Текст книги "Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир"

Автор книги: Линн Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Где-то в середине третьей четверти, когда счет стал совсем уж позорным для нас, а подвыпившей молодежи уже хотелось выпустить пар, в баре началась потасовка. Кто-то махал руками, кто-то выкрикивал какие-то южные ругательства. Должна сказать, что за свою жизнь я немало времени провела в барах, но драки не видела никогда.

Все закончилось довольно быстро. Практически в тот момент, когда мы только поняли, что происходит, двое крупных мужчин, весь вечер стоявших у двери, уверенно прошли сквозь толпу к бару. Через несколько секунд эти вышибалы пронесли к выходу одного из парней, прямо над нашими головами, и выкинули его за дверь. В течение какой-то наносекунды мы даже могли слышать голос комментатора. Но зрители снова зашумели, как будто ничего и не произошло. Мы были потрясены: впервые увидеть драку в баре, когда тебе уже под семьдесят, – это, согласитесь, не рядовое событие!

* * *

К ноябрю дни стали совсем жаркими. Окна нашей квартиры выходили на юг, и нам определенно пора было выяснить, как же управлять кондиционером. Мы попробовали разобраться, как подключены провода и где может быть выключатель. Внимательнейшим образом осмотрели блок на балконе. Выключателя так и не нашли.

Поскольку я так и не поняла, как пользоваться телефоном (хотя и пыталась многократно), я отправила Марине письмо по электронной почте в надежде, что она хотя бы в этот раз ответит.

Как ни странно, она ответила тут же, и вот дословно, что она написала:

«Кондиционер включать синей кнопкой. Потом нажать на кнопку “режим” и выставить символ холода (снег), если кондиционер стоит на жаре (солнце). Если не получится, попросите помочь Эдуардо у входной двери:)

Подтвердите получение.

Целую.

М.»

Мы начали искать, осмотрели еще раз каждый сантиметр, думали даже половицы поднять. И опять ничего не вышло: никакой синей кнопки нигде не было. Я опять написала письмо:

«Где именно синяя кнопка?»

Она тут же ответила:

«На пульте».

На пульте? Какой еще пульт?

И тут мы нашли пульт. То есть мы его и не теряли, он здесь и был. Просто мы и подумать не могли, что этот крошечный пультик имеет отношение к кондиционеру, – мы решили, что он от музыкального центра, который только напрасно занимал место в кухне. На пульте были и синяя кнопка, и кнопка «режим», и снежинка появилась. Кондиционер заработал. Жизнь налаживалась!

Через несколько дней Марина приняла наше приглашение и зашла на бокал вина. Она была на высоких каблуках, в очень тонком летнем топе. Мы вышли на наш балкончик, и впервые за все это время хозяева красной стены обратили на нас внимание. Разумеется, причиной этого была прекрасная Марина, но все же мы тоже помахали им и улыбнулись, и они нам в ответ. Конечно, красавица Марина привлекательнее каких-то стариков-туристов!

Марина рассказала нам, как работала помощницей какого-то политического деятеля. Рассказала и о своем приятеле, который все еще учился, и о родителях. Чуть позже, после нескольких бокалов мальбека, Марина даже спела нам. Мы и подумать не могли, что она так поет, – ее пение нас просто покорило! Меня вообще всегда восхищали люди, которые вот так запросто могут спеть или еще что-то такое сделать после хорошего ужина, – я таких часто встречала, когда жила в Ирландии в девяностых. Марина спела что-то печальное, низким голосом, а потом рассказала, что мелодию сочинила ее мама. Вообще эта девушка нас поражала, и мы даже были готовы считать ее нашей шестой дочерью (пятой стала мексиканская Марибель). Марина не отказалась быть в шутку принятой в нашу семью, и мы даже взгрустнули по всем нашим. Если так продолжать, то у нас вскоре оказалось бы человек десять приемных дочерей. Но все же было хорошо наконец-то найти в этом городе приятелей.

И тут Тим меня удивил:

– Марина, прежде чем ты уйдешь, я хочу задать тебе один серьезный вопрос. Мы тут уже несколько недель и изо всех сил стараемся вписаться в здешнюю жизнь, понять вашу культуру, быть покладистыми, гибкими. Но, кажется, мы не все понимаем.

Он рассказал о случае с таксистом, о неприятности в китайском ресторане, о происшествии в баре. И о поисках синей кнопки он рассказал как о еще одном примере неудачной коммуникации.

Она внимательно выслушала, помолчала несколько секунд, а потом улыбнулась:

– Я понимаю, в чем проблема. Вы не так задаете вопросы.

Мы переглянулись:

– Что?!

– Я вам сейчас объясню. Действительно, аргентинцы на все вначале отвечают «нет». Это часть нашей культуры, у нас так принято. Так же как и часть нашей культуры – привычка женщин выглядеть несчастными. Они всегда недовольны и ждут, что появится мужчина и сделает их счастливыми: принесет подарок, купит еду или квартиру!

Мы не очень поверили в такое объяснение, но Марина готова была поклясться, что все именно так и есть. Если так, то это объясняло, почему окружающие иногда глядели так мрачно. А я-то принимала это на свой счет!

– А теперь насчет вопросов. Вот, например, в случае с таксистом вам нужно было, прежде чем сесть в машину, спросить: «У вас есть сдача со ста песо?» Если бы он сказал, что нет, вы должны были ждать следующего.

Мы уставились на нее в изумлении: внезапно все события последних недель обретали смысл. Все это время мы вели себя так, как привыкли у себя дома, и ожидали от людей привычного нам поведения.

– А дай-ка я теперь попробую, – сказал Тим. – То есть Линн должна была вначале спросить, подают ли они вино бокалами, а не просто сразу просить принести ей бокал вина?

Марина кивнула.

Когда она ушла, мы обсудили все ситуации, когда поведение других казалось нам странным. Получалось, что в этих случаях все могло бы сложиться иначе, если бы мы знали, как себя вести. Такой урок мы точно не забудем!

Марина объяснила нам, почему другие люди ведут себя по-другому, и это не раз здорово помогало нам в наших скитаниях. Всякий раз, когда в новой стране нам сложно было приспособиться, мы понимали, что забываем задавать правильные вопросы.

Было приятно осознать, что все же мы еще не так стары, чтобы научиться жить в новом месте. Нужно просто не позволять себе замыкаться на привычном поведении и не ограничивать себя привычными ожиданиями.

Но на следующий же день, когда мы отправились на бега, предвкушая приятный день среди людей, которые пришли понаблюдать за скачками и, возможно, даже улыбнутся нам, все опять сложилось не лучшим образом. Те, кто делал ставки, стояли с невозмутимыми лицами. Женщины явно старались привлечь внимание богатых мужчин. Официанты определенно учились там же, где и официантка из китайского ресторана. Мы изо всех сил старались сформулировать правильные вопросы, но никто здесь не снизошел до нас. Получалось, что наши новые знания никак нам не помогали.

Мы ушли с ипподрома рано, невеселые и потерянные. Жизнь в Аргентине не складывалась. Тут-то мой дорогой Тим, так соскучившийся по разговору с кем-то кроме меня, что разговорился с проституткой, и объявил, что мы можем уехать отсюда на две недели раньше, чем планировали. Так за два дня мы получили два важных урока. Во-первых, мы узнали, что нужно задавать правильные вопросы. Во-вторых, стало ясно, что у нас не так много времени, чтобы проводить его там, где нам неуютно.

Мы позвонили Александре, одной из наших дочерей, оставшихся в Калифорнии, и сообщили, что вернемся в Штаты на День благодарения. Она очень обрадовалась и пообещала купить самую большую индейку. В тот же день мы начали собирать вещи.

Конечно же, Аргентина отплатила нам за это бегство. В аэропорту Тим усадил меня в специальном зале ожидания (мы обнаружили, что денежные затраты на доступ к таким залам, вполне себя оправдывают, когда приходится много летать), а сам пошел обменять оставшиеся у нас песо на доллары. Он пришел очень нескоро и молча рухнул на сиденье рядом со мной. Я все это время от нечего делать подслушивала разговоры о приключениях других туристов в Буэнос-Айресе. Кстати, некоторым не повезло еще больше, чем нам.

Тим был зол:

– Они НЕ ПРОДАЛИ мне доллары.

– Шутишь? Как это так?

– Говорят, у меня должен быть чек из банка, который мне выдали при обмене. Бред какой-то… Кто же хранит такие вещи? Да и потом, это всего сто долларов! Наверняка дело в том, что песо падает и никто не хочет его покупать.

Напротив нас сидела прекрасно одетая и причесанная аргентинка, и она услышала наш разговор. «Я возвращаюсь в Буэнос-Айрес через пару недель, могу купить у вас песо, если хотите», – предложила она.

Тим поблагодарил ее, они договорились об обменном курсе и передали друг другу деньги.

Уже в самолете я сказала:

– Очень мило с ее стороны так нам помочь, правда?

Он даже не взглянул в мою сторону и проворчал:

– Да уж, она с меня взяла почти вдвое против курса в обменнике! Но это точно последняя шутка Аргентины!

Я вздохнула:

– Вернемся в Камбрию и наедимся индейки.

Нам нужна была перезагрузка.

Глава 5
Пересекаем Атлантику

Из Буэнос-Айреса мы вернулись в Калифорнию, сняли в аренду дом, привели в порядок себя и свои вещи и принялись готовиться к поездке в Европу, где нам предстояло провести семь месяцев. Но чем ближе был отъезд, тем хуже мы спали по ночам. Как правило, часа в три ночи в моей голове начинался внутренний диалог, и всегда один и тот же: «Что, если нам до ужаса не понравится на корабле, а ведь там придется провести две недели? Вдруг у нас в каюте начнется клаустрофобия? Хватит ли мне рубашек и свитеров? А положила ли я бельевую веревку? А вдруг Тим ВОЗНЕНАВИДИТ меня после семи месяцев скитаний? А вдруг я ЕГО возненавижу? Простят ли нас дети и внуки за это безрассудство?»

В конце концов мы долетели до Флориды и там сели на круизный теплоход, который должен был доставить нас в Рим. Перед отъездом мы провели несколько дней с Амандой и Джейсоном, нашими родными, которые терпеливо сносили все наши нервные припадки, постоянную болтовню, просьбы то помочь распечатать что-то, то позвонить, то отправить почту, то срочно съездить в магазин. Уверена, они вздохнули с облегчением, когда выгрузили наш багаж в порту и наше новое путешествие началось.

Они уехали, а мы погрузились в идеальную атмосферу: все счастливы и довольны, все легко и просто! Портье улыбнулся, пошутил – и наш багаж сам собой куда-то отправился.

Мы не спеша пошли вдоль причала, стараясь выглядеть как-то особенно и напустить на себя несколько утомленный вид. На самом деле мы дрожали от предвкушения. Тим прошептал: «Я никогда так ничего не ждал в своей жизни». «Я тоже», – прошептала я, улыбаясь. И тут же забыла, что старалась выглядеть невозмутимо: боже мой, какой же он огромный! Перед нами был круизный лайнер Mariner of the Seas, длиной больше 300 метров, который должен был доставить нас из Майами в Рим. Мы чувствовали себя детьми, впервые попавшими в Диснейленд, и глядели во все глаза. Остальные пассажиры были так же взбудоражены и счастливы. Клерк проделал какие-то процедуры с нашими документами и вручил драгоценные пластиковые карточки, которыми нам предстояло на борту расплачиваться за все. Играла музыка. Плачущих детей не было. Никто не задевал нас сумками, не сигналил и не сбивал с ног. Вообще не было никакой суеты, какую встречаешь обычно в аэропорту. Даже думать было не нужно: выход был всего один. Пассажиры и экипаж вели себя вежливо, но мы вдруг вспомнили не очень удачный аргентинский опыт и заволновались: а что это все такие вежливые и радостные? Может, они накачаны наркотиками? Что тут вообще происходит?

На борту нас встретили еще более позитивные и приветливые люди, а когда мы попали внутрь, наши подозрения растаяли окончательно. Вокруг царила роскошь в стиле Лас-Вегаса: яркий свет, много свободного пространства, лоск и гламур. Мы обнаружили и бассейны, и бары, и рестораны, и библиотеку, и компьютерную комнату, и салон красоты, и спортзал с видом на океан, и зал для йоги, и сауну с джакузи – все как было обещано. Мы прошли по «главной улице», где были магазины, кафе и бары. Музыканты играли джаз. Все улыбались и были абсолютно довольны жизнью.

– Ну, как первые впечатления? – спросил Тим, когда мы шли по чистому коридору в поисках нашей каюты. Он очень хотел, чтобы я похвалила эту его затею, и ему не терпелось поскорее увидеть каюту. Когда мы договаривались, что Тим отвечает за организацию этого переезда, я пообещала: «Кто не участвует в планировании, тот не смеет и жаловаться». Но он все же волновался. Мне очень хотелось показать ему, как я благодарна за все усилия, хотя и сама немного волновалась.

– Это просто фантастика, дорогой, и наша каюта, я уверена, будет отличной. На фотографиях все было прекрасно, и как хорошо, что ты сообразил поселить нас на носу, чтобы вид был лучше!

Тут мы как раз вошли в короткий коридорчик, в котором было всего три двери. На двух из них была табличка «Экипаж». На третьей был номер 2308: это и был вход в наше жилище. Каюта оказалась прямо на изгибе, после которого начинается резкое сужение к носу.

Я открыла дверь, заглянула внутрь, первым делом увидела симпатичную банкетку у иллюминатора, а дальше большую кровать. «Ой, Тим, это невероятно!» – и я бросилась бегать по всей комнате и разглядывать всякие приспособления, делавшие каюту похожей на игрушечный дом. Предметы складывались, сворачивались, убирались один в другой. Все было многофункциональным, и жизнь на борту обещала быть очень комфортной, тем более что в каюты то и дело заходили стюарды, чтобы что-то поправить, прибрать, расправить, или принести льда, или соорудить нечто невообразимое из полотенец, пока пассажиры развлекаются в баре, в бассейне, за игровыми столами или на поле для гольфа. Бог ты мой, поле для гольфа на корабле! Разве можно быть тут чем-то недовольным?

Включился громкоговоритель, и капитан радостным голосом с сильным норвежским акцентом сообщил, что все пассажиры должны принять участие в инструктаже на случай аварии. Во время занятий я заметила, что пассажиры уже начали знакомиться и налаживать отношения. К ужину разговоры стали еще более оживленными, люди пытались занять свое место в формировавшихся группках. Все это немного напоминало школу, где подростки соревнуются в популярности.

На пути «домой» мы остановились в одном из баров.

– Удивительно, как быстро люди начинают создавать группировки и принимать или не принимать в них других, – заметила я.

– Да, я это тоже заметил. У нас тут почти деревня, и три сотни жителей ведут себя как в любой деревне. Люди не могут не объединяться в группы, причем каждому хочется попасть в самую крутую. Ты знаешь, кстати, что куры ведут себя почти так же? Когда новая птица попадает в сложившуюся стаю, старожилы на нее нападают. Похоже, не только у кур птичьи мозги.

– Я бы предпочла, чтобы мы сохраняли дистанцию и не сближались ни с кем, пока не убедимся, что эти люди нам нравятся, ладно? Все-таки нам тут быть почти две недели, и если мы сейчас ошибемся, сложно будет все это время избегать тех, с кем дружбы не вышло.

Тим улыбнулся:

– Хорошо придумано.

На борту формируются разнообразнейшие группы по интересам. Геи хвастаются прическами и сравнивают, у кого самая модная одежда, – и вообще, похоже, лучше всех проводят время. В отдельную группу собираются те, кто бывает в круизах регулярно: они выясняют, у кого больше всего плаваний. Эти пассажиры выходят к ужину разодетыми, а днем с удовольствием пользуются гостеприимством команды и бесплатной выпивкой на верхней палубе. Собирается группа атлетов, проводящих массу времени в спортивном зале, в то время как все мы, не такие спортивные, ждем очереди к беговой дорожке и другим тренажерам. Обязательно образуется группа в модных кроссовках и микробикини, – они крутятся около беговой дорожки. Любители азартных игр проводят все время в казино и у игральных автоматов, с которыми не нужно разговаривать. Есть здесь и те, кто выходит к ужину в смокингах и вечерних платьях, взятых из дома или арендованных прямо на борту. Может быть, когда-нибудь и мы отправимся в отпуск и возьмем с собой вечерние наряды, но сейчас круизный корабль был для нас просто средством передвижения. По вечерам мы устраивались в баре на «главной улице» и наблюдали за проходящими к обеденному залу группками, каждая из которых старалась превзойти остальных в роскоши и блеске.

В первый вечер мы ужинали за столом с шестью другими пассажирами. Среди наших соседей были Пэт и Джордж Мауч, канадцы. Они часто бывали в круизах и рассказали нам немало полезного о жизни на борту. Нам принесли салат; в этот момент звук мотора изменился, и я увидела, как за окнами пробегает и скрывается из виду порт.

Затем шум моторов усилился. Мы вышли в море! Я поняла, что теперь мы целых девять дней не увидим сушу… Есть от чего заволноваться!

После ужина мы с Тимом стояли в тишине на палубе, наблюдая, как луна плывет над водой, и слушая плеск волн о громадный корпус корабля. Я принесла с собой остатки вина и теперь, попивая его мелкими глотками, чувствовала себя важной дамой. Где-то рядом витали призраки Деборы Керр, Кэри Гранта, Уильяма Пауэлла, Мирны Лоу и других великих актеров и их светских современников. Вспомнились вдруг знакомые до мельчайших деталей романтические сцены из фильмов, они хранились где-то в глубине памяти. Блаженство!

В круизе жизнь преподнесла нам еще один важный урок, который мы помним по сей день. Как-то раз мы ужинали с Гэрри и Лорейн Сингерами, с которыми познакомились накануне. У Гэрри была болезнь Паркинсона, он ходил с тростью, но, казалось, это им совершенно не мешало. Гэрри и Лорейн были умны, интересны, много знали, увлекательно рассказывали и за последние пятьдесят лет побывали в многих местах. Где бы мы ни вышли на берег – осмотреть руины, поужинать в порту, пройтись по узким улочкам – Гэрри и Лорейн были с нами, веселые, активные, и Гэрри шел со своей палкой по мощеным улицам и каменистым дорожкам, хоть и медленно, но шел. Уже после круиза мы с Лорейн стали переписываться, и однажды она написала мне: «Да, Гэрри передает привет и просит напомнить вам: ничего не откладывайте на потом». Хороший совет отважного человека.

Эти слова – НИЧЕГО НЕ ОТКЛАДЫВАТЬ НА ПОТОМ – я написала крупным шрифтом и сделала заставкой на своем компьютере. Теперь это мой девиз. Мы стараемся не забывать о нем, когда так хочется что-то отложить, потому что дороговато, или слишком сложно, или вообще кажется, что мы уже слишком стары. Если Гэрри мог, то сможем и мы!

Прошло девять дней сплошной романтики на бесконечных океанских просторах, и вот я увидела полоску земли. Казалось, весь корабль дрожит от волнения, а я и не знала, радоваться мне или печалиться. С одной стороны, мне хотелось продолжать наше путешествие, но с другой, плавание оказалось таким приятным, что жалко было покидать этот уютный голубой кокон. Земля приближалась. Оказалось, что это Тенерифе – самый большой из испанских Канарских островов, недалеко от берегов Марокко. Лайнер прошел через Гибралтар, вдоль берегов Испании и направился к Риму.

Мы начали собирать вещи, разложенные по всей каюте, и тут я почувствовала, что мне грустно завершать это трансатлантическое плавание. Мы успели привыкнуть к легкой качке, приятной рутине похожих друг на друга дней, к полному безделью, и было жаль, что все подходит к концу.

В последнюю ночь на корабле мы спали плохо: никак не могли успокоиться из-за предвкушения приключений. С выходом на берег начинался наш семимесячный период скитаний и жизни без дома. Вот тут-то мы и проверим на прочность все планы Тима, на которые он потратил столько времени.

На автобусе мы доехали до аэропорта. После почти двух недель спокойствия окунуться в суету и шум аэропорта было попросту страшно. Народу полно, а наш рейс постоянно откладывали. Когда мы наконец сели в самолет, мой дорогой Тим, склонный к клаустрофобии, оказался в тесном кресле, прижатом к стене… Да еще без иллюминатора. Он так ужасно себя чувствовал, что мне было больно на него смотреть. Очередь на паспортном контроле и таможне двигалась крайне медленно, поэтому только в половине второго утра мы вышли из аэропорта Стамбула – слегка напуганные, изможденные, мечтающие поскорее добраться до кровати. Как это обычно бывает в международных аэропортах, пассажиры выходят к встречающим по коридору через автоматические двери. Когда эти двери открываются передо мной, мне всегда кажется, что это распахивается занавес и я выхожу на сцену: шум, яркий свет, люди машут друг другу, улыбаются, тут же стоят встречающие с табличками, чтобы отвезти пассажиров в гостиницу.

У меня от волнения перехватило дыхание. А будет ли здесь кто-то с фамилией Мартин на табличке? Было так поздно, что мы боялись, как бы наш водитель не уехал, не дождавшись нас. Мы даже не знали, кому в таком случае звонить и как добраться до нашего нового дома.

Мы смотрели по сторонам, и вдруг увидели его – симпатичного молодого водителя по имени Кубилай, который был так же рад видеть нас, как и мы его! Он пожал Тиму руку, подхватил мои сумки и вывел нас на свежий ночной воздух. Мы вдохнули, напряжение слегка спало, Кубилай тем временем уложил наши вещи в багажник. А потом протянул нам небольшую золотую коробочку: «Пожалуйста, попробуйте, этот рахат-лукум сделала моя мама. Добро пожаловать в мою страну».

Мы были очень тронуты. Во рту стало сладко, и мир показался совсем не таким враждебным. Эти конфеты стали первой из тысячи любезностей, которыми нас осыпали в течение нескольких следующих недель.

Мы помчались по ночной автостраде. На обеих сторонах Босфора светились огни Стамбула. Азия была справа, Европа слева, их соединяли красиво освещенные мосты. Наконец мы съехали на мощеную улицу. На холме высилась Голубая мечеть. Шесть ее минаретов были ярко подсвечены, и летающие вокруг чайки образовывали что-то вроде живой короны.

Прекрасное начало новой жизни в новом городе и европейского приключения!