Текст книги "Отбор для (не)правильного принца (СИ)"
Автор книги: Лилия Орланд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Принц был изображён в профиль. Нос и волосы явно принадлежали Корвилю, а вот фигура… Её леди Итера взяла от принца Трайна.
Я протянула ей вышивку и вопросительно подняла брови.
Кажется, моя компаньонка смутилась.
– Не думаю, что принц Корвиль обидится, – тут же нашлась она, сразу приосанившись. – И вообще, мужчинам нравится, когда им льстят. А фигура у принца Трайна… очень мужественная.
На том и порешили.
Гилда помогла мне одеться и уложила волосы. Леди Итере она тоже оказала помощь, но лишь после моей просьбы. Компаньонка не стала капризничать, и собрались мы довольно быстро.
Даже к завтраку не опоздали. Хотя и пришли одними из самых последних. Остальные девушки не пожелали ждать, пока соберутся все, и уже начали трапезу.
Ну что ж, видно, подружиться у нас не получится. Я отыскала табличку со своим именем, и мы с леди Итерой заняли наши места.
Стараясь не смотреть на своих соперниц, я отдавала должное сладким вафлям и горячему шоколаду.
Но вот игнорировать высокий резкий голос у меня никак не получалось.
– Кто дал ему право так издеваться над будущей королевой?! – возмущалась герцогиня Штанхольм в пространство, ни к кому особо не обращаясь. – Из-за принца Трайна и его невыполнимого задания я совершенно не спала этой ночью, исколола себе все пальцы, да ещё и завтрак вынуждена проводить в компании не пойми кого!
Все девушки испуганно смотрели в тарелки, не поднимая головы. Я долго слушала её разглагольствования, терпела жалобы, но, когда эта невоспитанная особа перешла к оскорблениям, не выдержала.
– И кто же мешает столь высокородной леди покинуть наше ничтожное общество? – поинтересовалась со скучающим видом, тоже ни к кому в особенности не обращаясь.
Герцогиня позеленела. Думаю, ей впервые в жизни кто-то посмел ответить.
– Это что за наглая выскочка? – теперь её визгливый голосок даже подрагивал от возмущения. – Да как ты смеешь…
– Вы, – спокойно ответила я, глядя ей в глаза. Лишь боги знают, какого труда мне стоило сохранять это спокойствие.
– Что?! – герцогиня Штанхольм не поняла, что я хотела сказать, но её голос становился всё выше и выше.
– Я предпочитаю, чтобы посторонние обращались ко мне на «вы». И к вам это тоже относится, – последнее предложение я нарочито выделила, показывая, что никому не позволю себя оскорблять.
Герцогиня стала пунцовой, не отрывая от меня разгневанного взгляда, она начала подниматься на ноги. Судя по её участившемуся дыханию, она была на грани того, чтобы наброситься на меня и задушить или выкинуть ещё нечто подобное.
К счастью, не успела.
Нашу перепалку прервало появление принца Корвиля, который неспеша вошёл в столовую. За ним слуги несли стул и столовые приборы.
– Доброе утро, леди, – широко улыбнулся наш жених. – Вы позволите составить вам компанию?
Вопрос был риторическим, но почти каждая из девушек посчитала нужным на него ответить.
– Разумеется, конечно, будем очень рады… – со всех сторон доносились нежные певучие голоса.
Даже гадкая Штанхольмиха умудрилась извлечь выгоду из своего стоячего положения и сделала реверанс. Получилось, как будто она специально поднялась, чтобы приветствовать его высочество, причём за несколько мгновений до его появления. Словно предугадала.
На принца это явно произвело впечатление, потому что он махнул рукой слугам, и они понесли стул и посуду в сторону герцогини.
Всем невестам пришлось подвинуться, чтобы Корвиль с удобством разместился между Штанхольмихой и рыжей веснушчатой девушкой, которая сильно смутилась и залилась краской при приближении принца.
«Графиня Дюбур» прочитала я на её табличке.
Корвиль улыбнулся герцогине, затем графине и велел подать ему вареные яйца и обжаренные хлебцы с маслом.
– Ну, дорогие дамы, расскажите, как вам нравится дворец? – спросил он и откусил кусочек хрустящего хлебца.
Девушки наперебой принялись восхвалять дворец, петь дифирамбы самому принцу, выражать счастье оттого, что их пригласили на этот отбор и предоставили возможность побороться за сердце его высочества.
Из всех невест молчали только мы с герцогиней Штанхольм, потому что были заняты сверлением друг друга злобными взглядами.
Ох, чувствую, не стоит мне гулять одной по парку. Штанхольмиха не спустит унижения на глазах у остальных невест, которых она считает ниже себя. Я ущемила её достоинство, и она наверняка попытается мне отомстить. А значит, надо держать ухо востро и не расслабляться.
Принц улыбался, почти в упор разглядывал девушек, делал сомнительные комплименты или указывал на недостатки.
Одним словом, мне Корвиль показался самодовольным и недалёким мужчиной. И желание бороться за его руку и сердце таяло с каждой новой встречей. Вот если бы…
Нет, никакого если бы! Перебила я саму себя в собственных же мыслях. Этот вариант для меня тоже неприемлем.
После завтрака принц пригласил нас в парк, где на широкой лужайке уже были расставлены кресла для желающих наблюдать за ходом первого испытания.
Я отправила леди Итеру занимать места, а сама пошла в наши покои за вышивкой. Надеюсь, принцу Корвилю она не слишком понравится.
Интересно, а тот, о ком я только что думала, тоже там будет?
21
Королева Сигурда вышла из покоев мужа. Нежная заботливая улыбка тут же сошла с её лица, сменившись раздражённой гримасой. Похоже, Ивару становилось лучше. Король спал, укутанный одеялом, много не рассмотришь. Но придворный медик уверял её, что муж идёт на поправку.
Неужели подействовало то чудодейственное средство, которое принц Трайн, её давняя головная боль, привёз из горных княжеств?
Нет, это невозможно. Ведьма заверила Сигурду, что магически насланную болезнь не сможет вылечить ничто и никто. Разумеется, кроме самой ведьмы.
Не то что бы Ивар был плохим мужем. Он по-своему любил королеву, а в последние годы даже не приводил в постель фавориток, отдавая предпочтение одной лишь жене.
Но Сигурде этого было недостаточно. Она всё равно оставалась на вторых ролях, за спиной мужа-правителя. А королева жаждала власти. Всеобъемлющей и единоличной.
Как только стало очевидно, что муж тяжело болен и может вскоре отправиться к богам, Сигурда заговорила с ним о женитьбе младшего сына. Наследника.
Это был самый оптимальный вариант для неё – посадить на трон Корвиля. Сын – дурачок. Всё, что его интересует – это развлечения и удовольствия.
Сигурда всегда руководила им. И когда Корвиль наденет корону, мать предоставит ему самых доступных красавиц королевства, балы, охоту и всё, что только мальчик пожелает.
Сама же она будет править Литанией за спиной сына. Осталось не так и много. Дождаться, пока муж умрёт, и женить сына.
Сигурда и отбор затеяла, чтобы принц мог выбрать самую лучшую девушку королевства, самую красивую, милую и уступчивую. Хотя… здесь она тоже планировала выбирать за сына. Мать всегда знает, что лучше для её ребёнка.
Единственное, что могло нарушить её планы, точнее единственный – это Трайн…
Ну почему он такой упрямый? С ним всегда было тяжело договориться.
Королева знала его с восьми лет. На её глазах он из угловатого подростка превращался в сильного и привлекательного мужчину.
Лишь одно его слово, и Сигурда возвела бы на престол старшего принца, законного наследника. Ей всегда плевать было на его проклятие. Может, потому… что королева знала секрет…
Но Трайн упрямился, вбил себе в голову какие-то глупые понятия о чести, совести и прочей ерунде. Как хорошо они бы смотрелись рядом на троне…
Сигурда знала это. В свои годы она ещё способна дать фору молодым прелестницам. И пусть она старше Трайна, это не имеет никакого значения. Но принц упрямился, королеве так и не удалось его соблазнить…
Сигурда не понимала, почему Трайн так увлёкся этим отбором, даже вызвался его курировать. Хотя нет, понимала… Вон Корвиль, который поначалу наотрез отказывался жениться, сегодня по собственной воле отправился завтракать с потенциальными невестами. Её сын воодушевился тем, что сам сможет выбрать себе невесту, и намерен серьёзно отнестись к этому выбору.
Королева не хотела себе в этом признаваться, но она ревновала к этим юным вертихвосткам, способным вскружить головы и Трайну, и Корвилю.
В общем, надо присмотреть за обоими принцами, эти мужчины способны натворить дел, когда предоставлены сами себе.
Королева дождалась, когда камеристка внесёт последние штрихи в её причёску, придирчиво осмотрела себя в зеркало и вышла в гостиную.
Фрейлины при появлении её величества дружно повскакивали со своих мест и присели в реверансе.
– Мы идём на конкурс невест, – сообщила королева и первой вышла из покоев.
22
Леди Итера заняла нам места в третьем ряду. Во всех креслах в первых двух уже успели разместиться более шустрые невесты и их компаньонки.
Герцогиня Штанхольм, то и дело оглядываясь, вполголоса ругалась с незнакомой мне блондинкой. Суть требований сводилась к тому, что герцогиня более достойна занимать кресло в первом ряду, чем какая-то… (тут Штанхольмиха понизила голос, и я не расслышала будоражащее воображение слово).
Но и девушка оказалась способной постоять за себя. Она повернулась к и ответила что-то очень тихо. Герцогиня побледнела и уже набрала воздуха, чтобы разразиться очередной тирадой, но компаньонка тронула её за руку и что-то зашептала на ухо. Штанхольмиха тут же приняла достойное герцогине выражение лица и прошла на задние ряды.
Уже спустя минуту я услышала, как она усаживается позади меня. Да что ж такое!
Я собралась было пересесть, чтобы избежать неприятного соседства, но на поляне появилась королева со свитой. Поскольку этого организаторы конкурса не ожидали, места для её величества и фрейлин забронированы не были.
Трескотт с помощниками тут же принялись сгонять недовольных, хоть и молчаливых невест на задние ряды. И по иронии судьбы смелой блондинке досталось кресло рядом с герцогиней Штанхольм. Но в присутствии королевы ни одна, ни другая не посмели что-либо возразить, только пыхтели злобно прямо за моей спиной.
Что ж, похоже, конкурс обещает быть интересным.
Принц Корвиль появился на поляне, улыбаясь нам так, словно собирался ослепить сиянием своей улыбки.
– Мои дорогие невесты, – начал он, и его голос, усиленный магией разносился над поляной, – я знаю, что этой ночью большинство из вас не сомкнуло глаз, трудясь над моим портретом. Поэтому да начнётся же конкурс! Давайте скорее выберем победительницу, которую ждёт обед в моём присутствии, а остальные отправятся на заслуженный отдых.
Его речь встретили шквалом оваций. Похоже, девушкам равно хотелось и пообедать с принцем, и отдохнуть после бессонной ночи. Я, хоть и отлично выспалась, но обед с Корвилем не прельщал. Уж лучше отдохнуть ещё раз.
Да и вообще, после знакомства с принцем, точнее с двумя принцами, моя решимость во что бы то ни стало выйти замуж за наследника престола пошатнулась…
Почему-то только сейчас, во дворце, на отборе, мне открылись очевидные вещи. Что в семье должны царить любовь, тепло и взаимопонимание, как у моих родителей. Что муж – это на всю жизнь, и он всегда будет рядом, а если муж не нравится, то вряд ли можно стать с ним счастливой. И самое главное – не Корвиль являлся мне во снах, а другой…
Тот, кто раздражал до невозможности, кто постоянно подначивал меня и лишал самообладания, кто заставлял меня срываться и забывать о воспитании и образе благородной леди, с кем мне никак не удавалось быть уважительной…
В общем, это был совсем не Корвиль. И этот кто-то не пришёл на конкурс, испортив мне настроение и заставляя оборачиваться и выглядывать его среди деревьев на протяжении всего испытания.
– Дорогие дамы! Ваше величество, – принц послал одну из своих улыбок матери, – я пока не успел познакомиться со всеми невестами. Поэтому очерёдность представления работ будет решать жребий.
Слуги вынесли высокую треногу и установили её по центру поляны. Сверху поставили большую прозрачную чашу, наполненную разноцветными сверкающими кристаллами. Чуть поодаль установили непонятную конструкцию и на неё навесили белое полотно. Словно стена появилась позади принца, отгораживая его от деревьев.
– Здесь двадцать восемь камней. На каждом написано имя одной из претенденток, – Корвиль красивым жестом указал на чашу, – я вытягиваю кристалл, называю имя, невеста бежит сюда, показывает мне мой портрет и рассказывает о своей работе. Те работы, что мне не понравятся, приведут к исключению из отбора. Всё понятно?
Ответом была тишина. Ведь одно дело – показать свою вышивку принцу и услышать его мнение, и совсем другое – продемонстрировать работу всем невестам, которые не преминут потоптаться каблуками по самолюбию соперниц. Особенно тяжко придётся тем девушкам, кого отчислят после этого испытания.
Но делать нечего. Принцу явно нравилась его задумка. Он хотел устроить представление, он его устроил. И плевать ему хотелось на самолюбие и достоинство собственных невест.
Теперь я начала бояться, что моя, то есть леди Итерина, работа ему не понравится. Поймёт он, что на портрете изображён другой принц или нет?
– Первой свою вышивку нам продемонстрирует… – его высочество сунул руку в чашу, из-за высоких стенок Корвилю пришлось привстать на цыпочки. Хоть что-то он не рассчитал – позлорадствовала я. – Баронесса Эстер Габин!
Русоволосая девушка, сидевшая через проход от меня во втором ряду, подскочила и двинулась к принцу. Её щёки и так были румяными от природы, а сейчас их заливала ещё и краска смущения, делая девушку по-настоящему прелестной.
Принц схватил её ладошку и поцеловал тыльную сторону, отчего баронесса зарделась ещё больше. У меня поступок принца вызвал, скорее, гримасу, я не ощущала радости от этих слюнявых выражений галантности, но леди Эстер испытывала явное удовольствие.
– Милая баронесса, покажите, что вы приготовили для меня.
Леди Габин протянула ему носовой платок из ивлисского шёлка.
Принц щёлкнул пальцами, подавая сигнал придворному магу, и на полотне за спиной принца вдруг появилась увеличенная копия платка.
Дамы дружно ахнули.
А я разглядывала платок на импровизированном экране, по периметру шёлк украшало тонкое кружево, вдоль него шли виньетки с искусно вписанными инициалами принца. В центре располагался портрет. По плечи. Причём некоторые черты Корвиля вполне можно было узнать. Но на голове у него баронесса Габин изобразила берет с пером, как у художников на старинных автопортретах. Вот молодец, и плешь прикрыла, и красиво получилось.
Я зааплодировала Эстер, и тут же на меня уставились десятки злобных взглядов. Лишь леди Итера меня поддержала. А пару мгновений спустя и сам принц начал хлопать в ладоши, выражая восхищение портретом.
– Право, я польщён, – ухмыльнулся он, – а теперь расскажите, почему берет?
– Мой принц, – баронесса присела в низком реверансе, а затем, выпрямившись, начала говорить, – я восхищаюсь произведениями старых мастеров, а вы, как мне рассказывали, пишете потрясающие пейзажи. Я представила вас на пленере в таком берете, и ваш образ вдохновил меня на эту вышивку.
Она снова присела и задержалась так, пока принц не подал ей руку. Неприкрытая лесть баронессы явно пришлась Корвилю по нраву, потому что он снова обслюнявил ей ладонь с тыльной стороны и пообещал:
– В скором времени я познакомлю вас со своими акварелями, а может, даже возьму с собой на пленер…
Лично я бы испугалась подобного двусмысленного обещания, но на лице баронессы расцвела благодарная улыбка.
Она перевернула ладонь принца и тоже поцеловала её.
– Хитрая стерва, – тихо прошептали позади меня. Герцогине Штанхольм явно не нравилось происходящее на сцене. Но пока она ничего не могла с этим поделать.
23
Следующий кристалл назвал имя графини Мари Дюбур. Она сидела во втором ряду у самого прохода и сразу поднялась, услышав своё имя.
Было видно, что девушка очень нервничает. Графиня Дюбур так сильно прижимала к себе полотно, что принцу пришлось взять её за руки и разжать пальцы. Только после этого она, казалось, поняла, где находится и что происходит.
Корвиль сам развернул ткань. Это оказалась мужская рубашка без пуговиц, из тонкого белоснежного материала.
Спереди была вышита девушка, гуляющая в лучах заката по берегу моря вдоль кромки прибоя. Судя по причёске, это была сама Мари Дюбур.
А на спине она изобразила принца верхом на чёрном как ночь жеребце. Он тоже скакал по морскому берегу, но как бы в другую сторону. И создавалось впечатление, что принц и графиня устремляются навстречу друг другу.
– В наших краях, – очень тихо начала Мари, – есть традиция: невеста вышивает своему жениху рубашку. Вот я и вышила для вас, ваше высочество…
Последние слова были еле различимы, даже несмотря на магический усилитель голоса.
– Спасибо, графиня Дюбур, я обязательно буду её носить. Вот сразу после конкурса и надену.
Невесты разразились аплодисментами, уже не дожидаясь команды принца. Он одобрил рубашку, значит, надо поощрить удачливую соперницу.
Следующей была герцогиня Амелия Штанхольм, которая поразила воображение всех собравшихся.
Она подарила Корвилю настоящий тканый гобелен с вышитым пейзажем, где принц и, разумеется, леди Амелия сидели на покрывале посреди зелёной лужайки, пили вино из высоких узорчатых бокалов и угощались фруктами.
Все детали были выписаны с особой тщательностью. Благодаря увеличению на экране, можно было разглядеть зайчишку, выглядывавшего из-под куста шиповника, на котором была вышита каждая ягода. Ёжик утащил с покрывала яблоко, но принц и герцогиня, увлёкшись друг другом, даже этого не заметили.
Эта работа произвела настоящий фурор. Все были в восхищении, и даже королева хлопала в ладоши.
– Мы пропали, – прошептала справа леди Итера.
– Почему? – также шёпотом спросила у неё я, украдкой разглядывая возвращающуюся на своё место Амелию. Вот, кто был уверен в себе и ничуть не сомневался. У неё ни разу не дрогнул голос. Из него даже исчезли визгливые нотки и появилась чарующая вкрадчивость, как будто мурлыкала кошка.
– Вы посмотрите, с какой фантазией ваши соперницы подошли к заданию! – леди Итера шипела как змея. Я даже удивлённо вскинулась на неё, ведь никогда раньше моя компаньонка не позволяла себе такого откровенного изъявления негативных эмоции. Да и меня от подобного предостерегала.
– И что в этом плохого? – я же, напротив, старалась говорить как можно спокойнее, чтобы и леди Хаксли тоже сбавила обороты. Мы ведь тут не одни.
– Да как вы не видите! Они же подготовили эти работы заранее! Герцогиня так точно. Да если б она одна вышивала этот гобелен, у неё бы ушли годы! И графиня чуть не оговорилась. Слышали же, у них такая традиция, – компаньонка передразнила речь графини Мари.
– Леди Итера, – я украдкой посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что нас точно не подслушивают, – мне вы тоже помогали с вышивкой…
Я не стала договаривать, надеясь, что компаньонка поймёт мой намёк – не стоит говорить о других, когда у самого рыльце в пушку.
– Но как вы не понимаете, леди Делия, – теперь она выглядела по-настоящему расстроенной, – у нас всего лишь вышивка… на обычном куске полотна… Ничего особенного…
Леди Итера тяжело вздохнула и выпрямилась, потому что в этот момент принц объявил следующую участницу.
А я взглянула на ткань, которую держала в руках. И правда, ничего особенного, полотно как полотно. Ну с вышивкой. Вот если бы это была картина…
А почему бы и нет. У меня появилась одна идея. Немного сумасбродная, но попробовать всё же стоило.
Похоже, леди Итера была права, и многие девушки подготовились заранее. Если и не полностью сделали вышивку дома, то уж основные элементы так точно.
Причём по большей части демонстрировались предметы функционального назначения – с десяток носовых платков, несколько полотенец, носки, даже рукавицы от невесты из северного княжества.
Всего у двух девушек были простые куски полотна, как у меня, только белые. Да и качество работы не могло сравниться с моей компаньонкой. Всё-таки рукоделие она любила и посвящала вышиванию целые часы, пока я занималась «всякой ерундой, недостойной истинной леди», как мне часто выговаривала матушка.
– Но зачем было заранее готовить вышивки с портретом принца? Зачем ему носки с собственным лицом? Или тот габелен? – недоумевала я и так же шёпотом выспрашивала у леди Итеры.
– Это подарки, которые невесты готовили своему жениху, – пояснила моя компаньонка.
Вот ведь незадача. А я посчитала себя достаточным подарком. Эта мысль показалась мне очень забавной, и я хихикнула, но тут же замолчала, наткнувшись на расстроенный и одновременно осуждающий взгляд леди Итеры.
А вслед за этим над поляной прозвучало моё имя.
Я переглянулась компаньонкой и заметила, как она побледнела.
– Всё будет хорошо, – сжала её ледяные пальцы и поднялась с места.
Я шла к принцу, ожидавшему меня на сцене, и твердила про себя, что всё будет хорошо. Ведь мне всего-то и надо быть третьей с конца. А это не так и сложно. Моё-то полотно наверняка лучше тех двоих, что уже были представлены раньше.
Почему-то сейчас, когда впереди замаячило отчисление с отбора, я поняла, что пока вовсе не готова вернуться домой. Ведь тогда я больше не увижу… кое-кого.
– Леди Делия, ну покажите же нам, что вы приготовили, – ворвался в мои мысли голос Корвиля.
– Ваше высочество, – я присела в реверансе, выдерживая театральную паузу. А затем развернула перед ним полотно с нашей вышивкой.
Среди зрителей повисла ошалелая тишина.
– Хм, что это? – принц тоже явно склонялся к негативной оценке. Значит, нужно это изменить.
– Это картина для вашей галереи, – быстро и чётко заговорила я, как гид в музее на юге Литании, куда мы с родителями и братом ездили пару лет назад, – она выполнена в стиле экспрессионизм, набирающем популярность в соседних королевствах и герцогстве Штанхольм. Думаю, герцогиня Штанхольм подтвердит, что такие картины пользуются успехом на её родине…
– Но это не живопись! Это вышивка! – выкрикнула герцогиня раздражённо. Ей явно не понравилось, что я привлекла её в качестве эксперта. Ну ничего. Немного потерпит.
– Не живопись, конечно, потому нам дали задание вышить портрет, а не нарисовать, это же очевидно, – ответила я ей и различила отдельные сдержанные смешки по залу. Что ж, уже хорошо, зрители начинают принимать мою сторону. Как и сам принц, который сделал вид, что закашлялся. – Но я использовала те же приёмы, которые применяют художники в своих картинах. Это ваша фантазия, мой принц…
Здесь я склонила голову, словно бы преклоняясь перед его способностью фантазировать.
– Моя? – удивился Корвиль.
Я кивнула.
– Признайтесь, ваше высочество, вы иногда представляли себя ночью на краю обрыва, когда звёзд, кажется, можно коснуться рукой?
Принц посмотрел на меня внимательным взглядом и сделал знак продолжать.
– Я постаралась выразить ваши чувства и эмоции в этот момент – восхищение звёздным небом и одновременно тоска одиночества, ведь вам не с кем разделить этот момент. Пока не с кем, – тут же поправилась я и снова склонилась перед ним. – Контрастные цвета добавляют экспрессии, а жемчужины передают сияние звёзд…
– А где вы взяли жемчуг? – вдруг спросил Корвиль, который выглядел теперь явно заинтересованным моей картиной.
Я уже собралась солгать, что привезла из дома в ящике с рукоделием, как вдруг увидела стоящего у дерева другого принца, и сказала правду:
– Наловила в вашем фонтане.
Корвиль захохотал.
– Вы не только талантливы, графиня Ринари, но у вас ещё и отличное чувство юмора. Последний вопрос – почему ваша картина без рамы?
– Простите, ваше высочество, но я не захватила с собой рамы. Не подумала… – снова присела в реверансе и опустила взгляд, сейчас решалась моя судьба. А ведь он уже почти восхищался моей, то есть леди Итериной, работой.
– Принесите раму для этой великолепной картины! – закричал принц, и зал, словно дождавшись наконец разрешения, зааплодировал.
В раме из светлого серебра вышивка смотрелась ещё более необычно, стали ярче контрасты, выразительнее засияли звёзды.
Я взглянула на то место, где несколько минут назад заметила Трайна, но его там уже не было.
Как оказалось, я представляла свою работу последней, поэтому после моего выступления принц объявил, что ему нужно несколько минут, чтобы выбрать победителя. И они вместе с королевой и её свитой удалились с поляны.
Невест же попросили остаться и подождать оглашения результатов.
– Ну что, выпендрилась? – спросил резкий голос позади меня.
Я обернулась на герцогиню Штанхольм и проговорила:
– Уж кто бы говорил.
– Да как ты… – набрала она воздуха, явно собираясь утроить склоку или даже потасовку.
Но в этот момент над поляной опять прозвучал голос принца Корвиля:
– Лучшей работой я объявляю прекрасный гобелен герцогини Штанхольм и жду её к обеду через два часа.
Девушки вяло захлопали. Штанхольмиха среди невест не пользовалась популярностью.
– Но картина графини Ринари, – голос вдруг раздался снова, когда мы уже начали подниматься со своих мест, – поразила моё воображение и фантазию, поэтому я прошу вас, леди Делия, поужинать со мной сегодня…
24
– Вы молодец! Вы просто умница! – леди Итера никак не могла остановиться и продолжала выражать восхищение мною весь путь до наших покоев.
А я не разделяла её восторгов. Может, в моём случае было бы лучше не привлекать к себе излишнего внимания?
– А мне кажется, что я перестаралась…
– Глупости всё это. Вы прекрасно выступили, показали себя, представили нашу вышивку в лучшем свете. Чем вы недовольны, леди Делия? – теперь компаньонка начинала мне выговаривать.
На это было нечего ответить. Ведь не озвучишь же неясные ощущения, непонятные взгляды… Да и вообще, этот принц мне не нравится, а нравится другой, который… не нравился ещё больше, зато замечательно целовался.
Вот, я и сама запуталась, совсем ничего не понимаю, как можно такое объяснить леди Итере? Поэтому я промолчала, позволила ей вместе с Гилдой выбрать мне наряд, уложить волосы в изящную причёску и, осенив меня знамением богов, отправить в последний путь… Тьфу ты, на ужин с наследным принцем и моим женихом по совместительству.
Вечер был по-летнему тёплым. Полная луна взошла на небосклоне, освещая всё вокруг серебристым призрачным светом.
Гилда привела меня на широкий балкон и оставила одну. Стол был накрыт на двоих. Блюда уже стояли на нём, накрытые серебряными крышками. Рядом в ведёрке охлаждалась бутылка искристого вина. Значит, никто нам прислуживать не будет. И мы останемся с Корвилем наедине.
Я огляделась по сторонам, приметила расположение подсвечников и канделябров, прикидывая, какой быстрее смогу схватить, если понадобится для самозащиты.
Боги, о чём я только думаю. Если огреть подсвечником по голове особу королевской крови, то… Дальнейшие сценарии моей судьбы рисовались один страшнее другого.
Надо забыть о канделябрах и искать другое орудие защиты от возможных посягательств принца. Что-то менее травматичное, за что меня не обвинят в государственной измене и не упекут в тюрьму, но при этом такое же убедительное. Например, слова?
Да и вообще, с чего я решила, что принц Корвиль так же дурно воспитан, как и его старший брат, и сразу кинется ко мне целоваться?
Принца интересует искусство, он сам увлекается живописью. Значит, у нас будет много общих тем для разговоров. К тому же он ищет жену, а не любовницу. А будущая королева должна взойти на супружеское ложе чистой и непорочной.
Конечно, мне не следует знать таких подробностей, но эти размышления успокоили мои расшалившиеся нервы. Ведь на сегодняшнем испытании принц отдал мне второе место, а значит, он рассматривает мою кандидатуру на роль спутницы жизни. И не станет торопить события.
Я почти успокоилась. По крайней мере, сердце, только что грозившее выпрыгнуть из груди от волнения, стало биться чуть тише и ровнее.
Я подошла к широкому каменному парапету и облокотилась на него. С высоты третьего этажа передо мной расстилался королевский сад. Если уж у крыла невест розарий был выше всяких похвал, то что говорить о великолепии, которое я имела удовольствие видеть сейчас. Место для романтического свидания было выбрано самое что ни на есть подходящее.
Глубоко вдохнула одуряющий аромат роз. Невидимая за ветвями пела о любви ночная птица.
Я почти и забыла, где нахожусь и зачем сюда пришла.
Как вдруг дверь за моей спиной открылась.
Я резко обернулась, чтобы наткнуться на плотоядный взгляд Корвиля, которым он оглядел меня с ног до головы. А может, в жёны ему подойдёт и герцогиня Штанхольм, а меня он оставит на сладкое.
Всё-таки не нужно было соглашаться на платье с открытыми плечами. Но леди Итера с Гилдой в два голоса твердили, как оно мне идёт, и что принц будет очарован. Вот он, похоже, и очарован…
Сердце опять панически забилось. Но губы уже сами растягивались в улыбке, а ноги приседали в реверансе.
– Добрый вечер, ваше высочество, – выдохнула я.
– Вы прекрасно выглядите, леди Ринари, – принц облобызал мне руку.
– Я счастлива, что сумела угодить вам, – врать так врать. В первую очередь буду использовать слова, раз уж подсвечником пользоваться нельзя.
– Жаль, что я не смогу провести с вами этот чудный вечер, – Корвиль тяжко вздохнул, – но меня зовут дела государственной важности, которые почему-то никак не могут подождать до утра.
Такого облегчения я не испытывала с тех самых пор, когда матушка не заметила порванных страниц в книге божественных песнопений. Как выяснилось, она эту книгу вообще не открывала.
– Тогда позвольте мне удалиться в свои покои? Не смею вас отвлекать от столь важных дел, – я снова присела и опустила голову, чтобы принц не заметил выражения слишком явной радости на моём лице.
– Леди Делия, вы скромны, умны, талантливы и очаровательны, – мурлыкал принц, снова лобызая мою руку, а затем резко дёргая за неё, чтобы поднять меня на ноги.
Я втянула воздух через зубы и с трудом удержала досадливый вскрик, это было довольно грубо и неприятно. Но принц словно и не заметил, что был слишком неаккуратен и сделал мне больно, он продолжал разливаться соловьём о том, как пройдёт наша следующая встреча. И никакие дела больше не смогут его отвлечь от столь прекрасной леди, как я.
В этот момент больше всего я сожалела о том, что не могу использовать канделябр. Потому что слушать эти признания было почти так же невыносимо, как и терпеть его прикосновения.
И как же я собралась за него замуж?
Нет уж, лучше вылететь с отбора, вернуться в родное поместье и умереть старой девой, до седых волос гуляя по лугам и вылавливая из озера пескарей.
Больше я не стану стараться и выкручиваться, напротив, буду саботировать испытания, чтобы меня поскорее отправили домой.
Дверь снова открылась, и мы с принцем Корвилем одновременно повернули головы на звук. Но при этом так и остались в прежнем положении – он держал обе мои ладони в своих руках и прижимал к груди.
