Текст книги "Жестокая Императрица"

Автор книги: Лине Кобербёль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3 Лунное зеркало

Следующей ночью я проскользнула вниз по лестнице, сжимая во влажных от пота руках фонарик и зеркало. Спускалась я очень тихо, так, чтобы ступеньки не заскрипели. Конечно, я меньше всего хотела, чтобы родители проснулись, увидели меня и в тревоге засыпали вопросами, на которые я не готова была ответить. Вилл уже ждала на улице.

– Трудно было выбраться из дома? – прошептала я.

Она покачала головой.

– Нет. Во всяком случае, с мамой проблем не было…

– А с кем были?

– Джеймс пытался втолковать мне, что девочкам неприлично выходить ночью на улицу, – усмехнулась она.

Джеймсом Вилл называла свой холодильник. Как и другие ее бытовые приборы, Джеймс разговаривал с ней – обычно он давал советы насчет правильного поведения и здорового питания. Должно быть, в прошлой жизни Джеймс был дворецким.

– Хорошо, что он не разбудил твою маму. – Да уж.

Тут в ворота вошла Корнелия, а за ней Тарани. Последней появилась Ирма.

– Пррростите за опоздание, – протараторила она, – но у папы сегодня ночное дежурство, и мне пришлось дожидаться, пока он не уйдет.

– Ты уверена, что он тебя не видел? – с беспокойством поинтересовалась Тарани.

– Шутишь, что ли? Он бы тогда живо посадил меня под арест.

Ирмин отец был полицейским. Я искренне надеялась, что ловить преступников у него получается лучше, чем ловить с поличным свою дочь, когда она затевает очередную авантюру.

– Молодец, Ирма, – сказала я. – Ну вот, теперь мы все в сборе. Пора приступать к делу.

Ночь выдалась прохладной, погода не походила на весеннюю, хотя вишневое дерево у нас во дворе уже успело выпустить первые бело-розовые бутоны.

– Повесь фонарик вот сюда, – посоветовала Вилл. – А зеркало туда. Думаю, нам понадобятся обе вещи.

Я кивнула. У меня тоже было такое чувство, что лунное зеркало и фонарик Лю как-то связаны, поэтому я захватила с собой и то, и другое.

Я аккуратненько нацепила фонарик на одну из тонких ветвей вишни. Тем временем Корнелия держала зеркало, а Тарани надевала веревку, на которой оно держалось, на другую ветку, указанную Вилл.

– Подождите, – сказала вдруг Корнелия. – У него тут… у него сзади что-то есть.

Она протерла оборотную сторону зеркала рукавом. На светло-зеленой ткани ее модной куртки осталось темное пятно, но Корнелия была так поглощена своим открытием, что даже не заметила этого.

– Смотрите! – изумленно выдохнула она. – Сзади тоже зеркало!

Я повернула зеркало, чтобы посмотреть. Корнелия оказалась права. Сзади оно было таким темным и тусклым, что сперва мы его не замечали, но теперь, когда Корнелия стерла грязь, стало очевидно, что зеркало двухстороннее.

– На этой стороне изображены солнца, – сказала Тарани. – У зеркала есть солнечная и лунная стороны. Поразительно!

– Да, но что это значит? Мы ведь вроде решили, что оно работает при лунном свете, но теперь выясняется, что оно связано и с солнцем!.. – голос Ирмы звучал слегка растерянно, как будто зеркало коварно обмануло ее ожидания.

Я взглянула на небо. Оно было совершенно ясным и безоблачным, с мелкими точечками звезд и огромной бледно-желтой луной. Луна была почти полной, отметила я про себя, хотя не думала, что это имело значение. Я взглянула на незажженный фонарик. Мне с трудом удавалось различить размытые силуэты гор и улыбавшееся радостное солнышко. Внезапно у меня перехватило дыхание.

– Повесьте зеркало так, чтобы лунная сторона была лицом к луне, – скомандовала я. – А фонарик надо повестить так, чтобы он освещал солнечную сторону.

Вилл на секунду задумалась.

– Кажется, ты права, – сказала она. – Это единственный способ получить солнце и луну одновременно!

Вскоре по-новому размещенные зеркало и фонарик слабо покачивались на ветвях вишневого дерева.

– Тарани, можешь зажечь фонарик? – попросила я. – Только, пожалуйста, осторожно, он очень старенький.

– Я никогда ничего не поджигаю, – улыбнулась Тарани. – То есть я хотела сказать, у меня ничто не загорается случайно. Так что можешь быть спокойна.

Стихией Тарани, конечно, был Огонь. Все что ей нужно было для колдовства, это на секунду прикрыть глаза, и вот уже внутри фонарика заплясал маленький огонек. И тут произошло кое-что еще…

– Ой, смотрите! – прошептала Ирма.

Зеркало начало светиться. Внутри него появились горы, те самые, которые были так хорошо знакомы мне по снам. И я снова отчетливо услышала звон колокольчиков на ветру и зовущий меня голос девочки:

– Уважаемая Лин, услышьте нас. Мы нуждаемся в вашей помощи!

Голосок был слабый, полный отчаяния и мольбы. Я поглядела на подруг.

– Вы тоже слышали? – спросила я.

– Кто-то звал тебя по имени, – кивнула Вилл.

– Уважаемая Лин, вы дали обещание! – снова раздался настойчивый умоляющий голос. – Вы нам нужны! Не бросайте нас!

Обещание? Но я не давала никаких обещаний. Если только… если только не имеется в виду обещание заплатить за зеркало. «Я обычно выполняю свои обещания», – сказала я. А молодая женщина с бабушкиными глазами ответила: «Хорошо. Это очень важно».

Но даже без этого смутного ощущения, что я чего-то не сделала, за что-то не расплатилась, я не смогла бы оставить без внимания этот полный отчаяния голос. Да и никто бы не смог.

– Мы должны помочь ей, – тихо сказала я.

– Ты ее не знаешь, – возразила Корнелия. – Может, это ловушка.

– Она назвала мое имя!

– Тем более подозрительно.

Корнелия была самой практичной из нас, она часто была настроена скептически, и ее очень трудно было в чем-то убедить. Сразу было видно, что ее стихия – Земля. Корнелия могла бы взять себе девизом слова: «Твердо стоять на земле!» Это много раз помогало нам – Корнелия удерживала нас от необдуманных поступков. Но сейчас мне совершенно не хотелось слушать ее брюзжание.

– Она в безвыходном положении!

– Ты знаешь, как африканские охотники ловят львов? – не унималась Корнелия. – Они используют в качестве приманки козу. И не один лев покупается на ее громкое жалобное блеяние. Мы должны узнать побольше, прежде чем лезть под дымящиеся дула охотничьих ружей. Или магических жезлов, или что там у них…

– Дымящиеся жезлы? – насмешливо протянула Ирма. – Занятная картинка, должно быть.

– Нужно спросить Оракула, – сказала Тарани. – Он знает, что делать. К тому же, как мы без него попадем к этой девочке, если ей все-таки нужна наша помощь?…

Не успела она закончить фразу, как изображение в зеркале поменялось. Теперь там были не озаренные солнцем горные склоны, а огромный зал со множеством колонн, стены которого терялись в бесконечности. Оплот Кондракара. А в центре бок о бок, улыбаясь, стояли Оракул… и моя бабушка.

Я почувствовала, что сердце вот-вот выскочит у меня из груди. Глаза мои затуманились, я еле могла разглядеть улыбающиеся лица. Зато я отчетливо слышала бабушкин голос, как будто она находилась совсем рядом.

– Воспользуйтесь Сердцем, девочки. Воспользуйтесь Сердцем.

Образ зала потускнел. Вскоре в зеркале отражалась только луна.

– Ну что ж, можем мы считать это самым что ни на есть ясным знамением и неопровержимым доказательством того, что нужно действовать? – спросила Ирма. Хотя она старалась говорить беззаботным тоном, в голосе ее слышалось волнение. И, конечно, я понимала ее – те люди, которые хоть немного знали мою бабушку, испытывали к ней теплые чувства и горевали из-за ее смерти.

– Видимо, слова твоей бабушки означали, что мы должны взяться за это дело, – тихо сказала Вилл.

– Похоже, что так, – кивнула Корнелия. – Хотя, по-моему, все слишком неопределенно.

Вилл вытащила Сердце Кондракара. Она всегда держит его при себе, но не всегда на виду. Сейчас оно лежало у нее на ладони – подвеска-кристалл в серебряной оправе. Но не простой кристалл – даже люди, начисто лишенные магических способностей, могли заметить его нежный жемчужный свет, исходящий из центра и озарявший руку Вилл.

– Ну что, сначала поменяем облик? – предложила она.

– Было бы неплохо, – согласилась Ирма. – А то ведь неизвестно, что случится, когда… ну, когда Сердце доставит нас куда надо.

Дело в том, что были обычные, повседневные Вилл, Ирма, Тарани, Корнелия и я. И были наши чародейские версии. И эти чародейские версии несколько отличались от обычных. Это не означает, что мы превращались в кого-то другого, совсем даже наоборот. Не знаю, как это объяснить, но я становилась больше чем Хай Лин. Вилл была больше чем просто Вилл и так далее. Когда мы превращались в улучшенный вариант самих себя, | мы и выглядели… ну, тоже лучше, что ли. Нет, не как супермодели или кинозвезды, а так, как мы должны были бы выглядеть в идеале, если бы в нашу жизнь не вмешивалась реальность с ее проблемами. Да, кстати, и одежда у наших чародейских воплощений тоже была классная…

Однако одной внешностью дело не ограничивалось. Когда я превращалась в свою чародейскую версию, я чувствовала себя гораздо более уверенно. Как будто я способна на все. Как будто никакое препятствие не может оказаться для меня слишком трудным и опасным, никакой враг – слишком грозным, никакой монстр – слишком большим, чтобы я не могла его побить. Это было укрепляющее дух ощущение. Л сейчас – после волнующей и щемящей встречи с бабушкой – я очень остро нуждалась в укреплении духа и поднятии настроения… То, что я увидела бабушку рядом с Оракулом, заставило меня снова почувствовать ее близкое присутствие, словно она наблюдала за всем, что я делаю. И мне хотелось, чтобы она испытывала за меня гордость.

– Сердце Кондракара, укажи нам путь, – тихо, но ясно произнесла Вилл.

Рама зеркала засветилась сильнее и растянулась в узкий овал, почти достигавший земли. Теперь это уже было вовсе не зеркало, а дверь. Дверь в другой мир.

– Ну что? – сказала Вилл.

Корнелия с почти покорным видом кивнула.

– Да, кажется, мы должны идти. Снова должны шагнуть в неизвестность и как всегда без четкого плана.

– Как мы можем строить планы, если не знаем об этом месте абсолютно ничего? – язвительно поинтересовалась Ирма.

– Это просто моя позиция, – сказала Корнелия, откидывая назад свои длинные светлые волосы. – Но я знаю, убеждать вас – все равно что говорить с глухими. Так что не будем тратить времени и пойдем.

– Вот и молодец, – усмехнулась Ирма.

Корнелия сверкнула в ее сторон) взглядом.

– Поспешим! – воскликнула Тарани. – По-моему, границы прохода снова начинают стягиваться!

Мы шагнули в зеркало. Сначала я, потом Вилл, потом три остальных подруги. Шагнули в неизвестность, как и сказала Корнелия.

Глава 4 Чернота крыльев

Мы ступили из лунного света в солнечный и сперва ослепли от такой разительной перемены. Несколько мгновений я просто стояла, беспомощно моргая, прислушиваясь к звону колокольчиков на ветру и вдыхая запах смолы и горячего камня. Тут раздался изумленный, похожий на птичий вскрик, и прямо передо мной па я ноги вскочила тонкая фигурка. Я еще чуть-чуть поморгала и разглядела девочку-китаянку примерно моего возраста, одетую в выцветшую голубую хлопковую рубашку и белые короткие брюки. Ее прямые черные волосы были собраны в два круглых пучка прямо за ушами. У ног ее лежал любопытный набор предметов: маленькая тростниковая циновка с грубо намалеванным на ней лицом, а на циновке миска с водой, несколько зернышек риса и белые цветы.

– Уважаемая Лин? Это и в самом деле вы? – девочка оторопело вытаращила глаза. – А это ваши демоны?

Демоны?!

– Меня зовут Хай Лин, – сказала я. – А это мои подруги.

Девочка низко поклонилась мне и чуть повыше – остальным четверым.

– Добро пожаловать, уважаемая Лин. И вашим подругам-демонам я тоже говорю: добро пожаловать.

Корнелия что-то пробормотала себе под нос. Слов я не расслышала, но заметила, что она хмурит брови.

– Они не демоны, – торопливо объяснила я. – Они простые девочки. – Ну, разумеется они были гораздо больше, чем «простыми девочками», но расставить все по полочкам можно будет и позже. – Как ты и я.

Наверное, я ее не убедила. Она окинула долгим взглядом темнокожую Тарани и блондинку Корнелию. Девочка протянула было руку, чтобы потрогать рыжие волосы Вилл, но потом отдернула ее, словно ожидая, что за такую дерзость ее ожидает страшное наказание.

– Нет, не как ты и я, – прошептала она. Хотелось бы надеяться, что она имеет в виду «не китаянки», но у меня было нехорошее предчувствие, что ее фраза означает «не люди».

– Кто ты? – спросила я. – И где мы находимся?

– Я Нуа, – ответила она, снова поклонившись. – Но люди чаще зовут меня Лепесток. Находимся мы, разумеется, на горе. На горе Белого Ветра. А там внизу – Иворечье, долина Ивовой реки. Неужели уважаемая Лин не узнает этих мест?

Я посмотрела в том направлении, куда она указывала.

– Нет, – медленно произнесла я. – А разве я должна? Я никогда не была здесь прежде.

С лица девочки мгновенно слетели все краски. Она была в самом настоящем ужасе.

– О нет, – застонала Нуа. – Я сделала неправильно. Я все сделала неправильно! – она резко развернулась и припустилась вниз по склону с такой скоростью, будто на пятки ей наступают жуткие монстры. – Она на меня разозлится, она просто убьет меня за это!

– Подожди! – окликнула я девочку. – Нуа… Лепесток… Подожди!

Но через пару секунд ее фигурка уже скрылась за валунами и стволами лиственниц.

Корнелия наблюдала за этим бегством, скрестив руки на груди.

– Ну, не могу сказать, что я это предсказывала… – произнесла она. – Но я вас предупреждала. Мы не можем переноситься в другие миры к каждому жалобно скулящему ребенку и пичкать его горячим молоком с печеньем. Это была пустая трата времени. К тому же девчонка называет нас демонами, да не просто называет, но и считает нас ими! – Она фыркнула. – В общем, думаю, нам лучше вернуться домой, пока нашего исчезновения никто не заметил.

– Нет, – упрямо сказала я. – Она называла меня Лин, и звала она именно нас. Тут есть для нас какое-то дело… И Оракул ясно сказал, что мы должны отправиться сюда.

– Ну, мы так и поступили. И что теперь? – вздохнула Корнелия.

Вилл взяла в руки миску. Та была бело-голубой, с нарисованными ивами, склонившимися до земли на ветру.

– Как вы думаете, для чего ей было нужно все это? – спросила Вилл. – Вода, рис, цветы…

– Может, у них так принято встречать гостей, – предположила Тарани. – А может, она пыталась с помощью этих предметов колдовать…

Миска и циновка выглядели довольно ветхими, сделанными вручную. Миска была надтреснутой, а риса было так мало, что не хватило бы даже накормить птичку.

– Если так, то выглядит не слишком… профессионально, – заметила Ирма.

– Она призывала нас сюда, – констатировала я, испытывая странное желание защитить девочку. – И у нее получилось. Разве это не то, что называют профессионализмом?

– Ага, она призвала нас, а потом сбежала, как кошка, за которой гонится свора собак, – усмехнулась Корнелия.

– Наверное, она не ожидала, что нас будет пятеро. Может, она это имела в виду, когда сказала, что все сделала неправильно…

– А еще она говорила: «она на меня разозлится», – задумчиво сказала Вилл. – Интересно, кто это «она»?

– Не знаю, – помотала головой я. – Но, думаю, мы должны определить, куда убежала Лепесток.

– Вон туда, – с усмешкой заявила Ирма, указывая на ведущую вниз горную тропинку. – Чего тут определять, за ней еще пыль не успела осесть.

Мы оставили миску и рис там, где нашли их. От зеркала-прохода не осталось и следа. Я гадала, сможем ли мы, если попытаемся, вернуться через него домой.

Мы зашагали вниз по тропинке. Лучи жаркого солнца скользили по камням, громко звенели цикады. Вдруг я заметила, что по обеим сторонам тропинки в припорошенных пылью кронах лиственниц что-то шевелится. Это были крупные коричневые жуки с плоскими желтоватыми крыльями. Вилл вскрикнула и хлопнула себя по шее.

– Ой, ну и кровожадные же тут насекомые!

– К тому же их ужасно много, – добавила Ирма. Она была права. Несмотря на полуденный зной, воздух был наполнен мухами, комарами и вечно голодными москитами. Их жужжание и свист сливались со стрекотом цикад. А вот пения птиц, как я заметила, слышно не было.

– Здесь нет птиц! – поделилась я с подругами своим открытием. – Вы видели хоть одну? Или слышали?

– Ни единой, – ответила Вилл, вглядываясь в пустое небо. – Скажите, только мне одной кажется, что это дурной знак?

Спуск с горы занял довольно много времени, но вот мы наконец оказались в месте, которое Нуа назвала Иворечьем. Название не требовало никаких объяснений. Здесь текла неторопливая речка с берегами, поросшими ивняком. Через речку был перекинут узкий деревянный мостик, а за мостиком располагался городок.

– Выглядит слегка обветшало, – прокомментировала Ирма представшее перед нашими глазами зрелище. – Тут бы все немного подремонтировать да подкрасить – и будет просто загляденье.

– Да, у города заброшенный вид, – согласилась Тарани. Голос у нее был какой-то напряженный.

Мне пришло в голову то же, что и подругам. Повсюду встречались знаки былого благоденствия, но теперь некогда ухоженные сады поросли сорняками, а многие дома были закрыты и заколочены. В такой солнечный летний денек, как этот, горожане должны были бы сидеть на широких затененных крылечках и работать, разговаривать или просто отдыхать. Однако мы не увидели никого. Нас охватило странное ощущение, будто мы вошли в дом в отсутствие хозяев.

– Эй! – окликнула местных жителей Вилл. – Есть тут кто-нибудь?

К моему удивлению, ей ответили.

– Идите сюда. Должно быть, только я тут и осталась. Я да еще старая Мия, но она больше не встает с постели.

Это была старушка, сидевшая скрестив ноги в открытых дверях большого красивого дома. Ее руки проворно двигались, вращая веретено. Когда мы подошли поближе, она повернула к нам лицо.

В движении старушки было что-то не так. Она остановила взгляд немного левее нас. И я вскоре поняла почему. Ее глаза выглядели нормально, только взгляд был не сфокусирован. Было совершенно ясно, что она нас не видит.

– Где все? – тихо спросила Тарани. – Почему вы здесь одна?

Старая женщина закусила губу.

– Вы, наверное, не здешние, – сказала она. – Иначе вы бы знали. Давненько у нас не было гостей. Вы пришли, чтобы увидеть императрицу? Я, конечно, имею в виду Ее Божественное Величество Прекраснейшую Сонг Хо.

– Боюсь, мы никогда не слышали о Ее Величестве, – осторожно ответила Вилл.

– Что ж, скажу вам, иногда счастье в неведении, – продолжала старушка. – Зато здесь, в Иворечье, Ее Величество знают слишком хорошо. Собственно говоря, поэтому-то все и ушли. Чтобы служить императрице.

– Все? – удивленно переспросила Ирма. Женщина кивнула.

– Мужчины, женщины, дети… Каждый служит императрице по-своему, кроме совсем уж бесполезных вроде нас с Мией. И служба эта длится долго. Прошу прощения, что не могу встретить вас хлебом-солью. Теперь, когда моя внучка Лепесток ушла…

– Лепесток? Так она ваша внучка?

Я впервые заговорила при ней. Услышав мой голос, старушка резко выпрямилась и стала вертеть головой по сторонам, словно пытаясь отыскать меня.

– Лин? Уважаемая Лин, это вы? – она выронила веретено и попыталась нащупать его рукой. – Вы вернулись! Но почему вы не приходили так долго?

Тут до меня в конце концов дошло. Нужно было всего лишь сложить два и два, и все становилось ясно. Я мягко взяла старушку за руку.

– Видимо, вы путаете меня с моей бабушкой, Ян Лин. Меня зовут Хай Лин, и я никогда раньше не бывала в этих местах.

На несколько мгновений плечи женщины обвисли, словно эта новость подкосила ее. Но потом бабушка Лепестка снова выпрямилась.

– Что ж, добро пожаловать, девочка, носящая часть имени бабушки, – сказала она, крепко пожав мне руку. – Прошу в дом. Думаю, нам есть о чем поговорить.

– Прикройте вход, – попросила старушка. – И, может, одна из вас будет так любезна, что заварит нам чаю?

Тарани и Корнелия закрыли изящные раздвижные дверцы из рисовой бумаги, и уютный маленький садик исчез из виду. Действуя по указаниям женщины, я заварила для всех нас зеленого чаю и выложила на низкий столик несколько твердых печений в форме цветов.

Полки в кладовой были совершенно пусты, и мне было неловко есть последнее печенье, но, отказавшись, я бы нанесла удар по гордости хозяйки.

– Зовите меня Мама Лю, – сказала старушка. – Меня все так зовут. И скажите мне, пожалуйста, ваши имена.

Мы по очереди представились, и она торжественно поприветствовала каждую из нас. Ее наряд выцвел от бесчисленных стирок, но был чистым и опрятным, а ее длинные седые волосы были аккуратно забраны в пучок, поддерживаемый двумя бамбуковыми палочками. Мама Лю очень хорошо следила за собой.

– Уважаемая Хай Лин, когда ваша бабушка впервые прибыла к нам, мы очень нуждались в ее помощи. В нашу долину заявилась жестокая и коварная женщина-демон. Она нарекла себя императрицей и потребовала, чтобы мы принадлежали ей телом и душой: работали на нее и почитали ее. Борьба была яростной, но уважаемая Лин была сильна в колдовстве и мудро использовала свои способности, и в конце концов женщина-демон была изгнана из долины.

На улице раздалось низкое жужжание, как от трения множества крылышек.

– Что это за звук? – поинтересовалась Тарани.

– Двери закрыты? – быстро спросила Мама Лю.

– Ну да, закрыты.

Мама Лю вздохнула и провела иссохшей рукой по лбу. Я заметила, что пальцы слегка дрожали.

– То было счастливое время, – продолжала она свой рассказ. – Жители Иворечья испытывали радость и гордость, и было от чего. Но твоя бабушка покинула нас. Она сказала, что вернется, если в том наступит необходимость, но так и не вернулась. А сейчас жестокая императрица снова воцарилась в этих местах, чтобы отравить нам жизнь и отнять у нас радость.

Жужжание все нарастало, к нему добавилось странное отрывистое постукивание.

– Что это? – опасливо повторила свой вопрос Тарани.

Я хотела было сказать, что не знаю, и тут поняла, что ответ очевиден.

– Насекомые, – вымолвила я. – Бьются о слой бумаги в раздвижных дверях. У нас такое бывает только ночью, когда зажигаешь в комнате свет.

Здесь же была не просто какая-нибудь пара-тройка мотыльков. Нет, бесчисленное множество черных маленьких созданий бросались на бумажный заслон.

– Неужели я сказала «жестокая императрица»? – нарочито громко произнесла Мама Лю. – Я оговорилась. Нижайше прошу прощения. Разумеется, я имела в виду Ее Божественное Величество Прекраснейшую Сонг Хо. Да будет благословенно ее имя!

Однако стук не прекратился. Наоборот, он еде лался сильнее, с оглушительным треском бумага в одной из дверей прорвалась, и в комнату черным густым, как дым, облаком проникла целая стая комаров. Насекомые сразу устремились к Маме Лю. Старушка с криком припала к полу, прикрыв руками голову и стараясь защитить лицо.

Я вскочила на ноги.

– Надо их выгнать! – воскликнула я. – Избавляйтесь от них! – Я призвала ветер и попробовала выдуть комаров из дома, Ирма тоже быстро все просекла и взмахнула руками. Откуда ни возьмись стали падать дождевые капли, сбивая мелких кровососов, досаждавших старушке. Но когда в конце концов стая рассеялась и исчезла, было больше похоже, что это не мы их прогнали, а какая-то сила призвала их назад.

– Вы ранены? – спросила я у Мамы Лю, все еще лежавшей на полу, съежившись и прикрыв руками глаза. – Мама Лю, с вами все в порядке?

Медленно-медленно она отняла руки от лица. Оно все покраснело и опухло от многочисленных укусов, но хуже всего был отразившийся на нем ужас, неприкрытый ужас, вытеснивший ее обычное спокойное дружелюбие.

– Они действительно убрались? – спросила она, понизив голос.

– Да.

– Прошу вас… Пожалуйста, не могли бы вы починить дверь?

– Да, – твердо и уверенно ответила Вилл. – Подождите минутку, и я сделаю так, что любое насекомое, которое рискнет сюда сунуться, сильно об этом пожалеет.

В руке у нее возникло Сердце Кондракара. В раме двери разлился жемчужно-голубоватый свет, заменивший собой жалкие обрывки бумаги.

– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Вилл. – Теперь вам гарантирована стопроцентная защита от насекомых. Но старайтесь браться только за раму, иначе получите легкий удар током.

– Сделай и со второй дверью то же самое, – попросила я. – Тогда мы хоть сможем поговорить спокойно.

Вилл заполнила светом и вторую дверь.

– Полная безопасность.

Как я уже говорила, стихия Вилл – энергия, и ей отлично удаются всякие трюки с электричеством. Не хотела бы я оказаться на месте комара, который наткнется на сотворенное ею защитное поле. Сомневаюсь, что Мама Лю поняла, что говорила Вилл насчет защиты от насекомых и тока, но она уловила в голосе юной чародейки уверенность и немного успокоилась. Плечи старушки расслабились, она вздохнула с облегчением.

– Мне стыдно за себя, – сказала пожилая женщина слегка дрожащим голосом. – Вы, должно быть, подумали, что я трусиха.

– Нет, – покачала головой я. Стая и правда могла напугать кого угодно.

Мама Лю горько усмехнулась.

– Я-то думала: ну что она может сделать дряхлой старухе вроде меня? Да ничего. Оказалось, я ошибалась. – Она потерла пальцем укушенную щеку. – Видите, они – ее прислужники. Все эти насекомые. Вот как она держит нас в повиновении и заставляет исполнять свои капризы. Недовольны, жалуетесь на Ее Величество? А у нее есть глаза и уши, которые видят и слышат это, и готовы наказать вас за проступок. Пытаетесь устроить мятеж? Вы не будете знать сна, пока она не посчитает, что отомщена. От них не защитишься. Никогда нельзя быть уверенным, что ты в полной безопасности. Ни отдыха, ни покоя, никаких снов, кроме кошмаров. Эти твари малы, но их так много! Они повсюду. От их укусов люди заболевают, а от их жужжания сходят с ума. В конце концов они становятся готовы на все, чтобы избежать этих постоянных мук. Когда императрица только явилась сюда… – голос Мамы Лю дрогнул. – Когда я встала у нее на пути, думая, что кто-то должен ей помешать, а мне, старухе, уже бояться нечего… она отняла у меня зрение. Она наложила на меня заклятие, и единственное, что я вижу теперь, – это рой ее прислужников. Черные крылья. Ничего кроме бесконечной черноты крыльев. – Она надавила кончиками пальцев на закрытые веки, тоже распухшие от укусов. – Я больше не вижу лица моей милой внучки, Лепестка. Ох, если б вы знали, до чего это тяжело…