Текст книги "Сдавайся! Ты проиграл! (СИ)"

Автор книги: Лия Тихая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

***

– Семпай! Подождите, прошу! Вы злитесь на меня?! – Актеры стали перешептываться, заметив нестыковку.

– С чего вы взяли? – Очаровательно улыбаясь вопросил Рен.

– Простите меня, семпай! Я не хотела! Честно не хотела!

– Почему я должен тебе верить? Я ведь "ничтожество". Кажется так ты меня назвала.

– Простите, семпа-а-а-ай! – Разрыдалась девушка, бросаясь к мужчине. Рен ошарашенно замирает. – Семпай, я не хотела! Я люблю вас, поэтому так и сказала! Я ревновала! Семпа-а-ай!

– Я тоже люблю тебя, малыш. Не плачь. Я не сержусь.

– Снято! – Махнул рукой режиссер.

Актеры не обратили на его слова никакого внимания. Рен мягко вытер слезы с лица жены. Девушка шмыгнула носом.

– Что ты такого вспомнила, что так расплакалась?

– Я представила то, что сказал Огато-сан. Я так испугалась. Ты ведь не уйдешь? Пожалуйста, скажи что не уйдешь!

– Не уйду. Все хорошо. Я всегда буду рядом. Теперь ты при всем желании не сможешь от меня избавиться, женушка.

– Я тебя люблю!

– И я тебя, Кёко. – Девушка снова разрыдалась. – Ты ж моё солнце. Не плачь. Это вредно для тебя.

– Х-хорошо, н-не буду...

***

Все, кто стал свидетелями этой сцены застыли в ступоре. Надо признаться, что Кёко и Рен были мастерами своего дела: никто даже не подозревал о том, что отношения между парой больше чем дружеские.

Поэтому все удивленно посмотрели на Огато, который, довольно улыбаясь, следил за тем, как парочка, держась за руки, весело шепчется.

– Вы знали Огато-сан? – Поинтересовалась одна из актрис у режиссера.

– Не скажу. – Рассмеялся мужчина, откидываясь на спинку кресла.

***

На следующий день весь Токио знал, что Хизури Кёко (в девичестве Могами) на самом деле жена Цуруги Рена...

***

Режиссер настоял на фотосъемке всего актерского состава, объяснив это тем, что таким образом фильм станет популярнее, и вообще фотографии Рена и Кёко были нужны для постеров к фильму.

– Хотару-сан, голову чуть правее. – Командовал фотограф одной из молоденьких актрис второго плана.

Вокруг все суетились, поправляли макияж, прически и одежду. Кёко то и дело замечала тут и там оброненные вещи, включенные выпрямители, неудачно оставленные колюще-режущие предметы... Приходилось поправлять, чтобы кто-то ненароком не поранился.

Вся эта суета длилась уже больше получаса, а до них с Реном очередь до сих пор не дошла. Хотя, по логике вещей, съемки должны были начаться с основного актерского состава, но получилось так, что супружеская пара опоздала, занятая спасением завтрака. Поэтому было решено начать с актеров второго плана.

Кёко уже устала ждать, но фоновые персонажи все никак не заканчивались. Рен, видя состояние супруги уже лучился недовольством. Все косились на чету Хизури с подозрением и старались обходить их по как можно более широкой дуге.

– Огато-сан! – Увидев режиссера махнул рукой Куон. – Можно нам по-быстрому сделать пару снимков и уехать? Кёко уже устала, а у меня ещё дела в агентстве: Такарада-сан настоял на репетиции интервью.

– Я переговорю с фотографом. – Понимающе кивнул мужчина.

***

– Ох, простите. Я немного увлекся. – Смущенно признался молодой человек. – Я сейчас немного поправлю настройки камеры и мы все снимем.

– Ничего страшного. Я тоже иногда слишком увлекаюсь и забываю про перерыв. – Улыбнувшись, пожал плечами режиссер.

Оба рассмеялись. Да, такие люди как никто понимают друг друга. Они могут поговорить и про творческие кризисы, и про то, как два часа работали без перерыва, а потом выбросили все к черту..., но не будем отвлекаться.

***

Она – само воплощение наивности, а он – строгий и неприступный. Но их связывает самое светлое чувство на земле и это...

– Можете показать больше любви? Так как будто нас здесь вообще нет. Не обращайте на нас внимания. – Обратился к супругам фотограф.

Рен, улыбнувшись краешком губ, едва заметно кивнул, беря руки любимой в свои, едва касаясь костяшек пальцев губами. Кёко искренне улыбается, глядя в зеленые глаза.

Вспышка фотокамеры освещает пространство и поза актеров мгновенно меняется: девушка стоит вплотную к мужу, положив руки ему на плечи (ей приходится для этого приподняться на носочки), а он, нежно всматриваясь в любимые черты, обнимает её за талию, помогая удерживать равновесие.

Следующий кадр изображает скорее страсть, нежели запечатленную на предыдущих фотографиях трепетную, почти платоническую, любовь. Девушка полулежит в объятиях мужа, глядя ему прямо в глаза, будто бросая вызов, но сразу видно, что ситуацию контролирует он, нависая над ней, доминируя. Он придерживает её согнутую в колене ногу, скрытую под вишневого цвета тканью платья, за бедро. Вторая рука покоится на её пояснице, притягивая ближе.

Очередная вспышка и снова телячьи нежности. Он обнимает её со спины, зарываясь носом в каштановые пряди, пахнущие её любимым шампунем и немного его одеколоном. Она улыбается так мягко, так нежно, что кажется будто эти двое сейчас далеко отсюда: где-то в Киото на берегу небольшого озера, а с неба яркими росчерками падают звезды, озаряя все вокруг...

***

– Эта особенно хороша. – Почти одновременно произносит пара указывая на самую последнюю фотографию. Оба смеются.

На снимке девушка смущенно смотрит в сторону, несмело сжимая в своей руке ладонь супруга, а мужчина смотрит на неё с такой любовью, что аж сердце сжимается.

– Да, мне тоже нравится. – Кивает Огато. – Вы не против, если мы её используем для постера?

– Нет, конечно. – Замахала руками Кёко. – Можете использовать любую.

– Любую кроме этой. Она слишком личная. – Указывает Куон на ту фотографию, полную страсти.

– Ой! – Щеки девушки мгновенно заалели. – Я и забыла тогда про неё. Во мне включилась Сецука. Стыдно даже...

– Можно мне её забрать? – Обернулся Хизури к фотографу.

– Без проблем. – Улыбнулся парень. – Но только с условием, если вы оба дадите моей супруге автограф.

– По рукам. – С ответной улыбкой кивнул Рен.

***

До съемок интервью оставалось пятнадцать минут. Студия, телеведущая – все приводилось в порядок. Судорожно убирались последние пылинки, накладывался макияж, собирались в прическу волосы.

Рен нервно сжимал пальцами ручку белой фарфоровой кружки с чаем, следя за тем, как мимо его супруги то и дело пробегают люди, иногда неаккуратно задевая её то коробками, то киноаппаратурой. Девушка морщилась, потирая ушибленные места, но молчала.

– Кёко, любимая, не стой там, пожалуйста. Мне больно смотреть как тебя все пытаются сбить с ног.

– Но мне сказали ждать здесь. – Удивленно посмотрела на него девушка.

– О, Боже. Какая ты у меня ещё наивная. – С улыбкой покачал головой Рен. – Пойдем.

Усадив супругу на диван мужчина почувствовал себя немного спокойнее, пока не заметил, как Кёко втихаря поглаживает левую руку, будто пытаясь усмирить боль.

– Дорогая, что-то случилось?

– Нет, ничего. – Натянуто улыбнулась девушка, поворачиваясь так, чтобы её руку не было видно. – Просто ушиблась неудачно.

Актер перехватил кисть супруги и с ужасом заметил маленькое пятнышко крови на рукаве. Даже не поморщившись он разодрал ткань по самое плечо и увидел неглубокую, но длинную царапину.

– Так, потом разберусь с тем, кто это сделал, а пока надо обработать рану. – Рен больше говорил сам для себя, пытаясь усмирить свой гнев. – Чрезвычайная ситуация, нужна аптечка!

***

Через пару минут девушка (с перебинтованной раной и замененной рубашкой) уже успокаивающе гладила супруга по плененной ею ладони. Надо сказать, что одного этого хватило Куону, чтобы перестать действовать на эмоциях. Но вот упрямство жены...

– Ты же знаешь кто это сделал, так почему не скажешь?

– Мне жалко эту девочку. Ты же на неё как зыркнешь взглядом короля демонов, так она в обморок упадет. Она не специально. – Наконец сдалась Кёко.

– То есть я такой страшный? – Чуть обиженно посмотрел на жену.

– Конечно. – Пряча лукавую улыбку ответила девушка.

– Вот значит как. – Кажется контроль перехватил Корн. – То есть ты меня не любишь?

– Ну вот кто тебе такую глупость сказал? – Не устояв перед обаянием образа друга детства, Кёко капитулировала. – Конечно люблю.

Мимолетная улыбка актера была какой-то по-детски светлой, но прошло буквально мгновение и вот перед невольными свидетелями этой сцены снова холодный Цуруга Рен. И только нежное поглаживание ладони жены выдавало недавний приступ проявления любви.

– Мы готовы, можно начинать. – Раздался голос со стороны визажистов, до этого обступавших телеведущую.

– Прямой эфир через три, – Куон притянул жену ближе к себе, обнимая её за талию, – две, – мужчина взял в левую руку чашку с недопитым чаем, – одну, – актер позволил себе улыбнуться, – мотор!

***

– Здравствуйте, в эфире «Звездные новости»* и с вами Ая Томори. Сегодня у нас в гостях нашумевшая супружеская пара Цуруга Рен и Могами Кёко. Поприветствуем их бурными аплодисментами. – «Зрители», собранные специально для съемок, воодушевленно захлопали. – Итак, Рен-сан, можно мне называть вас так? – Мужчина кивнул.

– Конечно, хотя в последнее время я больше привык к обращению семпай. – Кто-то в зале рассмеялся, поддерживая шутку. Ведущая натянуто улыбнулась.

– Так вот, не могли бы вы рассказать нам как так вышло? Насколько я знаю у вас разница в четыре года.

– Четыре года это не так уж и много. – Вмешалась в разговор Кёко. – Когда вы так об этом говорите сразу вспоминается одна история. В тот день я гостила у семпая, – тут девушка улыбнулась, а мужчина фыркнул, – надо отметить, что раньше он плохо питался, посвящая всего себя работе, поэтому я, по просьбе его менеджера, иногда готовила ему обед. В тот день по телевизору шла одна передача. Туда были приглашены супруги разница между которыми была, кажется, в тринадцать лет.

– Ну раз уж ты об этом заговорила, любимая, то я, пожалуй, продолжу. Когда я понял, что испытываю чувства к своей подопечной, Кёко было всего шестнадцать.

– То есть это произошло два года назад? – Уточнила телеведущая.

– Четыре. – Покачала головой Кёко. – Мне недавно исполнилось двадцать**.

– Так вот, когда мы вместе смотрели эту передачу, то меня ничуть не смутила разница в тринадцать лет. В конце концов, кто я такой, чтобы осуждать других, верно? Но наша разница в четыре года казалась мне огромной.

– Когда ваши отношения вышли на новый этап?

– Как раз незадолго до свадьбы произошел наш первый поцелуй.

– А потом второй, и третий, и четвертый. Надо сказать, что за это время я успела набраться опыта в этом деле. – Рассмеялась Кёко.

– Набраться опыта? То есть ваш супруг был первым человеком, который вас поцеловал?

– Он вообще был первым моим наставником, первым человеком, которого я когда-то полюбила, первым человеком, с которым я вступила в отношения. И, да, он был первым человеком, который меня поцеловал.

– Вот значит как. – Удивленно пробормотала телеведущая. – А вы, Рен-сан, что на это скажете?

– Могу с уверенностью сказать, что Кёко была единственной на протяжении всего того времени, которое прошло с нашего знакомства. Она тогда была ещё совсем маленькой.

***

– Умеешь же ты смутить. – Пробормотала Кёко, устраивая голову на груди супруга.

Все же в квартире Рена, которую она уже считала своим домом, девушка чувствовала себя невероятно уютно.

– Ты о чем? – Не понял мужчина.

После долгого рабочего дня голова отказывалась работать. А теперь, когда он был сыт и лежал в тепле рядом с любимой, то его потянуло в сон.

– О твоем "единственная". – Фыркнула актриса. – Ты это

то явно сказал, чтобы не говорить "первая".

– Я вообще-то имел в виду, что даже если ты и не первая, то единственная к кому я испытывал такие чувства. – Зевнув пробормотал Рен. – Сама же знаешь.

– Знаю. – Улыбнулась Кёко.

Примечания:

*Боже, простите, но я ничего не придумала лучше(( мне даже стыдно за такое банальное название

**Возможна не стыковка, потому как я не помню сколько Кёко было в начале фанфика. В любом случае, не известно сколько точно времени прошло.

***

Через несколько лет...

Мужчина в больничной маске на лице и шляпе, надвинутой на глаза странно смотрелся возле одного из самых известных агенств в Японии. А вот его спутница, казалось, была в нужном месте. Наверное потому, что это была известная в свое время модель, некоторое время назад отошедшая от дел, предпочтя карьере семейную жизнь.

В агентстве все прибывали в растерянности: стоит ли пригласить незваных гостей внутрь или позволить им торчать на улице. Джулия уже устала приветливо улыбаться фанатам и расписываться в блокнотах и тому подобных вещицах, от шума болела голова.

Пока все внимание было приковано к ней, никто и не заметил стоящую в стороне женщину, закутанную в теплый плащ. Вряд ли кто-то вообще подозревал, что она пришла вместе с этой странной парочкой.

Когда из агентства вышла пара охранников, толпа быстро расступилась. Все были удивлены, когда вышеупомянутая женщина проследовала за ними вместе с супружеской парой. Кстати, насчет супружеских пар...

Из подъехавшего к черному входу джипа вышел Куон Хизури, больше известный как Цуруга Рен. Следом за ним из машины выпрыгнула его жена, помогая маленькому сыну выбраться с заднего сидения автомобиля. Мальчику можно было от силы дать года четыре.

Джун (так его звали) рос ребенком послушным, чем полностью оправдывал свое имя. Надо сказать, что неубиваемой жизнерадостностью он пошел в мать, но вот внешне был больше похож на отца, хотя глаза ему достались от Кёко. Все предрекали ему большой успех среди женщин с такой-то внешностью.

Но до этого мальчишке надо было ещё подрасти, а пока он с удивлением и восторгом разглядывал агентство, в которое приехал в первый раз на своей памяти.

– Мама, мама, смотри какие костюмы красивые! – Провожая взглядом девушек в форме отдела "Люби меня" произнес мальчик.

Стоит уточнить, что со времен начала работы отдела окраска комбинезонов несколько изменилась, став менее яркой и получив несколько цветов: бледно-бирюзовый, светло-серый и нежно-розовый, обозначающие степень запущенности случая. Но теперь сотрудники в ней не так бросались в глаза.

– У меня когда-то была такая же, только ярко-ярко розовая. – Доверительным шепотом сообщила Кёко.

– Правда?! Тогда я тоже такую хочу!

– Не думаю, что ты когда-нибудь её наденешь. – С улыбкой произнес Рен, потрепав сына по голове.

– Ну вот. – Надулся было мальчишка, но расстраивался он недолго. – Мам, пап, а там не бабушка с дедушкой? – Ткнул он пальцем в сторону сидящих на диване супругов.

– И правда они! – Улыбнулась Кёко. – Ну что, побежали здороваться?

– Да! Наперегонки! Раз, два, три! – И мать с сыном, всерьез соревнуясь в скорости, стартовали с места.

Куон только покачал головой. Несмотря на то, что его обожаемая супруга стала матерью, серьезности в повседневной жизни это не прибавило. Но он любил её такой, какой она была. Любил и своего сына – вечного почемучку. В его семье царила гармония, и Рен по праву считал себя самым счастливым человеком на всем белом свете.

– Бабушка! – Изо всех сил кричал Джун.

– Ох, вы уже здесь. – Улыбнулась Джулия распахивая руки для объятий.

Мальчишка буквально врезался в родительницу своего отца, крепко обнимая её. Следом за ним примчалась на всех парах Кёко.

– Мама! – При этом слове женщина, сидевшая здесь же, вздрогнула и поплотнее запахнула плащ. – Отец! Вы уже сегодня приехали?! Почему не сказали? Мы бы встретили вас!

– Именно поэтому мы и не сказали вам. – Пробормотал Куу, стягивая маску. – Вы бы опять раскричались на весь вокзал и нас бы окружили фанаты.

– То есть я громкая? – Глаза девушки мгновенно заполнились слезами.

– Эм... Э-э-э... – Растеряно протянул Куу.

– Не волнуйся, она просто репетирует. – Усмехнулся Рен. – У неё роль такая.

– Ну и зачем ты раскрыл мои замыслы?! – Недовольно скрестила руки на груди Кёко.

– Это он потому что ты со мной наперегонки бегала, а тебе нельзя. Доктор же сказал, что что-то с сердцем! – Возмутился Джун, усевшись на колени к бабушке и жуя шоколадную конфету.

– Во-первых, с набитым ртом не разговаривают. – Включил воспитательный режим Куон. – А во-вторых, кто её подбил на это?

– Мама, прости! – Всхлипнув бросился мальчик к родительнице. – Я не хотел тебя расстраивать, мама!

– Джун... – Растеряно пробормотала Кёко.

Она собиралась было поднять сына на руки, но наткнувшись на строгий взгляд супруга стушевалась. Но она быстро нашла выход из ситуации. Присев, она достала из кармана фиолетовый камешек.

– Не плачь. Храбрые рыцари и прекрасные принцы не плачут. – Покачала головой девушка.

– А папа вчера плакал, когда мы из больницы выходили. – Нахмурился мальчик.

– Он просто переволновался. И вообще, если ты принц, то папа у нас король. А королям можно чуточку больше. – Подмигнула Кёко сыну. – Вот, возьми Корна, хорошо. И не плачь больше.

Мальчик радостно кивнул, а Кёко постаралась спрятать гримасу боли: сердце снова разболелось, пока она успокаивала сына. Надо сказать, что оно у неё периодически шалило после родов, но это было бы не страшно, если бы не её нынешняя беременность. Был риск, что сердце не выдержит вторых родов, но актриса была не намерена отказываться от второго ребенка.

Несмотря на то, что Куон был занят разговором с родителями, он все же заметил, что с женой творится что-то неладное. Чертыхнувшись, он стал искать в карманах витамины. Достав упаковку он оглянулся в поисках воды.

– Я же говорила, что этот чертов мальчишка с его сказками про эльфов тебя до добра не доведет! – Неожиданно воскликнула женщина, сидевшая неподалеку.

Кажется все вздрогнули, кроме, разве что, Куона, рванувшегося к жене. Он протянул ей лекарство, которое она выпила скорее машинально, чем осознанно, пребывая в шоковом состоянии.

– Мама? – Выдавила из себя девушка.

***

– Не ожидала меня увидеть? – Усмехнулась женщина. – Понимаю. Я подозревала, что этот гадкий мальчишка не скажет тебе о том, что я приходила.

– Джун, пожалуйста прогуляйся с бабушкой. – Повернулся Куон к сыну.

– Но мама... – начал было он.

– Со мной все будет хорошо, пока рядом твой отец. Иди, погуляй. Ты, кажется, хотел рассказать ей о постановке, в которой ты участвовал?

– Точно! Пойдем, пойдем! – Потянул мальчик Джулию за собой.

– Будет все в порядке? – Фыркнула женщина. – Это из-за него ты в таком состоянии! Из-за него и из-за этого ребенка!

– Не смей кричать на меня! – Сорвалась Кёко.

– Давайте поговорим в кабинете Такарады. Думаю, он нам позволит. – Предложил Куу. – Здесь слишком много любопытных.

***

Девушка крепко сжимала ладонь первого по популярности актера в Японии. Её руки мелко дрожали: она боялась. Боялась того, что мать снова начнет повышать голос, что она ударит её. Только крепкие объятия мужа давали ей возможность почувствовать себя в безопасности.

– Так чего вы хотели? Кажется я ещё в прошлый раз посоветовал вам убираться из жизни моей жены. – Кажется сейчас Куоном завладели демоны.

– А я, кажется, ещё в прошлый раз сказала, что намерена судиться с вами. – Легкомысленно фыркнула женщина. – Вам бы по-хорошему развестись и забрать себе ребенка. А я наконец получу свою дочь.

– Прекрати. – Тихо пробормотала Кёко.

– Что прости? – Переспросила её "мать".

– Я сказала, чтобы ты прекратила. Даже не заикайся о том, чтобы вернуть меня обратно. Я не настолько наивна. Тебе стоило прийти раньше, когда я хотела отомстить Шотаро. А ещё лучше было бы вообще не уходить, если ты хотела, чтобы я была частью твоей жизни.

– Любимая, не нервничай. – Чуть крепче обнял супругу Куон.

– Хорошо, не буду. – Улыбнулась ему девушка.

– Кто тебе сказал, что я хотела уходить? Я волновалась о тебе каждый божий день!

– И поэтому пришли только сейчас? Проблемы с сердцем у Кёко были уже давно. Да вы никогда не были её матерью.

– И правда. Я помню как Кёко разрыдалась просто оттого, что я назвал её дочерью. Такое чувство, будто она вообще от вас ласковых слов не слышала. – Занял сторону сына Куу.

– Помню, когда она получила не сто баллов на вступительном тесте по английскому, то просила у меня прощения со слезами на глазах. – Рыкнул Рен, вспоминая те далекие времена.

– Все уже прошло, не переживай. – Нежно коснулась щеки супруга девушка.

– Не буду, раз ты просишь. – Чуть улыбнулся мужчина.

– Я делала все как считала нужным! Я делала как лучше для неё!

– А как лучше? Сначала она боялась не быть хорошим человеком, потом хорошей женой, затем хорошей матерью. А все из-за того, что кто-то сказал ей, что она – ничтожество. Не вы ли это были, мне интересно? Она – самое прекрасное, что есть в этом мире. Но это явно не ваша заслуга. – Рен, кажется уже рычал.

– Вау, какие страсти. – Удивленно присвистнул Такарада. – Но я поддерживаю Куона. В любом случае, им обоим пришлось действительно постараться, чтобы привести чувства Кёко в порядок. Она вообще в любовь не верила. Ни в какую.

– Пойду поищу Джуна и матушку. – Тускло улыбнувшись выдавила из себя девушка.

– Она тебе не мать! Тебя родила я, и воспитала я!

– Только вот не надо про воспитание. Даже у матери Шотаро вклад в мое воспитание больше, чем у тебя. – Передернула плечами Кёко, хлопая дверью в кабинет.

Следом за ней в коридор вышел Рен. Девушка попыталась спрятать слезы, но, видимо, это у неё получилось плохо, потому что Куон крепко обнял её.

– Прости меня. Прости, что заставил вспомнить. Я...

– Ты сделал все правильно. – Улыбнулась ему Кёко. – Спасибо, что защитил меня.

– Мама, мама, ты плачешь?! Не плачь, пожалуйста, мамочка! – Джун, выбежав из-за угла, потерся щекой о мамину руку. – Я вырасту и буду сильным, как папа! Я тоже буду тебя защищать!

– Спасибо, солнышко моё. – Улыбнулась Кёко. – С такими защитниками мне ничего не страшно.

– Я тебя люблю, мама!

– И я тебя, мой хороший. И вас, семпай. – Рассмеялась девушка, поворачиваясь к мужу.

– Приятно это слышать, дорогая кохай. – Хмыкнул Рен, улыбаясь краешком губ.

***

Через несколько месяцев

Рен нервничал, слоняясь по больничным коридорам. Черт! Как же страшно ничего не знать! Врачи сказали, что в последнее время нагрузка на сердце его жены увеличилась. Как будто он сам не знал! Мать Кёко никак не хотела отстать от них. Она даже подстроила несколько несчастных случаев, пытаясь заставить его жену потерять ребенка. Но похоже, что удача была на их стороне: почти все время находившийся рядом с супругой Куон спасал положение. Нередко ценой собственного здоровья.

Flashback

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – В очередной раз спросил Рен.

– Конечно. – Мягко улыбнулась Кёко. – Только немного волнуюсь, что мы можем не успеть на спектакль сына, а так все в полном порядке.

– Впереди лестница, давай пойдем чуть помедленнее, пожалуйста. У меня предчувствие очень нехорошее. – Нахмурился мужчина.

– Это после того случая, когда меня чуть не ударили? – Рен кивнул. – Тогда давай и вправду притормозим.

Но кто-то сзади сильно толкнул актрису. Падение смягчил супруг, невероятным образом извернувшийся и тоже полетевший на ступени.

end Flashback

Нет, конечно повреждения были незначительные: актер отделался синяками и небольшой раной на затылке, но на спектакль Джуна они все же опоздали.

Мальчик, конечно, не обиделся, но Кёко почему-то чувствовала себя виноватой.

***

Когда Куу и Джулия приехали в больницу, то актер наконец позволил себе задремать. Рядом с ним примостился Джун, кутающийся в отцовский плащ.

Не сказать, что родители Куона не переживали, но они, по крайней мере, не слонялись по больничным коридорам, предпочитая ждать окончания родов в непосредственной близости от палаты.

***

– Куон, просыпайся. – Актер поморщился. Кто там ещё? – Куон, у тебя дочь родилась, а ты дрыхнешь!

– Что?! – Мужчина проснулся почти мгновенно. – Где?!

– Не кричи ты так. – Усмехнулся Куу. – Кёко разбудишь. Пойдем провожу.

***

Рен с восхищением наблюдал за посапывающей малышкой. Она спала, периодически причмокивая губами.

– Это она? Маленькая какая. – Удивленно прошептал Джун.

– Правда красавица? – Улыбнулся Рен сыну. – Прямо вылитая Кёко.

– Ну не знаю. Она же толстенькая и голова у неё лысая... Ну, не совсем. Мне кажется они совсем не похожи.

– Вот подрастет, тогда увидишь.

Тут малышка сонно приоткрыла глаза и что-то пролепетала на каком-то одной ей понятном языке. Увидев отца она радостно улыбнулась и угукнула.

– Ты ж моя прелесть. – Улыбнулся Рен, протягивая дочери руку.

Джун надулся. Его отец не называл его "солнышком", "прелестью" или как-то ещё. А если и называл, то очень редко. И сейчас мальчишке было очень обидно, что какая-то новорожденная малявка заняла все внимание Куона.

– Джун, можешь, пожалуйста, проверить проснулась ли Кёко?

– Ладно. – Недовольно пробурчал мальчик, считая, что его отсылают.

***

Кёко сидела на кровати и нервно кусала губы. Она только что проснулась и все ещё чувствовала себя слабой. Впрочем, выглядела она тоже не самым лучшим образом, но единственным, что её сейчас волновало, было здоровье новорожденной дочери.

– О, мам, уже не спишь? – Радостно воскликнул Джун, вваливаясь в палату.

– Здравствуй, малыш. – Улыбнулась Хизури. – Как там папа? Сильно переживал?

– Да нет, половину ночи только. – Махнул рукой мальчишка, на что актриса рассмеялась. – Он там с этой... – Джун скривился.

– С этой? – Настороженно переспросила Кёко.

– С малявкой.

– Ну зачем ты так о сестре? – Осуждающе посмотрела на сына актриса.

– А она моя сестра?! – Удивился мальчишка. Такого поворота он явно не ожидал.

– Ну вот смотри: ты мой сын?

– Ага.

– И папин тоже?

– Конечно!

– А малышка моя дочь и папина дочь. Значит она – твоя сестра.

– Во-о-о-от как... – Удивленно распахнув глаза протянул Джун. – Мам, а меня папа называл как-нибудь ласково в детстве?

– Так, попробую вспомнить. – Притворно задумалась Кёко. – Своей радостью, солнечным лучиком... а! Телепузиком ещё!

– А ещё он был маленькой сопелкой. – Рассмеялся Рен, появляясь в дверях с дочерью на руках. – Кажется, это наследственное.

– Эй! Я не соплю во сне! – Возмутилась Кёко, забирая у мужа новорожденную.

– Конечно, конечно. Сделаю вид, что поверил. – Хмыкнул актер.

– У неё твои глаза. – Не отрывая взгляда от малышки, пробормотала Кёко.

Через несколько лет...

– Даймир, Даймир, скажите, пожалуйста, пару слов! – Толпились вокруг юноши репортеры.

– Я тороплюсь. – Попытался пробиться к выходу Джун, но вскоре прекратил свои бесплодные попытки, решив дождаться Сецуну здесь.

– Правда ли, что ваши родители разводятся?

– Чушь. – Не выдержал парень. – Мои мать и отец счастливы в браке не первый год и вам это должно быть отлично известно.

– Говорят, что у вас роман с вашим менеджером.

– Глупости.

– Но вас с ней вчера видели в дорогом ресторане! – Настаивал газетчик.

– Сецуна – моя сестра. Мы ждали родителей – вчера был день рождения матери. – Фыркнул молодой человек, поправляя болтающийся на плечах шарф.

– Все, все, все! Достаточно расспросов! Мы очень торопимся! – Вынырнула из ниоткуда миниатюрная блондинка. – Остальное узнаете на завтрашней пресс конференции. Всем спасибо. Даймир, за мной.

***

– Уф! Спасибо, sister, с меня шоколадка. – Плюхаясь на заднее сидение машины, ухмыльнулся Джун.

– Только сегодня не покупай. – Пристегиваясь отозвалась девушка. – Мама обещала приготовить свой фирменный рамен – не хочу перебивать аппетит.

– Вот блин, а я темпуру хотел. – Надулся актер.

– Так попросил бы. – Пожала плечами Сецуна, сверкнув зелеными глазами. – Ты же знаешь, что она по субботам готовит для отца, так что можно и для себя чего-нибудь попросить.

– Я забыл, что сегодня суббота. – Сознался парень.

– Да ладно. Я знаю, как ты любишь всю эту бурду в кляре, поэтому попросила маму.

– Сестренка, ты лучшая! – Радостно воскликнул молодой человек и стал насвистывать "We wish you a merry christmas".

– Прекрати свистеть в машине. – Фыркнула Сецуна заводя мотор. – Иногда мне кажется, что это ты – младший.

***

Квартира родителей встретила их гирляндами и мишурой. С кухни доносились просто божественные ароматы и громкое звяканье ложки о край стакана – значит оба родителя на кухне.

Стянув ботинки, Сецуна крадучись направилась на запах еды. Джун покачал головой, но поторопился, зная, что если он успеет до того, как мать закончит готовить, то ему перепадут неровно нарезанные кусочки овощей и неподходящие для темпуры морепродукты, уже предусмотрительно очищенные и сваренные.

***

Кёко усердно помешивала что-то в кастрюле, периодически отвлекаясь на тонкацу. И судя по готовящейся свиной котлете, в кастрюле булькал мисо суп.

– Пап, мам, мы дома! – Радостно оповестила родителей Сецу, как её ласково называли домашние.

– Ага, мы слышали как дверь хлопнула. Если ищешь чем перекусить: на столе оставшаяся от рамена курица. – Не отрываясь от готовки произнесла Кёко.

Девушка надулась, будучи не в силах справиться с легкой обидой. Все же в свои восемнадцать она все ещё оставалась ребенком и ей хотелось получить долю родительского внимания.

– Здравствуй, сокровище моё. – Улыбнулся Куон, отрываясь от чтения сценария и отставляя в сторону кружку с имбирным чаем.

– Любимый, допей отвар. – Не поворачиваясь сказала актриса. – Сам же говорил, что горло болит.

– Но он же горький. – Поморщился Рен.

– Зато полезный. Ты же знаешь, что сахар туда класть не положено. – Переливая порцию супа в тарелку, хмыкнула Кёко.

– Мама, куда розы поставить? – Раздался голос Джуна из коридора.

– Розы? – Удивилась актриса.

– Ну, да. – В дверном проеме показалась лохматая голова парня.

– Подлиза. – Синхронно произнесли отец и дочь.

– Явно пытается извиниться за то, что вчера забыл дома подарок. – Фыркнула Сецуна.

– Да ладно вам. Джун не такой. – Осуждающе посмотрела на них Кёко.

– Любимчик. – Хмыкнула девушка, поправляя сползающий носок с оленями.

– Не правда! Я всех вас люблю одинаково! Опять вы мне не верите. – Глаза актрисы наполнились слезами.

– Мам!

– Дорогая!

На обоих слезы Кёко (даже фальшивые) действовали схоже. И Сецуна, и Куон тут же начинали тревожиться. А вот Джун ловко распознавал настроение матери и знал, когда нужно утешить родительницу, а когда нужно посмеяться над купившимися на этот трюк отцом и сестрой.

– Так куда розы ставить?

– Сейчас покажу. – Встрепенулась Кёко.

***

Весь оставшийся день в квартире царил веселый смех. Куон рассказывал забавные истории о своей актерской карьере и о карьере своей жены, о том как хорошо было тогда и о том, что сейчас его жизнь ничуть не хуже. А Кёко улыбалась, слушая его рассказы, ощущая себя необычайно уютно сидя дома в кругу семьи...