Текст книги "Петербургские ювелиры XIX века. Дней Александровых прекрасное начало"

Автор книги: Лилия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Павел (Пауль-Магнус) Теннер и скандал в достопочтенном столичном цехе

В правление Александра I взошла звезда ювелира и серебряных дел мастера Пауля-Магнуса Теннера. Уроженец Дерпта, он в 1803 году приехал из тогдашней Лифляндской губернии в столичный Петербург и сразу был принят в мастера иностранного цеха. Но работал Теннер, чье имя вскоре переиначили в Павла, всего полтора десятилетия, ибо смерть унесла мастера в 1819 году. Однако семейное дело продолжала оставшаяся скорбной вдовицей достойная супруга Анна-Рената Теннер, бывшая родом из Данцига, а потом подросший сын.

В 1808 году Пауль-Магнус Теннер добился положения придворного серебряных дел мастера. Но досталось вожделенное место не так-то просто. Пришлось очень много работать, выполняя бесчисленные заказы Придворной Конторы. Времени катастрофически не хватало, а отсрочки не давали. Чтобы как-то выйти из положения, Теннер решил воспользоваться изделиями других петербургских искусников. И все бы хорошо, но он ставил свое клеймо на чужие творения, даже не спрашивая на то согласия их авторов, да и вообще не ставя о своих проделках в известность ничего не подозревающих трудяг. Так он поступил и с работами собрата по цеху, серебряных дел мастера Иоганна-Кристиана Прагста, прибывшего с рижским паспортом из Швеции в 1791 году. На беду Прагст, будучи весьма честолюбивым, тоже мечтал о придворных заказах. И когда он узнал о мошенничестве Теннера, которого считал каким-то новичком-выскочкой, то не выдержал нанесенной обиды и подал жалобу в цех. Собравшиеся на обсуждение неприятного происшествия полноправные члены сего корпоративного сообщества, чтобы не выносить сор из избы, еле-еле смогли примирить противников, наложив на виновника немалый штраф в 10 рублей, каковые и были внесены в общую кассу.

Отстоявшего свою честь Иоганна-Кристиана Прагста, чьи творения, как выяснилось, не уступали работам обидчика, теперь тоже стали приглашать к исполнению заказов от Придворной Конторы. Его фамилия упоминалась в документах до 1829 года. Мастер щедро делился своим опытом с учениками, не говоря уже о сыновьях Иваре-Кристиане, Даниэле-Фридрихе и Густаве-Николаусе. Еще один отпрыск Иоганна-Кристиана Прагста, Иоахим (которого также именовали Екимом, а иногда и Ефимом), получив статус серебряных дел мастера в 1824 году, изготовлял разнообразные корзинки, молочники, стаканы и тому подобные вещи.

Самой известной работой Павла Теннера стал сделанный к освящению построенного Андреем Никифоровичем Воронихиным храма и приковывающий взгляды всех приходивших в Казанский собор оклад считающейся чудотворной иконы Казанской Богоматери, почитаемой покровительницей царской фамилии и небесной заступницей России. Золотую чеканную ризу, в которой только благородного металла было «весом около 10 фунтов», усыпали очень крупные самоцветы, и на ней числилось «алмазов 96 каратов, бриллиантов 190 каратов больших и мелких, рубинов 50 каратов, изумрудов 120 каратов и, затем, множество жемчугов, принесенных в дар императрицами Мариею Фёдоровною и Елизаветою Алексеевною». Особенно хороши были венчики нимбов.

Много басен ходило о стоимости этого оклада: назывались цифры в 400 тысяч рублей ассигнациями и даже в 1,8 миллиона рублей, но сам Теннер говорил только о 300 тысячах рублей. Драгоценный дар, вызвавший много разговоров в столице, поражал не только жителей Петербурга и россиян, но и заезжих иностранцев. Один из них писал: «Не знаешь, чему больше удивляться: высокой ли стоимости драгоценных камней или необычайно тонкому и благородному вкусу художника, который их оправил – г-на Теннера, немца, которого высоко ценит весь Петербург и даже заграница за его таланты и прекрасный художественный вкус» [100]100
  Алфавит… С. 45, 52; Bäcksbacka…S. 47, 324, 332, 333, 335; Фёлькерзам А.Е.Описи серебра… Т. 1. С. 81, 90, 93–94; Постникова-Лосева-1983.С. 199 (№ 1834), 190 (№ 1570), 194 (№ 1701); 150-летие иконы Казанской Богоматери // Исторический вестник. 1887. Август. С. 468.


[Закрыть].

Однако нельзя не упомянуть, что дополнение бриллиантами, сапфирами, изумрудами и жемчугом, заимствованными из предметов, специально отданных императрицей Марией Феодоровной на украшение иконы Казанской Пречистой Девы, сделал к 8 октября 1810 года Франсуа Дюваль. Среди сонма драгоценных каменьев особенно приковывал внимание молящихся великолепный сапфир, окаймленный алмазами-розами, благоговейно пожертвованный на сей чудотворный образ великой княгиней Екатериной Павловной, достойной дочерью вдовствующей государыни [101]101
  Благово Д.В.Рассказы бабушки. М., 1989. С. 250; Solodkoff.Alexander von. Russische Goldschmiedekunst 17–19. Jahrhundert. München, 1981, S. 100. (Далее – Solodkoff);РГИА, Ф. 759. Оп. 1. Д. 276. Л. 62; «1810. 8bre 8. Augmentation en Brillans, Saphirs, Emeraudes et Perles, aux objets donnés par Sa Majesté Imperiale pr enrichir l’Image de Notre Dame de Cazan. R. 2100; un Saphir enrichi de Roses, donné à S. A. I. Madame Catherine, et destiné à orner lTmage de la Ste Vierge de Cazan. R. 1200».


[Закрыть].

Чернильница в новомодном «стиле фараонов»

Страна седых пирамид давно манила европейцев. Еще древние греки считали ее колыбелью искусства. Да и позднее неизменно привлекали своей таинственностью как странные египетские боги Осирис, Исида и Серапис, так и их жрецы, постигшие многие секреты окружающего мира, но тщательно скрывающие их от простых смертных. Однако только в 1798 году на землю фараонов пришел Наполеон, но не только для сражения с турецкими янычарами. Французский полководец, воспользовавшись случаем, специально взял в дальний и опасный ратный поход ученых и художников, дабы те описали и зарисовали сохранившиеся памятники древней культуры. В 1802 году эти изображения увидели парижане в многотомной книге барона Вивана Денона, советника императора по вопросам искусства, простенько, но со вкусом озаглавленной: «Путешествия по Верхнему и Нижнему Египту». Вскоре сенсационное издание появилось и в Лондоне, и европейские архитекторы с радостью обратились к вожделенно новым мотивам.

Вот и Теннер, создавая чернильницу для Александра I, тщательно проработал изящные складки одеяний коленопреклоненных, закутанных в платки-«клафты» «египетских» красавиц, правда, с греческим профилем, грациозно поддерживавших нежными руками тяжелые чаши, образованные листьями лотоса, из коих поднимался цветочный бутон, увенчанный вместилищем для свечи [102]102
  Александр I – «Сфинкс…». С. 27 (илл.), 284, кат. № 600, Государственный Эрмитаж.


[Закрыть]. (См. цвет. илл. 9.)

Сувениры-подношения военачальникам от соратников по финляндской кампании

После успешного завершения не очень-то популярной Русско-шведской войны 1808–1809 годов выгодным Фридрихсгамским миром офицеры 1-го корпуса финляндской армии преподнесли серебряный позолоченный кубок, исполненный в мастерской Пауля Теннера, графу Павлу Андреевичу Шувалову, командиру Северного отряда. Храбрый военачальник, захвативший город Торнео, принудил к капитуляции отряд противника, вдвое превосходивший победителей по численности, а затем с честью проявил себя в сражении при Шелефте, за что внука двух фельдмаршалов произвели в генерал-лейтенанты. Соответственно, кубок, увенчанный рыцарским шлемом, украсили не только знамена и трофеи, но и гербы как самого графа, так и города, под которым П.А. Шувалов столь отличился. (См. цвет. илл. 10.)

Еще более выразителен по композиции дар соратников генерал-лейтенанту Николаю Михайловичу Каменскому.

Этот военачальник, достойный своего отца-фельдмаршала Михаила Федотовича Каменского, получил боевую закалку в 1799 году в легендарном Швейцарском походе. Там он проявил незаурядную отвагу в сражении на Сен-Готарде, а затем успешно совершил марш-бросок из Шахенской в Муттенскую долину через высокий снеговой хребет Росшток, когда приходилось на головокружительной высоте пробираться поодиночке по горным тропам. Павел I удостоил Николая Михайловича Каменского своим любимым орденом – Св. Анны I степени, а генералиссимус Александр Васильевич Суворов сказал отцу героя: «Юный сын ваш – старый генерал». За Аустерлиц и за Прейсиш-Эйлау молодого генерал-майора наградили орденами Св. Владимира и Св. Георгия III степени, а вскоре всю армию облетела кипящая гневом фраза, гордо брошенная возмущенным графом французскому генералу, потребовавшему в июне 1807 года ключи города-крепости Кёнигсберга: «Вы видите на мне русский мундир и смеете требовать сдачи!».

Однако по-настоящему Николай Михайлович Каменский, теперь уже генерал-лейтенант, проявил дар полководца в сражениях 1808–1809 годов со шведскими войсками. Благодаря победным боям при Куортале и Сальми, при Севаре и в Вестроботнии он внес основную лепту в завоевание территории Финляндии, за что удостоился бриллиантовых знаков ордена Св. Александра Невского. Финляндия была присоединена по Фридрихсгамскому договору к Российской империи. После недолгого перерыва Александр I, чтобы завершить войну с турками, в феврале 1810 года назначил отважного военачальника главнокомандующим молдавской армией. Сотоварищи же по финляндскому походу решили увековечить подвиги полководца, искренне любимого за доброе сердце как всеми подчиненными, так и солдатами, с которыми он не стеснялся в трудных походах разделять все невзгоды и которых лично вел в сражение во главе боевой колонны.

Собрав необходимую сумму, офицеры Умеоского корпуса обратились к лучшим петербургским искусникам. Рисовальщик и создатель скульптурных моделей Жан-Франсуа-Ксавье Гаттенбергер (его, правда, предпочитали на русский лад именовать Францем Ивановичем), подражая модным образцам, обратился к теме триумфального столпа, увенчанного бюстом славного полководца в одеянии античного воина, что уподобляло полководца начала XIX века легендарным героям Древнего Рима. Теннер искусно исполнил в серебре сложный, изобилующий символикой декор: и меч, и щит, и шлем, и двуглавого российского орла, терзающего шведского льва, и трофеи, не говоря уже о рельефах со сценами четырех славных сражений при Севаре, Куортане, Оровайсе и Ратане, кропотливо проработав мельчайшие детали и затем заботливо все вызолотив [103]103
  Александр I – «Сфинкс…». С. 283, №№ 589, 590, Государственный Эрмитаж. В Императорский Эрмитаж был «прислан при ордере № 43, Июля 11 дня 1816 Года» как «Памятник Серебреный вызолоченный с Емблематическими украшениями, поднесенный покойному Генералъ от Инфантерии Графу Каменскому 2-му от Умеовскаго Корпуса офицеров. Весом 32 ф[унта] 48 зол[отников]» (Архив Государственного Эрмитажа. Оп. VI. 3. № 9. T. I. Л. 406. № 197); Ювелиры Старого Петербурга-2006. С. 112–113 (илл.); Гейсман П.Каменский 2-й, граф Николай Михайлович // Русский биографический словарь / под наблюдением Председателя Императорского Русского Исторического общества A.A. Половцова. Т. Ибак-Ключарев. СПб., 1897. С. 423–439.


[Закрыть]. (См. цвет. илл. 11.)

Счастливое начало деятельности серебряных дел мастера Иоганна-Вильгельма Людвига в Петербурге

Конечно же, Теннеру помогали его талантливые подручные, но долгое время имена их не были известны. И вдруг неожиданно в 1980-е годы эрмитажные хранители обнаружили внутри колонны-памятника Н.М. Каменскому серебряную пластину с выгравированной горделивой надписью на немецком языке, переводящейся как: «Иоанн Вильгельм Людвиг уроженец Байрон (Баварии? – Л. К.) работал вместе с придворным ювелиром Теннером в 1810 году». Конечно, серебрянику, прибывшему в Петербург из Гамбурга и тогда же, в 1808 году, записавшемуся в полноправные члены иностранного цеха, несказанно повезло. Иоганн-Вильгельм Людвиг и впрямь, видно, был искусным ремесленником, однако разбогатеть и завести собственную мастерскую в Московской части, в доме Алтерота удалось ему лишь в 1832 году, а в 1849 году она уже оказалась в доме Григорьева на Разъезжей. Больше ничего об этом серебряных дел мастере неизвестно. Однако качество работ Иоганна-Вильгельма Людвига было достаточно высоким, а поэтому не только в частных собраниях в Хельсинки, но и в отечественных музейных коллекциях сохранились до наших дней исполненные им кофейники, сахарницы, конфетницы, молочники, а также отличающиеся неплохой чеканкой подсвечники [104]104
  Александр I – «Сфинкс…»… С. 282. № 590. Аннотация Л.А. Завадской и К.А. Орловой; Алфавит… С. 36; Bäcksbacka…S. 418; Постникова – Лосева– 1983. С. 197, клеймо № 1786.


[Закрыть].

Выдающийся петербургский мастер Аксель Гедлунд (Гедлюнд)

Зато в первой трети XIX века подлинно виртуозной чеканкой и тончайшим литьем выделялся среди собратьев по ремеслу выдающийся петербургский мастер Аксель Гедлунд (Гедлюнд). Родился он 14 октября 1764 года в норвежском Норрчепинге и там же получил азы образования. Однако только 7 марта 1795 года, ему в тридцатилетием возрасте наконец-то удалось в Стокгольме добиться статуса подмастерья. Зато уже в 1799 году, получив звание мастера, из маленькой шведской столицы он переезжает в Северную Пальмиру, где вступает в члены иностранного цеха ювелиров и вскоре своими работами завоевывает известность.

Не прошло и года, как искусного шведа начинает забрасывать многочисленными заказами Придворная контора. Да и неудивительно. Достаточно только взглянуть на дивную вазу для цветов, исполненную в 1817 году. Тогда все, даже мебель, костюм и его аксессуары старались воспроизвести античные образцы, вплоть до копирования археологических находок, обнаруженных в Помпее и Геркулануме. Искусство Древней Греции и особенно Рима считались высшими идеальными образцами, поэтому современные творения должны были изобиловать цитатами из античных памятников. Потому-то три красавицы, изысканно задрапированные в хитоны и поддерживающие подобно кариатидам широкую ажурную чашу, помещены на высокий пьедестал, поддерживаемый крылатыми хищными лапами и усыпанный гирляндами и венками из победных лавров, развивающимися ленточками, некогда усиливавшими награду, колчаны со стрелами и короткие дротики. Все это великолепие не обходится без непременных рядов акантов и пальметок.

Не менее хорош и канделябр, сделанный в 1821 году. Так же торжественно вздымается на постаменте, поддерживаемом на сей раз крылатыми грифонами, мощная высокая колонна, увенчанная короной рожков-подсвечников, на коих шаловливые амуры правят оленями. И опять непременные шеренги акантов, пальметок и яйцевидных ов. Кругом царит торжество симметрии, уравновешенности, соединенной с помпезностью, столь присущей памятникам Древнего Рима времени императоров. Дивное литье и великолепнейшая проработка деталей заставляют предположить, что Аксель Гедлунд то ли сам владел искусством лепки, то ли у него были возможности приглашения профессионального скульптора. Восхищение вызывает и продуманный контраст полированного и матового серебра, приводящий к игре светотени.

Авторитет Акселя Гедлунда настолько высок среди коллег, что они его в 1814 году избирают помощником старосты цеха, а в 1816–1817 делают старостой. Обучение у маститого мастера становится весьма престижным, хотя он принципиально передавал свои знания и профессиональные навыки лишь выходцам из Швеции. С 1801 по 1822 годы талантливый наставник успешно выпустил девятерых подмастерьев.

Семейная жизнь мастера тоже сложилась сравнительно счастливо. Когда его первая жена, Гедвига-Шарлотта Хельдтман скончалась, вдовцу повезло найти достойную суженую. 5 августа 1808 года он связал себя узами Гименея с молодой вдовушкой Доротеей-Элизабет Экбек, уроженкой Ревеля. Тогда-то новобрачному пришлось узаконить свое подданство и предъявить датированный еще 1799 годом паспорт от имени шведского посланника, графа Стединга. Скончался Аксель Гедлунд 31 сентября 1833 года, но, благодаря безутешной верной супруге, дело ее мужа продержалось еще шесть лет [105]105
  Ювелиры Старого Петербурга… С. 110–111 (илл.); ГММК, инв.№ МР-5369; Ювелиры Старого Петербурга… С. 111; Описи серебра… Т. II. С. 73–74; Алфавит… С. 16; Bäcksbacka…S. 327; Постникова-Лосева– 1983. С. 187 (клеймо № 1465), 193 (клеймо № 1672).


[Закрыть].

Литургический прибор работы Акселя Гедлунда для походной церкви Александра I

В 1812 году Аксель Гедлунд исполнил по желанию Александра I новый полный литургический прибор, предназначавшийся для походной церкви императора. От старого, сделанного из позолоченного серебра еще во второй половине «осьмнадцатого» века, до наших дней дошли напрестольный крест, дискос, потир, две тарели и лжица, к коим в 1811 году добавилась лампада, выкованная петербургским мастером «Фёдором» Кольбом. Теперь сам прославленный архитектор Казанского собора Андрей Никифорович Воронихин сочинил рисунки-эскизы будущих потира, креста-мощехранительницы, дискоса, звездицы, блюда, двух тарелей, ковшика для «теплоты», лжицы, копия, дарохранительницы и оклада евангелия. (См. цвет. илл. 12.)

Потому-то эти предметы, воплощенные в серебре Гедлундом, отличаются не только чистотой литья, виртуозностью чеканки, тщательной проработкой гравировки, но и благородством формы. Красивый оттенок позолоты празднично сочетается с радостными красками эмалевых миниатюр, и даже ангелы на чаше потира чем-то неуловимым походят на крылатых богинь победы. Однако виноградные лозы на ножке, чей стоян воспроизводит сноп пшеницы, напоминают, что в православной церкви молящиеся причащаются хлебом и вином, воплощающими тело и кровь Христовы.

Оба литургических прибора вместе с походной церковью везде следовали за императором и в течение боевой кампании 1813–1814 годов они использовались не только при традиционных службах, но и в благодарственных богослужениях, проводимых во многих освобожденных городах Европы, а подчас и прямо на полях битвы при молебнах за ниспослание виктории [106]106
  Синай… С. 386–387. Кат. № R-170, Государственный Эрмитаж (аннотация К.А. Орловой); Speyer…S. 256, 257 (Abb.); Александр I – «Сфинкс…»… С. 89 (илл.), 260, № 375–382, ГИМ, инв. № 80527/1 OK 12993.


[Закрыть].

В ходе преследования Наполеона Александр I последовал совету хитрого и продажного Талейрана и пошел прямо на Париж, оставив в тылу основные вражеские силы. Самодержец не прогадал: всего лишь через пять дней после выигранного им при Фер-Шампенуазе отчаянного кавалерийского сражения, августейшему предводителю коалиции удалось победить неприятеля в ожесточенной и кровопролитной битве под Парижем, когда с обеих сторон воины сражались как львы, причем только русских ратников пало шесть тысяч. Но жертвы были не напрасны. Город капитулировал.

Как пышно и велеречиво тогда писали в Петербурге, в незабвенный день 19 марта 1814 года – «французская столица отворила ворота свои победоносному войску и приняла простертую к ней рукою Российского Монарха мирную ветвь» [107]107
  Камер-фурьерский журнал государыни императрицы Марии Феодоровны 1815-го года. СПб., 1914. С. 243.


[Закрыть], а русские ратники с союзниками «промыслом Всевышнего и с помощью десницы Его, по преодолении бесчисленных трудов, путеводимых твердостью и мужеством, вступили в Париж. Они победоносным шествием своим погасили пламенник всемирной войны и положили начало процветшему в колеблющейся Европе благотворному для всего рода человеческого спокойствию и тишине» [108]108
  Камер-фурьерский церемониальный журнал 1816 года. Т. I (январь–июнь). Пг., 1915. С. 203.


[Закрыть].

При триумфальном въезде в покоренную столицу Франции государь обратился к генералу Ермолову: «Ну что, Алексей Петрович, теперь скажут в Петербурге?» и прибавил: «Ведь, право, было время, когда у нас, величая Наполеона, меня считали за простячка» [109]109
  Шильдер И.Александр I… С. 297.


[Закрыть].

Немного истории… «Апофеоз русской славы между иноплеменниками»

Спустя всего полторы недели, « Агамемнон Европы» решил с особой торжественностью провести православный праздник Пасхи, пришедшейся в тот славный год одновременно с католическим на 29 марта/10 апреля, дабы в день Светлого Воскресения Христова возблагодарить Всевышнего за дарованную им победу над супостатом. И сразу появилось множество всевозможных предметов, надписи на коих напоминали, что в этот день было« принесено в Париже, на площади Людовика XV, благодарственное Господу Богу молебствие Российским духовенством, в присутствии Императора Александра, короля Прусского и восьмидесятитысячного войска с коленопреклонением, при собрании французского Сената, генералитета и народа, за взятие сей столицы Франции 19 марта 1814 года» [110]110
  Надпись золотом на стопе бесцветного хрусталя с алмазной гранью, молочное стекло, цировка. ГИМ, инв. № 1384щ/3870 ст. // Александр I – «Сфинкс…» С. 48 (илл.), 279, кат. № 557.


[Закрыть].

Для Александра I мгновения столь пышного и торжественного возблагодарения Всевышнего стали одними из самых отрадных в его жизни:« Я живо тогда ощущал, так сказать, апофеоз русской славы между иноплеменниками; я даже их самих увлек и заставил разделять с нами национальное торжество наше. <…> На то место, где пал кроткий и добрый Людовик XVI, я привел и поставил своих воинов; по моему приказанию сделан был амвон; созваны были все русские священники, которых только найти было можно; и вот, при бесчисленных толпах парижан всех состояний и возрастов, живая гекатомба наша вдруг огласилась громким и стройным русским пением… Все замолкло, все внимало!.. Торжественная это была минута для моего сердца, умилитен, но и страшен был для меня момент этот. Вот, думал я, по неисповедимой воле Провидения, из холодной отчизны Севера привел я православное мое русское воинство для того, чтоб в земле иноплеменников, столь недавно еще нагло наступавших на Россию, в их знаменитой столице, на том самом месте, где пала царственная жертва от буйства народного, принести совокупную, очистительную и вместе торжественную молитву Господу. Сыны Севера совершали как бы тризну по короле французском. Русский царь всенародно молился вместе со своим народом, и тем как бы очищал окровавленное место пораженной царственной жертвы. <…> Мне даже было забавно тогда видеть, как французские маршалы, как многочисленная фаланга генералов французских, теснилась возле русского креста и друг друга толкала, чтобы иметь возможность скорее к нему приложиться. Так обаяние было повсеместно, так оторопели французы от духовного торжества русских» [111]111
  Шильдер Н.Александр I … С. 301.


[Закрыть].

^{Дж.-П. Баджетти. Парад российских войск на площади Людовика XV в Париже 29 марта/10 апреля 1814 г.}

В тот же день, 29 марта/10 апреля Александр I, движимый благодарностью, пожаловал своему воспитателю Лагарпу орден Св. Апостола Андрея Первозванного,« желая воздать должную справедливость тем отличным попечениям и трудам, кои оказываемы были с самых молодых лет моих при воспитании моем» [112]112
  Там же.


[Закрыть]. Прошло чуть более десятка лет с приезда в грозное правление Павла I в Петербург Дюрока, доверенного Первого консула, когда молодые великие князья Александр и Константин Павловичи пользовались малейшей возможностью обратиться к посланцу Французской республики, лишь бы вместо привычного« господин» произнести запрещенное слово« гражданин» , памятуя о столь прельстительной в атеистический век Просвещения идее:« Свобода, равенство, братство» . А теперь, победив тирана, русский венценосец церковным молебном очищал Париж от скверны республиканской революции.

Большую помощь Александру I в художественной организации необычного празднования Пасхи оказал знаменитый придворный архитектор французского двора Пьер-Франсуа-Леонар Фонтен, вместе учившийся, а затем рука об руку работавший со своим собратом по профессии, прославленным декоратором Шарлем Персье. Пока оба архитектора шесть лет прилежно изучали памятники прошлого в Италии, во Франции свершилась Великая революция людьми, многие из коих бредили идеями и деяниями героев республиканского Древнего Рима. Вернувшись на родину, Персье и Фонтен издали несколько книг с многочисленными гравюрами, где проводили мысль, что напрасно искать в искусстве, внутреннем убранстве и ремесле формы лучшие, уже создали и оставили античные мастера и титаны Возрождения.

Когда же к вершинам власти во Франции приходит благодаря перевороту прославившийся своими победами в Египте и Италии корсиканец Наполеон Буонапарте, провозгласивший себя вначале Первым консулом, а затем и Императором, восхищение Персье и Фонтена древнеримским искусством( но уже времени цезарей) перешло в такое преклонение, что именно эти архитекторы стали родоначальниками стиля« Империи» , или« ампира» (фр. empire) , быстро« взятого на вооружение» другими европейскими архитекторами. К ставшим уже привычными акантам, пальметам, розеткам прибавляются грозные львы и химеры, бесчисленные танцовщицы в струящихся легких одеждах и крылатые богини победы, профили античных персонажей, а также лиры и прочие древние музыкальные инструменты,« воспевавшие» целые груды разнообразнейших военных трофеев. Повсюду теперь встречаются одноглавые орлы и лавровые венки, туго перевитые легкомысленными, на первый взгляд, лентами, сплетающимися в прихотливый бант.

И это не случайно. Со времен Октавиана Августа правителей Древнего Рима, отныне осуществлявших заодно и верховное командование над войском, называли« императорами» , ибо даже если они не участвовали непосредственно в очередном завоевательном походе, от их имени делались все стратегические распоряжения. Победитель, уподобленный верховному божеству, поскольку облачался в вышитую золотом пурпурную тогу, снимаемую со статуи Юпитера Капитолийского, через арку триумфальных ворот въезжал под звуки музыки кифаристов и трубачей в свою столицу на колеснице, запряженной четверкой белых коней, а подчас и боевыми слонами. В левой руке могущественный властитель Рима держал пальмовую ветвь, а в деснице крепко сжимал жезл слоновой кости, увенчанный золотым орлом с широко распахнутыми крыльями и молнией в когтях. Голову триумфатора украшал ставший непременным для императора, сплетенный из лавровых ветвей венок, дополненный на затылке лентами, многократно увеличивавшими почет отличия. Но этого мало. Примостившийся сбоку на колеснице государственный раб, символизировавший летящую над героем богиню победы Викторию, держал над императором-полководцем тяжелый золотой лавровый венец [113]113
  Велишский Ф.История цивилизации: Быт и нравы древних греков и римлян. М., 2000. С. 603, 625–637; Под знаком орла. Искусство ампира: Сборник статей. Государственный Эрмитаж. СПб., 1999. С. 23–24 ( Файбисович В.М.Наполеоновская эпоха и стиль империи), 27–29 ( Раппе T.B.Ампир. Искусство на службе Империи Наполеона).


[Закрыть]. Потому-то Наполеон Бонапарт, присвоивший себе заимствованный из Древнего Рима титул Императора, буквально означавший« властитель» , на церемонии интронизации возложил драгоценную, сверкающую многочисленными самоцветами корону на свою голову поверх золотого лаврового венка.

Ж.-О.-Д. Энгр. Наполеон на императорском троне. 1806 г.

А благодарная Пруссия на древнеримский манер приветствовала своего избавителя Александра I. Мало того, что русский монарх поражал всех друзей и врагов, поскольку появлялся в любую погоду лишь в щегольском мундире, да к тому же почти не покидал седла. Глава и душа антинаполеоновской коалиции всегда казался неутомимым и спокойным, хотя точностью своих распоряжений удивлял профессиональных стратегов, да и в самые критические минуты боя поражал своим бесстрашием и способностью шутить, когда кругом разрывались гранаты.

Такому полководцу, конечно же, приличествовал триумфальный императорский лавровый венец, да не простой, а золотой, с листочками, выточенными из гелиотропа – темно-зеленого полупрозрачного камня с красными вкраплениями, и оттого казалось, что лавры обрызганы капельками крови, пролитой в жарких сражениях. Каждый листочек золотом надписи напоминал о незабываемых датах таких блестящих викторий, как битвы при Лейпциге, Дрездене, Кульме, Париже и в других, ставших легендарными, местах, что привело к окончательной победе над врагом. Однако при этом многие храбрецы отдали свои жизни, чтобы за пределами Родины спасти жителей соседних государств от ига французских завоевателей, и поэтому на бантике золотой ленточки, скрепляющей обе лавровые веточки, выгравировано:« Любовь и благодарность героям России» (« Russlands Helden Liebe und Dankbarkeit»). ( См. цвет. илл. 14.)

Надпись« Alexander I Europas Befreier» на оправе окруженного« сиянием» золотых лучей, великолепно ограненного кристалла бесцветного и совершенно прозрачного горного хрусталя, а также изображение Всевидящего Ока в треугольнике – эмблемы Троицы и божественной вездесущей силы на этом« камне власти» , предназначенном ослепительно сверкать над челом Александра I, вместе означали: само Провидение избрало русского помазанника Божия« Освободителем Европы» . Да и« ягодки» лавра на обеих веточках триумфального венка отнюдь не случайно вырезаны из золотистого топаза, символизирующего не только верность, мудрость, благородство, великодушие, готовность прийти на помощь, но и полноту счастья [114]114
  Александр I – «Сфинкс…»… С. 45 (илл.), 283, кат. № 593, Государственный Эрмитаж; Владимирский Б.С.Камни: тайны и таинства. Харьков, 1995. С. 88–89, 105; Николаев С.М.Камни: Мифы, легенды, суеверия… Новосибирск, 1995. С. 121–122, 128–131, 263–264.


[Закрыть].

При памятном парижском торжественном богослужении использовалась и пара массивных, хотя и кажущихся весьма изящными, выносных подсвечников из накладного серебра работы французских мастеров 1810-х годов. После сборки воедино отдельных как отлитых, так и прессованных деталей каждый из этих светильников-треножников достигал почти метровой высоты [115]115
  Александр I – «Сфинкс…»… С. 89 (илл.), 260, № 383, ГИМ, инв. № 80527/15 БМ 872/1-2.


[Закрыть].

Присутствие в православном храме священных предметов, исполненных иноверцами, было неудивительно. Ведь еще августейший отец Александра Павловича, ставший гроссмейстером престижнейшего католического Мальтийского ордена, мечтал о единении Христианской Церкви.

И теперь, находясь в капитулировавшей столице Франции, его преемник на русском троне решил достойно возблагодарить Всевышнего. Лучшим даром небесам стал бы сделанный руками лучшего местного оружейника православный причастный прибор для благоговейного приношения особо почитаемой чудотворной Казанской иконе Богоматери, оказавшей помощь русскому воинству как в изгнании завоевателя с родной земли, так и в победном преследовании его до самого Парижа.( См. цвет. илл. 13.)

Не кто иной, как Шарль Персье, разработал эскизы всех предметов набора, не забыв о непременных пальметах, лотосах, спирально завитых стеблях с редкими листьями акантов, масках с корзинами цветов. Правда, именитому французу пришлось ввести в орнамент виноградные лозы да пшеничные колосья, а на рукоятках лжицы, копия и ножа для разрезания просфоры поместить российский герб – двуглавого орла. Всех евангельских персонажей Священной истории родоначальник стиля« ампир» привычно одел совсем не по-православному в античные костюмы. Однако от каждой детали строго проработанного рисунка так и веяло холодом, смягчаемым лишь чередованием гладко отполированных и изысканно матовых поверхностей да ослепительным блеском сплошной позолоты.

Воплотить же замысел разработчика« грамматики ампира» не случайно доверили прославленному парижскому искуснику Мартену-Гийому Бьенне, носившего звания« Ювелира Первого консула» , а затем и« Императора» Наполеона, сменившегося после падения« узурпатора французского трона» на« Королевского золотых дел мастера» . Чего только ни делали талантливые руки умельца для своего патрона-покровителя: им довелось трудиться и над императорской короной, и над парадным оружием, и над всевозможными аксессуарами костюма, и даже над многопредметными несессерами, столь необходимыми в спартанских условиях военных походов.

Сам Александр I стал обладателем подписных работ Бьенне, подаренных Наполеоном при Эрфуртском свидании в 1808 году, когда« союзники» ожесточенно торговались о судьбе Пруссии. Дабы загладить допущенные неловкости и грубости, французский монарх презентовал русскому свою дорожную шкатулку, содержащую внутри компактно уложенные пятьдесят восемь вещей, могущих пригодиться в путешествии. Но особенно хороша была шпага: на золотом эфесе выделялись служившие эмблемой Наполеона пчелы, орел с перунами в когтях, дополненный зубцами короны лавровый венец. С ними соседствовали античный шлем и сова богини мудрости Минервы. На трехгранном же клинке вороненой стали, если наполовину вытащить его из кожаных ножен, виднелась изысканная золотая инкрустация: тут еще красовались пальмовые ветви победителя, а также ангел со щитом, украшенным отвращающей опасность головой Горгоны Медузы с волосами-змеями. И над всем этим великолепием царили три буквы:« N.I.R.» – « Наполеон Император Властелин» ( Napoleon Imperator Rex).

Обычно считалось, что французский монарх протянул свою шпагу Александру I, когда тот вошел в столовую без необходимого атрибута костюма государя. Однако сей казус вовсе не был обязан непростительной забывчивости камердинера. Просто на предшествовавшей прогулке лошадям обоих императоров довелось преодолевать довольно широкий ров. От сильного сотрясения перевязь русского самодержца лопнула, и шпага оказалась на земле. По возвращении в Эрфурт Наполеон приказал главному камердинеру Констану одну из своих шпаг передать пажу Удино, а оружие Александра I сохранить среди гардеробных вещей. Верный паж, получивший необходимые наставления, незамедлительно принес русскому монарху шпагу своего повелителя, сказав, что та дается в обмен на «предложенную» августейшим гостем Наполеону на совместной поездке верхом. Самодержец, взяв драгоценную вещь, вежливо поблагодарил повелителя французов и прибавил: «Я никогда не обнажу ее против Вас». Но военный поход Бонапарта на Россию отменил эту клятву.

Спустя столетие в Российской империи произошла революция, и вскоре с молотка пошли за рубеж многие памятники искусства и истории. Бессовестные перекупщики страстно вожделели заполучить в свои руки сокровища Эрмитажа, в том числе и реликвии Александровского времени, описанные и воспроизведенные в дореволюционном журнале« Старые Годы» , а алчным чиновникам советской Конторы« Антиквариат» были безразличны как оба шедевра Бьенне, так и другие трофеи Первой Отечественной войны и победной кампании 1813–1814 годов, хранившиеся в Галерее Драгоценностей [116]116
  Шильдер Н.Александр I… С. 222–224; Фёлькерзам (Foelkersam), барон А. де. Реликвии Александровского времени в Императорском Эрмитаже // Старые годы. 1912. Июль – сентябрь. С. 51–67, 56а (илл. – дорожный туалетный прибор), 60а (илл. – шпага); Лачинов В.П.Александр I и Наполеон в Эрфурте // Русская старина. 1897. T. II (90). С. 485, 486 (примечание 3); Пиотровский Б.Б.История Эрмитажа: Краткий очерк. Материалы и документы. М., 2000. С. 397–398 (секретный акт № 83/с от 13 октября 1932 г.); Эрмитаж, который мы потеряли: Документы 1920–1930 годов // Нева. 2001. С. 219–220; Миллер Ю.А.Искусство оружейников Парижа XVIII–XIX веков: Каталог выставки в Государственном Эрмитаже. 2-е изд. СПб., 1995. С. 25–26, 83–87.


[Закрыть].