Текст книги "Открытка"
Автор книги: Лия Флеминг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
3
Калли не могла дождаться наступления летних каникул. Даже предстоящие расставания пока не очень омрачали ее радужный настрой. Хотя прощаний впереди было много. Семейство Лэрдов перебирается на более крупную ферму поближе к границе. Марти собралась в Бельгию, навестить родных. Все лето Калли проведет с тетей Фиби. Вместе с ее друзьями они совершат путешествие по югу Франции. Но вначале им предстоит пересечь Ла-Манш, высадиться в Булони, оттуда они поедут на экскурсию в Париж, а уже из Парижа поездом отправятся на Средиземное море в город под названием Ницца.
Миссис Айбел без устали шила ей летние хлопчатобумажные платья, строчила панамки и летние шляпки, следила за тем, чтобы не забыли положить в чемодан желудочные капли и слабительное на тот случай, если заграничная еда не пойдет ребенку впрок. Марти должна будет сопровождать воспитанницу до Лондона. А там ее встретит тетя Фиби. Сама же Марти отправится в путь на пароходе через Остенд. Готовясь каждая к своему путешествию, они несколько раз сверяли маршруты по карте, висевшей на стене в детской. Марти свободно разговаривала на французском и сейчас заставляла Калли выучить наизусть самые распространенные разговорные фразы из ее учебника по французскому.
Вообще-то в последнее время Марти пребывала в подавленном настроении. Молча паковала вещи, не вдаваясь в подробности и почти без разговоров. Пришло письмо от тети Фиби с подробнейшими указаниями, что и как делать. Но почему-то, когда она начала читать письмо, Марти вдруг расплакалась и отвернулась к окну, судорожно обхватив руками новую юбку, которую специально сшила себе к отпуску. Юбка была по последней моде, короче, чем обычно носила няня, и открывала взору ее красивые стройные ноги. И стрижка у нее красивая. Словом, Калли нашла, что няня очень похорошела в последнее время. Вот только слезы…
Она подбежала к ней и обхватила ручонками за талию.
– Ты заболела, да?
– Нет… Просто мне грустно…
– Почему?
– Потому что рано или поздно все хорошее кончается. Впрочем, все это глупости! Не слушай меня! Давай лучше обсудим, какие книги ты возьмешь с собой в дорогу.
Почему же Марти такая печальная, продолжала размышлять про себя Калли. Вдруг у нее появился кавалер, который вознамерился увезти ее далеко от Далраднора? Тогда это действительно несчастье!
Что же до Кулейна, то пришлось оставить его на попечение Тома и Нэн. Не везти же собаку с собой за тридевять земель. Калли очень переживала предстоящую разлуку с любимцем. Но, быть может, сэр Лайонел заедет как-нибудь в Далраднор, пока они будут в отъезде. Тогда он и сам убедится в том, что все это время она хорошо заботилась о щенке. Изредка он навещал их, но всегда приезжал один, без жены и дочери, чем сильно огорчал миссис Айбел.
– Вот живут же всего в пяти милях от Далраднора и даже не заглянут сюда! – сокрушалась старая экономка. – А я все жду и жду их! Все надеюсь на встречу!
Калли нравился сэр Лайонел. Он всегда привозил ей в подарок забавные комиксы для чтения и конфеты в конусообразной коробке, похожей на колпак звездочета, на дне которой обязательно лежала монетка в полкроны на личные нужды Калли. А когда сэр Лайонел прощался с ней, то лицо у него в эти минуты всегда было очень грустным.
Друзья Калли, близнецы братья Лэрд, скоро уедут, и с кем, интересно, она будет играть, когда вернется домой после летних каникул? С девочками отношения у Калли всегда складывались непросто. Те зачастую дразнили ее, обзывали «бедной сироткой». Будто она виновата в том, что у нее нет ни брата, ни сестры. И родителей тоже нет. В школе у многих девочек отцы погибли на войне. Тетя Фиби потеряла на войне своего жениха. Его фотография в серебряной рамочке всегда стоит у нее в спальне. На фотографии он запечатлен в военной форме. Калли уже знала, что жених тети был сыном сэра Лайонела. Его имя тоже значится в списке погибших на мемориале, установленном на деревенском кладбище. А еще тетя Фиби делается такой мрачной, когда смотрит на фотографию жениха.
Наконец наступил день, когда они с Марти двинулись в путь. Было очень жарко и душно. По пыльной дороге их довезли до Глазго прямо к железнодорожному вокзалу. Сам вокзал произвел на Калли неизгладимое впечатление. Толпы провожающих, громогласные крики носильщиков, снующих по платформе с тележками, заставленными багажом; огромный газетный киоск, где ей купили целых две книжки сказок для чтения в дороге. Но вот поезд тронулся и плавно покатился на юг. Как же интересно стало смотреть в окно! Вскоре Марти извлекла из дорожной сумки бутерброды и термос с чаем, путешественницы перекусили, потом поиграли в «крестики-нолики» и в «виселицу». Когда поезд миновал Ланкастер, няня занялась вязанием, а Калли предложила немного почитать, а потом вздремнуть часик-другой. Но спать не хотелось. На каждой станции Калли спрашивала, скоро ли они приедут. Но Марти лишь смеялась в ответ:
– Запасись терпением, детка. Еще не скоро!
Потом они ради забавы немного поболтали друг с другом на фламандском языке, но вдруг лицо Марти сделалось серьезным, и она тихо обронила, обращаясь к Калли:
– Постарайся не забыть этот язык. Пусть он станет твоим секретным знанием. Представляешь, ты начнешь говорить, а все вокруг только рты разинут от удивления. Никто же ведь ничего не понимает!
Калли это тоже показалось забавным, и она с улыбкой кивнула головой в знак согласия. Она хорошо понимала фламандскую речь. Даже тогда, когда Марти начинала говорить быстро, она все равно понимала каждое слово.
Но вот мало-помалу сельские пейзажи за окнами поезда уступили место фабричным постройкам, потом замелькали кирпичные дома, трубы, тоннели, и, наконец, поезд замер на платформе вокзала Юстон. Тетя Фиби уже стояла в толпе встречающих, радостно приветствуя своих любимых путешественниц рукой. Она сильно изменилась с тех пор, как Калли видела ее в последний раз. Короткая стрижка была уложена в красивый перманент, элегантная маленькая беретка кокетливо сдвинута набок, легкое платье из хлопчатобумажного шифона едва прикрывало колени, шелковые чулки на ногах и изящные туфельки с перепонкой и на высоких каблуках.
– О господи! – воскликнула Фиби, взглянув на дочь. – В этом килте ты похожа на сваренного в кипятке омара. Неужели нельзя было надеть на девочку что-нибудь полегче? – набросилась она на Марти.
– Когда мы выезжали, у нас было более чем прохладно, мисс! – обиделась та. – А все новые одежки Калли мы решили приберечь уже для заграницы.
– Хорошо! Как решили, так решили! Пошли, Каролина! Такси уже ждет! – Тетя Фиби повернулась к Марти: – Когда отправляется твой поезд в порт? У тебя еще есть время немного передохнуть и привести себя в порядок? Я забираю Калли. Прощайтесь прямо сейчас.
Калли вдруг почувствовала себя посылкой, которую передают из рук в руки.
– Мэм, а можно, Марти поедет с нами? – испугалась она, но тетя Фиби проигнорировала просьбу.
– Нет! Лучше попрощайтесь здесь. У меня еще куча дел, а завтра мы уже уезжаем. Счастливого пути, Марти! Надеюсь, тебя ждет хороший отдых. Китти тоже передает привет тебе и всем твоим близким. Дай Бог, чтобы все у вас дома было хорошо.
Марти наклонилась и поцеловала девочку.
– Будь умницей, дорогая! Веди себя хорошо! Счастливо отдохнуть! Я буду скучать по тебе, детка, – голос Марти дрогнул.
– Мы навестим няню на обратном пути, правда ведь? – Калли повернулась к Фиби.
– Разумеется, дорогая, если у нас будет в запасе пара свободных деньков.
– Как жаль, что ты не можешь поехать вместе с нами! – Девочка обхватила Марти руками за шею и прижалась к ней. До сих пор Марти была для нее самым важным человеком на свете. Няня незримо присутствовала в ее жизни всегда и везде. Можно сказать, они были неразлучны и днем и ночью. – Не хочу, чтобы ты уезжала! – Калли вдруг перешла на фламандский.
Марти тихо прошептала ей на ухо на своем родном языке:
– Не расстраивайся, малышка! Я тебя никогда не брошу!
– Пожалуйста, давайте обойдемся без трогательных сцен! Тем более на людях! – прервала их Фиби. – Марти тоже имеет право на свою личную жизнь, не забывай об этом, Каролина. К тому же она вовсе не хочет, чтобы ты тут начала реветь в три ручья. Скоро вы снова встретитесь…
Фиби взяла девочку за руку и потащила ее вдоль перрона, а Калли все время норовила повернуться назад. Она махала и махала рукой, пока Марти не смешалась с толпой пассажиров и не пропала из виду. А потом они с тетей вдруг оказались на огромной, залитой солнцем площади, запруженной машинами, повозками, автобусами. Резкие сигналы клаксонов сотрясали воздух, все вокруг полнилось звуками большого города. Точно как в Глазго, подумала Калли, только в несколько раз громче и оживленнее. И откуда здесь столько людей, тоскливо глянула она на забитые прохожими тротуары. И все куда-то торопятся, спешат… Потом они с тетей сели в такси, и Калли подумала, что они сейчас похожи на рыбок в аквариуме, только без воды. Она зачарованно разглядывала большие дома, проносящиеся мимо. Они нависали над проезжей частью улицы, словно скалы. Из окон проезжающих мимо автобусов тоже глазели люди. На мгновение Калли почувствовала себя абсолютно потерянной в этом бурлящем водовороте лиц, машин, домов. И такой маленькой!
Зато тетя Фиби явно была в своей тарелке. Она расслабленно откинулась на спинку сиденья и улыбнулась.
– Волнуешься? – спросила она, глядя на ошарашенное лицо девочки.
– Немножко! – стеснительно прошептала Калли. – А где мы будем жить?
– В моей квартире на Мерилибон-Хай-стрит. Тебе понравится, вот увидишь! Я декорировала твою спальню по самой последней моде. Завтра рано утром мы отправляемся в Дувр, чтобы успеть на паром. На пароме мы поплывем во Францию. Так я путешествовала на континент в годы войны, когда выступала на фронтах в составе концертных бригад.
– Я еще пока не очень хорошо владею французским! – честно призналась Калли.
– Уверена, ты все равно знаешь больше меня. К тому же в Европе почти все говорят по-английски. Мне хочется показать тебе столько сногсшибательных достопримечательностей. Надеюсь, впереди у нас по-настоящему прекрасный отдых. Незабываемые каникулы в Европе!
Калли промолчала, подумав, что предпочла бы лучше сидеть на берегу своего озера, тренируя Кулейна и заставляя его таскать палки из воды. Казалось бы, перспектива увидеть столько незнакомых красот должна была ее взволновать. Но никакого приподнятого настроения она не ощущала. Напротив! Странная пустота в желудке красноречивее всяких слов свидетельствовала о том, что все в ее жизни начинается с чистого листа и уже никогда и ничего не будет таким, как раньше.
4
Фиби долго мучилась без сна. Твердое намерение устроить дочери незабываемые каникулы давило дополнительным грузом проблем. Какой же жалкой замухрышкой показалась ей Калли, когда она увидела ее выходящей из вагона. Старый килт, линялая кофточка, этакая серая мышка, впервые попавшая в большой город. Но теперь все у них будет по-другому. Тем более что и Марти больше нет рядом. Первым делом Фиби заставит дочь переодеться! А уже потом… Впереди у них целых четыре недели отдыха. Будет время для того, чтобы получше узнать друг друга.
Кажется, она предусмотрела все: наряды, костюмы для пляжа и для купания, платья для прогулок и для приемов и встреч с друзьями Мейси. Билл тоже обещал заглянуть к ним со своей последней пассией, а он умеет отлично ладить с детьми. Каролина расцветет под лучами южного солнца, исчезнет с лица эта пугающая бледность, появится румянец на щеках. А уж впечатлений будет выше крыши! Старинные замки, соборы, виноградники, сады… Каролина не только хорошо отдохнет, но и узнает много нового. Образовательные планы для дочери у Фиби тоже были уже готовы.
Конечно, в качестве начального этапа обучения академия мисс Камерон подходила как нельзя лучше. Но девочка растет, она должна привыкать к строгому распорядку и режиму дня. Пора определять ее в хорошую закрытую школу, где она получит возможность общаться с девочками своего круга. Да и уровень образования, которое получают выпускницы таких учебных заведений, позволяет им потом шлифовать свои знания уже за границей. У Калли должно быть все, чтобы занять достойное положение в обществе, удачно выйти замуж и устроить свою личную жизнь так, чтобы ничто в будущем не напоминало ей о постыдном статусе незаконнорожденной. Но пока говорить об этом еще рано, и особых причин для того, чтобы посвящать дочь во все подробности ее биографии, у Фиби тоже пока нет.
Сэр Лайонел твердо придерживался взятых на себя обязательств. Его адвокаты продолжали исправно субсидировать бывшую невесту сына, а потому финансовое положение его внучки было более чем прочным. К чести Фиби, она не взяла ни единого пенса ни из наследства Артура, ни из тех доходов, которые приносило имение. Все это целиком и полностью откладывалось на будущее приданое дочери. Единственное, что она позволила себе принять в качестве дара, – это дом в Шотландии. Все остальное по праву принадлежит Каролине. Сама же Фиби зарабатывала себе на жизнь, выступая в одном из лондонских театров.
Правда, времена изменились. Когда-то она блистала юной звездочкой на подмостках варьете, но за минувшие годы подросли уже новые звездочки, более молодые и раскованные. Да и вкусы публики стали иными. Она попросту не поспевала за веяниями театральной моды. Приходилось с грустью констатировать, что пик ее сценической карьеры – увы! – уже в прошлом. Правда, неожиданно для себя самой Фиби нашла себя в амплуа характерной актрисы и с успехом играла пожилых матрон с севера, веселя зрителя непонятным шотландским акцентом или забавным йоркширским диалектом. Изредка перепадали и небольшие роли в кино. Фиби даже обзавелась собственным агентом, который постарался включить ее имя в картотеки большинства киностудий. Конечно, совсем не о такой сценической карьере мечтала когда-то юная Фиби Фей. Но музыкальные водевили и оперетки канули в Лету. А новое амплуа позволяло ей не только содержать себя, оплачивать все счета и аренду жилья, но и красиво одеваться. Грех жаловаться на судьбу, особенно если вспомнить, что многие актеры вообще не имеют работы и откровенно голодают. А уж она-то прекрасно знает, что такое голод и холод. Сама когда-то так начинала в Лидсе.
Впрочем, благодаря своей внешности, красивому голосу и сценическому обаянию, Фиби быстро выбилась тогда на первые роли. А вскоре ее заметил сам великий импресарио Джордж Эдвардс. К тому времени, как он лично пригласил ее в Лондон в свою знаменитую труппу «Гейети», молодая актриса уже успела избавиться от своего провинциального акцента. И вот этот акцент снова пригодился ей много лет спустя. Именно благодаря ему она и получает эпизодические роли в кино.
Ну а если в работе случались простои, то Фиби не расстраивалась и с готовностью шла помогать своей подруге Мейси в школе хореографии и сценического искусства. Вела там занятия по вокалу, сценическому мастерству, а также преподавала декламацию и выразительное чтение. Какое счастье, что Каролина совершенно не интересуется театром. У нее в голове одни только собаки, пони, разбитые в кровь коленки и прочие деревенские радости. А ведь она заслуживает гораздо лучшей участи. Что ж, первейшей задачей Фиби как матери на ближайшие четыре недели будет приобщить дочь к настоящей европейской культуре, познакомить со всеми благами цивилизации, привить ей вкус к удобной и комфортной жизни.
Фиби улыбнулась, снова вспомнив, в каких условиях приходилось начинать ей самой, как она ребенком пела за жалкие пару шиллингов, собирая на свои выступления таких же нищих зрителей, как и сама, на задворках жилых кварталов Лидса. Разве могла она тогда представить себе, в каком привилегированном мире будет жить ее собственная дочь?
Нет, никто не посмеет упрекнуть ее в том, что она не сделала все, что могла, ради дочери! Воистину, права Эмили Дэвисон, воскликнувшая когда-то, что дела всегда красноречивее любых слов. Как известно, эта воинствующая суфражистка предпочла в 1913 году смерть, бросившись во время скачек в Дерби под копыта лошади самого короля Георга V.
Фиби подавила тяжелый вздох, вспомнив вдруг, когда она впервые увидела Артура. На королевских скачках в Дерби. Артур, одетый строго по протоколу: серый цилиндр и все такое, – с аппетитом уминал за обе щеки кусок мясного пирога.
Что ж, по крайней мере, его дочь никогда не узнает, что такое голод и нужда. А в окружающем их мире полно и того и другого. Да и вообще, война разрушила столько человеческих судеб. Вот и все подруги Фиби: и Китти, и Мейси – так и остались одинокими. Стольких мужчин недосчитались женщины после победы. «Ах, мой дорогой Артур, – снова вздохнула Фиби и перевернулась на другой бок, все еще надеясь заснуть. – Ну почему я должна сама все решать? Почему ты не вернулся живым?» Она безвольно откинулась на подушку и впервые за долгие годы позволила себе вспомнить в мельчайших подробностях тот незабываемый уик-энд, который они провели вместе в 1916 году.
5
1916 год
Фиби заметно нервничала, стоя за кулисами в ожидании своего выхода. Она знала, что на представлении присутствует Артур. Как только опустился занавес и умолкли последние аплодисменты, она опрометью бросилась к себе в уборную. Надо немедленно сбросить с себя сценический костюм и предстать перед Артуром во всей красе. Для встречи с ним она выбрала самый красивый наряд: платье из розового панбархата и боа из лебединых перьев. Сегодня она должна быть особенно красивой, но в то же время – ничего сценически пошлого! Никаких ассоциаций с танцовщицами варьете, чьими открытками уставлены витрины всех газетных киосков. Нет, она просто красивая девушка, вышедшая на прогулку по городу со своим кавалером, который вырвался в кратковременный отпуск с фронта.
Артур терпеливо дожидался ее на улице возле театрального подъезда. Он был в военной форме.
– Давай немного прогуляемся пешком, – предложила она ему. – Подышим свежим воздухом.
Стояла красивая звездная ночь. Легкий морозец мгновенно превращал их дыхание в пар. Они миновали Трафальгарскую площадь и медленно пошли вниз по Пиккадилли, в сторону Сент-Джеймсского дворца, потом свернули на Джермин-стрит. Артур заказал поздний ужин в ресторане отеля «Кавендиш».
Фиби была здесь лишь однажды. По приглашению самой хозяйки заведения, мисс Розы Льюис, которая дружила с самим старым королем. К тому же мисс Роза славилась на всю столицу непревзойденным кулинарным искусством. Мистер Эдвардс представил ей нескольких артисток из своей труппы. Девушек угостили роскошным ужином и даже разрешили порадовать своим вокальным мастерством офицеров-фронтовиков, пребывающих на отдыхе. Все, разумеется, было в высшей степени пристойно и благообразно, но выступление солисток варьете придало вечеру особый блеск и даже высекло искру веселья.
– У меня в этот ресторан постоянный пропуск! – не преминул похвастаться ей Артур. – Дело в том, что мой отец – старинный друг мисс Льюис, и всякий раз, когда мы приезжаем в Лондон, мы тотчас же оказываемся на ее попечении. И кроме того, здесь тихо. Мне нравится камерная, почти домашняя атмосфера этого места. Не то что в других барах и кафе, заполненных толпами народа. Не очень хочется из одной толпы сразу же попадать в другую.
Их усадили за небольшой столик, укрытый от посторонних глаз резными жардиньерками. Фиби оглядела просторный зал удлиненной формы со стенами, обитыми дубовыми панелями. Зал был полон, но знакомых лиц она не обнаружила. Фиби вздохнула с облегчением и внезапно почувствовала страшный голод.
– Кухня здесь изумительная! – продолжал между тем свой экскурс Артур. – Мисс Роза лично наблюдает за процессом приготовления блюд на кухне. Наверху около сотни номеров, которые в основном резервируются для постоянных клиентов. Но мисс Роза – сама доброта. Конечно же, она не может отказать бедным фронтовикам, оказавшимся в Лондоне на побывке. Более того, она даже не берет с них за постой. Каким-то образом изыскивает возможность взимать дополнительную плату со старых почтенных джентльменов, имеющих деньги, а все фронтовики обслуживаются у нее бесплатно. Знаешь, я всегда чувствую себя у мисс Розы как дома. Впрочем, хватит обо мне! – Артур порывисто сжал руку Фиби. – Ты сегодня была неподражаема! И ревю замечательное. И этот малый, Лесли Хенсон, тоже выше всяких похвал. Выглядишь потрясающе! Много лучше, чем когда мы с тобой виделись в последний раз во Франции. Тогда ты мне показалась такой худенькой.
– Еще бы! Мы же метались из одного госпиталя в другой, из одного лагеря в другой. Иногда настолько уставали, что просто валились с ног. И есть не хотелось. Ты тоже… Когда мы встретились в Кале, у тебя был такой вид, словно ты вышел прямиком из ада.
«Ну вот, – сокрушенно вздохнула она, – а ведь не собиралась говорить о войне». Но стоит взглянуть на Артура, как понимаешь: никуда от этой темы не деться. Он и сегодня выглядит неважно, будто весь на нервах.
– Мне тяжело далась неделя, которую я провел в родительском доме! – Артур словно прочитал ее мысли. – Мама у нас самый настоящий диктатор! Не отпускала меня от себя ни на секунду. А за ужином обязательно подсовывала в качестве соседки какую-нибудь глупенькую девчушку.
– Она же хотела как лучше. Старалась развлечь тебя, познакомить с хорошенькими девушками, – проговорила Фиби примирительным тоном. А что еще она могла сказать? Хотя если честно, то новость о том, что мать Артура активно занялась поисками подходящей партии для своего единственного сына, ее совсем не обрадовала. – Как твоя сестра?
– Верити приехала домой всего лишь на один день, клещами вытягивала из меня всяческую информацию о том, что делается на фронте, и без конца жалела всех наших славных ребят из Итона, которые все как один ушли на фронт. Бедняжка! Наши ряды сильно поредели за последние пару лет. Боюсь, что к концу войны у сестры будет негустой выбор по части женихов, если будет вообще. На фронте сейчас такая мясорубка, страшно подумать! Плюс еще газовые атаки… – Артур замолчал, а потом энергично тряхнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя невеселые мысли. – Все! Больше никаких разговоров о войне! Я просто хочу смотреть на тебя, любоваться твоим лицом и ни о чем не думать. Как замечательно, что судьба подарила мне встречу с тобой! А через какое-то время снова свела нас вместе. Кстати, я никогда не понимал, почему мы тогда расстались…
Фиби сделала глоток вина.
– Мне показалось разумным выходом из сложной ситуации – перестать видеться, ведь твоя мать…
– Ты разговаривала с мамой? Когда? – Артур наклонился к ней и еще крепче сжал ее руку.
– На скачках в Дерби. Помнишь, когда мы встретились все вместе во время ленча? Она тогда обронила, что, если наши отношения примут серьезный характер, тебе придется оставить гвардию.
Артур раздраженно отставил свой бокал в сторону.
– Как она могла! Она не имела права вмешиваться в мою личную жизнь! Почему ты не рассказала мне об этом разговоре раньше?
– Не хотела. А потом, ты же помнишь, в тот день произошел этот ужасный инцидент с мисс Дэвисон. О чем еще можно было думать после ее трагической гибели?
– Да, жалко ее, конечно. Очень жаль! Но еще горше от осознания того, сколько времени потратили впустую! Сколько хороших писем я бы получил от тебя за все те годы, что мы не общались. И, наверное, если бы мне пришлось оставить гвардию, это тоже было бы только к лучшему. Вступил бы в другой полк. Знаешь, немного осталось нашего брата, офицеров гвардии, после битвы на Марне и под Монсом! – Артур тяжело вздохнул. – Мама все еще живет в прошлом, в том мире, которого уже больше нет. Война – кровавая бойня, вмиг разрушившая все иерархические построения минувших столетий, выбросившая на свалку деление британцев на сословия и прочую чушь. Столько пэров, наследников громких титулов, выпускников аристократических школ и просто хороших парней полегло на полях сражений! В бою не имеет значения, какое у тебя звание и есть ли у тебя титул. Знала бы ты, как умирали многие мои однополчане, харкая кровью, изнемогая от боли в полевых госпиталях, моля лишь об одном: чтобы побыстрее закончились их невыносимые страдания. Фиби, я так по тебе скучал! Пытался флиртовать с другими девушками, хотел заполнить ту пустоту, которая образовалась в моей жизни после твоего ухода. Но ничего не помогало. Везде и всюду я думал только о тебе.
Фиби почувствовала, что от избытка чувств она вот-вот расплачется. Но устраивать мелодраматическую сцену на людях тоже не хотелось.
– Здесь очень душно! – прошептала она едва слышно. – Еще немного, и я лишусь чувств от нехватки воздуха.
– Хорошо! Тогда пошли ко мне в номер и поужинаем там.
Она кивнула в знак согласия, и Артур повел ее по лестнице на третий этаж, где располагался его номер. Они молча прошли по пустынному коридору, вслушиваясь в скрип рассохшихся половиц, и остановились возле запертой двери. На какое-то мгновение Фиби охватило смятение. Наверное, не нужно этого делать, подумала она. Надо было просто заказать такси и уехать домой. Но в ту же минуту она отбросила прочь все сомнения. Будь что будет! Она должна побыть какое-то время наедине с Артуром. Когда еще они встретятся в следующий раз? Разве они не имеют права хотя бы на одну-единственную ночь?
Он распахнул дверь, приглашая ее в номер. Красивая гостиная, на стенах многочисленные литографии на тему охоты и спорта, на окнах веселенькие ситцевые занавески, уютная ниша с небольшим обеденным столом. Рядом спальня. Фиби сняла плащ и положила его на кресло, скользнув взглядом по комнате: повсюду вещи Артура, приятно пахнет табаком и дорогим одеколоном. Таким изысканным парфюмом обычно пользуются щеголи, осаждающие театральные кулисы. Впрочем, Артур тоже был отменным франтом и заботился о своем туалете с не меньшим рвением, чем она сама.
Подали ужин, и они уселись за стол. Фиби пригубила шампанское и не почувствовала никакого вкуса. Только пузырьки воздуха ударили в ноздри. Напряжение между ними не спадало. Когда закрылась дверь за официантом, она взглянула на Артура и, не говоря ни слова, рухнула в его объятия, дав волю слезам.
– Прости! Прости меня! Я думала, что так будет лучше!
Он осторожно тронул мизинцем ее губы, и она почувствовала на щеке прохладу в том месте, где по коже прошлось его золотое кольцо-печатка.
– Сейчас ты со мной, и это – главное. Лучший вечер за весь мой отпуск. Ты понятия не имеешь, как я жаждал этого мгновения. Сколько раз я бесцельно шлялся возле твоего театра в надежде случайно встретить тебя на улице. Я писал тебе, но ты не отвечала. Не будем же сейчас попусту тратить наше время, размышляя о том, что и как могло бы быть лучше. Главное – сейчас мы вместе, и мы – одни.
Она поцеловала его, вначале медленно, робко, словно пробуя на вкус, и в ту же минуту волна влечения затопила их обоих. Неудержимое желание слиться воедино, почувствовать вкус тела друг друга было столь велико и всеобъемлюще, что были отброшены прочь все условности и та ложная стыдливость, которую Фиби так хорошо изображала на сцене. Ужин так и остался нетронутым. Он остывал на столе, в то время как влюбленные срывали друг с друга одежду, лихорадочно искали застежки и пуговицы, чтобы побыстрее освободиться от ненужных пут, и, наконец, рухнули абсолютно нагими на кровать и предались любви. Они наслаждались друг другом, с удовлетворенными улыбками созерцая собственные отражения в висевшем напротив огромном зеркале в массивной позолоченной раме. В зеркале отражалось каждое их движение, и созерцание реакции друг друга на нескончаемые ласки лишь усиливало остроту наслаждения. Их любовь, она была сама нежность, сама радость, а потом вдруг стремительный взрыв страсти, и Фиби, обхватив руками тело Артура, почувствовала, как он вошел в нее и задвигался внутри сильными и мощными толчками. И по ее телу вдруг разлилось такое блаженство, которого она никогда не испытывала ранее.
А потом они лежали, откинувшись на подушки, пресыщенные ласками, уставшие, но счастливые, получившие сполна все, что может дать физическая близость. Фиби с некоторым любопытством разглядывала в неярком свете ночника растянувшегося рядом с ней Артура. Так вот оно как бывает, когда мужчина и женщина занимаются любовью, размышляла она. С ним все получается так естественно, так просто… Какая же она дурочка, право! Столько лет отказывать себе в таком удовольствии! Ведь их потянуло друг к другу с самой первой встречи, с того момента, как они познакомились на свадьбе мисс Лили Элси много лет тому назад. Артур прав, столько времени растрачено впустую. Но сейчас они вместе, и это главное. Этот красивый мужчина, лежащий рядом с ней, отныне и навсегда останется в ее жизни. И она с ним больше никогда не расстанется. Артур заснул. Фиби подняла с пола стеганое одеяло и прикрыла им голое тело, а потом тихонько легла рядом, свернувшись калачиком.
Утром они вместе плескались в ванне, намыливали друг друга, смывали губкой мыльную пену и все время смеялись, словно впереди у них еще целая вечность счастья. Столько времени, чтобы доставить радость друг другу и ублажить свои тела, открывая для этого все новые и новые способы. Завтрак им тоже принесли прямо в номер, и по обилию еды Фиби поняла, что завтрак подали на двоих. Закутавшись в халат Артура, она без тени смущения вышла к столу и, усевшись, спокойно стала ждать, пока ее обслужат. Яйца, ветчина, хрустящие тосты, свежайшие сдобные рогалики, высокий серебряный кофейник с горячим кофе. Настоящее пиршество для изголодавшихся любовников.
– Итак, какие у нас планы на день? – улыбнулся ей Артур. – Предлагаю пойти и купить тебе кольцо.
– Наверное, мне все же стоит для начала заглянуть на репетицию. Да и сменить вечернее платье тоже не мешает.
– Когда же ты вернешься? Не забывай, сегодня мой последний день!
– Помню-помню! Я постараюсь управиться за пару часов.
Что она делает, мысленно спохватилась Фиби, уже стоя в дверях. Разве она не может пожертвовать всеми делами, чтобы провести весь этот день с Артуром? К тому же, если она сейчас заглянет к себе в квартирку на Литл-Портленд-стрит, то товарки засыплют ее вопросами. Что да как? Не проще ли купить себе что-то из одежды, а потом зайти в какую-нибудь химчистку и попросить их разрешить переодеться? Говорят, в некоторых химчистках к услугам клиентов есть даже душ. Так что все можно устроить проще простого.
Так или иначе, а «Кавендиш» покидала женщина, имеющая мало общего с той, что вошла туда накануне вечером! Вчера каждый из них был как бы сам по себе, а сегодня они уже пара. И никто не разлучит их. Никогда! Нет, она не станет портить ему последний день отпуска. Сейчас она возьмет и сделает что-то из ряда вон, нечто такое, чего никогда не позволяла себе. Позвонит в театр и скажет, что заболела, попросит дать ей отгул и пропустит спектакль. Впервые за всю свою сценическую карьеру! Подумаешь, перетерпят как-нибудь один вечер. Хотя такое отношение к театру в корне противоречит ее принципам. Но ничего не поделаешь! Значит, придется пересматривать и сами принципы.
