Текст книги "Спасенная с «Титаника»"

Автор книги: Лия Флеминг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава 4

Селеста посмотрела через траурную вуаль на судно, которое отвезет ее обратно в Америку. Ноги словно налились свинцом, когда она шла по сходням, ведущим на палубу первого класса. Ее брат, напротив, рвался вперед: ему не терпелось изучить трансатлантический лайнер от носа до кормы.

– Подожди меня! – окликнула его Селеста.

Селвин обернулся и сверкнул улыбкой.

– Ползи быстрей, черепаха, я жажду своими глазами увидеть знаменитый «Титаник», вокруг которого столько шума! Да, папа хочет, чтобы ты познакомилась с этой милой старушкой, тетей архидьякона.

– А-а, с моей компаньонкой. В самом деле, неужели замужняя женщина не может плыть на корабле без спутницы? Надеюсь, миссис Грант окажется лучше той ужасной женщины, что сопровождала меня в Англию. Видела, что я переживаю из-за мамы, и все равно не закрывала рта всю дорогу.

– Гровер совершенно ясно выразился, чтобы мы не отпускали тебя одну, – пожал плечами Селвин, – хотя почему он сам не приехал вместе с тобой, ума не приложу. Да и малыша Родди все хотели повидать. Мама, бедняжка, так и не подержала его на руках.

– Ох да, мой муж – очень занятой человек.

– Ради всего святого, речь о похоронах твоей матери! Разве тебе помешала бы его поддержка в пути, особенно в таких печальных обстоятельствах?

Селвин относился к тем людям, которые не выбирают слова, и за это качество, как и за многие другие, Селеста обожала брата.

– Вы все прекрасно позаботились обо мне. Конечно, было бы легче, если бы муж и сын находились рядом, но Гровер сказал, что похороны – мероприятие не для детей.

– И все же он мог бы постараться приехать с тобой, сестренка.

– Знаю. Просто…

Как объяснить Селвину, что Гровера не интересует ни ее семья, ни Англия? Собственные родители у него под боком, и, кроме того, он сказал, что нельзя нарушать режим дня Родди. Теперь Селеста только и думает, как бы поскорее вернуться домой к сыну и войти в прежний ритм жизни, а для этого нужно забраться на спину громадного стального кита и плыть на запад, в Акрон, штат Огайо.

Селвин помог сестре устроиться в каюте, проследил, чтобы у нее было все необходимое и она могла спокойно лечь. Если путешествие будет таким же утомительным, как пять недель назад, Селесте придется тяжко и большую часть времени она проведет лежа.

В Нью-Йорк она собиралась плыть на другом судне, но угольная забастовка нарушила расписание пароходов, поэтому ей поменяли билет и предоставили место на «Титанике». Возможность совершить первый рейс на роскошном корабле, о котором писали все газеты, должна была привести Селесту в восторг, однако она поднялась на борт с тяжелым сердцем. Когда-то теперь она встретится с братьями, застанет ли в живых отца? После смерти матери он выглядел таким сломленным…

Апартаменты первого класса располагались на верхних палубах; каюты-люкс и салоны соединялись коридорами, устланными толстыми мягкими коврами. Каюту Селесты освещали яркие электрические лампы, кровать была оборудована медным ограждением и застелена изысканным бельем, сверху лежало стеганое пуховое одеяло. Стены были оклеены тиснеными обоями, как в номере дорогой гостиницы, и повсюду стояли живые цветы. Правда, аромат оранжерейных лилий, фрезий и жасмина не мог полностью заглушить запаха свежей краски. Вышколенные стюарды готовы явиться на порог, стоит Селесте нажать кнопку. Если бы только не пахло краской и клейстером и на нее не накатывала эта ужасная тошнота! Какая жалость, что она подвержена морской болезни, ведь морские путешествия нынче – развлечение для состоятельных людей.

С миссис Грант, престарелой вдовой, они встретились на верхней площадке парадной лестницы, возле часов, украшенных замысловатой резьбой. Селвин восхитился элегантными изгибами лестницы и огромным решетчатым стеклянным куполом, который свободно пропускал солнечный свет вниз, на резные дубовые балюстрады.

– Тут по перилам не покатаешься, верно, сестричка? – улыбнулся он. – В жизни ничего подобного не видел.

Ада Грант намеревалась провести лето у сестры в Пенсильвании. До отхода судна времени как следует познакомиться не было, и Селеста обещала побеседовать со своей дуэньей за чаем.

Селвину пора было уходить, но Селеста не отпускала его руку. По ее щекам покатились слезы, она прильнула к брату.

– Как жаль, что не я могу задержаться в Англии подольше.

– Держись, сестренка. Наша мама уже на небесах.

Ей нестерпимо хотелось открыться Селвину, рассказать правду.

– Это так, и мне надо ехать домой. Я нужна Родди, хотя… Присмотрите за папой, ладно?

Внутри у Селесты все переворачивалось при мысли, что овдовевший отец и братья считают ее счастливицей. Как же, ведь она замужем за состоятельным бизнесменом, у нее чудесный сынишка и большой красивый дом. На самом деле близкие знают лишь то, что позволяет им знать Селеста. Она не вправе причинять им боль.

– До свидания, и удачи. – Селвин обнял сестру. – Bon voyageи все такое. Не затягивай с приездом, а то Родди вырастет совсем большим, пока мы его наконец увидим. – С этими словами он зашагал прочь по коридору.

Селестина удрученно смотрела вслед брату. Кажется, она еще никогда не чувствовала себя так одиноко. Сейчас ей нужен глоток свежего воздуха и последний взгляд на причал. Нужно попрощаться со своей страной. Будь британкой и не раскисай, – приказала себе она, вспомнив слова отца, который накануне вечером застал ее плачущей. Селесте не хватило мужества поведать ему истинную причину своих слез.

Она застегнула на все пуговицы новое черное пальто, заколола шляпку булавкой, решительно опустила на лицо темную вуаль и двинулась по обшитому деревом коридору. Ноги утопали в мягком ковре, выполненном в двух оттенках синего, темном и светлом. На каждом углу стояли улыбчивые стюарды, готовые сопроводить Селесту на прогулочную палубу.

Судно пробуждалось к жизни, и ей хотелось увидеть, как корабль выйдет из доков, двинется по Саутгемптонскому заливу и дальше в направлении Шербура, который находится за семьдесят миль отсюда, на другой стороне Ла-Манша. Следующую остановку «Титаник» сделает во Франции.

Звук пароходного гудка разнесся над гаванью. У ограждения на пирсе собралась большая толпа. Люди влезали на столбы, высовывались из окон, забирались на все доступные возвышения, чтобы помахать и покричать вслед отплывающему кораблю. Ах, если бы Селесте вновь сделаться маленькой девочкой и, стоя на берегу реки в Сидмуте, глядеть, как красавцы парусники скользят по водной глади! Родди понравилось бы это зрелище. Ему уже почти три года, и он щебечет, как птичка. Селеста купила ему книжки с фотографиями Лондона, открытки, на которых изображен «Титаник», и игрушечную яхту – с их помощью она объяснит мальчику, куда уезжала.

«Титаник», ведомый небольшими буксирами, медленно вышел из дока и развернулся носом на юг. У стенки в гавани, точно норовистые лошади, привязанные в стойле, были пришвартованы два других крупных лайнера. Неожиданно поднялась волна, и на глазах у Селесты один из них начал приближаться к проходившему мимо «Титанику».

– На «Нью-Йорке» лопнули тросы! – крикнул матрос у нее за спиной.

– Сейчас он в нас врежется! – завопил кто-то из пассажиров.

Все взгляды были прикованы к «Нью-Йорку». Его корма разворачивалась наружу, неумолимо приближаясь к «Титанику», однако на помощь уже спешил маленький буксир, который закрепил оборванный трос и попытался оттянуть «отбившегося жеребца» назад в «конюшню», к берегу. Тем временем капитан на мостике поворачивал штурвал, мало-помалу уводя судно с пути наползающего «Нью-Йорка». Селесте показалось, что «Титаник» двинулся задним ходом.

– Все, опасность миновала. На волосок прошли!

Среди очевидцев происшествия пронесся вздох облегчения, однако Селеста услыхала, как один из стюардов пробормотал себе под нос: «Эта посудина мне и раньше не нравилась, а теперь и подавно. Еще даже в море не вышла, а уже проблемы начались!»

Селеста спрятала улыбку. Моряки – народ суеверный, а ей некогда забивать себе голову подобными глупостями. Человек сам творит свою судьбу, в этом она согласна с Гровером. К чему думать о бедах, которые не случились? Достаточно и тех, что есть. Умение и опыт помогли предотвратить аварию, это добрый знак, сулящий успех путешествию.

Теперь корабль лег на курс и опаздывает всего примерно на час. Пора продолжить осмотр этого плавучего дворца, решила Селеста, только сперва нужно выпить чаю с компаньонкой. Миссис Грант ждала ее в кафе «Паризьен».

– Все так современно, не правда ли? Мы словно на открытой террасе, а эти решетки для вьющихся растений совсем как настоящие! Здесь позаботились о каждой мелочи. Много света, воздуха, вокруг – морские пейзажи. Путешествие обещает быть весьма приятным!

Селеста попыталась проявить энтузиазм, но мысли ее были заняты Селвином, возвращавшимся домой, и тем, что ждет ее в Акроне, Огайо.

Позже она совершила прогулку по палубе, еще пахнущей свежей краской, и насладилась знакомыми мелодиями в исполнении судового оркестра, который играл неподалеку на открытом балконе. На глаза ей попались таблички, указывающие местонахождение гимнастического зала, бассейна и турецких бань. Селеста отправилась в читальный зал, намереваясь посидеть в тишине за книгой – она читала «Обитель радости» Эдит Уортон. Большую часть времени на пароходе она будет проводить в одиночестве, ее прибежищем станет читальня с мягкими креслами и письменными столами. Комната отделана в георгианском стиле: стены с лепниной выкрашены белым, простая обстановка и эркерное окно, которое выходит на прогулочную палубу, – от него в помещении еще больше света. Можно удобно устроиться и погрузиться в чтение.

И все же, по мере того как волны уносили судно прочь от берега, Селеста почувствовала в желудке знакомое неприятное ощущение. Пожалуй, лучше перебраться в каюту, в уютную кровать под балдахином, и переждать, пока морская болезнь не отступит. Роскошь, конечно, не заменит счастья, но определенно может скрасить горечь страданий.

Глава 5

Наступило воскресное утро. Мэй, краем уха слыхавшая, что где-то на верхних палубах должна проходить церковная служба, спросила у стюарда, где именно.

– Вход разрешен только пассажирам первого и второго класса, мэм, – ответил тот, смерив ее взглядом.

– Я принадлежу к Церкви Англии, где же мне молиться? – решительно произнесла Мэй.

Грубая манера стюарда ее не смутила.

– Сейчас узнаю, – вздохнул он. – Ждите здесь.

Привыкнув к качке, Мэй чувствовала себя заметно бодрее. Джо взялся присмотреть за Элен и отпустил жену немного прогуляться. Одетая в свой лучший наряд, она выглядела вполне респектабельно. С какой стати ее не пустят в церковь вместе с остальными?

Судя по тому, что стюарду пришлось побегать, вопрос Мэй вызвал некоторое замешательство, однако в конце концов он повел ее наверх, где, отпирая какие-то потайные двери, препроводил в святая святых.

– Вы правы, мэм, на службу допускаются все.

Здесь не было ни намека на запахи тушеного мяса, подливы и застарелого пота. Вместо этого в воздухе витали ароматы белых лилий, гвоздик, сигарного дыма, а под ногами лежали пушистые ковры с прекрасным орнаментом. Мэй, одетая слишком просто, стеснялась своего вида, но никто из прогуливающихся не обращал на нее ни малейшего внимания. Стюард торопливо семенил, пока они не оказались в роскошном ресторане, где рядами стояли стулья, обитые кожей, а в дальнем конце располагалась кафедра.

– Прошу вас, мэм, оставайтесь на задних рядах, они специально предназначены для посетителей.

Мэй поняла, что под «посетителями» подразумеваются пассажиры третьего класса, и, к своей радости, обнаружила, что является не единственной храброй душой, дерзнувшей ступить на чужую, закрытую территорию. В действительности посетителей оказалось довольно много; рядом с ней сидела женщина в неказистом пальто и простенькой шляпке.

Вскоре помещение заполнилось «богатыми и знаменитыми», как назвала их соседка Мэй, признавшаяся, что сама пришла сюда исключительно поглазеть и посудачить.

– Вам, стало быть, тоже интересно, как живет другая половина? Только поглядите на эти шляпки! Уверена, каждая из них стоит столько, сколько наши с вами мужья и за год не заработают! Говорят, на этом корабле плывут главные богачи в мире: Астор, Гуггенхаймы… Голову даю на отсечение, некоторые из этих красоток – вовсе не их жены. Вообразите, одна такая держала на руках собачонку в бриллиантовом ошейнике!

Женщина сыпала именами, объясняла, кто кому кем приходится, однако громкие фамилии ни о чем не говорили Мэй.

Немного спустя прибыл капитан в сопровождении нескольких членов экипажа. Они принесли с собой листки с текстами церковных гимнов и передали их по рядам. Капитан провел скромную службу, которая пришлась по нраву представителям всех христианских конфессий. Песнопение проходило вполголоса, но красивые гимны всегда вдохновляли Мэй, и когда дошло до слов «Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его и прославлю его» [1]1
  Строчка из 90-го псалма. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть], она не сдержала душевного порыва, запела громче, и ее сильное сопрано перекрыло прочие голоса, так что сидящие впереди начали оборачиваться. Смутившись, Мэй покраснела и умолкла.

Она украдкой рассмотрела капитана Смита. Вблизи он выглядел старше, чем ей представлялось, у него была статная фигура и убеленные сединой волосы. Мэй невольно вспомнила привычные молитвенные собрания в приходской церкви Дина, и ее вновь захлестнула волна паники: как же это, они все там, а она здесь, среди чужих людей, на стальном корабле, плывущем по воле волн! Завтра девушки с фабрики начнут новую рабочую неделю у станков без нее. Интересно, хоть кто-нибудь из них скучает по ней?

Однако же сегодня Мэй представилась возможность одним глазком заглянуть в мир, где пассажиры носят меха, изящные шляпки, бархатные сюртуки и элегантные кожаные туфли. Ребенка лет двух, разодетого в шелка и теплую мягкую фланель, унесла из комнаты молодая служанка, едва он начал вертеться и капризничать. Мэй порадовалась, что не взяла с собой Элен, и не в последнюю очередь по той причине, что домотканые одежки девочки в сравнении с нарядами малыша смотрелись бы убого. Ну а раз она тут одна, можно не спеша разглядывать обстановку и наблюдать за публикой.

Мэй никогда в жизни не видела таких великолепных помещений. Панели из дерева, которыми были обшиты стены, украшала изысканная резьба в виде цветов и листьев, – Джо знает, как делаются такие вещи. Под белым потолком, украшенным богатой лепниной, висели купола, из которых лился яркий электрический свет. Неудивительно, что у всех дверей дежурят стюарды: их обязанность – по окончании богослужения быстренько вернуть таких, как Мэй, на нижние палубы. Пред Богом, может быть, все и равны, печально усмехнулась она, но на борту этого английского судна каждый занимает место сообразно своему положению. Уже то, что ей позволили находиться в одном зале с важными особами – пускай всего несколько минут, – следует почитать за честь. Впрочем, Мэй не возражала против разделения. Все по справедливости, ведь благородные люди выложили за свои билеты гораздо больше, чем она, и эта роскошь – для них. Палуба А на «Титанике» – все равно что другой мир. Обременена ли Америка такими же классовыми различиями или это действительно свободная страна?

* * *

Селеста посетила утреннюю церковную службу в ресторане на палубе первого класса. Среди тех, кто сидел впереди, были многие известные персоны: дамы из богатых домов Бостона и Филадельфии; сливки нью-йоркского общества – Асторы, Гуггенхаймы, Уайденеры. Вот Уолтер Дуглас, основатель фабрики по производству овсяных хлопьев «Квакер Оутс»; вот знакомое лицо со страниц акронского журнала «Маяк» – этот человек возвращается с супругой из Парижа. Вместе с Селестой на борту находятся самые состоятельные люди в мире. Гровер будет впечатлен, когда услышит фамилии именитых пассажиров.

Молитвенное собрание скорее напоминало бал, нежели богослужение. Капитан провел прекрасную службу, учитывая принадлежность молящихся к различным конфессиям, однако от этого Селестина только больше затосковала по Англии.

Она вспоминала купол Личфилдского собора, утренний перезвон его колоколов, плывущий над городом, глубокое бассо профундо соборного органа, шествие мальчиков-певчих, одетых в белое с алым, настоятеля в золотом облачении.

Служба на корабле прошла весьма достойно; по крайней мере, на нее допустили пассажиров из других классов. Селеста слышала вдохновенное пение одной молодой женщины в последнем ряду. Женщина пела сильным и чистым голосом, однако сделала резкое диминуэндо, сообразив, что находится не в шатре христиан-баптистов, а на символической воскресной службе. В конце богослужения стюарды потихоньку выпроводили сидящих сзади, как будто их присутствие могло каким-то образом оскорбить чувства пассажиров первого класса. А жаль, улыбнулась Селеста, ей бы хотелось получше рассмотреть обладательницу восхитительного голоса и поблагодарить за то, что своим пением она украсила общий хор, пусть и пропела всего несколько строк. Должно быть, она хорошая женщина.

По всей видимости, путешествие и впрямь будет долгим. Единственная компания Селесты – престарелая миссис Грант, а роман о юной девушке, пробивающей себе дорогу в нью-йоркское общество, на заре нового века едва ли можно считать развлекательным чтением. Найти бы хоть одну родственную душу, чтобы перемолвиться словом за обедом, – только не такую, как Ада Грант, которая без конца рассказывает о своих родственниках и их детях, и не такую, как эти богатые путешественницы, что восторженно описывают экзотические приключения в Европе и перечисляют громкие имена, будто сыплют гренки в бульон.

Интересно, какие впечатления получила та девушка с красивым голосом? Хорошо, что ей выпал шанс переступить эти «райские врата», порадовалась Селеста. Как выглядит в глазах пассажирки третьего класса чрезмерная пышность и роскошь, которая лишь раздражает Селесту? На корабле, метко окрещенном «Титаником», всего чересчур много. Может, лучше просто расслабиться и наслаждаться изысканным обслуживанием?.. Селеста не понимала, почему чувствует себя так неуютно.

* * *

– Ну, и как там, среди небожителей? – поинтересовался Джо за ленчем, с аппетитом хлебая суп.

– Как в ином мире, – мечтательно отозвалась Мэй. – Ты себе даже не представляешь: акры мягких ковров – я словно по воздуху шла, – а дамы наряжены, как манекены в витринах, и на каждой – килограммы драгоценностей. Зато петь они не умеют, ну нисколечко.

– Держу пари, ты показала им, как надо, – ухмыльнулся Джо.

– Я было попробовала, но на меня сразу все вытаращились, и пришлось умолкнуть. Знаешь, а мне понравилось смотреть, как живут богатые. Хотя нас быстренько выпроводили, едва закончилась служба, видно, побоялись, что мы стащим столовое серебро. Я рада, что вернулась на нашу палубу.

– Вот и славно. А то насмотришься на шик и блеск и тоже захочешь красивой жизни. Может, на Западе нас ожидает бревенчатая хижина.

– Во всяком случае, там мы все будем равны друг перед другом. И как это люди наживают такое состояние, что могут потратить на билет несколько тысяч? Хотя, уверена, счастья у них не больше нашего. Я заметила одну молодую вдову, всю в черном, и у нее, бедняжки, был такой вид, будто она вот-вот разрыдается, а ведь она со мной одних лет. Даже не знаю, что бы я делала, если бы с тобой что-то стряслось. Ты ведь не променяешь меня на какую-нибудь богатенькую американскую красотку?

Джо рассмеялся и взял Мэй за руку.

– Хватит выдумывать всякие глупости! Мы с тобой как две половинки яблока, Мэй. Обещаю, мы не расстанемся до самой смерти.

Глава 6

Воскресенье не принесло Селесте ничего интересного. Она испытывала легкую тошноту и за ленчем вяло ковыряла вилкой в тарелке, в то время как миссис Грант страдала от жестокого несварения желудка. Внутренне Селеста готовилась вернуться к своим обязанностям и тяготам супружеской жизни в Акроне. Мысль об этом наполнила ее ужасом. Единственная радость – малыш Родди, который с нетерпением ждет маму.

Послеобеденное время она провела, слушая оркестр и дыша свежим воздухом на палубе. Наконец пришло время готовиться к очередному параду мод в ресторане. Селеста по-прежнему была одета в черное шелковое платье-костюм, принадлежавшее матери, с отделкой бисером на манжетах и воротнике. Оно пахло домом и отцовским трубочным табаком. Кто тут заметит, что она каждый вечер выходит в одном и том же наряде? В конце концов, она носит траур. Несмотря на бунтарский настрой, Селеста, вынужденная соблюдать требования этикета, предприняла героическую попытку убрать волосы в прическу без помощи служанки или судовой горничной. Во влажном воздухе кончики волос закудрявились и превратились в локоны.

Она по-прежнему не была голодна, но охотно слушала мелодичные серенады и медленные вальсы, призванные навеять покой. Более оживленные композиции оркестр заиграет позже, когда начнется танцевальная часть вечера.

Музыка привела Селесту в хорошее настроение, однако, увидев прекрасно оформленное меню, она вновь погрустнела. В самом деле, нельзя же съесть все десять блюд! Миссис Грант тем не менее мужественно заставила себя разделаться с каждым. Опять будет маяться несварением, поморщилась Селеста. Для себя она выбрала консоме «Ольга», лососину на пару под соусом муслин и соте из цыпленка. От мясных блюд – ягненка, утиной грудки и говяжьей вырезки с различными гарнирами – Селеста отказалась. Она пропустила пунш-ромэн и съела чуточку спаржи, заправленной соусом винегрет. Последним стал паштет из гусиной печенки; Селеста чувствовала, что место осталось только для десерта: персиков в ликере «Шартрез». Пила она исключительно воду, не пригубив ни капли вина, различные сорта которого подавались к каждой перемене блюд. Она знала, что изысканное вино быстро ударяет ей в голову и делает плаксивой.

Гровер сказал бы, что Селеста должна отпробовать все, ибо за это уплачено из его кармана, но… Сейчас Гровера здесь нет, с вызовом подумала она.

К десяти часам миссис Грант уже клевала носом, и Селеста развлекала себя тем, что вслушивалась в окружавший ее смех, звон бокалов, беседы и наслаждалась разнообразием звуков. С наступлением ночи веселье стихнет, и она окажется наедине со своими раздумьями, все более мрачными и черными. Сияние брильянтов в свете электрических ламп, аромат французских духов, приглушенный блеск шелков и перьев – все это было настоящим праздником для чувств. Публика в зале являла образец роскоши и довольства, и все же Селеста не находила себе места среди этого пышного убранства. Ее сердце далеко от великолепного ресторана, отделанного в стиле Людовика XVI, оно стремится к берегам, оставшимся позади.

Общество тугой на ухо миссис Грант, которая решила попотчевать ее великосветскими сплетнями, изрядно утомило Селесту.

– Знаете ли, милочка, это что-то вроде закрытого клуба. Они собираются в Париже, Каире… да где им вздумается. Капитан Смит у них в большом фаворе, вот почему они все толкутся тут. Они и плавают только на его судах. В послужном списке капитана – ни одной аварии…

– А как насчет происшествия при выходе из Саутгемптона? – подняла брови Селеста.

– Ах, вы же сами видели, все закончилось благополучно, и это благодаря невероятной удачливости капитана Смита.

Селеста понимала, что спорить с пожилой леди бессмысленно; кроме того, ей было страшно скучно, и она с трудом сдерживала зевоту. Какая нелепость, что приличная замужняя женщина даже в ресторане не может посидеть одна! Селеста, естественно, не нуждается во внимании одиноких джентльменов, которые с интересом поглядывают на ее столик. Собрав вокруг себя компанию хихикающих женщин, они успевают стрелять глазами и в сторону Селесты, не смущаясь даже тем, что она в трауре. Еще целых три вечера придется держать их на расстоянии.

Селеста вернулась в свою каюту, где горничная помогла ей раздеться. Девушка засмеялась, когда Селеста в шутку схватилась за переполненный живот и застонала.

– Вы не видали еще самого интересного, мадам. Мы приближаемся к «Норе дьявола», где встречаются айсберги, а океанская вода бурлит, как кипяток.

– Ах, зачем вы меня пугаете? – со смехом произнесла Селеста. – Теперь я не усну.

– Еще как уснете! Плотный ужин, свежий воздух и чудесная музыка оркестра мистера Хартли – вот лучший рецепт крепкого снотворного.

Селеста и в самом деле быстро уснула, но около полуночи проснулась из-за того, что желудок протестовал против вечернего обжорства. Каюта почему-то затряслась, потом произошел короткий толчок – не сильный, но все же заметный, так что хрустальный графин с водой завибрировал, а бокал с широким донышком проехался по поверхности туалетного столика красного дерева. Затем Селесте показалось, что судовой двигатель дернулся и остановился, в точности как паровоз, подъехавший к станции. Может, это ей снится? Раздосадованная тем, что сон прервался, Селеста повернулась на другой бок и вновь задремала.

Неожиданно в коридоре послышался шум, и отнюдь не шаги запоздалых гуляк, а топот бегущих ног и гулкое хлопанье дверей. Сонливость мгновенно слетела, Селеста почувствовала неладное. Накинув поверх ночной сорочки шелковое японское кимоно, она выглянула из каюты и спросила, что случилось, а потом подумала о глуховатой миссис Грант, чья каюта находилась дальше по коридору. Знает ли она, что произошло что-то непредвиденное?

– Наш корабль столкнулся с айсбергом, – сообщил кто-то.

– Нет-нет, ничего подобного! Не надо паниковать, – принялась успокаивать Селесту горничная, которая вечером помогала ей раздеться. – Беспокоиться не о чем, но ради безопасности всем пассажирам лучше подняться на палубу. Пожалуйста, оденьтесь потеплее и возьмите с собой спасательный жилет. Если возникнут затруднения, я вас провожу.

Селеста надела юбку прямо на сорочку, быстро застегнула на все пуговицы черный жакет, достала теплое пальто и меховую горжетку, обула ботинки. Безотчетно схватила ридикюль, фото Родди и перстни, подаренные Гровером, – все остальное подождет ее возвращения.

Она присоединилась к веренице наспех одетых людей, гадая, куда их ведут. По ощущениям Селесты, ничто не указывало на катастрофу, однако вдоль коридоров уже стояли стюарды, которые проверяли пассажиров по списку и направляли на шлюпочную палубу. Что же все-таки происходит? Почему их подняли с постелей посреди ночи? Неужели стряслось то, о чем нельзя и помыслить?