Текст книги "Эмма и незнакомец"

Автор книги: Линда Лаел Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

ГЛАВА 9

Джоаллен Ленаган стояла подбоченившись и выпятив пухлую нижнюю губу.

– Где он? – требовательно спросила она.

Большой Джон не поднял глаз от своих бумаг. Он продолжал сидеть за письменным столом, склонив голову и зажав в правой руке огрызок карандаша.

– Кто, милая? – спросил он любезно.

Джоэллен хотела, чтобы он полностью переключил свое внимание на нее. Она топнула ножкой, обутой в очень дорогие ботинки, и он поднял голову. В голубых глазах отразилось добродушное недоумение.

– Где мистер Фэрфакс? – настаивала она, встав прямо перед столом отца. – Ты услал его, да? Он будет перегонять этот проклятый скот!

Большой Джон вздохнул и положил карандаш.

– Сядь, Джоэллен, – сказал он, в его голосе прозвучало сдерживаемое недовольство.

Джоэллен капризно опустилась в большое кожаное кресло и скрестила руки на пышной груди. Она пристально смотрела на отца своими большими васильковыми глазами, в которых стояли слезы. На ней была белоснежная блузка с красивым вырезом и зеленая бархатная юбка с разрезом, чтобы она могла ездить верхом. Самое красивое в ней – светлые волосы, унаследованные от каких-то скандинавских предков, свободно падали ниже пояса, небрежно завязанные зеленой лентой. И все это для того, чтобы произвести впечатление на одного десятника.

– Ты забываешь, – неохотно указал ей отец, – что Стивен Фэрфакс выразил свои чувства. Он положил глаз на мисс Эмму Чалмерс.

Джоэллен пришла в ужас.

– Эту безвкусную коротышку, которая управляет библиотекой? Он просто играет с ней, вот и все.

Большой Джон пожал мощными плечами.

– Мисс Эмма старается вести себя прилично и одевается, как полагается леди, Джоэллен.

Мисс Ленаган не была настроена выслушивать похвалы достоинствам этой ужасной женщины. Она направила разговор в другое русло.

– Если Стивен связался с ней, то только потому, что он знает – она распущенная, и он добивается того, что может получить. Когда же придет время жениться, ему понадобится совсем другой тип женщины.

На обветренных щеках Большого Джона Ленагана появились красные пятна, глаза заблестели. В этот момент Джоэллен поняла, что зашла слишком далеко.

– Я не хочу больше слышать ни одного слова против Эммы, – глухо отозвался он. – А теперь беги и оставь Фэрфакса в покое – ты слышишь меня?

Даже Джоэллен не смела противоречить Большому Джону, когда у него в глазах появлялся этот блеск. Она хмуро кивнула.

– Он погонит скот?

– Да, – ответил отец, склоняясь над своей бухгалтерской книгой. – Ну же, займись своими делами, Джоэллен, и не мешай мне.

Джоэллен вскочила с кресла и выбежала через распахнутую дверь кабинета. Она не понимала, почему ему надо посылать Стивена, все-таки он новичок.

Но если Стивену надо ехать, существуют способы разрешения этой проблемы. С улыбкой, осветившей ее лицо, Джоэллен уверенно вышла из дома и зашагала к конюшне.

Ее новая кобыла потрусила к загородке, чтобы поздороваться с ней, золотая в ярком солнечном свете. Грива и хвост кобылы были цвета свежих сливок. Взобравшись на нижнюю перекладину загородки, Джоэллен потянулась, чтобы приласкать бархатный нос лошади.

– Привет, Пташка, – сказала она.

Пташка заржала в ответ, и Джоэллен на время забыла о Стивене, Эмме Чалмерс и о перегоне скота.

Почтовое суденышко притормозило около полуразвалившегося причала над сверкающей синей водой, и Том Филмор заглушил мотор.

Стивен перебросил корзинку для пикника через борт на потрескивающий настил и перепрыгнул следом. Его глаза смеялись, когда он протянул Эмме руку.

Она глубоко вдохнула и выдохнула. Подобрав юбки белого батистового платья, она с беспокойством смотрела на борт. Если какая-то мысль возникла в аду, так это была именно идея поплыть сюда. Ее синие глаза встретились с глазами Стивена, обидой отвечая на его дружелюбное лукавство.

– Я никак не смогу выбраться из катера, чтобы при этом соблюдались приличия, – пожаловалась она.

Только она подумала, что могла бы выйти из этого ужасного положения, что могла бы и не проводить день на пикнике с Фэрфаксом, как Том Филмор принес большую корзину для яблок, которая не вызывала сомнений в своей прочности.

Он осторожно перевернул ее на палубу, удостоверился, что она хорошо стоит, и ухмыльнулся, прищуривая глаза от солнца.

– Вот, мисс Эмма, – гордо произнес он, предлагая ей свою руку сомнительной чистоты.

Эмма безропотно взяла его руку и влезла на корзину. Стивен сразу же подхватил ее под локоть, и она спустилась на скрипучий причал.

В следующую минуту судно уже пыхтело на своем пути к Луковому ручью, и Эмма осталась на острове наедине с мистером Фэрфаксом. Она не могла понять, что заставило ее согласиться на такое возмутительное предложение, и с волнением смотрела в направлении города.

Наверняка на пристани собрались люди – Эмма не могла разобрать, кто там стоит, из-за расстояния и солнечных бликов на воде, но она знала, что они там стоят. Через двадцать минут все жители Витнивилла будут знать, что Эмма Чалмерс наедине с бандитом.

– Нет смысла оглядываться назад, мисс Эмма, – заметил Стивен тихим хрипловатым голосом.

Эмма принудила себя встретиться с ним взглядом, но не смогла бы заговорить даже ради спасения собственной жизни. Было в нем что-то, от чего у нее перехватило дыхание и сбилось с ритма сердце.

Стивен взял ее за руку.

– Думаю, нам лучше уйти с этого причала, пока он не развалился, – деловито сказал он.

Эмма вышла из задумчивости. Она резко повернулась и замахала рукой Тому. Она хотела вернуться в Витнивилл, пока еще не все потеряно, но Том неверно понял ее жест. Он радостно замахал в ответ, а потом снова отвернулся к рулю.

Поддерживая под локоть, Стивен вел ее через причал, который дрожал и скрипел под ними, к берегу. Ракушки крошились у Эммы под ногами, когда она поднималась на берег, направляясь в глубь острова.

Волнуясь, она слишком ослепительно улыбалась и слишком громко говорила.

– Не могли бы мы провести пикник на причале?

Стивен продолжал идти вверх по поросшему травой берегу, таща Эмму за собой, и в ответ на свой вопрос она получала взгляд, полный сдержанного презрения, и легкое покачивание головой.

Впереди стояла полуразрушенная лачуга, от которой остались целыми всего две стены и очаг. Какое-то маленькое животное устроило в очаге свое гнездо; через оставшиеся половицы прорастала трава.

– Кто здесь жил? – спросил Стивен, замедляя шаг, когда они поднялись на берег.

Эмма проверила, не растрепалась ли коса.

– Просто какие-то поселенцы. Я не знаю их имен.

Стивен отпустил ее руку и тщательно осмотрел остатки дома, как будто для него было важно запомнить увиденное.

– Должно быть, приятно жить здесь – только муж и жена, да еще, может быть, пара ребятишек.

– Но очень одиноко, – возразила Эмма. – Вы не знаете, какое это озеро зимой – местами оно замерзает. Эти люди часто могли быть оторваны от города неделями.

Ее передернуло, как от холода, несмотря на жужжание пчел в теплом майском воздухе.

– Мне представляется, что они находили чем заняться, – тихо сказал Стивен. Он протянул Эмме руку, и она подошла к нему, как всегда это делала.

Опустив глаза, она покраснела, не будучи в состоянии не представить себя и Стивена в подобной ситуации.

– Представляю, – призналась она.

Сразу за старым домом стоял покосившийся набок туалет, почти целиком закрытый кустом дикой розы с распускающимися маленькими розовыми бутонами. Дальше была изгородь, от времени приобретшая грязно-кофейный оттенок, так же как и дом с туалетом.

Стивен поставил на землю корзину и опустил две верхние жерди изгороди. Подняв со всевозможной скромностью юбки, Эмма все-таки сумела, не зацепившись, неуклюже перелезть через изгородь.

Стивен сразу же передал через изгородь корзину и сложенное одеяло, а потом перелез сам.

– Далеко ли нам идти? – спросила Эмма. – Знаете, большинство людей любит устраивать пикники у воды.

Он широко улыбнулся.

– Правда? Ну, мы хорошенько осмотримся, прежде чем выбрать место.

Эмма вспомнила о толпе на пристани в Витнивилле. Бог только ведает, какие предположения высказываются там сейчас.

– Фултон может приплыть сюда на лодке в любую минуту, – предупредила она, просто на случай, если у мистера Фэрфакса были какие-то мысли. А она была твердо уверена, что они у него были.

Его улыбка подтвердила это.

– Вам не надо беспокоиться из-за него, мисс Эмма. Он не стал бы противостоять даже собственной бабушке, если бы не был уверен в своем преимуществе.

Щеки Эммы зарделись, пока она шла следом за Стивеном по густой траве между высокими елями и соснами.

– Меня возмущают ваши измышления, что Фултон трус, – сказала она. – Он очень хороший человек.

Неожиданно Стивен остановился посреди тропы, и Эмма налетела на него.

Стивен долго удерживал ее возле себя не касаясь, ее удерживал его взгляд, от которого в ней поднималась жаркая волна.

– Если он такой хороший человек, – спросил он почти шепотом, – как вышло, что вы здесь со мной?

Эмма была так поражена вопросом и очевидным ответом на него, что могла только глядеть на Стивена. Она чувствовала себя мышкой, смотрящей в глаза коту.

– Ну? – торопил ее Стивен, его губы были совсем близко от ее.

Придя в себя в последнюю секунду, Эмма резко отпрянула назад, больно ударив по бедру своей сумкой.

– Я здесь с вами, потому что мы заключили договор, мистер Фэрфакс, – выпалила она. – Вы обещали покинуть Витнивилл навсегда, помните?

– Если вы еще будете хотеть этого, – подчеркнул Стивен и пошел вперед через заросли, таща Эмму за собой.

Наконец он остановился на травянистом склоне на стороне, противоположной Витнивиллу. Отсюда был прекрасный вид на озеро, а за ними гигантской подковой стояли кедры, тсуги[5]5
  Тсуга – вид хвойного дерева


[Закрыть] и пихты. Деревья окаймляли поляну, на которой множество белых маргариток с желтыми сердцевинами, похожих на пиратские дублоны, волновалось под легким ветерком.

Глядя на них, Эмма забыла свои тревоги.

– Здесь, должно быть, по одной для каждого ангела на небе, – выдохнула она.

Стивен, расстилавший одеяло на траве, подошел и стал за ней. Его руки легко легли ей на плечи, и он наклонился, чтобы поцеловать ее затылок нежнейшим поцелуем.

– Сегодня они все принадлежат только одному ангелу – тебе.

Она обернулась, и его руки скользнули на ее талию. Он отшвырнул шляпу на одеяло. На блестящих каштановых волосах остался отпечаток от шляпы, и Эмма не смогла преодолеть искушение и не коснуться примятых волос пальцем.

– Зачем ты должен был появиться в Витнивилле и подорваться? – тихо спросила она. – До встречи с тобой жизнь казалась такой простой – я думала, что все понимаю.

Его губ коснулась улыбка.

– А теперь?

– Я в растерянности, Стивен. Месяцами я проводила время с одним мужчиной, а сейчас я здесь, стою среди моря маргариток с другим.

Он провел ртом по ее губам.

– Если это поможет вам, мисс Эмма, я так же одурманен, как и вы. Несколько недель назад я хотел только продолжать побег. Сейчас, похоже, я взял инициативу на себя.

Эмма понимала, что произойдет, если она не прервет это наваждение. Она напрягла всю свою волю, отвернулась от Стивена и побежала через поляну с раскинутыми руками. Пробежав несколько метров, она споткнулась обо что-то и неуклюже упала.

Эмма смеялась, перекатившись и начиная садиться, ее пышная грудь туго натянула ткань платья. Прежде чем она смогла начать приводить в порядок свои сбившиеся юбки, Стивен был уже на коленях рядом с ней.

Он медленно протянул руку и коснулся ее косы.

– Бог мой, ты прекрасна, – выдохнул он, словно ему было трудно говорить. – Кто ты, Эмма? Откуда ты появилась?

Она улыбнулась, хотя у нее в животе возникло то же сладкое ощущение, которое когда-то возникало в детстве, когда она неслась на санках с ледяной горы. Тихо, прерывая свой рассказ вздохами, она рассказала ему, как ее мать решила, что три дочери это слишком большая обуза для нее, и отправила их на Запад с сиротским поездом. Горло сжалось, когда она вспоминала, как ее разлучили сначала с Каролиной, потом с Лили.

Стивен подвинулся и сел так, что ее ноги оказались между его колен, но в этом движении не было ничего угрожающего. С искренним интересом он выслушал рассказ Эммы, тщательно скрывая сочувствие. Когда она закончила, он рассказал ей, как рос незаконным сыном земельного барона и его любовницы.

Первый поцелуй последовал за разговором так же естественно, как река вытекает из ключа.

Эмма понимала, что пропала, но – надо отдать ей должное – она оперлась на руки и попыталась откинуться назад. Это движение привело только к тому, что вырез платья опустился, обнажив грудь до самых сосков.

Удерживая ее коленями, Стивен потянулся и сорвал маргаритку. Держа цветок за зеленый твердый стебель, он медленно обвел белыми лепестками верхнюю часть ее груди.

Эмма затрепетала, когда этот странный, уже знакомый жар начал подниматься откуда-то изнутри, она часто задышала – грудь поднималась и опускалась под взглядом Стивена. Он легко провел маргариткой от подбородка до глубокой ложбинки между грудями, и соски Эммы обозначились под тканью платья.

Цветок коснулся ее губ, легко очертив их. Чувственность Эммы, скрытая до появления в ее жизни этого человека под чопорной внешностью, победила. Голова девушки откинулась назад, словно невидимая рука оттянула ее за волосы, и соски вырвались из своих слабых оков.

Это привело в чувство Эмму, но прежде чем она смогла прикрыться, маргаритка прикоснулась к одному затвердевшему соску и повернулась, как вертушка. Ощущение было таким восхитительно сладостным, что в Эмме опять возобладала ее чувственность.

Она выгнула шею и вцепилась обеими руками в молодую зеленую траву, пока Стивен так же прикасался к другому соску. Он наклонился над ней и нашел своим ртом ее рот, своей тенью закрывая от нее солнце. Губы Эммы раскрылись для него, так легко обученные подчиняться ему, и их языки переплелись, как тела любовников. Его пальцы нежно спускали платье, пока грудь не открылась полностью.

Эмма чувствовала, как бесстыдно напрягается тело под его рукой, но пути назад не было. Это царство маргариток принадлежало Стивену, и он был абсолютным монархом.

Наконец он оторвался от ее рта, но ладонь все еще поддерживала грудь. Большой палец нежно дотронулся до соска.

– Где духи? – глухо спросил он.

Эмма моргнула, будучи просто не в состоянии говорить из-за комка в горле.

– Духи? О, они в моей сумке…

– Я хочу, чтобы ты подушилась, – сказал Стивен.

Она растерялась. Подняла руку, с которой свисала хорошенькая плетеная сумочка, и, сделав это движение, упала бы навзничь, если бы Стивен не поддержал ее, подхватив за спину.

Найдя ощупью неловкими пальцами маленький хрустальный флакончик, она вытащила его из сумки. Грани флакона сверкали на солнце, отражая радужные лучи.

Стивен нежно опустил Эмму на ковер из маргариток и взял у нее духи. Она зачарованно смотрела, как он отвернул пробку и слегка коснулся ею жилки, бьющейся у основания шеи.

Эмма почувствовала пряный лесной аромат и закрыла глаза, чтобы полнее насладиться этим новым для себя ощущением.

Стивен вытянулся рядом с Эммой и поцеловал то место, которое только что надушил, одной рукой бесстыдно накрыв ее обнаженную грудь. Она сдержала стон, потому что остатки гордости еще оставались в ее сердце.

Потом духи коснулись чувствительного места за ее правым ухом, и снова за запахом последовал поцелуй Стивена.

Гордость девушки возмутилась, но на ее протесты не обратили внимания. Другое ее «я», то, что принадлежало дочери шлюхи, одержало верх, захватило душу и тело.

Когда пробка коснулась ложбинки между грудями, Эмма затрепетала. Ее спина выгнулась, соски затвердели. Она запустила пальцы в волосы Стивена, пытаясь привлечь его внимание к тому, что так страстно ей хотелось отдать.

Он завернул все ее юбки так, что они волной лежали вокруг ее талии, поднял и отвел в сторону ее правое колено. Сквозь натянутую ткань ее штанишек он погладил влажное место, которое уже готовилось принять его.

– Послушай меня, – прохрипел он, касаясь ее подбородка, – я возьму тебя, когда ты будешь готова, Эмма Чалмерс, и превращу тебя в женщину раз и навсегда. Если ты возражаешь, лучше скажи мне сейчас, пока я еще управляю собой и могу остановиться.

Эмма сильно прикусила нижнюю губу, чтобы ее гордость не взбунтовалась и не спасла ее от судьбы, которой так жаждало ее тело.

– Ну, ладно, – произнес Стивен, мягко подводя черту. И начал развязывать ботинки Эммы.

Весеннее солнце согревало ее грудь и лицо, пока она лежала на поле маргариток, постепенно лишаясь одежды. Вскоре она лежала перед Стивеном безо всего, кроме веснушек, которыми Господь щедро осыпал ее тело, словно золотой пылью.

Стивен разделся и лег рядом с ней на цветочную постель, положив одну руку ей на живот. Другая рука лежала под ее плечами, играя с косой.

Эмма тихо охнула, когда он взял шелковистый конец косы и провел по каждой груди. Она закинула руки за голову и, сорвав маргаритки, положила их перед ним, как добычу викингов.

Он ласкал сосок пальцами, пока Эмма, очень хорошо помня полученное наслаждение, беззвучным шепотом не попросила Стивена взять его в рот. Он сделал это жадно, страстно, а его рука под ее плечами скользнула вниз и приподняла ее бедра.

Он неторопливо провел губами к другой груди, которую ласкал до тех пор, пока голова Эммы не заметалась из стороны в сторону. Когда ее руки вцепились в него, тщетно пытаясь притянуть его к себе, заставить его полностью лечь на нее, он поцелуями прокладывал бархатную чувственную дорожку через ее живот. Потом он подвинулся и оказался между ее ногами.

Эмма чувствовала его руки на внутренней поверхности бедер, которые гладили, успокаивали и возбуждали ее. Казалось, что сердце колотится у нее в горле, языке, даже в губах.

– Стивен, – взмолилась она, но это ничего не значило, потому что она не понимала, о чем просит.

Он коснулся влажного холмика спутанного шелка и его палец проник сквозь него, чтобы провести чувственный круг вокруг маленького твердого выступа, который трепетал под его пальцем. Эмма тихо вскрикнула и посмотрела в небо, теряясь в его нежной голубизне.

– Пожалуйста…

Казалось, что не подействуют никакие мольбы, потому что сквозь дымку лазурного неба за маргаритками она увидела, как Стивен покачал головой.

– Еще рано, любимая. Не раньше, чем ты будешь готова.

Эмма была готова разрыдаться от облегчения, когда он припал к ней, положив голову между бедер, и пил нектар, который еще не пробовал ни один мужчина.

В своей страсти Эмма брыкалась, как дикая кобылица, ее бедра ходили вверх-вниз, метались из стороны в сторону. И Стивен не отпускал ее, пока она не взметнулась высоко, сдаваясь, вскрикивая в своем ликовании, а он внимал ее последним судорожным вздохам наслаждения, прежде чем опустить на мягкую землю.

Ничего не видя, прерывисто дыша, она потянулась и нашла пальцами его обнаженную грудь. Она поискала крохотные соски в густом шелке и стала ласкать их.

Стон Стивена привел ее в восторг. Она положила руки ему на спину, когда он успокоился у нее между ног. В ней не было страха, только предвкушение, когда она почувствовала его естество, прижатое к ее животу.

Он жадно целовал ее, а потом прошептал:

– Сначала будет больно, только один раз. Но потом ничего кроме наслаждения.

Эмма доверила бы ему душу, не только тело. Для нее не существовало ничего, кроме нее, Стивена и их постели из диких весенних маргариток. Она кивнула, положив руки ему на поясницу.

Первым ощущением было удивление, от которого она широко раскрыла глаза и привстала. Стивен остановился и успокаивал ее нежными словами и поцелуями, пока она снова не легла, чувствуя, как ее притягивает к нему.

Он простонал и продолжил движение, и Эмма почувствовала, как что-то рвется внутри нее и освобождает путь. Стивен отдохнул, приподнявшись на локтях, пока Эмма не пережила эту мгновенную боль, потом полностью вошел в нее.

Эмма не могла поверить его силе и жару, и она откинула мысль о боли, вся отдавшись наслаждению. Ее пальцы легко скользили от его сильных плеч по спине к ягодицам и бедрам. Она отметила про себя, что его ребра не забинтованы. Какой-то инстинкт подсказывал ей, что он удерживает что-то ценное, и она вцепилась в его натянутые, выпуклые мышцы, побуждая к действию.

Стивен простонал ее имя и слегка вышел из нее, и чем ближе он был к тому, чтобы окончательно выйти из нее, тем сильнее было отчаяние Эммы. Став опять отдельным созданием, он глубоко погрузился в нее, и соприкосновение было подобно огненной вспышке.

Эмма выгнула спину и прижалась к Стивену, требуя еще погружения, и еще. Он давал ей их, но с такой мучительной медлительностью, то и дело останавливаясь, чтобы впиться в ее грудь, губы, мочки. Он пробовал ее на вкус, как конфету, и когда она уверилась, что не выдержит больше ласк, он ощутил это и поднял ее вверх, оставаясь на коленях.

Она задрожала от радостного великолепия их полного слияния. Волосы выбились из косы, и спутанные пряди окружили лицо пламенеющим на солнце золотом.

Стивен взял ее лицо в руки и грубо поцеловал, ибо сейчас они оба были дикарями. Он провел языком внутри ее рта и по губам перед тем, как простонать:

– Моя прекрасная синеглазая тигрица…

Эмма стала подниматься и опускаться над ним, потому что жаждала завершения, а его стон беспомощного удовольствия наполнил ее чувством собственной сладкой власти. Ей хотелось кричать от ликования, но у нее не хватало дыхания, поэтому она просто вцепилась в плечи Стивена, инстинктивно творя свое волшебство.

Она отпускала и снова охватывала его, и чувствовала влагу на его плоти, а он стремился к чему-то, чего Эмма пока не понимала.

К своему удивлению, она достигла вершины наслаждения во время обладания им. Эмма откинула назад голову к закричала без слов, когда между бедер взорвался фейерверк. Все ощущения усилились, когда Стивен сомкнул губы на соске.

Он сосал, пока что-то, происходящее внутри его тела, не заставило его откинуть назад голову и плечи, как жеребца. Он схватил бедра Эммы и прижал ее к себе, яростно напрягшись.

Она почувствовала, как в нее извергается его тепло, и прижалась лбом к его плечу, запоминая, как вздымается его грудь и колотится сердце.

Сидеть им было уже не под силу, и они упали на цветочное покрывало, не разнимая рук и ног. Прошло много времени, прежде чем они зашевелились.

Стивен приподнялся на локте, сорвал маргаритку и воткнул в растрепавшуюся косу Эммы. Он продолжал украшать ее, пока не дошел до того места под грудью, где коса совсем распустилась и лежала медным веером.

Его пальцы легко и естественно оказались под грудью, и Эмма вздыхала, когда он ласкал ее.

– Я хочу видеть, как ты наслаждаешься, маленькая тигрица, – хрипло произнес он, и его пальцы скользнули от груди к месту сосредоточения его желаний. Он был ее королем, по крайней мере, в этот волшебный миг и в этом месте, и Эмма раздвинула ноги.

Она прикусила нижнюю губу, когда он нашел скрытую жемчужину и стал с ней играть. Ее правое колено приподнялось, а потом упало, еще шире раскрывая бедра.

Стивен наклонился, покусывая ее губы, но потом только наблюдал, как на лице Эммы сменялись выражения, как облака, влекомые ветром перед луной.

Когда его пальцы проникли в нее, Эмма не знала, что делать со своими руками. Она беспорядочно хваталась на землю, за плечи Стивена, прижимала их к своей груди.

Он нежно положил их ей па грудь, и Эмма почувствовала, как тверды соски под ладонями.

– Стивен, – умоляюще прошептала она.

Он довел ее до безумия, и вскоре ее бедра сотрясались на мягкой ароматной земле, а Стивен наблюдал за игрой неподдельной страсти на ее лице, пока она не исчерпала себя. Эмма лежала тихо, повернув набок голову, не в состоянии посмотреть на него.

Стивен поцеловал ее нежную шею.

– Не стыдись, тигрица, – прошептал он. – Нет ничего прекраснее, чем женщина, с желанием отдающая свое тело мужчине.

В глазах Эммы стояли слезы, когда она заставила себя взглянуть в его глаза.

– Что, если она всего лишь красивая игрушка для этого мужчины?

Стивен нашел штанишки Эммы и нежно натянул их ей на лодыжки, потом па икры, бедра. Она приподнялась, чтобы он смог натянуть их до талии.

– Если бы мне хотелось поиграть, мисс Эмма, – глухо сказал он, – я бы пошел в «Звездную пыль» и выложил деньги.

Эмма с трудом встала и стала натягивать нижние юбки, повернувшись спиной к Стивену.

– Дейзи всегда говорит, что мужчины не покупают корову, если могут получить молоко бесплатно, – поведала она и негромко всхлипнула.

Стивен схватил ее за руку и повернул к себе. На нем были только брюки, и пальцы Эммы изогнулись, чтобы распрямиться у него на груди.

– Ты не представляешь, как ты прекрасна с растрепавшимися волосами, перепутанными с маргаритками!

– Ты нарочно меняешь тему! – обвинила его Эмма, начиная осознавать, что она натворила и чем пожертвовала.

– Ладно, – прорычал Стивен, – я женюсь на тебе, как только мы вернемся в Витнивилл!

– Да, это чертовски великодушно с твоей стороны, если учесть, что ты только что погубил меня для любого другого мужчины! – выкрикнула Эмма, когда библиотекарша загнала тигрицу обратно в клетку. Она ходила по морю маргариток, тщетно пытаясь найти ботинки.

В конце юнцов Стивен прекратил ее бесполезное хождение, подняв их вверх.

– Вели мне уехать, Эмма, – сказал он, когда она бросилась к нему, хватая ботинки – Таков был наш уговор, помнишь?

Эмма остановилась и пристально посмотрела на него. Будучи в такой ярости на этого человека от ощущения, что ее использовали, она не могла заставить себя произнести эти слова, которые положат конец ее мучениям и, возможно, позволят ей сохранить что-нибудь из ее мечтаний.

Он взял ее за подбородок и держал, а ей не оставалось ничего другого, как смотреть ему прямо в глаза.

– Скажи это, – приказал он.