Текст книги "Одинокий белый вампир"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
достаточно долго, чтобы быть здесь."
–"Это только потому, что она устала и легла спать. Она …" Он внезапно сделал паузу и
выпрямился, вспоминая ее обещание проверять его каждый час, чтобы убедиться , что его
травма головы не нанесла больше ущерба чем он думал. Она действительно сделала это? Он
резко посмотрел на братьев. -"Как долго я здесь?"
Брови Бастьена взлетели в любопытстве, но он посмотрел на свои часы и сказал:– "Я не
уверен, но я думаю, что ты был здесь приблизительно сорок, сорок пять минут."
–"Черт". Люцерн сразу вскочил на ноги и отправился к двери. -"Мне нужно идти. Моя
благодарность за напитки, Рэйчел," громко сказал он в другую комнату.
–"Подожди. Что …?"
Бастьен и Этьен встали, засыпая его вопросами, но Люцерн, не остановился, чтобы
ответить. Он закрыл свой офис перед тем, как покинуть дом, и Кейт могла бы подумать, что
он был там, и если она действительно собиралась проверять его ежечасно и не получила
ответа, когда постучала в дверь, то проклятая женщина могла бы решить, что он умер или
что-то ещё и вызвать полицию или скорую. Она могла бы даже выломать его офисную дверь.
Не было никаких предположений, что могла бы сделать эта женщина.
Он придумал несколько вариантов, когда поспешил домой.
К счастью, она не сделала ни одного из них к тому времени, когда он возвратился. Она
бодрствовала и пыталась разбудить его, хотя – не так много было понятно когда, он открыл
парадную дверь. Он смог услышать ее крик и то, как она барабанила в его офисную дверь.
Закатив глаза, он услышал панику в ее голосе, когда она звала его по имени, Люцерн
положил ключи от дома и побежал наверх. Он резко остановился наверху.
О боже, женщина не просто ест еду для кроликов, она носит обувь с кроликами.
Люцерн вытаращил глаза на уши, шлепающие по пушистым розовым шлепанцам кролика,
которые она носила, затем позволил его пристальному взгляду пройтись по её такому же
розовому и ворсистому халату. Если бы он уже не знал, что у нее хорошая фигура, он бы
сейчас не узнал. Потом он мельком увидел ее волосы и вздрогнул. Она легла спать с
влажными волосами и очевидно беспокойно спала; ее волосы стояли дыбом во всех
направлениях.
Очевидно она, не собиралась соблазнять его, для того чтобы склонить к выполнению одного
из тех видов гласности, которые она столь яростно пыталась заставить его сделать. Очень
странно, но Люцерн фактически чувствовал легкое сожаление от этого. Он не понимал
почему. Ему даже не нравилась женщина. Однако, он, возможно, был бы не против
небольшого соблазнения.
–"Добрый вечер" сказал он, когда она сделала паузу в своих воплях, чтобы передохнуть. Он
снова зевал, пока Кейт К. Ливер обернулась, чтобы встать лицом к нему.
–"Вы! Я думала …", Она повернулась к запертой офисной двери, потом обратно к нему.
–"Дверь заперта. Я думала, что Вы там, и когда Вы не ответили, я …" Ее голос, затих, когда
она посмотрела на его выражение. Внезапно застенчиво, она потянула край своей крысиной
старой одежды как будто она пыталась поймать лучший взгляд на фланелевый длинной
ночной рубашке в вырезе. -"Что-то не так?"
Люцерн не мог остановиться; он знал, что это было грубо, но не смог помешать словам,
слетевшим с его губ.– "Боже мой! Что это на Вашем лице?"
Кейт, немедленно отпустила ее одежду и прижала обе руки к лицу, а ее рот, сформировался в
встревоженное -"О"-, так как она вспоминала и пыталась скрыть сухую зеленую маску.
Наверное, это был своего рода косметический уход, догадался Люцерн, но Кейт не осталась
поблизости, чтобы объяснить точно, что именно. Мгновенно она сбежала назад в комнату
для гостей и закрыла дверь. После одного удара сердца, она сказала напряженным голосом,
–"Я рада, что Вы в порядке. В основном. Я волновалась, когда Вы не ответили на мой стук. Я
снова проверю Вас через час."
Тишина заполнила коридор.
Люцерн ждал, но когда не услышал звука шагов, исходящих от двери, он подумал, что она
ждала своего рода ответ. "Нет" был первый ответ, который пришёл на ум. Он не хотел, чтобы он его проверяла. Он вообще не хотел ее здесь. Но он понимал, что не может сказать
ей это. Она казалась ужасно смущенной, когда была поймана в таком виде, и действительно
он не мог обвинить ее; она выглядела ужасно в симпатичном, кроличьем стиле.
Он улыбнулся, вспоминая о ней, стоящей в его коридоре. Кейт выглядела плохо – но в её
виде было что-то такое восхитительное, что заставило его хотеть обнять ее …, пока он не
увидел зеленую потрескавшуюся маску на ее лице.
Люцерн решил далее не беспокоить ее с "нет", которое она без сомнения ожидала и вместо
этого сказал– "Доброй ночи"– неприятным грубым голосом. Когда он подошёл к офисной
двери и открыл ее, он услышал небольшой вздох с другой стороны ее двери, затем очень
маленькое -"доброй ночи"– взамен. Ее мягкие шаги удалялись. Она ложилась спать, подумал
он.
Из-за двери комнаты для гостей шёл свет. Люцерн остановился. Почему горит свет? Она
перезагружала свой будильник через час? Глупая женщина действительно намеревалась
проверять его каждый час!
Качая головой, он зашёл в свой офис и включил свет. Он даст ей пятнадцать минут, чтобы
заснуть, и затем пойдёт и выключит будильник. Последняя вещь, в которой он нуждался это
она, пристающая к нему всю ночь. Хотя ему действительно приходило в голову, что, если бы
она не спала много сегодня ночью, она, вероятно, спала бы дольше утром, что дало бы ей
меньше времени, чтобы разнюхивать всё здесь, в то время как он спал.
Нет, он решил. Она сказала, что не будет лазить вокруг, и он верил ей.
В основном.
Глава третья
Кейт лазила вокруг.
Она не собиралась. Фактически, у неё были планы на день, которые определенно не
включали лазание вокруг – но, как хороши бы планы не были, они всегда идут не так как
надо.
Кейт проснулась в десять утра, Ее первой мыслью было – где она была. После размышления -
она вспомнила, где она была и почему -"О, дерьмо, будильник не сработал." Сев на кровать, она осмотрела будильник. Он был. Нахмурившись, Кейт посмотрела на него, уверенная, что
переставила его после проверки Люцерна в первый раз. Она отчетливо вспоминала, как
включила его. Но он был выключен. Она хмуро посмотрела. Она, что проснулась во второй
раз только, чтобы перевернуться и выключить его? Так должно быть и было поняла она и
сгримасничала себе.
"Отлично, Ливер. Единственное оправдание, благодаря которому Вы остались здесь,
единственная возможность снискать расположение человека, и Вы провалились."Она
предполагала, что он, конечно, не мог выгнать ее после того, как она вставала каждый час, только чтобы убедиться, что он в порядке. Но теперь, когда она потерпела неудачу в этой
задаче, он выгонит ее к полудню – если только он не писал всю ночь, поскольку утверждал, что собирался. Если он писал всю ночь, он не проснётся вплоть до двух или трех часов. Что
означало, что она будет здесь всё это время.
"Просто супер, Кейти." Она отодвинула простыню и выскользнула из кровати. Теперь она
должна была придумать другое хорошее оправдание остаться, пока не убедит Люцерна
Аржено сотрудничать.
Кейт обдумывала проблему, пока принимала душ, пока сушилась, пока одевалась,
пока чистила зубы, пока причёсывалась и пока слегка пудрилась. На последнем она бросила
это как проигрышное дело, пока не поест. Она всегда лучше думала на полный желудок.
Покидая комнату для гостей, она сделала паузу в прихожей и уставилась на дверь напротив
нее. Может лучше проверить его. Она не проверяла его всю ночь. Возможно, человек лежит
без сознания на его офисном полу.
Скривив губы, она подумала над этим вопросом, затем покачала головой. Нет. Плохая идея, решила она . Она пренебрегла своей обязанностью проверить его вчера вечером; последняя
вещь, которую она хотела, это разбудить его прежде, чем она подготовиться.
Идя на носочках, она двигалась так тихо, как могла по лестнице вниз. Ее первая остановка
была кухня. Она сделала кофе, затем посмотрела содержание холодильника. Хотя она знала
каждый отдельный продукт в нём, это было забавно, смотря на все эти продукты, съесть что-
то жирное и вредное, такое как яичница с беконом. Конечно, она не сделала этого. Она
согласилась на менее удовлетворительный, но полезный грейпфрут и хлебный злак. Потом
она взяла чашку кофе и пила ее, когда рассматривала из окна на Задний двор Люцерна. Это
была большая, аккуратная, опрятная лужайка, окруженная деревьями, за которыми,
очевидно, профессионально ухаживали. Так же как и за домом.
Дом Люцерна был прекрасен, как внутри так и снаружи. Он был большим и заполненным
старинными вещами. Дом занимал большую территорию, окруженный деревьями и
травой, все было сделано для того, чтобы замаскировать факт, что дом находился на краю
большого города. Он был великолепным и успокаивающим, и Кейт наслаждалась этим, пока
пила кофе.
Налив себя другую чашку, она вышла из кухни и прошла в зал, ее ум искал некий предлог, который позволил бы ей остаться в доме в течение, по крайней мере, ещё одной ночи. Она
действительно должна убедить Люцерна дать по крайней мере одно из интервью. Кейт
подозревала, что он никогда не согласиться на тур раздачи автографов, и она уже отпустила
эту надежду, но, может быть она смогла бы убедить его дать несколько интервью.
Возможно по телефону или через Интернет? Несколько других ее авторов делали это через
электронную почту. Журналист посылал вопросы по электронной почте, и автор отвечал
таким же образом. Или есть различные сервисы для общения; она слышала об авторах,
дающих интервью с их помощью. Это же не будет такой проблемой? Люцерн даже не
должен покидать его дом.
Она собиралась зайти в гостиную с кофе, когда увидела коробку на столе в зале. Кейт узнала
её сразу. Она упаковала эту чёртову коробку, полную писем поклонников, и послала ему.
Изменив направление, она подошла к коробке. Она послала её три месяца назад! Три! И он
даже не удосужился открыть эту чёртову коробку, не говоря уже об ответе на любое
из писем.
–"Чёртов мужик," пробормотала она.– "Неблагодарный, глупый … замечательный человек."
Последнее было сказано с расцветающей улыбкой, поскольку она придумала ещё одно
оправдание для пребывания на следующую ночь. -"О"-, она вздохнула. -"Да богословит Бог
ваши глупость и грубость."
Музыка сальсы. Это было первое, что услышал Люцерн после пробуждения. Он узнал
мелодию; это был припев. Краткое изображение худого, красивого латинского человека,
танцующего на сцене в темной одежде вспыхнуло в его голове.
Музыка помогла ему найти Кейт. Он просто следовал за звуком в свою гостиную, где
остановился в дверном проеме, когда увидел, что произошло пока он спал. Комната, которая
имела опрятный вид, когда он ложился спать, была теперь наводнена бумагой. Везде были
открытые письма и конверты. Кейт К. Ливер танцевала буги-вуги вокруг коробки в центре
беспорядка, беря письма, открывая их, и двигаясь по спирали к одной груде или другой, чтобы положить письмо туда прежде, чем танцевать буги-вуги назад за другим.
–"Вы лазили!" он взревел.
Кейт, которая показала своего рода возмущение– довольно сексуальное возмущение,
несмотря на полупустую коробку, подала сигнал тревоги. Она повернулась к двери,
опрокидывая коробку на пол.
–"Посмотрите, что Вы заставили меня сделать!" она закричала, говоря с затруднением. Потом
согнулась, чтобы собрать коробку и ее содержание.
–"Вы лазили," повторился Люцерн. Продвигаясь, он возвышался над нею, когда она
поднимала выпавшие конверты.
–"Я …" она посмотрела на него виновато, потом выражение её лица сменилось
раздражением. Встав, она сказала – "Я едва ли лазила тут. Коробка стояла тут, на столе. Я
заметила её мимоходом."
–"Я не уверен, но я полагаю, что незаконно открывать чью-либо почту. Разве это не
федеральное преступление?"
–"Я совершенно уверена, что это не имеется в виду, когда ты – отправитель, я послала эту
коробку. Три месяца назад!" добавила она мрачно.
–"Но не Вы писали письма в ней."
Кейт нахмурилась, затем обратила свое внимание на складывание нераскрытых конвертов
назад в коробку. Она объяснила, -"Я видела, что Вы даже не открыли её, и подумала, что
возможно, я смогу помочь. Было очевидно, что Вы поражены количеством писем."
–"Ха! Я понятия не имел о количестве писем. Я не открывал её."
"-Нет, Вы не знали," – признала она. Затем спросила, -"Что это с Вами и почтой? Я никогда
не встречала кого-то, кто не открывал почту в течение многих месяцев как вы.
Неудивительно, что Вы были столь неспешны в ответах на мои письма."
Прежде, чем он смог ответить, она повернулась и добавила
–"И как Вы могли проигнорировать эти письма?" Она махнула на мини-башни, построенные
по всей комнате. -"Они – Ваши читатели, Ваши поклонники! Без них Вы – ничто. Они платят
хорошие деньги за Ваш книги, и ещё более хорошие, чтобы сказать Вам, что они
наслаждаются ими. Ваши книги не были бы изданы без читателей, чтобы прочитать их. Как
Вы можете просто проигнорировать их? Они потратили время чтобы написать вам. Они
говорят замечательные вещи о Вас, Ваших книгах, Вашем творчестве! Вы что никогда не
восхищались чьей-то работой, и не хотели рассказать ему о своём восхищении? Вы должны
быть благодарны, что они делают так!"
Люцерн уставился на нее с удивлением. Она была возбуждена, ее лицо покраснело, ее
грудная клетка тяжело поднималась. Какая хорошая грудь, отметил он. У нее была хорошая
фигура в целом, даже в джинсах и Футболке, которые она надела сегодня.
Это было интересно отметить, но не очень полезно в данное время. Он сделал себе выговор
и остановился, чтобы откашляться прежде, чем попытаться говорить. Проблема была в том, что он не мог вспомнить то, что она сказала или что он должен сказать в ответ.
–"Ха!"– На ее лице был триумф. -"Вы не знаете что на это ответить, не правда ли? Потому что
это правда. Вы не разбираетесь в данном вопросе, и я решила –по доброте душевной –
помочь вам. Вы не должны благодарить меня," добавила она довольно убежденным в своей
правоте тоном. Потом схватила и открыла другое письмо.
Люцерн обнаружил что улыбается, наблюдая за ней. Ему не нужно было читать её мысли,
чтобы понять, что это было не её душевная доброта, а попытка остаться в его доме
достаточно долго, чтобы убедить его дать гласность. Он решил –по своей душевной доброте
– позволить ей остаться достаточно долго, чтобы помочь ему с письмами. Он не намеревался
отвечать на них. Он не знал никого из этих людей, и это была обременительная задача, но
теперь … ну, ее тирада фактически дошла до него. В определенной степени.
–"Хорошо. Вы можете помочь мне с письмами," – объявил он.
Кейт покачала головой на великодушие Люцерна Аржено.– "Хорошо! Как великодушно с
вашей стороны позволить мне …"– Она сделала паузу. Ее насмешливые слова были
потраченным впустую усилием; Люцерн покинул комнату. Чёртов мужчина! Он был самым
расстраивающим, раздражающим … И что было с его речью? У него были старинные
выражения и небольшой акцент, который она не смогла определить. Оба из которых
начинали раздражать ее.
Она только возвращалась к коробке, чтобы продолжить сортировать письма в категории,
когда серия громких перезвонов заполнили дом. Предполагая, что это дверной звонок, она
заколебалась, затем положила письма и пошла ответить. Она открыла парадную дверь, и
увидела человека одетого в форму с холодильником в руке, на котором напечатано "A.Б.Б".
–"Привет".– Он прекратил жевать жвачку на достаточно долгое время, чтобы усмехнуться ей, хвастаясь хорошим набором белых зубы.– "Вы должно быть редактор Люка."
Кейт подняла брови. -"Эм.. да. Кейт. Кейт К. Ливер."
Мужчина взял руку, которую она протянула и тепло пожал. -"Тетя Мэгги была права. Вы
милашка."
–"Тетя Мэгги?" Кейт спросила в недоумении.
–"Мама Люка и моя тетя. Маргарет," сказал он, пока она продолжала выглядеть смущенной, но это не очень помогло Кейт. Единственные люди, которых она встретила, начиная с
прибытия, были парой, которая уезжала, когда она выбралась из такси, и женщина, конечно, не была на столько стара, чтобы быть Люку – эм, Люцерну – мамой. Кейт обеспокоилась тем, что он сказал.– "Вы – кузен Люцерна?"
–"Да, госпожа. Наши папы – братья." Усмехнулся он. О, это человек был высоким, и у него
были тёмные волосы как у Люцерна, но Люк не улыбался, а этот молодой человек улыбается
с того момента, как она открыла дверь. Было трудно представить, что они родственники.– "Я
немного моложе его."
–"Вы?" спросила она с сомнением. Она подумала что они примерно одного и того же
возраста.
–"О, да." Он усмехался. "Я – на столетия, моложе чем Люцерн."
–"Томас".
Кейт обернулась через плечо. Люцерн подходил к ним с угрюмым видом на его лице, когда
он перевёл взгляд с неё на кузена. Она вздохнула на его очевидное неудовольствие.
Очевидно, ему не понравилось, что она открыла дверь. Мдааа, парень был занозой в заднице.
Почему не Томас писал романы про вампиров? С ним было бы намного легче иметь дело,
она была уверена.
–"Вот, пожалуйста, Кузен." Томас не показался удивленным или встревоженным
выражением Люцерна. Он протянул холодильник. "Бастьен сказал, чтобы ты получил его
быстро. Вам этого серьезно недоставало," добавил он с усмешкой и подмигиванием.
–"Спасибо."
Люцерн фактически улыбнулся его кузену, отметила с удивлением Кейт. И его лицо не
раскололось и не уменьшилось.
"Я сейчас вернусь," добавил Люцерн. Поворачиваясь к лестнице он предупредил,
–"Попытайся не укусить мою гостью. Она может быть…провоцирующей"
Кейт нахмурилась на его слова, затем неохотно улыбнулась хихиканью Томаса. Она
повернулась с кривой улыбкой и спросила,– "Он всегда такой раздражительный, или только
со мной?"
–"Только с тобой," сказал Томас. И начал смеяться над ее удрученным выражением. Потом
сжалился над ней и сказал правду. -"Не. Это не только с тобой. Люцерн отчасти
неприветлив. Он был таким в течение многих столетий. Хотя, кажется, сегодня он находится
в хорошем настроении. Вы хорошо влияете на него."
–"Это – хорошее настроение?" Кейт спросила с недоверием. Томас только снова засмеялся.
–"Вот, пожалуйста"сказал Люцерн. Он спустился вниз и возвратил холодильник его
кузену. -"Передай мою благодарность Бастьену."
–"Cделаем. "– потом Томас кивнул, подмигнул Кейт, и повернулся, уходя.
Кейт посмотрела на дорогу и грузовик, припаркованный там. "A.Б.Б. Поставки" – отпечатано
на стороне, то же самое как на холодильнике, отметила она. Люцерн завёл её в дом и закрыл
дверь.
–"Что …?" начала она с любопытством, но Люцерн отвернулся и пошёл в зал прежде, чем она
могла задать вопросы, так сильно интересующие её.
–"Я подумала, что, здесь и так очень много писем – слишком много, чтобы ответить
персонально, мы можем разделить их по категориям и придумать своего рода образец для
каждого. Тогда ты мог бы только добавить строчку к каждому ответу, чтобы сделать его
более личным."
Люцерн провернулся и сделал глоток кофе, который Кейт сделала в обед. Ну, это был ее
обед, а его завтрак. Хотя, если считать пакет крови, который он высосал,
перекладывая принесённое Томасом в маленький холодильник в его офисе, он предположил, что кофе так же мог считаться его обедом. Они перешли в гостиную, и он сел на кушетку, пока она объясняла ее планы относительно писем.
–"Я предполагаю, что это означает, что Вы думаете, что мой план блестящ, и согласитесь
сотрудничать," сказала Кейт в ответ на его ворчание. Потому что это, кажется, раздражало
ее, и поэтому ему нравилось, когда она вспыхивалала, в то время как была
раздражена, Люцерн проворчал снова.
Как он ожидал, ее щеки залились, а глаза зажглись гневом, и Люцерн решил, что эта Кейт К.
Ливер была довольно мила, когда сердилась. Он любил смотреть на нее.
И несмотря на это, раздражение на ее лице внезапно ослабилось, и она
прокомментировала,-"Сегодня ты не так бледен. Я предполагаю, что не было сильного
повреждения от ранения головы."
–"Я сказал тебе, что в порядке," сказал Люк.
–"Да," – согласилась она. Затем, выглядя смущённой, сказала, -"Мне жаль, что не проверяла
тебя после первого раза. Я поставила будильник, но я не услышала, что он звонил. Я, должно
быть, выключила его бессознательно."
Люцерн отмахнулся от извинений. Он сам выключил будильник, поэтому ей не за что было
извиняться. И он думал, что вряд ли ей понравится тот факт, что он прокрался в её комнату, пока она спала. Она определенно не захотела бы знать, что он стоял около её кровати,
некоторое время, наблюдая ее сон, очарованный, смотря на ее невинное выражение во сне, наблюдая взлет и падение кроликов на ее ночной рубашке, в то время как она дышала. Как
он хотел потянуть верх этой рубашки подальше от ее горла, чтобы увидеть, пульс
бьющийся там. Нет, она определенно не захочет все это знать, поэтому он держал рот на
замке и снова глотнул кофе .
Напиток был горьким, но странно вкусным варевом. Люцерн не мог понять, почему избегал
этого все эти годы. Правда, он был предупрежден, что стимулятор в кофе поразит его тело
дважды так же сильно как человека, но он еще не заметил эффект. Конечно, он сделал только
пару глотков. Возможно, ему не следует рисковать. Он поставил чашку.
–"Так, что мы сделаем?" спросил он резко, отдаляя Кейт от темы его вчерашних проверок.
–"Ну, я поделила письма на категории. У большинства из них есть подобные темы или
вопросы, такой как– напишете ли Вы потом историю Люцерна или Бастьена," -объяснила
она. -"Таким образом, я поместила все, которые задают этот вопрос в одну кучу. Так ты
можешь написать образец для каждой кучи, уменьшив их количество, так ты напишешь
приблизительно двадцать, а не сотни и сотни."
–"Конечно, было бы хорошо, если бы ты прочитал каждое письмо и написали строчку или
две, чтобы индивидуализировать твой ответ," добавила она, испытывающее.
Люцерн предположил, что она думала, что идея всей этой работ будет раздражать его. Что и
сделало. Он не мог помочь, но проворчал, -"У меня не было подобных трудностей со своими
другими книгами."
–"Другие книги? " – Она моргнула недоумевая, затем сказала,– "О. ты имеешь в виду свои
исторические тексты. Ну, это другое. Те были научной литературой. Большинство из них
используется в университетах. Студенты редко пишут письма поклонников ."
Люцерн сгримасничал и проглотил ещё кофе. Это помогло ему не сказать ей, что его романы
тоже были научной литературой, и что ими только торговали как романами про вампиров.
–"Так или иначе, я думаю, что у нас есть достаточно категорий, чтобы начать. Я могу
рассказать тебе, про что каждая категория, и ты можешь составить своего рода общий ответ
каждой, в то время как я продолжу сортировать остальную часть писем," предложила она .
Кивнув уступая, Люцерн скрестил руки и ждал.
–"Разве тебе не нужно взять ручку и бумагу или что-то ещё?"– спросила она. -"Вы что не
забудете ни одно? Здесь по крайней мере двадцать категорий и …"
–"У меня есть превосходная память,"– объявил Люцерн.– "Продолжай".
Кейт медленно повернулась вкруг, очевидно пытаясь решить, откуда начать. -"Боже мой, он
говорит как тот лысый парень из Король и я," – услышал он ее бормотание.
Люцерн знал, что он, как предполагалось не должен был этого услышать, но у него был
хороший слух. Он наслаждался её раздражением, поэтому он добавил, комментируя, -"Ты
имеешь в виду Юла Бриннера."
Она повернулась вокруг, чтобы посмотреть на него с тревогой, он кивнул. -"Он играл короля
Сайама, и прекрасно справился с этой ролью."
Кейт заколебалась; потом, очевидно решив, что он не был сердит, она немного расслабилась
и даже улыбнулась. -"Это – один из моих любимых фильмов."
–"О, они сделали кино из этого?" – спросил он с интересом.– "Я видел живую игру на
премьере."
Когда она посмотрела с неуверенностью, он понял что, видел Бродвейское шоу Роджерса и
Хаммерстайна – на премьере в 1951, и если он не ошибся – то они встречалось с ним лично.
Что было невозможно, поскольку он выглядел на лет тридцать, поэтому было
неудивительно, что она казалась озадаченной. Откашлявшись, он добавил,– "Возрождение, конечно. Это было хитом на Бродвее в 1977."
Ее брови поднялись. -"Тебе тогда было….сколько? Семь? Восемь?"
Несклонный ко лжи, Люцерн просто проворчал. Он добавил,– "У меня превосходная
память."
–"Да. Конечно."– Кейт вздохнула и подняла письмо. Она читала вслух,-" 'Уважаемый мистер
Аржено. Я обожаю читать Укусы любви, оба тома. Но первый – мой любимый. У Вас
действительно есть талант! Средневековое описание этого романа было настолько
реалистичным, что я почти поверила, что Вы были там.'"– Кейт сделала паузу и посмотрела.-
"Все письма в этой куче хвалят Вас за реализм и за то, что когда они читают, им кажется, что
Вы как будто были там."
Когда Люцерн просто кивнул, она нахмурилась. -"И?"
–"Ну, что?" – спросил он с удивлением.
"Читатель прав."
"Читатель прав?"– Она зевнула.– "Это – то, что ты собираешься написать? 'Дорогой читатель, Вы правы?'"
Люцерн мягко пожал плечами, задаваясь вопросом, почему она повысила свой голос.
Читатель был прав. Его книги дали читателю ощущение, как будто он был там, в
средневековые времена. Поскольку он и был. Не во время, когда его родители встретились, но немного позже – и в те дни, изменение было достаточно медленным, поэтому не сильно
отличалось.
Он наблюдал, как его редактор кинула письмо назад к груде и двинулась к другому. Она
бормотала нелестные описания. "Нечувствительный" и "недостаток в социальных навыках"
были только два, которые, как предполагалось, Люцерн не должен был услышать.
Он не был оскорблен. Ему было шестьсот лет. За это время человек получил некоторую
уверенность в себе. Люцерн знал, что большинству людей он кажется высокомерными.
Нечувствительным, конечно, и он знал, что его социальные навыки были несколько ржавы.
Этьен и Бастьен всегда были лучше в этом. И все же, после лет проживания как
затворнический автор, он испытывал их недостаток и знал это.
Однако, он не видел серьезного основание улучшить эти навыки. Он был на той стадии
жизни, когда произведение впечатления на кого-то походило на груз беспокойства.
Однажды у него на обед была официантка, она объяснила то, что он чувствовал. Она сказала,
"Вы можете работать, и все прекрасно. Большинство клиентов довольно хороши, хотя может
попасться один плохой. Но иногда Вы получаете реально противного клиента, или даже двух
или трёх подряд, и они достают Вас, делают Вас усталыми и несчастными, заставляют
чувствовать, что всё человечество отстой. Потом ребенок может проворковать и улыбнуться
Вам, или другой клиент скажет "Тяжёлая ночь?" с сочувствующей улыбкой. Тогда Ваше
настроение улучшится, и Вы возможно поймете, что люди не столь плохи."
Ну, Люцерн перенес несколько плохих десятилетий, и чувствовал себя усталым и
подавленным и как будто целый человеческий род такой отстой. У него не было энергии или
желания выносить людей. Он только хотел, чтобы его оставили в покое. Это было то, почему
он начал писать – уединение, которое заставило его напряженно трудиться и погрузиться в
намного более приятные миры.
Он знал, что достаточно, чтобы кто-то улыбнулся и сказал "трудное десятилетие?" чтобы
изменить это. Кто-то как Кейт. Он столько сопротивлялся необходимости иметь с ней дело, а
теперь начал наслаждаться ее компанией. Она даже помогла ему улыбнуться несколько раз.
Понимая куда уплыли его мысли, и что скорее они были более теплыми чем, ему бы
хотелось чувствовать к его нежелательной гостье, он прервался и начал хмуриться. Боже
мой, о чём он только думает? Кейт К. Ливер была упрямой, раздражающей женщиной,
которая принесла только хаос к его аккуратному существованию. Он …
–"Уважаемый мистер Аржено,'"– она читала мрачно, вытягивая Люцерна из его мыслей.-" 'Я
прочитала Ваши вампирские романы и мне они очень понравились. Я всегда была очарована
вампиризмом и прочитала все на эту тему. Я уверена, что они существуют, и предполагаю, что Вы действительно один из них. Я хотела бы стать такой как вы. Пожалуйста, превратите
меня в вампира?'" -Кейт закатила глаза и остановила чтение, смотря на него. -"Что бы ты ей
сказал?"
–"Нет", сказал он твердо.
Кейт бросила письмо с фырканьем. -"Почему этот ответ не удивляет меня? Хотя я
предполагаю это было бы смешно попытаться объяснить кому-то такому, что Вы
действительно не вампир, что Вы действительно не можете 'изменить' ее." –смеясь, она
пошла дальше, к следующей груде. Смотря на первые письма, она добавила,– "Это будет
добрее, если сказать ей пойти к психологу, чтобы узнать, не мог бы он помочь ей с ее
проблемой действительности."
Люцерн почувствовал, как его губы дернулись, но ничего не сказал, просто ждал пока Кейт, берёт следующее письмо.
–"Уважаемый мистер Аржено'"– начала она.-" 'Я не прочла Укусы Любви Один, но я
собираюсь, гарантирую это. Я только закончила Укусы Любви Два, и думаю что это
замечательно. Этьен был настолько мил и забавен и сексуален что я влюбилась в него, как
раз когда это сделала Рэйчел. Он – моя мечта.'" -Кейт сделала паузу и посмотрела с
надеждой. -"Что бы ты сказал этим письмам?"
Это было достаточно легко. -"Этьен занят."
Его редактор подбросила руки вверх. -"Это не шутка, Люцерн! Ты не можешь только …", Она сделала паузу, когда прозвенел дверной звонок, затем опустила со вздохом, поскольку
Люцерн неохотно пошёл открывать. Он уже знал, кто это мог быть. Томас доставил кровь, а
единственная компания, которая когда-либо навещала его – его семья. И так как Этьен и
Рэйчел были заняты свадебными приготовлениями, а Бастьен, Лисианна и Грегори работали
в это время, единственный человек, который мог быть, это…
–"Мама". Его приветствие было менее чем восторженным, когда он открыл дверь, чтобы
обнаружить Маргарет Аржено там. У него действительно не было никакого желания видеть
его мать и Кейт Ливер в одной комнате; так как это подкинет некоторые идеи старшей
женщине. И так как он уже подозревал, что она уже склонялась к этим идеям, он не хотел
поощрять ее. Но что он мог сделать? Она была его матерью.
–"Люк, дорогой." – Маргарет поцеловала его в обе щеки, затем протолкнулась мимо него в
дом. – "Ты один, дорогой? Я думала заглянуть на чай." – Она не ждала его ответа, но следуя
за материнскими инстинктами к двери гостиной, широко улыбнулась, когда разыскала Кейт.-
"Ну, похоже, что я как раз вовремя. Вы оба можете использовать перерыв."
Люцерн закрыл парадную дверь с покорным вздохом, когда его мать бесстрашно зашла в
загроможденную гостиную. Женщина никогда не заходила просто для чая. У нее всегда была
цель. И Люк очень боялся, что ему не понравится цель её сегодняшнего визита. Зная её
