Текст книги "Любимая жена"
Автор книги: Линси Сэндс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Эви?.. – тихо произнесла леди Хелен.
Эвелин осторожно двинулась по комнате мелкими шажками, будто пересекая реку по узкому бревнышку, и неотрывно смотрела на ткань.
Дойдя до собак, она тихо опустилась на колени и медленно стала вытаскивать из-под них сукно. Джуно и Боудикка проснулись, вскочили и приветственно завиляли хвостами. Эвелин подняла с пола почти законченную тунику Пэна – исцарапанную и сжеванную.
– О-о… – болезненно простонала леди Хелен. – И это после стольких трудов. О, Эвелин…
– Я схожу за леди Джервилл, – сказала Диаманда и выбежала из комнаты.
Эвелин слышала удалявшиеся шаги девочки, но сама недвижно сидела на месте, уставившись на остатки туники. Она с трудом верила в происходящее. Нет, ее потрясенное сознание отказывалось воспринимать случившееся.
Где-то далеко раздался скулеж, и вверх по ее щеке прошелся язык Боудикки. Эвелин моргнула и посмотрела на животное. Джуно в этот момент тоже подошла ближе и лизнула ее. Что это? Извинения? Попытка поддержать?
Боудикка снова взвыла и еще раз лизнула Эвелин, будто прося не наказывать их. Глупые вы создания, как вас вообще можно обидеть, подумала она, слабо улыбаясь. Затем она выдохнула, избавляясь от всего напряжения в теле, бросила бывшую тунику на пол и похлопала собак по спинам.
– Ничего страшного, – приговаривала она, чувствуя, как успокаивается, трогая их за шерсть.
– Но ты же так много работала… – сказала леди Хелен.
– Ладно, это всего лишь туника, – ответила Эвелин.
Вспомнив слова леди Джервилл про капризы судьбы, она поняла, что сама начинает верить в это. Но если положение вещей действительно такое, у нее есть выбор: либо бросить все и сдаться, либо продолжать усердно работать, пока судьбе не надоедят эти глупые игры.
Сдаваться Эвелин не собиралась.
– Эвелин?
Она подняла голову. Войдя в комнату, леди Джервилл встала рядом с леди Хелен. Судя по тяжелому дыханию, она торопилась, но теперь двигалась очень медленно, почти осторожно, с неуверенным выражением на лице. Очевидно, Диаманда уже рассказала ей, что произошло, и леди Джервилл бросилась наверх, боясь реакции Эвелин на проказы собак.
– Я… – начала она.
– Нет-нет, все хорошо, – перебила ее Эвелин. Еще раз потрепав Джуно и Боудикку, она подобрала с пола лохмотья прелестной туники и встала. – Только боюсь, понадобится еще ткань. Надеюсь, торговец скоро появится в этих краях.
– Я пошлю человека, который быстро отыщет его, – сказала леди Джервилл, с тревогой вглядываясь в лицо Эвелин, скорее всего не зная, чего ожидать.
В первый раз, когда вся работа была уничтожена пожаром в палатке, Эвелин, казалось, вот-вот лишится рассудка, но такая странная реакция была вызвана скорее всего недосыпанием. До того как случилось это несчастье, Эвелин очень мало спала, и, кроме того, ее выбило тогда из колеи огромное количество происшествий за короткое время. А сейчас, за три дня пребывания здесь, это была только первая неудача. Не было никаких причин падать духом.
Проходя мимо леди Джервилл, Эвелин похлопала ее по руке и сказала:
– Пойду посмотрю, осталась ли ткань цвета слоновой кости.
Выйдя из комнаты, она отправилась к себе. Можно будет использовать уничтоженную тунику для измерения нового куска ткани, подумала Эвелин, и, перекинув тряпку через плечо, встала на колени перед сундуком, чтобы достать… Тут она замерла и стала принюхиваться. В воздухе пахло. Она внимательнее вдохнула и повернулась к тунике, висевшей у нее на плече. Свинина. Чтобы убедиться, Эвелин прижала тунику к носу. Да, так и есть!
Она села на пол и в недоумении уставилась на ткань. Вчера вечером они действительно ели на ужин свинину, только вот каким образом запах перешел на тунику?.. После еды Эвелин вчера не шила. Она пошла поговорить с Пэном, а затем… ну, естественно, когда он пришел к ней в комнату, нашлись другие занятия.
Она пощупала материал. Неудивительно, что собаки заинтересовались – дело именно в запахе. Но как такое могло случиться? Это мог сделать только кто-нибудь другой, но кто… Дело нетрудное – достаточно было помусолить ткань жирными пальцами, и она запахла так, будто на ней разложено мясо.
Итак, уже вторая попытка сшить Пэну одежду закончилась неудачей. Сначала пожар, теперь это. Тут Эвелин покачала головой, пытаясь отбросить страшную догадку: нет, не может быть… неужели кто-то нарочно мешает ей? Она не хотела верить в это. Хоть и точно знала, что затушила свечу перед выходом из палатки. А сейчас случилась эта история со свининой… С другой стороны, в последнее время от нее были одни только беды, и вполне возможно, что и со свечой она тогда недоглядела.
Нет, глупые мысли, подумала Эвелин. Запах свинины мог совершенно случайно попасть на тунику… правда, она не могла понять, каким образом. Но в любом случае никто не мог сделать этого специально! Все же были так добры к ней…
Эвелин аккуратно положила пострадавшую тунику в ящик сверху на другую ткань, мысленно даже радуясь их с Пэном переезду в Рамсфелд. Она решила, что не начнет шить заново до тех пор, пока не окажется в новом доме. Так безопаснее.
Глава 13
– Диаманда, у меня что-то с памятью стало, или ты действительно говорила, что Рамсфелд – очень красивое место, – сказала Эвелин, когда они подъехали к полуразрушенным стенам.
– Говорила… – Девочка беспомощно покачала головой, разглядывая замок. – Он таким и был, когда я его видела.
– Сколько тебе было лет?
– Шесть, – призналась она.
– Тогда понятно.
Тяжело вздохнув, Эвелин попыталась изобразить на лице безмятежность, когда ее муж остановил лошадь, и поравнялся с ними.
Прошла неделя с тех пор, как она обнаружила собак леди Джервилл спящими на сшитой ею тунике. Все последующие дни были довольно спокойными, без происшествий, и Эвелин пришла к выводу, что ее внезапное подозрение – всего лишь полет буйной фантазии. Ведь ничего больше не произошло.
А точнее говоря, совершенно ничего. Прошедшая неделя была чередой невыносимо скучных дней и вечеров Каждое утро Пэн с отцом ехал в Рамсфелд, замок наполовину пустовал. Возвращались они совсем поздно, и Эвелин чаще всего в это время уже спала. А если нет, то засыпала почти сразу после того, как Пэн утомленно валился на кровать и начинал храпеть.
К ее величайшему огорчению, между ними ничего не было с той самой ночи, когда они занимались «укреплением» брака, и Эвелин снова поймала себя на мысли, что у мужа просто нет желания. Она упорно твердила себе, что дело лишь в усталости Пэна, но кузены основательно потрудились! Она постоянно слышала их голоса, говорившие, что в первый раз он приблизился к ее пухлому телу только по необходимости – больше он не выдержит. Как только появлялись эти мысли и голоса становились громче, Эвелин прогоняла их и говорила себе, что нужно подождать до приезда в Рамсфелд, а там видно будет.
Она узнала от леди Джервилл, что за последние несколько лет Рамсфелд часто страдал от разбойников. Шотландцы пересекали близлежащую границу, воровали животных и нападали на местных жителей. Пару раз они добрались и до самого замка. Этот факт, говорила леди Джервилл, приводил ее мужа в ярость, потому что кастелян Леджер ничего не рассказывал им о происшествиях, а наоборот, сам решил договариваться с бандитами, что причиняло большой вред как замку, так и его обитателям. Естественно, сейчас пришлось многое поправлять, и целую неделю Пэн с отцом трудились, делая замок пригодным жилищем.
Эвелин с тревогой смотрела на дыры во внешних стенах Рамсфелда, очевидно, появившиеся после нападений. В основном маленькие, но она заметила и большие, уже заделанные. В некоторых местах были целиком восстановлены целые куски стен. Ни один муж не повезет свою жену в незащищенный замок.
– Рамсфелд уже не тот, каким был раньше, – сказал Пэн, как только его конь встал рядом с ней.
Эвелин кивнула, ничего не говоря.
– Это был мамин дом.
Она взглянула на леди Джервилл, ехавшую рядом с Пэном. Его мать решила составить им компанию. Леди Хелен с Диамандой, конечно, тоже присоединились.
Сообразив, что муж ждет от нее какой-то реакции, Эвелин снова кивнула.
– Мама очень огорчится, увидев, что с ним сотворило время и беды.
Когда Эвелин опять кивнула, Пэн что-то удовлетворенно буркнул и направил лошадь назад, к отцу. Она смотрела ему вслед, не понимая смысла этого короткого разговора. Сначала она решила, что он таким образом собирался успокоить или предупредить ее, но, возможно, Пэн хотел, чтобы Эвелин поддержала его мать, если та падет духом по приезде.
Она была бы очень рада прийти на помощь свекрови – этой замечательной женщине, которая столько для нее сделала. Однако если Пэну действительно хотелось именно этого, почему он не сказал прямо? Какие же все-таки скрытные существа эти мужчины!
Эвелин покачала головой и остаток пути ехала молча, обращая больше внимания на леди Джервилл, нежели на двор замка. Пока они подъезжали к парадной лестнице, мать Пэна держалась молодцом, но с каждым шагом лошади все сильнее выпрямляла спину, вытягивала шею и так задрала голову, что казалось, она у нее сейчас отвалится. И все же это были только внешние признаки ее расстройства.
Они спешились у входа в замок, и Пэн с отцом повели лошадей к… Должно быть, это и есть конюшня, решила Эвелин. Здание было настолько ветхим, что было непонятно, как оно вообще держится.
О том, что поблизости не оказалось никого, кто принял бы лошадей, не заговаривали, но Эвелин заметила, как напряглись руки леди Джервилл. Однако через секунду мать Пэна распрямила плечи и повела всех в башню.
Они вошли в распахнутые двойные двери, и вот тут-то, когда им открылось внутреннее убранство, леди Джервилл наконец начала терять самообладание. Она застыла, не в силах вымолвить ни слова.
Эвелин быстро схватила ее за руку, чтобы она не упала в обморок. Тут леди Джервилл немного опомнилась.
– Это… – произнесла она, – это…
– Легко поправимо, если приложить немного усилий, – твердо закончила Эвелин, надеясь, что Диаманда перестанет так недоверчиво смотреть.
К счастью, леди Хелен пришла на подмогу и усердно начала соглашаться со словами Эвелин, когда они все вместе двинулись в центр зала.
– О, Эвелин! – Леди Джервилл вздохнула и повернулась к ней. – Если честно, я и не подозревала… Ты не можешь здесь остаться – тут слишком…
– Все хорошо, – поспешно заверила ее Эвелин, изо всех сил стараясь не показывать собственного ужаса от состояния, в котором пребывала сама. Пол был таким старым, что на нем даже появилась какая-то растительность и, еще хуже, плесень. Стены покрывало множество пятен, будто их никогда не мыли, хотя Эвелин была точно уверена, что этим занимались, но давно, когда леди Джервилл еще жила здесь. Лестницы на второй этаж нуждались в реставрации – в некоторых местах не хватало ступеней. В довершение этой картины, подняв голову, она увидела в потолке огромные дыры – некоторые из них были размером с кровать.
– Мой бедный дом, – скорбно проговорила леди Джервилл и, вопреки возражениям Эвелин, устало опустилась на скамью, которая тут же сломалась под ней. Она упала на пол.
– Вы не ушиблись? – испуганно спросила Эвелин, бросившись вместе с леди Хелен ей на помощь.
– Нет, я в порядке, спасибо, – пробормотала леди Джервилл.
Женщины стали усиленно отряхивать ее.
– Пустяки, юбка отстирается, – сказала она, вздыхая, когда стало очевидно, что лучше даже не пытаться. Затем она тоскливо оглянулась вокруг и, вдруг замерев, спросила: – Это что, свинья?
Эвелин проследила за ее взглядом и увидела огромную свинью, копавшуюся в куче грязи в углу. Пока они в изумлении смотрели, животное несколько раз поскребло ногой мусор, после чего, кряхтя, повалилось на бок, очевидно, собираясь поспать в укрытии от знойного солнца.
– Кажется… да, – слабо ответила Эвелин, не понимая, как реагировать. Она знала, конечно, что иногда люди держат своих животных по ночам в замке, чтобы те не замерзли, но ее мама такого никогда не делала. И леди Джервилл – не считая собак – тоже. Что делать с этим зверем, Эвелин и понятия не имела.
– Знаешь, а твоя мать неплохо держится, лучше, чем я думал. Я-то вообще пытался сначала отговорить ее от этой поездки, – сказал Уимарк Джервилл, когда они с Пэном закончили возиться с лошадьми и направились к замку.
– Неужели?
– Угу. Я не хотел, чтобы она видела свой родной дом в таком состоянии, но ты же знаешь – она такая упрямая. Ничто не помешает ей проследить за тем, как вы с Эвелин вселяетесь. – Он скривился. – Теперь же, боюсь, она захочет остаться до тех пор, пока здесь не наведут порядок, или вовсе запретит вам переезжать, пока дом не будет подготовлен.
Пэн чуть не взвыл от негодования. Эта неделя с каждодневными поездками туда-обратно и ремонтом стен для безопасности Эвелин вымотала его. Он совершенно не собирался задерживаться здесь в одиночестве – каждый вечер его призывала соблазнительная брачная постель, но он слишком уставал и, вернувшись, сразу падал на нее и засыпал. Никакой радости!
Пэн посмотрел на свои руки и сжал их. Этим утром мать сняла последние повязки, и, несмотря на то что кожу пока стягивало при сжатии в кулак, Пэн был вполне доволен их состоянием. Хоть и чувствительные, как у младенца, и не до конца зажившие, а все-таки руки. Ему не терпелось поскорее дотронуться ими до Эвелин, и он планировал сделать это сегодня же ночью. Поскольку назад ехать не придется, как всю эту неделю, он не сильно устанет и сможет наконец сполна насладиться своей сладкой нежной женой.
– Какого черта! – вдруг взревел его отец.
Пэн повернулся в сторону замка, и они вдвоем бросились к входу, где его сладкая нежная жена со служанкой и его матерью, обычно такой невозмутимой, кричали и пытались выгнать огромную свинью на улицу. Упираясь руками в массивный зад животного, очевидно, беременного, три женщины изо всех сил выпихивали ее из парадной двери.
Диаманда с тетей тоже были там, но так как места рядом со свиньей не хватило, тетя Хелен просто встала поодаль, заторможенно глядя на происходящее. Диаманда прыгала и хлопала в ладоши, вопя «кыш!» во все горло, будто думала, что чем громче орать, тем лучше животное расслышит и поймет ее.
Отдышавшись, Пэн направился вперед.
– По-моему, нам лучше вмешаться, пока она кого-нибудь не укусила. Они не знают, что у свиней есть зубы?
– Вопрос в другом: знает ли свинья, что они есть у твоей мамы? – весело сказал Уимарк Джервилл, следуя за сыном.
К счастью, свинья не успела еще вконец разозлиться, когда они подошли. Используя яблоко как приманку, Пэн спустил свинью вниз по ступеням, в то время как лорд Джервилл завел перевозбужденных женщин в дом. Когда Пэн вернулся, все стояли у маленького столика в зале, и леди Джервилл настойчиво убеждала мужа:
– Уимарк, они не могут здесь остаться. Лорд Джервилл лишь печально качал головой.
– Ничего, миледи, здесь хорошо, – сказала Эвелин. Леди Хелен охотно поддержала леди Джервилл.
– Ваша жена права, милорд. Эвелин – хорошо воспитанная аристократка. И вы никак не можете разрешить этому бедному чаду остаться жить в таком беспорядке.
– Мы остаемся, – твердо сказал Пэн, приближаясь к ним.
Мать недовольно посмотрела на него, но понимала: Пэн, хоть и был беспомощен эти две недели, остался самим собой и не подумает отступать.
– Мы быстро приведем этот дом в порядок – теперь здесь Эвелин, и она будет распоряжаться прислугой. На ней внутренняя часть замка, а я возьму на себя внешнюю. К тому времени, как вы приедете навестить нас, тут уже все будет убрано.
– Я согласен с мальчиком, Кристина, – сказал лорд Джервилл. – Это теперь их собственный дом, и ремонт пройдет гораздо быстрее, если они будут здесь находиться постоянно, а не тратить каждый день по нескольку часов на поездки в Джервилл и обратно.
– Хорошо, – расстроенно уступила леди Джервилл. – Но тогда я тоже останусь и помогу.
– Кристина, не надо, – пожурил ее Уимарк, – потому что тогда ты возьмешься за всю ту работу, что выполняешь дома. Но это жилье принадлежит нашей девочке. Пускай она сама все сделает так, как посчитает нужным.
– Но я… – Леди Джервилл огляделась вокруг. – Здесь нужно так много сделать, чтобы стало хоть чуточку уютнее… А с моей помощью работа пошла бы гораздо быстрее.
– Давайте я останусь! – предложила Диаманда.
– О, хорошая идея, – согласился Пэн. Все, недоумевая, повернулись к нему, и он пожал плечами. – А что, пускай помогает, да и Эвелин с ней не будет скучно. Если только леди Хелен позволит.
Тетя Диаманды поморщилась, но затем кивнула:
– Что ж, конечно, мы могли бы остаться. Диаманде это пойдет на пользу. Получив такой опыт здесь, в будущем она справится с любой непредвиденной трудностью, какая только может возникнуть на пути аристократки, – сухо сказала она.
– Но… – снова начала леди Джервилл.
– Это вовсе не обязательно… – попыталась возразить Эвелин.
Лорд Джервилл прервал обеих:
– Прекрасное решение! Мы пришлем вам вещи из Джервилла, как только вернемся туда, а через неделю сами приедем и заберем вас. Однако если захотите уехать раньше – пожалуйста. Пэн организует вам сопровождение. – Он подождал, пока они обе кивнут, затем радостно хлопнул в ладоши. – Отлично! Что ж, мы тогда будем собираться в обратный путь – дорога неблизкая, а вы уже можете собирать слуг для первых распоряжений.
– Но, Уимарк, мы ведь только что приехали, – возразила леди Джервилл.
– Я же говорил, что еду сюда ненадолго, потому и предлагал тебе остаться дома, – сказал он. – Мне лишь надо было убедиться, что ремонт последнего участка стены закончен, как я и велел. Они должны были доделать его перед приездом Эвелин и Пэна.
– Да, но…
– Сэли собрала нам еду для обратной дороги. Давай пойдем и дадим детям начать уборку. Им придется сделать очень многое до наступления ночи, чтобы хоть спать было удобно.
Пэн затаил дыхание, ожидая от матери дальнейших протестов, но она, наконец вздохнув, уступила.
– Вот и славно! – Лорд Джервилл похлопал ее по руке. – Узнай пока у Эвелин, что им прислать из Джервилла, попрощайся, а я быстро переговорю с Пэном.
Пэн вышел на улицу вместе с отцом, слушая его советы по укреплению и ремонту замка. Несмотря на то что лорд Джервилл не разрешал жене давать Эвелин указания относительно домашнего хозяйства, он считал, что с сыном все-таки стоит провести беседу. Пэн, в свою очередь, не имел ничего против этого.
Они как раз завершали разговор, когда женщины наконец начали выходить из замка. Пэн понятия не имел, о чем они там переговаривались, но был уверен, что леди Хелен и Диаманда предоставили его матери длиннющий список того, что им привезти, и скорее всего мама не удержалась от того, чтобы дать Эвелин хоть пару советов. Это, можно сказать, стало ее второй натурой после столь длительного обучения Диаманды. Единственное, чего он не понял, – почему они сейчас все выходили с покрасневшими глазами и всхлипывали по очереди.
– Эх… женщины, – со вздохом произнес лорд Джервилл, ожидая их приближения. – Господи, можно подумать, до Рамсфелда не несколько часов, а три дня езды.
– Да уж, – согласился Пэн.
– Пойдем, дорогая. Они совсем недалеко от нас, – сказал лорд Джервилл, когда женщины остановились у подножия лестницы и, чуть не плача, стали обниматься.
Неохотно отступив, леди Джервилл подошла обнять Пэна и так крепко сжала его, что он всерьез испугался за свои ребра.
– Сынок, береги ее. Она замечательная девушка.
Пэн кивнул, хоть и не очень понял, о ком она. Первой в мыслях, конечно, возникла Эвелин, но какая же она девушка? Вот Диаманда – девушка, а его жена – настоящая женщина.
– Кристина, – многострадальным тоном позвал лорд Джервилл.
– Ох, эти мужчины, – пробормотала леди Джервилл, но все-таки нашла в себе силы отпустить сына и подойти к лошади.
– Мы приедем через неделю посмотреть, как идут дела, – сказал отец, забираясь в седло. – Возникнут проблемы – шли гонца.
С этими словами родители, их работники и горничная леди Джервилл выехали со двора. Как только они приблизились к холму, Пэн повернулся к женщинам, стоявшим у ступеней. Они провожали эту небольшую группу таким взглядом, будто самый последний в мире друг покинул их навеки.
Покачав головой, Пэн откашлялся, привлекая их внимание:
– Оставляю на ваше попечение замок и прислугу. Сам буду здесь. Зовите меня, если понадоблюсь.
– Да, супруг, – сказала Эвелин и даже улыбнулась. Удовлетворившись этим ответом, Пэн повернулся и пошел к стене, у которой трудились несколько мужчин, заделывая маленькие дыры. Когда Пэн с отцом приехали сюда неделю назад, замок был в плачевном состоянии.
Леджер присматривал за ним, с тех пор как умер дедушка Пэна, вскоре после свадьбы его родителей. Они приезжали в Рамсфелд, когда Пэн был маленьким, но он не помнил, чтобы за последние лет десять они хоть раз посетили замок. Увидев неделю назад, что с ним теперь стало, отец очень пожалел о своей доверчивости. Приняв на себя обязанности кастеляна, Леджер уже был немолод, а умер совсем стариком – очевидно, у него и сил не хватало, чтобы как следует следить за имением, но из-за упрямства он никогда в этом не признавался.
Отец Пэна, судя по всему, был единственным человеком в округе, не знавшим до какого-то времени, что Леджер больше не является управляющим Рамсфелда. А вот шотландцам, укравшим весь скот и периодически нападавшим на замок, это наверняка было известно. Они утащили все ценное, что не было к полу прибито, включая даже куски стен.
Все, что осталось к приезду Пэна и отца, – это поломанные стены, оболочка замка с гнилыми деревянными полами, жалкая кучка прислуги, пятьдесят бедно одетых солдат, пара свиней и куры.
Первая проблема, с которой столкнулся Пэн, были солдаты, угрюмые и рассерженные на своего лорда за то, что он оставил их на поруки несведущему кастеляну, а сам даже не подумал хоть раз приехать и проверить, как идут дела.
Пэну потребовалось два дня, чтобы убедить их, что отныне все переменится. Только после этого он смог заручиться их поддержкой. Они стали усердно работать, и дела потихоньку налаживались. Также отец привез на помощь нескольких людей из Джервилла. Если так и дальше пойдет, решил Пэн, то Рамсфелд вернется в первоначальное состояние уже к осени. По крайней мере его наружная часть. Надо было срочно заканчивать ремонт стен, построить новые конюшни, кузницу, мастерскую для сапожника и еще несколько необходимых помещений. Кроме того, нужны были и умелые люди, чтобы там работать. Те, что обитали здесь ранее, давным-давно разбежались, забрав свои знания туда, где их лучше поощряли.
Пэн надеялся, что Эвелин задолго до этого удастся привести внутреннюю часть замка в порядок. Ее работа очень проста по сравнению с этим, подумал он, направляясь помогать мужчинам, работавшим у стен. Замку требовалась в основном уборка, и вряд ли прислуга окажется такой же обиженной и непокорной, как эти солдаты.
К слову сказать, он очень гордился ее реакцией на столь жалкое состояние нового жилища. Отец был уверен, что Эвелин расстроится, но Пэн думал иначе. Он знал по личному опыту – ничто не радует женщину сильнее, чем возможность все красиво расставить по местам, а уж в этом замке таких возможностей было предостаточно.
Да, подумал Пэн, Эвелин мигом наведет порядок. Наверняка именно в эту минуту армия прислуги вовсю трудится под ее руководством…
– Супруг?
Пэн повернулся и увидел, что к нему направляется жена. Он непроизвольно облизал губы, глядя на ее круглые бедра и грудь, покачивавшуюся при ходьбе. Он очень надеялся, что сегодня же ночью удастся обласкать ее соблазнительное тело. Утомительной поездки домой не намечалось, поэтому скорее всего он сможет не заснуть сразу после того, как очутится в постели.
– Супруг! Вы меня слышали? – спросила Эвелин.
Пэн нахмурился, понимая, что она все это время говорила, но он так увлекся мыслями о вечере, что ее слова не достигли его разума.
– Нет, – признался он. – Что ты сказала?
– Я потеряла прислугу.
Он вытаращил глаза. И просто смотрел. Долго. Затем, будучи уверенным, что ослышался, переспросил:
– Прости… что?
– Ну, не совсем потеряла. Просто не могу никого найти, – сказала Эвелин. – Их нет ни в зале, ни на кухне, а где еще посмотреть – ума не приложу.
– А наверху не пробовала? – спросил он осторожно. Эвелин взглянула на него как на дурака.
– Они не могли там оказаться, супруг. Лестница поломана.
– Только три-четыре ступени, – напомнил Пэн. – Остальные в полном порядке. Мы с отцом поднимались по ним в первый день. А слуги, должно быть, наверху, готовят постели.
– О… – произнесла Эвелин, переминаясь с ноги на ногу. Вздохнув, она смущенно пробормотала: – Пойду тогда, поищу их там…
Оставив его работать дальше, Эвелин поплелась обратно. По пути она видела Рунильду, которая копалась в вещах, оставленных в повозке, разыскивая среди них оборудование для мойки, которого в замке оказалось не так уж много.
Эвелин поднялась по ступеням и вошла в большой зал.
– Где леди Хелен? – спросила она у Диаманды. Девочка стояла на месте, сосредоточив взгляд на обломках скамьи, развалившейся под леди Джервилл.
– Она пошла узнать, есть ли за кухней сад с травами. Она сказала, он может быть очень запущен, но надеется, что это поправимо.
Эвелин кивнула. Она даже не подумала об этом. Сад, где растут травы для еды и лечения, так же необходим, как и вода.
– Интересно, где здесь родник? Должен же быть. Если он и загрязнен, Пэн с отцом наверняка уже выкопали другой, – сказала она.
– Да, нам ведь еще понадобится вода для умывания. – Диаманда оглянулась не дверь. – Я могу спросить у него.
– О, спасибо! А я пока схожу наверх за прислугой.
– Это же опасно, – с тревогой сказала Диаманда. – Я сомневаюсь, что они там.
– Ну, я тоже так думаю, но Пэн сказал, что они могут быть наверху, готовят спальни.
Диаманда недовольно фыркнула, но Эвелин лишь улыбнулась и сказала:
– Пожалуйста, узнай у Пэна, где достать воду, а я – на поиски прислуги.
Девочка заколебалась.
– Хорошо… только будь осторожна. Я не доверяю этим ступеням.
– Да, как и полу наверху, – признала Эвелин. – Я постараюсь быть поаккуратнее.
Подождав, пока Диаманда выйдет, она осторожно пошла наверх, хватаясь за перила там, где они были. В памяти все время мелькала картина падения леди Джервилл; кроме того, после недавних провалов и неудач Эвелин не была уверена, что сможет преодолеть эту лестницу, обойдясь даже без ссадины на коленке.
Она поморщилась от этой мысли, не понимая, зачем вообще взялась за такое глупое задание. Да, с одной стороны, так сказал Пэн – прислуга может быть наверху, готовит постели. Но с другой – как они могут сейчас заниматься этим, если еще и пальцем не пошевелили, чтобы начать уборку в зале или хотя бы на кухне, при виде которой хотелось плакать: полы, шкафы и столы были в таком же заброшенном состоянии, как и зал, но вдобавок покрыты слоями жира и копоти. Туфли Эвелин прилипли к полу, и она побоялась идти дальше.
Она почти дошла до конца лестницы, когда ступень под ней зловеще затрещала. Эвелин дернулась назад, чуть не провалившись в пустое пространство, через которое только что перешагнула. Она приземлилась одним коленом на край сломанной ступени; вторая нога повисла над пропастью. Эвелин судорожно схватилась по обеим сторонам за перила.
– «В полном порядке», – сердито повторила она слова мужа, вытаскивая ногу и уже заранее зная, что сильно поцарапалась. Голень полыхала от боли, и Эвелин, вставая, крепко стиснула зубы.
Прислонившись к стене, она подумала, что, может быть, стоит вернуться, но после недостающей ступени оставалось всего лишь две. Эвелин решила все-таки дойти до конца, но на этот раз, преодолевая пустое пространство, старалась держаться как можно ближе к стене – дерево с краю с наибольшей вероятностью выдержит ее.
Оказавшись наконец на площадке, Эвелин вздохнула с облегчением и подняла юбку, чтобы рассмотреть ноги. Да уж, голени прилично досталось, озлобленно подумала она. Оставалось только надеяться, что обратный путь станет менее драматичным.
Оказавшись наверху, Эвелин пожалела, что не взяла с собой факел: в то время как большой зал освещался через распахнутые двери, здесь, в коридорах, было гораздо темнее. Она осторожно двинулась вперед, нащупывая пол при каждом шаге. У нее не было никакого желания провалиться в одну из тех огромных дыр в деревянном полу, которые она видела с нижнего этажа.
Она проверила каждую из трех комнат. Первая, самая большая, очевидно, когда-то принадлежала Леджеру. Если да, то либо у него было немного вещей, либо все украли после его смерти. Там не осталось ничего, кроме старой шаткой кровати. Остальные две спальни и вовсе пустовали. В них не было даже мебели, только дыры в полу – минимум по две в каждой комнате. Зайдя в последнюю, Эвелин обнаружила, что здесь самая большая дыра, хоть и поменьше, чем ей казалось, – кровать вряд ли прошла бы.
Остановившись в нескольких футах от края, Эвелин чуть наклонилась, чтобы посмотреть вниз. Отсюда зал выглядел ничуть не лучше – пол действительно был в жутком состоянии. Как и весь замок.
Эвелин покачала головой и вдруг услышала за спиной какой-то скрип. Она повернулась, и в этот момент ей в лицо ударил кусок дерева. Пошатнувшись, Эвелин начала заваливаться в сторону. Это, возможно, и спасло ее. Она инстинктивно начала искать, за что ухватиться, но правая рука больно ударилась о пол, а левая нащупала лишь воздух… В следующую секунду Эвелин стукнулась головой о деревянный обломок. В глазах потемнело. Эвелин поняла, что летит в дыру, через которую только что смотрела вниз.
