Текст книги "Восходящая бессмертная (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

«И как?» – с любопытством спросил Торн.

«Наверное. Может быть. Немного, – неуверенно сказала Стефани и покачала головой. «Вообще-то, наверное, немного, но это не его вина. Все мысли в моей голове, захлестывали меня, не давали сосредоточиться на собственных мыслях или чувствах. Я также боялась сообщить ему что-нибудь о моей способности слышать так много, поэтому я была не очень честной и откровенной, что, вероятно, важно при консультировании, – призналась она, а затем вздохнула и сказала: – Во всяком случае, он думал, для меня может быть катарсисом записать, что произошло и что я чувствовала по поводу нападения, потери семьи и всего остального. Так я и сделала. И это действительно помогло, я думаю. По крайней мере, мне стало легче, поэтому после этого каждый раз, когда меня отправляли преследовать изгоев или заставляли просеивать ужасные воспоминания о жертвах, я тоже это записывала».

Тостер за его спиной щелкнул, и Стефани остановилась, чтобы убрать со сковороды первую порцию хрустящего бекона, прежде чем положить свежие полоски сырого мяса, пока он смазывал тост маслом и бросал в машину еще хлеба. Затем Торн повернулся и молча смотрел, как она заканчивала, размышляя над тем, что она сказала. Нужно много переварить, и это вызывало у него вопросы.

Прежде чем он успел разобраться, что хотел спросить в первую очередь, она закончила класть свежие полоски бекона и продолжила. «Как я уже сказала, когда я только начинала, это должен был быть просто личный дневник. Но около восьми лет назад, когда мне было двадцать, я убиралась в своей комнате и наткнулся на заметки. Я никогда не читала их ни после того, как написала, ни даже во время их написания», – объяснила Стефани.

– Но в тот день ты все перечитала, – сказал он, и она улыбнулась.

«Ага. Хотя я до сих пор не знаю, почему, – криво призналась она и пожала плечами. «Короче. Я начала с первой, где написала, о Дэни и обо мне. . и это было на самом деле очень хорошо написано, я тебе говорю». Стефани криво улыбнулась и, подняв глаза, сказала ему: «На самом деле я написала их от третьего лица, как рассказ. Грег, вероятно, сказал бы, что это была своего рода попытка дистанцироваться от того, что произошло, и, вероятно, так оно и было, но так было легче их писать. Это также облегчило их чтение спустя годы. Это было похоже на чтение того, что случилось с кем-то другим, и, несмотря на то, что я знала, чем закончилась первая история, я не могла остановиться».

Ее взгляд вернулся к бекону, который она готовила. «И тут мне в голову пришла эта сумасшедшая идея. . Старший сын Маргариты, Люцерн, писатель. На самом деле он документирует, как члены его семьи находят и заявляют о своих спутниках жизни, но это публикуется как паранормальный роман. Семья рассматривает их как исторические документы, но остальной мир видит в них любовный роман или что-то в этом роде», – сказала она, посмеиваясь.

«И ты подумала, почему бы не опубликовать свои заметки, которые на самом деле являются историческими отчетами, как ужасы», – догадался он.

«Ага.» Стефани улыбнулась ему. «Я думала, что это сумасшествие. Я имею в виду, когда я была еще обычным, ничего не знающим, смертным подростком, я мечтала стать писателем, когда вырасту. Я никогда не думала, что это произойдет. Но эти заметки лежали там, и у меня не было большого выбора карьеры из-за того, что я не могу получить высшее образование. Вот я и подумала, какого черта? Почему бы не попробовать?»

Стефани слегка покачала головой, словно все еще удивляясь тому, как сложилась ее жизнь. «Итак, я перепечатала их все, редактируя на ходу. Однако когда я закончила, я не знала, что с ними делать. У меня не было агента, и из некоторых исследований в Интернете я узнала, что получить агента почти невозможно, но опубликоваться без него также почти невозможно. Итак, я решила, что пойду по онлайн-маршруту самостоятельной публикации».

«Разве ты не могла просто взять под контроль агента, чтобы заставить его работать с тобой?» – указал он и был доволен, когда Стефани взглянула на него с отвращением.

«Конечно, могла. Я могла бы контролировать редактора или издателя и заставить их опубликовать меня, но это было бы обманом, – сказала она немного натянуто. «Я имею в виду. . что я должна была делать после этого? Стоять в книжных магазинах и контролировать людей, чтобы они покупали мои книги? Она фыркнула при этой мысли и покачала головой. «Я хотела работать честно. Если бы я собиралась просто контролировать всех на своем жизненном пути, я могла бы просто прийти в офис Джеффа Безоса и заставить его отдать мне пару миллионов или миллиардов долларов. Или, может быть, заставила его жениться на мне и забрала бы все, когда он бы откинул копыта.

Стефани с отвращением фыркнула. «Зачем вообще жить, если ты не собираешься делать что-то для себя, а просто заставляешь других делать всю тяжелую работу за тебя?» Она покачала головой. «Это не для меня.»

Торн улыбнулся ее возмущению, тоже довольный этим. Из новостей, которые он читал, ему казалось, что многие люди предпочли бы идти по жизни, живя за счет других, а не работать и зарабатывать себе на жизнь. Он был рад, что она этого не делала.

«В любом случае, – сказала Стефани, переворачивая бекон, шипящий на сковороде, – я самостоятельно опубликовалась в Интернете, и, к моему большому удивлению, первая книга пользовалась успехом. Он не был огромным или что-то в этом роде, но появилось небольшое количество поклонников, и эти читатели взбесились. Они распространили информацию – рассказали об этом, написали обзоры, рассказали об этом другим читателям и так далее. Моя вторая книга оказалась еще популярнее, а следующая еще лучше.

«Я имею в виду, что я не была успешнее Стивена Кинга, но деньги стали поступать, и количество моих поклонников почти удваивалось с каждой книгой», – сказала она ему. «После четвертой книги молва распространилась так далеко, что несколько издателей сами написали по электронной почте, что они заинтересованы в публикации меня на бумаге/в газете и спросили имя моего агента».

– Которого не было, – сказал Торн, когда тостер снова хлопнул за его спиной, и он снова принялся намазывать маслом.

– Нет, – согласилась она с весельем. «Но я нашла одного довольно быстро со всеми этими электронными письмами на руках. К счастью, хорошего. Она заключила со мной удивительную сделку, на… – когда она ненадолго замолчала, он оглянулся и увидел, как она оглядывает кухню, – пять лет и пять контрактов по три книги, благодаря чему у меня есть этот дом.

«Пятнадцать книг за пять лет?» – удивленно спросил он, закончив намазывать тост маслом.

«Все они уже были написаны по событиям, которые произошли между четырнадцатью и двадцатью годами или около того. Их просто нужно было отредактировать и перепечатать из тетрадей в документы Word», – объяснила она.

«Что ты будешь делать, когда у тебя закончатся дневники?» – с любопытством спросил Торн, закончив тост и повернувшись, чтобы посмотреть на нее.

Стефани фыркнула на это предложение. «Можно подумать это произойдет. Люциан регулярно таскает меня, чтобы помочь с тем или иным изгоем. Все, что мне нужно сделать, это написать, что произошло, когда я вернусь домой. И я довольно быстро печатаю».

– Люциан Аржено, – пробормотал Торн, узнав имя главы Североамериканского Совета Бессмертных.

«Да.» Она взглянула на него и криво улыбнулась. – Насколько я понимаю, ты встречался с ним в Венесуэле, когда он искал остров твоего отца?

– Да, – признал он, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Видимо, недостаточно бесстрастное, понял он, когда Стефани усмехнулась и сказала: «Да. Он жесткий снаружи. Но это всего лишь прикрытие». Веселье улетучилось, она серьезно сказала ему: «Он действительно очень хороший человек, несмотря на всю эту холодную сталь, которую он показывает всем. Он просто парень, который обязан обеспечивать безопасность всех, и поверь мне, это тяжело для него». Она снова перевернула бекон и добавила: «Я уверена, что он вел себя высокомерно и мрачно, когда вы впервые встретились, и не поблагодарил тебя за то, что ты привел его и остальных на остров, чтобы спасти всех. Но я знаю, что он был чертовски благодарен за это и никогда не забудет, что ты сделал для нас, когда рискнул полететь на материк, чтобы найти его.

Стефани подняла голову и добавила: «И я тоже ЧЕРТОВСКИ благодарна. У меня была семья в этих камерах на острове. Если бы ты не помог, они могли бы все еще быть там. Так что спасибо, Торн.

– Да пустяки, – хрипло сказал он, чувствуя себя неловко от благодарности. Тем более, что то, что он сделал, действительно было корыстным.

– Пустяки, – твердо сказала Стефани. «Если бы кто-нибудь увидел тебя на материке….». Она покачала головой, не удосужившись сказать, что бы произошло. Но ей не пришлось. Он знал. Его бы расстреляли в воздухе, и, если бы он выжил, он бы оказался где-нибудь в каком-нибудь государственном учреждении, где бы остаток дней его тыкали, резали и проверяли, как лабораторную крысу. Но это был риск, на который он был готов пойти, чтобы освободить себя, свою мать и Марию от тирании отца.

– Можешь передать мне тосты?

Торн отогнал свои мысли и увидел, что Стефани переложила последний кусок бекона на тарелку с бумажными полотенцами, на которую положила первую партию, и теперь открывала французские дверцы двух двойных духовок, чтобы поместите его внутрь. Повернувшись, он взял тосты и подошел, чтобы поставить тарелку в духовку рядом с беконом, затем отступил назад, чтобы с восхищением наблюдать, как она закрывает двойные дверцы.

«Я не знал, что есть духовки с французскими дверцами», – признался он, когда она начала стучать по цифровому экрану вверху, настраивая духовку на поддержание температуры.

«Да, они появились не так давно, но я была так счастлива, когда увидела их в магазине бытовой техники», – с энтузиазмом сказала она. «Мои руки недостаточно длинны для духовки с опускающейся дверцей. Мне приходилось засовывать вещи сбоку, и я вечно обжигала себя о боковую стенку», – объяснила она. «С этой печью я никогда не обожгусь. Ну, во всяком случае, не так часто, – прибавила она, а потом пробормотала: – Постучу по дереву, – и так и сделала, два раза стукнув по деревянной поверхности шкафа рядом с духовками.

Торн улыбнулся этому суеверному поступку, а затем заметил, что ее кофейная чашка пуста, и схватил ее. Неся ее к кофемашине, он прокомментировал: «Я не знал, что ты не родилась бессмертной. Я просто предположил, что, поскольку ты и твоя сестра бессмертны, существует целая семья бессмертных Макгиллов, таких как Аржено.

«Нет. Только я и Дэни, – тихо сказала Стефани, еще раз помешивая яичницу-болтунью, прежде чем вылить ее на сковороду. Она схватила лопатку и начала помешивать в сковородке яйца, прежде чем добавить: «Мы возвращались домой после семейных выходных на севере в коттеджном поселке. Дэни возвращалась с работы и ехала одна. В конце выходных я попросилась поехать с ней домой, чтобы не оказаться в тесноте в семейном фургоне с остальными моими братьями и сестрами. На нас напали изгои, когда мы остановились перекусить перед дорогой».

Торн обдумывал это, готовя себе и Стефани свежий кофе. Он хотел расспросить об этом больше, хотел узнать, что произошло, но, учитывая, что это было опубликовано как ужастик, он решил, что сейчас не время. Поэтому вместо этого он прокомментировал: «И теперь ты не только охотница за изгоями, но и писательница ужасов?»

«Неполный рабочий день», – призналась она. «Некоторое время я боялась, что быть охотником – единственная карьера, которая мне открыта. К счастью, эта писательская работа удалась, так что теперь я помогаю только в самых сложных случаях».

«Почему ты думаешь, что охота на изгоев единственная возможность для тебя?» – спросил он, с удивлением оглядывая ее.

«Ну, с моей чувствительностью к мыслям других людей, я не могу пойти куда-нибудь где многолюдно, как университет или колледж», – сухо заметила Стефани. «Я даже не могу работать официанткой со всеми этими голосами в голове. Я бы сошла с ума или просто сжалась бы в комок агонии и, возможно, подожгла себя или что-то в этом роде. Головные боли были убийственными».

Торн почувствовал, как его брови нахмурились при этой новости, когда он закончил варить им кофе, и сказал: «Я думал, что нано блокируют такие вещи, как головные боли и тому подобное?»

«Да, у бессмертных. Я имею в виду, я никогда не слышала, чтобы у них были головные боли, если только они не получили ранение в голову, и тогда их лечили нано. Но со мной так не работает, – с отвращением пробормотала она.

Торн хмурилась, когда она объявила: «Яйца готовы. Ты бы предпочел, есть за обеденным столом или за островом?»

Он взглянул на обеденный стол и вид за ним. Это было красиво, но на столе стояла большая ваза с цветами, которую нужно было передвинуть, и всю еду нужно было нести туда. Сесть за стойку было бы проще, поэтому он сказал: «Давай остров».

– Хороший выбор, – заверила его Стефани.

Торн слабо улыбнулся и начал нести кофе к стойке между кухней и столовой. Задняя половина была открыта под столешницей, и там стояло несколько стульев, обращенных лицом к самой кухне. Он предположил, что именно здесь она собиралась поесть, поэтому был удивлен, когда она сказала: «Сюда».

Торн оглянулся и увидел, что она несет миску, полную яичницы-болтуньи, в дальний конец острова через раздвижные двери. Только тогда он заметил, что там стоят два стула – один в конце и один сбоку. Он последовал за ней с кофе.

«Садись сюда. Отсюда вид лучше, – сказала Стефани, ставя яйца и направляясь обратно к духовке.

Торн поставил кофе, а затем огляделся и увидел, что она не вернулась к духовке, а остановилась у ящиков сразу за стульями, чтобы достать пару салфеток. Когда она собрала столовые приборы и тарелки, Торн обошел ее и использовал свернутое кухонное полотенце, лежавшее на шкафу, чтобы достать бекон из духовки. Пока Стефани накрывала на стол, он принес бекон и вернулся за тостами, но когда он повернулся, то увидел, что она как бы застыла, не донеся вилку, с потрясенным выражением лица.

«Что такое?» – спросил он с беспокойством, быстро возвращаясь к концу острова.

– Я не подумала… Ты можешь сидеть? – неуверенно спросила она. – Я имею в виду твои крылья. ".

Торн расслабился, легкая улыбка изогнула его губы, а затем он поставил тосты и повернулся к ней спиной, чтобы она могла видеть его крылья. До этого он позволял им лежать вдоль спины, но теперь раздвинул их в стороны.

– О, вау, – выдохнула Стефани, и он оглянулся через плечо и увидел, что она обошла его и встала позади него.

Торн повернулся лицом вперед и просто ждал, пока она присмотрится поближе.

Глава 4

«Итак, твоя рубашка и жилет скреплены липучками под… там, где твои крылья прикреплены к верхней части спины».

Торн моргнул, удивленный комментарием Стефани о его одежде, а не тем фактом, что он мог шевелить крыльями.

«Значит, ты должен потянуться назад и застегнуть их, как женщина застегивает лифчик?» – она спросила.

– Да, я полагаю, – с усмешкой признался Торн, чувствуя, как ее пальцы скользят по изнаночной стороне ткани, прикрывающей его поясницу. Он никогда не думал об этом в таком ключе.

– О, они также застегиваются вокруг шеи, – внезапно сказала она, и Торн немного напрягся, когда ее пальцы коснулись его шеи чуть выше жилета. Кратковременный контакт вызвал у него неожиданную дрожь удовольствия, от которой его перья немного взъерошились, прежде чем он уловил инстинктивную реакцию и обратил ее вспять.

– Извини, – пробормотала Стефани, и он действительно почувствовал, как ее тепло отступило от него, когда она отошла.

«Все в порядке. Ты просто напугала меня, – пробормотал Торн, повернувшись и увидев, как она направляется обратно к краю острова. Однако выражение ее лица было странно обеспокоенным, заметил он.

«Возможно, нам следует поесть, пока еда не остыла», – сказала Стефани, садясь.

Торн молча смотрел на нее. Ему казалось, что теперь она избегает смотреть на него, и он не понимал, что это значит. Не оскорбило ли ее краткое взъерошивание его перьев? Или это просто указало ей, насколько он другой? Что он, в конце концов, урод.

Раздраженный такими непродуктивными мыслями – вроде тех, которые, как ему казалось, он преодолел много лет назад, – Торн тряхнул головой и раздвинул крылья, чтобы сесть на крайнее сиденье, затем расслабил крылья и свесил их по обеим сторонам сиденья. Стул с противовесом.

После этого есть было несколько неловкой. По крайней мере, так было у Торна. Стефани молчала, опустив голову, и это заставляло его чувствовать себя некомфортно и нежеланно. Это была полная противоположность той атмосфере, что была раньше, когда они вместе готовили и разговаривали, и он сожалел об этом.

«Мне жаль.»

Торн оторвался от своей тарелки, удивленный этими тихо произнесенными словами.

Стефани поморщилась и сказала: «Я не хотела тебя расстроить. Я не должна была прикасаться к тебе без разрешения.»

Его глаза недоверчиво расширились от торжественного извинения. Он думал, что она испытывает к нему отвращение, но она, оказалось, предполагала, что его расстроило…. прикосновение? Без разрешения? Он почти уверил ее, что извинения излишни и она может прикасаться к нему когда угодно, где угодно и как угодно, но удержал слова в последний момент, когда понял, как это прозвучит.

Не то чтобы он не это имел в виду. Торн был бы счастлив, если бы она снова прикоснулась к нему. . везде и так часто, как ей хочется. Эта женщина ему нравилась. Сильно. Ему нравилось разговаривать с ней и слушать ее. . и его влекло к ней. Его кожу все еще покалывало там, где она коснулась его шеи сбоку. Он хотел бы посмотреть, произвело ли ее прикосновение такой же эффект в других местах, но подозревал, что, вероятно, еще слишком рано делать такие признания. Торн не был уверен. Он не был воспитан в приличном обществе, где мог бы узнать обычаи и нравы.

Черт, он провел большую часть своей жизни со своей пожилой матерью и Марией. Лишь последние шесть лет или около того он проводил время с ровесниками, и это были другие гибриды, результаты экспериментов его отца, которые тоже провели свою жизнь в ловушке на острове и не имели понимания о социальных тонкостях, как и он.

Конечно, в последние годы на острове были бессмертные женщины. Охотницы, которые остались на острове, чтобы попытаться помочь тем, кто выглядел достаточно нормально, адаптироваться/ приспособиться к обществу, а также помещать вернуться Дресслеру на остров. Однако большинство из них имели пару. И он подозревал, что опыт, который он пережил с пятью свободными, нетипичен для человеческих отношений.

Так что, по сути, Торн понятия не имел, как самцы и самки нормально уживаются. Например, уместно ли было ему прикоснуться к ней? Даже просто пожать ей руку или коснуться ее руки? А как насчет поцелуев? – подумал Торн, глядя, как шевелятся ее губы. Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет поцеловать ее? Был ли стандартный промежуток времени между встречей и моментом, когда поцелуи могли бы быть уместными? И должен ли он сначала спросить разрешения? Потому что у него действительно было ужасное, нарастающее желание накрыть ее рот своим и…

«Земля вызывает Торна!»

Он моргнул, когда эти слова пронеслись в его мыслях. Стефани произнесла их полузабавным и полураздраженным голосом, что наводило на мысль, что она произносила их не в первый раз или, по крайней мере, некоторое время пыталась привлечь его внимание.

«Извини. Да?» – сказал он, переводя взгляд с ее сочного рта на ее прекрасные глаза.

– Ты будешь омлет? – Она указала на чашу, которую протягивала.

«Ой. Да. Спасибо, – пробормотал Торн, беря у нее миску и скривившись, извиняясь, сказал: – Прости. Я задумался.»

«О чем?» – с интересом спросила Стефани, взяв несколько кусочков бекона, прежде чем передать ему тарелку.

Торн быстро поискал в уме более приемлемый ответ, чем «поцеловать тебя», когда отложил яйца и взял бекон. Но к тому времени, когда он взял несколько полосок и поставил тарелку на стол, единственное, что пришло ему в голову, было: «Ты упомянула, что члены твоей семьи находились в камерах на острове. Я знаю, что Декер был там и что он муж твоей сестры?

Кривая улыбка изогнула губы Стефани. «Ага. Я была расстроена этим. По закону он может быть только моим зятем, но на самом деле он стал мне настоящим братом. Старший брат PITA, в котором нуждается каждая девушка».

– PITA? – неуверенно спросил Торн.

«Акроним от Pain In The Arse (заноза в заднице)», – объяснила Стефани с ухмылкой, и когда Торн поднял брови, она пожала плечами. «Все старшие братья иногда являются PITA, и Декер не исключение. Я думаю, что это работа старших братьев по всему миру».

«Ах». – Торн кивнул.

«Но дядя Вик тоже был там», – добавила она.

– Дядя Вик? – спросил он с замешательством. – Я думал, ты и твоя сестра – единственные Макгиллы, которых обратили и…

«Ой. Извини.» – Она закатила глаза. – «После того, как меня спасли от Лео, он был мерзавцем-изгоем, который обратил и мою сестру, и меня», – она остановилась, чтобы объяснить. «В любом случае, после того, как меня спасли и я закончила оборот, меня отправили в Порт-Генри, чтобы я жила с Элви и Виктором Аржено. Виктор – брат Люциана. Ну, один из них. У них много братьев и сестер. Я думаю, – добавила она, слегка нахмурившись. «Я имею в виду, что знаю семь или восемь братьев и двух сестер, но подозреваю, что есть и другие, которые просто еще не добрались до Канады».

Торн ободряюще кивнул.

«Итак, Виктор – один из младших братьев Люциана, и он и его жена Элви удочерили меня и стали мне приемными родителями. Я жила с ними, пока не переехала сюда. Ну, по крайней мере, в половине случаев, – добавила она. «Другая половина времени была разделена между Дриной и Харпером, Бо и Тайни».

– Дрина и Харпер Стоян, которым принадлежит второй дом? – сказал он, не то чтобы спрашивая, а просто проверяя свою правоту.

– Да, – сказала Стефани, прежде чем положить в рот яичницу.

– А кто такие Бо и Тайни? – с интересом спросил Торн. – Я думаю, ты уже упоминала эту Бо. Она охотница? – На этот раз это был правильный вопрос.

Стефани закончила жевать, проглотила и сказала: «Да. Бо и Тайни привезли меня в Порт-Генри. Так они встретились и узнали, что они спутники жизни», – добавила она с ухмылкой. «Бо и Тайни как бы удочерили меня как. . младшую сестру, я думаю, это лучшее описание. Они оба вместе с напарницей Бо, Эш, как правило, объединяются со мной, когда меня тоже вытаскивают на охоту». Выражение ее лица стало серьезным, прежде чем она добавила: «Бо и Эш тоже были в камерах с дядей Виком и Декером».

– Бо и Эш, – пробормотал Торн, мысленно перебирая бессмертных, которых он встретил после того, как охотники наводнили остров и сразились с людьми его отца.

«Бо бледная, как смерть, с черными волосами и кончиками цвета фуксии, а у Эш великолепная смуглая кожа и короткие волосы с окрашенными кончиками, они выглядят так, как будто они горят».

«А-а-а». Торн кивнул, когда в памяти мгновенно возникли образы двух женщин. «Они остались в доме и помогли внучке Марии, Сарите, пройти оборот».

Стефани улыбнулась. «Ага. Она им понравилась. Сказали, что из нее выйдет хороший охотник.

Когда Торн поднял брови, она рассмеялась и добавила: «Это высокий комплимент от этих двоих».

– А, – сказал он с пониманием, а затем наклонил голову и с любопытством спросил, – Дэни и Декер тоже жили у Виктора и Элви?

«Нет.» – Ее улыбка погасла, часть света ушла из ее глаз, и она, казалось, немного закрылась. Прежде чем Торн успел задать дальнейшие вопросы, Стефани внезапно выпрямилась, к ней вернулась улыбка – хотя она выглядела несколько натянутой – и она сказала: – А, что это только ты мне вопросы задаешь?

Глаза Торна расширились от обвинения в ее тоне.

«Ты просто продолжаешь задавать вопросы, а я просто продолжаю отвечать», – указала она, а затем объявила: «Теперь твоя очередь».

«Моя?» – спросил Торн, по его телу пробежала волна тревоги, и перья зашевелились, прежде чем он успел уловить естественную реакцию и остановить ее.

«Ух ты.»

Торн осторожно взглянул на Стефани, заставляя свое тело расслабиться. «Что?»

«Я предполагаю, что это шевеление связано с тем, что ты встревожен тем, что теперь ты окажешься на горячем?»

Торн нахмурился и взглянул на свое кресло, но не увидел ни проводов, ни чего-либо еще, что указывало бы на то, что его поджарят.

– Это такое выражение, – весело сказала Стефани. «Это означает, что я буду задавать тебе несколько, возможно, неудобных или смущающих вопросов, а ты начнешь потеть, пытаясь понять, как на них ответить».

– О, – пробормотал он, расслабившись на своем сиденье и настороженно глядя на нее.

«Так? Это шевеление/ дрожь была реакцией на тревогу?

– Возможно, – сказал он тихо.

Она открыла рот, чтобы заговорить, помедлила, а потом ее глаза расширились от ужаса, и она спросила: «Это тоже было тревогой, когда я коснулась твоей шеи?»

– Нет, – заверил ее Торн, не желая, чтобы она не прикасалась к нему из беспокойства, что она его расстраивает.

Она наклонила голову. – Испугался?

Зная, что она спрашивает, не поэтому ли он так разозлился, когда она прикоснулась к нему, он кивнул. Хотя это была не совсем правда. Он был поражен удовольствием, которое пронзило его, а не самим прикосновением.

«Хорошо, значит, это похоже на эмоциональный стояк», – сказала она с ухмылкой. «Говорящий, когда ты расстроен или напуган».

Глаза Торна недоверчиво расширились.

Стефани рассмеялась над выражением его лица и покачала головой. «Расслабляться. Я просто дразню. Ты выглядишь очень обеспокоенным тем, что я могу спросить, и я не хотела тебя напрягать, поэтому надеялся разрядить обстановку».

Торн заставил себя расслабиться или попытался. Женщина была немного непредсказуемой, время от времени высказывая несколько шокирующие комментарии. По крайней мере, это шокировало его, но тогда что, черт возьми, он знал? Он провел большую часть своей жизни в изоляции на острове с двумя пожилыми дамами.

– Каково это летать?

Вопрос вернул его внимание к Стефани, и он обдумал вопрос, но через мгновение признался: «Я не уверен, что на это ответить».

Стефани подняла брови. «Ты не летаешь? Подожди, – быстро добавила она, – я знаю, что ты летаешь. Ты прилетел на материк, чтобы предупредить Люциана и остальных, – напомнила она ему, как будто он мог забыть об этом.

«Да. Но. ". Он сделал паузу, пытаясь придумать, как объяснить ей свою проблему, а затем спросил: «Что бы ты ответила, если бы человек без ног спросил, каково это ходить?»

Стефани откинулась на спинку кресла, на мгновение задумавшись, а затем поморщилась. «Я понимаю, что ты имеешь в виду», – призналась она, но затем слабо улыбнулась и добавила: «Но я думаю, что ты на самом деле только что ответил на вопрос своим вопросом».

«Да?» – спросил он с удивлением.

Она кивнула. «Для человека без ног ходьба будет…. свободой, которой он никогда не знал. Думаю, это то же самое, что иметь крылья и летать».

Брови Торна поднялись. Стефани была права, конечно.

«Хорошо, тогда я задам тебе более простой вопрос», – объявила она, а затем оперлась локтями на остров, подперла подбородок ладонями и спросила: «Как ты научился летать?»

Торн поморщился, вспомнив. «Ты слышала выражение тони или плыви?»

«Да. Конечно.»

– Ну, это было также, – мрачно сказал он ей. «Уиллис, один из людей Дресслера, сбросил меня со скалы перед нашим коттеджем. Это было «лети или умри».

Ее глаза расширились от ужаса. «Действительно?»

Торн кивнул.

«Нарочно?» – она спросила.

«Да. Судя по всему, Дресслер хотел знать, умею ли я летать, поэтому отправил Уиллиса с инструкциями, что делать. Он зашел в коттедж посреди дня, схватил меня, потащил к скале, а мама и Мария последовали за нами, истерически крича и пытаясь забрать меня. Однако им это не удалось, и на краю обрыва он извинился, сказал, что это было по приказу моего отца, и подбросил меня в воздух, – сказал ей Торн. «Мне было четыре с половиной года».

– Боже мой, вот ублюдок, – выдохнула Стефани. – Я не могу поверить, что он… Но ты полетел? – спросила она с беспокойством. «Конечно, раз ты здесь и все еще жив».

Торн пожал плечами. «В основном я думаю, что в тот раз я просто больше планировал, чем летал». Криво улыбаясь, он добавил: «Хотя я все равно больше планирую, чем машу крыльями, как правило, только когда поднимаюсь в воздух».

Стефани, казалось, даже не слышала этого; она медленно покачала головой с ужасом на лице и спросила: «А что, если бы ты не смог? Что, если бы ты просто упал, как камень? Ты мог умереть. Я имею в виду, я думала, что он просто сумасшедший ученый, но он чертов психопат.

Он не спорил с ней. Дресслер был психопатом и причинил боль многим людям. Вот почему Торн не признавал никаких отношений с человеком, который технически был его отцом. Может быть. Он не был на сто процентов уверен, что ДНК этого человека была где-то внутри него. Этот ублюдок добавил в оплодотворенную яйцеклетку, которая в конечном итоге стала им, столько различных разновидностей ДНК животных, что это могло уничтожить все следы ДНК Дресслера. По крайней мере, так говорил себе Торн. Он ненавидел иметь какую-либо связь с этим человеком, не говоря уже о том, чтобы быть результатом его семени. Он, конечно, не считал его отцом.

– Вау, – пробормотала Стефани и встала, чтобы собрать свою тарелку и столовые приборы. «В этом мире слишком много подлых, сумасшедших ублюдков».

Торн проворчал что-то вроде согласия, когда тоже встал и начал собирать продукты.

«И этот сумасшедший засранец ухитрился пройти оборот и теперь он сумасшедший бессмертный засранец», – с отвращением заметила Стефани, топая к раковине.

– Возможно, – согласился Торн, следуя за ней с собранными предметами. «Возможно, нам повезло, и он не пережил оборот, а умер после побега из Венесуэлы». Он заметил, как Стефани напряглась при этих словах, и заподозрил, что ей известно, что этот человек все еще жив. Не желая это слышать, Торн быстро добавил: «Даже если он жив, я сомневаюсь, что он счастлив».

«Что?» – спросила она с удивлением, отрываясь от ополаскивания тарелки. «Почему?»

«Насколько я знаю, он был высокомерным ослом, который наслаждался деньгами и всеми почестями своего положения уважаемого профессора», – сказал Торн. «Теперь он в бегах, почестей больше нет, а с тех пор, как моя мать закрыла их счета и перевела свои деньги туда, где он не сможет их достать, денег больше нет».

– Пока он не возьмет под свой контроль какого-нибудь бедного, ничего не подозревающего смертного и не заберет его деньги, – сухо сказала она.