Текст книги "Предать нельзя Любить (СИ)"

Автор книги: Лина Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 14. Арина.

– Классный у тебя парень, – широко улыбается Арсений, громко цокая.

– Ага, прям закачаешься, – сквозь зубы проговариваю и ставлю кружки с растворимым кофе на стол.

Становится даже немного обидно, он так безразлично реагирует на информацию о том, что у меня кто-то есть.

Опускаю голову, макушку печет от прицельного взгляда.

– У меня сводной сестре по отцу восемнадцать лет недавно исполнилось, – проговаривает многозначительно.

– Всех благ, – равнодушно киваю.

– Я не к этому, – мотает головой Долинский и усаживается за стол. Вытягивает перед собой длинные ноги, упакованные в синюю джинсу. – Я просто знаю, кто на снимках.

Кивает на фотографии Макана, прикрепленные к холодильнику.

– Ааа, – немного виновато улыбаюсь.

Кто бы мог подумать, что самый скучный адвокат в курсе молодежных трендов.

– А как зовут? – спрашиваю тихо.

– Я не знаю, – хмурится Арсений. – Просто я так понял, это певец.

– Да нет, – поднимаю на него глаза. – Сестру-то как зовут? Вашу.

– А-а-а, – его взгляд становится на пару градусов ниже, словно он вообще не привык разговаривать о своей семье. – Карина. Её Карина зовут.

– Ясно, – тяжело вздыхаю.

На кухне образовывается неловкая тишина.

Возможно, она создается оттого, что я впервые узнала об Арсении что-то личное. Ну, если не считать того, что он способен довести меня до оргазма в несколько движений, не снимая одежды.

Это воспоминание заставляет мои скулы покрыться легким румянцем. Светло-синие глаза тут же это фиксируют и мгновенно темнеют. Боже. Он тоже вспоминает...

– Вкусный кофе, Арина. Спасибо.

– Ой, – раздражённо закатываю глаза. – Вы ж не пьёте растворимый. И говорите это сейчас, только чтобы сделать мне приятно.

– А разве это плохо? – Арсений задумчиво смотрит в кружку. – Делать другому приятно?

– Я не знаю, – мотаю головой.

В его присутствии вообще мозги набекрень. Сейчас немного к этому даже привыкла.

– Можно задать вам вопрос? – осмеливаюсь поднять глаза.

– Валяй, – кивает он.

С интересом рассматриваю, как прядь светлых волос отбрасывает тень на мужское лицо и словно примиряюсь с уместностью того, что хочу у него спросить.

– Вы… – откашливаюсь. – Вы сказали про вашу сестру… И отца. А когда недомогали, рядом не было никого.

– И?..

– Даже девушки вашей не было.

– Девушки? – его лицо непонимающе вытягивается.

– Ну да… Девушки, с которой вы меня… перепутали.

– Перепутал?

Спрашивает так, будто это самый нелепый абсурд, который он когда-либо слышал.

– Ну, – мои щёки припекает от пурпурной краски. – Вы ведь поэтому на меня… набросились? Подумали, что рядом ваша девушка?

Арсений как-то странно на меня смотрит.

– Пусть будет так.

Не знаю, что я чувствую в этот момент.

Одновременно надежду и разочарование. Он ответил слишком неопределенно, а переспрашивать я побоялась.

– Так почему вы были одни? – возвращаюсь к теме своего вопроса.

– Не знаю, Арина. Возможно, когда много лет отстаиваешь интересы клиентов в сфере семейного права, становишься циником.

– Даже так? – ахаю.

– Конечно. Где-то между пятым делом о том, как родные брат с сестрой бьются за наследство. Или отец забирает детей у вполне себе вменяемой матери. Можно сколько угодно быть профессионалом, но так или иначе, подобное влияет на отношение к жизни.

– А как вообще… – пытаюсь придать голосу уверенности. – Как вы вообще можете защищать нехороших людей? Вот, к примеру, таких родителей, которые совершают явно плохой поступок.

– Ну, во-первых, юрист не может судить своего доверителя. Моё деятельность заключается в том, чтобы представить суду дело в выгодном для моего доверителя свете. Во-вторых, я тебе уже говорил. Каждый имеет право на защиту. Вне зависимости от того, какие он совершает поступки. Любой добросовестный юрист понимает, что отказывать доверителю в работе с ним – это противоречить основным законам гуманизма.

– Но ведь все равно приятнее работать с людьми, которые не виноваты? – закусываю губу.

– Арина, – отрицательно качает головой. – Еще раз. В обязанности адвоката не входит решать кто прав, а кто виноват. Для этого есть суд. Мы же трудимся над тем, что если даже наш доверитель виновный, он получил наказание в рамках закона и абсолютно точно соразмерное его деяниям.

Неожиданно вспоминаю о том, что собаки вернулись с прогулки и точно ждут, когда хозяйка соизволит их покормить. Поэтому вскакиваю с места и несусь к шкафу с сухим кормом. Наполняю миски и зову Гертруду с Арнольдом. Тася тоже забегает на кухню и округляет глаза.

– Тася, блин, – смеюсь, доставая упаковку с кошачьим кормом. – Всё надо также, как им, – объясняю Арсению, который мрачно следит за моими действиями.

– Ты всегда такая? – спрашивает он задумчиво.

Отставляет пустую кружку и скрещивает руки на груди.

– Какая?

– Доверчивая.

Неопределенно пожимаю плечами. Я всё ещё зла на него.

– Заботливая? – добавляет, ещё раз оглядывается на собак.

– Просто не могу не помочь тому, кто в беде или просит о помощи.

В этом-то и есть моя проблема.

– Ну, ладно, бульон... Но носки...

– А что с ними? – пугаюсь. Пропали что ли?

– Три пары, Арина? – он смешно поднимает брови и я, не сдерживаясь, начинаю хохотать. – Это что, какой-нибудь языческий обряд? Я выздоровел, пока снимал их полночи.

– Языческий обряд? – переспрашиваю сквозь слёзы от смеха. – Нет, что вы? У вас просто ноги были холодные.

– Ты, – морщится он. – Ты что? Хмм… Трогала… мои ноги?

Еще раз давлю смешок.

– Ну да. А что?

– Нет, ничего, – мотает головой. – Я в шоке с тебя, Плевако.

Виновато потупляю взгляд и трудно дышу.

– Просто я небрезгливая, – тихо произношу.

– Я заметил, – кивает Арсений.

Вскидываю на него горящие глаза и жду, что он опять начнет задвигать про мою бессовестность, но Долинский молчит.

– Хочу, чтобы ты вернулась, – произносит тихо. – Вазочка с печеньем опустела, а доверители спрашивают, куда делась моя милейшая помощница?

Не издаю ни звука, глядя в одну точку.

Я ведь только что приняла решение закончить всё.

Хватит.

Все планы отчима по моему шпионажу и то, насколько мне это противно вдруг становятся на одни весы с огромнейшим желанием ежедневно видеть его глаза и кипельнобелые рубашки на подтянутом теле своего босса.

– Арина, – еще раз тихо произносит Арсений и у меня по телу от его просящей интонации распределяется вязкое тепло.

– Хорошо, – отвечаю не своим голосом. Слишком уж меня штормит в этот момент. – Завтра я выйду на работу, Арсений Рудольфович.

Глава 15. Арина

– Арсений Рудольфович, хотите кофе? – заглядываю к боссу, придерживая тяжелую дверь.

Вот уже вторую неделю мы работаем здесь вдвоем, так как Лариса Леонидовна отправилась в отпуск и обязанности секретаря временно достались мне.

– Или могу обед вам в соседнем кафе купить?

Долинский утомлённо растирает глаза, неохотно откидывается на спинку кресла и захлопывает ноутбук. Его взгляд пристально исследует моё строгое серое платье, которое я наконец-то смогла себе позволить с первой зарплаты.

А она получилась вполне внушительная. Трудиться помощником юриста намного выгоднее, чем петь Аллегрову в караоке-баре.

Это факт.

– Поешьте хоть нормально, – продолжаю уговаривать своего трудоголика.

Наши отношения с того разговора в моей квартире курсируют в железных рамках. Мы будто бы уже не просто босс и подчиненная, но и не совсем друзья. Меня все устраивает, поэтому я не проверяю их границы.

– Если только ты мне составишь компанию, Арина, – заявляет Арсений.

– Без проблем, – скромно улыбаюсь. Мы уже обедали пару раз вместе. – Я тогда быстро сбегаю.

– Только не курицу, – иронично закатывает он глаза.

Тихо посмеиваюсь.

– Я уже поняла-поняла.

У Дракулы оказывается аллергия на куриный белок. А я его чуть было своим бульоном не угробила.

Меняю шпильки на кеды и лечу сломя голову в кафе. Там заказываю бизнес-ланч для своего шефа и небольшой сэндвич для себя. Нервничаю, пока всё это укладывают в пакет и быстро бегу обратно.

Стоя на светофоре, получаю сообщение от отчима:

«Привет, дочурка. Как ты там?»

Выключаю телефон и глуповато озираюсь по сторонам.

Я так и не смогла признаться Виктору Андреевичу, что снова вернулась в офис к его конкуренту. По этой же причине который день избегаю Тёму.

Страшно представить, что будет, когда они всё узнают.

На обратном пути у лифта встречаю ту самую блондинку с фотографии Арсения в соцсети. Катя, кажется. Девушка толкает меня в плечо, когда выбегает из лифта. Она чем-то откровенно расстроена и незаметно утирает слёзы.

– Извините, – бормочет под нос, поправляя брендовую сумочку на плече.

– Да ничего страшного, – понимающе киваю и смотрю ей вслед.

Что он здесь делает?

Вновь зайдя в кабинет, разбираю содержимое бумажного пакета под пристальным светло-синим взглядом.

Босс расслабленно постукивает тремя пальцами по поверхности стола.

– У вас была посетительница? – спрашиваю, как бы между прочим.

– Ааа, да, – кивает он и немного морщится.

Выставляю перед Арсением контейнеры с едой, размещаю рядом приборы и усаживаюсь в кресло напротив.

– Молиться перед едой не будем, – говорю, глазея на сэндвич.

Долинский весело хмыкает и берется за ложку.

– Почему не взяла себе такой же бизнес-ланч? – спрашивает он, недовольно поглядывая на то, как я жадно вгрызаюсь в свой скромный обед.

Пфф… почти пятьсот рублей за суп с котлетой?! Я еще не выжила из ума.

Пожимаю плечами.

– Я ном.. хорм ем, – говорю с набитым ртом.

– Что? – хохочет Арсений, проводя ладонью по волосам. – Прожуйся, беда моя.

Кидает мне пачку салфеток.

Пытаюсь быстро расправиться с едой, прикрыв губы. А потом скромно повторяю:

– Простите. Я много не ем, говорю.

– Ааа, – озадаченно произносит босс и загадочно еще раз осматривает то, как я разделалась с сэндвичем за три минуты. – А так и не скажешь. Экономишь опять?

– Нет, – округляю глаза. – Что вы?

– Экономишь, – подтверждает он. – С этого дня заказываешь обед каждый день на меня и на себя. В полном объеме. Деньги возьмешь у Ларисы в ящике.

– Да нет, – машу рукой. – Я честно не хочу.

– Арина. – его голос тяжелеет. – Это приказ.

Устало мотаю головой и опускаю глаза.

Он ведь это не из жалости? Из-за того, что я детдомовская?

– Не надо меня жалеть, Арсений Рудольфович, – произношу тихо.

– Вот еще. С ума сошла?

Подозрительно смотрю, как мужчина из моих снов поглощает суп.

Боже, он может быть такой милый, что душа в комочек сжимается и обратно мокрой тряпочкой расстилается!

На прошлой неделе я в первый раз ездила с Долинским в районный суд. Там он был другой. Безжалостный, собранный, внимательный. Рядом с ним в зале для судебных заседаний словно сгусток энергии создаётся.

А еще мне отчего-то, кажется, женщины-судьи недаром повально принимают его сторону. Невозможно отказать такому мужчине.

А сейчас, в своем кабинете. С ослабленным галстуком, в неизменной белоснежной рубашке, поглощающий норвежский суп одноразовой ложкой… Он такой… домашний.

В голове сразу возникают образы, которые я каждую ночь пытаюсь прогнать из собственного сознания. Его бронзовое тело практически обнаженное, настойчивые руки и губы, смятые простыни и сумасшедшие поцелуи…

– Арина, – долетает сквозь воспоминания.

– Что? – отзываюсь неизменно стесняясь.

– Съешь-ка мой салат, – перемещает ко мне черную коробку Арсений.

Поднимает руку и шевелит кистью, поправляя часы. Как завороженная не могу отклонить от него взгляд.

– Арина, – еще раз зовет.

– Что? – произношу одними губами.

– Салат, – подняв брови, кивает на стол.

– Ааа, – хмурюсь, тяжело вздыхая. – Ладно. Я его съем.

Хватаюсь за вилку и подцепляю зелень.

– И по обедам я вас поняла, – тихо соглашаюсь. – Только потом не жалуйтесь, что ваша помощница в дверном проёме не помещается.

– Тебе это точно не грозит, – задумчиво проговаривает босс, опуская взгляд ниже. Очерчивает линию шеи и груди, затем снова смотрит в глаза, заставляя моё лицо зарумяниться. Подтверждает этот свершившийся факт моего стеснения тяжелым вздохом. – Не красней, – произносит, раскачивая головой. – Какая же ты малышка ещё, Арина.

Всё моё естество бунтует против такой детской характеристики. Я не хочу, чтобы он видел во мне ребёнка.

– Никакая я не малышка, – возражаю яростно. – Я взрослая. Взрослая… женщина.

Опускаю глаза и продолжаю ковырять вилкой в салате, боясь столкнуться с очередным изучающим взглядом. Достаточно того, что я чувствую его на своём теле. Он блуждает повсюду, оставляя после себя легкое жжение и покалывание.

– Взрослая, говоришь? – Арсений тяжело вздыхает, словно решает сложную задачу. – На следующей неделе у меня судебное заседание в Москве. Будешь меня сопровождать.

Москва?

Боже.

Это ведь Красная площадь, МГУ, останкинская телебашня… Никогда не была в столице, но всегда о ней мечтала.

Мои глаза зажигаются так, что скрыть взволнованность я просто не могу.

– В Москву? – переспрашиваю, аплодируя в ладоши. – А можно? Ну… мне с вами?

– Конечно, можно, – непонимающе пожимает плечами.

Господи, спасибо!

Мгновенно вскакиваю и оббегаю стол, приобнимаю широкие плечи и смачно целую гладковыбритую щеку своего босса. В нос тут же ударяет свежесть морской воды.

– Арина, – хрипло выговаривает Арсений. – Слезь с меня… Немедленно.

– Простите, – шепчу счастливо, приглаживая помявшуюся ткань его рубашки. – Я просто сильно радуюсь. Всю жизнь мечтала побывать в Москве.

Глава 16. Арсений.

– Поднимите спинку кресла, – сзади требуют довольно в грубой, неуместной форме.

Чёрт бы побрал моё щенячье преклонение этой девчонке!

Подворачиваю колени и развожу их в стороны, чтобы хоть немного сбавить нагрузку в паху, который я как дебил прикрываю сложенным пиджаком.

В этом сидении удобно может быть только лилипуту-импотенту.

С трудом поправляю спинку кресла и снова равнодушно смотрю влево, где моя бесценная помощница мило контактирует с каким-то молодым подозрительным типом.

И ладно бы просто общалась, – усмехаюсь про себя. – Она уже битый час повествует ему о том, как важно заботиться о братьях наших меньших. Святая простота!

Парень делает вид, что ему дико интересно, а сам давно, как и я, пал жертвой зеленоглазой ведьмочки.

– А вы знаете, что в Голландии вообще нет бездомных животных? – спрашивает Арина воодушевленно.

Зыркает в мою сторону, обнаруживает заинтересованность и тут же скромно уводит взгляд серо-зеленых глаз. Её щечки заливаются розовым румянцем, а шея покрывается мелкими мурашками.

Её шея – мой личный фетиш.

– И почему же, Ариша? – спрашивает наш попутчик у окна.

Сжимаю зубы от того, как неприятно раздаётся уменьшительно-ласкательная форма её имени из уст другого мужика. Очень жаль, что невозможно на законодательном уровне наложить запрет на употребление такой интерпретации, так как если направиться с этим в суд, то любой служитель Фемиды покрутит у виска и удалит меня из зала.

– В Голландии нет бездомных животных, потому что, прежде чем завести собаку любой житель триста раз подумает, а потом заплатит государству огромный налог. Если вдруг будет недобросовестным владельцем, его могут даже посадить в тюрьму… до трёх лет, представляешь?

– Вот это да, – произносит парень, жадно разглядывая стройные ноги моей помощницы, упакованные в короткие шорты.

Вот мне это надо было? – думаю, прикрывая глаза, чтобы хоть немного справиться с гневом. Это профессиональное!

Я же спокойно жил. Работал как не в себя. В последнее время с Катей время от времени встречался, только-только планировал перевести наши отношения в более близкие.

А тут вселенский взрыв, а не женщина…

Серьезно.

Вот, к примеру, почему я сейчас лечу в Москву не в удобном широком кресле бизнес-класса, а до жути тесном экономе?

Потому что атомная боеголовка по имени Арина Плевако попросту отказалась покупать себе билет дороже!

Так и заявила, либо она летит в экономе, либо не сопровождает меня в командировке вообще. При этом недоделанная звезда юриспруденции находит нормальным, если бы я разместился в первом классе самолета.

Зла на неё не хватает.

Открываю глаза и первое, что я вижу это изящные загорелые ладони перед моим лицом.

– Всё хорошо? – заботливо спрашивает и вытягивает свою длинную шею.

Мрачно смотрю на неё исподлобья, чувствуя, как в штанах становится ещё теснее.

Ни хрена хорошего, малыш. Буду честен.

–Арсений Рудольфович, вы злитесь на меня? – интересуется с придыханием и облизывает розовые полные губы. Их неповторимый вкус словно с помощью супермодной нейросети воссоздаётся у меня во рту.

Закатив с раздражением глаза, отворачиваюсь.

Пздц. Я злюсь на низкорослых проектировщиков Боинга и чувака слева от тебя. Я злюсь на себя за то, что как остолоп млею от своей не самой гениальной помощницы.

Может и неплохая идея была лететь по отдельности?!

По крайней мере, точно удалось бы выспаться и не чувствовать себя треногим существом, которого усадили на розовый стул для кукол.

Вообще, решение позвать Плевако с собой было спонтанным...

Эта поездка в Москву, в целом была не так уж необходима… Тем более на три дня…

Тем более, я не бронировал гостиницу и собрался везти этот симпатичный вынос мозга в свою квартиру на юго-западе столицы. Вернее, квартира-то хоть и моя, но в ней временно проживает мама, которая в данный момент принимает солнечные ванны на одном из круизных лайнеров посреди Средиземного моря.

– Злитесь, да? – переспрашивает Арина расстроенно. – Я вижу, как вам здесь неудобно. Давайте всё-таки назад в бизнесе полетим, а то я волнуюсь. Вы ведь из-за меня мучаетесь.

Прокладывает дорожку кончиками пальцев по моему плечу.

Ещё, хочу ещё.

–Арина, не мельтеши, – говорю, откашлявшись и получше загораживая пиджаком внушительный стояк.

У меня не было секса настолько продолжительный временной отрезок, что даже самому себе признаться стыдно. Сначала было не до него. Я так увлекся тем, чтобы доказать родному отцу то, насколько я достоин стать управляющим партнером, что забывал даже принимать пищу, не то что трахаться.

Да и случайные связи никогда не были моим приоритетом или какой-то необходимостью.

С ранних лет увидев воочию все прелести бракоразводного процесса собственных родителей, я всегда знал, что семья, которую создам, будет крепкой и я уж точно не повторю подобный печальный опыт.

Шли годы, и я действительно стремился найти девушку, с кем смог бы выстроить глубокие отношения, основанные на взаимном доверии, уважении и желании.

Нет, я само собой, виделся с женщинами. Ухаживал, дарил разноцветные клумбы и приглашал на хотя бы с виду напоминающие романтику свидания. С кем-то даже встречался несколько месяцев, но связи всегда заканчивались еще задолго до похода в ЗАГС.

Сперва это выводило из себя, потом начал иронизировать, и в итоге сейчас об отношениях и официальном браке вообще не размышляю. Всё приходит вовремя.

Моя, на сегодняшний день,бывшая девушка Катя, которой я пару дней назад предложил отдохнуть друг от друга, была стопроцентным удобным вариантом.

Катя была и-д-е-а-л-ь-н-о-й.

Такой, как мне надо.

Красивая, любознательная, открытая. У нас общие увлечения и мы идеально подходим друг другу в сексе.

Я не потребитель.

Я по жизни – равный партнёр для кого бы то ни было. Мне исключительно невыносимо и сложно только брать и пользоваться окружающими меня людьми. Возможно, поэтому Катя зарядила мне такую истерику, что у меня глаз, словно в зале суда, на процессе, задергался.

– Хочу помочь приюту, про который ты рассказывала, – выговаривает тот мудак, когда мы наконец-то выбираемся из душного салона самолёта и двигаемся в сторону выдачи багажа. Нервно застегиваю пиджак на все пуговицы.

– Конечно, Марат, – расплывается в улыбке моя фея.

Одаривает его водопадом своих волос, доставая телефон из заднего кармана шорт.

– В другой раз, – жестко обрубаю, обращаясь к парню. – Прошу прощения, мы торопимся.

Захватываю теплую ладонь помощницы и тяну ее в сторону. Ускоряю шаг.

Блд. Что я творю? Убегаю от какого-то субъекта, лишь бы он не узнал заветные цифры её телефона. Добродетель чертов.

Да-да-да. О бедных животных печется. Так я и поверил.

– Арсений… Рудольфович, – шипит Плевако. – Что вы себе позволяете?

Оборачиваюсь и невольно усмехаюсь. Злая как черт.

Глаза сверкают, чисто как два темно-зеленых турмалина, щеки алеют.

Красивая пздц.

Вся словно из шелка соткана. Хочется дотрагиваться. Сейчас. Здесь.

Но я только крепче сдавливаю её ладонь и иду дальше.

– Долинский, – рычит она сзади, впервые назвав меня по фамилии. Меня отчего-то улыбает столь резкая утрата сокровенной субординации между нами.

Я не знаю, что происходит… Зачем мне? И вообще, какого хрена я это делаю?!

Мне тридцать три. Возраст Христа, как принято говорить. Время, когда у человека меняется мировоззрение и он предопределяет свой дальнейший путь. А еще можно поискать себя и постараться проанализировать всё, чего достиг…

Я в данный момент творю такую неведомую херню, что от пацанского восторга в душе петарды разрываются. Тем более, когда резко останавливаюсь и вминаю Арину Плевако в себя.

Черт. Это безумно приятно.

Её глаза округляются, а с губ слетает что-то вроде слабого стона. Она откликается на то, что каменный член упирается ей в живот ровно так, как надо и как должна реагировать порядочная девушка: со смесью страшного удивления и еле уловимого ужаса в глазах.

– Не бойся, – хриплю, чуть поглаживая нежную кожу на узкой пояснице.

Ариша с трудом сглатывает слюну и в горящих глазах появляется что-то вроде вызова.

– Я и не боюсь, – отвечает воинственно, встряхивая волнистыми русыми волосами.

– Молодец.

– Что вы делаете? – спрашивает она и урывками втягивает воздух через нос. Пытается справиться с собой.

Точно так же, как я…

Контроль своих эмоций и умение держать себя в руках – основная составляющая хорошего, успешного адвоката. Во время судебных заседаний довольно часто случаются чрезвычайные ситуации, порой негативного характера, но важно при этом сохранить хладнокровие и спокойный ум. Иначе ничего не выйдет…

– А на что это похоже? – спрашиваю, уперевшись в её вкусно пахнущую макушку.

Прикрываю глаза от удовольствия.

Отец покрутил бы пальцем у виска. Арина моя помощница, а я так сжимаю её талию, что любой, кто увидел бы эту картину, смог бы приписать мне личное домогательство или так называемый харассмент. Сейчас это дико модно, но, к сожалению, не в реалиях российского законодательства.

Будь я трижды идиот, но не боюсь данного обвинения совершенно не поэтому.

Просто…

Эта малышка не может причинить вред кому бы то ни было.

Она другая. Она особенная.

Я это понял еще в тот день, когда она возникла у меня на пороге и принесла за собой прохладный степной ветер… Арина словно глоток вкусного, наполненного озоном, воздуха после долгожданного летнего дождя.

А её мимолетная реакция на малейшую жалость в свою сторону такая… щемящая и разрывающая душу... Хочется непременно спрятать эту крошку в коконе из собственных рук и пожалеть еще больше.

Хочется её оберегать и защищать. Заступаться бесконечно. Быть рыцарем. В двадцать первом веке, стоя в одном из терминалов Шереметьево, мне, закоренелому цинику и холостяку, хочется быть средневековым рыцарем.

Это первобытное открытие дико веселит.

Блд. Еле слышно посмеиваюсь.

– Почему вы… ты не дал мне обменяться с Маратом телефонами? Он хотел помочь нашим подопечным, – произносит Арина мне в грудь. Голос недовольный и взволнованный, но вырваться она не пытается. Наоборот, как-то обмякает, словно податливый воск плавится в руках и подстраивается под моё тело.

– Ты слишком идеализируешь мир, малыш, – замечаю вздыхая. – Помогать бездомным животным – это предлог, который твой новый знакомый использовал, чтобы взять номер телефона.

– Да ладно? – Арина изумлённо задирает подбородок, подозрительно озирается вокруг нас.

А затем хитровато так лыбится и громко хмыкает.

Запрокидываю голову назад, звонко смеюсь в потолок, не думая о том, что это может увидеть кто-нибудь из доверителей или конкурентов.

Она ведь в курсе. Все два часа перелёта всё понимала и позволяла этому мудаку всё больше и больше утопать в блестящем глянцевом болоте по имени Арина Плевако. И как только бедолага был обездвижен, собралась стрясти с него пожертвование для приюта.

Обхватываю ладонью бархатную щеку и провожу большим пальцем по линии нижнего века. Хочу её покусать. Как минимум.

– Вертишь мужиками, как хочешь, Плевако? – спрашиваю, приближаясь.

– Не понимаю, о чем вы-ы, – трепещет, но храбрится, словно задиристый котенок.

Разглядываю серо-зеленую радужку глаз с мелкими рябоватыми вкраплениями. В нос проникает запах сочного лета.

– Пожалуй, я тоже протяну руку помощи братьям нашим меньшим, – торжественно выговариваю ей в губы. – Какая сумма нужна?!

Малыш закатывает глаза.

– С чего такая щедрость, Арсений Рудольфович?

Стискиваю пальцами свободной руки джинсовую ткань на упругих ягодицах и вжимаю стройные бедра в свой пах еще отчетливее и яростнее. Будто бы хочу напомнить о несвоевременности с её стороны подобного формализма.

– У меня свой интерес, – говорю всё еще ощущая, как её прерывистое дыхание оседает на моих губах.

Она, как единственный в мире источник света притягивает одинокую душу. Я устал бороться.

Возможно, отец скажет, что это не лучшая партия, но… прошли те времена, когда я хотел ему понравиться.

– Потребуете вознаграждение? – сужает глаза и… обижается. Дует губы, фыркая.

– Моя щедрость не требует вознаграждения, Арина, – серьезно выговариваю.

Ты и так будешь моей, – думаю про себя.

Сердце заходится от волнения, когда её тонкие запястья окружают мою шею. Сдалась, моя девочка.

– Хорошо, – соглашается. – Тогда... очень рассчитываю, что это ваш объемный бумажник упирается мне в живот.

Давлю смешок и всё-таки улавливаю пухлые розовые губы, вышибая в собственном мозгу абсолютно все пробки. До одной...