Текст книги "Бредень"

Автор книги: Лин Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

13

Билл Уилсон провел ночь без сна. Два раза он спускался вниз и принимался смотреть фильм по телевизору, пока дремота не одолевала его. Но стоило ему залезть в постель, и сна как не бывало. Когда сквозь щель в шторах забрезжил рассвет, он сдался и решил, что пора вставать. Он машинально приготовил себе кофе и сел за стол на кухне.

Допивая вторую чашку, он услышал, как кто-то прошел в туалет. Не Маргарет, не ее шаги. Пока он бродил туда-сюда, она крепко спала. Прожив двадцать лет с полицейским, она научилась не замечать его ночных бдений.

Дверь спальни закрылась, и вскоре оттуда послышался щелчок и негромкое протяжное гуденье. Он догадался, что кто-то из детей подключается к Интернету.

Если все дети так делают, думал он, бродят в Интернете, пока родители спят, то они могут залезть куда их душа пожелает. Он встал и снова сел. Он уже говорил с ними об этом.

По всем отзывам, Джеми Фентон был хорошим студентом еще за две недели до смерти. Он жил в новом общежитии Далримпл-холл, построенном при помощи щедрого сэра Джеймса Далримпла. Педофилы могли добраться до невинных созданий через сеть, но компьютерный отдел полиции Глазго заверил его, что контролирует все провайдерские конторы на предмет предоставления этих самых «сомнительных услуг».

Миссис Фентон сказала, что компьютер был Джеми не по карману. Он получал стипендию и еще взял студенческий кредит, а она не могла поддерживать его.

Когда Билл упомянул о сексе, миссис Фентон страшно взволновалась. Ее сын был нормальный, заявила она. У него была подруга в Манчестере, хорошая девочка, они встречались, когда он приезжал домой.

От его однокашников тоже не удалось получить никаких ценных сведений. Джеми был нелюдим и проводил все свободное время в компьютерном классе. Он вечно сидел на мели. Пытался занять денег, чтобы дотянуть до конца семестра. Теперь студентам приходится туже, понял Билл, чем в его времена.

Он встал и сполоснул чашку под краном. Взошедшее солнце напомнило ему, что он обещал Маргарет подстричь траву. Мальчик-почтальон тормознул велосипед и, насвистывая, побежал по дорожке к дому. Билл подобрал газету с пола в прихожей и развернул ее на кухонном столе. Последнее, что он ожидал там найти, – это свое вывернутое наизнанку расследование.

Трубку сняла Хелен Коннелли.

– Хелен? Это Билл. Извини за ранний звонок. Джим дома?

– Он еще спит, Билл. Вчера он вернулся очень поздно. Что-то случилось. Из-за этого задержали утренний выпуск.

Билл с трудом подавал желание выругаться. Хелен не виновата, что ей попался идиот вместо мужа.

– Я могла бы разбудить его, если это так важно.

– Важно.

– Хорошо.

Слышно было, как она несет телефон наверх и расталкивает Джима. Прозвучало его имя, и Джим пробормотал: «мать твою».

– Привет, Билл, – раздался в трубке бодрый и веселый голос. – Рано же ты встаешь.

– За каким чертом ты выложил эту историю?

После паузы Джим прокашлялся.

– Но там все правда, – уперся он. – Мы получили информацию из надежного источника…

– Я знаю, что правда.

– Ну… так в чем дело?

– Дело в том, – Билл глубоко вздохнул, – что благодаря тебе эти люди узнали, что мы их ищем. Чем, по-твоему, они сейчас занимаются? – И, не дожидаясь ответа, он рявкнул: – Сейчас они заметают следы, удаляя всю порнографию со своих сайтов.

– Вот как.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Вчера мне позвонили. Источник был надежный, и мы вставили информацию в номер.

– Вставили в номер! А кто-то где-то там прямо сейчас вставляет малолеткам! – Голос Билла дрожал от гнева.

– Мой долг – печатать правду.

– Правду… – Билл перевел дыхание. – Ты запорол мне расследование – вот это правда!

Новость долетела до полиции прежде, чем Билл приехал в офис. Уже звонила женщина из университета, желая знать, кто разгласил сведения, которые с таким трудом собирались в течение трех месяцев. Она была вне себя, – сказала Дженис Вся их работа теперь пошла насмарку.

Он с мазохистским упоением развернул на столе газету.

Глазго в сетях педофилов!

Джим Коннелли был большой мастер сочинять заголовки.

14

Крисси скучала по Роне. Тони – хороший парень, но в конце концов надоедает слушать басни о подвигах и кутежах отпускников в Мексике, особенно если тебе самой не светит побывать дальше ближайшего мексиканского ресторана «Амигос».

Перемена погоды взбудоражила ее. Парк внизу был полон студентов, которые, развалившись на траве под солнцем, слушали музыку или зубрили к экзаменам все, что не выучили за весь год. Ей захотелось вернуться туда, где приходилось беспокоиться только о том, чего бы перекусить, да еще о том, чтобы хоть половина из повторенного материала попалась в экзаменационном тесте.

Утром позвонил Нейл. Деньги пока еще есть, сообщил он, и удалось кое-что выяснить. Она рассмеялась, потому что не поверила, что он не истратил всех денег, и оттого, что нервничала, говоря с ним. По телефону его голос звучал моложе, и он говорил, как образованный, и даже не ругался. Он спросил, не встретится ли она с ним в парке, во время перерыва.

Крисси взглянула на часы. Час дня, а сделать она успела даже меньше, чем Тони, который уже смылся и уплетал ланч в компании официантки из «Амигос». Он всерьез увлекся этой мексиканкой.

Крисси сказала дежурному, что уходит и вернется через час.

Нейл ждал ее, сидя на скамейке у эстрады. Он помахал ей двумя бумажными пакетами с эмблемой «Маккейз Бейкерс» на боку.

– Шотландские пирожки и пончики, – ухмыльнулся он.

– Замечательно.

– И еще… – Он вытащил из кармана бутылку. – Водка с апельсиновым соком. Свежий апельсиновый сок, заметь. Не какая-нибудь разбавленная туфта. – Он засмеялся.

У него была смуглая кожа, синие глаза и черные ресницы. Неудивительно, что он нравился старикам. Такой бы любому понравился.

Он жевал пирог, то и дело протягивая бутылку Крисси, обтерев прежде горлышко рукавом. На нем была белая футболка, и она увидела, что шея зажила.

– Я уезжал на пару дней, – сообщил он. – Отдыхал на природе, в домишке одного извращенца. – Он помрачнел. – Но не сказать, чтобы мне выдался хоть один шанс полюбоваться пейзажем.

Крисси не хотела об этом думать.

– Вот. – Он вынул из кармана деньги и протянул ей. – Возьми.

– Ты выяснил, кто отправил письмо?

– Угу. – Теперь он принялся за пончик, от которого у него с новой силой разыгралась жажда. – Я все устроил.

– Как?

– Твой братец подцепил парня, который его знает, и этот тип захотел развести его на деньги. Думал, это просто. Ну Патрик послал его куда подальше, и тогда он решил Патрика шантажировать. – Лицо Нейла стало жестким. – Но я его переубедил.

У Крисси будто гора свалилась с плеч.

– Спасибо, Нейл.

– Да ладно.

Он посмотрел на нее, и у нее вдруг мелькнула мысль: а что будет, если его поцеловать?

Встретившись с ней взглядом, он перестал жевать и в шутку поинтересовался:

– Так ты точно меня не хочешь?

– Нейл…

– Ну ладно. – Он улыбнулся и встал. – Тогда я пошел на работу.

– А я сегодня вечером собиралась в кино, – произнес ее собственный голос против ее воли.

– С коллегами?

– Нет.

– Слушай, Крисси. – Он снова сел. – Давай оставим эту дурацкую болтовню. Я зайду за тобой после работы, мы пойдем ко мне, выпьем, ляжем в постель, а потом пойдем в кино. А в перерыве, может быть, съедим карри.

– Хорошо, – неожиданно для себя самой согласилась она.

– Значит, договорились?

– Договорились.

Он задернул шторы, но свет все-таки просачивался внутрь, и в комнате царил полумрак. Из-под отброшенного покрывала выплеснулась белизна простыней.

– Я сменил белье, – пояснил он, прочитав по лицу ее мысли.

Крисси посмотрела на постель, затем перевела взгляд на него.

– Слишком опасно, да? – спросил он без осуждения.

Крисси как настоящий криминалист мысленно оценила грозящую ей опасность.

– Я не передумала, – был ее ответ.

Он сбросил одежду и стоял голым, пока раздевал ее. У него была мальчишеская фигура, узкая талия и бедра, гладкая грудь. Она стеснялась трогать его и потому старалась обратить все дело в шутку, объявив, что живет в воздержании аж с прошлого Великого поста.

– Тогда я тебя вознагражу, – пробормотал он.

Его губы нашли ее рот и после легкого соприкосновения медленно двинулись вниз, заскользили по груди, потягивая соски, еще ниже, его дыхание тихонько ворошило жесткие волосы, пока ее тело не подалось ему навстречу. Тогда он поднял ее ноги, лег между ними, и его язык начал исследовать ее. Когда она вскрикнула от удовольствия, он подтянулся на локтях и улегся рядом.

– Хорошо?

– Даже еще лучше.

Сунув руку под подушку, он вытащил презерватив и разорвал зубами обертку.

Он скользнул внутрь и стал качать ее, как ребенка, пока она не заплакала: слезы покатились по щекам и во рту стало солоно.

– Ты правильно сделала, что не поторопилась, – сказал он, смахивая ей слезы большим пальцем. – В школе я был не так хорош. – И она смеялась и плакала одновременно.

Потом он взбил подушки, и они сидели рядом и смотрели, как ветерок теребит край шторы Крисси чувствовала себя счастливой. Такого с ней никогда еще не бывало.

– У меня по ногам мурашки бегают.

– Я забрался туда, куда другим парням доступ запрещен.

Она шутливо двинула его локтем в ребра, и он якобы от боли перекатился по кровати и зашлепал в ванную. Крисси сидела, сложив руки на животе, и ей не хотелось никуда отсюда уходить.

Впервые Крисси «раздвинула ноги», по выражению ее матери, когда ей было восемнадцать лет. Тогда ее постигло большое разочарование. Это произошло после танцев в Католическом клубе, с каким-то случайным парнем. Ей надоело блюсти себя для будущего мужа. Девственность давно уже сильно упала в цене, что бы отец Райли ни плел про геенну огненную.

– Перестань. – Нейл выглядывал из ванной. С него капало на пол.

– Что?

– Думать.

Он говорил, как ее мать.

– Иди сюда, – крикнул он, вновь скрываясь за дверью. – Я потру тебе спинку.

Они стояли под душем, нос к носу, вода струилась по их головам и спинам. Она видела капли, повисшие у него на ресницах.

– Умираю от голода, – сказал он. – Ты созрела для карри? Или может, хочешь еще чего-нибудь?

– Это ты о себе или об ужине?

Посмотрев ей в глаза, он наклонился и ухватил губами ее сосок.

15

– Вот это да!

Рона восхищенным взглядом обвела кабинет Гейвина.

– Здесь как в павильоне «Звездных войн».

Одну стену занимал плоский светящийся экран, по которому сверху вниз бежали колонки зеленых букв и цифр.

Гейвин смущенно улыбнулся:

– Я фанат «Матрицы».

И он застучал по клавиатуре, вводя команды в ответ на сообщения, которые построчно выдавал компьютер и которые для Роны были китайской грамотой.

– Так вы на самом деле все это любите, да? – спросила она.

– Печально, не правда ли? – Он скорчил гримасу.

– Похоже на то, что делаю я. Находишь зацепку и пытаешься отгадать, куда она ведет.

– Да, и правда.

Рона заговорила о поиске в сети во время их второго совместного ужина. Когда Гейвин пригласил ее, она согласилась, хотя внутренний голос говорил ей, что желание найти Лайема не единственная тому причина.

– Может быть, в этот раз мы доберемся до сладкого, – сказал он. – Здесь очень вкусное мороженое.

– Простите.

– Да я шучу.

Она нарочно завела разговор будто невзначай, поинтересовавшись между двумя ложками черничного шербета, смог бы он, если бы она дала ему кое-какую информацию об одном человеке, определить его местонахождение.

Гейвин оторвался от шоколадно-бананового десерта.

– Трудно сказать.

На ее лице отразилось огорчение.

– То есть это зависит от рода имеющейся информации и времени, которое вы готовы потратить на поиски.

– Имя, дата и место рождения. Этого было бы достаточно?

– Может быть. Возраст тоже имеет значение. Если он – налогоплательщик…

– Нет. Этот человек не платит налогов. – Она смутилась. – Нет, в любом случае пока не платит.

– Ммм… – Гейвин тактично не заметил ее очевидного замешательства. – Значит, платят родители?

– Наверное.

– Если вы считаете, что этот человек…

– Это мальчик.

– Если вы считаете, что этот мальчик до сих пор живет дома, то мы могли бы найти его через родителей.

– Ах вот как.

– Есть ли у него что-нибудь особенное? Что было бы задокументировано где-нибудь?

– Да. Да, конечно.

Гейвин признался, что после той встречи в такси он в течение часа лазал по сети, ища ее контакты.

– В полиции на вас досье. Вы знали об этом?

Она покачала головой.

– Скорее всего, вас проверяли, когда вы поступали на работу.

– Ах да. – Она вспомнила, что тогда нужно было заполнить нечто вроде анкеты.

– Я мог бы заглянуть в ваш банковский счет, если бы захотел, но я не стал.

– Что?

– Шутка. И потом, в женщинах меня привлекают не деньги, а мозги.

Рона заметила, что это одно и то же.

– Так что там у вас? – сказал он.

Рона протянула листок бумаги, где были указаны дата рождения Лайема, место рождения и фамилия усыновителей.

– На это потребуется время.

– Хорошо.

– Вы хотите заняться этим сейчас?

До нее дошло, что на вечер он планирует и другие занятия.

– Простите. Если это слишком хлопотно…

Он согласился либо из вежливости, либо потому, что надеялся переспать с ней.

– Ладно, – сказал он, касаясь ее руки. – Вы идите домой. Я дам вам знать, если найду что-нибудь.

– Я лучше останусь, – ответила она.

Она наблюдала за его работой, сидя рядом. Сначала он пояснял ей свои действия. Он начал с главного налогового управления в Ист-Килбрайде, где могли содержаться сведения о налоговых отчислениях приемных родителей мальчика. Заметив ее недоумевающий взгляд, он сказал, что у него есть разрешение на доступ, поскольку он отслеживает данные, интересующие полицию.

– Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.

Он усмехнулся:

– Со мной ничего не случится. Не забывайте, что я большой в этих делах спец.

Увлекшись, он прекратил объяснять, куда и каким образом проникает, и Рону незаметно сморила дремота. Гейвин, наверное, перенес ее на кровать, на которой она позже и проснулась, с трудом соображая, где находится.

– Простите, – стала она извиняться.

– Ничего страшного. Идите сюда, смотрите, что я нашел.

Джеймс и Элизабет Хоуп зарегистрировали усыновление ребенка месяц спустя после того, как медсестра забрала Лайема из рук Роны. Младенца назвали Кристофер Лайем Хоуп. Эдвард был прав. Лайем не имеет отношения к убитому студенту.

Гейвин с трудом подавил зевок, и до Роны вдруг дошло, что он, должно быть, чертовски устал.

– Простите, – сказала она, вставая.

– За что?

– Что заставила вас работать полночи.

– Вы это хотели знать?

Она с благодарностью кивнула:

– Спасибо.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Сейчас я вам распечатаю копию.

В ожидании такси оба чувствовали себя неловко.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы выписали, что вам нужно, и уничтожили эту бумагу, – сказал Гейвин, смущаясь.

– Разумеется.

У двери Гейвин легко коснулся губами ее щеки. На мгновение ей стало жаль уходить, но лишь на мгновение. Она поблагодарила его и села в машину. Дверца захлопнулась, она осталась одна.

Проезжая по темному и молчаливому городу, Рона вспоминала, как быстро Эдвард выполнил ее просьбу. Но на ее вопрос, как ему это удалось, он не ответил. Он юрист. Он работает с юридическими документами. В его уверенном тоне Рона различила скрытую нотку тревоги. Она его напугала, и он хотел отделаться от нее, и побыстрее.

Когда она добралась до своей квартиры, на небе уже занимался рассвет. Неделя отпуска подходила к концу. В понедельник нужно возвращаться на работу, и придется признаться, что во Францию она не ездила. Ей отчаянно захотелось, повернув ключ в замке, открыть дверь и увидеть Шона, спящего в их большой кровати, влезть под одеяло и обнять его.

В сумраке прихожей вспыхивал зеленый огонек автоответчика, но она не нажала на кнопку, чтобы прослушать запись. И так слишком много забот. Автоответчик подождет до утра. От Шона нет ничего уже три дня, не решил ли он окончательно порвать с ней? Отчего-то она не могла заставить себя позвонить ему. Ей нужно взяться за ум. Но это невозможно, пока она не нашла своего сына.

Рона заперла дверь и прошла в пустую спальню, так и не услышав сообщения, которое оставила ей Крисси, говорившая тоненьким от страха голоском.

16

Крисси с мольбой смотрела на дорогу, надеясь, что вот-вот появится еще одно такси, на этот раз свободное. За последние пятнадцать минут мимо промчались уже две машины. После второй неудачи она пошла пешком. В ее измученном мозгу лихорадочно крутились одни и те же мысли. Она ничем не может помочь. Это уже не имеет значения, твердила она себе. Надо было сразу рассказать кому-нибудь о шрамах на шее у Нейла. Роне, полиции, все равно кому. А она не сделала этого. А теперь уже поздно.

Заметив вдали черную тень, она бешено замахала руками. Такси скрылось под горой, а когда вынырнуло в пятидесяти ярдах от нее, оранжевый огонек не горел, что означало «занято». Крисси чертыхнулась в отчаянии, уверенная, что эту машину заказали по телефону. Но она ошибалась. Такси остановилось, и Крисси, молча поблагодарив, швырнула в салон сумку и села сама.

– Куда, цыпа?

Прошло уже восемь часов с тех пор, как они разговаривали с Нейлом. Он предупредил, чтобы она не появлялась вблизи его квартиры раньше полуночи.

– Чтоб на клиента не наткнуться, – объяснил он. – До пешеходной зоны доедешь на такси, потом иди пешком. Если будут приставать, отшивай их, и к дому не приближайся, если кто-нибудь болтается рядом. Следи за машинами. Поняла?

Она слушала молча и плохо соображала, потому что у него был испуганный голос. От этого и ей становилось страшно.

– Крисси?

– Да.

– До скорого. Держи себя в руках, ладно?

– Ладно.

Она старалась. Она ушла с работы раньше времени (игнорируя недоуменный взгляд Тони), дома выпила чаю и сказала, что собирается в поход на все выходные.

– Вот еще новости, – заметила мать, хмуро посмотрев на нее.

Слава богу, отца с братьями не было. Они, как обычно, отправились на пятничную пьянку.

Она вышла из дому в девять часов и до одиннадцати сидела у подруги. Клер, которая допытывалась, что это у нее за сумка, она тоже сказала, что едет с коллегами за город, но выехать раньше они не могут. Она и сама начинала в это верить.

– Как же вы поставите палатку в темноте?

– Да там уже поставили. Некоторые поехали днем.

По дороге к Нейлу она решила позвонить Роне, что бы там ни говорил Нейл. Без толку. Рона еще не вернулась.

Когда она попросила таксиста остановить машину и протянула деньги, он озабоченно поглядел на нее:

– Поздновато для одиноких прогулок в этих местах, детка. Как бы с тобой чего не приключилось.

В ответ она пошутила, что любит бродить по ночам среди красных фонарей. Глупая шутка.

– Ты и еще пол-Глазго, – фыркнул таксист.

Улица, где жил Нейл, была пуста. Крисси прошла мимо его подъезда до первого переулка, как научил ее Нейл. Там она немного расслабилась и повернула обратно.

Какая-то машина нагнала ее и медленно поехала рядом.

– Ты не меня ищешь?

Подъезд Нейла был следующий. Она похолодела. Если пройти мимо, то эта машина не отстанет, или лучше…

– Давай, куколка. Помоги мне.

Водитель ткнул в свою набухшую ширинку.

Она замотала головой и нырнула в подъезд.

– Сука! – зашипел он ей в спину.

По крайней мере, в подъезде светили лампочки. Крисси стала быстро подниматься по лестнице, надеясь, что тип из машины не намерен ее преследовать. В углу лестничной площадки Нейла валялись два использованных презерватива. Для кого-то здесь было обычное место свиданий.

Пошарив по притолоке, Крисси нащупала ключ. Нейл предупредил, что ключ будет там. Он легко повернулся в замке. Открывая дверь, Крисси услышала цоканье шпилек внизу и нетерпеливое хихиканье. Парню на этот раз повезло.

Она быстро заперла за собой дверь. На коврике лежала стопка фотографий. Она подняла их и сунула в карман.

Все окна были плотно закупорены, в квартире стояла духота. Крисси сразу направилась к комоду, запихнула кое-что из вещей Нейла в сумку, которую принесла с собой, затем пошла на кухню. Бутылка водки нашлась под раковиной, деньги лежали там, где он и сказал – в упаковке из-под «Брилло». С водкой в сумке и деньгами в кармане она вышла из квартиры.

На площадке началась возня и пыхтение. Женщина была у стены. Поймав взгляд Крисси, она принялась издавать еще более громкие стоны и вздохи, чтобы ее уход не отвлекал клиента от дела.

У подъезда Крисси увидала черную машину, ожидавшую возвращения хозяина.

17

Эдвард стиснул руку Фионы и откинулся на черную кожаную спинку сиденья «роллс-ройса», принадлежавшего сэру Джеймсу Далримплу. Фиона ответила ему тем же, обернувшись к нему с улыбкой от окна, за которым перекатывались пертширские холмы.

Другой рукой Эдвард коснулся кожаной двери, восхищаясь ее упругостью и блеском. Он уже открыл бар орехового дерева и налил два виски, стоявших теперь на откидном столике: в бокалах тонко позвякивал лед, когда машина слегка кренилась, проходя крутые повороты проселочной дороги. Когда накануне вечером сэр Джеймс предложил выслать за ними машину, Эдвард стал было отказываться, говоря, что в этом нет необходимости, но сэр Джеймс настоял:

– Ерунда. Мне она не понадобится, а вы сможете прокатиться с комфортом. Я с нетерпением жду вас и Фиону в Фолблере. Надеюсь, это только начало.

Эдвард тоже на это надеялся.

Июньские дожди кончились, и наступило лето. Дни стояли безоблачные и яркие. В такую погоду у всех хорошее настроение и все счастливы, несмотря ни на что.

Отличная погода для избирательной кампании, подумал Эдвард.

– О чем ты думаешь?

– Да так… о выборах.

– А еще?

– Об успехе на выборах.

– Урхарт? Как он?

Эдвард знал, что Фиона имеет в виду.

– Он уже в Фолблере, – сказал он. – Отбыл раньше, чтобы обсудить с сэром Джеймсом финансирование кампании.

– Отлично.

Подняв бокал, Фиона сделала маленький глоток виски. Эдварду доставляло удовольствие смотреть на жену. Она недавно побывала у парикмахера. Осветлилась, понял Эдвард. Гладкая кожа под ровным слоем тонального крема. Красные губы на матовом лице.

Угадав его желание, она поставила бокал, и ее пальцы погладили его набухшую ширинку.

Готовясь проехать между каменными колоннами с горгульями наверху, автомобиль сбавил ход. Привратник оттащил по скрипящему гравию черные железные створки и взмахом руки показал, что можно проезжать. Узкая дорога проходила через лес, где росли березы и рябины вперемежку с соснами. Один раз, с треском и шумом, из леса выскочил олень и легко махнул через дорогу перед самой машиной.

– Сэр Джеймс рассказывал, что в Фолблере охотятся, – произнес довольный Эдвард. Потом он увидал дом и на мгновение лишился дара речи.

Викторианский замок располагался посреди обширного парка. Это было внушительных размеров сооружение в готическом стиле. Идеальный газон сбегал от фасада к пруду, с причалом и прогулочной лодкой. За прудом, среди деревьев, маячила труба еще какой-то постройки.

– Должно быть, это охотничий домик. Сэр Джеймс говорил, что сдает его туристам, – сказал Эдвард.

– В общем, очень мило, – пробормотала Фиона.

– Очень, – поддержал Эдвард, соображая, членом скольких правлений ему нужно стать, чтобы заиметь такое гнездышко.

Машина остановилась у величественного парадного. Когда шофер открывал дверцу, из дома вышел сэр Джеймс в сопровождении Иена Урхарта, на вид очень довольного собой. Кажется, переговоры увенчались успехом.

Сэр Джеймс подошел поприветствовать их:

– Добро пожаловать в Фолблер, Эдвард. Добро пожаловать, Фиона. Вы чудесно выглядите, моя дорогая. Как вы разрумянились от этой поездки по холмам Пертшира. Входите и чувствуйте себя как дома.

– Шотландия плоха тем, что здесь слишком многие поддерживают лейбористов.

Сэр Джеймс иронически приподнял бровь, спровоцировав тем самым смешки среди присутствующих.

– Так что, Эдвард, – продолжал сэр Джеймс, – ваша задача – опровергнуть мое утверждение. Будоражьте электорат. Покажите им, что при нас жизнь сытнее.

После вкусного ужина они расселись вокруг камина. Эдвард отметил, что за столом прислуживали по меньшей мере три молодых красотки. Теперь он держал в руке бокал с великолепным бренди.

– Совсем как в старые добрые времена, во времена Империи, – говорил сэр Джеймс. – Туземцы иногда сами не сознают, что в их интересах.

Эдвард, вместе со всеми остальными, закивал головой в знак согласия.

– Они просто не понимают нашей политики, – продолжал сэр Джеймс, – вот почему они отвергают ее.

Кто-то презрительно фыркнул.

– Мы обязаны разъяснять им. Не волнуйтесь, как только лекарство подействует, им сразу станет легче.

– Верно! – выкрикнул Эдвард.

– Я рад, что вы меня поддерживаете, Эдвард. Ваше избрание будет шагом в верном направлении. Ваш предшественник был неглуп, но уж чересчур консервативен. Ему давно следовало уйти. Нам нужна свежая кровь. Это серьезное испытание, но я уверен, что вы его выдержите. – Сэр Джеймс покровительственно улыбнулся.

Эдвард протянул свой бокал за новой порцией бренди. До чего же приятная тут жизнь, думал он. Роскошная обстановка, отличная еда, вино, но лучше всего этот всепроникающий аромат богатства, смесь шелка, парчи и полированного дерева. В точности такой, какой он так старался создать в своем доме, и ему бы это удалось, если бы не сомнительные запахи из комнат его детей.

– Хватит на сегодня о делах. – Взгляд сэра Джеймса был устремлен на Урхарта, который приподнялся, чтобы наполнить бокал Фионы. – Какие у нас планы на завтра? Джентльмены, конечно, предпочтут охоту, ну а дамы… – Он помедлил, упиваясь своим собственным великодушием. – А дамы пусть все утро нежатся в Глениглз! [2]2
  Местечко в Шотландии, знаменитое своими великолепными полями для гольфа.


[Закрыть]

Женская половина собрания радостно зажужжала, и Фиона тоже, заметил Эдвард. Ему не терпелось пострелять, ощутить холодный металл винтовки в руках, толчок приклада в плечо при спуске курка. Бах, бах, бах! Эдвард нашел глазами Фиону, и она улыбнулась в ответ.

Компания начала расходиться, двигаясь в направлении широкой лестницы. Иен Урхарт подошел и поинтересовался, не желает ли Эдвард что-нибудь обсудить перед сном.

– Утром еще наговоритесь, – вмешался сэр Джеймс, – я уверен, что вам хочется поскорее лечь в постель. Должен заметить, Эдвард, что этот молодец с самого приезда ревностно отстаивает ваши интересы. Вам очень с ним повезло.

– Очень повезло, сэр Джеймс. Очень.

Фиона плотно закрыла дверь спальни.

– Удачный день, – сказала она.

– Более чем.

Она подошла к туалетному столику и стала снимать украшения. Эдвард наблюдал за ней, любуясь ее шеей в мерцающем свете камина.

– Сэр Джеймс глаз не мог оторвать от Иена. Я уверена, что он нарочно заставил его разливать вино, чтобы насладиться видом его задницы, – сказала она.

Эдвард встал у нее за спиной, массируя ей плечи, свободные теперь от черных лямок платья.

– Я не виню его за это, Фиона. Все знают, что я делаю то же самое с тобой.

Фиона, рассмеявшись, посмотрела на него:

– Так что ты думаешь? Они и в самом деле любовники?

– Без сомнения.

– Тебе не досадно?

– Наоборот, я очень рад. Пусть их роман не кончается до выборов.

– Ты эгоист, Эдвард.

– За это ты меня и любишь. – Его ладони скользнули ниже и обхватили ее груди.

– А мне могло бы это понравиться… – она повела рукой вокруг, – все это.

– Я так и думал, – сказал Эдвард.

– Значит, все зависит от результатов выборов.

Это было утверждение, а не вопрос.

– Они предрешены заранее. – Эдвард не собирался признаваться в своих тайных страхах, даже Фионе.

– Я хочу, чтобы ничто не помешало нашему успеху, – произнесла она.

– Мы победим.