Текст книги "Пленница"

Автор книги: Лиза Джейн Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

«Я не такая дура», – сердито телепатировала Кэсси, и Фэй улыбнулась.

Была воскресная ночь, и все они сидели на пляже. Диана не смогла найти в своей Книге Теней достаточно информации о вредоносных объектах и просила всех помочь ей.

Круг впервые за три недели собрался полным составом; предыдущее общее собрание состоялось в тот день, когда мистера Фогла нашли мертвым. Кэсси изучала лица над теплыми куртками и свитерами – даже жителям Новой Англии приходится кутаться в такую погоду – и думала, что же происходит в голове каждого члена Круга.

Мелани, как обычно, была серьезна и задумчива, как если бы она не то что верила или не верила теории Кэсси, но хотела научно ее испытать. Лорел просто выглядела испуганной. Сюзан изучала швы на своих перчатках. Дебора хмурилась, не желая отказаться от идеи, что Кори убили чужаки. Ник – ну, кто мог сказать, что думает Ник? Шон грыз ногти.

Братья Хендерсоны были возбуждены. В одно страшное мгновение Кэсси показалось, что они собираются испытать свою силу на Адаме, обвинив его в убийстве Кори. Но потом Даг заговорил.

– Так как же это – мы все еще сидим здесь и беседуем? Дайте мне этот череп, уж я о нем позабочусь, – сказал он, оскалившись.

– Да, пусть Даг его возьмет, – сказал Шон.

– Его нельзя уничтожить, Даг, – спокойно проговорила Мелани.

– Неужели? – спросил Крис. – Положить его в бомбу и...

– И ничего не случится. Такие черепа нельзя уничтожить, Даг, – повторила Мелани. – Древние это знали. Его нельзя даже поцарапать.

– И не существует по-настоящему надежного места, чтобы хранить его, – сказала Диана. – Я могу сказать вам, что закопала его в одном месте, а вчера наложила на него заклинание, чтобы знать, что тайник не тронут. Важно, чтобы череп оставался зарытым.

Кэсси почувствовала боль в животе. Диана оглядывала собравшихся, сосредоточившись на Деборе, Фэй и братьях Хендерсонах. «Ей никогда не придет в голову так посмотреть на меня», – подумала Кэсси, и почему-то от этой мысли ей стало плохо, как никогда раньше.

– А почему бы не отвезти его обратно на остров? – спросила Сюзан. Удивительно, значит, она все-таки слушала их.

Ей ответил Адам, до сих пор спокойно сидевший рядом с Дианой. Его лицо, обычно полное юмора, было задумчивым.

– Потому что остров в любом случае не защищен. С тех пор как я взял череп.

– Вроде тех египетских пирамид, на которые наложено проклятие, – сказала Лорел. – Если их ограбить, оно перестает действовать.

Адам скривил губу:

– Точно. А мы недостаточно сильны, чтобы наложить новые защитные чары. Этот череп – зло, – сказал он им всем. – Зарыв его в песок, мы ничего не добьемся, только удержим его от сиюминутных действий. Нет способа очистить его, – он посмотрел на Лорел, – и нет способа его уничтожить, – он посмотрел на Дага и Криса, – и нет места, чтобы его обезвредить, – он посмотрел на Сюзан.

– Так что же нам делать? – хором спросили Дебора и Шон.

– Забыть об этом? – предложила Фэй с ленивой улыбкой.

Адам метнул в нее тяжелый взгляд. Диана прервала Фэй:

– У Адама есть идея опять поискать темную сущность с помощью маятника по новым следам, – сказала она и повернулась к Кэсси: – Что ты об этом думаешь?

Кэсси впилась ногтями в ладони. Если они проследят за темной силой, и она приведет их прямо к дому Фэй, к месту, где эта сила недавно высвободилась... Фэй быстро взглянула на Кэсси, она хотела, чтобы та наложила вето на это предложение. Но Кэсси считала иначе.

– Я думаю, что нам следует это сделать, – спокойно сказала она Диане.

Взгляд Фэй стал угрожающим, яростным. Но она ничего не могла сделать. Диана кивнула:

– Хорошо. Мы можем начать прямо сейчас. До кладбища далеко, но я думаю, мы можем попробовать поискать где-то здесь. Мы пойдем по Вороньей Слободке и посмотрим, не обнаружится ли какой-нибудь след.

Когда они вышли с пляжа, Кэсси могла физически ощущать, как вздымается ее грудь, как бьется сердце. Она опустила руку в карман, чтобы нащупать холодный, гладкий кусок гематита.

– Ты сошла с ума? – прошипела Фэй, когда они взобрались по обрыву и вышли на дорогу. Она мертвой хваткой схватила Кэсси за руку, не пуская ее к остальным. – Ты знаешь, куда ведет след?

Кэсси стряхнула руку Фэй.

– Доверься мне, – сказала она коротко.

– Что?

Кэсси повернулась к Фэй; та была существенно выше ее.

– Я сказала, доверься мне! Я знаю, что делаю, а ты – нет, – сказав это, она опять начала взбираться по обрыву. «Сила железа», – думала она; Кэсси сама себе удивлялась, голова у нее шла кругом.

И все-таки ее дыхание перехватило, когда Диана остановилась посреди Вороньей Слободки у дома номер два, дома Деборы, и подняла кристалл оливина.

Кэсси наблюдала за камнем, чувствуя, как сконцентрировались члены Клуба. Она хотела, чтобы оливин стал вертеться кругами.

Он и стал – сначала. Цепь крутилась то в одну, то в другую сторону, как извивающийся в свинге танцор на танцплощадке. Но потом, к ужасу Кэсси, он стал качаться вдоль главной улицы Вороньей Слободки, указывая то вперед, то назад. Назад – в сторону кладбища, и вперед – к мысу.

К дому Фэй.

Когда Кэсси шла за остальными, ей казалось, что ее ноги стали ватными. Теперь Фэй не составило труда задержать ее.

– Я говорила тебе, – мстительно сказала она, не разжимая губ. – И что теперь, Кэсси? Если этот след приведет к моему дому, не только я пойду ко дну.

Кэсси сжала зубы и задохнулась:

– Я думала, что мы не сможем уловить след на уровне земли. Эта энергия прошла сквозь потолок твоей спальни на первом этаже, и она шла прямо вверх. Я думала, что это слишком высоко, чтобы отследить ее.

– Очевидно, ты ошиблась, – прошипела Фэй.

Они прошли пустующий дом номер три. Они миновали дом матери Мелани. Дом Лорел был перед ними, они проходили мимо него. Дом Фэй был как раз впереди.

Кэсси думала, что она, пожалуй, сейчас упадет в обморок. Она почти не осознавала, что сжала руку Фэй так же крепко, как Фэй ее собственную. Она ждала, когда оливин изменит направление и приведет их прямо к порогу Фэй. Но Диана по-прежнему шла вперед.

Кэсси почувствовала легкое облегчение – и недоумение. Куда же они шли? Они миновали седьмой номер, еще один пустой дом. Прошли дома Хендерсонов, Адама, прошли дом Сюзан и теперь шли мимо дома Шона. «О, боже мой, – подумала Кэсси, – мы ведь не идем ко мне домой?»

Но они прошли и двенадцатый номер. Диана следовала за раскачивающимся оливином, ведя их к верхней точке мыса.

И там кристалл опять закрутился.

– Что происходит? – спросила Лорел, удивленно оглядываясь. – Что мы здесь делаем?

Адам и Диана переглянулись и посмотрели на Кэсси, которая медленно вышла вперед из задних рядов группы и пожала плечами.

– Это место, где когда-то стоял дом номер тринадцать, – сказала Диана. – Правда, Адам? Тот дом, который снесли.

– Я слышал, что он сгорел, – сказал Адам. – Еще до нашего рождения.

– Нет, я слышала, это было не так уж давно, – сказала Мелани, – около пятнадцати или шестнадцати лет назад. Но до этого дом пустовал веками. В буквальном смысле.

– Сколько веков? – спросила Кэсси слишком громко, вдруг обнаружив, что ее пальцы почему-то сжимают в кармане кусок гематита.

Члены шабаша повернулись к ней; их глаза, казалось, слабо сияли в лунном свете.

– Примерно три века, – ответила Мелани. – Это был дом Черного Джона. Никто никогда не жил тут после его смерти в 1696 году.

Гематит в ладони Кэсси горел холодным огнем.

10

– Все это слишком таинственно, на мой взгляд, – сказала Лорел, вздрогнув.

– И что это нам дает? – сомневалась Дебора.

– Еще одно звено, связывающее череп с Черным Джоном, – ответил Адам. – А больше ничего.

– Значит, это тупик, как было с кладбищем, – сказала Фэй с довольным видом.

У Кэсси возникло ощущение, что они ошибаются, но она не могла объяснить, почему, вот и держала рот на замке. Что-то еще ее тревожило, ужасно тревожило. Гематит в ее кармане стал сейчас тяжелым, как частица нейтронной звезды... ведь он был в руинах дома Черного Джона. Он даже мог принадлежать ему когда-то. А это значило, что она должна кое-что рассказать Диане. Все разбрелись по группам – собрание закончилось, то, ради чего оно созывалось, было выполнено. Кэсси набрала побольше воздуха и подошла к Диане.

– У меня не было возможности поговорить с тобой раньше, – сказала она, – но я хотела рассказать тебе о том, что случилось вчера.

– Кэсси, ты не должна ничего мне рассказывать. Я знаю, все было не так, как сказала Фэй.

Кэсси моргнула, сбитая с толку:

– А что сказала Фэй?

– Нам вообще незачем об этом говорить. Я знаю, что это неправда.

– Но что она сказала?

Диана растерялась:

– Она сказала, что вчера вечером вы играли у нее дома... ну, в какую-то игру.

– Человека-пиццу, – отчетливо произнесла Кэсси. Когда Диана непонимающе расширила глаза, Кэсси объяснила: – Человек-пицца – парень, который доставляет пиццу.

– Я знаю, почему она так называется, – сказала Диана, изучая лицо Кэсси. – Но я уверена, что ты бы никогда...

– Ты уверена? С какой стати?! – закричала Кэсси. Это было уже слишком. Диана слепо верила в ее невинность. Она не понимала, что Кэсси плохая, что в ней зло.

– Кэсси, я знаю тебя. Я знаю, что ты не сделала бы ничего подобного.

Кэсси охватывало все большее возбуждение. Что-то внутри нее готово было прорваться.

– Так вот, я была там. И я играла в эту игру. И, – Кэсси вплотную приблизилась к источнику своей душевной муки, – ты не знаешь, что я могу сделать или не сделать. Я уже совершила кое-что.

– Кэсси, успокойся...

Кэсси, как ужаленная, отшатнулась назад:

– Я спокойна. Не надо меня успокаивать!

– Что с тобой случилось, Кэсси?

– Ничего со мной не случилось! Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое!

Глаза Дианы сверкнули зеленым огнем. Она устала и тревожилась, Кэсси знала это. И, может быть, она тоже готова была сорваться.

– Ладно, – сказала она; ее обычно мягкий голос стал непривычно резким. – Что ж, я оставлю тебя в покое.

– Отлично, – ответила Кэсси, ее горло распухло, а глаза жгло. Она вовсе не хотела ссориться с Дианой, но ее вынуждали к этому гнев и душевная боль. Она никогда не знала раньше, как ужасно, когда люди убеждают тебя, что ты хороший, если ты уже не такой.

Ее пальцы разжали в кармане кусок гематита, она развернулась и побрела прочь.

Фэй подошла к ней сзади, обдавая Кэсси запахом сладких мускусных духов.

– Покажи мне его.

– Что?

– Я хочу посмотреть, что у тебя в кармане; ты вцепилась в эту вещь так, будто она может убежать.

Кэсси, поколебавшись, медленно вытащила гладкий, тяжелый камень.

Все еще глядя на океан, Фэй изучала гематит.

– Кристалл гематита. Это редкость, – она подняла камень к лунному свету и хихикнула. – А Мелани никогда не рассказывала тебе о кое-каких очень необычных свойствах гематита? Нет? Он кажется черным, но, если разрезать его на части, они станут прозрачными и красными. А пыль от этого камня делает жидкость, охлаждающую гранильное колесо, красной, как кровь.

Она вернула камень Кэсси, и та посмотрела на него. Камень лежал в ее раскрытой ладони. Неважно, откуда он, теперь это был ее кристалл. Она почувствовала это, как только увидела его. Как могла она от него отказаться?

– Я нашла его здесь, рядом с фундаментом дома, – сказала она уныло.

Фэй подняла брови, но быстро взяла себя в руки:

– Хм. Ну... конечно, кто угодно мог уронить его там за прошедшие триста лет.

Странное, волнующее чувство облегчения охватило Кэсси.

– Да, – сказала она. – Конечно. Кто угодно мог. – Она положила кристалл обратно в карман. Золотые глаза Фэй с тяжелыми веками сверкнули на нее, и Кэсси почувствовала, что кивнула в ответ. В конце концов, ей не надо отказываться от кристалла.

Адам подозвал всех к себе.

– Еще одно, до того, как мы разойдемся, – говорил он. Казалось, он не обратил внимания на маленькую драму, разыгравшуюся между Кэсси и Дианой несколько минут назад.

– У меня есть идея, – сказал он, когда Клуб опять собрался вокруг него. – Знаете, я только что понял: все, связанное с темной силой, приводит к смерти, к мертвым. Кладбище, та призрачная тень, которую Кэсси, Дебора, Ник и я видели на дороге, даже это место – руины дома, построенного давно умершим человеком. И – ну, через выходные будет Самайн [9]9
  Гэльский праздник, посвященный окончанию лета, сбора урожая, а также почитанию мертвых.


[Закрыть].

По собранию пробежал шепоток. Адам посмотрел на Кэсси и сказал:

– Ну, вы знаете, Хэллоуин. Канун Дня Всех Святых, Ноябрьский Канун, что угодно. Неважно, как назвать, но это ночь, когда бродят мертвецы. Я знаю, что это может быть опасно, но думаю, что мы должны провести церемонию в Хэллоуин или здесь, или на кладбище. Посмотрим, что явится на наш зов, – он повернулся к Диане: – Что ты об этом думаешь?

Некоторое время все молчали. Диана казалась озабоченной, Мелани – сомневающейся, Шон – откровенно испуганным. Даг и Крис ухмылялись своими диковатыми ухмылками, а Дебора неистово кивала. Фэй склонила голову набок, размышляя, Ник стоял с каменным лицом, скрестив руки на груди. Но заговорили Лорел и Сюзан.

– А как насчет танцев? – спросила Лорел, а Сюзан сказала:

– В субботу вечером будут хэллоуинские танцы, и у меня уже есть туфли.

– У нас всегда бывает вечеринка на Хэллоуин, – объяснила Мелани для Кэсси. – У ведьм это большой праздник. Но в этом году Хэллоуин выпадает на воскресенье, и в этот же вечер танцы в школе. Но, – скачала она медленно, – я не понимаю, почему бы нам не пойти и туда и туда. Мы можем уйти с танцев за полчаса до двенадцати, и у нас все-таки будет полно времени для церемонии.

– И я думаю, ее следует провести на этом месте, – сказала Диана, – а не на кладбище. Там слишком опасно, и на наш зов может явиться нечто, с чем мы не справимся.

Кэсси подумала о призрачной фигуре, которую они с Адамом видели на кладбище. Пожалуй, чуть воинственно она спросила:

– А что мы собираемся сделать с тем, что нам явится?

– Поговорить, – быстро ответил Адам. – В прошлом люди вызывали в ночь Хэллоуина духи мертвых и задавали им вопросы. Духи должны были ответить.

– Это день, когда грань между двумя мирами тоньше всего, – пояснила Лорел. – Мертвые возвращаются и навещают ныне живущих родственников. – Она оглядела Круг. – Я думаю, мы должны провести церемонию.

Ребята согласились с ней; одни – с колебаниями, другие – с энтузиазмом, но все кивнули.

– Хорошо, – сказал Адам. – Значит, церемония состоится в ночь Хэллоуина.

Кэсси подумала, что он берет на себя роль лидера шабаша, а это необычно. Но потом она посмотрела на Диану. Диана выглядела так, как будто изо всех сил старалась скрыть внутреннее смятение. На миг Кэсси пожалела ее, но потом на нее нахлынули мысли о собственных страданиях и конфликтах. Она быстро ушла с собрания, так и не поговорив с Дианой.

За оставшиеся до Хэллоуина недели установился настоящий холод, хотя листья были еще бронзовыми и алыми.

В спальне Кэсси пахло камфарой, потому что бабушка принесла со склада старые лоскутные одеяла и навалила их на постель. Были собраны последние травы, дом украсили осенними цветами – ноготками и пурпурными астрами. Каждый день после школы Кэсси находила бабушку в кухне, та варила целые океаны яблочного пюре, чтобы залить его в банки. Весь дом пропах горячей яблочной мякотью, корицей и специями.

На заднем крыльце каждого дома таинственно появились тыквы, но только Кэсси и братья Хендерсоны знали, откуда они взялись.

Ее отношения с Дианой не стали лучше.

Та часть Кэсси, что чувствовала вину, знала причину. Она не хотела ссориться с Дианой, но насколько проще было не дергаться из-за нее все время! Если Кэсси не приходилось постоянно разговаривать с Дианой и каждый день бывать в ее доме, ей не надо было думать о том, какую боль почувствует Диана, если когда-нибудь узнает правду. Позорные тайны души Кэсси не так сильно беспокоили ее, когда Дианы не было поблизости.

Поэтому, когда Диана пыталась помириться, Кэсси была вежлива, но немного холодна. А если Диана спрашивала, почему Кэсси все еще не в себе, Кэсси отвечала, что очень даже в себе, так что почему бы Диане не оставить ее в покое. После этого Диана, конечно, отступала.

Кэсси казалось, что вокруг нее нарастает тонкая, но твердая оболочка.

Она думала о том, что Дебора сказала о Нике. «Он бывает иногда в плохом настроении, но это не значит, что ты должна сдаться». Конечно, Кэсси была неспособна снова явиться к Нику в дом и пригласить его. По крайней мере старая Кэсси. Вроде бы теперь возникла новая Кэсси, более сильная, более крепкая – хотя бы внешне. И она должна была что-то сделать, потому что каждую ночь приходили мысли об Адаме, и нарастала боль. Кэсси боялась того, что может случиться, если она пойдет на танцы без пары. За день до Хэллоуина она опять пошла к гаражу Ника.

Каркас машины выглядел точно так же. Мотор был вынут и установлен на сделанном из трубок столе без столешницы, а сам Ник лежал под столом.

Кэсси теперь знала, что не надо спрашивать Ника, чем он занят. Она видела, что он заметил ее ноги, видела, как его взгляд переместился вверх. Потом он выкатился из-под стола и встал.

Его темные волосы слиплись на концах от пота, и он вытер лоб тыльной стороной ладони. Он ничего не сказал, просто стоял и смотрел на нее.

Кэсси не дала себе времени на раздумья. Сосредоточив все внимание на масляном пятне внизу его майки, она быстро спросила:

– Ты идешь завтра на хэллоуинские танцы?

Наступило долгое, долгое молчание. Кэсси смотрела на масляное пятно, а Ник смотрел ей в лицо. Она чувствовала запах резины и теплого металла, а еще смазки и чуть-чуть – керосина. Ей казалось, ее подвесили, и она висит в воздухе.

Потом Ник сказал: «Нет».

Все пошло прахом. Кэсси почувствовала это и по неизвестной причине вдруг смогла посмотреть Нику в лицо.

– О, – сказала она уныло.

«Тупица, тупица», – думала она. Новая Кэсси была так же глупа, как старая. Ей не надо было приходить сюда.

– Во-первых, я не понимаю, зачем тебе это знать, – сказал Ник и добавил: – Это имеет отношение к Конанту, правда?

Кэсси напряглась.

– Адам? О чем ты говоришь? Какое отношение к Адаму имеет то, что я приглашаю тебя на танцы? – говорила она, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

Ник кивнул:

– Я так подумал. Ты же не хочешь, чтобы он знал, поэтому ищешь замену, правда? Или ты пытаешься заставить его ревновать?

Лицо Кэсси пылало, но еще жарче было пламя гнева и унижения в ее душе. Она не будет плакать перед Ником. Не будет.

– Извини, что я тебя побеспокоила, – сказала она и, ощущая в душе тоску и боль, повернулась, чтобы уйти.

– Подожди минуту, – сказал Ник, но Кэсси продолжала идти и уже вышла к золотому свету октябрьского солнца. Ее глаза смотрели на увядающие алые листья красного клена на той стороне улицы.

– Подожди, – снова сказал Ник. Он шел за ней. – Во сколько мне за тобой заехать?

Кэсси обернулась и посмотрела на него.

Боже, он был красивым – и таким холодным... даже сейчас он казался совершенно бесстрастным, безразличным. Солнце отбрасывало от его темных волос синие искры, а его лицо словно принадлежало великолепно высеченной ледяной скульптуре.

– Я раздумала идти с тобой, – холодно сказала ему Кэсси и пошла со двора.

Он заступил ей дорогу, не прикасаясь к ней:

– Прости за то, что я сказал, будто ты хочешь заставить ревновать Конанта. Просто... – Он остановился и пожал плечами. – Я не то хотел сказать. Я не знаю, что происходит, и, в любом случае, это не мое дело. Но мне бы хотелось пойти с тобой на танцы. «У меня галлюцинации, – подумала Кэсси. – Должно быть, так. Мне померещилось, что Ник извинился... а потом сказал, что хотел бы пойти со мной. У меня, должно быть, жар».

– Так во сколько за тобой заехать? – снова спросил Ник.

Кэсси еле дышала, поэтому ее голос прозвучал негромко:

– Гм, около восьми будет отлично. Мы все будем переодеваться у Сюзан.

– Ладно. Там и увидимся.

Вечером Хэллоуина девушки Вороньей Слободки собирались на танцы в псевдогреческом доме Сюзан. Сейчас все было иначе, чем в вечер Встречи выпускников. Во-первых, Кэсси понимала теперь, что делает. Сюзан научила Кэсси краситься, а Кэсси, в свою очередь, помогла Сюзан с нарядом.

По совету Лорел они все приняли ванну со свежими листьями шалфея, чтобы увеличить физическую Силу. Кэсси вдобавок выкупалась в розовом молоке – розовая вода и душистое миндальное масло – чтобы смягчить кожу и хорошо пахнуть. Бабушка Кэсси помогла ей приготовить костюм, состоявший, в основном, из полос тонкого газа.

Когда приготовления были завершены, Кэсси посмотрела в зеркало и увидела девушку, легкую, как огонь свечи, одетую во что-то, похожее на туман, красивую неуловимой, сияющей красотой. Волосы девушки, похожие на дымчатый топаз, вились вокруг ее нежного лица, и, пока Кэсси смотрела на свое отражение, розовые тени расцветали на бледной коже. Она выглядела мягкой, ранимой и чувственной, и в этом не было ничего страшного – на этот раз ее будет сопровождать Ник. Кэсси побрызгала духами за ушами – не магнетическим маслом, а просто розовым – и откинула назад надушенные волосы. Что ж, глаза девушки, голубые, как полевые цветы, были чуть задумчивыми, но тут уж ничего не поделаешь. От этого уже никогда не исцелиться.

Она не надела магический кристалл, лишь гематит с его силой железа был надежно спрятан в мешочке под костюмом.

– Кто ты? – спросила Дебора, глядя в зеркало поверх плеча Кэсси.

– Я муза. Они жили в Древней Греции, бабушка показывала мне в книге. Они не были богинями, просто божественными советницами, вдохновляющими людей на творчество, – сказала Кэсси, неуверенно разглядывая свое отражение. – Думаю, я Каллиопа – муза поэзии. Остальные были музами истории и всякого такого.

В разговор вступила Мелани:

– Ведьмы считают, что вначале была только одна муза, а потом из нее сделали девять. Она была богиней искусств, всех сразу. Так что, может быть, ты как раз эта муза.

Кэсси повернулась, чтобы посмотреть на костюмы девушек. Дебора оделась рокером, вся в серебряных браслетах, кнопках и черной коже. Мелани нарядилась Софией, библейским символом мудрости, с прозрачной вуалью на лице и гирляндой серебряных звезд в волосах.

Сюзан последовала совету Кэсси и оделась Афродитой, богиней любви. Кэсси взяла идею из Дианиных репродукций и бабушкиной книги греческих мифов.

– Считается, что Афродита родилась в море. Вот зачем все эти ракушки.

Сюзан распустила волосы по плечам, а ее платье было цвета морской пены. Переливающиеся блестки, мелкий жемчуг и ракушки украшали маску, которую она держала в руке.

Лорел нарядилась феей.

– Я дух природы, – сказала она, кружась, чтобы показать свои длинные, изогнутые стрекозиные крылья. На ней были гирлянды из листьев, голову украшали серебряные цветы.

– Вы все выглядите потрясающе, – сказал нежный голос; Кэсси повернулась и затаила дыхание. Диана не стала почти ничего придумывать для маскарада, она была в своем ритуальном костюме, который надевала, когда собирался Круг. Но, казалось, вокруг нее клубится ее собственный свет. Ее красота не поддавалась описанию.

Лорел тихо сказала на ухо Кэсси:

– Ты знаешь, она очень серьезно относится к Хэллоуину. Хэллоуин – самый магический праздник в году. Она его чтит.

– О, – пробормотала Кэсси. Ее взгляд скользнул к Фэй. Фэй, как догадалась Кэсси, оделась ведьмой. Очень опасной для парней ведьмой. На ней было черное платье без рукавов – пародия на белое платье-рубашку, надеваемое Дианой на собрания Круга. На платье были боковые разрезы до бедра, а его покрой подчеркивал каждый изгиб тела. Когда Фэй шла, ткань мерцала, как шелк.

Этим вечером на танцах не одно сердце будет разбито, подумала Кэсси.

Внизу зазвенел дверной колокольчик, и девушки, в своих развевающихся тканях и струящихся платьях, спустились, чтобы встретить парней. Члены Клуба решили явиться на танцы все вместе, ведь они собирались так же вместе уйти в половине двенадцатого.

Кавалером Кэсси был Ник, но в первый момент она могла видеть только Адама. Он был изумителен. Ветвистые отростки оленьих рогов вздымались над короной из дубовых листьев на его голове, и он был в маске из дубовых листьев и желудей.

– Он Герн, рогатый бог, – сказала Мелани. – Вроде Пана, знаешь, бог природы. И еще Герн – бог животных; вот почему он взял с собой Раджа.

Радж тоже был тут, он горячо приветствовал Кэсси, тыкаясь в нее мокрым носом; девушку это смущало. Адам (или Герн? Кэсси нервничала из-за того, что он выглядел так органично со своими рогами и желудями) отозвал собаку.

Остальные девушки вышучивали костюмы парней.

– Шон, – сказала Лорел, – ты и так костлявый, незачем демонстрировать все свои кости. – Шон был в костюме скелета.

На лицах Дага и Криса были нарисованы странные символы: черные и красные треугольники, желтые молнии. Их длинные волосы были взъерошены сильнее, чем обычно. – Мы Заксы, – сказали они, и все спросили: «Кто-кто?»

– Закс – это волшебник. Он достает сигареты из воздуха, – ответил Крис.

– Это из какого-то научно-фантастического фильма, который они когда-то видели, – наконец объяснила Сюзан.

Ее перебил неторопливый, ленивый голос Фэй:

– А кем ты будешь, Ник? Человеком в черном? Кэсси в первый раз взглянула на Ника. Он был без костюма, просто в черных джинсах и черном пуловере. Он казался очень красивым, очень спокойным.

– Я, как предполагается, буду ее кавалером, – хладнокровно ответил Ник и, не взглянув на Фэй, протянул руку Кэсси.

Фэй не может возражать, думала Кэсси, когда они шли к ряду припаркованных прямо на улице машин. Фэй он больше не нужен, ей все равно, с кем он будет. Но когда Ник вел Кэсси к машине Армстронгов, в животе у нее клубком свернулась тревога. На заднее сиденье уселись Дебора и Лорел.

На балконах вокруг них дико ухмылялись фонари из тыквы, в отверстиях для глаз плясали огоньки.

– Ночь привидений, – сказала Лорел с заднего сиденья. – Сегодня привидения собираются за всеми окнами и дверями, заглядывая в дома. Мы всегда ставим на окно белую свечу, чтобы помочь им.

– Или тарелку с едой, чтобы их покормить, тогда они не будут пытаться войти, – сказала Дебора глухим голосом.

Кэсси засмеялась, но в ее смехе была легкая фальшивая нота. Она не хотела, чтобы привидения заглядывали в ее окна. А что до того, что Лорел сказала две недели назад, насчет умерших родственников, возвращающихся навестить тех, кто еще жив, – что ж, этого Кэсси тоже не хотела. У нее не было никаких умерших родственников, кроме отца, да и тот, возможно, на самом деле еще жив. Нет, в целом она бы предпочла оставить мертвых в покое, хотя сегодня ночью собиралась сделать как раз обратное.

Спортивный зал был украшен совами, летучими мышами и ведьмами, летящими на фоне огромных желтых лун. Черная и оранжевая гофрированная бумага обвивала брусья и развевалась на баскетбольных кольцах. На стенах были танцующие скелеты, шипящие кошки с выгнутыми спинами и казавшиеся удивленными привидения.

Все это выглядело забавно и безобидно. Обычные школьники, которые пришли потанцевать, поучаствовать в маскараде и выпить фиолетового ядовитого пунша, понятия не имели о настоящей тьме, которая скрывалась снаружи. Даже те, кто ненавидел Клуб, не знали всей правды.

Адам и Диана прибыли вместе, это был, наверное, самый впечатляющий выход, который когда-нибудь видела школа Нью-Салема. Диана, в простом белом платье-рубашке с открытыми руками и шеей, казалась чистой, как кожа ребенка, а ореол ее струящихся по спине сияющих волос был как луч лунного света, случайно просочившегося в спортивный зал.

И Адам... У Адама всегда была харизма, и он внушал уважение всем, кто был достаточно умен, чтобы его заметить. Сегодня вечером, в образе Герна, он сильнее, чем всегда, привлекал к себе общее внимание. Казалось, он действительно был лесным богом, опасным и озорным, внушающим трепет, но не злым. Прежде всего, он выглядел диким. В нем не было ничего домашнего, он словно принадлежал раскинувшимся под звездами безбрежным пространствам. Радж стоял рядом с ним, больше похожий на волка, чем на собаку, и никто из пожилых дам-распорядительниц не стал возражать против его присутствия.

– А знаешь, что случится сегодня ночью? – пробормотал знакомый голос, обдав шею Кэсси теплом.

– Что, Фэй? – спросила Кэсси, не оборачиваясь.

– Ну, вожди шабаша, представляющие богиню Диану и рогатого бога, должны вступить в брачный союз. Они должны... – Фэй помедлила в затруднении... – соединиться, скажем так. Изобразить единение мужского и женского начал.

– Ты имеешь в виду, что они...

– Это может быть сделано символически, – мягко сказала Фэй. – Но я почему-то не думаю, что Адам и Диана удовлетворятся символикой, а ты как считаешь?