Текст книги "Забытая комната"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

19

Бар «Синий омар» понравился Логану с первого же взгляда – приятная полутьма, запах пива, простота и скромность. В отличие от многих модных, претенциозных ресторанов меню – написанное мелом на черной доске над стойкой – состояло всего лишь из четырех блюд: фиш-энд-чипс, чизбургеры, роллы с омарами и суп-пюре из моллюсков. Располагалось заведение на втором этаже Ньюпортского рыболовецкого кооператива. Часы показывали шесть, и через выходящие на запад окна можно было увидеть рыбацкие лодки, подваливающие к причалу с дневным уловом.

Женщину, для встречи с которой Логан и пришел в ресторан, он увидел сразу, как только глаза адаптировались к полутьме. Изящная брюнетка лет тридцати с небольшим, с длинными темными волосами и миловидным, «сердечком», личиком, сидела за грубым деревянным столом у окна. Увидев его, она поднялась и улыбнулась немного смущенно или – так подумал Логан – расстроенно.

Памела Флад. Часом раньше она позвонила ему на сотовый, номер которого был указан в визитной карточке, оставленной Логаном, извинилась за проявленное утром негостеприимство и спросила, может ли загладить вину, угостив его выпивкой.

Они пожали друг другу руки и сели. К столу подошла официантка с обветренным лицом и такими жилистыми руками, словно она десяток лет отслужила матросом.

– Что будем?

Логан взглянул на стакан мисс Флад.

– Еще один «Сэм Адамс», пожалуйста.

– Принято, – отозвалась официантка и исчезла в полутьме.

– Спасибо, что пришли, – все еще держа улыбку, сказала Памела Флад.

– Спасибо за приглашение, мисс Флад.

– Пожалуйста, зовите меня Пэм. И я хотела бы извиниться за то, что практически выставила вас из дому сегодня утром.

– Всё в порядке. Меня, случалось, выставляли даже из мест получше.

Оба рассмеялись.

Принесли пиво. Логан поднял стакан.

– Значит, архитектура у вас – семейный бизнес.

– Архитекторами были мои дед и прадед. Отец – адвокатом.

– Что вы говорите! Пария в семье.

– Что-то вроде этого. – Памела снова рассмеялась. – В два года я уже строила домики из «Лего». Детство прошло в окружении чертежей и планов, на участках и стройплощадках. Заниматься чем-то еще – такое и в голову не приходило. – Она отпила пива. – Послушайте. Утром, после того как вы уже ушли, я поняла, что вела себя как полная идиотка. А потом вспомнила, где именно видела ваше лицо – на обложке журнала «Пипл», – и мне стало еще хуже. Вот и подумала, что могла бы по крайней мере угостить вас выпивкой, объяснить, почему так себя вела, и узнать, зачем вы ко мне приходили.

Логан сделал глоток.

– Я весь обратился в слух.

– Дело в том… – Она замялась. – Ну, в общем, вы не первый интересуетесь этими планами.

– Вот как? – Логан слегка подался вперед. – Расскажите.

– Это было месяцев шесть назад. Позвонили в дверь, я ответила. На крыльце стоял мужчина. Я сразу поняла – не клиент.

– Как поняли?

– Вы бы тоже научились разбираться, если б сделали столько проектов, как я… Ну да неважно. Он начал спрашивать об оригинальных планах особняка. Сказал, что хорошо заплатит за то, чтобы просто посмотреть на них. Было в нем что-то, что вызвало у меня подозрения. Я ответила, что планы недоступны. Но он не уходил. Стоял у двери и все спрашивал, спрашивал. Где планы, как их можно достать, кому надо заплатить… В какой-то момент я даже подумала, что он, чего доброго, ворвется в дом и все перевернет. В конце концов просто захлопнула перед ним дверь.

– Он сказал, кого представляет?

– Сунул мне визитку. Там была какая-то фирма, о которой я никогда не слышала, – «Айронфист» или что-то в этом роде. По-моему, я сразу ее выбросила.

– Как он выглядел? – спросил Логан.

Мисс Флад на секунду задумалась.

– Что-то определенное сказать трудно. Это было в конце зимы. Помню, темные очки… шляпа… воротник пальто поднят… Примерно вашего роста, но поплотнее. – Она поднесла к губам стакан, сделала глоток. – Однако больше, чем внешность, меня напугало его поведение. Он разве что не перешел к открытым угрозам. Я даже хотела позвонить в полицию, но никаких конкретных улик у меня не было. А потом, недели через две, появилось странное чувство, будто за мною следят. Ничего определенного, только чувство.

– Поэтому вы и меня выгнали взашей? Что ж, обижаться не могу.

– Но потом-то несколько месяцев было тихо. Он больше не приходил. И у меня не было никаких причин так себя вести.

Оконное стекло задрожало от зычного гудка идущего к берегу баркаса.

– А теперь скажите, чем так интересны вам планы «Темных фронтонов»? – спросила мисс Флад. – Насколько мне известно, в «Люксе» есть копии. Мы пользовались ими, когда начали перепроектировать Западное крыло.

Логан повертел стакан, выгадывая секунды, чтобы собраться с мыслями.

– Это как-то связано со смертью Уилла Стрейчи?

Ученый вопросительно посмотрел на нее.

– Вы, конечно, знаете, что я работала с ним по Западному крылу.

– Знаю.

– Вот где настоящая трагедия. Такой приятный человек…

– Как вам с ним работалось?

– Отлично. Если не считать, что со временем он стал слишком большим энтузиастом. Обо всем спрашивал, интересовался назначением каждой архитектурной детали…

– Каким он показался вам в последние недели?

– Не могу сказать. Я не видела его почти три месяца.

– Это обычное дело? В том смысле, что вы ведь вместе перепрофилировали крыло…

Пэм пожала плечами.

– После того как главные конструкционные работы были закончены, доктор Стрейчи привлек генерального подрядчика, который должен был осуществлять ежедневный контроль за ходом строительства. И вообще, как это связано со смертью бедняги Уилларда?

– Как говорится, без комментариев. Скажу лишь, что планы интересуют меня постольку-поскольку. – Логан помолчал. Можно было бы, конечно, что-нибудь придумать, но, хотя он едва успел познакомиться с Памелой Флад, чутье уже подсказывало, что правда, пусть и неполная, могла дать лучшие результаты. – Дело это тонкое. «Люкс» – организация весьма закрытая.

– Что-что, а держать язык за зубами я умею. Знали бы вы, сколько тайников люди порой устраивают в собственном доме…

– Именно этим я здесь и занимаюсь – разгадываю тайну. Видите ли, внутри особняка мы наткнулись на весьма необычную архитектурную деталь.

– Деталь? – Теперь уже она недоуменно уставилась на него.

– Да. И эта деталь годами оставалась скрытой. Ни на одном чертеже из тех, что имеются в «Люксе», ее нет. Вот я и подумал, что ваш прадед – если у него сохранился более подробный план – мог бы пролить свет на некоторые вещи.

– Деталь… – повторила Памела. – Какая таинственность. – Она допила пиво. – Вот что я вам скажу. У меня действительно сохранились кое-какие документы, в том числе и оригинальные, со всеми спецификациями, планы «Темных фронтонов». Приходите ко мне в офис, скажем… послезавтра, и мы посмотрим их вместе. Устраивает?

Логан залпом осушил стакан.

– Вы только назовите время.

20

– Да, я видел его, – сказал Роджер Карбон. – Это никакой не секрет.

– Когда именно? – спросил Логан. Мужчины сидели за столом в просторной лаборатории, которую доктор Карбон делил с коллегой.

– Минут за десять до его смерти. В коридоре на первом этаже, недалеко от центральной лестницы. Его вели куда-то, насколько я понял.

– В гостевую библиотеку, – задумчиво кивнул Логан. Он уже поговорил с охранниками, сопровождавшими Стрейчи, но ничего нового не узнал. – Уиллард что-нибудь сказал?

– Ему не до того было – бушевал, как сумасшедший.

Реплика, что и говорить, отдавала дурновкусием, но Логан на наживку не клюнул. Он дошел до конца списка служащих «Люкса» и стипендиатов, с которыми планировал поговорить о Стрейчи, и, заранее предполагая, что разговор будет не из приятных, оставил Карбона напоследок.

– Значит, ты последний, кто видел его в живых.

– Получается так.

– Послушай, Роджер. Ты ведь психолог. У тебя есть какие-то объяснения того, что могло случиться с доктором Стрейчи?

– Я занимаюсь эволюционной психологией и диагнозы не ставлю.

– И что, даже не рискнешь предположить, в чем главная, глубинная причина?

Карбон театрально вздохнул.

– Хорошо. Уиллард, выражаясь профессиональным языком, рехнулся.

Логан нахмурился.

– Весьма профессиональное суждение.

– Знаешь, такое случается. И чаще, наверное, с блестящими учеными, чем с остальными. Даже с теми блестящими учеными, которые, скажем так, свой пик уже прошли.

– Кстати, Перри Мейнард сказал, что это ты предложил назначить доктора Стрейчи ответственным за перестройку Западного крыла.

Вместо ответа Карбон лишь погладил бороду.

– Тебе, похоже, доставляет удовольствие вмешиваться в дела других резидентов «Люкса», – заметил Логан.

– Если ты намекаешь на мои усилия выставить тебя из «Люкса», то в них не было ничего личного. Твоя работа – это псевдонаука, шарлатанство, недостойное стандартов «Люкса». В случае же с Уиллардом я видел образчик медленно портящегося человеческого материала, которому можно найти лучшее применение.

– Почему именно Западное крыло?

– А почему бы и нет? Эту работу нужно было сделать. Хотя, конечно, знай я, что он свихнется, его кандидатуру предлагать не стал бы. – Карбон покачал головой. – Бедняге мерещились какие-то «голоса во тьме»…

Логан быстро взглянул на психолога.

– Когда он говорил о голосах?

– Тогда же, когда проходил мимо.

– Ты вроде бы сказал, что он ничего не говорил.

– Мне он ничего не говорил. Просто нес какой-то бред.

Логан задумчиво посмотрел на него.

– Ты же не считаешь, что я в некоторой степени ответственен за случившееся? Думаешь, Уиллард винил меня за то, что я предложил поручить ему перестройку Западного крыла? По-твоему, он покончил с собой из-за какой-то обиды? Смешно.

– Я ничего не сказал, – ответил Логан.

– Если тебе так уж нужен чей-то скальп, поговори с его ассистенткой-гречанкой. Она с самого начала нацелилась на его место.

– Уже поговорил. – Логан поднялся. – Доброго дня, Роджер.

– Будешь выходить, закрой за собою дверь. – Карбон тоже поднялся, повернулся спиной и направился к своему столу. – И не поскользнись на какой-нибудь эктоплазме.

Логан уже выходил, когда у двери другой лаборатории его остановила незнакомая женщина.

– Доктор Логан? Минутка найдется?

– Конечно. – Логан вошел в комнату. На большом столе стояли три компьютера и четыре плоских монитора. Рядом, на полке, теснились с полдюжины блейд-серверов. – Господи… Вы с ними работаете или ремонтируете?

Незнакомка улыбнулась, закрыла дверь и жестом предложила ему стул.

– Работаю. Я – инженер-электрик, специализируюсь на квантовых вычислениях.

Логан кивнул. Хозяйку лаборатории он видел пару раз за обедом – молодая, худенькая, с черными как вороново крыло волосами и глубоко посаженными глазами. Быстрыми, резкими движениями она напоминала птичку. Несмотря на приятную улыбку, ее как будто окутывала невидимая завеса меланхолии.

– Извините. – Она села на ближайший свободный стул. – Я – Лора Бенедикт. К вам обратилась, потому что невольно подслушала ваш разговор с Роджером и хотела бы извиниться за его поведение.

– Спасибо, но в этом нет необходимости.

– Роджер – замечательный ученый, но ведет себя как школьный задира. Иногда кажется, что он никогда не повзрослеет. Ему до сих пор нравится отрывать крылышки у мух.

– Похоже, они с Уиллардом Стрейчи не очень-то ладили.

– Лучшими друзьями точно не были. Но Роджер со многими не в ладах. – Она внимательно посмотрела на него. – Официально вас никто не представлял, но, думаю, я знаю, почему вы здесь. Расследуете случай с Уиллом, так ведь?

– Да. – Логан помолчал. – Вы сказали, вас зовут Лора Бенедикт?

Женщина кивнула.

– Вообще-то, вы и доктор Карбон были последними в списке тех, с кем я планировал поговорить.

Лора вопросительно посмотрела на него.

– Извините, но я должен кое о чем вас спросить. На следующий после смерти Уилларда день вас видели на скамейке перед океаном. Вы сидели, обхватив себя руками, и раскачивались взад-вперед. Человек, видевший вас, сказал, что в какой-то момент вы поднялись и направились к скалам. Но потом вернулись и…

Логан не договорил, увидев в глазах женщины слезы. Она всхлипнула, сначала тихонько, потом громче. Даже менее восприимчивый, чем Логан, человек понял бы, что женщина сломлена горем. Смущенный им же вызванной реакцией, он замолчал.

Через минуту-другую Лора Бенедикт взяла себя в руки.

– Извините. – Она вытерла глаза салфеткой. – Я уж думала, самое худшее позади.

– Это я виноват, – сказал Логан. – Знал бы…

– Нет. Мне нужно научиться как-то с этим справляться. – Мисс Бенедикт шмыгнула носом, взяла дрожащими руками свежую салфетку и высморкалась. – Никакой загадки здесь нет. Я была вне себя от горя. Уилл… Когда я только пришла в «Люкс», он помог мне, взял под свое покровительство. Знаете, здесь бывает очень трудно, уровень интеллекта вокруг порой просто зашкаливает… – Она улыбнулась сквозь слезы. – Уилл был таким терпеливым, таким любезным… Он был моим наставником. Нет, больше. Он был мне как отец, – руки у нее снова задрожали, и она потянулась за салфеткой.

– Я работал здесь некоторое время десять лет назад. Знал Уилла не очень хорошо, но он всегда был человеком добрым и мягким. – Логан помолчал. – У вас есть объяснение случившейся с ним перемены?

Лора Бенедикт покачала головой и снова вытерла глаза.

– В последние недели я видела его нечасто. На следующем заседании Общества квантового инжиниринга мне предстоит выступать с презентацией, и подготовка отнимает столько времени, что и передохнуть некогда. Вот Уилл всегда находил время для меня, а я для него – нет. Постоянно думаю, что если бы поговорила с ним, выслушала, то, может быть… может быть…

– Есть такой симптом посттравматического стресса – вина выжившего. Не надо так думать. – Женщина горевала, и Логану не хотелось тревожить не зажившую еще рану расспросами. – Последний вопрос. Надеюсь, вы меня извините. Когда вас видели идущей к скалам, вы… – Он замолчал, не найдя подходящих слов, чтобы сформулировать вопрос.

– Шла ли я туда, чтобы броситься в море? Нет. Это не мое. К тому же мне еще выступать с презентацией, не забыли? – Она снова улыбнулась, но, как и раньше, невесело, принужденно.

– Спасибо, что были откровенны в трудное для вас время, доктор Бенедикт. – Логан поднялся. – И спасибо за ваши слова о докторе Карбоне.

Лора тоже встала. Глаза у нее немножко распухли и покраснели, но по крайней мере оставались сухими.

– Если у вас будут с ним проблемы, дайте знать. Уж не знаю почему, но со мной он – лапочка.

Вернувшись к себе, Логан открыл на компьютере зашифрованный файл: записал разговор с Лорой Бенедикт – один параграф, и Роджером Карбоном – немного больше. Потом перечитал пять коротких досье – результат встреч со всеми числившимися в списке. Закончив, создал крупноформатную таблицу, тоже зашифрованную, внес в нее пять фамилий и короткий комментарий, почему каждый из пятерых оказался в списке. Потом рассортировал имена по группам. Одна группа состояла из тех, кто работал с доктором Стрейчи; в нее попали Иен Олбрайт и Ким Миколос. В другой оказались те, включая Роджера Карбона, кто оказался свидетелем странного поведения Стрейчи в предшествующие трагедии недели. И, наконец, в третью – вместе с Теренсом Маккарти – попали те, кого Карбон назвал «другими». В этой, последней, группе значилось пять имен, в том числе Лора Бенедикт. Ее Логан пометил звездочкой – поведение молодой женщины объяснялось обычной скорбью.

Оставшиеся четверо представляли больший интерес. Трое были учеными, один – администратором. Желания обсуждать пережитое не проявил никто. Двое рассказали, что видели или обоняли вещи, которых, как оказалось, либо нет вообще, либо они сильно отличаются от действительности. Трое из четверых признались, что в какой-то момент испытали потребность совершить нечто необычное или несвойственное им. Все четверо слышали музыку или голоса, или и то, и другое.

Логан знал, что паракузия, или слуховые галлюцинации, может являться побочным эффектом нарушений сна, психоза, эпилепсии, энцефалита. Но вероятность того, что четыре человека в столь маленькой группе страдали таким психическим или соматическим заболеванием, была невелика. Кроме того, люди с музыкальными галлюцинациями почти всегда слышат знакомые мелодии, что в данном случае было не так – Логан специально уточнял. Голоса не соотносились со стандартными типами: императивным, нарративным или громким шумом, как бывает при синдроме «взрывающейся головы». Нет, все четверо говорили, что слышали шепчущие голоса.

«Видения» и «странные побуждения» – эти слова звучали чаще других. Все началось от шести до восьми недель назад. Во всех четырех случаях люди сознавали, что происходящее с ними, этот феномен аберрантного поведения, – ненормально. Во всех четырех случаях феномен внезапно прекращался – обычно за несколько недель до смерти Стрейчи – и не возобновлялся.

Была еще одна, особенно интересная общая черта. При сопоставлении записей выявилась некая модель. Все четверо жили или работали вблизи от Западного крыла.

Западное крыло. Логан чувствовал, что оно неразрывно связано с обстоятельствами смерти Стрейчи. И теперь начинал понимать почему.

21

Плавно переключив передачу, Логан повернул с Кэррол-авеню на Оушн. День начался с тумана и моросящего дождика, но к полудню погода – по крайней мере на время – улучшилась: было солнечно и тепло. Энигматолог опустил верхние окна, и ветерок с Хазард-бич принес в салон восхитительно свежий солоноватый запах.

Проблем с питанием в «Люксе» не было – готовили в столовой отменно, а проголодавшиеся могли во внеурочное время воспользоваться услугами небольшого кафе, открытого с 10 утра до 8 вечера. Единственное, чего не хватало Логану, это чая «Пи-джи типс», к которому он пристрастился, работая над дипломным проектом в Англии. Избавиться от привычки не получилось, и он отправился в город – за коробкой чая и кое-какими туалетными принадлежностями, купить которые намеревался в продуктовом супермаркете на Пэлам-стрит.

Теперь, уже на обратном пути, мысли его вернулись к сказанному Карбоном относительно Ким Миколос. «Если тебе так уж нужен чей-то скальп, поговори с его ассистенткой-гречанкой. Она с самого начала нацелилась на его место». Этот отзыв прямо противоречил тому, что говорила о своих отношениях со Стрейчи сама Ким. Странно…

Логан едва успел ударить по тормозам, когда прямо перед его купе с боковой улочки на Оушн-авеню вылетел темный внедорожник. Стиснув зубы, он усилием воли сдержал естественный порыв – погудеть растяпе вслед. За рулем внедорожника – судя по черепашьей скорости, с которой он полз теперь по улице, – наверняка сидел какой-то турист, либо заблудившийся, либо залюбовавшийся видами. Тем более что полюбоваться и впрямь было чем: дорога приближалась к морю, поднимаясь к высшей точке Оушн-авеню, почти в сотне футов над берегом.

Оставшись на второй передаче, Логан мысленно вернулся к Карбону. Чутье подсказывало, что Ким Миколос была по-настоящему потрясена и расстроена смертью Стрейчи. Ничто в ее поведении не указывало на то, что ассистентка стремилась получить его место. И потом она сама говорила, что никаких трений между ними не возникало и никакого напряжения в их отношениях не было.

Внедорожник все еще неспешно катил впереди. Может, они там и не любуются видами, подумал Логан. Может, у них проблемы технического свойства? Машина сбавила ход, потом резко ушла вперед и снова замедлила движение. С такой скоростью путь до «Люкса» мог занять минут десять, а не одну-две, как он рассчитывал. Логан взял влево – посмотреть, свободно ли впереди, но дорога поворачивала вправо, и он ничего толком не увидел. Пришлось вернуться и снова пристроиться за внедорожником.

Карбон, конечно, тот еще паршивец, но зачем ему что-то выдумывать? Или он просто пытался отвлечь мое внимание? Если да, то зачем? И потом, остается еще тот факт, что Стрейчи действительно напал на Миколос незадолго до смерти. Это в какой-то степени добавляло убедительности обвинениям Карбона. И все равно нет, решил Логан. Что-то здесь было не так.

Внедорожник снова взял в сторону и, частично блокируя полосу, притормозил. Логан остановился, и в этот момент невидимый водитель опустил стекло и, высунув руку в перчатке, помахал – проезжай. Энигматолог благодарно помахал в ответ, выехал на левую полосу и уже собрался переключиться на третью передачу…

В этот самый момент лениво пофыркивавший внедорожник внезапно взревел и резко повернул к «Лотусу». Сердце мгновенно сорвалось в галоп. Логан вдавил в пол педаль тормоза, но темная громадина внедорожника продолжала надвигаться на купе сбоку, грозя сдвинуть его с дороги.

В отчаянии Логан резко взял влево, к узкой обочине. Колеса выскочили на песок, «Лотус» развернуло и понесло к каменистому краю, за которым открывался жутковатый вид на отвесный обрыв и громадные камни внизу. В ушах грохотал пульс. Вертя руль в противоположном направлении, Логан почувствовал, как левое заднее колесо просело, соскользнув на самый край. Он переключился на первую, отпустил тормоз и дал полный газ вперед. В последний момент задние колеса нашли опору, и «Лотус» то ли дернулся, то ли скакнул вперед – на обочину.

Логан заглушил мотор и выпрямился, отдуваясь.

Облачко песка и пыли постепенно осело, красный туман в глазах рассеялся. Энигматолог снова посмотрел влево, на головокружительный, в добрую сотню футов обрыв, заканчивавшийся у самого океана. Потом, все еще чувствуя глухой стук в груди, взглянул на дорогу. Умчавшийся далеко вперед внедорожник свернул на боковую улочку и исчез из виду.