Текст книги "Огненный цветок"

Автор книги: Линда Инглвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Норберт несколько раз предупреждал ее:

– Будь осторожна с ними. Они страшно ядовиты. Их не ест ни одна тварь. Гусеницы этих насекомых питаются листьями молочая, в котором содержатся токсичные для большинства позвоночных вещества. Они накапливаются в теле гусеницы, потом сохраняются в куколке и теле взрослой особи...

– Но, послушай, дорогой, а как им удается преодолеть расстояние от Мексики до Канады и не сбиться с пути? – спрашивала Дженифер.

– Никто долго не мог этого понять, только совсем недавно была найдена разгадка тайны. Бабочки-монархи умеют ориентироваться по солнцу. Не поверишь, но у них как бы встроен в мозг особый компас, который и позволяет им точно выбрать направление полета.

Желто-оранжевый мерцающий океан – миллионы крыльев бабочек в воздухе, изнуряющая жара и счастливый Норберт – таким запомнилось Дженифер ее пребывание в Мексике.

Необычное свадебное путешествие...

Это замужество дало ей много.

Во-первых, благодаря тому что Норберт постоянно консультировал Дженифер и предоставлял ей темы для все новых и новых статей, ее карьера журналиста быстро набрала обороты.

Во-вторых, хоть и однообразный, но регулярный секс в статусе профессорской жены придал ей недостающее спокойствие и уверенность.

В-третьих, рядом с ней оказались новые знакомые: профессора, художники, фотографы, коллекционеры... До этого она была просто талантливо пишущей журналисткой, без обширных связей в кругу городской интеллектуальной элиты...

То есть теперь у нее, миссис Дженифер Стоун, было все, кроме одного... Они с Норбертом никак не могли завести детей.

Не раз она пыталась говорить с ним об этом, но муж уклонялся, отвечая, мол, разве мало, что я люблю тебя и как жену, и как ребенка? Но когда однажды Джен заявила, что решила обследоваться по поводу бесплодия, поскольку, видимо, сама виновата в том, что никак не беременеет, Норберт признался:

– Прости меня, дорогая. Я трус. Не смог тебе сказать этого перед свадьбой, потому что не хотел тебя потерять. Это мне не дано иметь детей.

– Почему? – чуть не зарыдала в голос Дженифер. – Что такое могло с тобой случиться и когда?

– Обычная вещь. В молодости я служил на подводной лодке. Из-за технической неисправности весь наш экипаж получил довольно высокую дозу облучения. Лодка-то была атомной. Одни мои товарищи умерли, другие стали инвалидами, третьи живут, работают, как и я, но навсегда остались бездетными. Прости меня.

Дженифер заплакала, почувствовав себя обманутой и обездоленной. Лопух сел у ее ног и, положив морду на колени молодой хозяйки, начал жалобно поскуливать. Надо же, он тоже переживает, верный пес! – подумала она, вытирая слезы.

– Послушай, не стоит так убиваться, – глухо проговорил Норберт Стоун. – Давай решим эту проблему раз и навсегда, усыновив ребенка. Я не могу видеть, как ты расстраиваешься.

Но Дженифер, перестав плакать и взглянув на мужа, не смогла согласиться с ним. На усыновление надо решиться, а она еще не была готова к этому шагу, предложение Норберта явилось для нее полной неожиданностью.

А может, она просто трусила?

Отношения между супругами остались прежними. В кругу друзей они появлялись вместе, были все так же веселы, демонстрируя нерушимость своего союза. Все так же Норберт давал ей советы по поводу ее статей и не раз подсказывал новые темы...

Как и прежде они занимались любовью, были нежны друг с другом. Однако оба чувствовали, что отношения их несколько подвяли, что-то ушло из них, и это исчезнувшее казалось невозвратимым.

Дженифер уговаривала себя, мол, все так и должно быть, время идет, чувства трансформируются. Нельзя же все время пылать, мечтать, на что-то там надеяться.

Спустя несколько месяцев после их откровенного разговора Норберт Стоун оказался в другом штате, где он должен был руководить студенческой практикой. Будущие биологи изучали жизнь енотов в естественных условиях.

Через неделю после начала летних занятий к передвижному научному городку – зеленым фургончикам – приехал шериф с помощником и предупредил:

– Будьте осторожны, в наших лесах появились бешеные лисицы. Если они кого-либо укусят, следует сразу же сообщить медикам, принять меры. Смерть от бешенства в наших краях не новость.

И надо же такому было случиться, страшно глупая история – именно профессора Стоуна укусила бешеная лисица. Она выскочила из кустов в то время, когда он шел от реки к передвижному городку, и ни с того ни с сего вцепилась ему в лодыжку... Откуда она взялась? Зачем крутилась возле лагеря? Чуяла запах еды, или жуткая болезнь гнала ее совершить черное дело?

Почему профессор сразу не обратился к врачам? Почему не попросил шофера экспедиции срочно отвести себя в ближайший городок, чтобы получить необходимую медицинскую помощь?

Видимо, как и большинство мужчин, он надеялся, что именно ему, сильному, волевому, опытному человеку, повезет, что беда обойдет его стороной. Да и врачей Норберт Стоун не очень-то жаловал...

Итог его молчания оказался трагичным. Профессор Стоун заболел бешенством и через несколько дней после укуса скончался.

Так Дженифер осталась одна, стала вдовой.

Несколько раз в году она посещала кладбище, где покоился прах ее мужа, стояла над белой могильной плитой и размышляла о том, какой несправедливой бывает жизнь. Норберт, обращалась она к нему мысленно, мы были с тобой счастливы? А, Норберт, ответь!

Конечно, мертвые не умеют разговаривать, и Дженифер задавала вопросы, по сути дела, самой себе. Ветерок трогал шелковую траву, окаймлявшую могилу, в ветвях деревьев беззаботно пели птицы.

Профессорский пес умер через полгода после смерти хозяина. Лопух тосковал по-настоящему, сердце его не выдержало, и однажды Дженифер нашла собаку мертвой в гостиной у кресла, в котором вечерами любил посидеть Норберт.

Но жизнь не останавливалась. Молодая женщина продолжала работать в линневордской газете, писала статьи, пользовавшиеся популярностью у читателей. Однако прежнее спокойствие покинуло ее, она опять была в ожидании новых поворотов своей судьбы. Мечта иметь мужа и детей по-прежнему оставалась для нее самой заветной.

3

Итак, на другой день после случайной встречи с Бертолдом Гринвудом и довольно долгих утренних размышлений на этот счет Дженифер примчалась на работу в такси. Об опоздании не могло быть и речи. Главный редактор Том Гопкинс иногда бывал не в настроении и мог, как говорили между собой журналисты, погонять по углам кого угодно, даже «золотое перо», Дэвида Ливерпуля.

Частенько мистер Гопкинс давал сотрудникам совершенно неожиданные задания, требовал почти мгновенного их исполнения и очень тонко умел намекнуть, что того, кто не сможет этого сделать, ждет прощание с редакцией, то есть элементарное увольнение.

Сотрудники к подобному поведению шефа привыкли и, надо сказать, были настроены по-деловому. Платили в линневордской газете неплохо, а кому хотелось в одночасье потерять денежное место?

В коридоре редакции с Дженифер столкнулась Магги Крафт из отдела новостей и знакомств. Этот отдел был самым «горячим» в газете. Чаще всего именно его сотрудников приглашали к мистеру Гопкинсу, чаще других они мчались на срочные задания. То семья Моррисов вовремя не вернулась в Линневорд из поездки в Европу, и их кролик, оставленный в гостинице для домашних животных, отказался принимать пищу. То у некой миссис Браун сбежал ручной крокодил, живший в домашнем бассейне. То среди ноября в саду офтальмологов Смитов зацвела старая яблоня... Обо всех этих мелких и не очень событиях должны были писать коллеги Магги Крафт.

Сама она относилась к постоянным посещениям кабинета мистера Гопкинса иронично, объявляла сослуживцам, что ей опять будут «ставить горчичник». Ее юмор разряжал общую напряженную атмосферу, давая понять, что из неприятных ощущений тоже можно извлечь полезное зерно.

Магги обожала вязаные вещи и даже в жару носила то хлопчатобумажный пуловер, то майку канареечного цвета из акриловых ниток. Причем, вязала она все это сама.

– Когда ты успеваешь двигать спицами? – спрашивали ее коллеги. – Мы же вкалываем здесь, как негры на плантациях...

– По ночам, – отшучивалась Магги Крафт. – Кто-то спит, а кто-то о своих нарядах думает.

Внешностью она обладала совершенно заурядной – аккуратный носик, аккуратные губки, серые глаза, невысокий лоб... Но зато ее волосы были совершенно необыкновенные: золотые, немного вьющиеся, густые, они стояли над головой золотым нимбом.

– Привет, дорогая, – проговорила Магги, увидев Дженифер. – Держись, тебя вызывает шеф.

– Господи, что-то стряслось? – спросила она. – Я вроде бы не чувствую за собой прегрешений. Сдаю статьи в срок, читатели довольны, сам шеф в последнее время тоже хвалит.

– Ты же знаешь, ему в голову что-нибудь взбредет, он тут же меняет курс. Не хочет, чтобы народ расслаблялся.

– Ладно, курс курсом, но мы все-таки не матросы на палубе. Дудка боцмана только нервы портит, – проворчала Дженифер.

– Не скажи, тираж газеты медленно, но верно растет, – возразила Магги Крафт, тряхнув своими необыкновенными золотыми волосами. – Не переживай, может, он о деле будет говорить, а не о претензиях.

– Спасибо, Магги, – кивнула Дженифер, – постараюсь перенести незапланированное свидание с ним с улыбкой на устах.

И они разбежались в разные стороны.

Джен прошла в свой кабинет, села за стол, достала из сумочки пудреницу, открыла, заглянула в зеркальце. Ну и ну!

Не нравилась она себе, выражение лица было усталым, под глазами намечались мешки... Вот так-то, голубушка! – подумала Дженифер. А еще вчера разыгрывала девочку-недотрогу со старым приятелем, Бертолдом Гринвудом. А сама уже выглядишь как настоящая тетка, о каких еще любовных историях тут можно помышлять? Спать больше надо, отдыхать, обязательно начать что-то делать для себя в свободные минутки. Вязать хотя бы, как Магги Крафт!

Дженифер закрыла пудреницу, бросила ее в сумку, встала и направилась к шефу. Двигалась она решительно, уверенно. Если получать удовольствие по полной программе, то сразу!

Том Гопкинс принял ее без лишних проволочек. Обычно он мог подержать сотрудника в приемной, чтобы показать, как занят, загружен обязанностями по самую макушку, или дать понять, мол, вызванный настолько плохо работает, что может и потомиться в ожидании. На этот раз секретарша, быстро взглянув на нее, сказала:

– Мистер Гопкинс вас давно ждет. – И добавила: – А вы неплохо выглядите!

– Что значит, давно ждет? – насторожилась Дженифер. – Если я и опоздала на работу, то всего на полторы минуты.

– А почему вы решили, что шеф будет вас ругать? Он вроде бы в неплохом настроении... Послушайте, дорогая, отчего вы вся светитесь?

Дженифер пожала плечами. Она не ощущала себя на подъеме и никак не предполагала, что смотрится со стороны неплохо.

– Спасибо, что предупредили меня о настроении шефа, – вежливо сказала она и, постучав, открыла дверь кабинета.

Мистер Гопкинс говорил по телефону, глядя в окно и сидя спиной к двери. Видимо, на другом конце провода была его жена. Вся редакция знала, что он ее нежно любил. И местные красотки давным-давно оставили мечты о том, чтобы испробовать на этом плотном эмоциональном блондине свои чары.

– Да, дорогая, я понял. Обязательно так и сделаем, как ты хочешь. Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер. Доллары бросаю? Только для того, чтобы тебе понравилось...

Внезапно мистер Гопкинс крутанулся в кресле и увидел Дженифер Стоун. Он поднял левую руку вверх, мол, приветствую вас, уважаемая коллега, садитесь, будьте так любезны.

От сердца у Дженифер отлегло, она с удовольствием уселась в кресло, стоящее рядом с окном.

На подоконнике в огромном горшке стояла цветущая азалия. Ее веточки, казалось, готовы были обломиться под тяжестью десятка кремово-пурпурных цветков. На земле лежали куски прозрачного льда – они медленно таяли и давали азалии пить.

Что-то поздновато ты, голубушка, зацвела! Твое время февраль-март, а в мае цвести просто неприлично! – подумала Дженифер.

Но вдруг ее посетила простая мысль, что не бывает в жизни четких правил, обязательно найдется какое-нибудь исключение. И вот эта не вовремя цветущая азалия давала миру урок – от жизни следует постоянно ждать сюрпризов.

– Дорогая, прости, я должен работать. Обсудим эту тему, когда я вернусь домой, – проворковал шеф и положил трубку.

Лицо его сияло, хотя он и сделал попытку принять деловое выражение, но ему это сразу не удалось.

– Доброе утро, Дженифер!

– Здравствуйте, мистер Гопкинс, – ответила она, готовая к чему угодно.

– Не волнуйтесь, я не буду вам «ставить горчичник». Так, кажется, характеризует посещения моего кабинета Магги Крафт? Поговорим о деле. Я доволен вашей работой, поэтому хочу...

Тут шеф встал из-за стола, подошел к горшку с азалией и нагнулся к ее цветкам, как романтически настроенный мальчишка. Господи, да он пытался азалию понюхать, хотя даже еноту было известно, что этот кустарник, буйно, неотвратимо прекрасно цветущий, не пахнет!

– Дженифер, поздравьте меня! – вдруг радостно произнес шеф. И голос его прозвучал отчего-то немного беспомощно, с хрипотцой. – Через восемь месяцев я в третий раз стану отцом.

Ей впору было пошутить, что, мол, она очень польщена тем, что босс выбрал именно ее для добрых излияний. Но сделать это Джен не посмела по двум причинам. Во-первых, с шефом шутки были плохи, он мог тут же взъяриться и наговорить кучу неприятностей. Вторая же причина оказалась еще более простой, даже элементарной. Дженифер увидела, что мистер Гопкинс искренне счастлив. Так что – да здравствует новая жизнь, новый ребенок, который еще не появился, но о котором уже знают и говорят, переживают за него и любят его!

– Я вас поздравляю, – ласково откликнулась Дженифер. – Дети – это так прекрасно!

Тут главный редактор повернулся к ней, так и не уловив аромата азалии. Его лицо приняло виноватое выражение. Он полный идиот, у Дженифер ведь нет детей! А может быть, их отсутствие – боль для нее? Да, она ведь второй год, как овдовела! Нет, он – сто раз идиот! – подумалось ему.

– Простите меня, – сказал главный редактор. – Я не хотел вас обидеть.

– Что вы, что вы! – заволновалась Дженифер. – Я совершенно искренне поздравляю вас. И я действительно думаю, что дети – это самое прекрасное, что может быть в мире.

Главный редактор вернулся за свой стол. Наверное, рабочее кресло с высокой спинкой и горы бумаг, в которых разобраться мог только он, предавали ему дополнительную уверенность.

– Итак, вернемся к нашим баранам. Я хотел бы, чтобы вы завтра же отправились в командировку, на юг нашего штата и написали мне очерк о лесных пожарах. Давно мы не щекотали нервы читателей сенсацией. Ну, как? Согласны? Пламя до небес, огонь губит оленей, медведей... Пожарные, рискуя жизнью, спасают енотов... Как вам это, а?

Что можно было ответить на подобное предложение? Конечно, она обязательно поедет. О ком должен быть репортаж? О животных, панически бегущих от пожара? О растениях, сжираемых огнем? О людях, которые борются с подарком Прометея много веков подряд, борются и одновременно жить не могут без огня?

– Спасибо за предложение, – ответила Дженифер. – Я с удовольствием поеду на пожар. Вы правы – сенсация нашим читателям необходима. И именно сейчас, весной. Чтобы появилось настроение жить...

– Я рад, что мы с полуслова понимаем друг друга. И... знаете что?

– Что, сэр? – откликнулась с готовностью Дженифер.

Том Гопкинс бросил на нее испытующий взгляд. Он, словно строгий любящий отец, оценивал ее внешний вид и самочувствие.

– Побудьте-ка в командировке, неделю, не спешите обратно, вам надо отдохнуть. Я же не зверь какой, я все понимаю. У вас в тех краях есть знакомые?

– Да. У одного лесника имеется домик для отдыха. В нем я однажды ночевала, вот там-то, видимо, мне и придется остановиться.

Главный редактор продолжал расспрашивать Дженифер:

– Скажите, миссис Стоун, а места там красивые?

– Очень. Дом стоит на берегу живописного лесного озера. Если пожар не изуродует местность, то можно считать, что я отправляюсь в сказку.

– Вот и хорошо! – обрадовался шеф. – Я буду рад, если вам удастся и дело для редакции сделать, и самой немного, – как это женщины говорят? – почистить перышки.

Когда Дженифер вернулась на свое рабочее место, на ее столе разрывался телефон. Она сняла трубку и услышала заинтригованной голос секретарши шефа:

– Простите, миссис Стоун, у нас не принято делать уточнения, после того как сотрудники выходят из кабинета главного редактора. Но в данном случае я просто умираю от любопытства! Что вы сделали с шефом? Я сейчас зашла к нему, а он сидит, положив ноги на подоконник, и мурлычет под нос последний шлягер про Санни и Фанни, которые поженились в бане! Что это с ним, как вы думаете, а?

– Спросите меня об этом через восемь месяцев, – ответила, усмехнувшись, Дженифер. Вот еще, не хватало только сплетничать насчет мистера Гопкинса! И вообще, она едет на пожары, чтобы погибнуть там или воспрянуть из пепла как птица Феникс!

4

Подразделение пожарных – всего двенадцать человек, которыми командовал Бертолд Гринвуд, находилось на территории нефтеперерабатывающего завода, принадлежащего компании «Оксо». Хитроумные переплетения труб, насосов, цилиндрических емкостей окружало их со всех сторон.

Джон Уитни, смышленый малый лет двадцати пяти, задал командиру вопрос:

– Где же огонь, сэр? С какой такой стати нас вызвали на вполне благополучную площадку?

Бертолд Гринвуд молчал. По своему опыту он знал, что именно на таких площадках и случаются катастрофы с огромными разрушительными последствиями.

Менеджер завода с встревоженным лицом, подбежав к нему, выкрикнул:

– Сэр, горит электрический насос на ректификационной колонне номер пять! Есть опасность взрыва!

Раскатав пожарные рукава, присоединенные к гидрантам, подразделение пожарных приготовилось к атаке на огонь. Самое интересное в этой ситуации было то, что отсутствовали и дым, и пламя. Со стороны группа суетящихся пожарных наверняка выглядела комично.

Люди, одетые в серебристые защитные комбинезоны, с уродливыми колпаками и шлемами на головах, с ранцами кислородно-изолирующих приборов за спинами, напоминали марсиан из фантастического фильма. Подчиненные Бертолда Гринвуда были экипированы таким образом, чтобы чудовищный жар горящих компонентов химических веществ не мешал трудной работе.

На площадке стояла полная тишина. И в этой тишине отчетливо стало слышно зловещее потрескивание, доносящееся словно из-под земли. Там, глубоко, под стальными конструкциями, от короткого замыкания загорелся электродвигатель. Проникнуть в хитросплетения трубопроводов казалось бы немыслимо.

Менеджер коротко давал указания, рассказывая о предназначении красных, синих и черных труб.

Лицо Бертолда Гринвуда не выражало никакой тревоги. Казалось, он с интересом слушает не специалиста-химика, а своего старого приятеля, который, сидя за стойкой бара, рассказывает о рыбалке.

Глядя на своего командира, пожарные думали о благополучном исходе операции.

Но вот Бертолд Гринвуд взмахнул рукой.

Над пустынной платформой нефтеперерабатывающего завода вновь истошно завыла сирена. Менеджер повернулся и торопливо побежал к воротам.

Пожарные двинулись в стальные джунгли. Рифленые подошвы специальных ботинок, похожих на космическую обувь, загрохотали по решетчатым ступеням стальных трапов.

С лязгом откидывались металлические люки, змеились следом за людьми пожарные рукава.

Бертолд Гринвуд вновь поднял руку.

По его команде площадка, на которой только что стояли пожарные, скрылась под градом миллиардов капель воды. Были включены спринклеры. Тонкие струйки, вырывающиеся из сопел, образовали непреодолимую преграду огню.

Но вода ухудшила видимость. В лучах солнца капли бликовали, в воздухе горели десятки радуг, вздымающихся из непроницаемого для человеческих глаз тумана. Только одно место на заводе оставалось сухим. Туда и направлялись люди Гринвуда, руководимые им самим.

Неисправный насос, двигатель которого сейчас горел, создал особо опасную, разряженную зону в самом основании ректификационной колонны. Опутанная трубопроводами, она могла не выдержать, взорваться и рухнуть.

Рискующие жизнью люди спокойно и четко выполняли свои обязанности. Прежде всего они перекрыли клапаны на трубопроводах высокого давления. Затем взяли под контроль приборы на корпусе самой колонны.

Все пока идет по плану, думал Бертолд. Еще пара минут, и открытый огонь будет не более опасен, чем пламя зажигалки. Но до этого момента оставалось целых две, а может быть, даже три непредсказуемые минуты!

У горящего двигателя Бертолд оказался вместе с Джоном Уитни. Из поврежденного корпуса редуктора вытекало масло, по нему скользили языки пламени, а вот черного дыма от горящего масла даже не было видно – дым уходил за решетку вентиляционного отверстия, исчезал в технологических пустотах ректификационной колонны. Сработали датчики на дым, поэтому и стало известно о пожаре. Над головой, на немыслимой высоте находились камеры подогрева легких фракций, они были подобны бомбам!

Если бы тяга затянула туда малейшую искру – прощай, завод! Столб дыма от взрыва увидели бы за пятьдесят миль, подумал Бертолд Гринвуд. Случись это внезапно, количество смертей среди работников завода трудно было бы даже предугадать. Сгорело бы все – и административный корпус, и гаражи, и подъездные пути с находящимися на них железнодорожными цистернами, под самые горловины залитыми горючим.

В узком отсеке время тянулось томительно долго, к источнику опасности протиснуться было невероятно сложно. Да и жарковато оказалось в полукосмическом облачении, пот заливал глаза, каждое движение давалось с трудом.

Ничего, мы справимся... Может, отдать команду запитать водой пожарные рукава? Впрочем, нет, обойдемся на этот раз без воды, размышлял Бертолд Гринвуд.

В руках его оказался небольшой огнетушитель, снятый с одного из пожарных щитов. Мощное давление воды в гидрантах на этот раз не понадобилось. Струя углекислоты в считанные секунды справилась с пламенем, закопченные корпуса редуктора и электродвигателя покрылись белоснежным инеем.

Бертолд по рации вызвал электриков, стащил с головы защитный шлем и с улыбкой приказал Джону Уитни:

– Отводи отделение на исходные позиции! Сражение окончено!

– Парни, всем спасибо! – с готовностью заорал в переговорное устройство Уитни. – Командир обошелся без воды из гидранта, потушил пожар бутылкой пива!

Бертолд показал подчиненному кулак и еще раз улыбнулся. Если все вызовы заканчивались бы так благополучно, служба показалась бы медом. По трапам гремели шаги, это бежали к месту происшествия электрики, наладчики и технологи-эксплуатационники, тащили мотки кабеля, предохранители, инструменты. Послышался звук резко тормозящего автомобиля, это привезли новый двигатель и редуктор.

Увидев командира пожарных, стоящего с непокрытой головой над побежденным огнем, они также стягивали с себя противогазы. Радостные лица свидетельствовали о том, что большой беды не случилось, и непрерывному циклу крекинга большого ущерба нанесено не было. Над заводом разносился сигнал отбоя...

Это был обычный день, обычная работа, о подвигах оставалось только мечтать.

Лишь по дороге домой в машине Бертолд Гринвуд почувствовал страшную усталость. Сегодня, как и всегда, он боялся за жизни своих подчиненных, да и за свою собственную. На этот раз пронесло, и в прошлый раз тоже пронесло, и в позапрошлый... А что будет завтра? Не случится ли так, что малейшей искры хватит, чтобы уничтожить его самого и всю команду и еще испепелить полгорода?

Нечто подобное с другими случалось, к счастью, не часто... Однако и он не был застрахован от беды.

Бертолд свернул с главного шоссе округа и вскоре въехал в уютный пригород Линневорда. И вдруг подумал совершенно об иной искре, о той, которая способна была бы зажечь огонь любви в его душе. И, немало удивившись собственной мысли, решил позвонить Дженифер. Ему покоя не давала их недавняя случайная встреча. Что ж, они ведь не дети, у обоих за плечами осталась значительная часть жизни, радости и горести, успехи и неудачи. Так что можно было бы встретиться и на этот раз уже не случайно. Он вдруг вспомнил, что общие знакомые ему рассказали, будто она – журналист, работает в газете «Живая планета», носит фамилию Стоун, по мужу, который умер пару лет назад то ли от энцефалита, то ли от какого-то иного инфекционного заболевания...

На следующий день он позвонил ей, обнаружив нужный номер в городской телефонной книге. И разговор получился хорошим, без всякой напряженности с ее стороны, будто они уже встречались не раз, и его звонок не был для нее неожиданностью.

Она сказала, что едет писать о лесном пожаре, который начался в южных районах их штата.

– Вот как? – удивился он. – А я направляюсь на его тушение! Послан, как лучший пожарный города. – И пошутил: – Эта поездка для меня вроде поощрения...

– Поощрения? Тушить страшный пожар?! – ужаснулась Дженифер. – С ума сошло твое начальство?!

– Ты не рада будешь меня видеть во всей красе, совершающим подвиг? – обескураженным тоном спросил Бертолд. – Не дури, Дженифер, едем вместе на моей машине!

– Хорошо, согласна, если ты не будешь собой рисковать. Дай слово! Не люблю глупые подвиги, понимаешь, о чем я? Кстати, чем ты вчера занимался?

Бертолд вспомнил опасную ситуацию на нефтеперерабатывающем заводе и счел нужным всей правды не говорить. Сообщил, что дважды их вызывали тушить мусорные контейнеры, подожженные хулиганами.

– И что там горело? – Голос у Дженифер стал таким смешным, звенящим, словно у любопытной девчонки, которой захотелось узнать страшную тайну.

– Старые газеты! Да-да и нечего, Дженифер, хихикать. Правда, именно они... Зато вони от них было на весь район! – Бертолд поморщился, словно действительно тушил эти страшно дымившие газеты.

Дальнейшие вопросы бывшей однокурсницы отпали сами собой.

Главным итогом телефонного разговора было то, что Дженифер согласилась ехать вместе с ним, и их общение, прерванное пятнадцать лет назад, возобновилось. Вздохнув с облегчением, Бертолд положил трубку.

Лесной пожар давал о себе знать уже за десятки миль от того места, куда они спешили. В воздухе явственно чувствовался запах гари. На шоссе были выставлены полицейские посты.

Обгоняя одну за другой следовавшие впереди машины, Бертолд иногда сигналил и махал рукой, приветствуя человека, сидевшего за рулем. Он рассказывал Дженифер о том, кого они только что обогнали. Все это были специалисты по тушению пожаров, их вызвали сюда из соседних штатов, поскольку дело принимало слишком серьезный оборот.

Когда до дымящихся лесных массивов на склонах гор было рукой подать, машину остановил дорожный патруль. Лейтенант изучил документы и сказал:

– Мистер Гринвуд, вам следует свернуть на федеральное шоссе номер пять, у заправки вас уже ждут. А куда направляется леди? Она имеет отношение к лесным пожарам?

– Самое прямое! Она – журналист. Ей дали задание, написать о том, как люди справляются со стихией, – ответил Бертолд.

Лейтенант удивился:

– С какой стихией?

– С огнем, – пояснил Бертолд. – Или вы считаете огонь карнавальным фейерверком?

– Да-да, конечно, – засуетился патрульный, возвращая документы и мягко улыбаясь Дженифер.

Бертолд нажал на акселератор, и они рванули с места...

Дальше события закрутились, как в остросюжетном фильме. Двое суток Дженифер толком не спала, не ела, не отдыхала. Она моталась на джипе по лесным задымленным дорогам вместе с Бертолдом. А когда он облачился в тяжелый специальный костюм пожарника, то пересадил ее в машину с чиновниками, которые отдавали команды по рации и в мегафоны.

Среди новых ее спутников – их было трое – оказался балагур с рыжими усами, дядя Шеп, как он представился. Этот дядя Шеп так задорно комментировал тревожную пожарную ситуацию, что Дженифер, чихая и покашливая от едкого дыма, смеялась без устали.

Она решила, что сделает этого неунывающего человека героем очерка. Как хорошо, что при такой сложной ситуации ему не изменяло чувство юмора.

Но вот дядя Шеп и двое других ее спутников остановили машину и отправились куда-то по своим делам. И Дженифер побежала искать новых героев... Ей повезло: она успела переговорить и с пожарными из других штатов, и с лесниками, даже со случайными свидетелями – ими оказались туристы, которые из любопытства остались на месте события. Они все рвались в бой, предлагали свои услуги специалистам в тяжелой, огнезащитной одежде. Впрочем, пожарные, обращаясь с ними корректно, все же не принимали их всерьез – эти смешные люди в ярких головных уборах, разноцветных майках и шортах смотрелись клоунами, случайно попавшими на овощной склад.

К исходу третьего дня Дженифер уже была ясна картина лесного пожара – оказалось, ничего особо трагического не произошло. Умелые действия специалистов, их опыт, знания, упорство, прекрасная техника оказались сильнее огня.

Вечером Дженифер столкнулась со знакомым лесником Джеффом Страубом, к которому собиралась нагрянуть в гости в домик у лесного озера.

Тот обрадовался, увидев журналистку.

– О, миссис Стоун! Рад встретиться после вашего репортажа о моей работе! Помните, год назад?

– Еще как! – заулыбалась Дженифер. – Я помню всех своих героев, а вас особенно...

– Так вот, миссис Стоун, у меня все дела пошли на лад. Увеличилось жалованье, я помирился с женой, и она родила мне второго сына. Мальчику уже пять месяцев!

– Поздравляю! – искренне произнесла она.

– Завтра мы должны уехать на побережье океана. Семейный отпуск. Думал, придется задержаться из-за пожара, ан нет, все в порядке, огонь отступает, и завтра мы отправимся.

– Вот как? – с сожалением сказала Дженифер. – А я хотела, мистер Страуб, попросить вас об одолжении.

Джефф сразу заверил ее:

– Для вас, дорогая миссис Стоун, сделаю все, что в моих силах! Говорите, пожалуйста!

– Я часто вспоминаю ваш домик у озера, как лесную сказку. В нем сейчас кто-нибудь живет?

– Нет. И там все готово для того, чтобы принять хорошего человека!

– Джефф, понимаете, главный редактор нашей газеты, отправляя меня сюда, посчитал, что у меня отвратительный вид и сказал, чтобы я провела тут в командировке неделю... —начала, пояснять Дженифер.

– Понял, прекрасная миссис Стоун! Вот вам ключи от лесной сказки. – Джефф засунул руку в карман своих видавших виды джинсов и вытащил связку ключей. – Все свое ношу с собой! В доме все есть, холодильник полон, мы ведь только три дня назад уехали оттуда в городскую квартиру, машина в гараже. Пользуйтесь всем на здоровье!

– Спасибо, дорогой Джефф! – искренне обрадовалась Дженифер. – Не знаю, как и благодарить вас.

– Не стоит, – отмахнулся, радушно улыбаясь, лесник. – У вас легкая рука, талантливое перо, добрый взгляд. Да и сами вы, как пушинка чертополоха!