Текст книги "Никогда не влюбляйся в повесу"
Автор книги: Лиз Карлайл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Да. Мне казалось, это решено.
Он окинул ее внимательным взглядом.
– Вы действительно готовы выйти за такую старую развалину, как я? – тихо спросил он.
– А сколько вам лет, месье?
Он как будто слегка опешил. По лицу Ротуэлла было видно, что он что-то подсчитывает в уме.
– Тридцать пять, если не ошибаюсь. Или вроде того. Глаза у нее удивленно расширились.
– Всего тридцать пять?!
– Моя дорогая, сегодня вы просто осыпаете меня комплиментами, – пробормотал Ротуэлл. – Жду не дождусь, когда вы станете моей женой.
– Простите, месье! – смутилась она. – Просто вы выглядите… В общем мне показалось…
– Да, я знаю, – перебил он. – Старым и изможденным. Щеки Камиллы заполыхали.
– Нет, не совсем так, – забормотала она. – Вы очень привлекательный мужчина… впрочем, вы и сами это знаете. Но у вас вид человека, который многое повидал в этой жизни.
– Да уж, куда больше, чем хотелось бы, – задумчиво протянул Ротуэлл. – Когда бы вы хотели обвенчаться?
– Завтра, – ответила она. – Я не желаю больше терять время.
– Что ж, ваши чувства мне понятны, – сухо кивнул Ротуэлл. – А вам не кажется, Камилла, что было бы лучше, если бы мы сделали вид, что я уже какое-то время за вами ухаживаю?
– Лучше для кого, monsieur? – усмехнулась она. Ротуэлл поджал губы.
– Для вашей же собственной репутации. Я имею в виду на будущее.
– А вам-то какое дело до моей репутации? – вспылила она.
– Мадемуазель, не забывайте, что вы будете моей женой! – отрезал он.
– И вам не нужны сплетни, – подсказала Камилла.
В глазах Ротуэлла блеснуло раздражение.
– Если бы вам хоть немного была известна моя репутация, Камилла, вы сочли бы безумием саму мысль о браке со мной, – резко произнес он. – Но когда речь идет о моей жене, возможно, о моих будущих детях – да, мне не нужны сплетни!
Он сделал движение, собираясь подняться со скамейки. Камилла вдруг схватила его за руку – чем немало удивила себя.
– Милорд, я спрашиваю еще раз – почему вы это делаете?
– Скажем так – меня убедили, что человеку моего возраста и положения пора обзавестись женой, – с непроницаемым выражением лица проговорил он. – И позаботиться о наследнике.
– Пардон, месье, но вы не произвели на меня впечатления человека, привыкшего прислушиваться к тому, что ему говорят, – возразила она, поднимаясь вслед за ним. – Давайте не будем лицемерить друг с другом.
Не получив ответа, Камилла тронула его за локоть, почувствовав, как бугрятся тугие мускулы под тканью его пальто. Ротуэлл резко обернулся.
Глядя ей в глаза, он долго молчал.
– Моя сестра недавно вышла замуж, так что теперь некому вести хозяйство в моем доме, – наконец неохотно буркнул он. – Полагаю, это достаточно уважительная причина?
Какое– то мгновение Камилла придирчиво разглядывала его – Ротуэлл явно лгал. И она это знала.
– Стало быть, это будет обычный брак по расчету? – осведомилась она. – Своего рода сделка – я займусь хозяйством, а вы подарите мне ребенка?
Ротуэлл коротко кивнул.
– Что ж, – пробормотала она. – Я согласна. Но я не позволю себе зависеть от вас.
Ответом ей было молчание. Камилла догадывалась, что сейчас услышит очередную ложь. Но Ротуэллу снова удалось удивить ее.
– Я и сам посоветовал бы вам позаботиться о том, чтобы ни в чем и никогда не зависеть от меня, – сухо бросил он. – Вы должны жить собственной жизнью, Камилла. И не рассчитывать на меня.
Почувствовав на себе его настойчивый взгляд, Камилла подняла глаза. Лицо лорда Ротуэлла было сурово, тяжелая челюсть словно окаменела. Вдруг, к ее удивлению, он поднял руку и кончиком пальца осторожно провел по ее щеке – жест получился на редкость интимный.
– А ведь вы красавица, Камилла – несмотря на свой ядовитый язычок, – пробормотал он. – Я заметил это еще в ту ночь… хотя был сильно пьян.
Взгляд Ротуэлла скользнул по лицу Камиллы, и на мгновение в его глазах промелькнуло какое-то непонятное чувство. Нет, не вожделение, подумала она, что-то более глубокое и непостижимое. Страстное желание чего-то? Тоска? Или, может быть, сожаление?
Ротуэлл смотрел ей в глаза, взгляд его серебристо-серых глаз завораживал ее.
Весь остальной мир вдруг как будто отодвинулся, а потом и исчез совсем – остались только они двое, окруженные увядающими розами и осыпавшимися пожелтевшими листьями, – а все остальное разом перестало существовать. Да и сам лорд Ротуэлл… стал каким-то другим. Опасным. О да, этот человек опасен… для ее спокойствия… душевного равновесия, возможно, даже ее сердца.
Он вдруг нежно обхватил ладонями ее лицо, и у Камиллы все поплыло перед глазами.
– Скажите, Камилла, у вас есть какой-нибудь любовный опыт? Или я стану вашим первым мужчиной?
– Я достаточно повидала в своей жизни, я слишком хорошо знаю, какую ценность имеет в глазах мужчины девственность невесты, чтобы бездумно расстаться с подобным сокровищем!
– Я так понимаю, что «да», – пробормотал Ротуэлл. – Но меня с такой силой тянет к вам, Камилла, что я бы в любом случае согласился жениться на вас.
Камилла чувствовала, что ее бьет неудержимая дрожь – но вдруг какая-то теплая волна захлестнула ее.
– Вам вовсе не обязательно флиртовать со мной, месье, – сухо буркнула она. – Я хорошо представляю себе, в чем состоит супружеский долг. И я исполню его, клянусь.
– А я и не пытался флиртовать. – Голос Ротуэлла внезапно стал хриплым. – Поцелуйте меня, Камилла.
– Зачем? – прошептала она.
– Мне хочется попробовать вкус невинности, – прошептал он.
Пальцы Ротуэлла сжали ее руку. Камилла не ответила ни «да», ни «нет». Даже с закрытыми глазами она чувствовала, как его губы приближаются к ее губам. Чувствовала обхватившие ее сильные руки… потом он прижал ее к себе, и она разом забыла обо всем.
То, что случилось, должно было случиться. Странно, но Камилла сейчас уже ничего не боялась. Она хотела его. Ее руки обвились вокруг талии барона, горячее дыхание Ротуэлла коснулась ее уха.
– Научите меня, Камилла, – взмолился он. – Я хочу научиться быть нежным.
Ее тело само откликнулось на его зов. Камилла прижалась к Ротуэллу, но в этот раз его губы прикоснулись к ее губам так осторожно и бережно, будто их коснулось крыло бабочки. От этого поцелуя исходил непреодолимый соблазн. Как странно, промелькнуло в голове у Камиллы. Эти огромные руки, мощное тело, нависшее над ней, как скала, – и такой нежный поцелуй, от которого вся она плавилась, точно воск в пламени свечи. Да, он намеревался соблазнить ее – теперь она это уже поняла.
С каждой минутой его поцелуй становился все более пылким, все более требовательным. Камилла запрокинула голову. Хриплый звук вырвался из его груди – полувздох, полустон, – а в следующее мгновение он властным движением разжал ей губы. И Камилла забыла обо всем.
Ее руки погладили его по спине, и он задрожал, почувствовав ее прикосновение. Это было сильнее его. С трудом оторвавшись от ее губ, он прижался к ее бархатистой щеке.
– Камилла, – едва слышно пробормотал он.
Горячая мужская ладонь обхватила ее затылок, вторая тяжело легла на бедро, сминая тонкую ткань платья. Внезапно Камилла почувствовала, что ей нечем дышать. А еще через мгновение его ладонь, пробравшись под шаль, осторожно коснулась груди. Губы Ротуэлла скользнули по ее шее вниз, припали к нежным полушариям груди, которую он успел высвободить из корсажа. Камилла застонала, ощутив, как его затвердевшая плоть – явное свидетельство его желания – вжимается ей в живот. Она задыхалась, чувствуя, как оглушительно стучит ее сердце.
Ветер, словно дожидаясь этого момента, промчался по саду, свистнул по-разбойничьи, собрал охапку сухих листьев и погнал по дорожке прямо к ногам. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Камиллу к реальности.
Ротуэлл, вздрогнув, резко отодвинулся. Прикосновение ветра к обнаженному соску оказалось мучительно болезненным. Открыв глаза, Камилла резко отпрянула, испуганная тем, как охотно ее тело откликнулось на его призыв. Она задыхалась, хватая воздух полуоткрытым ртом. А потом на нее нахлынула паника.
Резким движением Ротуэлл притянул ее к себе и несколькими быстрыми движениями привел в порядок ее платье.
– Прости меня, – хрипло пробормотал он, тяжело дыша. Потом, снова прижав ее к себе, погладил по спине. – Прости меня, Камилла, – повторил он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Я немного поторопился.
Сейчас он казался ей надежным, как скала. Но несмотря на это, охватившая ее паника внезапно сменилась ледяным страхом – ни нежные слова, ни ласковые прикосновения Ротуэлла ничего не могли изменить. От него по-прежнему веяло опасностью. Похолодев, Камилла спрашивала себя, уж не так ли мужчинам удается заставить слабых или слишком сильно любящих женщин отдаваться им душой и телом?
Порывы ветра, поначалу слабые, с каждой минутой становились все сильнее. Холод, пробравшийся в ее сердце, постепенно разлился по телу, пробирая ее до костей.
Камилла, опустив голову, зябко натянула шаль.
– Холодно, – пробормотала она.
Лорд Ротуэлл предложил ей руку.
– Тогда нам нужно как можно скорее вернуться в дом.
Она вскинула на него глаза.
– Вы говорите по-французски?
Лицо Ротуэлла вновь превратилось в непроницаемую маску.
– Да, говорю. Пойдемте, мадемуазель Маршан.
Она неуверенно взяла его под руку. Итак, она снова превратилась в «мадемуазель Маршан». Камилла вздохнула – она не должна была обижать его, как не должна была ни при каких обстоятельствах поддаваться исходящему от него соблазну. О чем она только думала, когда с такой жадностью подставляла ему губы для поцелуев?! Неужели она такая же дура, какой была ее мать? На мгновение ей стало стыдно. Нет, не своего желания – а того, что, поддавшись ему, она на миг забыла об осторожности.
Они подошли к створке задних ворот, где Ротуэлл оставил свой хлыст. Камилла бросила на барона задумчивый взгляд.
– Может, нам стоит обвенчаться немедленно? – пробормотала она. – Я не хочу больше ждать.
Какое– то время барон молча смотрел на нее, похлопывая хлыстом по сапогу.
– Через неделю – просто приличия ради, – наконец бросил он. – Я предупрежу Памелу.
– Хорошо, – кивнула она, опустив глаза. – Благодарю, месье.
Не успела леди Шарп устроиться в кресле возле сына, как появилась Торнтон с горячей водой для купания маленького лорда Лонгвейла. Вручив драгоценный сверток нянюшке, графиня с трудом подавила досаду – распорядок дня в ее глазах был делом священным.
– Если я понадоблюсь, я буду в кабинете лорда Шарпа, – предупредила она.
Внизу ее, как обычно, дожидался поднос с целой кипой писем и записок с приглашениями. Леди Шарп улыбнулась – ей нравилось думать, что у нее в доме все идет раз и навсегда заведенным порядком. Усевшись, она внимательно прочитала все письма, касавшиеся их загородного имения в Линкольншире, потом продиктовала мистеру Бигему, секретарю ее мужа, ответы на часть из них, велев отдать оставшиеся лорду Шарпу.
Она как раз перешла к приглашениям, когда на пороге появился лакей.
– Миссис Эмброуз, миледи, – мрачно объявил он.
Золовка леди Шарп, приходившаяся лорду Шарпу сводной сестрой, оттеснив его, протиснулась мимо Бигема в комнату – щеки у нее разрумянились, ярко-зеленая шляпка кокетливо сбилась набок, а из-под нее струились бледно-золотистые локоны.
– Пэм, дорогая моя! – воскликнула она, обежав вокруг стола, и звонко чмокнула графиню в щеку. – Только что вернулась – провела неделю в Брайтоне, это было… о Боже, ты снова работаешь за Шарпа?! Эх, будь я на твоем месте, ни за что бы не стала!
– Каждый делает что может, – пробормотала графиня, жестом указав Кристине на стул по другую сторону стола. – В это время года в загородном имении столько дел! А мы с Шарпом никак не можем сейчас уехать из Лондона.
Кристина нетерпеливо дернула сухощавым плечиком.
– Ну конечно, куда уж тебе сейчас путешествовать – обрюзгла, растолстела да и выглядишь хуже некуда! Рожать в твоем возрасте – чистое безумие!
Леди Шарп с трудом спрятала улыбку. Бессмысленно пытаться объяснить давно овдовевшей и ребячливой сестрице лорда Шарпа, как мало значит в ее глазах фигура – особенно по сравнению с возможностью подарить мужу долгожданного сына и наследника. Сейчас главное – поскорее сплавить Кристину домой.
– Извини, дорогая, я как раз собралась отправиться на Стрэнд, – солгала она. – Может, составишь мне компанию? Мне понадобилась… эээ… новая подставка для дров в камине. Или лучше две. Да, набор подставок.
– Как это скучно! – капризно надув губы, протянула Кристина. – Вот если бы ты согласилась поехать в торговую галерею Берлингтон… Мне к этой шляпке нужна сумочка. Ой, подожди!.. А кстати, где Шарп? Пусть сначала одолжит мне сто фунтов.
Все, что угодно, лишь бы сплавить Кристину из дома.
– Сейчас принесу шкатулку с наличными, – кивнула графиня, сделав движение, чтобы встать. Но мистер Бигем в этот момент подсунул ей еще одну бумажку. – Что это? – озадаченно спросила графиня.
– Приглашение от леди Нэш, принес ее лакей, – уныло объяснил секретарь. – Званый обед в честь возвращения вашего брата и его помолв…
– Да-да, Бигем, достаточно. Я все поняла, – нервно перебила графиня.
– Званый обед в честь Ротуэлла? – Кристина коршуном ринулась к столу, норовя схватить пригласительную карточку. – Какая глупость! Готова поспорить, ему это не понравится. Я-то сама, конечно, пойду – надо же подразнить его! Званый вечер – подумать только!
Леди Шарп, не позволяя Кристине прочитать карточку, рухнула на стул.
Кристина подозрительно уставилась на приглашение.
– В чем дело, Пэм? Почему я не могу посмотреть на нее?
Из груди леди Шарп вырвался тяжелый вздох.
– Я-то лично ничего не имею против, – пробормотала она. – Но боюсь, Кристина, что на этот обед тебя вряд ли пригласят.
Кристина забегала по комнате.
– Ротуэлл… он так странно себя вел! – пробормотала она, но в голосе ее чувствовалась скорее злость, чем искренняя озабоченность. – Отказывался видеть меня. Не ел. Витал где-то в облаках. То и дело менял планы. А один раз у него было такое лицо, словно он страдает от боли. О Боже, вот уж некстати!
– Некстати?
Кристина капризно надула губы.
– Мы с ним получили приглашение на загородный прием, в Хэмпшире, – объяснила она. – Готова поспорить, Ротуэлл использует это как предлог, чтобы не поехать.
– Да, думаю, ни на какой прием он точно не поедет, – подтвердила леди Шарп. – Кристина, дорогая, мне очень неприятно это тебе говорить, но… м-м-м… Ротуэлл собрался жениться.
Камилла проводила лорда Ротуэлла взглядом. Расправив широченные плечи, он решительной поступью устремился в сторону Ганновер-стрит.
Она злилась… Его поцелуй… это было уж слишком! К тому времени, как он оторвался от ее губ, колени у нее стали ватными, а тело превратилось в один пылающий сгусток желания – нечто такое, через что лорд Ротуэлл без труда мог переступить, чтобы затащить к себе в постель очередную понравившуюся ему женщину.
Камилла закрыла за собой дверь, даже не догадываясь, насколько близка в этот раз оказалась к истине – и не догадалась бы, если бы в этот самый момент не услышала леденящий душу вопль, доносившийся из кабинета лорда Шарпа.
– Мадам? – окликнула Камилла, бросившись на крик. Она вихрем пролетела по коридору, даже не заметив, что шаль на бегу сползла с ее плеч.
Она так спешила, что едва не сбила с ног худощавую блондинку. Пулей вылетев из кабинета, та ринулась к выходу, а за ней по пятам бежала леди Шарп.
Камилла остановилась как вкопанная, уронив на пол шаль. Но блондинка, уже заметив ее, тоже будто приросла к полу – лицо ее перекосилось от злобы.
– Это ради нее он бросил меня, словно ненужную вещь?! – с негодующим воплем ткнув в девушку пальцем, бросила она через плечо. – Ради этой невзрачной серой мышки, которая носится тут по дому, как полоумная?
Графиня с мученическим видом схватилась за голову.
– Ради всего святого, Кристина! – взмолилась она. – Где твое достоинство?!
– Что случилось? – вмешалась Камилла. – Мадам, с вами все в порядке? – спросила она, подчеркнуто обращаясь к леди Шарп.
– Да, дорогая, – опустив руки, величественно кивнула графиня. Но в глазах ее пылало возмущение.
И тут фраза, которую она поначалу пропустила мимо ушей, поразила Камиллу в самое сердце. «Это ради нее он бросил меня?!» – словно во сне, услышала она.
Расправив плечи, Камилла приняла полный холодного достоинства вид.
– Пардон, мадам, – повернувшись ко второй леди, высокомерно бросила она. – Мы знакомы?
Глаза блондинки превратились в две узкие щелочки.
– Да еще вдобавок француженка! – взорвалась она. – Эта… эта кошелка – француженка?! Ну знаете, у меня просто слов нет! Как он смел?!
– Кристина, ради всего святого, успокойся! – прошипела леди Шарп. Бросив сочувственный взгляд на Камиллу, она пожала плечами. Но по ее лицу было заметно, что она раздосадована и слегка смущена.
К несчастью, ситуация явно вышла из-под контроля. Камилла не намерена была отступать. Надменно улыбнувшись, она приняла брошенную ей в лицо перчатку.
– Вы, вероятно, его любовница? – вздернув подбородок, ледяным тоном поинтересовалась она. – И вероятно, только что узнали о моем существовании? Несправедливо, не так ли?
– Что… Как… Да кто вы такая?! – вспылила блондинка.
Камилла постаралась изобразить смущение:
– Ну… э-э-э… как это вы изволили выразиться? Обычная серая мышка. Боюсь, я не совсем понимаю значение слова «кошелка»…
Лицо блондинки с угрожающей скоростью пошло красными пятнами. Она просто задыхалась от ярости.
У леди Шарп был такой вид, будто она не знала, плакать ей или смеяться. Вдруг она оглянулась, и лицо ее разом просветлело.
– О, посмотрите! – воскликнула она, махнув рукой в сторону окна. – Кажется, Ротуэлл пришел. Так что, Кристина, если у тебя есть какие-то претензии, лучше всего высказать их…
Она еще не успела договорить, а блондинка уже выскочила на крыльцо.
Камилла успела придержать распахнувшуюся дверь прежде, чем та стукнула графиню по лбу.
– Оревуар, мадам! – звонко крикнула она вдогонку, после чего аккуратно прикрыла дверь.
Ротуэлл обернулся. Краска разом сбежала с его лица, и оно стало пепельно-серым. Камилла, ухмыльнувшись, помахала ему рукой, прежде чем захлопнуть дверь.
– Итак, мадам, серая мышка с радостью выпила бы глоток шерри, если не возражаете, – проговорила она, даже не пытаясь скрыть охвативший ее гнев. – А может, даже чего-нибудь покрепче. А потом, может быть, вы все-таки объясните мне, кто эта леди?
Леди Шарп, бросив на разгневанную Камиллу взгляд, вдруг звонко рассмеялась.
– Ладно, пойдемте. – Графиня направилась в кабинет. – Знаете, Камилла, выпью-ка и я с вами шерри. Не то я, пожалуй, своими руками придушу Ротуэлла!
– Действительно, вышло скверно, – согласилась Камилла. – Мужчина должен спрятать любовницу подальше и уж потом делать предложение. Вы согласны, мадам?
Леди Шарп поставила на поднос две рюмки.
– Да! – весело бросила она. – Должен, конечно. Если намерен оставить все как есть.
– Вы так считаете? – с сомнением в голосе протянула Камилла.
Леди Шарп., протянув ей рюмку, подняла свою к глазам и принялась задумчиво разглядывать Камиллу.
– Конечно, – с самым серьезным видом кивнула она. – Совершенно в этом убеждена.
– Убеждены? Но в чем?
– Что Ротуэлл встретил наконец женщину, которая достойна его, – отсалютовав Камилле рюмкой, подмигнула графиня.
Глава 5
Лорд Нэш устраивает прием в честь помолвки
– Как сказал кто-то из великих, женитьба – весьма безрассудный шаг, – пробурчал лорд Ротуэлл, задрав подбородок вверх, чтобы Трэммел мог повязать ему шейный платок. – Клянусь Богом, еще немного, и я с этим соглашусь!
– Женитьба – очень сложное дело, – поправил дворецкий, отойдя на шаг, чтобы полюбоваться делом своих рук. – А сказал это, если не ошибаюсь, Селдон, выдающийся знаток английских законов.
– В самом деле? – Ротуэлл придирчиво оглядел себя в зеркале. Зеркало было огромное, в тяжелой золоченой раме. – Кстати, Трэммел, вам не кажется, что это несколько унизительно – знать, что твой дворецкий в чем-то образованнее тебя самого?
Взгляд Трэммела задержался на правой манжете барона. Вокруг пуговицы болталась нитка.
– Я бы сказал – куда унизительнее терпеть, что дворецкий помогает вам одеваться, – проворчал он, потянувшись к шкафчику, где лежали ножницы. – Надеюсь, хоть теперь, милорд, когда вы наконец надумали жениться, у вас найдется время нанять себе лакея, как все нормальные люди!
– Для чего! Зачем мне лакей? – прорычал лорд Ротуэлл. – Осталось только пережить этот чертов прием, а потом саму свадьбу! А после этого, Трэммел, можете снова всласть муштровать слуг. Займетесь любимым делом.
Трэммел аккуратно обрезал нитку, после чего помог барону облачиться в парчовый жилет. Но не успел Ротуэлл вдеть в него руки, как услышал неодобрительное цыканье, которое издал дворецкий.
– Что теперь? – рыкнул Ротуэлл. – Что вам опять не нравится, Трэммел? У меня что – видна нижняя юбка?!
Дворецкий невозмутимо обошел его кругом, еще раз окинул хозяина придирчивым взглядом, после чего поднял на барона глаза.
– Вы сильно потеряли в весе, – ворчливо заметил он. – Вам нужно регулярно питаться, милорд.
– Проклятие, дай мне сюртук и хватит об этом, слышишь?! – буркнул Ротуэлл. – Небось Обельенна снова наябедничала, так?
Пожав плечами, Трэммел подал хозяину сюртук.
– Когда тарелки возвращаются на кухню практически нетронутыми, любая кухарка примет это близко к сердцу. Естественно, мисс Обельенна обижена.
– Дьявол вас всех побери! – заорал барон. – Тогда отыщи где-нибудь собаку, и пусть сидит под столом, пока я ем, – тогда тарелки вернутся на кухню вылизанными до блеска!
Трэммел, вместо ответа бросив на него полный немою упрека взгляд, засеменил в гардеробную.
– Скоро вы станете женатым человеком, милорд, – сокрушенно покачал он головой. – Советую вам с большей снисходительностью относиться к женским причудам.
Дворецкий подал Ротуэллу аккуратно сложенный носовой платок.
– Довольно, Трэммел, – буркнул барон. – Ты свободен.
– Да, сэр! – Трэммел с поклоном удалился.
Барон, подойдя к буфету, достал из него хрустальный графин с бренди, подумал – и вернул графин на прежнее место. Стоит ему выпить хотя бы рюмку, как за ней последует другая… вряд ли он сейчас сможет остановиться. А появиться перед мадемуазель Маршан пьяным, да еще в вечер помолвки было бы чертовски унизительно.
Нет, имея дело с этой женщиной, он должен быть трезв как стеклышко. Ротуэлл сильно подозревал, что его будущая жена не только красива, но и умна – удалось же ей сделать так, что он согласился жениться на ней и вдобавок готов наградить ее ребенком! А как он целовал ее… среди бела дня, словно какую-то дорогую шлюху! Даже сейчас, стоило ему только закрыть глаза, как экзотический, немного пряный аромат ее тела вновь дурманил ему голову. Одному Богу известно, что за этим последует. Впрочем, возможно, ничего. Возможно, им будет не о чем даже разговаривать друг с другом. Скорее всего мадемуазель Маршан очень скоро поймет, за кого она вышла замуж, и будет только счастлива никогда больше его не видеть.
Как бы там ни было, сегодня лучше оставаться трезвым.
Барон пересек комнату и уставился на каминные часы. Он должен был появиться у Нэшей не раньше чем через полчаса, а от его дома до Парк-лейн не больше десяти минут хода.
Ротуэлл окинул взглядом пустую, какую-то голую комнату – одну из многих в его нелепом доме, – и ему вдруг почему-то стало до того жутко, что похолодела спина. Ощущение было знакомым – до такой степени, что избавиться от него с каждым днем становилось все труднее. Прожив тут почти год, он так до сих пор и не привык считать это место своим домом. Впрочем, а где он чувствовал себя дома – на Барбадосе? Тоже нет. Его отослали туда после смерти родителей – отправили, как какой-то груз, а вместе с ним и Люка с Зи, которая в те годы была совсем крохой. И они попали на эту чертову плантацию, которая оказалась сущим адом. В этом аду они и жили – в аду, ужасы которого невозможно даже представить себе – если, конечно, вы не раб.
Они работали, он и Люк, работали до тех пор, пока из пальцев у них не принималась сочиться кровь. Им приходилось терпеть пьяную брань и удары хлыстом, но это было не самое страшное. Муки, которым подвергалась его душа, были гораздо страшнее, и ему приходилось испытывать их намного чаще, чем физическую боль.
Даже сейчас Ротуэлл не понимал, как это произошло. Родители любили их – это было единственное, что он помнил из прежней жизни.
Невиллы всегда были бедны, но это была так называемая благородная бедность. Их отец был обычным деревенским сквайром, мать – шестой дочерью захолустного баронета. Они умерли также просто и незаметно, как и жили, – обоих унесла эпидемия холеры, выкосившая половину деревни.
Никто из их английских родственников не выразил желания взять к себе троих осиротевших ребятишек – даже мать Памелы, леди Бледсо, их тетушка Оливия, одинокая, бессердечная женщина. И в конце концов их отослали в Вест-Индию, где обитал старший брат их покойного отца – злобный, вечно пьяный и жестокий сукин сын, немногим лучше самого дьявола.
Таким было его детство – ни любви, ни родственников, которые имели бы право называться таковыми. Тридцать лет прошло с той поры, а у него так до сих пор и не было дома. Так неужели он настолько глуп, что вообразил, будто эта нынешняя попытка обзавестись семьей изгонит из его дома пустоту, мрак и одиночество, казалось, поселившиеся в нем навсегда?
Расхохотавшись, он снова глянул на бутылку с бренди. Неужто уже дошло до этого? Нет, если его жизнь пуста, так только потому, что он сам сделал ее такой – сознательно и по собственной воле. Даже боль, от которой время от времени у него сводило внутренности, возникла не на пустом месте – такова была цена, которую он должен был платить за тот образ жизни, который он ведет.
Ротуэлл бросился в кресло и еще раз пробежал глазами записку, присланную Памелой. Слова «поставил в очень неловкое положение» и «преступное легкомыслие» снова хлестнули его, как пощечина. А кроме этого, там говорилось еще о «чудовищных оскорблениях» и «немыслимом унижении» – первое, понятное дело, относилось к Кристине Эмброуз, второе – к мадемуазель Маршан.
Ротуэлл задумчиво погладил свежевыбритый подбородок. Он терпеть не мог слышать упреки в свой адрес – пусть даже заслуженные. Но на этот раз его ругал не кто-то, а Памела. К тому же Кристина как-никак приходилась ей золовкой. Ему следовало подумать об этом еще до того, как он водворил мадемуазель Маршан в дом леди Шарп.
Но эта простая мысль даже не приходила ему в голову. Ведь между ним и Кристиной ничего серьезного не было. Каждый из них заводил себе любовников на стороне, да и эти короткие связи были уже в прошлом, а при мысли об их отношениях с Кристиной невольно напрашивалось сравнение со старыми шлепанцами – разношенные, но такие удобные, что рука не поднималась выкинуть их на помойку.
Увы, как выяснилось, сама Кристина смотрела на это по-другому. Ротуэлл вспомнил, как она выбежала из дома Шарпов – глаза сверкали злобой, а в голосе был такой холод, что и кипяток обратился бы в лед. «Ну, ты мне за это заплатишь, Ротуэлл! – прошипела она. – Можешь даже не сомневаться!»
Он подумал, что Камилла куда более опасна для него – благодаря своему самообладанию. Ему нечего бояться – ни вспышек дурного настроения, ни дурацких сцен не будет. Камилла – крепкий орешек. Резкая, он бы даже сказал безжалостная. Забавно встретить почти точную копию самого себя, криво усмехнулся он.
Как бы там ни было, сейчас он рискует не деньгами – он рискует собственным душевным спокойствием. Кто знает, возможно, ему суждено прожить остаток дней со сварливой мегерой. Мегерой, которая не желает, чтобы ее целовали, но при этом мечтает забеременеть. Боже правый, что он наделал?!
Сегодня им предстоит принимать поздравления от членов их семьи – вернее, от тех ее представителей, которых удалось собрать лорду Нэшу и Памеле. Все ожидают, что они с Камиллой будут улыбаться друг другу, может быть, даже отправятся танцевать. Что будут лучиться счастьем и гордостью. Но Ротуэлл не испытывал ничего даже близко похожего на счастье и сильно подозревал, что и мадемуазель Маршан тоже.
Может, все-таки выпить? Ротуэлл поднял глаза и понял, что уже опаздывает. Проклятие! Опаздывает на прием по случаю собственной помолвки!
Впрочем, вряд ли кто этому удивится.
Сидя в элегантной карете лорда и леди Шарп, Камилла нервно разглаживала складки своего атласного травянисто-зеленого платья – скорее бы уж приехать, думала она. Ей не терпелось вновь увидеть лорда Ротуэлла. Возможно, она обязана извиниться перед ним – но и он также должен по меньшей мере дать ей кое-какие объяснения.
О, конечно, если он намерен и дальше иметь любовницу, вряд ли она сможет этому помешать. Но будь она проклята, если позволит этой драной кошке вновь кидать оскорбления ей в лицо – и чем раньше он это поймет, тем проще будет их совместная жизнь.
Глядя прямо перед собой, Камилла твердила себе, что и не думает ревновать к миссис Эмброуз. Ни безупречная, цвета слоновой кости кожа, ни светлые локоны этой дамы не имеют в ее глазах ни малейшей ценности. Но потом она вдруг вспомнила, как губы Ротуэлла прижимались к ее губам, и ту странную, тянущую боль, которую она ощутила в этот миг… и похолодела. Попытавшись отогнать это воспоминание, она повернулась к леди Шарп.
– Как мило со стороны лорда Нэша устроить этот прием, – светским тоном проговорила она. – Но я немного… о, даже не знаю, как это сказать…
– Нервничаете, – подсказала леди Шарп. – Бедное дитя! Еще несколько дней – и вы станете женой человека, которого вы почти не знаете. А сегодня вам предстоит увидеть всех его родственников.
– Oui, madame, – кивнула Камилла. – Немного страшно.
– Страшно, но необходимо. – Перья на элегантной шляпке леди Шарп величественно качнулись. – Там будут мачеха Нэша, вдовствующая леди Нэш, и ее сестра, леди Хенслоу. Кстати, самые большие сплетницы в Лондоне.
– Сплетницы? – переспросила Камилла. – Да, это ухудшает дело.
Графиня подняла пальчик.
– Нет-нет, дорогое дитя, – возразила она. – От сплетен все равно никуда не деться. Зато можно направить их в нужное русло. Завтра все только и будут говорить, что о помолвке Ротуэлла и… увы, о том скандале, который в свое время вызвал побег вашей матушки. Но не больше пяти минут, уверяю вас. А потом, убедившись, что семья Ротуэлла приняла вас с распростертыми объятиями, сплетницы очень скоро забудут о вас – такова участь любой невесты, уверяю вас.
Камилла была вынуждена признать, что определенная логика в этом есть.
Карета остановилась, и Камилла почувствовала, как у нее запылали щеки. Скоро, подумала она. Скоро она снова у видит его.
У дверей их встретила сестра Ротуэлла – увидев на пороге Камиллу, она с улыбкой сжала ее руки в своих. Похоже, леди Нэш успела примириться с мыслью о женитьбе брата. Камилла, с трудом заставив себя улыбнуться в ответ, поцеловала хозяйку в щеку.
