Текст книги "Кот, который улыбался"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

После интервью с Элен и просветительской беседы с Полли Квиллер поспешил домой. Проезжая мимо каретного сарая, он махнул рукой Селии Робинсон, выходившей из своей красной машины. У чёрного хода амбара журналист заглянул в морской рундук – он был пуст! Зайдя в дом, Квиллер немедленно направился к телефону, ни слова не сказав встречающим его сиамцам, и набрал номер Селии.

– Привет, шеф! – как всегда радостно, поприветствовала друга Селия. – Вы уже звонили мне сегодня? Меня не было весь день. Сначала я пела в хоре, потом помогала накрывать на стол во время чаепития в церкви. После этого Вирджиния Алсток пригласила меня пообедать с её домочадцами, и затем мы все вместе поехали на прогулку. Прекрасный выдался денёк! А вы чем-нибудь интересным занимались?

– Нет, батрачил весь день, – ответил Квиллер. – Я брал интервью в Вест-Мидл-Хаммок. Поэтому и звоню вам. Вы случайно не знаете Дональда Феттера?

– А как же! Я очень хорошо знаю Дональда Феттера. Он участвует в нашей программе «Друзья заболевших». Он ведь не встаёт с инвалидного кресла. Это случилось после автомобильной аварии. Его отец тогда погиб, а сам он уже не сможет ходить. Его мать сказала, что он слишком быстро гнал по извилистой дороге и врезался в дерево. Он ещё такой молодой… А почему вы спрашиваете?

– Это длинный разговор, слишком длинный для телефонной беседы. Почему бы вам не забраться в свою машину и не приехать ко мне засветло? Я угощу вас сыром…

– Ну не забавно ли это? – прервала его Селия. – Я как раз думала о вас, а вы взяли да и позвонили. Вирджиния дала мне новый рецепт приготовления макарон с сыром, и…

– Если вам требуется подопытный кролик, то я к вашим услугам. Кроме того, у меня имеется для вас одно поручение.

– Ух ты! – совсем, по-детски воскликнула она, – Мне нужно десять минут, чтобы накормить Ригли, а затем я примчусь к вам.

Квиллер повесил трубку и повернулся к сиамцам, которые, услышав слово «сыр», находились в приятном ожидании.

– К нам приедет соседка, и я бы очень хотел, чтобы вы, два варвара, вели себя как интеллигентные люди или, по крайней мере, просто интеллигентно, – поправился он.

Разложив сыры на подносе, Квиллер угостил крошечными кусочками своих кошек: Юм-Юм достался хаварти, а Коко – фета.

Поджидая Селию, он прослушал интервью с Грибной Королевой, как ехидно окрестил Элен Феттер. На какие-то его вопросы она отвечала уклончиво, на какие-то – отбарабанивала словно выученный по учебнику текст и предпочитала исключительно безличные конструкции. Она, например, ни разу не сказала: «Я поливаю грибы» или «Мы сажаем грибницу».

Отсрочка публикации статьи о грибах, связанная с уточнением новой информации, весьма усложняла дело, но в настоящий момент его голова была занята совсем другими мыслями.

Наконец приехала Селия, вся светящаяся от радости.

– Что это за коробка стоит у вас за дверью? А где же милые кисоньки?

– Кисоньки, как вы их называете, стерегут поднос с сыром. А за дверью стоит не коробка, а старинный морской рундук, в который следует опускать упаковки с макаронами с сыром, в том случае если меня нет дома.

Зайдя в гостиную, Селия бросила на пол у своих ног большую сумку, которой немедленно заинтересовались сиамцы. Эта сумка им была хорошо знакома! Иногда в ней прибывали угощения для них.

– Какая чудесная осень! Что за цвета! – восклицала Селия. – Особенно замечательно на шоссе «Скатертью дорога». Вирджиния сказала, что в этих краях такие потрясающие цвета, потому что зимой тут страшные морозы.– А что у вас за новые сыры?

– Это козьи сыры с «Бревенчатой фермы». Я о ней писал в своей колонке в пятницу. Это сыр с чесноком… а этот с укропом… а вон тот – фета, он слегка солоноватый.

«Йау» – заявил Коко.

– Когда был жив мой муж, – сказала Селия, – мы держали несколько коз и продавали молоко горожанам. Я так любила наших козочек! Они были такими милыми, так смешно смотрели на меня своими сонными глазками! Я их назвала Апрель, Май, Июнь и Холидей. А козла мы звали Март. Смешно вспомнить, какой же он был вонючка!

Селия мечтательно возвела глаза к потолку.

– Всё это было так давно… – вздохнув, протянула она. Затем вернулась к насущным делам: – А как обстоят дела с золотой осенью в Вест-Миддл-Хаммок?

– Впечатляюще! – ответил Квиллер. – Я отправился туда, чтобы взять у Элен Феттер интервью о её грибах.

– Её грибах? Это она вам так сказала? Ведь затея целиком принадлежит Дональду! Он находился в глубокой депрессии, до того как узнал об этих… как там они называются?

– Ши-и-та-кэ. Это японские грибы.

– Ну так вот. Они вернули его к жизни. Мы послали к нему «Молодых друзей», и они помогли ему справиться с тяжёлой работой, со всеми этими бревнами и прочим. А вы попробовали эти грибы? Кухню видели? Я бы совсем растерялась в такой громадине. А что собой представляет его матушка? Я только раз встречалась с ней. Они с Дональдом не особенно ладят.

– Она весьма светская дама и рьяная волонтёрка, любит, чтобы все лавры доставались именно ей. Говорят, она несколько тщеславна и прекрасно готовит. Кстати, она пишет кулинарную книгу.

– А вы видели, сколько у неё на кухне этих книг? В жизни столько не видала!

– А посему, мадам, я и позволил себе пригласить вас сюда. – Эти слова Квиллер произнёс тем напыщенным тоном, который всегда неимоверно веселил Селию.

– Отлично. Выкладывайте!

– Прежде всего небольшая предыстория: вы слышали когда-нибудь об Айрис Кобб? Она умерла до вашего переезда сюда.

– Вирджиния часто вспоминает её. Говорит, она пекла превосходное печенье.

– Она делала массу превосходных вещей, но прежде всего это, конечно, её стряпня. Собрание своих рецептов она завещала мне, но книжка так и не попала в мои руки.

– Но, шеф, вы же никогда не готовите! Зачем она вам?

– Также она отписала мне вон тот сосновый платяной шкаф, настоящий пенсильванский schrank[13]13
  Шкаф (нем.)


[Закрыть] . Книга, конечно же, была оставлена в шутку, но я собирался издать её, а деньги, вырученные от продажи, пустить от имени Айрис на благотворительные цели.

– Здорово! Отличная идея! – объявила Селия. – А есть ли у вас какие-нибудь соображения, куда она могла деться?

– У меня три версии: книжка находилась в ящике какого-нибудь стола или шкафа, которые кто-то купил при распродаже имущества Айрис. Её могли выбросить на помойку, решив, что это просто затрёпанная тетрадка с развалившимся переплетом. А ещё книгу могли украсть. В своё время была напечатана просьба возвратить её, анонимность при этом гарантировалась, но ответа не последовало.

– Похоже, я тоже не прочь взглянуть на эту книгу – сказала Селия.

– Вероятно, вам скоро представится такая возможность. Когда я сегодня оказался на кухне миссис Феттер, то среди ярких глянцевых обложек заметил одну чёрную потрепанную книжицу. Тогда я не придал этому значения – моя голова была забита всякими специфическими штучками типа грибниц, инокуляции и инкубации, которые, надеюсь, не навеют на моих читателей смертельную скуку. Но позднее я припомнил, что корешок чёрной книжки был склеен изолентой. Это-то мне и показалось подозрительным. – Квиллер нерешительно дотронулся до усов и продолжил: – В следующий раз, когда вы отправитесь навестить Дональда – если вы, конечно, вообще соберетесь в Вест-Хаммок, – попытайтесь хоть одним глазком взглянуть на эту книгу. Справитесь с этим?

– Справлюсь ли я с этим?! Вы же меня знаете, шеф! Я отправлюсь туда с кем-нибудь из новичков. Кроме жирных пятен книга чем-нибудь примечательна?

– Не думаю, чтобы Айрис когда-нибудь надписывала её. В лучшем случае она могла поставить на ней свои инициалы. Но прежде всего надо обратить внимание на почерк – у Айрис он был страшно неразборчивый. Затем вам стоит поискать рецепты тех самых блюд, благодаря которым она стала местной знаменитостью. Это имбирное печенье с орехами и лимонно-кокосовое печенье. Также ей был известен секрет приготовления мясного хлебца и макарон с сыром.

– Ох, какое замечательное приключение!

Порывшись в своей вместительной сумке, Селия извлекла из неё блокнотик и сделала в нём несколько коротких записей.

– Как вы поступите, если это в самом деле кулинарная книга Айрис Кобб? – поинтересовалась она.

– Это сложный вопрос. В провинциальном городке не станешь добиваться возвращения украденной собственности через полицейских, в особенности когда подозрение падает на такую заметную женщину, которой к тому же в скором времени предстоит ужинать с мэром… Хотя, скажу вам по секрету, Селия, у мэра в прошлом тоже не всё чисто.

– О, в этом городишке не соскучишься! – развеселилась Селия. – О нем стоит написать целую книгу!.. Но глянь-ка, уже смеркается. Мне пора отправляться домой, пока в лесу ещё не стемнело.

Она подняла с пола свою сумку и стала высвобождаться из плена мягких диванных подушек.

– Рекомендую проверить сумку на предмет «зайцев», – предложил Квиллер, заметив, что на камине недостаёт одного домочадца.

Он проводил гостью до машины, а затем вернулся проверить, как обстоят дела у сиамцев. Юм-Юм успела спрыгнуть с камина и теперь выделывала на полу экстравагантные упражнения на растяжку. Коко сидел напротив холодильника, уставившись на его ручку. Индейка в холодильнике по-прежнему была твёрдой как камень.

На следующее утро в амбар прибыла официальная делегация. На повестке дня стоял только один вопрос: подготовка сырной вечеринки. Среди собравшихся были оба хозяина магазина «Глоточек-и-Кусочек», поставщики сыров для вечеринки; Хикси Райс» представительница прессы; Кэрол Ланспик и Сьюзан Эксбридж. представительницы Кантри-клуба. Только что большинством голосов было решено допустить женщин в изначально чисто мужскую компанию распорядителей вечера.

– Не то чтобы они вдруг стали поборниками женских прав, – сухо бросила Сьюзан, – просто им самим не справиться.

– Что правда, то правда! – поддержала её Кэрол. Джерри Глоток и Джек Кусок, до этого ни разу не бывавшие в амбаре, восхищённо озирались вокруг, поражённые размерами жилища и его осовремененным деревенским интерьером. В длину гостиная была футов сто, если не считать площади, занимаемой камином.

– Вот это да! – воскликнул Джек. – Здесь будет где развернуться и сотне гостей. На обеденный стол мы поставим две чаши с пуншем, сыры разложим на двух раскладных столиках, каждый высотой в четыре фута. Столы установим в одну линию и накроем скатертью.

– И украсим цветами, – добавила Сьюзан. – Для обеденного стола я привезу пару высоких серебряных канделябров, а для осенних цветов – широкую серебряную вазу. Цветы закажем в Локмастере. Неделю назад я договорилась с Франклином, но теперь… в его магазинчике полным-полно полицейских, на растения всем наплевать, и никто не знает, когда всё закончится.

– Я слышала, что тело Франклина отправили в его родной город в Огайо. Какое несчастье! – вздохнула Кэрол.

На минуту в амбаре воцарилось почтительное молчание. После чего Квиллер поинтересовался, как обстоят дела с парковкой.

– Если ожидается человек сто, то у амбара, как минимум, окажется пятьдесят авто.

– Свои машины гости оставят на городской стоянке у театра, – объяснила Кэрол, – а сюда их привезут на микроавтобусах. Вечеринку решили провести, когда уже стемнеет, потому что в свете прожекторов твой амбар просто неотразим как снаружи, так и внутри. Это будет настоящий праздник! Для своих клиенток заказала несколько вечерних платьев, и если их сегодня не привезут, то плохи мои дела!

– Как вы думаете, мне запереть на это время кошек? – спросил Квиллер.

– Зачем? Пускай пообщаются с гостями. Они очень украсят вечеринку – такие изысканные, такие воспитанные…

Хозяин засомневался:

– А кто присмотрит за подносами с сыром? Ведь мы имеем дело с профессиональными воришками.

– Не беспокойся, – сказал Джек Кусок, человек, знающий толк в сырах. – Нам в помощь дают студентов колледжа. Они будут уносить грязную посуду и всё такое.

– А что за пунш вы подадите?

– Ну, бледно-розовых напитков для неженок на столе не будет, – хмыкнул Джерри Глоток. – Безалкогольный пунш готовится из трёх сортов фруктового сока с добавлением крепкого холодного чая и горькой настойки. Чай, смешанный с клюквенным соком, даст очень красивый цвет. Винный пунш будет янтарного цвета, совсем как в «Рыбном садке», но далеко не такой крепкий.

– Надеюсь, обойдёмся без курения?

– Безусловно! – воскликнула Хикси, которая стала воинствующей противницей никотина, с тех пор как бросила курить.

– Те студенты, которые будут встречать гостей и раздавать им программки, также будут время от времени прогуливаться по гостиной и следить, чтобы никто не курил, – вставила Кэрол. – В программках мы укажем сорта сыров, выставленных для дегустации.

«Йау!» – раздался громкий комментарий из кухни.

Джек и Джерри с испуганным видом повернули головы в сторону кухни.

– Это всего лишь Коко, – успокоил их Квиллер. – Он постоянно встревает в чужие разговоры… Ну что ж, похоже, самое главное мы обсудили.

– Всё пройдёт на «ура», поверь мне, – сказал Джек.

– Все чудесно отдохнут, – добавила Кэрол.

Когда делегация направилась к выходу, Кэрол тихонько сообщила Квиллеру:

– Сегодня утром, едва мы успели открыть универмаг, к нам пожаловала твоя будущая сотрапезница. Сара хотела приобрести что-нибудь эдакое. Она купила шёлковое платье цвета ржавчины и жакет от Шанель, отделанный чёрным шёлковым кантом, так что теперь мы спешно подгоняем наряд ей по фигуре.

У Хикси тоже имелась для него конфиденциальная информация, которую она сообщила ему, вручая сигнальный экземпляр программки:

– Это напомнит тебе о том дне, когда мы присутствовали на дегустации сыров в Центре. Ты тогда получил задание написать об этой вечеринке для «Дневного прибоя» и пригласил за компанию меня.

Квиллер кивнул:

– Вечеринка проходила в «Стилтоне», и у тебя на голове была шляпка с искусственными овощами.

– Бог ты мой, – вытаращила глаза Хикси, – ну и вкус же был у меня в молодости! С тех пор много воды утекло, дружище!

Попрощавшись с делегацией, Квиллер пошёл на кухню, где обнаружил застывшего в восторженном оцепенении Коко: кот гипнотизировал холодильник, приказывая ему открыться и выпустить на волю замороженную птицу.

– Прости, старик, – сказал Квиллер, – но тебе придётся подождать ещё пару дней. Может, лучше почитаем? – Он помахал перед котом программкой сырной вечеринки.

Сиамцы радостно помчались занимать свои излюбленные места: Коко прыгнул на ручку любимого кресла Квиллера, а Юм-Юм терпеливо дожидалась возможности запрыгнуть хозяину на колени. Сперва Квиллер с выражением прочёл вступительное слово в котором говорилось, что о сырах упоминается как в Библии, так и в пьесах Шекспира и что на белом свете существуют сотни сортов. В программке также сообщалось, что на вечеринке можно будет отведать сыры девяти стран и что к отобранным сортам следует относиться как к произведениям искусства вроде творений Баха, Бетховена и Брамса.

При каждом упоминании о сыре Коко согласно мяукал.

– Что это такое? Сводный хор любителей сыра? – недовольно спросил Квиллер. – Я очень ценю вашу заинтересованность, но иногда вы всё-таки перегибаете палку.

Он стал подозревать, что Коко путает по звучанию слова «сыр», «пир» и даже «говорил». Уж не улавливает ли кошачье ухо просто знакомое сочетание звуков, игнорируя при этом смысл? В качестве эксперимента он решил в дальнейшем говорить слово сыр по-французски:

– Если рокфор считается королем среди фромажей[14]14
  Сыров – от фр. froraage.


[Закрыть] , то чеддер можно с уверенностью назвать председателем парламента. Украшением каждого столика на сегодняшнем вечере станут два больших круга чеддера, один изготовлен в Великобритании, а другой – в Канаде. Но помимо этого угощения не забудьте попробовать все двадцать представленных для дегустации фромажай .

Коко мяукал при каждом произнесении его хозяином французского слова, в результате чего Квиллер пришел к выводу, что для кота слова не имели никакого значения: он просто читал мысли, и всё благодаря повышенному количеству вибрисс.

В программке перечислялись все двадцать сортов, предлагаемые для дегустации, назывались страны их изготовления и давалось краткое описание их вкусовых качеств.

Из ФРАНЦИИ

Рокфор, король сыров, – сыр голубых кровей, с плесенью; запатентован пять веков тому назад.

Ври, королева сыров, – мягкий, маслянистый, слегка соленый и капризный,– некогда оказал влияние на французскую политику.

Комомбер, создан женщиной, – мягкий, изысканный десертный сыр, явный признак достатка.

Пор-дю-салю, создан монахами, членами ордена траппистов, однако ни в его богатом вкусе, ни в выдержанности нет и намека на монашескую воздержанность.

Нефшатель – маленький, белый, жирный, неострый сыр. Чем старее, тем пикантнее.

Из ГЕРМАНИИ

Тильзит – основательно выдержанный сыр, приятный на вкус и запах. Более уважаем, нежели лимбургер.

Из ИТАЛИИ

Бэл паэзе – жемчужно-белый, умеренно сладкий и приятно твёрдый.

Фонтана – желтоватый, иногда слегка подкопчённый. Хорош для жарки.

Горгонзола – аристократично заплесневелый, но не столь солёный, как рокфор, и более жирный и рассыпчатый.

Из ШВЕЙЦАРИИ

Эмменталь – большой круглый сыр с большими дырочками. Вес одной головки может достигать 160 фунтов . Вкус – чисто швейцарский.

Грюйер – размером поменьше, но более солёный, жирный и вкусный швейцарский сыр с дырочками поменьше (они называются «глазки»).

Раклетт – жирный сыр, из которого обычно готовят фондю и макают в него кусочки хлеба, именуя этот ритуал «раклетт».

Из ДАНИИ

Хаварти – мягкий, чистый, имеет слегка кисловатый вкус, который с возрастом становится пикантнее.

Самсой – по своему сладковатому, слегка ореховому вкусу напоминает чеддер.

Из ГОЛЛАНДИИ

Эдам – популярный сыр с низким содержанием жиров, по форме похож на подушку, заправленную в красную наволочку. На ощупь слегка напоминает мыло, но всё же приятен.

Гауда – жёлтый, достаточно твёрдый, с ярко выраженным, но не острым вкусом. При копчении не знает себе равных!

Из КАНАДЫ

Чеддер – сыр со знаменитым вкусом и знаменитой чёрной шкуркой. Комментарии излишни.

Из ГРЕЦИИ

Фета – мягкий, белый, очень солёный. Его крошат в салаты, пиццы и другие блюда.

Из ВЕЛИКОБРИТАНИИ

Чеддер – прибыл к нам с родины сыров. Делать его сложно, но полюбить – проще простого.

Стилтон – потрясающий аристократичный сыр с плесенью, который хорошо режется. Классическая пара с портвейном.

Пока Квиллер вслух зачитывал этот список, Юм-Юм, свернувшись калачиком, заснула у него на коленях, но Коко внимательно дослушал всё до конца. Он мяукнул три раза – при упоминаниях о бри, грюйере и фете. «Это потому, что они солёные, – подумал Квиллер, – но рокфор тоже не пресный…» И всё же Коко остался равнодушным к королю сыров.

В полдень Квиллер отправился в редакцию, чтобы оставить там свою статью о том, что и как ели в старые добрые времена. Она начиналась с вопроса «Куда подевались лакомсгва прошлого?».

Он также заскочил за письмами своих читателей, но конверты для него вскрыть было некому – Сары в конторе не оказалось.

– Она взяла сегодня выходной, – с усмешкой сообщил ему рассыльный, – чтобы заскочить к парикмахеру и визажисту. Ой, что будет!

Официально молодой человек входил в «группу поддержки», но для Квиллера он оставался рассыльным.

Свой ланч Квиллер решил провести в «Большой ложке», где сегодня дежурными блюдами были новоорлеанский суп из стручков бамии, венский гуляш, суп из бычьих хвостов и перловка с индейкой. Журналист заказал себе суп из бычьих хвостов, который превзошёл все его ожидания. Затем он спросил Лори, действительно ли в перловке можно отыскать индейку.

– А как же! Там плавают здоровые куски. Хочешь тарелочку? При повторном заказе мы делаем скидку на двадцать процентов, – сказала хозяйка кафе.

– Нет, спасибо, но знаешь что, будь добра, налей мне с собой одну кварту этого супа.

Он надеялся дома выудить из тарелки с перловкой всю индейку и накормить ею сиамцев. Это временно насытило бы их, а там, глядишь, и птица из холодильника будет готова к перелету на кухонный стол.

Пока он ел, в «Большую ложку» принесли стопку свежих номеров «Всячины», специально для посетителей этого заведения. Квиллер схватил себе один номер. И суббота, и воскресенье, на радость главному редактору, изобиловали событиями: аукцион знаменитостей, конкурс выпечки, веломарафон. Квиллер хихикнул, прочитав о том, что список с именами участников конкурса оказался запертым в сейфе. Вероятнее всего, Хикси это специально устроила, чтобы в понедельник все с нетерпением ждали появления «Всячины». В статье говорилось:

ПОЗДРАВЛЯЕМ ПОБЕДИТЕЛЕЙ!

Два кулинара из наших краев, выдержав массированную атаку трёх независимых жюри, были объявлены победителями конкурса выпечки, проводившегося в субботу.

Ленор Бассет из Тронто-Бич вышла на первое место в номинации пироги без репы. Джордж Стендхап из Содаст-Сити победил в номинации пироги с репой. Им будут вручены ленты отличия и денежные призы в 100 долларов.

После того как судьи определили выигравшие номера – конкурс проходил анонимно, – организаторы шоу не смогли назвать победителей. Неожиданно выяснилось, что произошло недоразумение: списки с именами участников оказались на субботу и воскресенье заперты в конторе Мак-Вэннела и Шоу. Кто именно испёк пару самых вкусных пирогов, оставалось загадкой вплоть до сегодняшнего утра.

Стендхап, слесарь-инструментальщик, был одним из немногих мужчин, решившихся принять участие в этом конкурсе. «Я никогда не сомневался, что парни способны печь пироги не хуже, чем девчата», – заявил он, связавшись с редакцией по поводу этого радостного для него события. В качестве мясной начинки для своего пирога он использовал свинину. «А репу я всегда добавляю, чтобы пироги были посытнее».

Лично с миссис Бассет нам поговорить не удалось, но вот что сказал нам её муж Роберт. «Она уехала в город по семейным делам, но после пяти часов я обязательно позвоню ей и обрадую. Мы с детьми всегда знали, что у нашей мамочки получаются самые вкусные пироги».

Милдред Райкер, ведущая кулинарной рубрики и судья финального этапа конкурса, сообщила: «Тот отклик, который получило это незаурядное событие, превзошёл все наши ожидания. В конкурсе участвовало более ста человек! Общий уровень выпечки оказался очень высок, и тем, кто судил финальный тур, пришлось немало попотеть, прежде чем выбрать двух победителей».

Спонсором конкурса выпечки была Торговая палата.

Затем внимание Квиллера привлёк заголовок другой статьи, припрятанной аж на четвёртой странице. Поражало немногословие, с которым в этой статье сообщалось о случившемся, но вот ответа на вопрос, почему это произошло, вовсе не давалось.

СТРАННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В БЛЭК-КРИК

В воскресенье утром у деревянного домика, расположенного на берегу реки, было найдено тело туриста приехавшего в наши края из Глассвила, штат Огайо.

Виктор Грир, 39 лет, снявший домик, чтобы рыбачить по субботам и воскресеньям, был, по словам медицинского эксперта, до смерти искусан пчёлами. О случившемся в полицию сообщил пасечник Обри Скоттен. Домик принадлежит «Рыбоводству Скоттенов».

Квиллер считал, что значение случившегося приуменьшили по двум соображениям: во-первых, погибший был не из местных, а во-вторых, округ опасался распространения о себе негативной информации. В этих краях бытовало мнение, что столичным газетчикам наскучили заурядные перестрелки и драки и они, подобно стервятникам, принялись высматривать в провинциальных газетёнках незаурядные деревенские преступления. Большинство происшествий в Мускаунти центральные пресс-службы относили к разряду «странных», и вынесение этого слова в заголовок статьи, по мнению Квиллера, было большой ошибкой. «Интересно, – подумал он, – кто написал эту заметку?» Телеграфные агентства наверняка обратят на неё внимание, а телевизионщики командируют своих ребят в «этот мрачный городишко», где встречаются «дома с привидениями» и «сараи смерти», в одном из которых «пчёлы-убийцы» напали на невинного рыбака. Телерепортёры заклюют несчастного пчеловода и всеми правдами и неправдами добьются от него какого-нибудь идиотского признания, которое потрясёт зрителей всей страны, а камеры в это время будут крупным планом показывать жужжащих пчёл-монстров. Квиллер втайне надеялся, что пчёлы «со всем радушием» примут непрошеных гостей, что только пойдёт на пользу вездесущим журналюгам!

После недолгих раздумий Квиллер решил уберечь от беды нервного и без того подавленного Обри. Делал это он не только из альтруистских соображений: как журналист, он не мог допустить, чтобы у него увели сенсационный материал.

Он бодро зашагал домой за ключами от машины. Стараясь не шуметь, поставил в холодильник кварту индюшачьего супа и вышел из амбара, не потревожив кошачий сон.

Подъехав к дому Лимбургера, он припарковался на заднем дворе. Впервые дверь медового сарайчика была плотно закрыта. Сперва Квиллер подошёл к главному входу и позвонил в старомодный звоночек – ему никто не открыл. Он постучал в дверь, но ответа по-прежнему не было. Во дворе стоял синий пикап Обри – пчеловод мог спустился к ручью проведать пчёл.

Позвонив ещё раз, Квиллер стал всматриваться в матовое стекло входной двери. К ней из недр дома медленно приближался смутный силуэт.

– Обри! Это твой друг из Пикакса! – выкрикнул Квиллер. – Мне нужен мед! – Он умышленно использовал два ключевых слова: «друг» и «мёд».

Дверь медленно открылась, и Обри ответил ему своим писклявым голосом:

– Я его весь выбросил. И пчёл распущу.

– С тобой снова разговаривали полицейские?

Обри тряхнул своими седыми прядями.

– Они приезжали, но я спрятался в Погребе, – сказал он.

– Послушай, я хочу дать тебе один дружеский совет. Тебе надо убраться из этого дома. Сюда скоро понаедет масса незнакомцев из Центра, а они ещё хуже, чем полицейские. Поживи какое-то время у родственников. Где живут твои братья?

– Там, дальше, если ехать по этой дороге.

– Хорошо. Я отвезу тебя к ним. Тебе надо собрать сумку? Прихватишь что-нибудь с собой?

– Мне ничего не надо.

Когда Квиллер стал подталкивать Обри к машине тот неожиданно заявил:

– Я хочу к маме.

– Что ж, тем лучше. Скажи мне, куда ехать.

По дороге Обри нехотя и кратко отвечал на вопросы, которые Квиллер задавал ему, чтобы разрушить неуютную тишину: «Твоя мама живет одна? Ты часто её навещаешь? Давно умер твой отец? Ты разговаривал с ней после происшествия на берегу реки?»

Большой старинный фермерский дом, семейный особняк Скоттенов, располагался между Блэк-Крик и Мусвиллом. На клумбах перед домом в неимоверном количестве цвели хризантемы, некоторые из них имели цвет запёкшейся крови. По-видимому, цветы выращивали на продажу. На одной из клумб женщина в рабочей одежде и наколенниках выкапывала кусты хризантем и пересаживала их в горшки. Когда машина Квиллера въехала на длинную подъездную аллею, женщина воткнула лопату в землю и пошла навстречу гостям. Это была высокая, как и все её сыновья, женщина с обветрившимся худым лицом, на которое падала тень от широких полей соломенной шляпы.

– Бедный мой мальчик! – воскликнула миссис Скоттен, обнимая сына. – Как ты похудел! Тебя надо покормить! – Затем она взглянула на усы Квиллера: -Мы с вами знакомы? Вы, должно быть, работаете в газете, и это вы написали статью о пчёлах.

– И ещё я покупаю у Обри мёд. Я заехал к нему. чтобы купить немного, но, увидев вашего сына в таком состоянии, решил, что он нуждается в заботе родных.

– Бедняжка! Пойдём в дом, я накормлю тебя блинчиками, – сказала миссис Скоттен, – И подстричь тебя тоже надо. Сколько лет ты уже не ходил к парикмахеру, сынок?

Квиллер поймал её взгляд и прошептал:

– Мне надо поговорить с вами.

– Обри, иди домой и умойся. Я сниму эти грязные ботинки и мигом приду к тебе.

– Никому не говорите, что он здесь, – предупредил её Квиллер. – Даже своим сыновьям. Ему будет докучать множество разных людей, у каждого из которых на то свои причины. Подождите, пока всё уляжется. Вы сможете удержать его дома несколько дней?