Текст книги "Уголок в сердце"

Автор книги: Линн Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Она снова почувствовала себя беспомощной. Каких еще объяснений он ждет?

Снова усевшись в кресло, Кора нервно погладила старую обивку. Когда-то это кресло стояло в доме матери и было любимым маленькой Корой. Здесь она делала домики для своих кукол, тайники в складках обивки. Сидя в нем, она чувствовала себя такой уверенной, защищенной от всех проблем и неудач. Когда старый дом ее детства продали, кресло перевезли сюда. Закрыв глаза, Кора мысленно сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться.

Но в наступившей тишине она чувствовала присутствие Тома, который терпеливо ждал ее ответа.

– Ворчун был первым, кто поддержал мою идею написать книгу. И если бы не он, я вряд ли бы взялась за это дело и преподавала бы сейчас рисование в начальной школе. Он дал мне денег, чтобы я могла не отвлекаться на заработки, он подбадривал меня, помогал советами… Старик так гордился, когда вышла «Фея».

Кора подошла к камину, встала на колени и попыталась разжечь огонь. Ее знобило. Том молча взял из ее рук ломающиеся спички и разжег огонь. Веселые язычки жадно лизнули сухую кору елового полена, и в комнате как-то сразу стало теплее и уютнее. Присев рядом с Корой на пол у камина, Том задумчиво положил голову на высоко поднятые колени. В наступившей тишине отчетливо слышалось равномерное тиканье больших старинных часов в тяжелом дубовом футляре.

– Когда-то я рисовала с огромным удовольствием, – нарушила молчание Кора. – Я готова была делать это не останавливаясь, сутки напролет! А теперь… У меня такое ощущение, что кто-то отрезал мне руки, приставив вместо них жалкие протезы… Я не могу больше видеть краски. Поверь мне, это правда. Делай со мной все, что хочешь: упрашивай, угрожай, приставь пистолет к моему виску – все это бесполезно! Я не могу!

– Понимаю, – отозвался Томас после томительной паузы.

Ветер бросал в окно хлопья мокрого снега, заставлял жалобно скрипеть замерзшие в саду деревья.

– Ты посмотри, как испортилась погода, а ведь утром сияло солнце. Вот и ты так же переменчива в своем настроении.

Кора подавленно молчала.

– Ты когда-нибудь слышала о теории гнева? Я могу объяснить твое поведение тем, что ты просто разозлилась на весь мир, на бедного Ворчуна…

– О чем ты говоришь? – удивленно посмотрела на Тома совершенно измученная всеми этими разговорами девушка.

– Ты была уверена, что Ворчун вот-вот умрет. Ты не спала по ночам, ты была напугана, тебя ужасала мысль о том, что ты можешь потерять самого близкого человека. Ну а если бы он умер, кто был бы виноват в этом? Ты? Или он сам? Перед роковой прогулкой ты предлагала ему отправиться вместе, но попозже! Старик предпочел идти один. А потом? Ведь его предупреждали о необходимости постоянно двигаться! Да если бы он любил тебя так, как ты здесь рассказываешь, разве позволил бы себе бездействовать? Он сделал бы все, что предписывали врачи, только бы успокоить тебя.

– Ты говоришь полную чушь!

– Но ему было наплевать на себя. И поэтому, когда все уладилось, ты решила проучить его? Просиживая целыми днями без работы, ты хотела показать ему, какой ценой досталось тебе его выздоровление?

– Том, прекрати этот бред!

– Мне надо было догадаться об этом раньше! Ведь я вел себя точно так же после смерти Кена. Я был так зол на него за то, что он умер.

– Не нужно приписывать мне свои собственные грехи.

– Кора, это так естественно, – мягко сказал он. – Боль и страх всегда порождают гнев. Подумай, ведь когда ты ушибешь об стол палец, твое первое желание – ударить чертову деревяшку.

– Как ты можешь сравнивать такие вещи! – возмутилась девушка.

– Дело не в сравнении. Это закон: когда кто-то или что-то причиняет тебе боль, ты хочешь ответить ему тем же. Ты сама сказала, что Ворчун восхищался твоими успехами. И подсознательно, отказываясь от рисования, ты хотела наказать его за тот страх, который испытала из-за него.

Ветер за окном все усиливался, заставляя ветки деревьев стучаться в окно. В комнате, освещенной только огнем камина, было тепло и уютно. Стрельнув, из огня вылетел уголек и упал к ногам Коры. Она испуганно отпрянула, но тут же улыбнулась, поняв, что испугалась зря.

По лицу Тома пробегали отблески огня. Он казался далеким и загадочным. Сердце Коры сладко заныло, и она торопливо отвела глаза.

– Сегодня вечером я уезжаю в Аламосу. Меня не будет пару дней, – сказал Том, не поворачивая головы. – Вернусь, как только закончу свои дела. И тогда мы обсудим детали твоей работы над портретом. Мне кажется, ты должна узнать о Кене побольше, ведь тогда тебе легче будет передать его характер. – Том встал и подошел к двери, собираясь уходить.

– Я не давала тебе своего согласия! Конечно, я не могу запретить тебе возвращаться в собственный дом, но мне бы не хотелось, чтобы ты приходил сюда.

– Ты забыла, что у меня есть ключи, – хитро улыбнулся в ответ Том. – И не вздумай убежать, Кора! Ведь это глупо! Нам обязательно надо будет продолжить беседу, – неожиданно серьезным тоном добавил он.

– Может быть, на первый взгляд, я показалась вам слишком глупой и наивной, мистер Берроуз, но меня не так-то легко сбить с толку! Возможно, я чаще других попадаю в глупые ситуации, возможно, я не всегда уверена в своих силах, но никогда и никто не заставит меня сделать то, что мне самой не захочется! Может быть, поездка отвлечет тебя от навязчивой идеи получить портрет. Или ты решишься наконец поискать художника в другом месте. Знаешь, я рада, что ты уезжаешь! Надеюсь, больше мы никогда не увидимся! Всего хорошего, мистер Берроуз.

– Нет, я не собираюсь подыскивать себе другого художника. – Подойдя поближе, Том взял в руки ее тяжелую косу и, взвесив ее на ладони, осторожно положил Коре на плечо. – Ты не поняла меня. Я никогда не считал тебя глупой и неуверенной в своих силах. Не каждый сможет посвятить себя заботам о больном человеке.

Немного отодвинувшись, Кора попыталась овладеть своими чувствами. Этот человек явно давит на нее, пытается подчинить себе. Она должна ненавидеть его! Ей должна быть отвратительна даже симпатичная ямочка на его подбородке!..

Том еще ниже склонился над ней.

Неужели он хочет поцеловать ее? Облизнув внезапно пересохшие губы, Кора предприняла отчаянную попытку уклониться от его лица. Но сильная рука снова легла ей на плечо. Подняв взгляд, она уже приготовилась высказать свое возмущение, но тут губы Тома легко коснулись ее рта.

Кора сдалась. Его дыхание обожгло ее похолодевшие щеки. Предательская дрожь заставила сердце колотиться, как сумасшедшее. Разум покинул ее. Кора судорожно обняла своего мучителя, изо всех сил прижалась к его широкой груди.

Не двигаясь, они простояли так целую вечность.

Наконец Том отстранился.

– Через пару дней я появлюсь опять, – улыбнувшись, он коснулся пальцем кончика ее носа и решительно переступил через порог.

Дрожащими руками Кора закрыла за ним дверь. Медленно, словно во сне, она подошла к окну. Снег прекратился, небо было покрыто тяжелыми облаками. В вечерних сумерках предметы потеряли очертания, казались нереальными.

В доме напротив зажегся свет. Желтые прямоугольники окон резко выделялись на фоне темных стен. Прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу, Кора попыталась собраться с мыслями. Слова Тома не выходили у нее из головы. Все, что он сказал ей, – неправда! Ворчун – самый преданный и близкий ее друг. Видимо, проклятый Берроуз решил побольнее уколоть ее.

Нет, она не винила Ворчуна в своих проблемах. Она, только она, во всем виновата. Настояла на том, чтобы он лежал целыми днями неподвижно, и тем самым не оставила старику шансов на выздоровление.

Тому никогда не понять, что произошло. Ведь он уверен в своей непогрешимости. Супермен, состоящий из стальных мускулов и холодного расчета. Ему неведомы сомнения, он никогда не испытывает чувства вины.

Если бы можно было сейчас поговорить с Ворчуном! Тот бы понял свою любимицу… Нет, он испугался бы ее мыслей, стал бы винить в случившемся только себя. Удивительно, как он еще не догадался о том, что с ней сейчас происходит. Обычно старик чувствовал ее настроение даже на расстоянии…

Кора с тоской посмотрела на молчащий телефон.

А может быть, она ему безразлична? И все, что было между ними – это только тонко рассчитанная Элтоном игра, чтобы подчинить ее своим прихотям?

Подойдя к дивану, Кора изо всех сил пнула подушку, которая, казалось, сохраняла тепло Тома.

Это он во всем виноват! Явился сюда, чтобы вывести ее из равновесия. Запутать и смутить ее измученную душу!

«Никогда не вини других в своих собственных ошибках!» – голос Ворчуна прозвучал так явственно, что, вздрогнув, Кора огляделась по сторонам.

– Прекрати свои штучки, Ворчун! Ведь ты в Оклахоме, и мы не увидимся с тобой, по крайней мере, до конца этого месяца! – громко крикнула она в пустоту. – Ты сам приказал мне не звонить, не писать и даже не думать о тебе. Ты дал мне время отдохнуть и обдумать мою жизнь. Ты так настаивал на этом. Теперь я одна… Если не считать мистера Надоеду из соседнего дома, – с горечью добавила она.

Вот нахал!

Проклятые поцелуи!

Кончиками пальцев Кора дотронулась до своих губ. Ее припухший рот еще помнил его нежное прикосновение.

Она должна ненавидеть Тома.

Но почему тогда при одном воспоминании о нем так напрягается тело, так дрожат руки!

Кора устало опустилась на диван.

Весь опыт ее общения с Томом указывал на то, что он рано или поздно оказывался прав. Все его слова, советы и действия выглядели безупречными, Том помогал ей, как мог. Возил на прогулку, пытался помочь разобраться с проблемами. Разве это плохо? Он объяснил ей, что она струсила, смирилась со сложившимися обстоятельствами, что она упивается собственными несчастьями и неудачами, опустила руки…

Вот только его утверждение, что она бросила рисование для того, чтобы отомстить Ворчуну… Лишь испорченному человеку могла прийти в голову подобная мысль.

Кора еще раз попыталась взять себя в руки.

Обвиняя ее в слабости, Том преследовал лишь одну цель – получить ее согласие на написание портрета. И ему было абсолютно все равно, каким способом он сумеет добиться этого. Так что не стоит обращать на его упреки внимания.

Единственное, в чем он прав, так это в том, что следует запирать входную дверь. Хотя, если учесть, что у него есть ключи, этот совет становится бессмысленным.

К четвергу Кора решила, что обещание Тома по поводу его скорого возвращения не сбудется. В любом случае она старалась не очень страдать из-за его отсутствия.

Выйдя во двор, девушка полной грудью вдохнула свежий морозный воздух. Еще пара дней без Тома, и она снова войдет в форму. Улыбнувшись своим мыслям, Кора подставила лицо неяркому осеннему солнцу. Неподалеку она увидела двух толстых неповоротливых голубей, что-то выискивающих под опавшими листьями. Резкий скрип тормозов позади нее прервал поток ее мыслей. Хлопнула дверца машины. Кто-то встал у нее за спиной. Ей совершенно не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться, кого она сейчас увидит.

– Ты все еще здесь? – услышала она знакомый голос.

Девушка закрыла глаза.

– А где мне, по-твоему, надо быть?!

– Я знал, что ты никуда не уедешь. – Он взял ее за плечи и осторожно, словно древнюю хрупкую статуэтку, повернул к себе. – Я привез кое-что для тебя. Несколько фотографий Кена и наброски того, каким я хочу видеть его на портрете.

Кора недовольно поморщилась. Том вернулся к ней как утихшая было зубная боль, как забытая в пальце заноза, которая вдруг начинает нарывать.

Она почувствовала знакомый запах дорогого одеколона, опустила голову и как можно спокойнее сказала:

– А я была уверена, что сезон комаров уже давно окончен.

– Сезон комаров?

– Знаешь, в конце лета от этих тварей нет спасения. Они зудят над ухом, кусают, не дают покоя. Единственный способ избавиться от них – запереться в доме и купить специальную отраву. – Она сделала эффектную паузу. – Остановить их может только смерть.

– А я слышал, что кусаются только самки комаров, – ничуть не обидевшись, заметил Том.

– То есть самцы умеют только надоедать, но не могут причинить никакого вреда?

Том громко рассмеялся.

– Давай продолжим нашу беседу в моем доме.

– Нам не о чем говорить, – угрюмо откликнулась она.

Не слушая возражений, Том схватил бедняжку в охапку и легко понес к своему дому.

– Ты не имеешь права… – начала было она.

Бесполезно. Если Том Берроуз задумал что-то, переубедить его будет сложнее, чем сдвинуть с места многотонный грузовик со спущенными колесами. Том задался целью получить портрет брата, написанный рукой Коры Блайк. И ему абсолютно безразлично, хочет ли сама Кора делать это! Или может ли!

Ей ничего не оставалось, как подчиниться своему мучителю. Тяжело вздохнув, девушка нерешительно перешагнула порог его дома.

Оглядываясь по сторонам, она с тоской вспомнила о солнечном пейзаже, так радовавшем ее всего несколько минут назад. Невидимые в ветвях птицы, распевающие свои незатейливые песенки, пушистые изумрудные ели…

И вот теперь она опять должна отстаивать свое решение в его доме!

Скорее всего Том вернулся домой прямо из офиса. Кора впервые видела его в строгом костюме. В свободном темно-сером пиджаке, так удачно подчеркивающем его широкие плечи, в белоснежной рубашке и элегантном галстуке он выглядел просто великолепно. Без сомнений, такой адвокат сразу внушал своим клиентам уважение и уверенность в своих силах.

Устало усевшись на диван, Том ослабил узел галстука и жестом пригласил гостью устраиваться рядом. Вынув из внутреннего кармана пиджака, он протянул Коре несколько листков.

– Я подготовил контракт. Ознакомься. Я старался, чтобы интересы обеих сторон были отражены в нем как можно полнее.

Медленно, словно во сне, Кора приняла из его рук бумаги. Невидящим взглядом она долго всматривалась в мелкие буквы, никак не желавшие складываться в слова… Наконец, словно опомнившись, она решительно протянула контракт обратно.

– Ты трудился совершенно напрасно. Я не собираюсь ничего подписывать.

– Сейчас я покажу фотографии Кена, – словно не слыша ее, спокойно продолжал Том, доставая из портфеля конверт.

– Послушай, мне надоело! – Взглянув на него, Кора на минуту испугалась. Лицо Тома напряглось, сердитый огонек тревожно заиграл в его глазах. – Зачем мне смотреть фотографии? Я не собираюсь писать никаких портретов.

Недовольная складка на его лбу стала еще глубже. В наступившей тишине громко тикали настенные часы. Яркое солнце пробивалось сквозь плотные шторы на окне, словно напоминая Коре о другой, спокойной жизни.

– Хорошо, – медленно произнес Том и улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов. – Прекрасно, я постараюсь подыскать кого-нибудь другого. Не думаю, что найдется много художников, которые смогут отказаться от моего более чем заманчивого предложения. – Он сложил на груди руки. – Это твое окончательное решение?

Не веря своим ушам, Кора подняла на него удивленный взгляд. Глаза Тома не отрываясь смотрели на нее, пронизывали ее душу насквозь.

Нет, скорее всего, этот человек заманивал ее в очередную ловушку!

Тяжелый взгляд Тома сводил ее с ума. Она встала, зябко обхватила себя руками, прошла в глубь комнаты и присела на краешек стула. Он неотрывно следил за каждым ее шагом. Его вид вдруг напомнил Коре маленького орленка, который жил когда-то в их доме. Всякий раз, когда тому нужно было добиться от нее чего-нибудь, он смотрел на нее долгим, немигающим взглядом.

И она никогда не могла отказать этому птенцу.

– Хватит, Том. Это бесполезно! – не выдержала она.

– Я понял. – Беспечная улыбка вдруг заиграла в уголках его губ, но взгляд оставался холодным, как у змеи.

Коре захотелось бежать.

Она встала и подошла к дверям. Том даже не пытался остановить ее. Не поцеловал на прощание.

Кора перешла через дорогу. Теперь Том уедет в свою Аламосу. Они больше не встретятся. А если встретятся, то, скорее всего, просто сделают вид, что не знают друг друга. Все кончено. Теперь она наконец может забыть о его существовании.

Тяжело вздохнув, Кора включила чайник. Ей вдруг вспомнилась чуть заметная щетина на его щеках и ямочка на подбородке…

Все кончено. Так почему же она не радуется?

Вешая куртку, Кора заметила уголок белого листа бумаги, выглядывающий из кармана. Развернув контракт, она углубилась в чтение.

Стук в дверь прервал поток ее мыслей. Открыв ее, она увидела стремительно удаляющуюся знакомую фигуру. Пожав плечами, Кора собралась было вернуться к столу, но заметила на крыльце конверт.

Фотографии.

Он оставил ей фотографии брата.

Раскрыв конверт, Кора вынула наугад несколько снимков, но тут же поспешно положила их обратно. Она прекрасно понимала, зачем Том сделал это.

Неужели он все еще надеется? Неужели думает, что, взглянув на его брата, Кора изменит свое решение? Девушка решительно взяла конверт, решив отнести снимки обратно.

Нет! Она не будет даже думать об этом!

Простояв у окна целую вечность, Кора обреченно вернулась к столу. Она чувствовала себя не вправе сделать это. Внезапно ей стало жалко Тома. Ведь он пошел на эту хитрость только от безысходности, потеряв надежду заручиться ее согласием другим способом и…

Итак, мистер Всезнающий Супермен потерпел поражение!

Оглядевшись по сторонам, она внезапно приняла решение.

Подойдя к камину, Кора принялась за работу. Через минуту очаг был до отказа заполнен старыми газетами. Поднося к бумаге горящую спичку, девушка пыталась просчитать, сколько времени потребуется Тому, чтобы перебежать через дорогу.

Прихватив со стола пустой конверт, Кора замерла в ожидании. Дым из трубы привлечет внимание Тома и, как только он вбежит в заднюю дверь, она демонстративно кинет конверт в огонь. Заранее предвкушая победу, девушка мстительно улыбнулась. Она уже видела испуганное лицо своего мучителя, видела вопрос, немым укором застывший в его глазах: «Неужели ты сделала это?»

А потом она швырнет ему фотографии…

И все будет кончено!

Жар камина заставил девушку отойти в сторону. Положив конверт на стол, Кора уселась в кресло. Что ж, если нужно, она готова немного подождать. Взгляд ее упал на разбросанные по дивану фотографии.

Что может случиться, если она взглянет на снимки хоть одним глазком?

Кора пересела на диван и взяла фотографии в руки.

Если ты так уверена, что ничто не сможет изменить твоего решения, то почему боишься посмотреть?

Внутренний голос взывал к благоразумию, но Кора уже не могла остановиться. Осторожно она стала перебирать фотографии, нерешительно взглянула на верхний снимок…

Резкий порыв ветра из открывшейся двери обдал Кору холодом.

– Как ты могла? – Обжигая руки, Том попытался вынуть из камина догорающие бумаги. – Последний лист газеты рассыпался в пепел на его ладонях. Огонь быстро догорал, ленивые языки пламени почти исчезли, унося с собой жаркое тепло. – Как ты могла? – чуть слышно повторил Том. – Я бежал сюда, чтобы свернуть тебе шею!

– Не сомневаюсь, – спокойно ответила Кора. – Кажется, зря ты не сделал этого раньше, в день нашего знакомства.

– Как бы плохо ты обо мне ни думала… Это были фотографии моего погибшего брата! – В голосе его слышалось отчаяние. – Я думал, ты посмотришь на них и… – Том обреченно махнул рукой.

– Вы с Кеном очень похожи. Скажи, он был таким же несносным занудой и эгоистом, постоянно сующим свой нос в чужие дела? Или все дурные черты характера в вашей семье унаследовал старший братец?

Спина Тома напряглась. Медленно встав на ноги, он обернулся. Только теперь он заметил кучу снимков на ее коленях.

– Так ты не?… – все еще не веря своим глазам, растерянно спросил он.

– Признайся, ведь ты был уверен, что таким образом добьешься моего согласия?

– Я надеялся. Но, честно говоря, заметив дым из твоей трубы, решил, что проиграл окончательно.

– Ты вел нечестную игру! – Кора глянула на верхний снимок. – Ты специально положил первой эту фотографию?

– Я долго думал, чем могу сразу привлечь твое внимание, – виновато улыбнулся в ответ Том.

Она не отрываясь смотрела на смеющиеся лица на снимке. Раздражение и злость снова захлестнули ее.

– Дурацкая фотография! Сколько лет было твоей племяннице?

– Здесь ей не исполнилось еще и двух.

– И почему никто не вынул нитку от шарика из ее рта?

– Они с Кеном отправились тогда за покупками. Нитка застряла у нее между зубов, но Сэнди не пожелала вынуть ее. Так они и вернулись домой… Николь рассказывала, что когда увидела дочь с огромным шаром над головой, то никак не могла удержаться от смеха.

– Да, они все так счастливы здесь…

– Кен был просто без ума от своих девочек. – Том сел рядом с Корой. – И я хочу, чтобы на портрете это было отчетливо видно.

– Мало ли, чего вы хотите, мистер Хитрец! – резко оборвала его девушка. – Ты, кажется, уже забыл, что только что собирался свернуть мне шею? Твой фокус опять не принес успеха. И что ты собираешься предпринять на этот раз? Совращение? Признайся, твои поцелуи были предназначены только для того, чтобы очаровать меня?

– Ну и как? Моя тактика сработала?

– Нет! – Вскочив с дивана, Кора бросила фотографии на стол. Десяток снимков, десяток счастливых улыбок, воспоминаний о прошлом смотрели теперь на нее.

Большие доверчивые глаза Сэнди, белокурые локоны, обрамляющие детское личико… Девочка действительно выглядела просто ангелом! И везде ее счастливая беспечная улыбка…

– Мне не следовало рассказывать тебе о том, что и мой отец умер, когда я была ребенком, – не в силах оторвать взгляд от фотоснимков, задумчиво пробормотала Кора. Она нерешительно взяла в руки одну из карточек. – Мой отец не был таким высоким, как Кен… Но, кажется, очень широкоплечим. Обычно, возвращаясь с работы, отец еще за дверью начинал насвистывать знакомый мотивчик. Услышав его, я бросалась в прихожую прямо ему на шею, обхватывала ногами, а он пытался оторвать меня… Потом отец подкидывал меня к потолку, а я каждый раз визжала от радости… – Кора встала и прошлась по комнате. – Моя мама рассказывала, как мы ходили с ним на прогулки, как строили скворечники, но я ничего не помню. Честно говоря, я даже не помню его лица, – стараясь успокоиться, девушка глубоко вздохнула. – Помню только руки отца, подкидывающие меня, и его смех…

– Мне надо было сразу показать тебе эти фотографии, – немного помолчав, произнес Том. – Никогда не думал, что они произведут на тебя такое впечатление.

– Не преувеличивай. – Она взяла в руки снимки. – Я пока еще не сказала тебе, что собираюсь рисовать портрет. Ты скорпион, думающий только о собственном удовольствии, и если твой брат был хоть немного похож на тебя, мне не удастся изобразить его хорошим человеком.

– Если бы на его месте оказался я, если бы после меня остались жена и маленькая дочь… Уверен, Кен поступил бы точно так же. Он бы обязательно помог моей семье. И если ты считаешь, что заботиться о близких – это главная отличительная черта всех скорпионов, то ты права – и я, и Кен, мы оба являемся этими мерзкими насекомыми…

– В любом случае бедняжка Сэнди не виновата, что ей достался такой несносный дядюшка! – не дослушав Тома, вновь заговорила Кора. – Так что, если я и соглашусь написать портрет, то сделаю это для девочки, но никак не для тебя!

В глубине души она знала, чем закончится этот разговор. Вспоминая собственное детство, отца, Кора чувствовала себя обязанной сделать для ребенка хоть что-нибудь приятное.

– Мне абсолютно безразлично, почему ты согласишься выполнить мой заказ, – резко бросил Том.

Кора собирала рассыпанные снимки.

– А это жена Кена? – указала она на одну из фотографий.

– Да, это Николь, – взглянул в ее сторону Том.

– Какая красивая… Теперь мне понятно, от кого Сэнди унаследовала свои чудесные локоны. – Со снимка смотрела очаровательная голубоглазая блондинка. Обнимая мужа, она весело улыбалась в объектив. Женщина выглядела так изысканно и элегантно, что Кора невольно позавидовала ей. Сама она никогда и не мечтала выглядеть хотя бы наполовину так роскошно, как Николь. – Наверное, они с твоим братом очень любили друг друга?

– Да, они отлично сосуществовали.

– Сосуществовали? – с отвращением повторила за ним Кора. Она протянула Тому фотокарточку. – Только взгляни, как они смотрят друг на друга! Сразу видно, что они счастливы. Как ты можешь отрицать, что они влюблены? Или ты ревновал своего брата? А может быть, вы оба были влюблены в Николь, но она предпочла тебе Кена?

– Ты как обычно преувеличиваешь. Я никогда не ревновал ее. Да, Кен всегда утверждал, что безумно влюблен в свою жену… – Том пожал плечами. – Что же касается меня, я не очень верю всем этим сказкам. Во всяком случае, со мной такого не случалось.

– Человеку совсем не обязательно влюбляться, чтобы понять, что любовь существует на самом деле! – горячо возразила Кора. – Я видела, как развивались отношения Эмми и Эвана, как вели себя отчим и моя мать. Могу сказать твердо – любовь это величайшая сила на земле. – Она рассеянно погладила фотографию. – Любовь появляется так неожиданно, она как чудесный цветок из сказки. Любовное чувство наполняет нашу жизнь волшебным светом, и в воздухе начинают звенеть тысячи серебряных колокольчиков, предвещающих счастье…

– И сколько таких колокольчиков слышала ты? – криво усмехнулся Том.

– Я обязательно услышу их в будущем! Встречу человека, которого полюблю всей душой, и мы перестанем замечать мелкие недостатки друг друга, станем самыми привлекательными и желанными друг для друга. И когда мы оба убедимся, что это и есть настоящая любовь, я услышу тысячи волшебных колокольчиков, – уверенно заявила Кора.

– Колокольчики! Настоящая любовь! Черт возьми, ты не далеко ушла от крошки Сэнди. Все еще веришь в детские сказочки? Зайди пару раз в здание суда. – В волнении Том зашагал по комнате. – Обычно я не занимаюсь разводами, но мои коллеги порой рассказывают мне, как все это бывает. И если бы ты хотя бы раз услышала, что говорят друг другу люди, которые всего несколько месяцев назад сходили с ума от любви… Они готовы вцепиться друг другу в глотку за каждый доллар, нажитый во время совместной жизни. Их дети становятся орудиями мести, и никому нет дела до их страданий. Каждый из родителей думает только о том, чтобы бывший супруг не получил ни малейших преимуществ в будущем. – Голос Тома звучал глухо и напряженно. – И если это ты называешь настоящей любовью…

– Не все браки заканчиваются в зале суда. Скорее всего эти люди ошиблись, посчитав обыкновенную влюбленность за настоящую любовь.

– Нет! – резко обернулся к ней Том. – Нет! Скорее всего ошибаешься ты сама, ожидая от любви и брака большего, чего они могут принести на самом деле. Николь и Кен были прекрасной парой. Они воспитывались примерно в одной среде, имели общие интересы и цели в жизни. Твердо знали, что могут получить друг от друга, и, решаясь на брак, не питали особых иллюзий и не ожидали чего-то сверхъестественного.

– Том, если ты действительно думаешь именно так, мне очень жаль тебя.

Презрительно фыркнув, он поудобнее устроился на подоконнике.

– Подумать только! Тебе жаль меня? Мне всего тридцать два года, но, разговаривая с тобой, кажется, что я прожил уже лет сто. Как ты наивна. Поверь мне, Кора, ты еще не знаешь, что такое жизнь!

– Не знаю? – Одно неловкое движение, и с десяток застывших мгновений чужой жизни посыпалось цветным дождем на пол. – Кто же знает, если не я? И не тебе меня учить! Жизнь – это когда неожиданно умирает твой отец, жизнь – это когда твоя мать снова выходит замуж, когда отчим-военный вынужден постоянно переезжать с места на место, когда ты постоянно видишь новые города, встречаешься с новыми людьми, когда чувствуешь себя одинокой и заброшенной… Когда ты пытаешься избавиться от назойливого типа, вроде того, что сидит сейчас напротив меня! – Кора наклонилась и стала подбирать фотографии. – Поверь мне, я знаю, что такое жизнь.

– Возможно, ты уже успела повидать не самые лучшие ее стороны, – словно не замечая раздражения Коры, ответил Том. – Тем удивительнее, что ты сохранила оптимизм. Неужели ты все еще веришь в существование принца на белом коне, который прискачет за тобой и увезет в мир волшебных сказок?

– Я умею отличить реальность от фантазий, – стояла на своем Кора. – Знаю, иногда жизнь подбрасывает нам сюрпризы. Прекрасно понимаю, что любовь может ранить, но все равно любовь – это такое чудо, ради которого стоит страдать, поверь мне.

– Кажется, мы говорим сейчас на разных языках, – покачал головой ее собеседник. – Ты, как только что родившийся котенок, веришь, что в трудную минуту появится мама, которая защитит и подскажет…

– Если ты действительно уверен в том, что сейчас мне наговорил, то ради чего тогда живешь? И неужели думаешь, что твои слова помогут тебе убедить меня взяться за портрет?

– Ты уже приняла решение?

Она немного помолчала.

– Не знаю. – В ее голосе чувствовалась неуверенность. – Скорее всего, я попробую. – Она ждала его реакции, но Том молчал. – И если у меня ничего не выйдет, ты должен будешь с этим смириться, хорошо? В любом случае ты всегда сможешь найти художника, пишущего только портреты.

– Мне не нужен никто другой. – Он взял из рук Коры снимки. – Давай покажу тебе фотографии, которые мне нравятся больше других. Я уже знаю, каким хочу видеть Кена на портрете твоей работы.

– Отлично! Тогда иди домой и рисуй портрет брата самостоятельно! – резко оборвала его Кора. – Это будет моя работа, и мне не нужны твои подсказки.

– Но ведь я плачу тебе… – начал было Том.

– Пойми, мы не в ресторане, где ты можешь требовать за свои деньги то, что пожелаешь! Если тебе понравится портрет, то… Возможно, десять тысяч – это очень большая сумма, но, не волнуйся, я найду им достойное применение. Я уступаю тебе, потому что мне жаль Сэнди. Хочу, чтобы девочка навсегда помнила отца и чувствовала его любовь…

Через несколько часов Кора наконец отбросила блокнот с набросками в сторону. Потирая затекшую шею, она отправилась на кухню. Пустой желудок уже в который раз пытался напомнить своей хозяйке, что время обеда давно прошло.

Она вынула из холодильника гамбургер и разогрела его на сковороде.

Множество набросков заполняли теперь ее блокнот. Торопливые, неровные штрихи, попытки уловить образ, характер портрета. Эти эскизы нужны лишь для того, чтобы определить, как лучше скомпоновать портрет, сделать его наиболее выразительным. Время тщательной доработки придет позже.

Кора мысленно анализировала плоды сегодняшнего труда. Несмотря на усталость и боли в кистях, она чувствовала себя бодрой и счастливой. Еще бы! Ведь она уже давно позабыла то волнующее чувство, которое охватывает художника, старающегося уловить новую мысль, только начинающего работать.

Она машинально жевала гамбургер, не обращая внимания на стекающий по пальцам кетчуп.

Неожиданная мысль пришла ей в голову. Она и Сэнди не единственные в мире, кто потерял близкого человека в раннем детстве. Но людям свойственно недооценивать глубину детского горя. Она сама пережила это. И, значит, сможет помочь другим. Нужно написать книгу, которая будет предназначена для того, чтобы поддержать таких детей, дать им понять, что они не одиноки, что их понимают.