Текст книги "Одержимый любовью (ЛП)"

Автор книги: Лиз Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

Колтон

– Сегодня вечером мы идем на свидание, – мягко говорю я. – Заберу тебя отсюда в пять.

В глазах Анны вспыхивает недовольство. – Ты не можешь просто приказывать людям идти на свидания, Майклс, – горячо говорит она. Оглядывается по сторонам, словно желая убедиться, что нас не подслушивают другие агенты. – Это так не работает.

Ее неповиновение чертовски возбуждает. Я не думаю, что когда-либо был счастливее в своей жизни.

– Дело вот в чем, принцесса, – говорю я, прижимая ее ближе. – Мне совершенно наплевать, что ты думаешь об этом. Или ты поужинаешь со мной, или я похищу тебя и сегодня же женюсь на твоей заднице.

Ее рот открывается в безмолвном удивлении, и я пользуюсь случаем, запечатлеваю поцелуй на ее губах. Знакомый жар искрится между нами, и на мгновение она тает в моих объятиях, пока звон лифта не разрушает наш чувственный момент, и она быстрым рывком отстраняется от меня.

– Уходи, – шипит она. – Мы на работе.

В ее глазах вспыхивает что-то новое, и я вижу, что она действительно так думает. Страсть и уязвимость, которые она показывает мне, – только для моих глаз, и она не хочет, чтобы все агентство знало, что знаменитая дежурная – человек с чувствами. С желаниями. Со страхами.

– Хорошо, – говорю я, отступая назад. Почти мгновенно чувствую потерю ее тепла, но игнорирую потребность в ней, которая впивается в меня. Это может подождать. – У меня встреча с Хантером, но дождись меня.

– Вряд ли, – ворчит она, снова опускаясь в кресло и надевая наушники.

Я практически насвистываю, уходя. Надеюсь, моя принцесса все-таки даст мне повод отшлепать ее по заднице. Или, возможно, я действительно увезу ее и женюсь на ней. В любом случае, это только вопрос времени.

Хантер ждет меня в своем большом кабинете, лениво постукивая по экрану телефона. Внезапно он заливается смехом.

– Над чем смеешься? – спрашиваю я, опускаясь в мягкое кожаное кресло по другую сторону его стола. Оно удобное и немного обшарпанное – на самом деле, весь этот офис – совсем не такой, что я ожидал бы от парня с положением Хантера. Диван украшали толстые подушки, а в шкафу за его спиной стояли фотографии Хантера и его семьи в рамках.

– Мэгги прислала мне видео, на котором парень случайно пнул себя по яйцам, – говорит Хантер, его плечи все еще трясутся от смеха. – Что за чертов идиот.

В груди у меня что-то сжимается. Я тоже хочу – жену, которая присылала бы мне дурацкое видео только потому, что хочет рассмешить меня посреди дня. Кого-то, кто фотографируется со мной, идет со мной в семейный магазин, чтобы выбрать несколько подушек.

Хочу иметь свою семью.

И я не хочу этого с кем попало. Я хочу этого с Анной и больше ни с кем.

– Извини, – наконец говорит Хантер, в его голосе все еще слышны сдерживаемые смешки. – Итак, как у тебя дела сейчас, когда ты вернулся к цивилизации?

Я пожимаю плечами. – Все в порядке. Дел по горло.

Он бросает на меня взгляд. – Да, я вижу, чем ты занят, – сухо говорит он. Беря пачку бумаг, он листает их. – Я встречался с медиками, чтобы поговорить о твоих успехах и прогнозах. Как твое колено?

Я осторожно провожу большой рукой по больному суставу. – Все не так уж плохо – болит правда, сука, но кажется крепким. Не нормально, но почти.

Хантер кивает. – Твой хирург очень доволен твоим лечение, и команда физиотерапевтов – твоими успехами. Они говорят, что ты можешь вернуться к почти полному функционированию, но рекомендуют тебе оставаться вне поля, пока ты продолжаешь лечиться. Навсегда – это их рекомендация, хотя если тебе это не подходит, то, по крайней мере, продолжительный творческий отпуск. -

Он отложил бумаги. – И я не хочу раздувать из мухи слона, но ты много лет проработал в этой области. Такое заключение может серьезно потрясти человека, и единственная причина, по которой мы позволили этому продолжаться, заключалась в том, что ты был решительно настроен остаться, и потому что твой куратор уверен, что ты не сломаешься под давлением. Но, по моему неофициальному мнению, тебе нужно немного отдохнуть. Во всяком случае, на какое-то время, а потом мы сможем все пересмотреть

Я на секунду задумался о его словах. – Честно говоря, босс, я думаю... может быть, пришло время. Для перерыва, по крайней мере. Или, может быть, навсегда исчезнуть.

Хантер наклоняется вперед, сцепляя пальцы, и задумчиво смотрит на меня. – Это как-то связано с мисс Моретти?

«Моретти», – повторяю я про себя. Я позволяю имени вертеться у меня на языке. – Это ее фамилия?

Он кивает, кривая усмешка появляется на его лице. – Ага, но не говори ей, что я тебе сказал. Она просто взбесится.

Наверное, не так сильно, как когда называю ее принцессой, но решаю не делиться этой информацией.

– Итак, чем бы ты хотел заняться? – спросил Хантер. – Нам всегда нужны хорошие тренеры. И Бофорт, честно говоря, не справляется, так что мы ищем возможность добавить еще одну должность на его уровне. Я могу добавить твое имя. Окончательное решение за мной, но мне нужна поддержка партнеров.

– Мне нужно переезжать?

Хантер пожимает плечами. – Если хочешь. Но в основном это здесь, в штабе.

Здесь – значит, я могу проводить время с Анной. Больше ее музыки, смеха и света. Мы можем создать нечто невероятное, и мне не придётся иметь дело с миссиями в глуши с одним спутниковым телефоном и кулаком, которые составляют мне компанию. Ничто не разлучит меня с моей девушкой. Мы могли бы путешествовать вместе, если бы она захотела.

– Ага, – говорю я, – добавляй моё имя. Мне нужно здесь кое-что сделать.

Приятно сказать это вслух – что я готов уйти от своей полевой жизни, построить для себя что-то новое. Я нахожусь на гребаном седьмом небе от счастья, когда выхожу от Хантера и направляюсь в кабинет физиотерапии, и моему терапевту приходится предостерегать меня, чтобы я не слишком напрягался, пока делаю тяжелые выпады под ее тщательным наблюдением.

Вот как хорошо я себя чувствую.

Практически насвистывая, я быстро принимаю душ в раздевалке и надеваю гражданскую одежду. Мне не хочется приглашать свою девушку на ужин в образе секретного агента, и надеюсь, что в джинсах, ботинках и в рубашке, я ей понравлюсь.

Ровно в пять выхожу из раздевалки и иду к ее столу, готовый вытащить ее, нравится ей это или нет. Я повешу ее чертов телефон, если придется.

Но когда я подхожу к столу, ее там нет.

Кровь прильнула к члену, а на лице расплылась улыбка.

Именно на это я и надеялся.

Надеюсь, моя принцесса готова принять меня – потому что я иду за ней, ни замок, ни система безопасности, ни расстояние не могут удержать меня.

Глава 5

Анна

Никто – я имею в виду, никто – не может указывать мне, куда идти и что делать, включая Колтона Майклса.

Я вернулась домой, выбивая яростную мелодию на пианино после того, как успешно бросила Колтона в штаб-квартире. Моя дверь заперта, но это его не остановит, если он захочет войти. Нет, я просто надеюсь, что он получит сообщение и перестанет гоняться за мной, как собака за костью.

Именно этого я и хочу, верно?

«Исключено, принцесса», – говорит мое либидо, и тоненький голосок в моей голове звучит громко и отчетливо, даже сквозь громкие звуки армянского танца Хачатуряна.

«О, думаю, и ты туда же. Успокойся, девочка».

«Он тебе очень нравится, – самодовольно отвечает мое либидо. – Говори себе все, что хочешь, но мы обе знаем правду».

– Ты чертовски сексуальна, когда играешь, – раздается голос у меня над ухом. Я продолжаю играть на клавишах, когда поворачиваюсь, и вижу Колтона, всего в нескольких дюймах от меня с ухмылкой на лице.

– Закрытая дверь на замок должна была тебе что-то сказать, Колтон, – горячо говорю я. Он выглядит очень сексуально – так красиво, что его трудно игнорировать, в рубашке, которая обтягивает большие мышцы, идеально сидящие джинсы и старые ботинки на шнуровке.

Колтон громко засмеялся, и от этого смеха у меня по спине пробежали мурашки. – Не для меня, если за ними скрывается то, чего я действительно хочу.

Упираясь руками в скамью у пианино, он наклоняется ближе, пока губами почти не касается моих. – А больше всего я хочу тебя, принцесса.

Я резко встаю и отхожу от пианино. – Я могу нажать на тревожную кнопку.

Колтон улыбается мне. Даже я знаю, что на самом деле не сделаю этого. Он хватает меня за руку и притягивает к себе, обнимая, утыкаясь носом в мои густые волосы. – Ты не сделаешь этого, принцесса. Только не со мной. -

И если бы ты это сделала, – продолжает он, покрывая поцелуями мою шею, – это стало бы только прелюдией.

Его губы встречаются с моими в долгом, жадном поцелуе, и я так поглощена им – его требовательным языком, который кружится во рту, его большим телом, доминирующим надо мной, его запахом, его низким одобрительным рыком – что едва замечаю, как он прижимает меня к дивану, пока не упираюсь в него и не опускаюсь в сидячее положение.

Колтон прерывает наш поцелуй, покусывая мою нижнюю губу, и плавно опускается на колени между моих раздвинутых бедер. Затем расстегивает пуговицу и молнию со злой ухмылкой, и я едва могу дышать, когда он зацепляет пальцами пояс и стягивает мои джинсы вместе с трусиками вниз, ниже, ниже, пока полностью их не снял.

Я всхлипываю, когда он наклоняется ближе, и его дыхание ерошит мои аккуратно подстриженные завитки. Одним пальцем он проводит по половым губкам, проскальзывая внутрь, проверяя влагу, которая сочится из меня.

– Очень мило, – говорит он. Убирает палец и облизывает его дочиста. – Ты восхитительна на вкус, принцесса.

Я ничего не могу с собой поделать – еще немного раздвигаю бедра, чтобы он меня увидел. Увидел, что он делает со мной своим присутствием, своими дразнящими прикосновениями и дразнящими обещаниями.

Его взгляд прикован к моему лону. Медленно, так медленно, что мне хочется закричать, он опускает голову и осторожно облизывает щель, кончиком языка касаясь пульсирующего пучка нервов. Из меня вырывается стон, и я еще больше раздвигаю бедра.

– Тебе понравилось, принцесса? – бормочет Колтон. Он скользит толстым пальцем внутрь меня – только кончиком, только до первого сустава, и лениво крутит им вокруг моего входа. – Хочешь еще?

– Да, – выдыхаю я.

–Тебе придется попросить, – говорит он. – Скажи: «Колтон, пожалуйста, оближи меня, пока я не закричу».

Мое лицо пылает. – Колтон, пожалуйста... оближи меня, пока я не закричу, – Грязные словечки вылетают в спешке, и мое влагалище пульсирует похотью от его ответной улыбки.

Он проскальзывает пальцем до костяшки, и я ахаю.

– Думал, ты никогда не попросишь, – отвечает он и прячет лицо между моих бедер.

Я вскрикиваю от внезапного движения его пальцев внутри пульсирующего лона и от скольжения его теплого, шероховатого языка по моим самым чувствительным точкам. Он пожирает меня так, как будто умирает с голоду, и я его любимая еда, языком исследуя все мои складочки, постанывая в своем удовольствии. Когда он поднимает голову, его губы блестят мной, я с трудом могу дышать. Я так возбуждена. Его взгляд светится хищными намерениями, когда он дарит мне волчью улыбку и, обхватив меня за талию, утаскивает на мягкий ковер в гостиной. Я не сопротивляюсь – позволяю ему уложить меня, словно на пиршество, и мне хочется застонать от возбуждения, когда он рассматривает мое полуобнаженное тело, распростертое и уязвимое для него.

– Такая красивая, – воркует он, устраиваясь между моих раздвинутых ног. – Я бы очень хотел как-нибудь увидеть тебя прикованной к моей скамье.

Что... прикованной наручниками к скамье? Но мысль улетучивается, когда он снова прикасается языком к пульсирующему клитору, облизывает и сосет, и я практически взлетаю от удовольствия.

Я хватаю его за волосы, покачивая бедрами у его лица. Он хихикает и быстро шлепает меня по бедру – крошечное, жгучее наказание, которое поднимается по позвоночнику и вырывается с долгим, удовлетворенным стоном.

Как бы я ни сопротивлялась Колтону и избегала его ухаживаний, мне нравится, как он нажимает на мои кнопки и борется за меня. Он не сдаётся перед моей защитой – он преодолевает ее, требуя всего, что я могу дать. Его тьма, его одиночество, грубая сила, так долго присутствовавшая в его жизни, – все это взывало к осколкам моего сердца, и я начинала думать, что, если будем вместе, мы можем стать единым целым.

Мои соски болезненно напряжены, когда приближается оргазм, подстегиваемый неистовыми облизываниями Колтона, решительными толчками и грязным шепотом похвалы.

– Эта маленькая киска моя, не так ли, принцесса, – говорит он между облизываниями. – Такая розовая и красивая, как я и представлял.

Я не просто кончаю, разлетаюсь вдребезги вокруг его мощных пальцев, и если бы он не держал меня за дрожащие бедра, могла бы пролететь сквозь потолок, крича от удовольствия. Когда сегодня утром терлась о твердое тело Колтона, тот оргазм был сладким ударом молнии. Сейчас все по-другому, как приливная волна, которая обрушилась на меня и оставила мокрой и дрожащей.

Он нежно возвращает меня на землю нежными облизываниями, стонет от удовольствия, когда впитывает аромат моего освобождения. Наконец Колтон садится, его глаза горят, он вытирает рот и облизывает пальцы. Огромную выпуклость, которая натягивает его джинсы, не возможно не заметить, и я немедленно потянулась к его поясу, чтобы взять его в руки. Я хочу – нет, он нужен мне внутри, но Колтон со смехом отмахивается от моих рук и небрежно поправляет твердый член большой ладонью, хватая мои трусики. Он помогает мне надеть их, подавляя мои протесты, что я могу одеться сама.

– Я хотела это сделать, – ворчу я, застегивая джинсы и надевая туфли.

Колтон смеется и притягивает меня к себе, чтобы поцеловать в губы.

– Мы продолжим позже, принцесса, – говорит он со своей широкой, зловещей улыбкой. – А теперь садись в чертову машину. Мы идем ужинать.

* * * * *

– А потом я сказал: «Отдай бриллианты, или я засуну тебе в задницу мой ботинок четырнадцатого размера», – заканчивает Колтон.

Сидя рядом с ним на переднем сиденье, я сотрясаюсь от смеха, слезы текут по моему лицу. – О черт, Колтон, мой живот слишком полон для этого, ты должен дать мне передышку, – задыхаюсь я. И не шучу – сегодня вечером Колтон повел меня в шикарный ресторан «Гринлиф Плаза», где подали запеченную утку с хрустящей корочкой и черный рис с маринованными перепелиными яйцами.

Мы ели, разговаривали и смеялись, и я провела лучшее время... ну, за многие годы. Между нами есть нечто большее, чем шутки и долгие разговоры в темноте. Что-то настоящее.

Он смотрит на меня с усмешкой, а потом снова поворачивается к темной проселочной дороге. – Ну, во всяком случае, он отдал бриллианты. И это хорошо, потому что мне очень нравились эти ботинки. Я до сих пор иногда их ношу.

– Кажется, я помню эту миссию, – говорю я, вытирая слезы. – Одна из первых, с которыми я помогала, когда пришла в агентство.

Колтон нажимает кнопку на приборной панели, и перед нами бесшумно открываются ворота комплекса агентства.

– Ты так молода, – задумчиво произносит он. – Сколько тебе было лет, когда ты начала работать с нами?

– Восемнадцать, – отвечаю я. – Только закончила колледж.

Он присвистнул. – Черт, ты действительно молоденькая. К тому же маленький гений, если закончила колледж так рано. Я пришел в агентство в двадцать семь.

– Ты был военным?

– Ага, – говорит он. – Спецназ, но агентство переманило меня. Это было... пятнадцать лет назад.

– Мне всего двадцать два, – подчеркиваю я. —Ты уверен, что сможешь за мной угнаться?

«Мазерати» останавливается перед моим маленьким коттеджем, а затем он поворачивается ко мне с ухмылкой.

– Раньше тебя не заботило, когда ты использовала мое лицо как игрушку для траха, – мягко говорит он. – И если хочешь знать, меня это тоже не беспокоило.

Это заставляет меня замолчать.

Он вылезает из своей машины и спешит открыть мне дверцу.

– Я действительно хорошо провела время сегодня, – тихо говорю я, и на дюйм приближаюсь к его теплой, широкой груди.

– Я тоже, принцесса, – бормочет он, заправляя густой локон мне за ухо и приподнимая мое лицо. – Лучшая ночь в моей жизни.

Я хочу спросить его, серьезно ли он, но прежде чем успеваю что-то сказать, он прижимается губами к моим. Не в дразнящем, не в жгучем желании, как в других наших поцелуях, а в сладком и нежном, как обещание, что он будет относиться к моему сердцу с такой же заботой и почтением.

– Сладких снов, принцесса, – мягко говорит он. – Увидимся завтра.

К моему невероятному удивлению, он просто уходит в темноту – в свой собственный коттедж, я полагаю, – вместо того, чтобы последовать за мной внутрь. Наверное, я ожидала еще одного необузданного соблазнения, но эта сладость так же неотразима.

Проделав свои привычные манипуляции перед сном, я заснула, едва голова коснулась подушки. Мне снятся дикие поцелуи, ночной шепот и сильные руки, которые обнимают меня.

Я просыпаюсь рано утром, отдохнувшей и с чувством покоя, которого никогда раньше не знала. Перекатываюсь на другую сторону кровати, чтобы стукнуть по будильнику, но что-то заставляет меня остановиться.

Простыни и подушки прохладные, но от них исходит знакомый запах.

Колтон.

Во мне вспыхивает смех, чистый и радостный.

Колтон Майклз не мог остаться в стороне, даже если бы захотел, и кажется, что он определенно не хочет. И, возможно, это касается нас двоих.

Глава 6

Колтон

– Колтон, ты со мной? – Голос Акилы проник в мою мечту со своим музыкальным акцентом, возвращая меня в реальный мир. Я нахожусь в физиотерапевтическом кабинете, сидя после сеанса терапии, в то время как Акила в синем халате присаживается на корточки рядом со мной и осторожно ощупывает мое колено.

– Извини, – говорю я с улыбкой и пожимаю плечами. – Задумался о многом.

– Ты влюбился, – говорит она с понимающей ухмылкой.

– Виновен. – Нет смысла отрицать это, и это больше, чем влюбленность. Мне кажется, я чертовски влюблен. И сегодня утром чувствую себя опьяненным от всего, что делал вчера: ласкал сладкое тело Анны, ужин, пробрался в ее дом и держал всю ночь ее в своих объятиях, пока она спала, – все это крутится в моей голове непрерывным циклом, и все утро у меня с лица не сходила идиотская ухмылка. – Откуда ты знаешь?

– Ну, – говорит она, грациозно выпрямляясь во весь свой рост. – Для начала, ты не слышал и половины того, что я тебе сегодня говорила. У меня три младших брата, и я знаю этот взгляд. А во-вторых, сейчас по всему комплексу ходят горячие сплетни: И.О. годами не давала никому, ни мужчине, ни женщине, и вдруг ты – самый жуткий агент, не обижайся, – отпугиваешь новобранца, который пытается с ней заговорить.

– Горячие сплетни? – Я не могу удержаться от смеха. – Так вот в чем дело?

Акила кивает. – Ага, так что если у тебя есть какая-то новая информация, которой ты хочешь поделиться, приходи сначала ко мне, хорошо? Всем до смерти хочется узнать побольше. – Она с надеждой улыбается мне. – Я твой любимый физиотерапевт, помнишь?

Я притягиваю Акилу к себе за плечи и быстро обнимаю. – Всегда и во веки веков, моя дорогая.

Двадцать минут спустя я вхожу в кабинет Хантера, мои взъерошенные волосы мокрые после душа, а колено пульсирует от терапии. Я с удовольствием опускаюсь в одно из его удобных кресел и расслабляюсь.

– Итак, – говорит Хантер, поворачиваясь ко мне с хитрой усмешкой. – Ты и Анна, да?

Я закатываю глаза. – Акила уже сказала мне, что мы самая горячая сплетня в кампусе.

Хантер пожимает плечами. – Я слышал это от нее. – Он делает паузу и пристально смотрит на меня. – И я хочу, чтобы ты знал, что все в порядке – нет никакой политики, запрещающей тебе встречаться с коллегами, но мы с Мэгги очень заботимся об Анне, и поэтому я прошу тебя... будь ней поосторожнее.

Я поднимаю голову. – Что ты имеешь в виду?

Он вздыхает. – Она через многое прошла. Больше, чем многие агенты. Есть причина, по которой она держит людей на расстоянии и любит уединение.

Я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в бедра. – Хантер, просто скажи мне. Можешь быть уверен, я не вынесу это за пределы комнаты. Я... – Я на секунду замираю, пытаясь подобрать нужные слова. – Она мне очень дорога. Больше, чем кто-либо другой в моей жизни.

Хантер вздыхает и расслабленно откидывается на спинку стула. – Дедушкой Анны был Сальваторе Моретти.

Я отрицательно качаю головой. – Мне это ни о чем не говорит.

– Сальваторе Моретти был главой преступной семьи Давино, – объясняет Хантер. – Очень влиятельным калабрийским гангстером, но он не афишировал это, как некоторые другие, так что не все о нем слышали.

– Был, – осторожно говорю я. —Так какое это имеет отношение к моей Анне?

– Старика убили, когда он отбывал восьмидесятилетний срок в федеральной тюрьме за рэкет и убийство, так что отец Анны, Паоло, занял его место, – продолжает он. – В течение многих лет все было хорошо, но когда Анна была подростком, у Паоло все пошло наперекосяк, и он решил стать свидетелем обвинения, в попытках защитить свою семью.

Холодное зернышко пустило корни в моей душе... наверное, страх. Я боялся услышать, что случилось с моей девочкой, но твердо решил узнать все. – Продолжай.

Хантер покачал головой. – Анна находилась у подруги, когда один из бандитов ворвался в их квартиру в Бруклине и убил обоих ее родителей. ФБР привлекло нас, чтобы мы позаботились о ее защите... ей было восемнадцать, и некуда было идти. И нет семьи, которой она могла бы доверять. Поэтому мы привезли ее сюда.

Зернышко разрастается, и я потираю грудь, как бы согревая ее. – Ты привлек ее к секретной работе, когда она была подростком? – требую я. Мне противно.

– Все не так, – говорит он. – Она осталась с моей матерью, в службе безопасности агентства. Закончив колледж, она захотела работать, и я пригласил ее помочь мне. Стать дежурной было... ну, ее решением. И ты должен согласиться, что у нее это блестяще получается.

Я киваю, и что-то теплое разбивает лед внутри меня. – Ага, согласен. И она была счастлива с твоей мамой? В безопасности?

Хантер пожимает плечами. – Насколько может быть счастлив травмированный подросток, но моя мама любила ее как внучку. До сих пор любит. А работа давала Анне повод вставать каждое утро. Цель.

Я делаю глубокий вдох. – Я... я понимаю. Необходимость в цели. – Вспоминаю свои самые мрачные дни на задании, в местах, где у меня не было ни друзей, ни безопасной гавани, и единственной причиной, по которой продолжал жить, стал голос во тьме и вера в ценность работы.

Я резко поднимаюсь на ноги. – Мне нужно идти, – говорю я. – Нужно кое-что сделать.

Хантер бросает на меня подозрительный взгляд. – Ты в порядке?

Я нервно провожу рукой по колючим, коротко подстриженным темным волосам. – Да. Мне нужно поговорить с моей девушкой. Думаю, мне нужно услышать от нее все остальное.

– Будь с ней терпелив, – осторожно говорит Хантер. —Такая боль... Просто я не думаю, что большинство из нас когда-либо испытывало что-то подобное. И она выжила, а потом нашла другую цель. Для нее нужен особенный человек.

«Я могу быть терпеливым», – думаю, проходя по просторным коридорам штаб-квартиры агентства. Я могу быть всем, чем нужно Анне.

Я думал, что мне повезло найти Анну, поскольку она достаточно сильная, чтобы видеть мою правду. Но... возможно, Анне нужен кто-то еще более сильный, чтобы увидеть и принять ее.

Она всегда была в моем сердце – я знаю это до мозга костей. Во всяком случае, без Анны у меня нет жизни. И я не хочу ждать еще один день, не сказав ей.

Тем вечером я нервно стою на пороге Анны и вежливо стучу. Три замка отпираются, и она открывает дверь, склонив голову набок, и на ее лице читается замешательство.

–С каких это пор ты стучишься? – фыркает она и хватает меня за руку. – Заходи.

Я не могу сопротивляться желанию быть с ней рядом и обняв ее, целую долго и жадно. Она стонет, когда наши языки сплетаются вместе, и на секунду я практически забываю свое имя, поскольку моя непреодолимая потребность берет верх над моими мыслями. Но перед тем, как затащить ее в постель и погрузиться в ее прелесть, я отстраняюсь.

– Посиди со мной минутку, – мягко говорю я. Веду ее к дивану и сажаю к себе на колени, наслаждаясь ее легким весом на своем большом, твердом теле.

– Ты ведешь себя странно, – говорит она. Анна кладет руку мне на грудь, царапая мягкую хлопковую футболку. – Что происходит?

Я прижимаюсь лбом к ее лбу. – Я сегодня разговаривал с Хантером, – начинаю я. – Он мне кое-что рассказал. О тебе.

Она напрягается. – И что же?

Язык ее тела предупреждает меня, но все равно продолжаю: – Он рассказал мне, как ты пришла в агентство и что случилось с твоей семьей.

Анна оттолкнула меня и вскочила на ноги. Ее поза застыла от гнева, а на лице отчетливо отразилась боль.

– А тебе не приходило в голову, что это не гребаное дело Хантера – рассказывать о моей травме другим людям? – выпаливает она.

Я понимаю ее точку зрения. – Я не просил его рассказывать об этом, но принцесса...

– Хватит, называть меня принцессой, – говорит она. – Я не была еще готова к тому, чтобы ты узнал.

Ее слова падают, как бомба, и внезапно я понимаю, что сильно нарушил ее границы. – Анна, я ничего не знал. И мне следовало бы прекратить тот разговор, но Хантер заботится о тебе, поэтому он решил, что я должен знать. И я не хотел скрывать от тебя, что все узнал.

– Не надо, – говорит она, рассекая рукой воздух. – Можешь не стараться. Я понимаю, что ты не знал, но теперь ты приходишь сюда и обращаешься со мной так, будто я сломана. Как будто не знаю, как мне дальше жить. Я не сломлена! – Она глубоко вздыхает и смотрит на меня, огонь горит в ее темных глазах. – Я, чертова дежурная, и хочу, чтобы ты убрался из моего дома.

Сейчас невозможно все исправить. Я здорово облажался – и Анна достойна лучшего от меня.

– Поговорим позже, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Мы все уладим.

Я замолкаю и кладу руку на ее нежную щеку. – Анна, это правда. Ничто – буквально, ни черта – не изменит моих чувств к тебе. Просто помни об этом.

Но она не отвечает и не останавливает меня, когда я, не оглядываясь, выхожу за дверь.

Моя итальянская принцесса должна лучше знать меня, чем предполагать, что я просто войду в свой дом и забуду об этом до завтра. Она по-своему такая же сумасшедшая, как и я, даже несмотря на то, что она выгнала меня, я все время наблюдаю за ее домом.

Обиду и предательство можно исправить. Все будет исправлено. Потому что Анна Моретти – любовь всей моей чертовой жизни. Моя принцесса. И так или иначе, я сделаю ее своей королевой.