Текст книги "Линдаизм. Вирус знаний"

Автор книги: Линда де Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3. Заповеди Линдаизма

Линда спала весь день: первое испытание подарило ей осознание удивительного дара, но напрочь лишило сил. Очнувшись, она обнаружила себя дома, в постели. Все будто бы оставалось прежним, но Линда знала, – грядут перемены. В ожидании чего-то фантастического девушка решительно поднялась, расправила плечи и… Ничего не произошло. Не случилось нового озарения и на следующий день, и к середине недели, и к ее концу. Линда искала знаки в кленовых листьях, влекомых ветром до парковой ограды, в прохожих, чьи пресные лица больше не освещал огонь братской любви, в осенних рассветах, приходящих к озябшей Москве все позднее.

Время шло, девушке начало казаться, что произошедшее – лишь плод ее фантазии. Что-то внутри еще сопротивлялось, но прежняя уверенность таяла, как первый столичный снег.

С наступлением зимы Линда смирилась: место пустой тревоги в ее сердце заполнило желание действовать самой, без благоволения свыше. Не первый год она рисовала, поэтому именно с холста и кисти начался новый виток жизни. Стремительно были написаны дивные картины, впитавшие в себя все краски ушедшей осени и воспоминания об утерянной магии. От работы девушку отвлек звук пуш-уведомления: рассылка, пришедшая на e-mail Линды, приглашала стать участником художественного конкурса Миланской академии изящных искусств; победитель получал грант на обучение живописи в стенах этой старейшей европейской Альма-матер.

Линда отправила фотографии картин, полагаясь на волю случая. Каково было ее удивление, когда спустя несколько недель в почтовом ящике обнаружилось письмо от ректора академии со следующим текстом:

«Госпожа Линда, ваши работы очаровали жюрейский комитет, а это значит, что мы ждем вас для зачисления на место грантового стипендиата!

Мои поздравления и до скорых встреч!

P. S. Найди то, что не удалось отыскать никому…»

Девушка не смогла сдержать слез восторга: ее давняя мечта учиться живописи на родине великих мастеров Возрождения, кажется, начала сбываться! Спустя несколько суетных дней Линда стояла у входа в академию Брера.

Разобравшись со всеми формальностями, новоиспеченная студентка начала изучать местность: ближайшие месяцы ей предстояло провести в роскошном палаццо, где, помимо университета, располагались знаменитая галерея Брера, астрономическая обсерватория, ботанический сад и старинная библиотека.

Следуя вдоль дворцовых колоннад, Линда размышляла о постскриптуме в конце пригласительного. «Найди то, что не удалось отыскать никому…» – задумчиво повторяла она из раза в раз. Побродив среди увядающих растений ботанического сада и полюбовавшись куполом обсерватории, девушка направилась к библиотеке. В вечерний час там было немноголюдно, и Линда смогла подробно рассмотреть внутреннее убранство: потолочные своды венчали две массивные люстры, богато украшенные хрусталем; книжные полки были доверху заполнены трактатами и собраниями сочинений; посреди залы стояли витрины, в которых покоились ветхие манускрипты; все здесь дышало стариной и знанием, – девушке даже показалось, что время потекло медленнее обычного. Позади вдруг возникла группа туристов: экскурсовод принялся трещать заученный текст, – его итальянский звонко разносился по помещению:

«…Проходите сюда, да кучнее, становитесь кучнее, это очень интересная история!..»

Едва знавшая язык Линда в изумлении обернулась: она поняла монолог увлеченного рассказчика. Тот тем временем продолжал, пылко жестикулируя над центральной витриной: «…Все мы видим, что этот свиток пуст, но на самом деле он содержит послание! Бумага старше всех хранящихся здесь документов, да что там, – гораздо старше всего комплекса Брера! Текст, несомненно, есть, свиток в разные времена принадлежал лишь монаршим особам и охранялся очень тщательно, но современной науке его расшифровка, увы, неподвластна. Существует поверье, что письмена может проявить рассветный луч в самый короткий день года…»

Вдруг слова, произносимые итальянцем, снова стали непонятны для Линды, будто кто-то выключил перевод в ее голове. Девушка тщетно пыталась подойти ближе и вслушаться повнимательнее, – для нее звучал совершенно незнакомый язык. Вскоре экскурсия закончилась, и все разбрелись по залам. Линда кинулась к витрине: под стеклом покоился таинственный свиток, на котором не было изображено ни символа. «Найди то, что не удалось отыскать никому…» – прошептала девушка.

– Боюсь, вам пора, дорогая, – ломаный английский смотрительницы зала прозвучал за спиной, и Линда невольно вздрогнула.

– Так рано, почему?

– Как же – скоро праздник! Эту неделю мы работаем до пяти.

– Ах да, Рождество, как я могла забыть!

– Вот-вот, завтрашний день станет самым коротким в году! Хотелось бы провести его в тепле у телевизора, хе-хе.

Старушка что-то добродушно кряхтела, но Линда уже погрузилась в свои мысли: ее приезд в Милан, легенда о свитке, зимнее солнцестояние – все сходилось; грядущее утро было единственным шансом узнать сакральный текст.

Когда в коридорах стихли последние шаги, Линда с облегчением выдохнула: весь вечер ей пришлось прятаться в темном закутке и ждать, пока библиотеку покинут сотрудники и туристы. Выйдя из укрытия, девушка исчезла в сумраке лестничных пролетов.

Полночь оживила центральную залу, – по книжным стеллажам рассыпалась тысяча шорохов. Линда очнулась от беспокойной дремоты, осмотрелась по сторонам: заветный свиток покоился на своем месте, но все остальное напряженно вибрировало. Почувствовав недоброе, Линда кинулась к артефакту, но, слишком поздно, – из сотен ветхих переплетов в одночасье вылетели и ринулись вниз острые, как бритвы, страницы. Этот книжный вихрь сбил девушку с ног, закружился бешеным шабашом над ее головой. Она попыталась подняться, – бумажный полк снова обрушился на нее, не давая сделать и движения в сторону витрины. Острый лист полоснул по щеке, – на коже выступили капли крови. Казалось, противостояние будет длиться вечность, но Линда понимала, как важно не отступать до рассвета.

Шел седьмой час: отвоевывая по сантиметру у неведомой темной силы, израненная мученица ползла по мраморному полу: у нее больше не было сил, – в ушах застыл непрерывный враждебный шелест, кисти рук, лицо и шея были усыпаны порезами… Но свиток был слишком близко, а запоздалый луч зари маячил призрачной надеждой. Чем ближе был священный миг, тем неистовей становился натиск страниц: в какой-то момент Линде показалось, что все знания мира встали на защиту тайны свитка. Превозмогая боль, она привстала: на расстоянии вытянутой руки под стеклом ее ждал пустой манускрипт. Заслоняясь от настырного смерча, девушка в последнем порыве ударила по витрине, – повсюду разлетелись осколки. Она схватила артефакт, резко развернула его к окну, – и тотчас книжный бунт унялся: сквозь оконные витражи Линду встретило зарево зимнего солнца. Свиток объял огонь, – пальцы девушки покрыли ожоги, но она, стиснув зубы, не отпускала. Пламя медленно высекало на бумаге буквы. Когда все кончилось, Линда ощутила отсутствие боли как самое большое из земных благ: в руке ее сияло послание:

1. «Ты иск лючителен: став победителем с момента зачатия, ты способен решить собственные проблемы, чтобы жить счастливо. С первого вздоха Бог присутствует в тебе: прими себя, – и увидишь его.

2. Спасение на земле: твоя душа обрела человеческое тело, чтобы научиться прощать и благодарить, идти к своему предназначению и жить достойно. Измени мир внутри себя, – и извне произойдет чудо.

3. Семья – наибольшая ценность после тебя самого. Будь в гармонии с партнером, уважай детей, получай удовольствие от работы, поддерживай друзей, помогай родителям. Такой порядок позволит правильно расставить жизненные приоритеты.

4. Настоящее рождает будущее: ты получишь то, что транслируешь миру в данный момент; ты являешься тем, что транслировал миру в прошлом. Здесь и сейчас Вселенная формирует лучшую ситуацию для твоего дальнейшего роста.

5. Будь честен с собой и окружающими: говори о том, что чувствуешь, не подстраивайся, не преувеличивай, не оценивай, не осуждай.

6. Сексуальные потребности являются нормой, если не выходят за рамки закона. Вступая в отношения, спроси себя: «Готов(а) ли я принимать своего партнера и его позицию в отношении интимной жизни?»

7. Подари ребенку право выбора: он пришел сюда, чтобы следовать своему пути, а не твоим советам. Заботься и оберегай, но распоряжайся лишь собственной жизнью.

8. Тот, кто хорошо отдыхает, хорошо работает. Помни, что работа должна приносить удовольствие, помогая реализовать творческий потенциал и выплеснуть внутреннюю энергию.

9. Относись с уважением к мировоззрению, взглядам и верованиям других людей.

10. Деньги – не цель, а средство: они обеспечат безопасность и комфорт, но никогда не заменят истинных чувств и душевного равновесия. Снизьте важность денег и фокусируйтесь на улучшении качества жизни и удовольствии.

11. Позволь другим быть собой. Мнение и личное пространство постороннего так же важны, как и твои границы.

12. Зло творится на Земле руками человека, магнитом притягивается к тому, кто готов впустить его в свою жизнь. Работай с личными убеждениями, – не множь негатив вокруг себя.

13. Любовь присутствует в каждом, и порой она сокрыта в глубине раненой души. Тем не менее ответственность на том, в ком скрыта любовь. Полюби себя, и твой свет озарит Вселенную!»

Глава 4. Смерть – это искусство

К вечеру местная пресса пестрила громкими заголовками: произошедший в академии Брера погром не оставил город равнодушным. Журналисты подогревали интерес читателей, придумывая истории про мстительных студентов и религиозных фанатиков, красочно описывали тысячи книжных страниц, разбросанных по библиотеке. Проходя мимо газетных ларьков, Линда загадочно улыбалась: она знала всю правду о случившемся, но не спешила делиться тайной. С восходом солнца порезы на шее и лице девушки исчезли, только обожженная рука долго саднила, напоминая о пройденном испытании. На этот раз Линда усвоила урок: ожидание чуда в бездействии привело лишь к разочарованию, но как только был сделан первый шаг, – благоприятные обстоятельства и нужные люди сами пришли к ней.

Несколько недель прошли спокойно. Линда посещала лекции по истории искусств, проводила часы в художественной мастерской: фантазия и навык рождали воздушные натюрморты, затейливые абстракции и бытовые миниатюры. Лишь изображения людей давались девушке тяжело: глаза, написанные беглыми мазками кисти, не выражали дивной глубины, какую хочется видеть, глядя на портрет.

Линда часто спускалась из учебного корпуса в пинакотеку Брера: в будни там практически не было туристов и привычной суеты. Блуждая по галерее, девушка изучала скорбные образы Мадонн и серьезные лики святых: в попытке познать тайну их красоты, она часами стояла напротив полотен. Особый трепет в душе Линды из раза в раз вызывала картина Андреа Мантеньи «Мертвый Христос»: бездыханное тело сына Божьего было изображено в очень необычном ракурсе, – будто смотрящий находился у него в ногах.

– Как думаешь, почему художник так построил композицию? – Линда удивленно запрокинула голову: человек, задавший вопрос, был очень высок. Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Мантенья хотел показать смерть. Настоящую, без лишней патетики. Он нарочно нарушил пропорции и поскупился на краски, воспев тем самым реальность конца.

Сделав паузу, незнакомец мягко кивнул, встречным жестом ответила Линда. Она тщетно силилась угадать возраст мужчины: смуглая кожа, усеянная мелкими морщинками, выдавала пять десятков лет, но зелено-голубой взгляд хранил доантичную мудрость. В глубине глаз плескались океанические волны, а виски его обрамляла холодная седина. Линда решила парировать:

– Но голову Христа венчает нимб как символ скорого воскрешения!

– Все верно, Линда, воскресает каждая душа.

Девушка ощутила тревогу: ее имя не было известно никому, кроме преподавателей и однокурсников.

– Кто вы?

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Я здесь, чтобы передать кое-что важное и попросить об одной услуге. Но для начала хотел бы закончить свою мысль. Видишь ли, все живое умирает и разлагается. То же происходит и с человеком, но его кармическая сущность путешествует из тела в тело, исправляя свои ошибки. Христианство и ислам видят этот цикл несколько иначе, но глубинная суть одна, – испытания даны нам при жизни, чтобы подготовить душу к новому существованию. Об остальном ты узнаешь отсюда.

Незнакомец протянул бумажный конверт, Линда послушно взяла его, не сказав ни слова. На лице ее застыл немой вопрос, мужчина спокойно улыбнулся.

– Мое имя Агадир. Прозвучит странно, но сегодня мне суждено умереть. Именно поэтому я перед тобой.

Линда вдруг вспомнила, где в последний раз слышала такой мягкий, будто мерцающий теплом сон, где видела таких исполинов с глазами цвета океана: теперь это был не сон.

Тем вечером запоздалый турист, решивший наведаться в картинную галерею Брера, мог заметить интересную пару – хрупкую златовласую девушку и смуглого великана в свободных льняных одеждах. Они бродили по залам и тихо беседовали. Напрягая слух, посетитель мог бы урывками запечатлеть в своей памяти странный разговор:

– Меня наполнило тепло, удивительное, неземное, – такого не было раньше… В тот момент я будто прозрела! И все же до сих пор не понимаю, какова моя цель.

– Ты не поймешь ее, пока не дойдешь до конца. Только по прошествии пути станет ясно, куда он вел.

– А ты осознаешь, к чему пришел?

– Да, Линда, но стоит ли говорить обо мне?

– Конечно, ведь ты – последний из атлантов!

– Тогда слушай. Мой крест – искупление трусости. Когда Атлантида уходила под воду, весь род покорился судьбе и ступил на тропу гибели. Только я пытался спастись, оставив соплеменников. Наказание Богов было жестоким: тысячи раз переходя черту забвения, моя душа помнила тот поступок. Каждое перерождение я снова осознавал себя предателем. В человеческих телах не было прошлого могущества, – сохранялась лишь слабая способность к телепатии. В первых реинкарнациях я был отшельником, не мог ужиться с людьми, но позже нашел способ быть полезным этому миру. Некто по имени Агадир помог многим и тем оплатил свой долг перед судьбой. Последнее звено моей миссии – ты.

– Откуда стало известно, кто я?

– Из легенды, что старее мира. Сотни лет я искал Избранную: континенты, страны, города, – нигде не было ни зацепки, но пришло время, и мы встретились.

– Так значит, предо мной посол, а в конверте что-то очень важное…

– Да, Линда, читай вдумчиво. Я пронес эти истины для тебя сквозь века.

Двое вышли во внутренний двор палаццо ди Брера, сырость ветра обдала их лица. Агадир глубоко вздохнул.

– Что ж, земное предназначение выполнено, пришел час выйти из Сансары. Но помнишь, я говорил об услуге? Сохрани мой облик и мою историю на холсте.

Несколько минут двое молча стояли друг напротив друга: Линда вглядывалась в черты Агадира. Больше всего она жалела о том, что не взяла с собой карандаш и бумагу для набросков. Уловив мысли девушки, мужчина ласково улыбнулся:

– Все получится, – я вижу талант, сокрытый внутри тебя. Ты создашь картину, которая восхитит современников и потомков.

– Я выполню твою просьбу. Прощай, Агадир.

– Прощай, Линда.

Тем вечером случайный прохожий, забредший в квартал Брера, мог слышать заунывный стон сирен. Местные жители поговаривали о внезапной кончине почтенного господина. К то-то констатировал сердечный приступ, а кто-то – инсульт. Среди очевидцев, столпившихся у неотложки, никто не заметил златовласую девушку, что смотрела на умершего сквозь пелену слез. Когда толпа поредела, она ушла в чертог мощеных улиц, чтобы выстрадать одно из лучших своих произведений – «Портрет последнего атланта».

В древности культ смерти имел особое значение. Веруя в ее трансцендентальную природу, наши предки готовились к успению еще при жизни. Богатое убранство склепов и мумификация фараонов в Египте, День Мертвых и поклонение загробной королеве в традициях майя, древнегреческие божества Аид и Танатос, – перечислять можно бесконечно, поскольку каждая цивилизация наделяла потусторонний мир своими существами и законами.

Большинство религий призывает нас к мудрости и справедливости, обещая обретение благодати за пределом земного существования: райские кущи, вечный покой, избавление от страданий, – таковы символы загробной жизни. В Линдаизме смерть – это состояние перехода, когда душа освобождается от земной оболочки и продолжает странствие по кругу Сансары. При жизни человеку важно развиваться, ценить себя и транслировать энергию любви вовне. Следуя этим постулатам, вы обретаете позитивное мышление, которое поможет вашей душе перейти черту, пребывая в счастье и покое и минуя мрачные, пугающие видения.

Говоря о смерти и сопутствующих ей ритуалах, Линдаизм обращается к «Тибетской книге мертвых» или «Бардо Тхедол», в которой собраны эзотерические знания буддизма и религии Бон. Западному миру этот священный трактат открыли ученик Фрейда и основоположник аналитической психологии Карл Густав Юнг: его комментарии к «Бардо Тхедол» помогают взглянуть на древнее знание через призму науки и практических исследований. Как бы ни была сложна для понимания «Тибетская книга мертвых», Юнг помог европейскому читателю осознать ее глубинный посыл.

Учение гласит: в течение сорока девяти дней после смерти человеческая душа освобождается от тоски по земной оболочке и выбирает свою следующую миссию. В этот период ее посещают различные видения и воспоминания прошедшей жизни: если вы не впадали в боязнь и уныние, – явятся светлые образы, в противном случае, переход будут сопровождать мучительные галлюцинации.

Пройдя посмертные испытания, душа либо выходит из круга перерождений, либо вступает в новую жизнь. При выборе грядущей реинкарнации она испытывает ощущения, связанные с прошлым, и с ними возвращается в мир, чтобы продолжать цикл, становясь все ближе к просветлению.

На Тибете тексты «Бардо Тхедол» читают рядом с телами умерших, чтобы помочь их душам преодолеть испытания и осуществить переход. Обычно мантры священной книги произносят духовные учителя и монахи ламы, но их стоит изучать и обычным людям.

В отношении смерти Линдаизм опирается на следующие положения:

1. то, что происходит с вами после смерти, – результат работы бессознательного: все явления иллюзорны, они возникают только в сансарическом уме;

2. богов и демонов не существует, есть лишь образы, воплощенные душой с целью получения эмоций;

3. ваше естество жаждет ощущений и тянется к неустойчивому существованию в сансаре. Пока не наступило просветление, эта тяга сохранится, и смерть последует за рождением, а рождение – за смертью. За чертой жизни существование продолжается в измененных условиях и определяется опытом прошлых реинкарнаций (кармой). Таким образом, природу потустороннего определяют прожитые мысли и поступки;

4. просветление происходит с осознанием нереальности существования и сансары. Просветление возможно при жизни, в момент смерти и после нее;

5. если просветление не было достигнуто, последует новое перерождение на земле;

6. теория и практика йоги важны для тех, кто желает научиться контролировать поток сознательного мышления и концентрироваться на достижении просветления;

7. выход из круга сансары и достижение нирваны – это цель приобретения эзотерических знаний;

8. нирвана находится за пределами сансары, а также любых сфер и миров. Нирвана реальна: прийти к ней можно, отказавшись от желаний и прекратив страдания.

Многие боятся собственной смерти и смерти близких. В основе страха лежат эгоизм и отсутствие уверенности в правильности земных поступков. Нежелание отпускать умерших родственников, любимых и друзей указывает на поведение ребенка, страшащегося остаться без поддержки и помощи.

Мудрецы Тибета учат не только не бояться смерти, но и быть готовым к ней в любой момент жизни: ценно любое проявление существования, будь то даже тяжелая болезнь.

Если человек игнорирует тот или иной культ смерти, подсознание накапливает все поверхностные знания о ней, путая собственную душу и продолжая ее мучения. Именно поэтому так важно выбрать определенную концепцию посмертного существования.

«…Для того, чтобы цепляться за другую вещь, – существует падение, но для того, чтобы не цепляться за другую вещь, падения быть не может. Там, где нет падения, – существует покой, а где есть покой, – нет страстного желания. Там, где нет страстного желания, ничто не приходит и ничто не уходит, а там, где ничто не приходит и ничто не уходит, нет ни смерти, ни рождения, а где нет ни смерти, ни рождения, – нет ни этого мира, ни другого, ни того, что между ними, – это прекращение страданий…»

(Будда Гаутама)