Текст книги "Круиз с миллиардером"

Автор книги: Лилия Орланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

11

Ну я и рассказала. Всё и с самого начала. И про брата с его… невестушкой, и про тётю Катю с Вильгельмом, и про Адама с Мередит. Всё, что произошло со мной за последние недели.

Джон слушал молча, только кивал иногда, то ли моим словам, то ли собственным мыслям. Я так и не поняла, поверил он мне или нет. Но дослушав до конца, коротко велел:

– Ешь, – и сам принялся за стейк.

Я старалась медленно и аккуратно отрезать маленькие кусочки. Сдерживалась. Тогда как хотелось вгрызться в сочное мясо и насладиться его ароматом. Готовили тут по-настоящему вкусно. Пальчики оближешь. Но я… робела. Да это было именно то чувство, что охватывало меня в присутствии Джона. Робость.

Он подавлял меня своей властностью, возрастом, мужественностью, харизмой. Тем, как скептически он вскидывал бровь, когда слышал новую информацию.

Я чувствовала себя нашкодившей школьницей в кабинете директора. Так и тянуло выпрямить спину и сложить ладони на коленках, обтянутых школьной формой.

Это было просто наваждение какое-то. Он и пугал, и притягивал меня одновременно.

Я видела, что Джон устал. Его лицо осунулось. Под глазами пролегли серые тени. А ведь мы всего часа два как в пути.

Он ещё не оправился от операции и быстро терял силы. Адам мог быть каким угодно сыном, но в одном он прав – я нужна Джону. Чтобы помогать и заботиться, пока Джон не восстановится окончательно. А ещё… Мне хотелось остаться рядом с ним. Помочь. Поддержать. Придать ему сил.

– Мистер Кэлтон, – я сказала это, прежде чем успела подумать, и тут же оробела.

Он вскинул на меня взгляд. Ожидающий. Оценивающий. Недоумевающий. Словно букашка какая у него под ногами заговорила.

Я откашлялась, чтобы голос не подвёл, зажмурилась и выдала.

– Позвольте, я сменю вас за рулём. До Кале ещё далеко, а вы устали… – к концу разговора мой голос был еле слышен.

Кэлтон выждал ещё несколько мгновений, ожидая продолжения. Когда его не последовало, бросил резко и ёмко. Одно только слово.

– Нет.

Меня будто холодом обдало. Арктическим. И я, как Амундсен на вмёрзшем в лёд корабле – не могу двинуться с места. А рядом опасный полярный медведь.

Отпила сока, чтобы прогнать горечь обиды, что текла ручейком по губам. Вот зачем он так? Я же помочь хочу.

Больше Джон ничего не говорил. А я не решалась спрашивать. Его «нет» было таким… красноречивым, что я не рискнула больше нарываться.

Кэлтон расплатился за наш обед и оставил девушке щедрые чаевые. Может, он и грубиян. Но жмотом точно не был.

Он поднялся из-за стола и размашистым шагом направился к машине. А я замешкалась. Очень хотелось в туалет.

Кэлтон обернулся один раз, уже у внедорожника, когда нажал кнопку сигнализации. Заметив, что я всё ещё топчусь у входа в кафе, вскинул бровь треугольничком. И я послушно засеменила к нему.

Уже на подходе возмутилась собственной бесхребетности. Вот что за тварь я дрожащая, если даже в туалет права сходить не имею? Пока шла к нему, настраивала себя на внутренний отпор. А главное – пыталась воззвать к собственному здравому смыслу. Это ж сколько ещё терпеть придётся. Когда теперь Джон решит остановиться.

Я взрослая, современная, уверенная в себе женщина.

Накручивала себя и настраивала. Все эти два десятка шагов. А когда дошла до него, снова начала мямлить.

– Мистер Кэлтон, можно я… можно мне… в дамскую комнату?

Звучало жалко. Снова напроказившая школьница извиняется перед директором.

– Мисс София, вы можете не спрашивать у меня разрешения каждый раз, как вам приспичит сходить в туалет.

– Спасибо, – я развернулась и помчалась обратно в кафе. Старалась сделать всё как можно быстрее. Почему-то было страшно, что он уедет без меня.

Но к моему большому облегчению чёрный внедорожник стоял на прежнем месте. А Джон сидел за рулём и разговаривал с кем-то по телефону.

Облегчение было столь явным, что я заулыбалась. Открыто и радостно. И в этот момент он повернул голову. Наши глаза встретились. Мои, цвета коры клёна, и его – небесно-голубые с острыми льдинками.

Разумеется, я первой опустила взгляд. Оробела. Мышкой прошмыгнула на пассажирское сиденье, пристегнула ремень безопасности. И застыла.

Джон молча завёл двигатель и вырулил с парковки.

Ехали не слишком долго, минут пятнадцать. Я заметила, что мы выехали за город. Пыталась любоваться видами Нижней Саксонии, но непроизвольно то и дело скашивала глаза на профиль своего работодателя.

Джон был очень привлекательным мужчиной. И очень взрослым. Посеребрившая виски седина. Сеточка морщин вокруг глаз. Всё говорило о том, что он намного старше меня. Сколько ему лет? Хорошо за сорок. Значит, лет на… двадцать… Блин, целая жизнь, как пропасть между нами.

Стоп! А почему это я думаю о разнице в возрасте? Какое мне вообще до этого дело?

Я перевела взгляд на руки Джона. Широкие крепкие, по-настоящему мужские ладони. Я вспомнила прикосновение его пальцев, чуть шероховатых. Чувствовать их на своей коже было приятно. По груди и плечам вверх побежали мурашки. Меня бросило в жар, хотя в салоне работал кондиционер.

Так, Горцева, стоп! Подобные фантазии до добра тебя не доведут. У этих американцев вообще с субординацией очень строго. Он твой наниматель. Работодатель. Босс. Начальник. К тому же он старше тебя на целую жизнь.

Очнись!

Действительно, глупо. Ведь вряд ли я ему могу понравиться. Он же миллиардер. А я… Кто я? Неудачница по жизни. Скоро и дома своего не останется.

Маневр помог. Стало грустно и очень жаль себя.

С усилием снова перевела мысли в другую плоскость. Интересно, а чем он занимается?

Модная одежда? Нет. Глядя на его простые джинсы и футболку, сразу понятно, что нет.

Строительство? Я попыталась представить Джона в стильном костюме и белой каске со свёрнутыми в рулончик чертежами. Ближе, но всё же что-то не то…

И тут за окном появились они. Огромные стальные птицы. Серо-бело-синих оттенков.

– Мы что, в аэропорт едем? – не сумела сдержать вопрос.

– Уже приехали, – лаконично ответил Джон и свернул с трассы.

Это был мой первый частный самолёт. И выглядел он, надо сказать, так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Впечатляюще, одним словом.

Белый, а крылья – чёрные, загнутые вверх по краям. И силуэт изящный, в отличие от «боинга», на котором я сюда прилетела.

Внутри была светлая мягкая кожа. Я опасливо опустилась в кресло. Джон уверенно, привычным движением сел напротив. Улыбчивая стюардесса спросила, какие напитки мы хотим, и сообщила, что сейчас взлетаем. Кэлтон милостиво кивнул, читая какие-то бумаги, разложенные перед ним на столике.

Самолёт ожил, словно просыпаясь ото сна, радостно загудел. Двинулся вперёд по широкой взлётной полосе. Сначала медленно, пробуя свои силы. А затем всё быстрее, радостнее, стремясь окунуться в небесную стихию.

Момент, когда самолёт отрывается от земли, я чувствовала всегда очень остро. Пальцы сами уцепились в кожу сиденья так, что костяшки побелели от напряжения. Веки опустились, отгораживая меня от внешнего мира. Погружая в царство звуков и скорости.

– Боитесь летать? – вырвал меня из транса голос Джона.

Я ничего не ответила, только кивнула.

– Я тоже не в восторге от неба, – хмыкнул он. – Но лететь нам недолго.

Я даже глаза от удивления открыла. Джон Кэлтон только пытался меня отвлечь от неприятных ощущений? Но он уже на меня не смотрел, снова погрузился в свои бумаги.

Мне заняться было нечем, а в иллюминатор я смотреть боялась. Из него слишком хорошо видно, какая даль до земли.

– Там журналы, – он махнул рукой в сторону диванчика, на который я поначалу не обратила внимания.

Я отстегнула ремень безопасности и пересела поближе к журналам.

Стюардесса всё с той же неизменной улыбкой принесла ему апельсиновый сок, а мне вишнёвый.

Я сделала глоток и просмотрела обложки. Хм. Мода. Глянец. Гламур. Только на английском языке. Он что, здесь постоянно баб перевозит? «Ну разумеется, – хмыкнул ехидный голос внутри меня, – он же миллиардер, у него обожательниц, как у собаки блох».

Таких, как Мередит. Некстати вспомнились слова тёти Кати о том, что сначала она встречалась с Джоном, а затем переметнулась к его сыну. Я представила девушку здесь, на борту. Хрупкая, изящная, ухоженная, стильная, она идеально вписалась бы в обстановку. Не то что я…

Настроение опять скользнуло под плинтус и отказывалось вылезать оттуда. Я сложила журналы аккуратной стопочкой и уставилась в иллюминатор. Даже страх отступил куда-то в тёмный угол, оказавшись беспомощным перед острым осознанием собственной никчёмности. Я ведь никогда такой не буду – яркой, красивой, уверенной в себе. Мы с ним не просто из разных миров, мы с разных планет…

И вдруг я забыла обо всём. Передо мной открылась потрясающая картина.

Внизу было море. Оно раскинулось серым покрывалом, омывая изрезанную линию материка, на котором виднелись более ровные линии городскихулиц.

Как же красиво.

В третий раз появившаяся стюардесса отвлекла меня от любования величественной панорамой. Она забрала стаканы и сообщила, что мы начинаем снижение. Я вернулась в кресло и пристегнула ремень.

12

В аэропорту нас ждал такой же чёрный внедорожник. Я даже подумала было, что Джон велел его перегнать сюда. Но потом поняла собственную глупость. Летели-то мы намного быстрее.

К тому же в машине сидел водитель.Ух ты! Кажется, его предки были индейцами. Я поняла, что совершенно невежливо пялюсь, только когда Джон подтолкнул меня в спину. Оказывается, я так и застыла в двери.

– Ой, здравствуйте, – от толчкапочти упала на сиденье и тут же вспомнила о вежливости.

– Добрый день, мисс, сэр.

Кэлтон сел рядом со мной. Я заметила, что на какое-то мгновение брови водителя изумлённо приподнялись, но лицо тут же приняло прежнее, чуть отстранённое выражение. Наверное, всё-таки показалось. Что удивительного в том, что начальник сел на заднее сиденье? Вот именно – совершенно ничего. Это ж его машина, куда хочет, туда и садится.

– Привет, Далтон, у нас всё готово?

– Да, сэр, ждём только вас.

– Отлично, – наниматель удобнее устроился на сиденье и занял большую его часть. Во всяком случае сидел он теперь прямо вплотную ко мне. Вроде бы из клиники забирала его худым, а на воле вон как разъелся.

Я попыталась подвинуться влево, но там стояла большая кожаная сумка. Пришлось остаться на месте.

Бедром и плечом, там, где мы почти соприкасались, я чувствовала тепло мужского тела.Меня саму вдруг обдало жаром. От осознания. Он был так близко. Так пугающе и необратимо близко. Я чувствовала его запах. Что-то свежее, морское и в то же время пряное. Невообразимо притягательное. У меня возникло непреодолимое желание прикоснуться к нему. Коснуться его кожи. Даже кончики пальцев засвербило. В тот момент это ощущалось совершенно правильным и важным.

И я решилась… потрогать Джону лоб. Вдруг у него поднялась температура. Всё же он недавно перенёс серьёзную операцию. Уговаривала я себя.

Хоть и понимала, что делать этого, скорее всего, не следует. Помнила, что работодатель не слишком-то привечает мои попытки помочь. Но отступить уже не могла.

Рука сама собой начала подниматься вверх, стремясь к его лицу. Джон, наверное, заметил моё движение, потому что повернул голову. Не знаю, что такое он разглядел в моих глазах, но его собственные зрачки вдруг расширились, заполняя радужку. Ноздри дрогнули, как будто пытались втянуть мой запах.

Я коснулась его виска, не разрывая зрительного контакта. Даже не знаю, что мною в этот момент руководило. Это была не я. Какая-то космическая сила притягивала мою руку к его лицу. Так, наверное, создаются галактики, когда ничто во вселенной не может удержать мощь гравитации, примагничивающей планеты друг к другу.

Я почувствовала, что и всё моё тело так же необратимо тянет к нему. Мои пальцы скользнули ниже, по щеке, обхватывая его шею. Мои губы приоткрылись в ожидании…

Я не знаю, что со мной в тот момент происходило. И чем бы всё это закончилось, если бы Джон вдруг не моргнул и не спросил осипшим голосом.

– Что ты, чёрт побери, делаешь?

– Измеряю вам температуру, – ответила я так же хрипло.

Господи, что же я творю! Я горела, как сверхновая звезда, затмевающая своим взрывом целую галактику. Но его вопрос вывел меня из взрывного состояния.

Только сейчас до меня дошло…

Мы в машине не одни – раз. Я нагло лапаю своего работодателя – два. Да я практически только что ему предложилась вся и целиком – это три, четыре и пять в одном флаконе.

Мамочки мои родные! Похоже, моя карьера сиделки завершилась, не успев начаться. Он же точно меня теперь выгонит. И рекомендаций не даст. Точнее, наоборот, даст, но чтобы мне совсем ничего больше не светило.

Я постаралась съёжиться, стать тише и незаметнее. Чтобы буравящий взгляд (бывшего или всё-таки будущего – ненужное зачеркнуть) работодателя проходил мимо моей скромной персоны. По крайней мере, не скапливался на мне в такой концентрации, что впору нефть в образовавшейся скважине искать.

И ещё он молчал. Если б высказался, наорал бы на меня. Такое я бы поняла. А так молчал и смотрел. Мечущие молнии грозовые глаза широко раскрыты. Радужка полностью чёрная. Лицо хмурое. Выражение на нём непроницаемое, нечитаемое, непонятное.

Тут, хочешь не хочешь, съёжишься.

Но всё-таки какой он приятный наощупь…

Порт вырисовался неожиданно. Вот ехали мы по улицам чистенького городка, где аккуратные трёх-четырёхэтажные дома с терракотовыми крышами плотно лепились друг к другу, словно боясь упасть поодиночке. И вдруг показалась изрезанная бухта и песчаный пляж, где-то вдалеке справа. Фигурки людей из-за расстояния казались очень маленькими и какими-то ненастоящими.

Зато корабли, кораблищи и кораблики теперь окружали меня со всех сторон. Я напрочь забыла о смущении и, перегнувшись через сумку, смотрела в окно. Корабли были повсюду. Некоторые совсем маленькие, с одним парусом, или даже вовсе без оного. Другие – огромные, грузовые платформы, на которых помещались сотни, а может, даже тысячи контейнеров для перевозки фруктов или ещё каких вкусностей.

Рыбацкие траулеры, прогулочные яхты, транспортные суда – здесь было всё.

Я не сумела сдержать вздох восхищения. Никогда раньше подобного не видела. Вся эта потрясающая картина в целом и каждый корабль по отдельности приводили меня в восторг.

Я с упоением вчитывалась в имена судов. Здесь был и Роден, и Бернар, и Пикассо – из великих. Рио, Морской волк, Быстрый карасик и многие другие. Некоторые названия вызывали уважение, другие – улыбку.

А потом я заметила её.

«Аурелия» – так было написано на её борту.Двухпалубная большая моторная яхта, от которой невозможно было оторвать глаз. Ниже ватерлинии она была ярко-синей, а вверху – белоснежной. Металлические поручни серебристого цвета играли с солнечными зайчиками.

Я даже не заметила, что машина остановилась. Но мужчины не спешили выходить. Они смотрели на меня, поражённую великолепным образчиком современного судостроительства.

– Нравится? – вдруг спросил Джон с какими-то нотками гордости в голосе.

– Она великолепна, – выдохнула я.

Мой наниматель словно приосанился, хотя в салоне автомобиля подобное было сложно разобрать. Но на его губах появилась очень довольная улыбка, когда он с гордостью сообщил:

– Это я её построил.

13

Джон оставил Далтона разбираться с вещами, а сам проводил меня до комнаты.

– Это твоя каюта, – сообщил он, отодвигая дверь.

Так здорово, здесь все двери не открывались на петлях, а сдвигались в сторону. Думаю, это из-за штормов, чтобы во время качки нос кому-нибудь не расквасило.

Сам Джон ко мне не зашёл, остался снаружи. Задвинув дверь и закрыв замок изнутри, я наконец смогла спокойно выдохнуть и расслабиться.

Бросила сумочку на столик, а сама растянулась на широкой двуспальной кровати. Ух ты! Какая благодать. Матрас был не слишком мягким, но и не слишком твёрдым – именно то, что нужно. К тому же отлично пружинил. Я вспомнила старенький диван, на котором спала дома. И сравнение было далеко не в его пользу.

Здесь всё было не просто дорого, здесь было шикарно. Возможно, во мне говорили комплексы простого смертного, но, казалось, что на каждой вещи здесь висел ценник. Вот, например, эта чёрная ваза, похожая на колбу. Сколько она может стоить? Я даже приблизительно не представляла. Но вряд ли подобная сумма нашлась бы у меня на карточке.

Вдруг с ужасом представила, что может случиться, если я её разобью. Меня прошиб холодный пот. Я вообще не люблю бьющиеся аксессуары, сервизы, статуэтки и прочие хрупкие вещи. Я так часто била что-то из этого перечня, что бабушка начала меня называть ходячей катастрофой. И когда сервировала стол для гостей, гнала меня из комнаты подальше.

Вот скажите, зачем на корабле нужны такие штуки? А если шторм? Качка? Всё ведь попадает на пол и разобьётся вдребезги.

Я не выдержала и подошла к вазе. Осторожно взяла её в руки и тут же облегчённо выдохнула. Фух. Пронесло. Она оказалась из какого-то тонкого и очень лёгкого металла – не разобьётся.

Жить стало легче. Жить стало веселее. И я решила обойти свои владения.

В предоставленной мне комнате преобладали три цвета. Основная гамма была светло-коричневой, нежной и тёплой. Её оттеняли белые и чёрные пятна. Вообще, думаю, к интерьерам этой суперъяхты приложил руку какой-нибудь суперкрутой дизайнер, так идеально всё здесь сочеталось – и столики, и тумбочки, и разные стильные безделушки.

Напротив кровати висел большой, встроенный в стену телевизор. А рядом была какая-то ниша и в ней – нечто напоминающее ещё одну дверь. Я осторожно приблизилась ближе. Неужели меня поселили в спаренной каюте? В кино я видела, что бывают такие гостиничные номера. Вот вроде бы отдельная комната, а из неё – вход в соседнюю.

Даже представила, как ночью дверь открывается… ну ладно, отодвигается в сторону, и из проёма выходит… Но тут моя фантазия из пугающей становилась эротической. Потому что из двери отказывался выходить хоть кто-нибудь, кроме Джона.

Чтобы раз и навсегда разрешить для себя этот крайне важный вопрос, я храбро потянула дверь в сторону.

За ней оказалась ванная.

Но вместо того, чтобы радоваться собственной,отдельной, предназначенной только для меня ванной комнате, я почему-то почувствовала… разочарование.

Вот правду говорят, женская логика – страшная штука, никогда не поймёшь, какой кульбит она выкинет.

Впрочем, это не помешало мне тут же воспользоваться удобствами и принять душ.

Мои чемоданы ещё не принесли, но я не стала расстраиваться. В ванной нашлись ароматный шампунь и гель для душа. Названия на французском мне ничего не сказали, но выглядели бутылочки, как и всё остальное, уже почти привычно дорого.

После водных процедур я растёрлась пушистым полотенцем, расчесала мокрые волосы обнаруженной тут же расчёской, нанесла на кожу французский увлажняющий крем и почувствовала себя чуть ли не хозяйкой жизни. Даже не вольною царицей, а прям владычицей морскою.

Надевать одежду, в которой я приехала сюда, не хотелось, поэтому я накинула на обнажённое тело мягкий белоснежный халат.

Что делать дальше, я не знала. Поэтому решила дождаться, когда принесут мои вещи. Тогда оденусь и пойду поищу Джона. Нужно с ним поговорить и выяснить, какие именно обязанности у меня будут. Потому что, как я поняла, кормить себя с ложечки и возить по палубе в инвалидном кресле он не позволит.

В этот момент в дверь постучали. Я затянула потуже пояс халата и пошла открывать.

Я даже не успела открыть замок, как дверь отъехала в сторону. За порогом стоял злющий Джон, и в руке у него был электронный ключ-карта.

– Чего это вы закрылись? – он прошёл мимо с таким напором, что меня почти снесло с его пути. – Вам есть, что скрывать?

Он обошёл спальню, осмотрел ванную, где ещё сохранялась влага после моих водных процедур.

– Я принимала душ, – растерянная, я по-прежнему стояла у двери.

– На моей яхте никто не зайдёт к вам без спросу, – обвиняюще бросил он.

– Но вы же зашли, – с вызовом ответила я, уставившись на него. Нет, ну каков наглец – вваливается в мою комнату без разрешения, а потом сам же в чём-то и обвиняет.

Он даже как-то слегка растерялся. Посмотрел на открытую дверь, на карту в своих руках. Но тут же снова нахмурился.

– Я принёс вам ключ, думал, вы не знаете, как пользоваться электронным замком, но вижу, что разобрались.

Он бросил карточку на кровать и вышел за дверь. Но почти сразу же вернулся и занёс с каюту мои чемоданы.

– Вот, ваш багаж, – произнёс он почти миролюбиво.

– Спасибо, – хмыкнула я. Вот уж человек контрастов. Никак не пойму, чего от него ожидать.

И работодатель снова меня удивил, сел на кровать и сложил руки на груди. Выражение лица у него было решительное, но на что он решился – уж пойди угадай.

– Закройте дверь, – вдруг велел он.

Вместо того чтобы испугаться, я вдруг задрожала. Во рту пересохло, пришлось сглотнуть сухую слюну.

Что-то внутри меня, тяжёлое, первобытное, горячее, заставило повиноваться его приказу. На ватных ногах подошла к двери и активировала электронный замок.