Текст книги "Созданная для боли"

Автор книги: Лили Рокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Скромный подарок

Внезапно дверь моей камеры приоткрылась, и в проем просунулась голова Миши. Парень улыбался задорной улыбкой, он что-то прятал за спиной.

– Привет страдальцам! – Вошел в камеру парень и присел на край моей «кровати». – Как себя сегодня чувствуешь?

– Более-менее. Жить буду. Раны вроде уже хорошо затянулись. – Выдавила я из себя улыбку.

– Да, знаю. Врач каждый день докладывает господину о твоем состоянии. Еще пару дней и твой больничный будет окончен.

Миша заметно погрустнел и даже отвел взгляд в сторону. Я прекрасно знала, что это означает. Через два дня хозяин снова будет меня пытать и извращаться. Я тоже отвела взгляд в сторону, пытаясь подавить подступившие слезы безысходности.

– Ну, не будем о плохом! У нас есть еще целых два дня! – взбодрился Миша.

– У нас есть два дня… – Машинально повторила я. – Для чего?

– Как это? Чтобы получше узнать друг друга и немного отвлечься от всего этого ада. – Парень улыбнулся, и мне стало так тепло от этого жеста, что я сама начала улыбаться.

– А, чуть не забыл. Это тебе.

Миша вытащил руку из-за спины и протянул ее мне. Разжав ладонь, я увидела небольшой кулон в виде двух половинок сердца на тонкой серебряной цепочке. Я переводила взгляд, но на ладонь, то на лицо парня, это продолжалось видимо очень долго, так как он уже начал ерзать на кровати.

– Это мне? За что? – с недоумением промямлила я.

– Да, тебе. Ну как сказать… – Миша почесал рукой затылок и продолжил, – В знак нашей дружбы, а может и чего-то большего.

Миша сидел красный как рак, было видно, что он стесняется и ему не привычно выражать свои чувства вслух. Но мне было приятно, даже очень.

– Я разделяю твои чувства, – улыбнулась я. – Поможешь?

Я протянула ему запястье, чтобы он надел на нее браслет. Парень неумело, но старательно боролся с застежкой на цепочке, через несколько секунд он все-таки победил браслет и застегнул его на запястье.

Посмотрев на руку, я умилилась. Украшение было донельзя простым, и в то же время, таким дорогим и изысканным. Этот подарок был намного дороже моему сердцу, чем все бриллианты мира.

– Спасибо, – еще раз улыбнулась я. – Мне очень нравится.

Миша промолчал, опустив глаза, а потом резко подпрыгнул и впился в мои губы страстным поцелуем. Я сперва оторопела от неожиданности, а потом ответила на его поцелуй.

Его губы были и жесткие и мягкие, немного солоноватые и отдавали корицей. Парень прильнул ко мне, обхватил мою голову одной рукой, придерживая. Другая рука инстинктивно легла на грудь. А я в свою очередь закинула обе руки ему за шею.

Я чувствовала, как таю в его объятиях, а поцелуй уносил нас обоих далеко за пределы этих стен. Я практически забыла, где я нахожусь, и что у меня пол тела собрано по кускам. Для меня сейчас не было ничего кроме этого парня, его губ и проворного языка.

Но, на самом пике блаженства он оторвался от меня, тяжело дыша. Его глаза светились мягким светом, а губы расплылись в улыбке. Судя по его выражению лица, я выглядела примерно также.

– Мне надо идти. Хозяин может что-то заподозрить. – Прошептал Миша.

Я не смогла выдавить из себя ответ и лишь кивнула в знак согласия. Мое сердце трепетало в груди, а конечностей я вообще не чувствовала. Я видела, как Миша тихонько встал с кровати и вышел из камеры. Что это было? Я еще ни с одним мужчиной, ничего подобного не ощущала. Тем более от простого поцелуя, хоть и внезапного.

Лицо горело от смущения и от тех мыслей, что посетили меня во время поцелуя. Я хотела его, хотела в самых пошлых смыслах этого слова. Неужели я влюбилась в этого парня, похожего на «шкаф»?

***

На следующее утро Миша не пришел. После обхода врача и его одобрительного кивка, я поняла, что завтра начнутся извращенные пытки.

Боже, прошедший месяц был как в сказке. Не смотря конечно на то, что меня шили по лоскуткам. Самое главное, что Миша был рядом, поддерживал меня и охранял от всего. С ним я чувствовала себя как за каменной стеной. Меня только пугала та история со смертью и мой последующий сон. Как бы расспросить его об этом?

Мои мысли прервал звук открывающейся двери. Я с надеждой и радостью бросила взгляд на нее, думала, что это пришел он. Но радость быстро улетучилась, когда ко мне в камеру зашел переводчик. Один. Странно, а где господин?

– Ну, залечила свои раны? – небрежно спросил мужчина.

– Ато вы не знаете. Лекарь же по-любому вам все докладывает. – Огрызнулась я и сложила руки на груди.

– Знаю, – улыбнулся мужчина. – Но хотел услышать подтверждение от тебя. Но, впрочем, это и неважно. Хозяин дает тебе еще день на восстановление сил, а завтра ты должна стоять у него в кабинете при полном параде. Поняла меня?

– Да. Мне вот только интересно, где я «парад» то возьму? У меня нет ничего кроме этой робы. – Съязвила я.

– Об этом позаботятся. А сейчас, набирайся сил, завтра они тебе пригодятся. – С этими словами мужчина развернулся на каблуках и ушел, громко звякнув дверью.

Мда, «при полном параде, в кабинете», мысленно передразнила я переводчика. Он меня что, на выставку повезет? Так себе и представляю, помещение с надписью над входом «домашние питомцы», а там полно рабынь и рабов. Ааааа, дикари.

Моему возмущению не было предела. Ну как так можно обращаться с живым человеком? Тем более свободным от рождения! Тоже мне, древние римляне нашлись.

Я сидела на кровати вся пунцовая от ярости. Меня бесило все вокруг, особенно Миша, который где-то застрял! Я была настроена сегодня узнать все про его «вину».

Не успела я додумать мысль, как дверь камеры снова открылась. «Да что такое? Не тюрьма, а проходной двор какой-то!» – свирепо подумала я.

Но в дверной проем протиснулся Миша. Сегодня он не был весел и не улыбался. Видимо он знал о завтрашнем дне больше, чем мне рассказал переводчик.

– Привет. – Я первая подала голос.

– А, да, привет. – Парень дернулся от звука моего голоса. Казалось он вообще не здесь, а где-то далеко отсюда.

– Что с тобой, Миш?

Парень глубоко вздохнул и сел около меня на кровать.

– Завтра будет большой праздник. И… у хозяина большие планы на тебя. – Он замолчал и повесил голову на грудь. Миша в таком виде был похож на огромную грустную скалу.

– Эм. Да, я предполагала, что будет что-то такое. Ко мне переводчик заходил. И сказал, что на завтра я должна быть при полном параде.

– Да, так и есть. – Прошептал парень.

– Миш, не переживай так, я уверена, что хозяин больше не будет доводить меня до такого состояния. Ну, а я впредь буду послушней. – Я положила ладонь на широкое плечо парня. – У меня теперь есть смысл жить.

Я взяла рукой его подбородок и повернула лицом к себе. В глазах парня стояли слезы. Он сам притянул меня и поцеловал. Так отчаянно и нежно, что у меня аж в глазах потемнело. Я поражаюсь, как в такой глыбе может совмещаться и нежность, и грубость сразу?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы завтра тебя никто не коснулся. – Прошептал Миша мне в ухо.

– Спасибо.

– Я пойду.

– Стой! – схватила я его за руку. Я хотела тебя кое о чем спросить. Это быстро.

– Давай, – улыбнулся парень.

– Та «вина за смерть». Девушку убили из-за тебя или это ты ее убил? – выдавила я наконец-то из себя терзавший меня несколько дней вопрос.

– Откуда ты знаешь, что это была девушка? – оторопел Миша и вытаращил на меня два голубых глаза.

– Эм. Ну… – я, кажется, искусала себе губы в кровь, пока думала над ответом. – Ай, ладно. Ты мне когда рассказал об этой истории, в эту ночь я увидела сон, в котором хозяин издевался над девушкой, а ты просил оставить ее в покое. Но хозяин сказал, что это и есть твое наказание, видеть как она мучительно умирает и, ничего не мочь сделать.

Миша стоял около кровати, и его глаза увеличивались с каждым моим словом. На последней фразе я подумала, что они все-таки покинут череп. Через минуту оцепенения парень ожил и ответил.

– Ну, ни хрена себе! У тебя в роду гадалки были? Или ты сама ведьма?

– Миш, ну вот шуточки прям не к месту. Ты мне на вопрос ответь. – Я со всей серьезностью посмотрела в его глаза, которые, слава богу, вернулись на место.

– Ладно. Да, все было в точности, как ты сказала. Та девушка тоже была из России, я хотел помочь ей. В этих стенах у нее конкретно крыша поехала. Она после пыток и чертей видела, и смеялась как припадочная. А один раз я увидел, как она пыталась голыми руками проковырять дырку в стене камеры. У нее конечно ничего не получилось, только пальцы почти до костей стерла. Поэтому я решил, что ей валить отсюда надо. Даже план побега придумал. Но господин все узнал, и вот таким способом наказал за предательство. В ту ночь он изрезал ее саблей. Да так, чтобы она умирала медленно, а меня привязал к стулу напротив нее, чтобы я смотрел, как она умрет. Я сидел так три дня и смотрел на изуродованное тело. Причем от стула меня отвязали, только на четвертые сутки. А девушка умерла еще в первый день.

Миша замолчал. А я не знала что ответить. Я получила информацию, которая мне была нужна. Но легче от нее не стало. Даже наоборот, мне стало хуже.

– Миш. Я не знаю, что сказать даже.

– Ничего не говори. – Улыбнулся он и наклонился ко мне. – Тебя я в обиду не дам.

Он еще раз чмокнул меня в губы и быстрым шагом удалился из камеры.

Подготовка к новой боли

Утро следующего дня я встретила в довольно мрачном состоянии. Меня терзали мысли о вчерашнем рассказе Миши. Я не понимала, как он смог пережить такое зверство и не сойти с ума.

Трое суток с трупом наедине в одной комнате. Даже представить такое страшно, не то, что самому через это пройти. Теперь понятно, почему он так проникся ко мне. Он уже потерял одну землячку… Но теперь меня мучил другой вопрос. Как он относился к ней? Он любил ее? Или они были просто друзьями? А, сколько вопрос все без ответа. И навряд ли я их получу.

Дверь камеры открылась, на пороге стоял не знакомый мне араб. Он жестом приказал мне встать и идти за ним. Я повиновалась. Желание жить было выше моей гордости или принципов.

Я медленно встала со своей импровизированной постели, и на трясущихся ногах подошла к незнакомому мне ранее арабу. Во мне бушевали эмоции, нутро дрожало, а в глазах то и дело темнело. Что-то мне подсказывало, что-то, что ждало меня там, граничило с моей смертью. Я тяжело вздохнула и попыталась взять себя в руки.

Стоящий в дверном проеме араб что-то грозно прокричал на своем языке и замахал на меня руками. Как я поняла, он меня поторапливал. На негнущихся ногах я подошла к нему и замерла, ожидая дальнейших «указаний». Мужчина смерил меня жестким взглядом, схватил за локоть и потащил за собой по коридору.

Я покорно шла за тянущим меня арабом и упорно смотрела в пол. Меня окончательно сковал страх, который липкими лапками бегал по моей спине. Под ногами мелькал кафель, отрезвляюще холодивший мои босые ступни. Араб практически бежал по коридорам, и мне приходилось трусцой семенить за ним.

Через несколько поворотов мы остановились перед какой-то дверью. Араб толкнул ее, дверь со слабым скрипом отворилась, и мне в глаза ударил яркий свет.

Сначала мне показалось, что он привел меня в операционную и меня тут будут пытать. Однако когда мои глаза привыкли к свету, я поняла, что это большая, выполненная в светлых тонах ванная комната. Мужчина с силой толкнул меня в дверной проем и я, споткнувшись о высокий порог, грохнулась на холодный кафель ванной комнаты, практически распластавшись на нем.

Сидя на полу, я услышала, как мужчина что-то громко сказал и с силой закрыл дверь. Я краем сознания понимала, что раз меня привели сюда, то это значит, что мне нужно привести себя в порядок. Но я откровенно не могла собраться с силами и встать с пола. Даже поднять голову было не в моих силах.

Внезапно я ощутила на руках и спине несколько пар рук. Резко дернувшись, я подняла голову и увидела трех молоденьких девушек в тонких, длинных туниках, которые доставали им до пяток. Они резво подняли меня на ноги и отвели к большой, квадратной ванне.

Я не сопротивлялась. Я помнила этих девчушек. Когда я только попала сюда, именно эти рабыни отмывали меня от стойких ароматов корабля и моряков. Как только на мою кожу упали первые горячие капли, я почувствовала, как уходит напряжение, а страх постепенно растворяется.

Девочки быстро и профессионально наносили на мое искалеченное тело гель для душа и резво терли мягкими мочалками. Больше всего времени у них заняло мытье моей головы и расчесывание застарелых колтунов. Но умелые руки молодых рабынь быстро справлялись с любыми сложностями, и мне даже не было больно. Это поражало и умиротворяло меня одновременно.

После водных процедур я думала, что девочки оставят меня одну и просто принесут чистую одежду, но нет. Они в три пары рук вытерли меня полотенцами, высушили волосы.

Одна из рабынь быстро одела меня в шелковое, полупрозрачное белое платье. Оно было больше похоже на тюль и прикрывало лишь интимные места.

Как мне вспомнилось, такое одеяние носили рабыни в древнем Риме. На шее был кожаный толстый ремень, к которому крепилась ткань. Она, в свою очередь, прикрывала грудь, и плавно переходила в короткую прозрачную юбку, держащаяся лишь на тонких звеньях металлического ремешка.

Вторая девушка аккуратно укладывала мои волосы в замысловатую прическу. По движениям ее рук я поняла, что она крутит мне локоны, крепит их невидимками и фиксирует все лаком для волос.

Третья рабыня наносила на мое тело ароматические масла. Они увлажняли мою многострадальную кожу и заставляли ее сиять в лучах ярких ламп.

Закончив с маслами, девушка взяла в руки косметичку и начала делать мне макияж. Судя по ярким тюбикам, мелькающим в ее тонким пальчиках, макияж у меня был яркий, я даже сказала, «сучий» или «шлюший».

Спустя полчаса я была готова. Девушки обступили меня и придирчиво осматривали плоды своего труда. Затем, одна из них удовлетворительно кивнула, говоря остальным, что работа выполнена хорошо. И они, не сговариваясь, покинули ванную комнату, низко опустив головы и сцепив руки внизу перед собой.

Я лишь непонимающе смотрела им в след. Впервые за все время плена меня так качественно готовили. В голову начали закрадываться тревожные мысли. Вдруг дверь отворилась, и в ванную комнату зашел араб, который меня привел. Он осмотрел меня с ног до головы, кивнул и махнул рукой, говоря жестом, чтобы я следовала за ним.

Мне ничего не оставалось делать, как повиноваться. Я находилась в каком-то заторможенном состоянии и не понимала, что вообще происходит.

Араб снова повел меня по коридорам. На секунду мне показалось, что он отведет меня в мою камеру, но нет. Спустя несколько поворотов мы вышли к витиеватой лестнице, которая вела наверх. Поднявшись по ней, мы оказались в просторном зале.

Комната была поистине огромной, песочные, прозрачные ткани свисали с потолка и колыхались от дуновения ветра. Посередине было что-то наподобие фонтана, в котором танцевали полуголые рабыни.

Откуда-то из глубины звучали восточные мотивы, и девушки призывно извивались под них, пытаясь танцем имитировать половой акт. Вся площадь зала была заполнена мужчинами в арабских одеждах.

Они общались между собой, пили из кубков и с интересом разглядывали танцовщиц. Между гостями постоянно сновали неприметные, практически голые рабы, которые разносили на подносах угощение и напитки.

От такого зрелища я остолбенела, моя челюсть отвисла и поселилась на уровне груди. Я бы так и стояла около стены, если бы не тот араб. Он взял меня под локоть и провел в отделенную часть большого зала. Небольшое пространство было отделено от общей комнаты плотными шторами в пол.

Отдернув полог, араб толкнул меня внутрь и зашел следом. Споткнувшись о край ковра, я ввалилась в «вип-комнату» и остановилась около высокой кушетки. Осмотревшись по сторонам, я заметила своего хозяина. Он стоял около стены, за кушеткой с еще несколькими мужчинами и что-то увлеченно с ними обсуждал.

Край полога снова приоткрылся и в комнату вошел Миша. Внутри меня всколыхнулась радость, и я ощутила, как сердце сделало кульбит. Родной человек среди этих животных давал мне надежду. Слабую, но надежду. Я осмотрела Мишу с ног до головы. На нем не было ничего, кроме набедренной повязки. Его кожа сияла от масел и источала тонкий, мускусный аромат.

Хозяин отвлекся от своего разговора и посмотрел на нас. Он подошел к Мише, встал перед ним и что-то сказал. Парень тут же встревожено взглянул на меня, но тут же отвел взгляд и кивнул господину.

Я с непониманием смотрела на Мишу и ждала, что он мне сейчас все объяснит. Но тот упорно не смотрел на меня. Араб, который привел меня сюда, толкнул в плечо и я, пробежав несколько шагов вперед, споткнулась и распласталась на кушетке.

Я оглянулась на того араба. Он жестом показывал, чтобы я лезла на кушетку. Гости в это время мерзко смеялись, шушукались и показывали на меня пальцами.

Они были озабоченными животными, которым нужны были только деньги и плотские утехи. Молча забравшись на кушетку, я легла на спину и замерла в ожидании судного часа. Мне было так противно и мерзко от всего происходящего, что невольно подкатывала тошнота к горлу.

Только сейчас до меня начало доходить, что здесь происходит. Господин устроил вечеринку, наподобие тех, которые устраивали древние Римляне.

Они славились своей тягой к низменным развлечениям. Высокопоставленные Римляне также собирались, обсуждали важные дела, пили и смотрели на совокупляющихся рабов, истязали пленников. А если алкоголя было слишком много, то не чурались и сами потрахаться с рабами или рабынями.

Краем глаза я заметила, как Миша двинулся в мою сторону. Парень остановился около кушетки и присел к ее основанию. Он что-то достал внизу, выпрямился и одним движением подтянул меня к себе. Склонившись к моему уху, он быстро зашептал:

– Ничего не бойся. Мне придется тебя истязать, как прикажет господин. Я постараюсь не делать тебе больно. Но ты должна изображать невыносимую боль и как можно сильнее кричать. Может, они пожалеют, и, отпустят тебя. Главное не бойся. Поняла меня?

– Да. – Также прошептала я и замерла.

Мише я полностью доверяла. Единственное, что меня напрягало – это несколько пар глаз, которые внимательно на меня смотрели. Что-то мне подсказывало, что мне не нужно сильно кричать.

По своему опыту я знала, что такие господа не переносят женские крики и становятся злыми. А мои крики боли точно выведут их из себя, и я лишусь жизни. В этот момент я решила терпеть, во что бы то ни стало. Жизнь мне была дороже, чем телесные повреждения и пытки.

Истязание на публике

Господин что-то сказал Мише на арабском, и парень кивнув, посмотрел на меня. С тяжелым вздохом он одной рукой сорвал с меня одежду, оставляя меня, в чем мать родила, перед изнывающими от возбуждения гостями. Он широко расставил мои ноги, смачно плюнул на промежность и растер слюну по клитору и входу во влагалище.

Через секунду я ощутила прикосновение к половым губам чего-то прохладного и резинового. Дилдо. Миша без предупреждения ввел его в меня практически на всю длину. От резкого движения я дернулась и изогнулась всем телом. По комнате тут же пробежали шепотки и тихие смешки. Животные! Дикие животные!

В это время Миша начал трахать меня резиновым членом, стараясь быть как можно нежнее и аккуратнее. Его движения меня заводили. И спустя какое-то время, я сама стала насаживаться бедрами на резиновый член. Я стонала и извивалась, прикрыв глаза от удовольствия, на время я даже забыла обо всем плохом, что происходит со мной в этом проклятом месте.

Приоткрыв глаза, я посмотрела на Мишу. Он смотрел на меня непонимающе, но тень улыбки была заметна на его лице. Я посмотрела на его набедренную повязку, которая держалась на честном слове. Член парня рвался наружу, он жаждал проникнуть в меня так же, как этот резиновый член. Я и сама была только за то, чтобы этот самец сам прижал меня к кушетке своим мускулистым телом. Я просила всех богов, чтобы он вошел в меня.

Господин снова отдал короткую команду Мише. Парень тут же извлек из меня резиновый член, быстрым движением стянул с себя повязку, освобождая набухший и пульсирующий член. Краем уха я услышала удивленные возгласы гостей, которые были явно поражены богатырскими размерами его полового органа.

Миша обошел кушетку с другой стороны и за руки подтянул меня к изголовью. Затем, он резво запрыгнул на кушетку и устроился между моих ног. Я с трепетом смотрела в его глаза, умоляя его войти в меня.

– Прости. – Сказал он одними губами и резко двинул бедрами, проталкивая свой член в меня.

Я застонала и выгнулась. Боль и удовлетворение смешались в один большой комок ощущений. Он двигался быстро и напористо. Закинув руки ему на плечи, я ощущала, как мышцы перекатываются на его могучей спине от каждого движения. Его член был настолько большой, что казалось, он разрывал меня на части, и в то же время наполнял до краев.

Снова короткая команда господина. И Миша резко меняет позу. Одним движением он переворачивает меня и ставит на четвереньки. Парень рукой надавливает мне на лопатки, а другой держит бедра. Я без слов поняла его и уткнулась лицом в кушетку, максимально отклячивая попку.

Миша был резок, он врезался в меня своим членом, разрывая на части. Еще несколько движения и я бы кончила, но тут снова команда хозяина и Миша отстраняется от меня. Я обернулась на него, но тут же зажмурилась и завизжала от резкой боли в анусе.

Хозяин приказал трахнуть меня в задницу. А парень не мог не повиноваться господину. Дикая боль, разносящаяся по телу, заставляла меня кричать не своим голосом, пытаться вырваться. Но Миша был слишком силен. Он заломил мои руки за спину, а ногой прижал мне голову к кушетке. Я понимала, что это приказ, но мне было настолько противно и обидно, что слезы сами собой потекли из глаз.

Я чувствовала себя ничтожеством, которое годится только для того, чтобы ублажать высокопоставленных господ. В этот момент я хотела умереть как никогда. Даже на корабле с моряками я не испытывала такой опустошенности. Хозяин специально хотел сделать мне больнее, заметив, что мне нравится секс с Мишей.

Лучше бы я и правда в тот момент умерла. Потому что то, что было дальше, практически свело меня с ума.

Я ощущала, как огромный член Миши врезался в мою попку, разрывая ее на части изнутри. Адская боль пронзала мое тело, начиная с ануса и заканчивая корнями волос. Слезы из моих глаз текли неровными струйками из глаз, беспощадно размазывая мой макияж по лицу.

Я слышала сквозь боль улюлюканье господ, которые без стеснений запустили свои руки под длинные одежды и надрачивали свои высокопоставленные половые органы. Они, не отрываясь, смотрели на меня, на то, как Миша растрахивает мою попку принося мне больше боли, чем хоть какого-то, мало мальского удовольствия.

Несколько раз я делала попытки вырваться из железных объятий, но Миша лишь шипел мне в ухо, чтобы я лежала смирно, иначе будет еще больнее.

Его слова меня ничуть не успокаивали, а лишь еще больше злили. В этот момент я ненавидела всех присутствующих в этой чертовой комнате. Меня разрывало от обиды и гнева. В особенности на Мишу. Он, такой сильный и смелый настолько боялся этого престарелого господина, что как безвольный раб выполнял каждую его прихоть.

Настал тот момент, когда я перестала понимать и оправдывать Мишу. Я видела, я чувствовала нутром, что ему самому нравится то, что он делает. Как бы он не оправдывался передо мной, но у него тоже кукушка слетела знатно.

Миша просто не хотел принять данное. Он такой же отбитый извращенец, как и его господин. И ради спасения собственной шкуры он готов делать больно самому близкому и родному для него человеку – мне. А ведь я всерьез видела в нем родственную душу, моего личного спасителя!

Методичные, резкие движения бедрами Миши сотрясали все мое тело, заставляя елозить прижатой к кушетке щекой. Краем уха я услышала короткий приказ господина. Парень тут же остановился и резко вышел из меня.

Чувство облегчения окатило меня словно ведро холодной воды. Но вместе с этим чувством пришла и истерика. Я захлебывалась собственными рыданиями, лежа на кушетке и пыталась прикрыть свои интимные места руками.

Стыд, позор и ненависть ко всему окружающему переполняли меня. Я точно знала, что если мне попадется в руки хоть какое-то оружие, то я перекромсаю всех присутствующих здесь, включая этого труса – Мишу.

Приоткрыв полные слез глаза и постепенно уняв дрожь во всем теле, я осмотрелась. Господа стояли на тех же местах и открыто смеялись над моим состоянием. А Миша стоял около господина и внимательно слушал его наставления. «Трус» – со всей злостью прошипела я себе под нос.

С трудом я перевернулась на спину и устремила свой взгляд в потолок. Истерика закончилась и на ее смену пришла полнейшая апатия и опустошенность. Мне было совершенно наплевать, что со мной будут делать, сколько боли мне еще придется вытерпеть. Я была готова умереть в этот момент. Я хотела, чтобы все это закончилось.

Шевеления сбоку заставило меня повернуть голову и посмотреть, что там происходит. С потолка свисали две металлические цепи, на концах которых была прикреплена толстая балка с оковами на концах. Она висела на крепежах на расстоянии примерно метр от пола.

«Странно… И, зачем это?» – пронеслось у меня в голове. Тревога подскочила к горлу, но тут же ушла и оставила за собой полнейшую безучастность.

Внезапно я ощутила, как меня схватили крепкие руки под руки и с силой стащили с кушетки. Мои ноги были ватными, да и желания помогать этим извращенцам у меня не было.

Меня подтащили к балке и швырнули на пол рядом с ней. Затем чья-то рука схватила меня за волосы и рывком подняла на колени. Я с визгом подчинилась грубой силе и замерла в ожидании.

Передо мной возник Миша. Его глаза были наполнены болью и состраданием. Я ухмыльнулась. Это все было не по-настоящему. Он врал. Он врал мне и себе в первую очередь. Вся эта напускная жалость и желание помочь было не более чем частью игры. Она очень нравилась этому свихнувшемуся охраннику.

«Ненавижу» – подумала я и со всей злостью посмотрела на него. Надеюсь, он понял мой немой посыл и отвалит наконец-то от меня со своей помощью.

– Открой рот. – Прошептал Миша, наклонившись к моему уху. Он пристегивал мои руки к балке специально медленно. – Открывай! Тебя сейчас на живую резать будут!

– Да пошел ты! – прошипела я и плюнула в него.

– Дура! – рявкнул он и с силой что-то пропихнул в мой рот. Я попыталась выплюнуть что-то напоминающее таблетку. Но Миша сжал мои губы и не дал этого сделать. С трудом я проглотила пилюлю и с силой рванула голову из цепких лап охранника.

– Через 10 минут тебя вырубит. Продержись. Я помогу тебе. – Прошептал он и выпрямился, оставляя меня голой сидеть на холодном полу прикованной к навесной балке.

Я с ненавистью обвела всех присутствующих в комнате. Гости выстраивались передо мной неровной шеренгой, в ожидании предстоящего концерта. Я попыталась найти взглядом Мишу, но из-за толпы мне этого не удалось.