Текст книги "Проклятие (СИ)"

Автор книги: Лилия Гриненкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Никон прилетел на Фестиваль за три часа до его официально открытия. Первоначально планировалась, что он прилетит за двадцать четыре часа до открытия. Но Никон специально задержался, что бы уладить все свои дела. Это было сделано с той целью, что бы ему на Фестивале никто не мешал быть с Каей.

Когда Никон узнал, что Кая сестра Маши, он сначала не поверил. Но их некоторое сходство говорило красноречивее слов. Никон позже ещё узнал от Маши, что Кая являлась её старшей сестрой. Когда это стало ему известно, Никон сначала опешил. Насколько он помнил, только старшая сестра могла выйти за него замуж. Таково было назначение. Он специально заехал к Верховному Магу Транса и поинтересовался на счет этого пункта. Валерия подтвердила его сведения, а так же пояснила, что назначение выбранная девушка может избежать двумя способами: или умерев, или родив прежде, чем состоится свадьба. Этот факт сильно озадачил Никона, но он ничего не сказал Магу.

Но если Кая старшая, то она должна выйти за него замуж. Конечно, если у неё нет ребенка, в чем он сильно сомневался. Хотя, зная законы вселенной и его проклятия конкретно, можно предположить, таковой имеется. Но это все равно не отменяло его решения быть с ней. Только с Каей он начинал жить по-настоящему. Только она волновала его сердце и заставляла забывать о боли. Никон решил для себя, что нужно жить дальше, не оглядываясь в прошлое. Он, безусловно, любил Олимпию. Любил и продолжает любить. Но её нет, и больше никогда не будет. А в настоящем есть Кая, в которую он влюблен.

Он назначил с ней встречу в Тентакрионе под предлогом работы. На самом деле, он просто хотел быть с ней. Она ему не отказала, и приняла предложение с радостью. Но поговорить им так и не удалось. Хранитель, будь он не ладен, последнее время стал вызывать её по любому поводу. Это он уже узнал от Дантелиона Алдарена, главы Большого Совета Медиона, дракона по расе и ещё известному во всех десяти галактиках как Повелитель Пяти Стихий. Это был единственный дракон, который менял обличие не только в человеческую расу, но и в шесть других, мог менять ипостась дракона от ледяного до черного и хорошо владел магией. Этому дракону было за две с половиной тысячи лет. С Никоном они довольно хорошо ладили, не смотря на разные возрасты и увлечения. Дракон не знал, зачем Кая Хранителю и что они делают, но после таких встреч она была очень вымотана. И это не считая того, что на ней целая Академия и корпорация «СубНод».

Прилетев на Медитану, Никон первым делом встретился с правителями Митгроса и обсудил торгово-экономические отношения. Это заняло полтора часа. Потом он направился в свои личные апартаменты и принял душ. До открытия Фестиваля оставался ещё час. Никон подошел к зеркалу и взглянул на свое отражение.

На него смотрел высокий брюнет, коротко стриженный. Лицо у отражения было уставшее, а в темно-карих глазах была тоска. Человек стоял в черном махровом халате, сложив руки на груди.

– А ведь до Фестиваля все меньше и меньше времени, – заметил до боли знакомый голос, от которого треугольник ощутимо крутнулся в груди.

Никон повернулся на голос и… онемел. У окна стояла невероятно красивая женщина. Её шикарные пепельные волосы были идеально уложены. В ушах были красивые платиновые серьги-капли. На ней было потрясающее легкое вечернее платье цвета голубого океана. На шее было красивое ожерелье и кулон в виде сердца. Она была в туфлях на высокой шпильке. Лицо столь прекрасно, что не поддавалось описанию. Кожа была не такая бледная, как обычно, а даже немного загорелая. Её очки были более прозрачные и более женственные, но так же закрывали глаза. Её сочные губы, окрашенные блеском, так и притягивали к себе.

– Кая, а ты уверена, что тебе действительно стоит идти на открытие? – поинтересовался он охрипшим голосом.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что ты своей красотой затмишь весь Фестиваль, – высказал Никон то, что было у него на сердце.

Кая смутилась и покраснела.

– Ты преувеличиваешь.

– Я говорю чистую правду, – сказал он. – Кстати, что ты здесь делаешь?

– Я пришла удостовериться, что ты действительно идешь на Фестиваль. Все-таки ты, я, Маша, Марина и Олимпия в одной ложе будем.

– Можешь не сомневаться, теперь я точно туда пойду, чтобы присматриваться за тобой. Мало ли ещё от Игоря отбивать придется, – сказал Никон.

Кая рассмеялась его шутке и, подойдя, встала рядом с ним.

– Могу помочь в сборах. Иначе мне придется опять идти к Хранителю.

– Зачем? – удивился тот.

– Он поднял меня сегодня, когда ещё солнце не взошло, и испытал всю мою выдержку на прочность. А именно, гонял меня по всяким примерочным, ваннам, соляриям, парикмахерам и тому всему подобному. Едва мой вид вышел таким, в котором я сейчас стою, то я исчезла к тебе, в надежде, что у Хранителя не хватит сообразительности сунуться сюда, – объяснила она.

– А у него может не хватить сообразительности? – удивился Никон.

– По части меня у него всегда были проблемы, – ответила спокойно Кая. – Так что у меня есть какое-то время, что бы передохнуть от его нотаций на тему: красота спасет мир, если только она в умелых руках. Даже странно как-то.

– Что именно? – поинтересовался Никон.

– Обычно я всем читаю нотации или морали. Отвыкла я с этими делами от Хранителя.

– Ничего. Почувствуй себя студентом, – улыбнулся Никон.

Как же было просто с ней разговаривать. Кая вдруг положила руки ему на плечи, от чего Никону стало жарко.

– Давай я тебе помогу собраться?

– Не уверен, что это хорошая идея, – сказал Никон.

– Ничего в этом страшного нет, – убедила его Кая. – Уж поверь, если я за что-то взялась, то я сделаю это в лучшем виде. И пойдешь ты на Фестиваль настоящим Властителем.

– А до этого был фиктивным? – ухмыльнулся Никон. – Впрочем, от помощи я никогда не откажусь.

– Начнем с гардероба, – сказала она, проходя к отделу с одеждой.

Отдел у Никона был не маленький. Ему ни как не удалось понять, каким образом из всего этого количества одежды она, оглядев буквально секунду, нашла то, что надо. Правда, потом ещё минут пять выбирала из двух одинаковых вещей разного цвета. Между белым костюмом и черным.

– Какой будет лучше смотреться? – наконец спросила она.

– А не все ли равно? – переспросил Никон.

– Понятно, от тебя ждать поддержки в решении этой дилеммы не стоит, – решила она.

– Черный, – сказал Никон. – Игорь точно будет в белом. А почему именно этот костюм?

– Ты что, его впервые видишь? – удивилась Кая.

– Да, – ответил Никон.

– Это одежда Первого Властителя галактики Отеран. И как тебе не стыдно, Никон, не знать такой истории, – покачала головой она, пока Никон надевал и застегивал на магнитные пуговицы черную длинную куртку.

Хотя куртка сильно сказано. Это нечто среднее между пиджаком, мундиром офицера и защитной курткой, которые носят его солдаты личной охраны.

– Костюм был придуман одним из разработчиков военной формы. Он изготавливался из защитного материала, секрет которого давно утерян вместе с названием, – стала рассказывать Кая, отвернувшись и давая Никону надеть брюки. – Он хорошо выдерживал металлические пули и лазерные заряды малой мощности, а так же не промокал, выдерживал температуру до пятисот градусов жары. Очень гибкий, пластичный материал. Его шили в два слоя. Первый, наружный, был самый толстый. На него наносился специальный защитный состав, который предотвращал износ и не пропускал электричество. Второй слой шёл легкий сплав, слоем буквально в миллиметр. Он тоже очень хорошо защищал от лазерных выстрелов, а так же отражал заклинания. И третий слой снова тот материал уже с внутренней стороны.

– И почему я узнаю такие интересные подробности только сейчас?

– Мне кажется, что ты никогда сильно не интересовался историей своего рода, – пожала плечами Кая.

– А ты интересовалась?

– Мне по статусу положено, – ответила она. – Пошли теперь делать тебе прическу.

– А что тебе не нравиться? – удивился тот. – Идеально укладывать её я не хочу.

– Я и не стану, – согласилась она. – Садись. У нас осталось всего не так много времени.

Через минут пятнадцать у Никона на голове был настоящий, уложенный и торчащий во все стороны ежик, чему он несказанно обрадовался. Ему сильно не нравилось, когда на приемах приходилось укладывать волос.

– Может, Кая, ты будешь у меня работать личным стилистом? – предложил он.

– Нет, мне не нравятся перспективы продвижения, – ответила она.

– А что же тебе нравиться? – поинтересовался он.

– То, чем я сейчас занимаюсь, – ответила Кая, выбирая один из одеколонов, стоящих на зеркале.

Никон проследил за её действиями и неожиданно для себя сделал вывод, что хочет, что бы она выбрала именно тот, который так нравился Олимпии. Холодные духи «Теридер» всегда нравились его девушке. И это невероятное стечение обстоятельств бросило его в жар.

– Что с тобой? – спросила Кая, глядя на него.

– Ничего, – покачал он головой.

– Никон, ты весь побледнел и на лбу у тебя пот. Твоя интонация голоса не ровная, неуверенная. Твой пульс участился, дыхание сбилось. Я даже не стану применять эмпатические способности, что бы сказать, что тебя что-то взволновало, – констатировала она.

– Просто, вспомни кое-что. Это не важно, – попытался оправдаться он.

– Как знаешь, – пожала они плечами. – Я закончила. Идем на Фестиваль?

– Да.

Кая взяла его за руку и телепортировала прямо в ложе. Никон не слишком любил магию, и хотел возмутится, что можно было и до площадки телепортов дойти. Здесь, на Медитане все было сделано технически, без применения магии. Но не стал, потому что она держала его за руку. И ему очень не хотелось, что бы она его отпускала.

Ложа находилась прямо напротив сцены. Вообще, место для проведения Фестиваля представляло собой огромный полукруг и сцену. Сцена была огромная. Вся эта постройка вмещала в себя около миллиарда существ разного вида. Трибуны были разделены на три сектора. Первый и самый малочисленный сектор – это жители Медитаны и прибрежных систем, которым был открыт доступ на планету. Здесь были и эльфы, и драконы, и медитанцы и ещё несколько рас. Второй сектор – по середине – была приготовлена специально для высокопоставленных лиц. Здесь были самые важные персоны, начиная от крупных бизнесменов и заканчивая Властителями галактик. Здесь было много разных лож, а не рядов. В ложе кресла располагались в виде линии по два вместе. Зазор между ними был в два человеческих прохода. Их ложе было рассчитано на шесть человек. Кресла здесь были обделанные настоящим эльфийским шёлком, мягкие расслабляющие, снимающие напряжение. Третий сектор был самым многочисленным, он был справа. Там сидели журналисты и многие другие представители с различных галактик, которым повезло побывать на этой закрытой планете. До открытия Фестиваля оставалось не так много времени, но уже почти все трибуны были заняты свидетелями этого эпохального события.

– Маша неизвестно где пропадает, Марина с ней скорее всего, – начал Никон, стараясь отвлечь Каю, что бы она не убирала руку. – А вот Олимпия – не знаю где. Кстати, кто это девочка такая? Я её видел у тебя на лекции. Она своеобразная.

– Она моя дочь.

Вот и подтвердился факт, которого Никон боялся больше всего. Одно дело предполагать, и совершенно другое знать это наверняка. Внутри Никона поднялась настоящая буря чувств, которую иначе, как ревность он бы не назвал. Он просто вскипел, едва представив Каю в чьих-то других объятиях.

– Что-то не так? – спросила она обеспокоенно, проводя рукой по его щеке.

– Все нормально, – как можно ровнее сказал он, хотя это удалось с огромным трудом. – Просто не думал, что у тебя есть взрослая, красивая дочь.

– Об этом мало, кто знает, – пожала она плечами.

Она хотела сказать ему что-то, но их прервало появление самого вредного, ехидного, надоедливого, несносного из всех членов Большого Совета. Он был закутан в белый плащ до пола, а лицо скрывал капюшон. Да вот только его Никон мог узнать из тысячи, потому, что только на него треугольник реагировал ни как обычно. Он будто бы был против этого эльфа, что выражалось вялым всплеском боли, с чем Никон был полностью согласен. За всю свою жизнь он так привык к треугольнику, что реакция на различных людей или нелюдей была у них одинаковая.

– Никон, мне нужно с тобой срочно поговорить, – сказал спокойно Лиатриэль.

– О чем? – удивился тот.

Кто-кто, а этот старый эльф всегда был не против поворчать на Никона по хуже Мудродхомед Хотрудберди. А что бы обратиться спокойно – это что-то новенькое. Поэтому Никон заинтересовался, хотя ему не очень то и хотелось покидать Каю, тем более в свете таких интересных известий.

– А вы надолго? – спросила Кая.

– Нет, юная леди, ненадолго. Всего лишь на весь вечер, – ответил тот.

– Это целых три часа, – прикинул Никон.

– Придется просидеть одной, – заключила Кая.

– Для тебя это не проблема, позови Игоря, – пожал плечами эльф.

– Ага, уже бегу и спотыкаюсь, – фыркнула Кая.

Никон даже не ожидал от Каи такого ответа этому эльфу. Хотя, зная характер этого эльфа не сложно догадаться, почему Кая так с ним разговаривает.

– Ты не против, Кая, если я тебя оставлю?

– Конечно, нет. Только забери меня потом с Фестиваля. Назад не очень хочется одной идти, даже если идти ни чего не стоит.

Никон встал и пошёл за Лиатриэлем. Выйдя в коридор, они телепортировались в маленький ангар с небольшими двуместными аквамобилями. Что Никона удивило, так это то, что эльф сел в один из них – голубой, и пригласил жестом Никона. Тот послушно сел. Они вылетели из ангара и тут же погрузились в воду. Скорость, с которой они плыли по океану, была огромной. Эльф все время нервно ускорялся. Руки его немного тряслись. Было странно видеть его таким. В прочем Никону было над, чем подумать, кроме этого странного поведения эльфа. Например, о Кае.

Кая… Эта женщина стала для него слишком много значить за последнее время. Но её некоторое сходство с Олимпией поражает.

– Никон, пошли, – позвал его Лиатриэль, отозвав его от размышлений.

Никон окинул взглядом то, где они находились. Это был большой ангар, скорее для драконов, чем для людей с их техникой. И его догадка подтвердилась. Здесь было несколько больших боевых драконов, насторожившихся при их появлении. Впрочем, увидев члена совета они тут же расслабились. Никон внимательно посмотрел на стены и понял, что все это сооружение состояло из заклятого металла – диметрилла. Он не только не пропускал кал магию, он её уничтожал и действовал губительно на кожу. Вообще известно несколько видов заклятых металлов, которые сдерживают магию многих рас. Диметрил – это в первую очередь самый опасный металл. Маги с ним на руках, какими сильными не были, умирали от истощения всего за несколько дней. Второй металл, который знал Никон был моррий. Он просто сдерживал магию, и отходили маги после него не сразу, а через несколько часов. Третий и самый загадочный металл, который Никон знал, был некротрин. Вот это был самый редкий металл. Его всего несколько килограмм на десять галактик. Но зато это металл не только сдерживал магию, но и придавал силы, смотря как его использовать. Этот металл значительно повышал силы, но и был губителен. Насколько Никон знал – в Янтарионе в самом главном музее, под тщательным присмотром уже несколько веков лежит меч Иноксиона Артэди. Этот меч был выкован из этого металла гоблинами и эльфами, а так же при его создании был использован транс. Этот меч служил яблоком раздора не один век. Он обладает великой силой, и взять его в руки не каждый может. Никон как-то брал его, удивив тем самым всю верхушку Янтариона.

Никон задался вопросом – зачем это сооружение было построено из этого металла? Кого здесь держат, ведь этот металл так подавляет всю магию, что даже его треугольник заболел, правда совсем не больно.

Они зашли в огромную комнату. Здесь была лишь гигантская кровать, застелённая шикарным пледом с красивыми золотыми вышивками в виде драконов. Так же было большое окно с видом на океан. Вид был – что надо! Огромный риф, изобилующий количеством морских животных. Эльф подошел к окну и прошептал заклинание. Очень даже трудоемкое. Оно быстро разнеслось по всей комнате. Только тогда эльф сел на кресло, которое появилось с помощью вызова на небольшой панели управления. Никон сел радом в такое же.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – поинтересовался Никон.

– Никон, разговор очень серьёзный и ты не имеешь права о нем кому-либо рассказывать. Поклянись об этом, – тон его был такой тяжелый, что Никон не замедлил с ответом.

– Клянусь, что никому ни чего не расскажу, – ответил беззаботно Никон.

– Отлично. Сперва я тебя познакомлю с одним очень не простым роботом. Тивер выходи.

Из стены тут же появился робот. Никон даже опешил. Это был двухметровый робот, каких Никону ещё ни когда не удавалось видеть. Он был очень грозен. Первое, что бросалось в лицо, так это его глаза. Это были кроваво-красные светящиеся глаза, единственные на всем лице. Очень походило на древних палачей. Туловище немного напоминало рыцарские доспехи. На груди был знак в виде интеграла. Причем тут это Никон так и не понял. На одной руке были лезвия. На другой руке отсутствовала ладонь, за то вместо неё был меч очень солидный меч. На коленях и щиколотках были шипы, повернутые в разные стороны. Впечатление было жуткое. Да и весь робот был черно-красный. Таким кого угодно напугаешь.

– Никон – это Тивер. Этот робот очень старый. Ему, как и мне десять с лишним тысяч лет, – продолжил эльф.

Никон присвистнул. Он ещё ни когда не видел столь древних роботов. А этот, похоже, ещё и отлично работал.

– И что это значит? – удивился Никон.

– Это робот Иноксиона Артеди, – ответил эльф.

– А я тут причем? – не понял Никон.

По большому счету, какое ему, Никону, дело да робота человека, который наложил проклятье на него семью. И вообще, за чем их знакомить?

– Притом, Никон Отеран, что Иноксион Артеди, тот самый Иноксион Артеди, который терроризировал многие планеты десять тысяч лет назад, маг, единственный владеющим полным и высшим трансами очнулся от своего стазисного сна и сейчас находиться в галактике Тентакрион, – ответил робот.

– Чего?!!! – воскликнул Никон.

Как это? Этого не может быть, ведь этот колдун умер уже давно. Он просто не может существовать такое количество лет. Да даже в стазисе тело сохраняется около тысячи лет.

– Того. Он действительно очнулся, и теперь находиться в своей крепости.

– Это не возможно, – не верил Никон.

– Невозможно, а есть, – продолжил Тивер. – Я его лично видел. Как-никак я его бывший робот.

– Почему это бывший? – удивился Никон.

– По тому, что у меня есть другая хозяйка, о здоровье и благополучии я пекусь. Её Кая Вайсотер, – ответил робот.

– Она тут причем?! – в конец опешил Никон.

Только этой особы ему не хватало для полного счастья. Впрочем, не удивительно, что Кая обладает властью над этим роботом. У неё столько секретов, что хоть за сердце берись.

– Не причем. Она вообще ни чего не знает. И знать ей не зачем. Она занимается своей корпорацией и лишнее беспокойство ей ни к чему. И проблемы, вроде Иноксиона ей вообще противопоказаны, когда тут кое-что намечается, что даже я предотвратить не в состоянии. Так что будь добр – выслушай нас и не перебивай. Потому что это очень важно и для тебя и для Каи. Если бы не она, я бы тебе и помогать не стал, – продолжил робот.

– Хорошо, я молчу, – согласился Никон, закрыв рот.

Ему действительно стало интересно. Робот отлично знает, чем Кая занимается. У Никона мелькнула мысль узнать у него, что Кая делает с Хранителем. Его действительно стал волновать этот вопрос. Хранитель точно ни чего Никону не скажет, а спрашивать Каю не стоит. Ей вряд ли понравиться, если он полезет в её дела.

– А теперь слушай внимательно, – сказал робот. – Я тебе расскажу немного о прошлом Иноксиона. Начнем, пожалуй, с того, что он родился в семье Властителя Отерана. Их было двое. Иноксион и его младший брат Илларион. Разница у них была всего в десять – одиннадцать месяцев. Они были лучшими друзьями, но Иноксион был очень примерный ученик. Он был блестящий, даже гениальный человек. Его таланты оценили многие. С детства он так же увлекался магией. Он её изучал очень долго. А его брат был не такой. Он был лентяем, не любил учиться, заботился только о себе, тратил отцовские деньги. Иноксион же наоборот был примерный и приносил немало чего его отцу, что впоследствии помогло ему сделаться Властителем галактики.

– Иноксион вырос и стал очень перспективным магом. Он открыл много чего ещё будучи школьником. А перед выпускным, хотя этого ни кто кроме меня не знает, ему удался полный и высший транс. Причем с особой легкостью. Он провел за городом не один день, прежде чем понять, что происходит. Дальше все пошло своим чередом. Он быстро стал самым сильным магом всего человечества. Благодаря нему люди выделились на фоне многих рас. Он стал путешествовать по галактикам. Это к тому времени было дорогое удовольствие. Он побывал во всех галактиках, оставил после себя немало значимые следы, которые до сих пор находит Кая. Я ей немного в этом помогаю. Но это не важно. Его отец был самым могущественным политиком и имея такого сына его ни кто не пытался свергнуть, потому что его сын узнает все и наказание будет хуже некуда. Уже тому времени люди знали, что транс дает такие возможности, которые позволяют сделать невозможное и познать непостижимое. Так что дела в его семье были лучше некуда. Но когда его отец ушел на пенсию, причем решив это сам. Мудрый был человек. Он передал трон своему младшему сыну. Тот покорно его принял. Иноксион был в ярости. Он задал вопрос – почему не ему? Отец ответил, что Илларион более подходит для этого. Каким бы он не был лоботрясом, политика была в его крови и он прекрасно справлялся. Иноксион решил выждать время. У него был ученик Галактион, который в случае чего, мог остановить, его. Как только Галактион его покинул, то Иноксион наложил проклятие на своего младшего брата, выплеснув всю свою ярость. Откат был чудовищен, и не прошло и трех дней, как Иноксион лег в стазис, что бы его тело не разрушилось, под натиском энергии Высшего Транса.

– Я все это слышал от Каи. Кроме последнего момента, – сказал Никон. – И зачем мне знать все это повторно? И вообще, зачем вы меня позвали? Причем Иноксион и я?

– А притом, мальчик, что это самое проклятие настолько сильно, что если им научиться правильно, пользоваться, оно способно противостоять Трансу, причем Высшему.

– Об этом мы и хотим с тобой поговорить, – вставил эльф. – Ты единственный, кто может его остановить. И мы поможем тебе научиться контролировать свое проклятие.

– Хочу вас огорчить, – покачал головой Никон. – Но это проклятие выдохлось. Это первое. Второе: помогать вам у меня нет ни сил, ни времени, ни желания.

– Тебе придется нам помогать рано или поздно, – сказал Тивер.

– Лучше поздно, чем никогда, – ответил Никон. – А пока я буду делать то, что считаю нужным.

Никон повернулся и пошёл к выходу.

– Но тебе ведь нравится Кая, – вдруг сказал робот.

– Не спорю, – отозвался Никон, не оборачиваясь.

– Я могу сказать тебе способ, как на ней жениться, вопреки проклятию.

Никон остановился, как вкопанный. Вот это уже был удар ниже пояса. Никон расстегнул куртку, залез под майку и с силой вытащил пластину. Он действовал импульсивно, но ни чего поделать не мог. Он знал некоторые возможности своего треугольника. Поэтому, он мысленно заставил вещество сползти по правой руке и превратиться в клин. Затем он повернулся и, еле сдерживая свою ярость, спросил:

– Какой способ?

Лиатриэль был ошарашен, а по роботу сказать было точно нельзя.

– Как ты это сделал? – тихо спросил эльф.

– Я спросил, какой способ! – взревел Никон.

– Ты можешь просто жениться на ней, если действительно её любишь, – прагматично ответил робот. – А назначают невесту потому, что не всегда можно найти свою любовь.

– И возраст не имеет значения? – поинтересовался Никон.

– Не имеет, – ответил тот.

Никон засмеялся. Смех получился жутковатый и нервный. Как все просто? Ему можно было жениться на Олимпии ещё тогда и сейчас они жили бы вместе. Вдвоем. Любя друг друга. И у них был бы ребенок.

– Правда, есть два но, – так же продолжил робот. – Ты должен жениться до назначенной свадьбы. И как только ты женишься, тебе останется жить столько же, как после официальной назначенной свадьбы.

Никон рассмеялся ещё громче. Почему ему никто не сказал этого пятьдесят лет назад? Он бы не стал спешить. Но она была бы сейчас с ним. Его любовь, живая и невредимая.

Никон развернулся, и, не осознавая, отдал приказ главному компьютеру переместить его куда угодно, только подальше из этого ужасного места.

Он оказался балконе одного из зданий в жилом секторе. Ночь уже вступила в свои права. На небе сверкали своим холодным светом звезды. На этом, освещенном искусственным светом, балконе стояли опершись на перила две девушки. Одна из них повернула голову в его сторону.

– Никон? Что случилось?

– Ничего, – тихо сказал он.

Кая подошла к нему, а затем обняла его. Никон тоже обнял её обеими руками за талию, уткнулся лицом в её волосы и закрыл глаза. Ему просто хотелось забыться, забыть обо всем и остаться стоять вот так, рядом с ней.

– Мам, может, я пойду? – спросила Олимпия, подойдя к ним.

– Нет, – сказала Кая. – Ты пойдешь с нами.

– Куда? – тут же поинтересовалась та.

– Прогуляемся, – ответила Кая, и высвободилась из объятий Никона. – Как на счет съездить на материк?

Никон только кивнул. На него навалилась такая апатия, что ничего не хотелось. Известия о том, что Кая должна была быть его женой, но у неё оказалась дочь, и что можно обойти проклятие странно действовали на него. Кая взяла Олимпию за руку и телепортировала их в ангар, но уже другой. Она провела обоих к небольшому четырехместному спидеру.

– Кто поведет? – поинтересовалась она.

– Можно я? – тут же вызвалась Олимпия.

– Нет, – резко сказал Никон, даже слишком резко.

Олимпия нахмурилась, и прижалась к Кае.

– Никон, поведешь?

– Да.

– Зачем тогда было спрашивать? – обиженно сказала Олимпия, чем развеселила Никона.

Апатия быстро пошла на убыль, стоило только взглянуть на эту вздорную девчонку. Может быть, ещё не все потеряно? Никон всегда мечтал о дочери. Так почему бы не попытаться наладить отношения с Олимпией. Он сел за руль. Кая села вперед, а Олимпии ничего не оставалось, как сесть на заднее сиденье. Небольшой навигатор на панели управления показал куда лететь, и Никон быстро вылетел из ангара.

– Мам, а почему мы летим именно на материк? – поинтересовалась Олимпия, стоило только выехать за город.

– Потому что там тихо и спокойно. Материк достаточно далеко от города, – ответила Кая.

– Почему бы туда просто не телепортироваться?

– Просто проехаться иногда куда интереснее, чем мгновенно быть на месте, – продолжила отвечать Кая.

Пока они ехали, Олимпия завалила Каю вопросами что, зачем и почему? Кая терпеливо на них отвечала. У Никона создалось впечатление, что Олимпия ведет себя как маленький ребенок, не знающий простых вещей этого мира. Было забавно просто так их слушать. У Никона даже создалось впечатление, будто они одна семья. И это странное чувство заставило его почувствовать себя счастливым человеком.

Никон поставил спидер на более-менее ровную площадку на пляже.

– Приехали, – сказал он, отключая двигатель.

– Наконец, – с облегчением вздохнула Олимпия, и тут же телепортировались из спидера.

– Олимпия! – тут же воскликнула Кая, открыв дверь спидера. – Двери существуют, что бы через них проходить, а не телепортироваться!

– Но, мама, – возмутилась та, подходя к Кае. – Это же так долго!

– Точно займусь твоим воспитанием, – покачала головой Кая, и вышла из машины.

Никон последовал её примеру. Света двух лун планеты Медитаны было более, чем достаточно, что бы видеть все вокруг. Олимпия уже пошла к Океану, а Кая осталась ждать Никона. Прохладный морской воздух расслаблял и выкидывал из головы все посторонние мысли.

– У тебя замечательная дочь, – сказал Никон Кае. – Такая веселая, общительная, интересная.

– Но иногда я с ней просто не могу справиться, – сказала Кая.

– Неужели не слушается?

– Почему же, слушается.

Никон взял её под руку, и повел в сторону океана. Олимпия уже стояла по колено в воде, задрав платье, и кидала плоские камни. При ударе о воду они от неё отскакивали, и так разное количество.

– Просто в ней столько энергии, что я иной раз не знаю, куда её девать.

– Направь в полезную деятельность, – предложил Никон. – Например, в учебу.

– Она у меня и так президент студсовета Академии, староста своей группы, президент ещё нескольких кружков. Её уже вся Академия знает. Она вместо меня наводит порядки в Академии, редко меня спрашивая. И преподаватели ничего не могут с ней сделать.

– Энергией она не в тебя точно пошла, – заметил Никон, подходя близко к опасной теме. – Кстати, мне интересно, ты можешь не отвечать, если считаешь, что это не мое дело, но кто её отец.

– Я тебе на него могу ответить, но не сейчас, – сказала Кая.

– А когда?

– Примерно, через пол года.

– Почему?

– Тут есть свои нюансы, – ответила она.

– А она знает своего отца? – не унимался Никон, мысленно молясь, что бы Кая его не послала куда подальше и не ушла.

– Знает, только что он её отец – нет.

– А почему ты ей не скажешь?

– Все по тем же причинам, по которым не могу ничего сказать тебе. Давай посидим на песке?

Они сели в метрах пяти от океана. Олимпия вышла из воды и подошла к ним.

– Мам, а Никон с тобой очень гармонично смотрится.

– Спасибо, Олимпия, – рассмеялся Никон.

От этого заявления стало как-то легче на душе. Мнение Олимпии вдруг очень возросло в его глазах. А дочь Каи тем временем села между ними.

– Мам, а почему ты за Никона не выйдешь замуж?

– На то есть причины, – уклончиво ответила та. – А ты бы его приняла отцом?

– Да, – быстро согласилась Олимпия, удивив Никона.

– Но ведь ты меня не знаешь, – покачал он головой.

– Зато с тобой весело, – пожала плечами Олимпия.

– Но ведь я же ничего не сделал? – удивился Никон.

– А все равно. С тобой легко, – ответила она. – Идемте купаться.

– Нет, – в два голоса сказали Никон и Кая.

– Почему?

– Мне слишком холодно, – отвертелась Кая.

– А мне нужно составлять компанию твоей маме, – не нашел ничего лучше ответить Никон.

– Тогда я пойду одна купаться.

– Только переоденься, – сказал ей Кая. – Можешь даже телепортировался.

– Хорошо, – и Олимпия исчезла.

– Напомни, сколько твоей дочери лет? – поинтересовался Никон.

– Сорок восемь.

– По характеру я не дал бы ей и десяти.

– Такой характер у неё только со мной. Причину я тебе тоже позже объясню, – сказала Кая.