Текст книги "Счастье на осколках"
Автор книги: Лилия Фандеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Лилия Фандеева
Счастье на осколках
Предисловие
Машина доктора Каневского остановилась у подъезда обычного кирпичного дома в пять этажей, где Дарья Андреевна Ольховская жила с самого рождения с сестрой и родителями.
– Даша, ты в порядке? – поинтересовался доктор, всю дорогу соблюдая молчание по её просьбе.
– Уже приехали? Извини, задумалась. Знаешь, я так ждала этой встречи, а теперь не знаю, выдержу ли я ещё один удар. Что, если она начнёт с обвинений, я не выдержу и сорвусь, как сегодня? И отменить встречу нельзя. Это будет полным признанием вины в случившемся.
– Хочешь, я останусь на часок, а потом уйду?
– Спасибо. Я должна это сделать сама. Завтра буду во время. Спасибо за доставку. Пока. – Дарья Андреевна вышла из машины, поднялась на третий этаж. Квартира её встретила тишиной, к которой она так привыкла за десять лет и которую любила. Вымыв руки, достала из шкафа успокоительную настойку, разведя в воде не 20, а 30 капель и услышала звонок. – Входи, Варенька. Проходи, присаживайся или осматривайся и дай мне пару минут. Я только что вошла.
– Я видела вас в окно и всё знаю. Не успели переступить порог и уже пьёте, – с вызовом сказала четырнадцатилетняя Варя.
– Зря ты так. Тебе запах корвалола ни о чём не говорит? – Дарья присела в кресло. – Всего не знаю даже я, но обещаю выслушать тебя и ответить на все твои вопросы, если ты, конечно, не ссориться пришла. – Она выпила настойку и прикрыла глаза, вспомнив вчерашний телефонный разговор с дочерью. Через пару минут открыла глаза и посмотрела на дочь, прекрасно понимая, как непросто девочке принять то, к чему она не готова. Ей хотелось прижать её к своей груди, как в детстве и не отпускать никогда. «Пока она сама не поймёт, что я её не бросала и не предавала – я должна ждать. Ждать я умею», – пронеслось в голове.
– Вам лучше? Сложная операция?
– Ты можешь не понять, но я попробую объяснить. Твой вчерашний звонок был только началом возврата в прошлое. Я не буду оправдываться и доказывать, что я хорошая, но и таких слов я не заслуживаю. Сегодня в больницу привезли троих пострадавших в ДТП – родители и сын двадцати четырёх лет. У парня серьёзные травмы, а в них ушибы и ссадины. Холёная дама мало изменилась. Я узнала её сразу, а фамилия не оставила сомнений. Дама, которая сломала мне жизнь просто потому, что считала своего сына неприкасаемым. Это она отправила меня за решётку, как злостную уголовницу, лишила меня мамы, и косвенно помогла мужу увезти дочь. Теперь передо мной лежал её сын, который нуждался в помощи, а я не могла ему помочь. У меня тряслись руки, я была на грани истерики. Теперь она не грозила, а умоляла спасти сына. Я имела право отказаться от операции, но долг перевесил ненависть, когда услышала фразу «остановка сердца». Я не хочу сказать, что я очень крутой врач или волшебник, но кое-что у меня получается. Ты знаешь, о чём я думала, заканчивая двухчасовую операцию? О том, что этот парень не отвечает за поступки матери. Ему в то время было лет 13-14. Парень будет жить, хотя состояние тяжёлое. Его отец заходил ко мне после операции. Сейчас он большой чиновник. Я коротко объяснила ему причину своего поведения. Мой обидчик, а его пасынок умер пять лет назад от передозировки.
– Вы долго сидели в тюрьме?
– Сто тринадцать дней. Три месяца и двадцать дней. Моей сестре и твоему отцу хватило этого времени, чтобы оформить развод и определить твоё место жительства с отцом. С меня сняли все обвинения, заплатили моральную компенсацию, только легче мне от этого не стало.
– В чём вас обвиняли?
– В нанесение тяжких телесных повреждений трём молодым людям.
– Смеётесь?
– Какой тут смех? Плакать хотелось от несправедливости и подлости. Мне дважды меняли следователя, добиваясь признания в виновности, дважды меняли статью. Стоило лишь попросить прощения у тех, кто пинал меня, не добил, выплатить мировые и меня бы отпустили. Законом правят деньги. Но я не могла простить им маму, которая узнала правду и которую эта корова столкнула с лестницы. У меня подлостью отняли всё: свободу, мать, дочь. Мне нельзя было потерять ещё и гордость. Признать подлецов героями я не могла.
– Почему вы ни разу не приехали?
– Как? Мой отец, твой дед отказался мне прислать вызов на гостевую визу. А твой отец и моя сестра этого бы не допустили. Я пробовала договориться мирно, но наши законы не действуют в Канаде, а тебя вывезли на законных основаниях по российским законам. Диана воспользовалась нашим сходством и действовала от моего имени, пока я была под арестом. Что толку, что дело пересмотрено? Хорошо мой отец снизошёл до звонков в последний день месяца. Так я знала кое-что о твоей жизни.
– Почему они мне говорили о психиатрической клинике, об алкоголе и наркотиках?
– Видимо, чтобы объяснить свой поступок. На твой взгляд я похожа на наркоманку? Я не понимаю, зачем ты им понадобилась? Диана пять лет жила в Канаде, твой отец собирался ехать туда работать, и я знала об этом, когда он собирал различные справки, но они не были привязаны к тебе. Это похоже больше на месть, чем ревность. За что меня можно так ненавидеть? Да, я не планировала переезд. Мало того, ещё до изолятора, мы решили развестись с твоим отцом, – мать вздохнула. – Вы надолго приехали? Вернётесь в Монреаль?
– Нет. Мы с отцом остаёмся в России. Диана вышла замуж и мы ей больше не нужны. С отцом контракт больше не продлили, а новое место работы он искать не стал. Решил вернуться, хотя я не понимаю зачем. Что вы молчите?
– А что я должна сказать? У меня нет ни мужа, ни сестры уже десять лет. Ей нужен был Сергей, но как она могла лишить меня дочери?
– Вы не простите отца?
– Простить, Варенька, можно всё, а вот забыть не получится. Мы прожили пять лет. Я умоляла его вернуть тебя. Он ссылался на твой возраст, убеждал, что год-два и привезёт тебя, и я ждала. Позже он ссылался уже на тебя – ты привыкла и не хочешь домой. А когда он заключил контракт ещё на пять лет, я поняла, что меня просто водят за нос. Ты представить себе не можешь, чего мне стоило попасть на международную конференцию в Монреале в мае 2014 года. Шестнадцать часов в воздухе, ради двадцати пяти минут встречи. Я поставила твоему деду условие, прилетев в Канаду: или он организует мне встречу с тобой или я после своего доклада дам интервью прессе, рассказав занимательную историю из своей жизни. Вряд ли я чем-то навредила ему, но репутацию испортила. Он согласился, мы встретились в кафе. Ты помнишь нашу встречу? Молчишь? Я не собиралась тебя увозить силой, как-то навредить. Хотела просто сказать, что я не предавала тебя и не забыла, хотела подружиться с тобой, понимая, что ты могла меня забыть, знать, как ты живёшь? Тебе было десять лет, и ты могла поставить деду или отцу условие. А что сделала ты? С тех пор я перестала биться головой о стену, сделав вывод: ты во мне не нуждаешься.
– Я испугалась. То, что о вас говорили и то, что я услышала, для меня было непонятно.
– Верю, но это не оправдывало тебя в твоём поступке. Ты могла начать со мной общаться позже. Дед снизошёл до разговоров со мной, но мне они стали ненужными.
– И как вы теперь живёте? Бабушка говорила, что вы с ней не общаетесь.
– Я не общаюсь с Грачёвыми. В самом начале они отказались от общения со мной, а я не настаивала. Позже мы стали просто соседями. У меня мало друзей, а недоброжелателей я не держу рядом со мной. А живу, как умею. Много работаю, чтобы быть занятой. Сознание того, что меня дома не ждут, даёт возможность не торопиться. В декабре шестнадцатого была полгода в Сирии и поняла, что тюрьма – это не самое страшное. Куда страшнее война, в которой гибнут женщины и дети. Это маленький ад на большой земле, – она вздохнула. – У меня есть машина и по выходным еду в пригород в любую погоду, где остался дом моей бабушки. Иногда встречаюсь с подругой и её семьёй. Год назад была в Германии на специализации.
– Я не знаю теперь, кому верить.
– Варя, если ты ждёшь, что я начну тебя переубеждать в чём-то, ты ошибаешься. Всё о чём я тебе рассказала – правда. Пойдём со мной, – она открыла дверь в спальню, Варину спальню. Открыв шкаф, Дарья Андреевна извлекла из него папку и протянула Варе. – Как у тебя с русским языком? Читать не разучилась?
– Я ходила в русскоговорящую школу по выходным.
– Прочти. Там есть все даты и решения, а это флешка. На ней запись с видеокамер, которые мы делали. Я буду на кухне, – она вышла из комнаты, открыв окно кухни, закурила. Сердце готово было выскочить из груди. Дарья понимала, что девочке, уверенной в невменяемости матери, тяжело принять действительность. Варя, прежде чем открыть папку, осмотрела комнату. Ей показалось, что она помнит и эту кровать, и эти игрушки. Сняла с полки мягкую игрушку. «Чича, моя Чича. Как я по тебе скучала», – сказала она, прижав обезьянку к себе. Прошли минут двадцать, прежде чем Варя вышла из комнаты.
– Можно, я возьму с собой Чичу?
– Ты помнишь, как её зовут? Возьми, она твоя. Предложить тебе чай?
– Спасибо. Я пойду.
– Надумаешь повидаться – заходи. Захлопни за собой дверь.
Услышав щелчок замка входной двери, Дарья издала звук раненого зверя и заплакала, уронив голову на руки, лежащие на столе. Ей казалось, что сердце не выдержит всего. Ему было тесно в грудной клетке, и оно рвалось наружу. Плач внезапно прекратился и послышался звук падающего стула.
Глава 1
Появление в семье близнецов ждали с нетерпением. Андрей и Лидия Ольховские дружили ещё с института, а поженились, проходя интернатуру. Андрей стал хирургом, Лидия – гинекологом. Отработав год, они готовились стать родителями, получив квартиру в новом доме. Девочки родились двадцатого октября восемьдесят третьего года. Старшую дочь назвали Дианой, младшую – Дарья. Сёстры были очень похожи. Старшая, родившись ростом на три сантиметра больше, так до шестнадцати лет и опережала младшую, а позже лишь добавила к своему росту ещё сантиметр. Это их и отличало друг от друга. Девочки были дружны с самого детства. У них не было ни соперничества между собой или ссор, ни ревности к родителям. Возможно, это было заслугой младшей, которая не подчинялась старшей, но часто уступала ей в мелочах. Учились обе без троек, вместе посещали кружки и секции, на лето уезжали в село или пригород к бабушкам. Темноволосые и зеленоглазые девы были весёлыми, самостоятельными, общительными и близкими. Всё изменилось в девяносто седьмом году, когда девочкам исполнилось четырнадцать. Отец после конференции в Москве, стал готовиться к отъезду в Канаду. Он считал, что в свои сорок лет он достоин большего. Жена идею отъезда не разделяла, понимая, что это не спонтанное решение, а повод для развода, но и не возражала. Через полгода отец улетел. Дочери переживали отъезд отца по-разному. Практичная Диана уже мысленно жила в Канаде вместе с отцом после окончания школы и колледжа, а Даше было жаль маму, и она не планировала своего отъезда.
– Послушай, Дина, ты можешь мечтать о чём угодно, но не озвучивай это маме. Твои планы могут измениться за два года обучения в школе. Ты достала своими фантазиями не только её, но и меня. Ты сама уверена, что отец тебя примет в новую семью? Говорить можно что угодно. Он уехал и забыл о нас и о бабушке. Он нам звонит? Может, ты получаешь от него переводы? Будет лучше, если ты прекратишь строить воздушные замки.
– Отец оставил маме деньги перед отъездом.
– Ты у нас практичная девочка. Подсчитай, во что нам обходиться коммуналка и питание, сколько мама получает, не вылезая из роддома. Нам не выжить без помощи деда с бабушкой с их подсобным хозяйством. Не требуй от неё невозможного. Потерпи. Мы одеты не хуже других. Летом найдём подработку и что-то придумаем.
– Может сразу на панель?
– Ты ещё с наркотиками свяжись. Отметишься в милиции – не видать тебе Канады.
Переход из третьего класса в пятый позволили девушкам окончить школу в неполные семнадцать лет. Диана поступила в финансовый колледж, Даша стала студенткой медицинского университета.
– Дашунь, через два с половиной года я получу диплом, а ты перейдёшь только на четвёртый курс. Могу работать и учиться дальше.
– Не переживай. Я уже буду работать санитаркой в больнице, а через два года получу сертификат медсестры и перейду на более достойную работу.
– Девочки не ссорьтесь? Дождитесь своего совершеннолетия, потом поговорим о работе. У нас не всё так плохо. Отец присылает деньги, и мы с вами живём не хуже других.
В доме, где жили Ольховские, получили квартиры владельцы частного сектора, который попадал под снос при строительстве микрорайона. Среди них была и семья Грачёвых, которые жили с ними на одной площадке. Двухкомнатную квартиру занимали отец, мать и сын, на два года старше девушек, однокомнатную – его бабушка, мать отца. Сергей на год раньше окончил школу и поступил в университет на программиста. Сергей, Диана и Дарья дружили с детства, как и их родители. Чем старше становились дети, тем сильнее становились привязанными друг к другу, а после окончания школы получился некий треугольник. Сергею нравилась Диана, и Даша, понимая это, отошла в сторону. Обучение в разных учебных заведениях позволило девушкам найти новых друзей и подруг. Но Даша не переставала дружить и с одноклассницей Мариной Зуевой, с которой было много общего. После второго курса Даша перешла работать медсестрой в больницу, работая в ночь или в выходные дни. Мать была против такой нагрузки, но дочь была слишком упряма. Трое суток в неделю они почти не виделись. Утром Даша ехала на занятия, к семнадцати часам на работу, а после смены опять на занятия. Возвращалась домой через тридцать часов. Выходной работала сутки. Так за работой и учёбой она меньше думала о Сергее, который встречался с Дианой. Летом две тысячи третьего года Диана получила диплом и уехала к отцу. Ни уговоры матери, ни доводы сестры не заставили её передумать. Даша, перейдя на четвёртый курс, осталась вдвоём с матерью. Она не бросила работу даже летом, отправив мать на три недели в санаторий.
– Мам, тебе нужна передышка. Нельзя так себя не любить. Ты пять лет умудряешься отдыхать максимум неделю в год, а потом выходишь на работу. Сергей не даст мне скучать, да у меня не так много свободного времени.
– Дашенька, девочка моя, понимаю, что ты в него влюблена, и мои слова можешь не принять. Но я боюсь только одного – твоего разочарования. Сергей хороший парень, ты очень похожа на свою сестру, но ты, ни она.
– Мам, я знаю об этом и не собираюсь подражать, изображать её. Я – это я. Я не держу его рядом с собой, но и прогнать не могу.
Прошло лето, наступила осень. Сергей стал частым гостем в квартире Ольховских. Даше исполнилось двадцать, и она устроила романтический ужин для Сергея, зная, что мать дежурит в эту ночь. Именно этот ужин круто изменил её жизнь. Прошло недели две, и Сергей почувствовал себя «хозяином». Он иногда приходил поздно и навеселе. Даша была вынуждена поговорить с другом.
– Дашка, что у нас на ужин?
– У вас не знаю. Мы с мамой ужинаем вдвоём. Серёж, тебе не кажется, что ты поступаешь не по-мужски? То, что ты учишься, я знаю, а вот где ты бываешь после занятий, я знать не хочу. Правду о том, где тебе наливают и на что, ты мне не скажешь. Почему я работаю, а ты развлекаешься? Я не рассчитывала, что мне придётся тебя содержать. У тебя есть родители. Пусть они и дальше тебя тянут.
– Дашь, ты чего? Я тебя объел? Да я питался у вас лет с пяти.
– Я помню. Но не стыдно взрослому парню сидеть на шее двух женщин? Ты даже не замечаешь, что просишь у меня деньги на проезд. Это нормально?
– Не нормально то, что я начал встречаться с тобой. Я тебя не люблю.
– Значит, всё, что между нами было – это игра? А всё, что ты говорил, ложь?
– Прости.
– Я бы простила, но не могу. У меня задержка. Ты понимаешь, что это такое?
– Ты с ума сошла?
– Я сошла с ума, когда влюбилась в тебя, а теперь я в полном порядке. Обещаю не усложнять тебе жизнь. Уходи. – Она закрыла за ним дверь и заметила мать, выходящую из своей комнаты. – Ты дома?
– Дашенька, я всё слышала. Так бывает, дочка. Это жизнь. Не грусти. Подумай, когда у тебя с утра нет занятий, и мы проясним ситуацию с беременностью. Поедем ко мне в больницу, пройдём УЗИ и, если всё будет нормально, будем рожать.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– Девочка моя, я каждую смену принимаю одного, двух малышей, знаю, сколько женщин страдает бесплодием. Ты хочешь, чтобы я увеличила статистику своим советом? А вот с работы тебе придётся уволиться. Тебе не позволят работать по ночам.
– С работы я не уйду. Уволить они меня не могут, а выход найдём вместе. Ты на меня совсем не сердишься?
– Если я тебя начну обвинять в безответственности, тебе станет легче? Я знаю, как долго ты скрывала свои чувства, уступив сестре. Любить без ответа очень тяжело. Ты уверена, что ничего нельзя изменить. Сергей может изменить своё решение, узнав о ребёнке.
– Мам, я не буду возражать, если он признает ребёнка, но я не могу заставить его полюбить себя. Прости меня, пожалуйста. Мы не будем больше говорить о Грачёвых. Возможно, я всё придумала сама, а он не возражал. Поедем в больницу в пятницу вместе. Спасибо тебе родная.
– Мама всегда будет рядом. Ничего не бойся, Дашенька. Мы справимся, – мать обняла дочь и прижала к себе.
Сергей пришёл в квартиру Ольховских через два дня.
– Дашка, нам нужно поговорить.
– Входи. Я тебя слушаю, – Даша присела в кресло.
– Ты была у врача?
– Иду в пятницу до занятий, но хочу сразу предупредить, аборт я делать не буду.
– Дашка, тебе учиться ещё три года. Ты об этом подумала? Или ты намерена бросить учёбу?
– Я буду учиться дальше. Успею сдать экзамены за четвёртый курс. Ты пришёл меня уговаривать? Это лишнее. Для себя я всё решила, мама меня поддерживает, а к тебе у меня нет претензий. Случилось то, что случилось и я не снимаю с себя ответственности.
– Я не готов жениться. Мне всего двадцать два года и я студент. На что мы будем жить?
– А кто тебе сказал, что я выйду за тебя замуж? Мне нужен муж по любви, а не по залёту. И помощь мне твоя не нужна. Я тебя успокоила?
– Дашка, я запутался. Что если я поторопился сказать, что не люблю? Почему тогда ты всё время в моей голове?
– Может потому, что я тебя отпустила добровольно без ссор? Ты ведь не мог не знать, что я тебя любила ещё со школы. Ты выбрал Дину, я смирилась. Понимаешь, нельзя заставить полюбить или разлюбить. Это чувство или есть, или нет.
– Догадывался. Может нам попробовать пожить вместе и разобраться в чувствах?
– Сам придумал или подсказал кто?
– Я сказал родителям о возможной беременности. Отец уверен, что ты не согласишься, а мама надеется.
– Извини. Я не готова к подобным экспериментам. Ты ведь в душе надеешься, что всё окажется кошмарным сном. Я слишком хорошо тебя знаю. Пожалуйста, Серёж, не приходи сюда больше с подобными мыслями и предложениями.
Беременность Дарьи подтвердилась, а противопоказания к аборту не оставили сомнений.
– Всё слышала? – обнимая дочь, спросила Лидия Николаевна. – Будем рожать.
В выходной день в гости пожаловала семья Грачёвых.
– Даша, раз уж так случилось, нужно подумать о свадьбе.
– О чьей свадьбе?
– О вашей с Сергеем. Что тут непонятного?
– Дорогие наши соседи, мне не хочется вас обижать, но я не думаю о свадьбе с вашим сыном. Более того, я не буду устраивать цирк, за который потом рассчитываться не меньше года, влезая в долги. Как вы видите нашу совместную жизнь, если он меня не любит?
– А раньше вы, о чём думали?
– Раньше говорил обратное, а я поверила.
– Значит, он один во всём виноват?
– Никто не виноват. Каждый имеет право на ошибку. Не заставляйте сына делать то, чего он не хочет. Нельзя человека насильно заставить полюбить или разлюбить. Мы что первая пара, которая распалась? Пожалуйста, оставьте меня и своего сына в покое.
– Лида, а ты что молчишь?
– Я думаю, дети взрослые и сами разберутся, что для них важнее остаться друзьями, признав ребёнка или жениться и стать недругами. Пусть ребёнок ещё родиться.
– Ты подумала, что о нас будут говорить соседи?
– Соседи будут говорить в любом случае, поженятся они или нет.
Дарья работу не бросила, а сдав зимнюю сессию, уехала к бабушке на два дня. Бабушке шёл шестьдесят шестой год.
– Бабуля, ты мне поможешь с ребёнком?
– С кем, Дашенька?
– Я жду ребёнка, но не хочу бросать учёбу. Вот и готовлю почву заранее, на что могу рассчитывать. Успею сдать сессию за четвёртый курс. На работе я буду в отпуске, а вот в сентябре должна учиться. Мама возьмёт отпуск, а дальше? Если ты откажешься, я пойму.
– Глупая, как я могу отказать своему правнуку. Ты хочешь, чтобы я зиму пожила у вас?
– Хотелось бы.
– У меня к тебе встречное предложение: перебирайся сюда. Будешь ездить на занятия, а мне, и погулять с малышом проще, и за домом присмотр не нужен.
– Бабуля, а это неплохой вариант.
Александр Каневский сам заговорил с Дашей.
– Даш, ты беременная?
– Давно догадался?
– Отец ребёнка не зовёт замуж?
– Я отказала.
– Почему?
– Замуж выходят по любви, а меня не любят.
– А за меня выйдешь?
– Нет. Я очень надеялась, что моей любви хватит на двоих. Ты хочешь испытать такое разочарование? Это очень больно и обидно.
– Тебе будет трудно одной с ребёнком. Раз не хочешь за меня замуж, можешь принять меня в качестве жилетки и мою помощь?
– Приму, но в разумных пределах. Саш, ты не обижайся. Ты мне дорог, но только как друг. Мы почти четыре года учимся вместе, и я не хотела бы тебя потерять.
– Вот за то, что ты искренняя, я тебя и люблю. Домой подвезти?
– Тебе же в другую сторону.
– Поеду кругами. Ты вообще как себя чувствуешь? Как протекает беременность?
– Доктор, у меня всё хорошо. Двенадцать недель и всё время хочется есть. Я у мамы под наблюдением.
Подъехав к подъезду, Даша простилась с Александром и поднималась в квартиру. На площадке её ждал Сергей.
– Нашла мне замену?
– Не говори глупости. Сашка мой друг им и останется.
– Я одно время был твоим другом. Напомнить, что потом произошло?
– Чего ты добиваешься, Грачёв?
– Ревную.
– Глупо и безосновательно. Сашка предложил мне помощь, и я её приняла, хотя пока не знаю, в чём она будет выражаться. Ты привыкай к его присутствию и думай о своей учёбе.
Даша готовила ужин и как-то незаметно для себя сравнивала Александра и Сергея. «Внешне Саша явно проигрывал Сергею. Каневский был чуть выше ста семидесяти, средней комплекции, шатен с серо-синими глазами. Умный, интеллигентный и очень тактичный. Он не вступал в споры, не повышал голоса, не говорил неуважительно о женщинах, умел слушать, но придерживался всегда собственного мнения. Я вряд ли обратила на него внимание, если бы он в начале первого курса не вступился за меня, когда я столкнулась с наглым мажором с непристойными предложениями прямо у стен учебного заведения. Саша дважды попросил его отпустить меня, но самовлюблённый наглец только ухмылялся, глядя на парня ниже ростом и уже в плечах. И тогда Каневский его ударил. Ударил дважды в живот и в челюсть. Парень упал на колени и понял свою ошибку. Саша без слов взял меня за руку и проводил в аудиторию. Так мы познакомились, а потом все эти годы дружим.
Сергей Грачёв сейчас широкоплечий шатен с тёмными глазами и почти модельной внешностью с ростом сто восемьдесят пять. Но я помню его и десятилетним мальчишкой, и шестнадцатилетним подростком, и молодым парнем. Он менялся внешне, но неизменно оставался моей тайной любовью. Не замечала, что его бескорыстие сменилось эгоизмом и самовлюблённостью, а доброта и забота – пренебрежением к окружающим. Я всё списывала на синдром единственного ребёнка. Ребёнок вырос, а болезнь осталась. Как же я была слепа. Детская привязанность сменилась влюблённостью и не заметила, что сама сотворила себе кумира».
Теперь Саша иногда подвозил её из университета домой. Во второй декаде мая Даша пошла в декретный отпуск и занималась только учёбой. Получив декретные, Даша с Сашей поехали в магазин и купили кроватку. Сдав сессию и став студенткой пятого курса, Даша уехала к бабушке за город.
– Лапушка, ты как дочку назовёшь?
– Не знаю. А ты что посоветуешь?
– Я очень хотела дочку Вареньку, а родился сын Андрей. Не зря люди говорят, что дочка ближе к матери. Разве я думала, что под старость, при живом сыне, останусь со снохой и внучкой? Дочь бы меня не бросила.
– Пусть будет Варенька Ольховская. Мне нравится.
– А если Сергей будет настаивать на своей фамилии?
– Пусть попробует. С чего ты о нём заговорила?
– А вон твой гусь лапчатый идёт. Встречай. Ревнует он тебя к Саше, значит, не безразлична ты ему.
– Ты зачем приехал?
– Я экзамены сдал. Через три дня диплом получу.
– А работу уже нашёл? Тебе не стыдно сидеть у родителей на шее в двадцать три года?
– Дашка, я торт привёз твой любимый.
– Ошибаешься. Я его любила за компанию с тобой.
– Тебя Сашка привёз?
– А ты хотел, чтобы я на маршрутке добиралась? Мне через месяц рожать. Он меня и отсюда домой заберёт через пару недель.
– Может мне остаться?
– Зачем? – улыбнулась Даша. – Хозяйства у нас нет, да ты и делать ничего не умеешь. Могу предложить чай с твоим тортом, а потом ты вернёшься туда, откуда приехал.
– Даш, а можно я дочери дам свою фамилию без суда?
– Варя будет носить мою фамилию, но ты можешь признать отцовство и быть вписан в её свидетельство о рождении. Но заметь, согласившись на это, ты должен будешь выплачивать алименты.
– Я очень надеюсь, что мы когда-нибудь станем семьёй. Я уже люблю нашу девочку.
– Я хотела бы тебе поверить, но не получается. Ты чай пить будешь?
– Спасибо. Пейте без меня.
Сергей ушёл, а Даша поняла, что не ощущает той тоски, которую испытывала при каждой встрече с ним. «Кажется, я тобой переболела, ненаглядный мой, – пронеслось в голове. – Всё к лучшему».
– Лапушка, чего он хотел?
– Учёбу закончил, торт привёз по случаю.
– Может, осознал всё? Ты сама любишь его?
– Уже не знаю, но я ему не верю. Его любовь на словах, а на деле ничего не меняется. Я не собираюсь сажать его себе на шею.
Даша вернулась в квартиру одиннадцатого июля, а вечером девятнадцатого попала в роддом. Роды были тяжёлыми. Дочь родилась в шесть утра и всё это время мама была с Дашей рядом.
– Отдыхай моя хорошая. У тебя есть часов шесть, чтобы прийти в себя. Варенька так похожа на тебя.
– Мам, всё так плохо?
– Тебе ничего не угрожает. Кровотечение остановили, и девочка родилась здоровенькой, почти четыре килограмма. Но в будущем, ты вряд ли сможешь стать ещё раз мамой. Это не наша вина. Природа так распорядилась.
– Позвони бабушке и Марине.
– Сергей всю ночь провёл в холле. Что передать?
– Скажи, что сочтёшь нужным. Спасибо, мамочка.
Дашу выписали только через неделю. Забирал её из роддома Сергей, но на машине Александра.
– Может, ты оставишь Дашу в покое?
– Почему?
– Потому, что я отец её ребёнка.
– Даша не замужем и сама сделает выбор.
– Куда мне с тобой тягаться?
– А ты не тягайся, а устройся для начала на работу. Я в отличие от тебя не сижу у родителей на шее. Нам с Дашей ещё два года учиться вместе. Привыкай, что я это время буду рядом. Если бы она тебе доверяла, то не приняла бы мою помощь.
– Я уже работаю, умник. Тебе, вообще, какое дело?
– Я люблю Дашу, и она об этом знает. Если ты заметил, я никогда не навязываюсь, но всегда готов помочь. Даже сделав выбор в твою пользу, я без опеки не оставлю ни её, ни девочку.
До начала занятий Даша справлялась с дочерью одна, а с началом занятий Лидия Николаевна пошла в отпуск. В октябре Саша перевёз Дашу с дочерью в пригород. Сергей приезжал к дочери только в выходные, а Саша часто подвозил Дашу после занятий.
– Вот за кого нужно замуж выходить, – улыбалась Мария Кузьминична, глядя, как Саша справляется с малышкой.
Переселение в квартиру началось в мае две тысячи шестого, когда Варе было почти два года. Даша начала готовиться к защите диплома. Получив диплом и направление в интернатуру, Даша дала согласие на брак с Сергеем. Они просто расписались в загсе без всякого торжества в день рождения Вари. Сергей переехал в квартиру Ольховских, Лидия Николаевна уступила им свою спальню, а сама перебралась в детскую, Варя пошла в детский сад. Саша, получив диплом, уехал на специализацию в Москву, затем планировал поехать в Германию. Уже через три месяца Даша поняла, что брак с Сергеем не дал ей того, чего она ожидала. Отъезд Саши перестал быть поводом для ревности. Ушла ревность, а с ней и чувства. Сергей был внимателен и заботлив к дочери, но Дашу старался не замечать, чтобы игра в благородство мужа не вскрылась. Варя была копией мамы: зелёные глаза, озорной взгляд,
правда, её тёмные волосы были слегка волнистыми, а у мамы они прямые. Ближе к весне Сергей завёл разговор о работе в Канаде, куда его «сосватали» и куда он хотел попасть.
– Если мою кандидатуру одобрят, вы поедете со мной?
– Сергей, я тебе там зачем? Знаешь, мы с тобой оба ошиблись, поторопились с загсом. Ты собирай документы, готовься к отъезду, а я останусь. Во-первых, мне в другой стране всё нужно начинать заново, а здесь я смогу через пару лет ассистировать, а потом и оперировать самостоятельно. Во-вторых, тебе проще сделать это одному. Ты сам видишь, не получается у нас семьи. Всё держится на Варе.
– И что мне делать? Как я вам смогу помогать.
– Для начала, получи приглашение, а там будет видно.
