Текст книги "Как развлечь гостей на собственных похоронах (СИ)"
Автор книги: Лия Джонсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Как развлечь гостей на собственных похоронах
Лия Джонсон
Глава 1
Дамы и господа, добро пожаловать в новый позитивный юморной мирок с тематикой Хэллоуина!) Те, кто читали мой новогодний рассказ «Не ходите, девоньки, ночью в лес одни», знают, что будет весело и уютно) Вначале скушаем маленькую грустинку о трудностях этой жизни (надо ж как-то поведать о затейнице будущих похождений), а потом понесутся приключения. Рассказ писался налегке, с позитивом и целью просто развлечь народ в канун Хеллоуина, потому комментируйте (даже если это будет критика) только с позитивом! Приятного прочтения)
–
Хэллоуин стал моим любимым праздником с тех самых пор, как я о нём узнала. Это было подобно любви с первого взгляда. Словно хитроглазый амур с чёрными крыльями и красными рожками запустил мне стрелу прямо в мягкое место.
Все вокруг меня всегда боготворили Новый год. Мол, волшебство, чудо, детский восторг, ля-ля. А для меня ничто не способно переплюнуть мрачный иностранный праздник, который, к сожалению, у нас отмечается не с таким разгоном. Никакие пушистые комочки снега, очаровательные снежинки и нарядные елочки не сравнятся со светящимися глазами любовно изрезанных тыковок, жуткими историями на ночь и трепетом, с которым ты весь месяц готовишь свой образ. Эта непередаваемая атмосфера волшебства... даже не так... колдовства! Самого настоящего! Таинственного, запредельного, сказочного! Тот самый момент, когда меняешься не ты, а всё вокруг тебя. Оно преобразовывается, наполняется тёплым мраком, сверкает магическими огоньками, одним словом – превращается в немыслимую загадку. Вдруг оглядываешься и проскальзывает это волнующее ощущение, словно ты попала в другой мир. Пугающие маски, различные наряды, раскрашенные лица – люди выпускают на свободу своих демонов, олицетворяют множество чужих страхов, вызывая волнующий трепет. И если других эта тёмная сторона душ пугала, то меня завораживала до помутнения рассудка.
Как замученная постоянной учебой и унизительными подработками, за которые получала гроши, студентка, я не могла себе позволить даже одного выходного загула в месяц, не то что красивого праздника. Едва ли хватало денег расплатиться за съемную квартиру у ненавистного учебного заведения, чтобы было ближе бегать подносить задницы несговорчивым преподавателям. Чтоб им сейчас икалось!
Но вот прошёл целый год, как я покончила со своими пятилетними мучениями и покинула дьявольскую обитель. И уже год, как я работаю у Алевтины Владимировны в её роскошном дорогущем магазине фирменной мужской одежды. Как деловая, элегантная, знатная бизнес-леди, она не могла взять на работу девушку с неоконченным высшим образованием, чтобы не подпортить репутацию своего магазина. Потому, не смотря на то, что я знаю её почти с самого рождения, устроилась к ней лишь по окончанию университета.
Алевтина Владимировна всегда была женщиной холодной, неприступной и нелюдимой. Сколько себя помню, она жила напротив нашего дома в огромном сером едва ли не особняке. И только один Бог знает, как эту более, чем хорошо обеспеченную, бизнес-леди занесло в наш небольшой скромный район. Может, потому что спокойный был, может, потому что соседи не приставучие, а может и какая другая причина. Так для меня эта тайна и осталась нераскрытой, не смотря на то, что из всей улицы Алевтина общалась только с моими родителями.
Хотя, кто с ними только не общался.
Мои родители были людьми хорошими. Открытые, вежливые и учтивые. Никогда не совали носы в чужие дела, не имели дурной привычки осуждать и уважали чужое личное пространство. Возможно, именно последнее нашу холодную соседку и подкупило. Она у нас дама своенравная – тут сидит три дня подряд на кухне, не вылезая и уминая все мамины душистые булочки, а тут внезапно исчезает на неделю без связи и предупреждения. Ей подходили люди, что никогда не удерживали и не лезли в её дела, но всегда были готовы принять с искренним теплом.
Эх, как мне их не хватает. За пять лет смирилась, конечно. Первый год вообще не могла себя заставить выйти в люди. Безустанно размышляла на тему смысла жизнь. Нужна ли она вообще, когда остался совершенно один – потерянный, никому не нужный, павший духом. Но потом, когда сбитый с толку пеленой боли мозг наконец пришел в себя, вспомнила теплые мамины глаза и наставления отца. Запрограммировала себя на то, что теперь мне жить за нас троих, ведь они столько сил и любви в меня вложили, столько надежд было на моё будущее. Даже если осталась без гроша, дома и близких, по-пустому забросить свою жизнь не могла. Потому что она – не моя заслуга.
Благо. Алевтина Владимировна, хоть была и черства, но благородна. И с похоронами помогла, и с поступлением, и пинков давала, когда требовалось. Пообещала оплачивать один из самых лучших институтов, что, к её чести, выполнила мгновенно. Но жизнь – не сказка, а хладнокровная чужая бизнес-леди – не крестная фея. Со своим жилищем, пропитанием и шмотьем справляться мне пришлось уже самостоятельно. И, признаться, я была даже благодарна Алевтине за то, что не снизошла до полного милосердия и не взяла меня на себя полностью. За пять лет я поднабралась столько опыта, что теперь нет ни одной работы, с которой бы я не справилась. Я не выросла разбалованной наглой зазнайкой, что не ценит в этой жизни ни-че-го. Правда, характер всё же испортился, не удержала своенравного жеребца. Но как же тут иначе, когда в мире столько опасностей, а ты маленькая хрупкая девушка, да ещё и одинокая от слова совсем.
Боль от потери родителей и пять лет тяжелого труда окупились замечательным будущим. Отучилась я на отлично, даже удостоилась похвалы от Алевтины, чего никогда ранее не случалось. Работу получила приятную и легкую: ходи себе с милой улыбочкой меж дорогими шмотками, тыкай пальчиком с ухоженным маникюром на нужную вещь и любуйся богатыми симпатичными папенькиными сыночками.
Скучно и препираться не с кем, не бар ведь и даже не ресторан, зато зарплата высокая и опасность нулевая. А то привыкла к одним невежественным комментариям и бестактным полапываниям.
Теперь, имея на счету хорошенькую сумму и маленькую, зато свою, квартирку, я первый раз в жизни смогла себе позволить уйти в серьёзный отрыв и закатить просто баснословную вечеринку, да такую, чтобы звенели стекла окон всех квартир Питера. Алевтина Владимировна даже поделилась на денек своим огромным просторным домом в три этажа. Главное – ничего не сломать. Или же просто успеть потом всё починить.
Разумеется, первых о своей задумке я оповестила близких подруг. Ну, как близких. Не так, чтобы «иууу, киса, чмоки-чмоки», но приятней всего мне было общаться именно с этими двумя. Наверное на мне сказалось длительное общение с Алевтиной, а может, дело было в постоянных попытках отбросов общества как-то меня зацепить, но я человек настолько недоверчивый, что это уже переходит в паранойю. Активная, эмоциональная, юморная, даже сумасшедшая, но просто ледяная глыба, когда дело касается чего-то более глубокого, душевного, затрагивающего невидимое глазу. Я никогда не была из тех, кто замыкается и закрывает себя изнутри в маленькой незаметной «коробке», поворачиваясь ко всему миру спиной, но стену выстроила высоковатую и, ради своего же блага, за неё никого не пускала. Да и люди больше тянутся к тем, кто сеет юмор и позитив, а не свои мрачные душевные переживания.
Девочки моё личное пространство всегда ценили. Не докапывались, мозг не выносили, а сидели и верно ждали, пока не созрею поделиться сама. Лиза Смирнова – высокая шатенка модельной внешности, помешанная на диетах и уходе за каждым миллиметром тела. Когда она начинает говорить о свежих новостях из мира моды и выпусках новых кремов от чёрных точек/прыщей/старости/вторжения инопланетян и других бесполезных вещах, мне просто хочется выщипать ей язык её же профессиональными щипцами для бровей. Но за проницательность и сообразительность я подругу ценила настолько, что терпела все супермодные бредни. Она мой личный живой локатор, благодаря которому я ещё не сошла с ума от своей навязчивой недоверчивости. Пару раз блеснет своими пронзительными голубыми глазищами, задаст свои вычурные странные вопросы и уже в курсе, кто такой/ такая, как всё пойдёт и чем закончится.
Катя Самойлова же полная противоположность самоуверенной и прямой, как топор Елизаветы. Низкая хрупкая брюнетка с мягкими глазами, отливающими медом, как у бурого мишки, такой активностью похвастаться не могла. Смуглая, всегда в тёмном, с шоколадными волосами, но такая тёплая и светлая, что бледнокожие блондинки отдыхают, она привыкла быть тише воды, ниже травы. Девушка как противовес всему нашему с Лизкой сумасшествию – спокойная, усидчивая и просто до тошноты вежливая. Эдакий фанат детской книжечки «Что такое хорошо, что такое плохо». Но как бы мы со Смирновой её не подкалывали и не смущали откровенными разговорами и грязными ругательствами, вот эту наивную детскую искренность обожали. Иногда она была просто глотком чистого воздуха в этом жестоком испорченном мире.
Итак, собравшись со своими дамами, мы быстро порешали, что, где, как и когда. Мои совестные подруги на меня, как инициатора сего мероприятия, всё не повесили, хотя зарплата самая высокая как раз-таки у меня. Составили список необходимого и честно разделили сумму на три равные части, согласившись, что я починю всё. что может сломаться по ходу вечеринки.
Ещё никогда в жизни я не была так рада, что проснулась ни свет ни заря, потому что весь сыр-бор растянулся до самого вечера. Если бы я не приготовила костюм заранее и не записалась к визажисту ещё неделю назад, сейчас бы стёкла окон всех квартир Питера звенели не от шумной вечеринки, а от моей трёхэтажной ругани. Оказалось, украшать огромную трёхэтажную домину не столько весело, сколько утомительно. Как истинная девушка, возиться с организациями праздников я любила. Была в этом деле какая-то изюминка, вселяющая дух предстоящего веселья. Но в этот раз я так навозилась, что уже была не уверена в способности выдержать всю ночь. Спасла только мотивация, которая появилась тот же час, как я напомнила себе, сколько лет бедненькая я ждала сего события.
Мой хэллоуинский стартовый пакет получился до безумия банальным. Являясь рыжеволосой веснушчатой бестией с насыщенными зелеными глазами, я нарядилась... в ведьму, конечно же! Всё, как надо: чёрное короткое пышное платье с корсетом, грубые тяжелые ботинки с заклепками, чудаковатую «гарри-поттерскую распределяющую» шляпу с оранжевыми бантиками по кругу и, разумеется, дело завершилось, вернее, замелось кривоватой тёмно-коричневой метлой. Выглядеть жутко мне не хотелось. Во-первых, гости должны знать временную хозяйку дома в лицо, чтобы я могла иметь на пьяную толпу хоть какое-то влияние. Во-вторых, я хотела красивого праздника и, возможно, красивого мужчину. Вот. А с действительно хэллоуинским мейкапом я такового своими нетрезвыми приставаниями на тот свет отправлю.
Оглядывая гостиную, я тяжело вздыхала, чувствуя, как подрагивают уставшие мышцы. Аж плохо становилось, как вспоминала попытки своего коротышечного тела добраться до могучей высоты потолка. Но результатом была довольна, получилось всё как надо: и пауки свисают с того самого проклятого серого потолка, и паутина на своих законных местах в уголках, и резиновые мертвецы лезут со всех тёмных углублений, и пластмассовые скелеты «дружелюбно улыбаются» половинками челюстей. Даже злобная тыква со сверкающими, благодаря яркой свечи внутри, глазами смотрелась донельзя кстати на огромном старом рояле, словно выросла для того, чтобы оказаться там. Ещё вкус Алевтины сыграл очень большую роль. Благо, женщина любила мрачные оттенки интерьера. На фоне чёрно-белых помещений наши старания смотрелись просто сказочно! До невероятного идеально удалось передать всю таинственную атмосферу сего пугающего праздника.
Алкоголя мы с девчонками натаскали столько, что «милый» сосед дядя Петя со всей своей алкашной шайкой и за месяц бы не осилили. Подумала, что зря потратились, лишь место зря заняли этими громоздкими ящиками.
Как оказалось, переживали зря. Я не знаю, кого приглашали мои подруги, ибо этот процесс был не под моим контролем, но толпа ввалилась такая, что у меня все краски с лица схлынули. Такое ощущение, что одна третья города спряталась у меня от надвигающегося Апокалипсиса. Я так боялась, что они что-нибудь поломают, что не могла расслабиться и просто веселиться. Вмиг позабылись все планы шалостей и сумасшедших приключений. Вздрагивала от каждого звона стекла, глухого стука и хруста.
Но Лизка не была собой, если бы оставила меня страдать чепухой. Меня небрежно швырнули на стул и запихнули в рот бутылку коньяка так, как это делают молоком мамочки с безустанно орущими младенцами. Она в буквальном смысле влила в меня всю за минут пять, не больше.
Возмущения застряли где-то в горле, так же, как и переживания за сохранность чужого дома. Мне стало тааак весело, как и планировалось с самого начала. Наслаждалась времяпровождением от души. И ноги сами заплясали в танце, и попа завертелась совершенно сама, и мужчины привлекательные облепили со всех сторон. Да-да, они сами! Я никого не клеила! Чесн слов!
И, разумеется, моя и так не совсем здоровая, а потом ещё и пьяная голова захотела чего-то интересненького. Чем я тут же поделилась с разгоряченными подругами. К счастью или сожалению, дамы были за любой кипиш.
А потому через пять минут мы сидели в каком-то старом подвале дома Алевтины Владимировны, царапали попы о ящики с картошкой и глупо посмеивались над своими же шатающимися телами. Идея вышла до жути банальной – мы решили побеседовать с духами.
Приключение изначально было обречено на провал. Во-первых, разумеется, никаких духов не существует (ага, попробуйте это объяснить пьяной девушке и получите вон той картохой в чересчур остроумный бубен). Во– вторых, даже если до каких духов и достучались бы, бедные мертвецы умерли на месте от убийственного запаха перегара.
– Гы, смарите! Она двигается! – Заплетающимся языком воскликнула Лизка и округлила голубые задорные глазища.
– Ага, потому что ты её двигаешь. – Фыркнула я, скептично приподнимая бровь.
Катя тихо хихикнула, прикрывая рот ладонью. Даже в таком состоянии она оставалась тихой и скромной.
– Ой, всё-то ты видишь! А может это в меня вселился дух какой и управляет моей рукой, чтобы она двигала эту хрень! – Активно жестикулировала шатающаяся даже в сидячем положении подруга.
Один из её вампирских клыков отвалился и с глухим стуком шлепнулся прямо на доску, вокруг которой наша ненормальная компания и разместилась. Смирнова хихикнула и подняла его, пытаясь вставить обратно, но, как и ожидалось, нужного результата достигнуть не удалось. Бедный зуб полетел куда-то в картошку и был забыт в следующую же секунду.
– Эта хрень называется планшетка-указатель! – Подняла указательный палец Катька, деликатно прочищая горло, как настоящий профессор наук. – И, вообще, вы занимаетесь несусветной чепухой! «Говорящая доска» вообще– то была придумана совершенно не для этих ваших... – запнувшись, замахала руками брюнетка, едва не завалившись назад, – ...мистики. Это вообще домашняя игра!
– Вообще, – делая акцент на слово, что пьяная в зюзю Катька повторила раз тридцать, Лиза приподняла бровь, – ты мне больше нравилась, когда молчала. Поэтому цыц! – И, повернувшись ко мне, добавила: – Ритка, ану давай ещё раз зачитаем!
Я вздохнула, но глазками загорелась. Всё-таки моя была идея. Любила такой бред всем сумасшедшим сердцем.
– Властью мне от рождения данной, в мирах подтвержденной, во мрак погруженной, вызываем Привратника Смерти Альдагмана! В огне появись, воле моей подчинись! Во имя Тёмного Владыки! – Вразнобой проговорили мы. держась руками за планшетку-указатель.
Даже Катька, хоть и уныло подпирала рукой падающий подбородок, всё равно бормотала текст, что мы произнесли сегодня уже раз двести. Тут и пьяная голова хочет, не хочет, а невольно запомнит.
Разумеется, ничего не произошло. От слова совсем. Свечи не дрогнули, указатель на доске не двинулся, ветер никакой не поднялся. Для полного убеждения посидели ещё минут пять. А потом дружно вздохнули и потопали творить новые приключения. Унывать было некогда, вся ночь впереди.
Задержавшись, чтобы закрыть дверь, я вздрогнула, когда в отдаленном углу за полочками двинулась тень. От шока даже протрезвела немного. Как человек, который обычно в фильмах ужасов умирает первым, я медленно приблизилась, не отводя от места расширенных глаз. От предвкушения казалось даже сердце замерло.
Но никого там не было. И в других углах тоже. И за картошкой. Вообще голяк.
Обиженная на своё глупое разыгравшееся воображение громко захлопнула дверь в подвал и поднялась вслед за подругами.
Вечеринка была в самом разгаре. В доме не осталось ни единого трезвого человека. А потому было весело абсолютно всем. Ну, кроме соседей, конечно.
Улыбаясь, я рассматривала красиво выложенные по периметру двора тыквы, внутри которых в сумраке завораживающе пылали свечи. Их огоньки отражались в моих глазах, из-за чего мне казалось, что они фосфорятся в темноте, как у кошки.
Потянувшись к столику в беседке, я взяла один из прозрачных стаканчиков, наполненных каким-то алкоголем. Но донести его до довольной моськи так и не удалось.
Это произошло так внезапно, что улыбка не сошла даже тогда, когда я почувствовала неладное. Тут немного протрезвевшая я стояла и радовалась жизни, а тут уже пыталась удержать в вертикальном положении внезапно ослабшее тело. Просто в одно мгновение все звуки отошли на задний план. Меня словно поместили в большую банку. Причем с толстыми стеклами, потому что изображение перед глазами резко поплыло. С глухим стуком, который я так и не услышала, стакан выпал из моих ватных рук, а потом рядом со стаканом растянулась и я сама.
Моё сознание печально помахало мне ручкой, как и здравый смысл.
Потому что последнее, что я видела в размытой толпе – насыщенные красные глазища однозначно не земного происхождения.
Глава 2
Ещё никогда утро не было таким приятным. Я чувствовала такую легкость и бодрость, словно проспала недели две, не меньше. Хотелось прыгать, петь и плясать, как умалишенная. Хотя, по-идеи, после такого загула всем, чего хочется, должна быть смерть.
Блаженно потягиваясь, лениво разлепила веки.
И замерла с округленными до невозможности глазами.
Потому что, во-первых, нифига сейчас было не утро. Во-вторых, лежала я совсем не в тёплой постельке. А. в третьих, от того, какая надо мной стояла толпа, не было видно даже кусочка тёмного звездного неба.
Полупьяные морды с краснющими от переизбытка алкоголя и прочих интересных веществ в организме глазами нависли надо мной огромной светло-серой тучей. В буквальном смысле. Потому что эти лица были настолько бледными, что Эдвард Каллен нервно курит в сторонке.
Я нахмурилась, ощущая, как от дурного предчувствия сворачивается желудок.
– Что за чертовщина? – Пробормотала я. останавливая свой взгляд на перепуганной Лизке.
Но девушка продолжала молчать, выглядя так, словно кто-то умер. Катя рядом с ней – вообще ни рыба ни мясо.
Странное поведение подруг, да и всех остальных присутствующих, меня нервировало до тошноты. Я села, решительно настроенная выяснить причину массового беспокойства. Только почему-то взгляды толпы так и остались прикованы к тому же месту, где до этого лежала моя голова.
– Эй! Вы что. издеваетесь? Что за игнор? – Возмутилась я, изворачиваясь на месте.
И закричала так, что услышали, наверное, в Антарктиде.
Потому что, перевернувшись, я нависла над самой собой. Точнее, я практически лежала на своем же теле. Точнее, это как бы была я. но нет. Точнее, вторая я.
Чёрт возьми! Я была настолько ошарашена, что едва не умерла. Если только не уже...
Вскакивая на ноги, я принялась выхаживать вокруг «лежачей себя» и рассматривать склонившихся над ней, то есть, надо мной, людей. Никто из них так на меня внимание и не обратил. В смысле, на меня «ходячую». Все смотрели на растрепанный бледный предполагаемый труп, рядом с которым валялся перевернутый стаканчик с алкоголем.
Меня сковал такой ужас и паника, что я уверена, сердце сейчас бы просто вылетало из груди.
Только вот ведь задачка.
Прикоснувшись к своей груди, поняла, что ничего там больше не стучит. От слова совсем. Было так тихо и глухо, как в пустой коробке.
Тут-то меня накрыло не по-детски.
– Лиз? Лизка! Лизооок! – Нервно верещала я, прыгая вокруг замершей девушки.
Но она так и не обратила на меня никакого внимания. Шатенка продолжала таращиться на «лежачую меня» красными перепуганными глазами, с каждой секундой бледнея всё больше.
Тогда я потянулась к её руке, собираясь встряхнуть как следует...
И моя рука просто прошла сквозь подругу, утопая где-то в её локте.
Я сдавленно пискнула, подскакивая на месте и уставилась на свою конечность, как на привидение.
– Ребят... – Неожиданно протянул тихий мужской голос позади.
Я оглянулась и посмотрела на парня, что склонился над моим телом. Узнать его не смогла бы, даже находясь лицом к лицу, так как разрисован гость был от макушки до самых босых пят.
Он мрачно хмурился, хватаясь за свою лысую голову. От этого грим скелета исказился, делая его выражение зловещим и уж больно реалистичным.
Качественная работа. Но сейчас не о том речь.
– Тут такое дело... в общем,... поздно. – Запинаясь, пробормотал знакомый незнакомец.
Эти слова послужили спусковым крючком.
Толпа молниеносно ожила, забившись на месте, как пакет сосисок разом высыпанный в кипящую кастрюлю. Кто– то «охал» и «ахал», кто-то звучно ругался, кто-то впал в слезы, подвывая на весь двор.
Я же переводила взгляд со своего тела на парня, с парня на подруг, с подруг обратно на тело, и медленно оседала на землю, начиная осознавать весь ужас происходящего.
Лица Лизы и Кати в белесоватости могли посоревноваться с самой мукой. Девушки ухватились друг за друга, как за спасательные круги, открывая и закрывая рты с дрожащими губами. Я видела, что обе уже на грани истерики, но, в отличии от других, держались молодцом.
Делая глубокий вдох и выдох, Смирнова прикрикнула:
– Заткнитесь уже к чертям!
Толпа мгновенно замерла, словно кто-то нажал на выключатель. Даже слёзы враз высохли, оставляя лишь грязные разводы грима на лицах.
Всё-таки массовая паника заразнее чумы.
– Нужно вызвать скорую и... я позвоню Алевтине Владимировне. – Сдавленно проговорила Лиза, огромнейшим усилием воли отдирая себя от застывшей Кати.
Я смотрела на пелену слёз в их глазах и чувствовала, как моё мертвое сердце обливается кровью.
Кто же так над нами пошутил?
А следующие несколько часов я наблюдала то, к чему не смогла бы подготовиться никогда в жизни.
Приехала скорая. Ничего интересного для себя они, разумеется, не нашли. А что им делать с трупом? Разве что, можно устроить интересное хэллоуинское селфи на фоне последствий сего же праздника.
Потом прибыли криминалисты. Тут тоже ничего особо понятного вычислить не удалось. Просто внезапная остановка сердца. А от чего это дело произошло, сказать может только судмедэксперт.
Только вот ничего он толкового не скажет. В этом я стала уверена, как только вспомнила одну маленькую деталь. Очень значительную такую деталь.
Чёртовы красные глаза в толпе до того, как сознание вдруг померкло.
Я мгновенно напряглась, принявшись разглядывать местность вокруг.
Паника и ужас отошли на второй план. Убиваться насчёт того, что мне делать в этом мире невидимой жалкой оболочкой, решила отложить на потом. Сейчас нужно было узнать, какого чёрта я стала игрушкой неизвестного существа.
Надеюсь, гаду было весело, потому что мне что-то не очень.
Моё тело увезли вот уже как полчаса точно. Алевтина поехала следом, решительно настроенная выяснить, что за чертовщина здесь произошла. Гости разъехались в первую же секунду, не желая участвовать в чьей-то беде.
Остались только Лиза. Катя и ещё несколько из нашего круга. Они тщательно убирали сотворенный беспорядок, вылизывая каждый уголок так, словно от этой уборки зависти чья-то жизнь.
Я поняла, они так отвлекали себя. И от чувства горя, и от чувства вины. Видимо, жалеют, что не оказались вовремя рядом. Хотя, не уверена, что это бы помогло.
Справились ребята быстро. Лизка всех проводила, даже Катьку спихнула милому стеснительному Денису, чтобы без приставаний и за хорошей беседой. А сама замерла у ворот и неожиданно оглянулась.
Я чуть не икнула, так взволновалась, когда её печальные голубые глаза внезапно остановились прямо на мне.
Но, к сожалению, это длилось не долго.
Девушка скользнула по мне мимолетным взглядом, медленно осмотрела каждый миллиметр украшенного тыквами двора и, тяжело вздохнув, ушла вслед за остальными.
Едва ворота громыхнули, защелкиваясь позади друзей, как я почти взвыла, раздраженно ударяя по земле кулаками.
– Да что ж это такое?! Что за выходки?! Кто бы ты ни был, немедленно верни меня обратно! Это не смешно! – Истерично кричала я подрагивающим от гнева и страха голосом.
Чтобы не расплакаться и не сойти с ума от осознания реальности, старательно удерживала мысли на задворках разума. Только вот гады всё равно нашли щели в моей каменной защите и «кусали» замершее сердце логичными доводами.
На самом деле, было очень страшно.
А что, если я больше не смогу вернуться в своё тело? Что хуже: остаться бестелесным невидимым духом, жалко скитающимся по свету без возможности нормально жить, или умереть совсем, не имея возможности даже просто наблюдать за миром, который так и не познала?
И, главное – что же всё-таки произошло? От чего молодой и абсолютно здоровый человек мог внезапно разойтись со своим сердцем во мнениях? Я за собой тщательно слежу... следила. Мне ни инфаркт, ни инсульт, ни ещё какая чепуха и близко не светила. Так какого чёрта?
Справа что-то зашуршало, и я вздрогнула, оборачиваясь.
На скамейке за моей спиной расположился крупный мясистый ворон. Он взмахнул иссиня-чёрным крылом и привалился к бортику. Как-то даже по-человечески, что ли.
Я нахмурилась и вжала голову в плечи, от чего-то чувствуя холодные мурашки и нарастающий страх. Что-то в поведении птицы показалось мне до жути неестественным. И аура у него была тяжелой, подавляющей.
Тщательно исследуя ворона взглядом, я вдруг встретилась с уже знакомыми насыщенно-красными глазищами, что сверкали в темноте, как два лазера.
Вздох замер в скованном от ужаса горле.
И если бы я уже не умерла, умерла бы прямо сейчас.
