Текст книги "Кот, который улыбался"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

ВОСЕМНАДЦАТЬ

Квиллер и его гость доели сандвичи и, захватив с собой чашки с кофе, перешли в гостиную. Сиамцы были тут как тут, угощаясь из рук Обри крошками сыра и кусочками мясного хлебца. Неожиданно Коко весь напрягся и резко повернул мордочку в сторону чёрного хода. Затем он опрометью бросился на кухню, чтобы посмотреть в окно.

– Коко видит свет фар и слышит звук мотора, когда машина ещё в полмили от амбара, – объяснил Квиллер.

Через минуту на стоянке раздался странный звук, и Квиллер поспешил разведать, в чём дело. К кухонной двери приближался Эндрю Броуди, исполняя на волынке что-то заунывно-шотландское.

– Это здесь наливают волынщикам? – выкрикнул он, увидев приближающегося Квиллера.

– Всё зависит от их мастерства. Кстати, я давно хотел послушать в амбаре волынку. Там потрясающая акустика.

Оставив волынку на кухне, Броуди прошествовал в гостиную, где сидел дюжий парень с длинными седыми волосами и с сиамскими кошками на колене и плече.

– Вот это да! Обри! Что ты здесь делаешь? – изумился шеф полиции. – Изображаешь святого Франциска?

– Привет, Энди. Я съел большой сандвич, выпил пару банок пива, а теперь беседую с кошками. Они дружелюбные. Мы играем в гляделки. Знаешь, как играть в гляделки?

– Да вы, ребята, похоже, знакомы, – заметил Квиллер.

– А как же! Я знаю Обри ещё с тех пор, как он был школьником, а я служил у шерифа. И всех его братьев тоже знаю. Его мамаша выращивает самые лучшие цветы во всем округе! Как она поживает, Обри?

– Она немного приболела – у неё артрит, а в целом всё в порядке. А блинчики у неё получаются получше, чем у Луизы. Слышал, что закусочная Луизы больше не работает?

– Не волнуйся. Она скоро снова её откроет. Это она просто припугнуть всех решила… У тебя появились новые друзья?

– Вот это – Юм-Юм, а это – Коко. Ему нравится щекотать усами мои уши.

– Устраивайся поудобнее, Энди, – сказал Квиллер. – Угощайся сыром. Обри мне тут рассказывал интересную историю. Как старый друг семьи, ты тоже должен её услышать.

Полицейский, зашедший к приятелю пропустить рюмочку-другую, повернувшись к парню, спросил:

– Это ты сообщил о трупе у реки?

– Да. Я нашёл его в своём домике. Я в нём живу. У нашей семьи было пять таких домиков, они сдавались в аренду. А теперь остался только один, и я там живу со своими пчёлами. Ульи находятся на той стороне реки, где больше солнца и не дует северный ветер. Этим летом они принесли мне много мёда. Пробовал мой мёд? Он очень тёмный и душистый. – Обри повернулся к Квиллеру: – Как по-твоему, он душистый?

– Это самый лучший мёд в мире! – выпалил Квиллер, забеспокоившись, не забыл ли Обри, что больше у него нет пчёл.

Броуди сделал большой глоток виски.

– Как случилось, что этот рыбак снял у тебя домик на выходные?

– Я его давно знаю. Время от времени он любил приезжать в наши края, чтобы половить окуней. Я всегда отдавал ему свой домик, а старик пускал меня переночевать к себе. Старик сейчас в больнице. Ты знаешь об этом, Энди?

– Да, я слышал, что со здоровьем у него неважно.

– У него почки и эта… прос… прос…

– Простата, – помог ему Квиллер.

– Когда он отбросит коньки, мне достанется его Библия. Он мне сам это сказал. Она написана по-немецки. Читать я её не смогу, но у неё золотые обрезы и золотые буквы на обложке. – Парень снова повернулся к Квиллеру: – Вы видели её. У неё обложка из натуральной кожи, правда?

– Да, из натуральной. Книга действительно очень красивая.

Затем, решив вернуться к интересующей его теме, Квиллер спросил:

– Обри, ты, кажется, сказал, что несколько лет назад твой друг провёл свой медовый месяц в твоём домике?

– Да. Он женился на очень хорошей женщине, но она не любила удить на муху и больше с ним сюда не приезжала. Он приезжал всегда один. Сам ловил мух, у него это здорово получалось, А тебе, Энди, нравится удить на муху?

– Не особо. У твоего друга раньше случались неприятные истории с пчёлами?

Помрачнев, Обри покачал головой, и Квиллер решил напомнить ему ещё один факт:

– Ты разве не говорил мне, что в субботу вечером он много выпил? Насколько мне известно, пчёлы этого не выносят… Расскажи, Энди, как ты познакомился с этим парнем.

– Дело было так…

Бесстрастным голосом Обри поведал историю о своём падении с корабля и о последующем героическом спасении его жизни.

– Вик всегда говорил, что я перед ним в долгу – ведь он спас мне жизнь. Поэтому я всегда, в любое время, отдавал ему свой домик бесплатно. Все его звали Виктором, а я – Виком. Он, бывало, позвонит мне из Центра и спросит: «Что скажешь, если я нагряну к тебе в лачугу на пару дней, Верзила?» Он всегда называл меня Верзилой.

Когда он прилетал, я встречал его в аэропорту. Потом он ходил на рыбалку, а я – на работу, а по вечерам мы готовили рыбу, а я тушил репу. Я её делаю так же, как и моя мама, – разминаю с маслом, добавляю соль и перец. Он повернулся к Квиллеру и спросил: – Вы любите репу?

– Нет! – последовал решительный ответ.

– Вам бы понравилось, если бы вы размяли её с маслом, добавили соль…

Броуди решил прервать рассказчика:

– А кем он работал?

– Он занимался электроникой. Я тоже хотел этим заниматься, но не вышло. Пришлось вернуться домой.

– Ещё виски, Энди? – спросил Квиллер. – А тебе, Верзила? Налить ещё кофе? И ещё расскажи нам, как пару недель назад ты встретил жену Вика в кафе «Чёрный медведь».

– Да, но они уже не были женаты. Она развелась с ним. Не знаю почему. Такая хорошая женщина, я увидел её в «Чёрном медведе». С каким-то мужчиной. У неё была другая прическа, но это точно была она! Она меня не видела. Когда Вик позвонил мне по междугородке, я рассказал ему обо всём. Он удивился. Я знал, что он удивится. Через несколько дней он снова позвонил мне. Я люблю, когда мне звонят по междугородке, а вы? – Он выжидательно посмотрел на своих слушателей, и они согласно кивнули ему в ответ. – Он попросил, чтобы я встретил его в аэропорту.

– В аэропорту Локмастера, а не Мусвилла, – уточнил Квиллер, многозначительно посмотрев на Броуди.

– Да, Локмастера. Красивый аэропорт, большой. Не то что у нас. Добираться до него дольше, но мне безразлично. Он был моим лучшим другом. Я был в долгу перед ним. Вик это всё время повторял. Когда я его встретил, он выглядел очень спокойным. Сказал, что до сих пор любит свою бывшую жену – я забыл её имя – и хочет помириться с ней. Он привёз ей подарок на день рождения. Сказал, что заплатил кучу денег. Подарок был обёрнут серебряной бумагой и перевязан разноцветными ленточками. Он сказал, что для неё это будет большим сюрпризом.

– Чёрт побери, это действительно оказался большой сюрприз, – пробормотал Броуди.

– Продолжай, Обри, – поддержал рассказчика Квиллер.

– На следующий день он взял мою машину и уехал. Я не знаю, где он был, но миль наездил много. Мне пришлось заправить машину. Днём я отвёз его в гостиницу, чтобы он оставил там свой подарок и букет цветов, который он где-то купил. Затем я отвёз его в Локмастер.

– Когда ты понял, что подарком была бомба? – спросил Броуди.

– По дороге в аэропорт. Я не знал, что и думать. Я спросил его, почему он так поступил. Он сказал, что любит её и не хочет, чтобы она досталась кому-нибудь другому. Он сказал мне, чтобы я держал язык за зубами, иначе меня арестуют. Ещё сказал, что я должен купить газету и прочитать, что об этом напишут. Затем должен вырезать статью и прислать ему. Я хотел позвонить по междугородке, но он сказал «нет». Мне всё это очень не нравилось, но… я был в долгу перед ним.

– Что ты почувствовал, когда узнал, что из-за этого «подарка» погибла горничная?

– Мне стало плохо. Она была девушкой Пенни, Ленни Инчпота. Они собирались пожениться. – Обри вскочил с кресла. – Мне надо выйти на секунду.

– Туалет находится справа от кухни, – сказал Квиллер, но Обри уже был на улице.

– Надеюсь, он не угонит мою машину и не пустится в бега, – сказал Броуди.

– Нет, он сейчас вернётся. Ему привычнее уличные удобства.

– Его рассказу можно верить?

– Дослушай до конца, Энди. Все части этой головоломки сходятся воедино. Загадочная дама из двести третьего номера – побитая жена со шрамом на лице – разведена и пытается скрыться от вездесущего мужа. Она приезжает в эту тмутаракань, чтобы найти здесь убежище. Она уверена: здесь её никто не знает. И ошибается.

– А он совершил ошибку, покупая цветы, и в результате убил не ту женщину, – мрачно прокомментировал Броуди. – Похоже, Обри нравится рассказывать…

– Ему это идет на пользу. Пару часов назад он был на грани самоубийства. А теперь болтает так, словно его пригласили на ток-шоу с миллионной аудиторией Думаю, ему нравится, когда на него обращают внимание. Расставшись с флотом, он ведёт очень одинокую жизнь.

– Странный парень. Странная ситуация.

Появился Обри. Он сказал, что прогулялся вокруг дома, поскольку никогда в жизни не видел круглого амбара. Квиллер предложил парню ещё кофе и попросил:

– Расскажи нам, как Вик вернулся сюда в прошлые выходные.

– Да. Я снова встречал его в Локмастере. Он сказал, что два человека дали его описание полицейским, – так было написано в газете. Он спросил меня, смогу ли я подобраться к пистолетам старика.

– Откуда он знал о них?

– Он видел их неделей раньше. И Библию видел. И часы с кукушкой. Ему понравились эти часы. А ты когда-нибудь видел часы с кукушкой, Энди?

– У моей тещи есть такие, – угрюмо произнёс полицейский.

– А теперь, – попросил Квиллер, – расскажи нам о пистолете.

– Да, Вик взял себе один и зарядил его, а я отвёз его к цветочнику на Мейн-стрит. Он попросил отвезти его туда. Кругом никого не было. Все пошли смотреть салют. Когда он вышел из магазина, я хотел остаться в городе и посмотреть салют, но Вик не захотел оставаться И ещё он сказал мне, что я должен избавиться от пистолета, иначе меня арестуют. Я не знал, что делать.

– Чьей идеей было спрятать пистолет в иидейку?

– Мы с Виком вместе обсудили это. В полночь мне надо было идти на работу. На ферме готовили поставку для Центра. Вик сказал, что будет забавно, если кто-нибудь купит индейку и найдёт в ней пистолет.

– Очень забавно, – пробормотал Броуди.

– Когда я вернулся домой, то лег спать. Мне нужно было выспаться. Я не знаю, чем занимался Вик, но, когда я проснулся, он придумал кое-что ещё. Он сказал, что нам нужно убрать портье из гостиницы. Он имел в виду Ленни. Он сказал: мы спрячемся в лесу и выстрелим в него из ружья, когда велосипедисты будут проезжать мимо нас. В газетах напечатали номер Ленни и карту марафона. Затем он сказал, что сделать это должен буду я, потому что я хорошо стреляю из ружья. Он тогда пил виски, и я решил, что он шутит, но он говорил на полном серьёзе. Я ответил ему, что не могу никого убить, а он сказал, что я должен это сделать.

– Потому что ты в долгу перед ним, – вставил Броуди.

– Да. Я не знал, что делать. Я весь взмок и пошёл поговорить с пчёлами. Когда я вернулся, то увидел, что бутылка виски пуста, а Вик принялся за шнапс старика. Вскоре он напился как сапожник. Мне пришлось дотащить его до своего пикапа, довезти до домика и уложить в постель. У меня там есть лоскутное одеяло, которое сшила мне мама, с красными звёздами и зелёными кругами, но Вика трясло от холода, и я принес ему тёплое немецкое одеяло старика. Старику оно уже не понадобится, он всё равно вот-вот окочурится.

– Ну и как, помогло Вику одеяло? – спросил Квиллер, удерживая внимание Обри.

– Не знаю. Его тошнило, и весь домик провонял. Я открыл окно и ушёл.

– А что произошло на следующее утро?

– Он не пришёл завтракать. Тогда я сам пошёл в домик и увидел, что он мертв. Его лицо и руки распухли. Я выбежал из домика и заплакал. Я плакал, потому что мне не надо было убивать Пенни.

Слушатели переглянулись.

– Если бы ты убил Ленни, то стал бы следующей жертвой, – сказал Броуди. – Вик бы угнал твой пикап и исчез. Никто, кроме тебя, не знал, что он был здесь и никто, кроме тебя, не знал, почему он был здесь. Так что можешь поблагодарить своих пчёл.

– Их больше нет, – сказал Обри. – Я их выкурил.

– Но ты можешь посадить в улей диких пчел, – предложил Квиллер, блеснув недавно почерпнутыми знаниями.

– Да, я знаю, они водятся в одном старом дереве.

– А сейчас перед уходом я сыграю вам одну пьесу, – сказал Броуди.

Он взошёл вместе с волынкой на верхний полуэтаж, а затем, наигрывая «Неописуемую благодать», стал медленно спускаться по лестнице-серпантину. Волынка причитала, словно плакальщица, музыка заполнила собой весь амбар. Коко в ответ заголосил, а Юм-Юм спрятала свои ушки под мышку Обри.

Когда Квиллер вышел на улицу, чтобы проводить Броуди до машины, шеф полиции сказал:

– Я помню, как этот парень учился в школе, играл в футбол и работал по выходным в рыболовной флотилии. Он был таким забиякой. А теперь он очень изменился и вот попал в переплёт, но, когда он расскажет обо всём прокурору, дело можно будет считать закрытым.

– При данных обстоятельствах его никто не осудит, – предсказал Квиллер. – Налицо психологический шантаж и принуждение. Утром я позвоню Джорджу Бартеру. Он и раньше улаживал мои юридические дела, и мы придерживаемся с ним одинаковых взглядов на многие вопросы… Спасибо, что заглянул, Энди.

– Я рад, что эта мерзкая история наконец-то прояснилась. – Броуди сел в машину и приоткрыл окно. – Как ты думаешь, каково участие твоего милейшего кота в этом деле?

– Ну-у, – протянул Квиллер, – большее, чем я предполагал.

В гостиной Обри стоял на карачках и резвился с сиамцами. Юм-Юм дико извивалась, в то время как гость легонько толкал её и катал по марокканскому ковру. Коко атаковал руку Обри: набросившись на неё, он стал покусывать её и ударять задними лапками. Затем Верзила лег на спину, и кошки запрыгнули на него. Ещё ни разу они не уделяли столько внимания незнакомцу.

«Неужели они чувствуют, что ему необходимо дружеское участие? – подумал Квиллер. – Или я всё это время вёл себя с ними неправильно: слишком много умничал, вместо того чтобы взять и повозиться на ковре?»

Он разрешил Обри накормить сиамцев перед сном, а затем отправил его на второй полуэтаж – в покои для гостей. Заперев кошек в их комнатке наверху, Квиллер сел в гостиной, чтобы спокойно почитать перед сном. Едва он почувствовал, как глаза его слипаются, неожиданно зазвонил телефон, и он услышал оживлённый голос недремлющего ночного редактора «Всячины»:

– Привет, Квилл, это Дейв. Извини за поздний звонок, но тебя спрашивают по межгороду. Какая-то женщина из Калифорнии. Она, похоже, не знает о разнице во времени.

– Как её зовут?

– Как-то странно. Я скажу тебе её имя по буквам: О-н-у-ш.

– Скажи, чтобы она оставила тебе свой номер и повесила трубку. Я немедленно ей перезвоню.

Через несколько минут он уже беседовал с Онуш Долматакия.

– О мистер Квилл! Я узнать об этом! – задыхаясь проговорила женщина. – Я увидеть это в программе «Америка сегодня» – мужчину закусать пчёлы. Он был женат на меня. Это так ужасно, но мне не есть грустно. Теперь я возвращаться в Пикакс и открывать с партнером новый ресторан. Я буду приготовить средиземноморскую еду.

– Когда вы хотите приехать?

– Мы прилетим. Мы остановимся в отель «Пирушка».

– Как только прилетите, сразу же позвоните мне, Он продиктовал ей свой номер и, довольный разговором, повесил трубку. Теперь-то уж он получит обещанные фаршированные виноградные листья.

С утра он первым делом позвонил Селии:

– У меня дома ночевал гость. И мне надо как можно скорее раздобыть какой-нибудь завтрак. Вы не могли бы заехать ко мне и приготовить блинчики для двух умирающих от голода балбесов? Луизе, как известно, дела нет до её несчастных клиентов.

– Конечно, – ответила Селия. – У вас есть сковородка с ручкой?

– Если вы имеете в виду продолговатый предмет из нержавеющей стали, что находится у меня на верхней полке, то сковородка у меня есть. На ней заметны следы от кошачьих когтей, но я попробую их удалить. В доме также полно масла и мёда. Что ещё необходимо для блинчиков?

– Не беспокойтесь. Всё необходимое я смешаю дома. Когда мне приехать?

– Чем скорее, тем лучше.

Квиллер отправился на второй полуэтаж будить Обри. Комната для гостей была пуста, дверь широко распахнута. Зато на третьих антресолях слышались радостные вопли: там резвились Обри и сиамцы.

Вскоре в амбаре раздался заразительный смех Селин, которая принялась готовить блинчики. А Квиллер в это время набрал номер адвоката.

Первое, что Обри сказал Джорджу Бартеру было:

– Я собираюсь завести кота.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

В общем и целом, Обри Скоттену пришлось рассказать свою историю пять раз. Первым слушателем был Квиллер, вторым – Броуди, третьим – прокурор, четвёртым – обвинитель и, наконец, последним – благожелательный судья на открытом судебном заседании. Рассказ свой Обри излагал серьёзно и незамысловато. Факты совпадали во всех версиях, лишь иногда рассказчик позволял себе лирические отступления по поводу репы и блинчиков Луизы. Все были увлечены сбивчивым повествованием и манерой его изложения. Онуш Долматакия, бывшая жена Виктора Грира, представила суду некоторые ранее неизвестные факты, а Ник Бамба – работодатель Обри – поручился в честности, надежности и добросовестности своего служащего. Никаких обвинений пасечнику, в дальнейшем порученному заботам матери, предъявлено не было.

Старик в суде не появился. Густав Лимбургер умер, оставив завещание у адвоката из Локмастера. К полному недоумению и ужасу жителей Пикакса, все владения Лимбургера перешли в руки его дочери из Германии

Тем времени Уэзерби Гуд предсказывал суровую зиму: «Снега навалит хоть отбавляй. Бедным зверюшкам все помогай!» Предприниматели отметили всё возрастающий спрос на роторные снегоочистители и тёплые кальсоны.

В преддверие заморозков в Мускаунти на короткое время воцарилась золотая осень. Полли готовилась к возвращению в библиотеку, пока на неполный рабочий день, и Квиллер решил пригласить её за город в гостиницу «Валунный дом», чтобы праздничным ужином отметить её выздоровление и остаться там на ночлег.

Маленький курортный городок Тронто расположился на берегу озера. В самом начале девятнадцатого века в этих местах поселились потерпевшие кораблекрушение канадцы. Свою крохотную деревеньку они хотели назвать Торонто, но, не разобрав чужое произношение, местные власти по ошибке закрепили за поселением название Т-р-о-н-т-о.

Радостным субботним днём, направляясь в Тронто, Квиллер не мог оторвать глаз от своей пассажирки.

– Полли, ты выглядишь замечательно! Просто замечательно!

Светящаяся счастьем Полли была в ярко-красной шёлковой блузке и сером брючном костюме.

– Я прекрасно себя чувствую! – сказала Полли. -Я похудела, и мне не терпится купить себе костюм четырнадцатого размера. А ещё, когда вернусь на работу, я напишу заявление в Фонд К. с просьбой помочь библиотеке приобрести компьютеры. Уверена, наша библиотека – единственная в стране, где ещё не перевелись карточные каталоги.

– А мне нравятся карточные каталоги, – заявил Квиллер. – Какое-то время я даже мечтал о том, как бы спрятаться и провести ночь в каталожном зале Нью-Йоркской публичной библиотеки… Почему бы тебе также не попросить Фонд К. о мягких стульях?

– Недавно я читала об Эдварде Мак-Доуэлле, – продолжала Полли, – он был очень красивым мужчиной, с усами точь-в-точь как у тебя. Ты будешь похож на него как две капли воды, если сделаешь прямой пробор.

– Хорошо, – сухо согласился Квиллер, – я всегда мечтал походить на композитора девятнадцатого века. А что ещё ты прочла?

– «Из-под пера Квилла». От твоей статьи о сыре у меня потекли слюнки.

– Но я недостаточно раскрыл сырную тему! Ведь мы часто говорим о сыре, сами того не подозревая. Например; он живёт, словно сыр в масле катается или сыр калача белее, а мать мачехи милее!

Но пока ничего милее, чем «Валунный дом», для путешественников не было. Летом тут жил чудаковатый владелец каменоломни, который и возвёл этот странный дом из огромных валунов, прорезав в стенах толщиной в два или даже три фута окошки и выпилив из камня лестницы между этажами.

– Этот дом создан для великанов, – сказал Квиллер. – Надеюсь, здесь хорошо кормят.

– В рекламном буклете сказано, что кухня здесь изысканная, – одобрительно заметила Полли. – Надеюсь, в меню будут легкие соусы, а на столах – большие тарелки с маленькими порциями, на гарнир подадут нежные овощи, а на сладкое – чудесные фруктовые десерты.

– Что-то подсказывает мне, что ланч я должен был прихватить с собой, – скептически заметил Квиллер.

Когда они зашли в гостиницу, автор «Пера Квилла» был встречен как настоящая знаменитость. Гостеприимный хозяин самолично проводил Квиллера и Полли в смежные номера.

– У меня кровать с четырьмя столбиками? – выкрикнула Полли, распаковывая свою дорожную сумку.

– А у меня – холодильник! – парировал Квиллер.

– У меня – камин.

– А у меня – мягкий диванчик и шахматный столик.

День они провели прогуливаясь по берегу озера и заглядывая по дороге в маленькие магазинчики, а затем переоделись для ужина и сели на террасе выпить по аперитиву: херес – для неё, вода «Скуунк» – для него.

Проболтав без умолку всю дорогу от Пикакса до Тронто, путешественники погрузились в задумчивое молчание, созерцая бирюзовую гладь озера и холодную синеву небес, размышляя о том, какое это счастье, что они вместе и здоровы.

– Я соскучилась по Коко и Юм-Юм, – помолчав, произнесла Полли.

– Они тоже по тебе соскучились… Как, впрочем, и я.

– Ты всё ещё читаешь им Аристофана?

– Да, сейчас мы проходим «Лягушек». Больше всего им нравится строка: Брекекекекс ква-ква.

– Представляю, в какую замечательную лягушку ты перевоплощаешься.

– Спасибо. Мы ставили эту пьесу в колледже. И я до сих пор помню свои слова. Перевод, который мы разучивали, был гораздо поэтичнее, чем тот, который я читаю своим котам, но не такой забавный. В одной смешной сцене кто-то произносит: «Он потерял свои нюхательные соли», а в моей книжке написано: «Он потерял свою бутылочку с маслом». И это почему-то кажется мне смешным. Не спрашивай почему.

– Думаю, потому, что тарелка сардин смешнее, чем кусок хлеба, – сказала Полли. – Осёл смешнее лошади, а брюки смешнее ботинок.

Большой серый кот торжественно прошествовал по террасе, и Квиллер громко произнёс:

– Брекекекекс ква-ква.

Присутствующие на террасе в недоумении посмотрели в их сторону, но кот и ухом не повёл.

– Он не понимает по-лягушачьи, – сказал Квиллер.

– Он туг на ухо, – предположила Полли.

– У него мало усов.

В ресторане Полли заказала форель, а Квиллер – бифштекс. Затем она поинтересовалась:

– Тебе удалось выяснить, кто похитил кулинарную книгу Айрис Кобб?

– Никто в этом не признался, – честно ответил он, не опорочив при этом репутации мадам Феттер и не выдав своего тайного агента – Селию.

– Удивительно, что речь Обри Скоттена на суде дословно опубликовали во «Всячине».

– Возможно, редакторы хотели пресечь ненужные сплетни.

– Почему пчёлы напали на того мужчину? Из-за мерзкого запаха алкоголя?

– Как знать? – вздрогнув, ответил Квиллер. – Пчёлы – очень чувствительные и проницательные создания. Они даже загадочнее котов.

– Все надеются, что Обри снова станет пасечником.

– Так оно и будет, – уверил её Квиллер. – Насколько я понял, ульи перевезли на ферму его матери, а сам Обри нашёл рой диких пчел. Он продолжит работать на индюшачьей ферме. А мамаша станет его сытно кормить и подстригать. Так что с Обри всё будет в порядке… Жаль только, что Лимбургер не оставил ему Библию и часы с кукушкой,

– Все испытали настоящий шок, узнав, что у него в Германии есть дочь. Что она сделает с гостиницей?

– Фонд К. ведёт переговоры о приобретении «Нью-Пикакс отеля» и дома старика, из которого можно сделать отличную загородную гостиницу. А если Скалены согласятся продать деревянный домик, то территория вокруг будущей гостиницы протянется до самой речки, а там, говорят, окуни клюют лучше, чем где бы то ни было.

На гарнир к заказанным блюдам подали крошечную брюссельскую капусту с тмином, шпинат с жареным миндалем и суфле с травами, от которого Квиллер пришел в восторг.

– Тебе, конечно же, известно, что это репа, – сказала Полли.

– Им удалось что-то с ней сделать, преобразить, что ли… – неохотно пробурчал Квиллер. – Ты помнишь мою недавнюю антирепную статью? На неё откликнулось множество приверженцев этого овоща, а кто-то прислал мне в редакцию огромную коробку. Без обратного адреса. О чем я известил полицейских. Оказывается, с бомбы можно снять взрыватель с помощью пожарного рукава. Так они и поступили. Но в коробке оказалась репа весом в десять фунтов, самая большая из когда-либо выращенных в Мускаунти.

Затем подали салат-латук, приправленный лимонным соком и жареным кунжутом и украшенный ломтиками бри.

– Этот сыр тебе вреден, – предупредил Квиллер Полли. – Он очень жирный. Я избавлю тебя от него.

– Это так заботливо с твоей стороны, милый, – сказала Полли. – Кстати, я посмотрела видеозапись вашей сырной вечеринки. Погоня за Коко просто великолепна! Что же с ним всё-таки произошло?

– Нам об этом остаётся только догадываться.

Он хотел рассказать ей о пистолете, найденном в индейке, но существовали темы, которые он никогда не обсуждал с двумя своими лучшими друзьями. Полли и Арчи Райкер всегда уговаривали его не вмешиваться в дела полицейских. Да, к сожалению, с Полли ему тоже иногда приходилось держать язык за зубами. Он не мог поведать ей о поразительной способности Коко чуять приближающееся зло и тех, кто это зло замышляет. Услышав такое, практичная заведующая библиотекой посмотрела бы на своего собеседника с подозрением, а циничный издатель спросил бы, всё ли у Квилла в порядке с головой.

За десертом (груши в вишнёвом сиропе, фаршированные смородиной и фисташками) Полли затронула тему, которая поставила Квиллера в ещё более затруднительное положение.

– Лайза Комптон решила возглавить программу помощи женщинам, подвергшимся насилию, – сообщила Полли. – Конечно, о большинстве случаев насилия полиции Мускаунти неизвестно. Помнишь ужасные слухи о таинственной женщине? Никто и не подозревал, что она всего лишь несчастная жертва, скрывающаяся от угроз бывшего мужа.

Квиллер дотронулся до усов. Полли не права. Коко обо всём догадывался и пытался по-кошачьи поведать об этом. Он стал преследовать Юм-Юм. Можно было подумать, что они играют. С котами такое случается: сначала они изобретут игру, а потом, после того как она им наскучит, бросают. Затем Коко столь же внезапно заинтересовался книгой «В поисках дикой спаржи». Совпадение? И то, что Коко потерял всякий интерес к творчеству Юэл Гиббонс и прекратил преследование Юм-Юм сразу же, как только Онуш прислала своё взволнованное письмо, тоже совпадение? А вопли Коко в момент убийства Франклина Пикет опять совпадение? Или то, что он принялся жевать зелёную карточку Ленни Инчпота, когда над велосипедистом нависла беда?.. Или то, что он потребовал отвести его за город именно тогда, когда там находилась таинственная женщина?.. Ну а что сказать по поводу бесконечных падений с полки книги «Вкус мёда», которую ронял всё тот же Коко?

– Ты о чём-то задумался, дорогой, – прервала его мысли Полли.

– Я думал о том… что с этими грушами был бы хорош шоколадный сироп.

– Поговаривают, что скоро у нас откроется средиземноморский ресторан. Ты думаешь, жители Пикакса уже готовы к такой экзотике?

– Им понравится, – уверенно произнёс Квиллер. – А от тефтелей в маленьких зелёных кимоно они просто придут в восторг.

После ужина, присоединившись к остальным отдыхающим, Квиллер и Полли присели у пылающего камина и прослушали краткую историю гостиницы, рассказанную её хозяином. Во время сухого закона это здание было тайной штаб-квартирой поставщиков рома из Канады. Ходили легенды о подземных складах с железными дверями и о федеральных агентах, которые бесследно исчезали в этих краях. Иногда по ночам в гостинице можно услышать глухой звук чьих-то шагов, а то и привидение вдруг появится за окном.

– Всем приятных снов! – сказал Квиллер. вставая с кресла: – А мы, пожалуй, погуляем при луне.

Луна, освещая берег озера, омываемый неторопливыми волнами, придавала зловеще-загадочный вид гостинице в скалах. Полли устала. День выдался оживлённый, она много гуляла и ещё не отошла от больничной привычки рано ложиться спать.

Они вернулись в свои смежные номера. Полли оставила окошко открытым, чтобы слушать тихий шелест волн. Решив почитать на сон грядущий, Квиллер вывинтил гостиничную лампочку в сорок ватт и вставил вместо неё семидесятиваттную, которая всегда была в его дорожной сумке. В каменной крепости царила тишина, необыкновенная тишина, которую… внезапно нарушил крик Полли!

Квиллер опрометью бросился в её комнату. Застыв, Полли сидела на кровати. На её постели сидел большой серый кот.

– Спокойно, Полли, не бойся, – мягко произнёс Квиллер. беря в охапку серый комок. – Это всего лишь Дамбо. Он забрался к тебе с улицы. Он искал себе тёплую постельку.

Квиллер выставил кота на широкий наружный подоконник и закрыл окно.

– Я так крепко спала, – сказала Полли. – А потом внезапно проснулась и, к своему ужасу, обнаружила в постели какое-то животное. Меня всё ещё трясёт от страха.

– Пойдём ко мне в номер, – предложил Квиллер, – ты свернешься калачиком на моём диване, а я тебе почитаю. Вставай.

За воскресным завтраком Квиллер пребывал в игривом расположении духа, а Полли не переставая хихикала над его остроумными замечаниями. У официантки, обслуживающей их столик, была необыкновенная прическа, которая Квиллеру показалась похожей на пучок колючей проволоки, о чем он шепотом и сообщил Полли. Изобразив на лице восхищение, он обратился к девушке:

– Как мне нравится ваша причёска! Она просто необыкновенная!

Официантка вспыхнула от удовольствия.

– Вы, должно быть, обратились к первоклассному парикмахеру, – продолжал Квиллер.

– Нет, я сама её сделала, – скромно ответила девушка.

– Потрясающе! Вы, вероятно, потратили уйму времени и терпения! И как мастерски всё уложено!

Полли с трудом удерживалась, чтобы не расхохотаться, и пихала Квиллера под столом. Но официантка была явно польщена. Она принесла им ещё горячих булочек, масла, варенья и бесконечно подливала кофе.

Ещё раз прогулявшись по берегу, Квиллер и Полли рассчитались в гостинице. В понедельник Полли предстояло выйти на работу, впервые после нескольких недель болезни. Ей хотелось собраться с силами и предстать перед коллегами не в роли выздоравливающей пациентки, а скорее в своём прежнем деловитом образе, который так ценили в библиотеке.

По дороге домой они остановились в Индейской Деревне. Поскольку в сдаваемых квартирах животных держать не позволялось, Полли пришлось купить двухэтажный дом с отдельным входом в кондоминиуме. Теперь Бутси сможет лазить по ступенькам и наблюдать за птицами, нежась на застекленной веранде. К тому же рассматривался вопрос о приобретении для него приятеля.