Текст книги "Опасное положение"

Автор книги: Лиза Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Лиза Гарднер
Опасное положение

Глава 1

В одиннадцать лет я узнала, что у боли есть вкус. И у каждого он свой.

* * *

Сегодня моя боль отдавала апельсинами. Мы ужинали в «Скампо». Угловой столик. Фешенебельная улица за окном. Ненавязчивые официанты молчаливо разливают шампанское. Три фужера для меня. Два для мужа. На белоснежной льняной скатерти – тарелки со свежей выпечкой и моцареллой. Чуть позже подадут домашнюю лапшу с горошком, обжаренной панчеттой и легким сливочным соусом. Любимое блюдо Джастина. Первый раз он попробовал его лет двадцать назад, когда был по делам в Италии, и с тех пор обязательно заказывал в хороших итальянских ресторанах.

Я отпила шампанского, поставила фужер и посмотрела на мужа.

Он улыбнулся. Лучики морщинок разошлись от уголков глаз. Короткие русые волосы серебрились на висках, но Джастину это шло. Он с небрежной элегантностью умудрялся сочетать потертые рабочие ботинки и дорогие классические рубашки. Стоило ему появиться в каком-нибудь баре, и женщины невольно оборачивались. Впрочем, мужчины тоже – оценивали соперника.

– Не хочешь есть? – спросил муж.

– Подожду, когда лапшу принесут.

Он опять улыбнулся, и я мысленно перенеслась на белый песчаный пляж, почувствовала солоноватый бриз. Второе утро нашего медового месяца. Мы не выходили из бунгало, нежась в мягких хлопковых простынях. Джастин кормил меня апельсинами, и я аккуратно слизывала липкий сок с его мозолистых пальцев.

Пригубив шампанское еще раз, я задержала его во рту и сосредоточилась на пузырьках, щекочущих нёбо.

Я боялась, что она красивее меня, интереснее, лучше в постели. Взвешивала и другие причины, но объяснения не нашла. Мужчины не могут не изменять. Если есть возможность, они ею пользуются. В каком-то смысле последние полгода нашего брака – самый рядовой случай.

Очередной глоток шампанского опять оставил апельсиновое послевкусие.

Джастин расправился с моцареллой, тоже выпил и рассеянно поменял местами столовые приборы.

В двадцать семь лет он унаследовал строительную компанию отца с оборотом в двадцать пять миллионов долларов. Дела шли хорошо, но Джастин не хотел останавливаться. К тридцати четырем годам – когда мы познакомились – он увеличил оборот до пятидесяти миллионов и в ближайшие пару лет собирался подняться до семидесяти пяти. Дело свое он знал отлично, начиная от инженерных коммуникаций и заканчивая отделочными материалами. При этом не отсиживался в кабинете. Первым выезжал на объект и последним возвращался оттуда. Всегда на передовой – вместе с рабочими, подрядчиками.

Его мужская природа покорила меня с самого начала. Джастин чувствовал себя уверенно и в зале совещаний, и на баскетбольной площадке. И с оружием управлялся играючи.

Наши первые свидания прошли в тире. Он учил меня стрелять из мелкокалиберного пистолета. Обнимая сзади, показывал, как обхватывать рукоять, наводить ствол, целиться. Я вздрагивала от каждого выстрела даже в наушниках и сперва попадала в пол или в нижний край мишени. Джастин терпеливо наклонялся ко мне, поправлял захват и, жарко дыша в затылок, объяснял, что не так.

Иногда мы очнуться не успевали, как уже срывали одежду друг с друга в туалете тира. Или на заднем сиденье его внедорожника. Там же, на парковке. Джастин до боли впивался пальцами мне в бедра и настойчиво задавал нетерпеливый, жадный ритм. Я подчинялась, не помня себя от запаха оружия, настоящей мужской силы и желания.

Соль. Порох. Апельсины.

Джастин извинился и отошел в уборную.

Я перемешала лапшу на тарелке, чтобы казалось, будто я ела. Открыла сумочку под столом, вытряхнула на руку четыре белые таблетки, отправила их в рот, запив водой, и опять подняла фужер с шампанским.

К главному событию вечера я приготовилась.

* * *

Пять минут на машине, и мы подъехали к дому – особняку, который Джастин купил, как только подтвердилось, что я беременна. Из кабинета врача муж отправился прямиком в бюро недвижимости и, договорившись о покупке, привез меня посмотреть трофей. Такое своеволие меня не смутило. Наоборот, я прошлась по всем пяти этажам и пришла в полный восторг от шикарных деревянных полов и недосягаемых потолков с резным багетом.

Вот что значили пять миллионов долларов. Дом на окаймленной деревьями Мальборо-стрит, залитые солнцем комнаты, чудесная терраса на крыше. А сам район! Красивые здания из красного кирпича, отреставрированные и дружно стоящие бок о бок. До парка рукой подать, и аристократическая Ньюбери-стрит всего в паре кварталов. Район, где самые бедные ездили на «саабах», няни говорили с французским акцентом, а в частную школу записывали с пеленок.

Джастин дал мне карт-бланш на обустройство гнездышка. Мебель, картины, шторы, ковры. Ему было без разницы. Антиквариат? Дизайнер интерьера? Ради бога. Все, что хочешь. Деньги не проблема. Сделай дом уютным.

И я приступила. Как в фильме «Красотка». Только пришлось дирижировать малярами, декораторами и торговцами антиквариатом. Меня осыпали образцами, а я – беременная на диване – мановением руки заказывала чуть-чуть одного и немного другого. Приятное занятие. Наконец-то нашлось серьезное применение моим художественным навыкам: не лепка бижутерии из серебряной глины, а ремонт целого бостонского особняка.

Головокружительное было время. Компания Джастина строила крупную гидроэлектростанцию. Он летал туда и обратно. Домашние работы шли полным ходом, и мы каждый раз в обнимку смотрели, что нового. Джастин убирал мои волосы назад и утыкался носом мне в шею.

А потом родилась Эшлин. Счастью не было предела. Джастин сиял от радости и показывал фотографии малышки всем подряд. Однажды приехал домой вместе со своими ребятами, бывшими спецназовцами и морскими пехотинцами. Они сняли грязные ботинки в передней и прошли наверх, чтобы полюбоваться на нашу спящую красавицу. Мне дали много полезных советов по пеленанию, а Эшлин попытались научить азбуке Морзе – отрыжкой. Джастин сразу предупредил, что не позволит дочери встречаться с их сыновьями. «Учителя» стойко проглотили горькую пилюлю и умильно поглядели на меня в поисках поддержки. Я разрешила им делать все, что угодно, если они сменят подгузник в два ночи. Последовало столько предложений, что Джастин не выдержал и выпроводил приятелей.

Но он был доволен, и я тоже. Все шло замечательно.

Так и должно быть, когда любишь. Общий смех, общие слезы, общие заботы о ребенке, а потом – спустя месяцы – по-настоящему нежный секс и немного другие ощущения, но такие же волшебные.

Джастин часто бывал в разъездах и задаривал меня драгоценностями. Я занималась йогой и ходила по чудовищно дорогим детским магазинам. Частое отсутствие мужа меня не пугало. Со мной была дочь, а вскоре появилась экономка Дина, которая избавила меня от лишних хлопот, и я вернулась в ювелирную мастерскую: моделировать, создавать, обжигать…

Сбавив скорость, Джастин думал, где бы поставить свой «рейнджровер». У нас на цокольном уровне был гараж – роскошь первой необходимости, – но там стояла моя машина. Охоту за парковочным местом на улицах центрального Бостона муж взял на себя.

Когда мы проезжали мимо дома, я машинально проверила окно Эшлин на третьем этаже. Свет не горел. Странно. Она никуда не собиралась выходить. Может, сидела перед экраном ноутбука. Да, вполне обычно для пятнадцатилетнего подростка. Она могла целый день провести молча, в наушниках и с отсутствующим взглядом.

Наконец нашелся разрыв в колонне припаркованных автомобилей. Быстрый маневр задним ходом, немного вперед – и «рейнджровер» встал на место. Джастин обошел его спереди и направился к моей дверце.

Последние несколько секунд я нервно сжимала руки на коленях и старалась выровнять дыхание. Вдох. Выдох. Ничего сложного. Потихоньку. Помаленьку.

А если он захочет поцеловать меня в губы? Или за ухом? Или нам просто раздеться, залезть в постель и сделать это? В темноте, с закрытыми глазами. Вдруг я буду постоянно думать о ней? Или вообще не стоит беспокоиться? Муж, отец моего ребенка, со мной. Я победила.

Дверца открылась. Мужчина, с которым я прожила восемнадцать лет, подал мне руку, помог выйти, и мы, не говоря ни слова, пошли по тротуару.

* * *

Джастин остановился перед парадной дверью. Он хотел было ввести код, но застыл, недовольно поморщившись.

– Опять она систему не включила, – буркнул он и бросил взгляд на меня. – Заходи не хочу.

Я посмотрела на кнопочную панель и поняла, что он имел в виду. Замок был электронный. Джастин сам его установил. Набираешь комбинацию – дверь открывается. Без кода не войдешь. Идеальный вариант для Эшлин, которая часто забывала ключ. Но чтобы система работала, ее нужно было активировать, а это нередко вылетало у дочери из головы.

Джастин повернул ручку, и дверь бесшумно поддалась.

Настала моя очередь возмущаться.

– Могла хотя бы свет оставить.

Я отпустила руку мужа и прошла вперед, громко цокая шпильками. Без него я держалась на ногах не так уверенно. Интересно, он заметил? Или ему плевать? Добравшись до стены, я нажала первый выключатель. Люстра не зажглась. Я несколько раз пощелкала клавишей – с таким же результатом.

– Джастин… – начала я, но тут же услышала голос мужа:

– Либби…

Раздался смешной хлопок, как будто выстрелили из мелкашки. Что-то зашипело, и тело мужа выгнулось дугой. Я уставилась на него во все глаза: он корчился на цыпочках и, сжав челюсти, мычал от боли.

Запахло паленой кожей.

Потом я заметила мужчину.

Здорового. Выше моего Джастина, то есть за метр девяносто, и массивнее. Одетый в черное, он стоял у входа и держал в руке странный пистолет с прямо угольным дулом. Зеленые конфетти, отстраненно подумала я. На пол падали ярко-зеленые кружочки конфетти, муж продолжал кривляться в страшном танце, а человек в черном сделал шаг вперед.

Он отпустил спусковой крючок. Джастин обмяк и судорожно выдохнул. Потом что-то опять зашипело. Еще и еще раз. Джастин бился в конвульсиях. Я оцепенела, разинув рот и расставив руки в стороны. Комната ходила ходуном.

Муж попытался что-то сказать. Сначала я не поняла, но потом до меня дошло: «Беги».

Я сорвалась с места, метнув умоляющий взгляд на темный пролет лестницы. Лишь бы Эшлин была жива. Там, в своей комнате на третьем этаже. Лишь бы она слушала айпод и ни о чем не подозревала.

Но не успела я сделать и шага, как здоровяк повернулся ко мне. Махом отсоединив угловатый картридж от передней части пистолета, в котором я наконец узнала тазер [1]1
  Тазер – электрошоковое оружие нелетального действия. Главное отличие от аналогов заключается в способности поражать цель на расстоянии (от 4,5 до 10 м).


[Закрыть], он бросился наперехват, ткнул оружием мне в бедро и включил ток.

Ногу словно огнем прожгло. Опять запах паленой кожи. Чей-то крик. Возможно, мой.

Все вокруг исчезло. Остались только острая боль и глаза нападавшего. Маска, сообразила я. Черная лыжная маска, а за ней – лицо монстра, который из кошмарного сна проник в дом.

Джастин неуклюже обрушился на громилу и стал колошматить его по спине. Тот слегка повернулся и отработанным движением рубанул мужу по горлу.

Со страшным булькающим хрипом Джастин упал на пол.

Тут моя левая нога отказала, и я тоже повалилась вниз. Потом перевернулась, и меня стошнило шампанским.

Скованная болью и страхом, я подумала о дочери. Только бы он не нашел ее. Только бы не нашел.

Но было поздно.

– Мама! Папа! – закричала Эшлин наверху.

Теряя сознание, я посмотрела на лестницу. Две темные фигуры тащили дочь вниз. Она билась и извивалась.

На мгновение наши взгляды встретились.

Я хотела сказать, что люблю ее, но губы меня не слушались.

Здоровяк в маске снова поднял тазер, спокойно установил новый картридж, прицелился и выстрелил.

Моя пятнадцатилетняя дочь завизжала.

* * *

У боли есть вкус.

И у каждого он свой.

Глава 2

Ее разбудил звонок мобильного, что было удивительно по двум причинам. Во-первых, она уже давно не работала там, где звонки среди ночи – обычное дело. Во-вторых, это значило, что впервые за последние месяцы ей удалось нормально уснуть.

Тесса Леони поняла, что лежит в постели, вытянув руку на мужнюю половину – словно хотела обнять того, кто умер два года назад. Туман в голове был тяжелее, чем при хронической бессоннице, а телефон продолжал надрываться, пиликая на все лады. Волевым усилием Тесса перекатилась к прикроватной тумбочке и успела ответить как раз вовремя. Она услышала голос начальника. Очередная неожиданность: он редко звонил сам.

Наконец сон рассеялся, вернулся профессионализм. Тесса выяснила все, что нужно, положила трубку и оделась. Перед выходом она засомневалась: брать оружие или нет? С одной стороны, она не обязана. Уставу массачусетской полиции она больше не подчиняется. Однако на нынешней работе пистолет тоже мог пригодиться. Взвесив обстоятельства, которые обрисовал начальник, включая хронологию и неизвестные факторы, Тесса решилась. Она открыла шкаф с оружейным сейфом, привычным движением покрутила в темноте замок, взяла «глок» и вставила его в плечевую кобуру.

Суббота, 6:28. Можно выдвигаться.

Тесса сунула мобильный в карман куртки и направилась к комнате миссис Эннис – няни, которая давно стала членом семьи.

Там уже горел свет. Как многие пожилые женщины, миссис Эннис будто чувствовала, когда нужна ее помощь, и всегда была на шаг впереди. Сейчас она сидела в кровати с блокнотом в руках, готовая записать любые указания. На ней была длинная фланелевая ночнушка в шотландскую клетку – подарок Софи на прошлое Рождество. Надень она белый чепчик, была бы вылитая бабушка из «Красной Шапочки».

– Меня вызвали, – сказала Тесса, хотя это было и так очевидно.

– Что ей передать? – спросила миссис Эннис.

Она имела в виду Софи, восьмилетнюю дочь Тессы. Потеряв два года назад отчима, девочка боялась упускать мать из виду. Ради дочери Тесса и уволилась из полиции после смерти Брайана. Софи нужна была уверенность в том, что хотя бы один родитель вернется вечером домой, и новая работа Тессы решала проблему. Корпоративные расследования, как правило, не требовали лишних жертв. Утренний вызов был исключением…

Тесса задумалась.

– Судя по всему, дело срочное, – призналась она. – То есть день-два меня, скорее всего, не будет. Я пока не знаю, что там к чему.

Миссис Эннис слушала молча.

– Пусть пишет мне эсэмэски, – наконец сказала Тесса. – Говорить с ней по телефону я, наверное, не смогу, а на эсэмэски отвечу.

Довольная своим предложением, Тесса одобрительно кивнула. Главное, чтобы с ней можно было связаться. Неважно как: сделав шаг или нажав кнопку. Софи должна знать, что мама где-то рядом. Того, что случилось два года назад, не повторится. Больше никаких травм.

– Сегодня после гимнастики она могла бы пригласить домой какую-нибудь подружку, – подумала вслух миссис Эннис. – Это бы ее отвлекло.

– Отлично. Постараюсь позвонить до обеда. Самое позднее – вечером.

– Вы за нас не волнуйтесь, – бойко ответила миссис Эннис. Она заботилась о Софи с самого ее рождения, включая долгие годы, когда Тесса дежурила в ночь. Миссис Эннис прекрасно справится и с девочкой, и с хозяйством. – Идите. – Няня махнула рукой на дверь. – С нами все будет хорошо.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Тесса.

– Вы там поосторожнее.

– Разумеется.

Тесса отправилась дальше по темному коридору, сбавляя шаг. У комнаты Софи она остановилась. Ей хотелось зайти и разбудить малышку, но Тесса переборола эгоизм и просто постояла у приоткрытой двери, разглядывая каштановые волосы на светло-зеленой подушке.

У Софи горели два ночника: она не могла спать без света. В руках девочка сжимала Гертруду: тряпичную куклу с коричневой пряжей волос и пуговицами вместо глаз. После смерти Брайана на груди у Гертруды появился крестик из лейкопластыря. Софи обычно говорила, что это от боли в сердце, и Тесса понимающе кивала.

Трагедия оставила шрамы не только в душе у дочери. Каждый раз, когда Тесса выходила из дома – будь то на работу, на пробежку или в магазин, – расставание с Софи ощущалось как физическое страдание, словно кусок отрывали от плоти. Только дома она чувствовала себя целой. Ей иногда снились снег, кровь и ее рука, протянутая к падающему телу Брайана. В другом сне эта самая рука держала пистолет и нажимала на спусковой крючок.

Тесса зашагала дальше. На кухне она нацарапала на листке бумаги: «Люблю. Скоро вернусь», положила записку на стул дочери и, глубоко вздохнув, вышла.

* * *

О том, чтобы стать копом, Тесса никогда не мечтала. Ее отец был механиком – простым работягой, который охотнее проводил время с бутылкой «Джек Дэниэлс», чем с единственной дочерью. Мать была загадочным созданием: она редко выходила из спальни на задней стороне дома и умерла молодой, оставив о себе только смутные воспоминания.

Без родительского присмотра Тесса успела натворить бед. Детство закончилось ранней беременностью и пониманием, что придется зарабатывать самой. Она особо не убивалась из-за неудачно сложившейся жизни, но для ребенка хотела только лучшего. Первым делом нужно было определиться с профессией, подходящей для матери-одиночки со средним образованием. Так она попала в полицейскую академию, где полгода училась стрельбе, боевым приемам и стратегическому планированию. Как ни странно, все три премудрости давались ей легко.

Более того, ей нравились и сама работа, и униформа, и коллектив. Четыре года она патрулировала дороги Массачусетса, задерживала пьяных, разнимала драки и решала бытовые конфликты. Четыре долгих года в ее жизни был смысл. Тесса делала что-то полезное и была счастлива.

Служба в полиции не прошла даром, размышляла она, поворачивая в центр Бостона. Она одновременно искала, где оставить машину, и начинала анализировать место преступления.

Как и подобало владельцу крупной компании, Денби проживал с семьей в Бэк-Бэй – одном из самых престижных районов. Величественные особняки здесь стояли бок о бок. Случись что, соседи вполне могли услышать шум. С другой стороны, богачи наверняка не поскупились на звуковую изоляцию, чтобы отгородиться от уличной суеты.

Тесса не заметила ни автомобиля судмедэксперта, ни подвижного командного центра. Это укладывалось в общую картину. Заявлялось ведь только о взломе с проникновением. Однако она насчитала несколько личных машин детективов и как минимум шесть патрульных. Явный перебор для простого взлома. Особенно смущала толпа следователей… Видимо, полиция отмела первоначальную гипотезу.

Тесса свернула с Мальборо-стрит в переулок, где у везучих обитателей Бэк-Бэй были частные стоянки, а у самых везучих – частные гаражи, и заняла первый попавшийся карман. Поблизости припарковались еще несколько детективов. Незаконно, конечно. Тесса прилепила табличку «Специальные расследования» под лобовое стекло своего «лексуса». Возможно, штрафа не избежать, но что поделаешь.

Она вышла из машины, надела длинное темно-коричневое пальто и опять задумалась.

Первой мыслью было оставить «глок» в бардачке. Нарываться на комментарии бостонских детективов ей не хотелось.

Но потом она плюнула. Главная заповедь копа: не показывай страх!

Тесса вздернула подбородок, распрямила плечи и вложила свое зарегистрированное огнестрельное оружие в кобуру. А теперь – за дело.

В лучах утреннего солнца череда кирпичных и кремовых особняков отливала золотом. Тесса вышла на Мальборо-стрит и по красной тротуарной плитке направилась к дому Денби. На некоторых парадных со Дня благодарения остались высушенные стебли кукурузы и другие украшения. Почти везде были небольшие садики за ажурными коваными оградками. В это время года там красовались только кусты самшита и увядшие хризантемы. По крайней мере, было не так холодно, и солнце обещало, что погода немного разгуляется. Впрочем, ледяной ветер и рассветный мороз напоминали, что декабрь уже не за горами.

Перед кремовым с черной окантовкой особняком Денби молодой патрульный переминался с ноги на ногу – то ли чтобы согреться, то ли чтобы не заклевать носом. С тротуара никаких признаков недавней трагедии не видно: ни оградительной ленты на входе, ни медицинской каталки у крыльца. Такая тишь да гладь, что Тессе стало интересно, что же бостонская полиция прятала от посторонних глаз.

По словам начальника, звонок от экономки Денби поступил около 5:30. Она сообщила, что в доме найдены следы проникновения. На место выехал окружной детектив. Он осмотрел дом и пришел к выводу, что ситуация серьезнее обычной кражи. Последовали новые телефонные звонки, в том числе из компании Джастина Денби в офис начальника Тессы.

Мутное дело. Так подумала Тесса еще во время утреннего разговора. Теперь же, вглядываясь в темноту за открытой парадной дверью, она изменила формулировку на «сложное, слишком сложное».

Она подошла к патрульному и показала значок следователя. Как и ожидалось, тот отрицательно замотал головой.

– Извините, закрытая вечеринка, – сказал он. – Только для бостонской полиции.

– У меня особое приглашение, – возразила Тесса. – От «Денби констракшн». Может, слышал? Многомиллионные строительные подряды, протекция местных сенаторов и шишек из Вашингтона. Такими проектами ворочают – нам с тобой и не снилось.

– Каких шишек из Вашингтона? – уставился на нее полицейский.

– А таких, которые могут провести Джастина Денби хоть на инаугурацию президента. – Тесса немного преувеличила, но суть передала верно.

Парень замялся. История с политическими связями его не совсем убедила, но исключать ее он тоже не хотел, учитывая район проживания потерпевших.

– Пойми, эта семья слишком высоко сидит, – наступала Тесса. – Простым смертным тут делать нечего, поэтому компания Денби наняла мою компанию. Частная фирма для защиты частных интересов. Я не говорю, что это правильно или должно тебе нравиться. Так принято в их кругах.

Патрульный почти сдался, и как назло, именно в ту минуту на крыльцо вышла Диди Уоррен, детектив-сержант бостонской полиции. Белокурая железная леди сняла латексные перчатки, посмотрела на Тессу и усмехнулась.

– Говорят, ты стала копом по найму, – сказала Диди, спускаясь по ступенькам. Позолоченные солнцем кудри вздрагивали в такт шагам. В чувстве стиля детективу никто бы не отказал. На ней были темно-синие джинсы, голубая рубашка и кожаная куртка в тон карамельным ботинкам. Семисантиметровые каблуки ее нисколько не смущали.

– Говорят, ты стала мамой.

– И замуж вышла. – Детектив блеснула кольцом с синими камнями и остановилась возле патрульного, который озирался по сторонам, будто хотел спасаться бегством.

Последний раз Диди и Тесса виделись два года назад в больничной палате. Диди вместе со своим напарником, Бобби Доджем, допрашивали Тессу по поводу гибели ее мужа, коллеги и еще двоих человек. Тессе не понравились вопросы Диди, а Диди не понравились ответы Тессы. Очевидно, обе до сих пор остались при своем мнении.

– Тебе разрешили носить оружие? – спросила детектив, показав подбородком на отчетливый контур под пальто Тессы.

– Обычно с этим проблем не возникает, если с тебя сняли все обвинения.

Диди закатила глаза. Она никогда не купится на версию Тессы.

– И чем ты здесь занимаешься? – резко поинтересовалась детектив-сержант.

– Забираю твое дело.

– Не выйдет.

Тесса промолчала, прекрасно зная, что перевес на ее стороне.

– Серьезно, – продолжила Диди. – Дело не мое.

– В смысле? – опешила Тесса. Такого поворота она не ожидала: Диди была примой бостонской полиции и всегда играла главные роли.

– Его ведет Нил Кэп, – сказала прима и кивнула на входную дверь. – Если что, он там.

Тессе пришлось покопаться в памяти.

– Погоди-ка. Рыжий сопляк, который все торчал у судмедэксперта? Этот Нил?

– Не зря я его повысила, – скромно заметила Диди. – Кстати, он на пять лет тебя старше и не любит, когда его называют сопляком. Если хочешь договориться с ним, придется быть повежливей.

– Необязательно. Я по поручению хозяйской компании.

Диди подозрительно прищурила голубые глаза.

– Ты говорила с семьей? – удивилась она. – Я бы с удовольствием с ними пообщалась. Причем немедленно.

– Нет, не с семьей. Дом принадлежит не Джастину Денби, а его компании. Далеко не редкость в их среде.

Детектив Уоррен быстро прикинула, что к чему.

– Зараза, – вырвалось у нее.

– Около шести утра «Денби констракшн» наняла «Нортледж инвестигейшнз» для расследования всего, что связано с этой собственностью, – объяснила Тесса. – Я имею право войти в дом, осмотреть место преступления и провести независимый анализ. Ты можешь подождать факса с подтверждением или пропустить меня сейчас. Как я только что объясняла патрульному, у Денби большие связи. То есть тебе даже выгодно меня пропустить. Рисковать буду я.

Диди покачала головой и перевела взгляд на кирпичную стену. Возможно, чтобы успокоиться, но скорее всего, она набиралась сил для новой атаки.

– Какой у тебя стаж, Тесса? – спросила Диди. – Лет пять в качестве патрульного?

– Четыре.

Ветеран сыска подняла глаза.

– Для такого дела маловато, – призналась она честно и без всякой иронии. – Тебе не приходилось работать с уликами, тем более на пятиэтажном месте преступления. А о том, чтобы брать на себя такую ситуацию, я вообще молчу. Речь идет об исчезновении целой семьи, включая несовершеннолетнего ребенка.

– Знаю, – ответила Тесса с невозмутимым лицом.

– Как Софи? – резко сменила тему детектив.

– Неплохо.

– Моего сорванца зовут Джек.

– Сколько ему?

– Одиннадцать месяцев.

Тесса улыбнулась.

– Любишь его, как никогда никого не любила? И с каждым днем только больше?

– Да, – сказала Диди, не отводя глаз.

– Я же говорила.

– Помню. Но знаешь, Тесса, в одном ты ошибалась. Есть границы, которые переступать нельзя. Коп должен это знать, как никто другой. А ты хладнокровно застрелила человека. Неважно, во имя любви или ненависти. Убийство есть убийство.

– Обвинение в убийстве, – спокойно поправила Тесса. – Обвинение в хладнокровном убийстве.

Диди даже не улыбнулась, но голос ее немного смягчился.

– В любом случае ты опять вместе с дочерью. Ты была права… Иногда я смотрю на сына и думаю, окажись он в опасности… В общем, я не оправдываю твоего поступка, но теперь лучше тебя понимаю.

Тесса и бровью не повела. Она уже представляла, что последует за иссякшими извинениями детектива Уоррен, и была недалека от истины.

– Ладно. Допустим, у тебя есть разрешение собственника и я не могу помешать тебе войти и провести этот твой независимый анализ, – сказала Диди. – Но будь добра, уважай наши усилия. Нил – отличный следователь, ребята у нас опытные, с уликами мы прекрасно разберемся. Если случилось то, что мы подозреваем, судьба семьи зависит от слаженности и быстроты наших действий. Времени в обрез.

– Обычно ты не такая сговорчивая, – заметила Тесса, выдержав паузу.

– А ты обычно не такая глупая.

– Ну да.

– Так что, договорились?

Солнце поднялось уже высоко, нагрело кирпичный тротуар и осветило кремовый фасад дома. Тени в портале парадной начали растворяться. Слишком красивая улица для мерзкого преступления, подумала Тесса. Впрочем, неизвестно, что на самом деле творилось за закрытыми дверями бостонской элиты. Даже благополучная с виду семья не застрахована от несчастья. Уж Тесса это знала.

– Улики трогать не буду, – сказала она, сделав первый шаг вперед.

– Я тебя предупредила…

– Мне нужны только компьютеры.

– А что с ними?

– Потом объясню. Идем. Сама сказала, что времени в обрез… Поздравляю с новой семьей, Диди.

– А тебя – с новой работой, – отозвалась коллега. – Деньги-то приличные платят?

– Ага.

– Вкалываешь небось круглые сутки.

– К ужину всегда дома.

– Но по нам все равно скучаешь?

– Бывает.