Текст книги "Холодная месть"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 26

Бангор, штат Мэн

Он прошел через пограничный контроль и без каких-либо проблем получил багаж. И все-таки Джадсон Эстерхази не мог заставить себя покинуть багажное отделение. Он сидел на последнем в ряду пластиковых кресел, нервно вглядываясь в лица проходящих. Бангор в Мэне – самый захолустный международный аэропорт во всей стране. Эстерхази дважды пересаживался, сперва в Шанноне, затем в Квебеке, стараясь замести следы и сбить Пендергаста с толку.

Рядом уселся странный тип. Эстерхази глянул на него с подозрением. Нет, толстяка в триста фунтов весом даже Пендергасту изобразить не под силу. Такие складки жира на талии! Эстерхази снова принялся вглядываться в лица проходящих мимо. Среди них вполне может оказаться Пендергаст. Или, пользуясь документами агента ФБР, он вполне может сидеть в комнате службы безопасности, наблюдая за жертвой на экране монитора. Или поджидает на парковке у дома в Саванне. Или, еще хуже, внутри его.

Засада в Шотландии напугала Эстерхази до потери рассудка. Снова и снова накатывала слепая паника, замешанная на ярости. Столько лет невыносимой осторожности, заметания следов – и вот Пендергаст все пустил под откос. Агент ФБР и не представляет, какой огромный ящик Пандоры он посмел открыть. Если уж вмешаются они… Эстерхази ощутил, как его давят страшные тиски: с одной стороны «Ковенант», с другой – Пендергаст.

Судорожно хватая ртом воздух, дергая за пуговицу на воротнике, он попытался обуздать панику.

Спокойно.

Справиться можно. Рассудок еще служит, и в его распоряжении богатейший опыт. Пендергаст смертен и временами ошибается. Наверняка есть способ переиграть его в одиночку. Нужно спрятаться, залечь глубоко и надолго, обдумать положение как следует.

Но где спрятаться? Какое место окажется далеким и недоступным для розысков, предпринимаемых таким мастером сыска? Впрочем, если даже залечь в самой глухой глухомани, он не сможет жить в страхе год за годом, подобно Слейду и Броди.

Супруги Броди. Бррр. Эстерхази прочитал в газете об их жуткой смерти. Несомненно, их обнаружил «Ковенант». Жуть… но, право же, этого и следовало ожидать. Джун Броди не знала и половины того, во что попала. Вернее, во что Слейд ее втянул. Если бы знала, вряд ли покинула бы болото. Но поразительно, что Слейд, несмотря на болезнь и умственную немощь, так и не выдал главного, краеугольного секрета.

Среди ужаса и отчаяния Эстерхази наконец понял, что нужно делать. В одиночестве оставаться нельзя. Пендергаст не остановится ни перед чем. Выход один: прибегнуть к последнему, сильнейшему средству. Нужно срочно выйти на связь с «Ковенантом» и приготовить подробный рассказ. Это опасно, но куда опаснее скрывать от них произошедшее. Они ведь могут узнать по своим каналам. Нужно выглядеть активно способствующим. Полезным, достойным доверия – пусть это и значит вновь оказаться целиком в их власти.

Чем больше он размышлял, тем неизбежней казалась встреча с людьми из «Ковенанта». Работая с ними, можно контролировать получаемую ими информацию, утаивать факты, о каких они не должны знать. Если «Ковенант» защитит, Пендергаст не сможет навредить. Более того, если удастся убедить их, что Пендергаст – угроза, то агенту уже не помогут никакие хитрости и способности. Тогда его можно считать мертвым. И тайна умрет с ним.

Принятое решение принесло облегчение. Правда, не слишком большое.

Эстерхази снова огляделся вокруг, изучая лица. Затем поднялся и, подхватив чемоданы, отправился через багажный зал к выходу, к стоянке такси. Там ожидали несколько машин. Неплохо.

Он подошел к четвертой машине, заглянул в открытое окно:

– Долго еще продлится ваша смена?

– Эх, приятель, ночь только началась.

Эстерхази открыл дверцу, швырнул багаж на заднее сиденье и уселся рядом.

– Тогда, пожалуйста, в Бостон.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и удивленно спросил:

– В Бостон?

– Бэк-Бей, Копли-сквер, – сказал Эстерхази и, выудив из кармана несколько сотенных, высыпал на колени водителю. – Это задаток. За мной не станет.

– Как скажете, мистер.

Переключив передачу, таксист выехал из ряда ожидающих машин и направился в ночь.

Глава 27

Эзервилль, штат Миссисипи

Нед Беттертон посмотрел налево, затем направо и пересек широкую пыльную Мейн-стрит, держа в одной руке белый бумажный пакет, а в другой – две банки диетического лимонада. На углу, на тротуаре близ «Прачечной Деллы», стоял потрепанный «шевроле-импала». Нед обошел объемистый автомобиль и уселся рядом с водителем – низкорослым мускулистым парнем в темных очках и выцветшей кепке.

– Привет, Джек, – сказал Нед.

– И тебе тоже.

Беттертон вручил парню банку с лимонадом, выудил из пакета бутерброд, завернутый в вощеную бумагу.

– Как ты и заказывал: сэндвич с креветками, без латука, соус ремулад.

Затем вытянул из пакета свой ланч: здоровенный сэндвич с пармезаном и фрикадельками.

– Спасибо, – отозвался водитель.

– Без проблем.

Беттертон, изрядно проголодавшийся, откусил немалую часть сэндвича.

– Что там нового у ребяток в голубом? – промямлил он, жуя фрикадельку.

– Поджи сам не свой, все ему неймется.

– Опять? Что на этот раз так достало шефа?

– Может, «по чуть-чуть» разыгрался?

Беттертон хихикнул, откусил снова. «По чуть-чуть» копы звали нехорошую болезнь геморрой, она же почечуй, – обычное дело среди патрульных, днями просиживающих в машине.

– Ну так что ты мне расскажешь про убийство Броди? – спросил Нед.

– Ничего.

– Брось ты! Я ж тебе ланч купил.

– И за это я тебе сказал спасибо. А получать волчий билет за сэндвич – вот уж надо!

– Джек, этого не будет. Ты же знаешь, я не напишу ничего такого, чтобы тебе потом аукнулось. Но мне нужно знать честную информацию.

Джек усмехнулся:

– Мы были соседями, но это не значит, что ко мне можно подкатывать с каждым твоим сюжетом.

Беттертон попробовал изобразить обиду:

– Да брось! Это неправда. Ты мой друг и хочешь, чтобы я написал хорошую статью.

– А ты мой друг и должен бы соображать, как не затащить меня в болото. К тому же я знаю не больше тебя.

– Гонишь, – заметил Нед и откусил еще кусок.

– Истинная правда. Дело не по нашему размерчику. Наехало ребят из полиции штата, даже отдел по убийствам пригнали из Джексона. Наших и близко не подпускают.

Репортер немного подумал.

– Слушай, я знаю только, что пару, у которой я недавно брал интервью, убили с особой жестокостью. Наверняка ты знаешь больше.

Парень вздохнул:

– Точно известно, что это не ограбление. Ничего не взяли. Еще известно, что это сделали не местные.

– А это откуда узнали? – промычал Беттертон с полным ртом.

– Потому что никто из местных на такое не способен. – Джек достал из папки рядом с сиденьем цветное фото восемь на десять дюймов и протянул журналисту. – Но я тебе этого не показывал, понятно?

Нед побледнел. Двинул челюстями еще раз, другой и замер с фрикаделькой во рту. Затем медленно открыл дверцу и выплюнул недожеванное в кювет.

– Здорово, да? – сказал парень.

Больше не глядя на фото, Беттертон вернул его. Вытер губы рукой и хрипло прошептал:

– Господи боже…

– Понял, о чем я?

– Боже…

Голод испарился начисто, хотя пять минут назад под ложечкой сосало.

– Теперь ты знаешь то же, что и я, – сообщил коп, приканчивая сэндвич и облизывая пальцы. – А, еще забыл: у нас ни малейшего понятия, кто мог бы сотворить эдакое. На месте никаких улик. Чистенько. Профессиональная работа, каких мы здесь и не видывали.

Беттертон не ответил.

Парень жадно взглянул на полусъеденный сэндвич с фрикадельками:

– Доедать будешь?

Глава 28

Нью-Йорк

Кори Свенсон сидела на скамье на Сентрал-Парк-Уэст, притворяясь, что читает книгу. Рядом с ней стоял пакет со снедью из «Макдоналдса». Утро выдалось приятное, осеннее буйство листвы в парке за спиной лишь начало блекнуть, в небе висели легкие перистые облачка. Горожане наслаждались бабьим летом – все, кроме Кори. Ее внимание целиком занимал фасад особняка «Дакота» на той стороне улицы и вход в него за углом, на 72-й улице.

Наконец она дождалась: на Сентрал-Парк-Уэст появился серебристый «роллс-ройс». Знакомое авто. Можно сказать, незабываемое. Кори схватила пакет, вскочила, уронив книгу на землю, и помчалась через улицу на красный свет, увертываясь от машин. Остановилась на углу Сентрал-Парк-Уэст и 72-й улицы, глядя на «роллс-ройс» – повернет ли?

Он приготовился повернуть. Невидимый за стеклом водитель перестроился в левую полосу, включил указатель поворота и притормозил. Кори рысцой понеслась к «Дакоте» и прибыла за пару секунд до «роллс-ройса». Тот медленно повернул к въезду, но завершить маневр не успел – на пути встала Кори. Автомобиль остановился, и она уставилась на водителя сквозь ветровое стекло.

Это оказался не Пендергаст. Но машина точно была его: второго такого лимузина во всей стране не сыщешь.

Кори стояла, ожидая. Окно водителя открылось, оттуда высунулась голова на бычьей шее, с лицом, словно вырубленным из камня.

– Простите, мисс, – тихо и вежливо проговорил громила, – не будете ли вы так любезны… – Конец фразы повис в воздухе.

– Нет, не буду!

– Вы загородили проезд, – сообщила голова.

– Как это неудобно для вас! – Кори шагнула к машине. – Кто вы и почему управляете автомобилем Пендергаста?

Голова воззрилась на девушку, исчезла, затем дверь раскрылась, и водитель явился перед Кори. Он продолжал любезно улыбаться, хотя отчасти кривовато. Мощный тип: плечи пловца, тело штангиста.

– А вы кто?

– Это не ваше дело. Я хочу знать, кто вы и почему управляете его автомобилем.

– Мое имя – Проктор, я работаю на мистера Пендергаста.

– Как приятно! Я заметила, что вы употребили настоящее время.

– Простите?

– Вы сказали «работаю». Как это возможно, если он мертв? Вам известно о нем то, чего не знаю я?

– Слушайте, мисс, я не знаю, кто вы такая, но уверен: мы могли бы обсудить это в более подходящем месте.

– Нет, мы обсудим это здесь, в наименее подходящем из неподходящих мест, прямо среди проезда! Я сыта по уши отговорками!

Консьерж «Дакоты» вышел из своей бронзовой будки.

– У вас проблема? – спросил он, дергая кадыком.

– Угу. И еще какая, – ответила Кори. – Я с места не сдвинусь, пока этот тип не скажет, где хозяин машины, и если вы этого не хотите, так лучше вызывайте полицейских. Скажите, нарушается общественное спокойствие. Потому что оно нарушится, если я не получу ответ.

– Чарльз, звать полицию не нужно, – спокойно произнес Проктор. – Сейчас мы быстро уладим наши разногласия и не будем тебя беспокоить.

На хмуром лице консьержа отобразилось сомнение.

– Ты можешь вернуться на свой пост, – сказал Проктор. – Я разберусь сам.

Голос был спокойный, но ощутимо властный. И слова прозвучали как приказ.

Консьерж подчинился.

– Вы знакомы с мистером Пендергастом? – осведомился Проктор.

– А с чего бы я здесь? Я работала с ним в Канзасе. Дело убийств-натюрмортов.

– Тогда вы – Кори Свенсон.

Она опешила, но скоро пришла в себя:

– Ага, значит, вы меня знаете. Отлично! И что там насчет мнимой смерти Пендергаста?

– К моему глубокому сожалению…

– Кончайте нести чепуху! – крикнула Кори. – Я-то вижу, вся история про несчастный случай на охоте смердит хуже, чем исподнее Брэда Хейзена! Или правда – или общественное спокойствие нарушится, и еще как!

– Мисс Свенсон, злиться нет причин. Скажите, по какой причине вы хотите…

– Хватит! – Кори выдернула из пакета молоток с шаровым бойком и занесла над стеклом.

– Мисс Свенсон, пожалуйста, не спешите, – попросил водитель, шагая к ней.

Она подняла руку:

– Стоп!

– Таким образом, знаете ли, информацию не получают…

Кори хряснула молотком по ветровому стеклу. Там расцвела под солнцем серебристая звезда из расходящихся трещин.

– Господи боже, – выдохнул не верящий глазам Проктор, – да вы хоть представляете, сколько…

– Так он жив или мертв? – вскричала она, занося молоток.

Проктор шевельнулся, и Кори завопила:

– Только притронься! Закричу, что насилуешь!

Чарльз стоял в будке, выпучив глаза. Проктор застыл.

– Потерпите, пожалуйста. Я могу вам ответить, но прошу немного подождать. Еще один акт насилия – и вы не узнаете ничего.

Кори замерла, обдумывая его слова. Затем медленно опустила молоток.

Проктор вынул мобильный телефон, поднял так, чтобы она могла видеть, и начал набирать номер.

– Поторопитесь. Может, Чарльз уже вызвал копов.

– Сомневаюсь, – пробормотал Проктор.

Он с минуту поговорил вполголоса по телефону, потом протянул трубку Кори.

– Кто это?

Он не ответил, просто держал трубку в протянутой руке и, прищурившись, глядел на Кори.

Девушка взяла телефон:

– Да?

– Моя дорогая Кори, – произнес такой знакомый бархатистый голос, – мне очень жаль, что я не смог отобедать с вами в «Ле Бернардин».

– Они сказали, что вы погибли! – выдохнула Кори и всхлипнула. – Они…

– Слухи о моей смерти сильно преувеличены, – пошутил Пендергаст. – Мне нужно было, чтобы некоторое время меня считали мертвым. Устраивать шум по этому поводу, право же, не стоит.

– Господи Иисусе, да мне-то вы могли сообщить, что живы? Я чуть с ума не сошла!

Чувство облегчения быстро превращалось в злость.

– Наверное, надо было вам сообщить. Я успел забыть, насколько вы изобретательны. Бедняга Проктор не представлял, с кем имеет дело. Боюсь, теперь вам будет трудно вернуть его расположение. Вам пришлось разбить стекло моего «ройса», чтобы привлечь его внимание?

– Простите, это был единственный способ. – Кори покраснела. – Но вы заставили меня думать, что мертвы! Как вы могли?

– Кори, я не обязан докладывать вам о своем местонахождении.

– А над чем вы работали?

– К сожалению, не могу рассказать. Это сугубо частное, неофициальное дело. Я бы даже сказал, уж простите за жаргон: доморощенное. Я жив, только что вернулся в Соединенные Штаты, работаю самостоятельно и ни в какой помощи не нуждаюсь. Абсолютно ни в какой. Прошу вас, Кори, успокойтесь и имейте в виду: приглашение на обед остается в силе, хотя пока я не знаю, когда смогу. До тех пор, пожалуйста, посвятите себя учебе. Мое нынешнее дело чрезвычайно опасное, и вы никоим образом не должны его касаться. Вы меня поняли?

– Но…

– Спасибо. Кстати, я весьма тронут тем, что написано на вашем сайте. Весьма проникновенное восхваление. Мне повезло, как Альфреду Нобелю: могу прочитать собственный некролог. Кори, могу я рассчитывать на ваше обещание не вмешиваться никоим образом?

– Да, – ответила она нерешительно. – Но про вас разошлось известие, что вы умерли. Что мне теперь говорить?

– Необходимость в этой маскировке уже отпала. Я снова за работой, но пока предпочитаю не афишировать свое присутствие. Еще раз прошу прощения за причиненные неудобства.

Она не успела попрощаться – Пендергаст отключился. Кори задумчиво посмотрела на телефон, затем вернула его Проктору. Тот, глядя недобро, сунул аппарат в карман.

– Надеюсь, я больше не увижу вас поблизости от этого здания, – проговорил он ледяным тоном.

– Без проблем, – откликнулась Кори, пряча молоток в пакет. – Но я бы на вашем месте активнее двигала задницей. А то она у вас от сиденья в «ройсе» стала такая – Долли Партон позавидует.

Она развернулась на каблуках и зашагала назад, к парку. Подумала: некролог и в самом деле вышел славный. Пусть еще немного повисит на сайте, просто забавы ради.

Глава 29

Планквуд, штат Луизиана

Марцелл Дженнингс, директор Службы общественного здоровья округа Сент-Чарльз, сидел за просторным рабочим столом, погруженный в меланхоличную созерцательность. На столе все размещалось в образцовом порядке, как и должно быть: в ящичке для входящей корреспонденции листок к листку, на глади столешницы ни единой пылинки, ни одной завалящей скрепки. У кожаного коврика, защищающего поверхность от царапанья, лежат рядком четыре заточенных карандаша. Справа – отключенный за ненадобностью компьютер. На стене – три похвальные грамоты, выровненные в линию. Все за образцовое посещение конференций штата Луизиана. В небольшом книжном шкафу за спиной хранилась поддерживаемая в идеальной чистоте коллекция обязательных справочников и сборников инструкций, открываемых крайне редко.

В дверь офиса тихонько постучали.

– Заходите, – разрешил Дженнингс.

В приоткрытую дверь просунулась голова секретарши, Мидж.

– Сэр, вас хочет видеть мистер Пендергаст.

Хотя встреча с мистером Пендергастом была единственным официальным мероприятием, назначенным на это утро, Дженнингс вынул из ящика стола календарь и сверился с ним. Да, визитер весьма пунктуален. Дженнингс обожал пунктуальность.

– Можете его пригласить, – сообщил он секретарше, возвращая календарь на место.

Секундой спустя явился визитер. Дженнингс приподнялся приветствовать его и застыл от удивления. Пришедший выглядел так, будто стоял на пороге смерти. Истощенный, мрачный, бледный как восковая кукла. Одетый исключительно в черное, он напомнил Дженнингсу смерть с дешевых картинок – разве что косы не хватало. Чиновник протянул было руку для пожатия, но проворно изменил жест и указал на ряд стульев перед своим столом.

– Пожалуйста, садитесь.

Гость подошел, мучительно медленно уселся. Пендергаст, Пендергаст… Имя казалось знакомым, непонятно откуда. Дженнингс опустился в кресло, упер локти в стол, сцепил руки и наклонился вперед, изображая готовность выслушать.

– Сегодня прекрасный день, – сообщил он.

Назвавшийся Пендергастом человек на любезность не ответил. Дженнингс прокашлялся:

– Э-э, чем могу быть полезен, мистер Пендергаст?

В ответ мистер Пендергаст вынул из внутреннего кармана пиджака небольшой бумажник, раскрыл и положил на стол.

– ФБР… Хм, это официальное расследование?

– Нет. – Голос прозвучал тихо, но мелодично, с мягким выговором знати Нового Орлеана. – Это личное дело.

И все же значок ФБР остался лежать на столе, как некий амулет или талисман.

– Понимаю, – выжидательно произнес Дженнингс.

– Я здесь по поводу эксгумации.

– Понимаю, – повторил чиновник. – Эксгумации уже проведенной или эксгумации в рамках текущего расследования?

– Это новая эксгумация.

Дженнингс убрал локти со стола, откинулся на спинку стула, снял очки и начал протирать стекла кончиком дешевого синтетического галстука.

– Кого вы хотите эксгумировать?

– Мою жену, Хелен Эстерхази Пендергаст.

Полировка стекол на мгновение прекратилась. Затем возобновилась, но уже медленнее.

– Вы хотите сказать, что это не по решению суда? И не по запросу полиции для установления причин смерти?

Пендергаст покачал головой:

– Как я уже сказал, это личное дело.

Дженнингс кашлянул, вежливо прикрыв ладонью рот:

– Мистер Пендергаст, вы должны понимать, что подобное осуществляется сугубо по официальным каналам. Есть правила, и есть весомые причины, по которым они введены. К извлечению человеческих останков не следует относиться легкомысленно.

Пендергаст не ответил, и Дженнингс продолжил, ободренный звуком собственного голоса:

– Если нет постановления суда либо иного официально санкционированного запроса, например на совершение аутопсии для установления причин смерти, существует только одна причина, по какой можно произвести эксгумацию…

– А именно желание родственников перенести захоронение в другое место, – закончил за него Пендергаст.

– Ну да, – подтвердил чиновник.

Реплика визитера на мгновение выбила его из колеи. Дженнингс замялся, стараясь отыскать нужные слова.

– В этом все и дело? – спросил он наконец.

– Именно в этом.

– Тогда, полагаю, можно начать процедуру.

Он повернулся к шкафу с выдвижными ящиками, стоящему за спиной, выдвинул один ящик, извлек лист бумаги и положил на стол. Пристально посмотрел на извлеченный документ.

– Вы понимаете, есть некоторые, я бы сказал, предварительные формальности… например, нужна копия свидетельства о смерти вашей жены…

Пендергаст вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный лист, развернул и положил на стол рядом со своим значком.

Дженнингс наклонился, внимательно изучил бумагу.

– А-а, очень хорошо. Но постойте: она же на кладбище Сен-Севин, а это другой край округа. Боюсь, вам нужно подать запрос в западный офис нашей службы.

Серебристые холодные глаза пригвоздили чиновника к стулу.

– С формальной точки зрения вы тоже имеете право разрешить эксгумацию.

– Да, но по устоявшейся традиции дела Сен-Севин решаются через западный офис.

– Мистер Дженнингс, я выбрал вас по особой причине. Только вы можете сделать это ради меня – и никто другой.

– О, я польщен. – Дженнингс не скрывал удовольствия от такой декларации доверия. – Думаю, в данном случае мы сделаем исключение. Так, теперь можно перейти в вопросу оплаты…

Вновь бледная тонкая рука нырнула за лацкан пиджака и вернулась с подписанным чеком, заполненным на нужную сумму.

– Отлично, – пробормотал Дженнингс, посмотрев на чек. – Еще нужно разрешение администрации кладбища, где останки погребены в настоящее время…

На столе появился еще один документ.

– А также разрешение администрации кладбища, куда останки будут перевезены.

И еще документ, осторожно, с нарочитой аккуратностью уложенный на полированное дерево стола.

Дженнингс уставился на ряд бумаг перед собою и воскликнул:

– Мы сегодня блестяще организованы, не правда ли? – Он попробовал улыбнуться, но угрюмое лицо визитера не располагало к добродушию. – Э-э, кажется, все необходимое в наличии. Хотя нет… где же документ от транспортной компании, которая перевезет останки на другое кладбище?

– Мистер Дженнингс, он не понадобится.

Чиновник моргнул и удивленно взглянул на бледного как смерть человека по другую сторону стола.

– Я не совсем вас понимаю.

– Полагаю, если вы внимательно посмотрите на оба разрешения от кладбищенских администраций, все станет ясно.

Дженнингс водрузил очки на нос и посмотрел. Спустя пару секунд он уставился на гостя:

– Но кладбище одно и то же!

– Это верно. Как видите, нужды в перевозке останков нет. Администрация кладбища позаботится о переносе.

– Что-то не так с нынешним местом захоронения?

– Место вполне удовлетворительное. Я сам его выбрал.

– Дело в строительных работах? Кладбище перестраивается и потому тело следует переместить?

– Я выбрал кладбище в Сен-Севин, в частности, потому, что там никогда ничего не меняется и хоронят лишь членов определенных родов.

– Тогда, простите за любопытство, зачем вы хотите переместить останки? – спросил чиновник, слегка подавшись вперед.

– Потому что это единственный способ получить к ним доступ.

– Доступ? – Дженнингс облизал губы.

– Во время эксгумации будет присутствовать эксперт-медик, чья квалификация и право производить обследования такого рода признаны штатом Луизиана. Исследование останков будет проведено в передвижной криминалистической лаборатории, припаркованной на кладбище. Затем останки будут захоронены в новой могиле, находящей рядом со старой, на территории, где хоронят членов семьи Пендергаст. В заявлении это все указано.

– Исследование? Это связано с… э-э, проблемами с наследством?

– Нет. Это сугубо мое личное дело.

– Мистер Пендергаст, это крайне необычно, да, крайне. Полагаю, раньше я с подобным не сталкивался. Простите, но я не могу этого позволить. Вам следует добиваться разрешения через суд.

Пендергаст пристально посмотрел на чиновника.

– Это ваше окончательное решение?

– Правила проведения эксгумации ясны и недвусмысленны. Увы, ничем не могу помочь, – развел руками Дженнингс.

– Понятно.

Пендергаст взял со стола свой значок и спрятал в карман. Но документы оставил на столе.

– Не могли бы вы выйти со мной на минуту?

– Куда?

– Не беспокойтесь, всего на минуту.

Дженнингс неохотно встал.

– Я хочу показать вам, почему выбрал именно вас, – объяснил Пендергаст.

Они прошли сквозь офис службы, вышли в коридор здания, затем наружу через главный вход. Пендергаст остановился на широких ступеньках крыльца.

Дженнингс посмотрел на оживленную улицу.

– Как я и говорил, день прекрасный, – сказал он с натужным задором, пытаясь разрядить обстановку.

На что последовал ответ:

– В самом деле. Чудесный день.

– За это я и люблю здешние места. Нигде в Луизиане солнце не светит так ярко.

– Да. Оно любопытным образом придает золотистый оттенок всему, чего касается. Посмотрите, например, на эту мемориальную доску.

Пендергаст указал на старую бронзовую пластину, вмурованную в стену рядом с входом.

Дженнингс уставился на пластину. Конечно, он проходил мимо нее каждый день по пути в офис, но уже много лет не обращал на нее внимания.

На пластине значилось:

Здание мэрии города Планквуд, штат Луизиана,

построено на средства, щедро пожертвованные

Комстоком Эразмом Пендергастом

в году от рождения Господа нашего 1892-м

– Комсток Пендергаст, – пробормотал чиновник чуть слышно.

Неудивительно, что фамилия показалась знакомой.

– Да, это брат моего прадеда. Знаете, у семьи Пендергаст есть давняя традиция поддерживать некоторые города в округах Новый Орлеан и Сент-Чарльз, где столетиями обитали различные ветви нашего семейства. И хотя во многих из этих городов представители семейства больше не живут, традиция еще жива.

– Конечно, – поддакнул Дженнингс, не отрывая глаз от мемориальной доски.

У него родилось нехорошее подозрение насчет того, почему Пендергаст выбрал именно его отделение.

– Мы не предаем этот факт широкой огласке, но различные контролируемые нами фонды продолжают финансировать некоторые города, включая Планквуд.

Дженнингс наконец оторвал взгляд от бронзовой пластины и посмотрел на Пендергаста:

– Планквуд?

Тот кивнул:

– Мы выделяем гранты на обучение в колледже выпускникам средних школ, поддерживаем полицию, покупаем книги для библиотеки – и финансируем работу вашего отделения Службы общественного здоровья. Жаль будет, если эта поддержка сократится… или прекратится совсем.

– Прекратится?

– Программы финансирования могут измениться. – Худое лицо Пендергаста приобрело скорбное выражение. – Зарплаты могут быть урезаны. Рабочие места – потеряны.

Последнюю фразу он выделил особо, глядя на чиновника в упор.

Тот задумчиво поскреб подбородок.

– Мистер Пендергаст, если подумать как следует, вашу просьбу определенно можно будет удовлетворить. Если, конечно, вы можете заверить меня, что ее предмет исключительно важен.

– Заверяю вас, мистер Дженнингс.

– В таком случае я немедленно начну официальную процедуру. – Чиновник опять посмотрел на доску. – Я могу даже пойти вам навстречу и организовать ускоренную обработку документов. Через десять дней либо даже через неделю мы сможем получить одобрение…

– Спасибо большое, я зайду за готовыми бумагами завтра после обеда.

– Что? – ошарашенно спросил Дженнингс. Снял очки, моргнул, посмотрел растерянно в небо. – Да, конечно. Завтра все будет готово.