я отпустила Спотти. Я пошла в библиотеку, а по пути заглянула еще в несколько комнат и… Я не хотела, Амелия! Я не хотела!

– Я знаю. – Амелия обняла сестру. Она была полна материнского инстинкта защитить и успокоить. – Мы все устроим, Беа. Мы все положим на место, и никто не узнает. Просто скажи мне, что ты взяла, и постарайся вспомнить, из каких комнат.

– Вот… здесь все. – Беатрикс высыпала из кармана в передник несколько предметов.

Первой Амелия взяла в руки небольшую полированную деревянную лошадку с шелковистой гривой и искусно раскрашенной мордой. По всему телу лошадки были видны следы зубов.

– У Уэстклиффов есть маленькая дочурка, – пробормотала Амелия. – Это она, наверное, покусала лошадку…

– Я отняла игрушку у младенца, – простонала Беатрикс. – Как же низко я пала! Меня надо посадить в тюрьму.

Вторым предметом была карточка с двумя одинаковыми изображениями, которую вставляли в стереоскоп – приспособление для получения двухмерного изображения. Затем был ключ и… о Боже, печать из серебра высшей пробы с выгравированным на одной стороне фамильным гербом. Она предназначалась для запечатывания писем воском. Предмет был тяжелым и довольно дорогим – такие вещи, как правило, передаются из поколения в поколение.

– Это из личного кабинета лорда Уэстклиффа, – пробормотала Беатрикс. – Она лежала на его письменном столе. Я сейчас пойду и повешусь.

– Это надо вернуть немедленно, – сказала Амелия и вытерла вспотевший лоб. – Если они обнаружат, что печать пропала, они обвинят в этом прислугу.

От ужаса сестры замерли.