Текст книги "Продажная"

Автор книги: Лили Рокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Согласна на все

В этот момент я стала извиваться, как настоящая змея, мои ногти вжались в кожу Балахтина, от чего тот тихо рыкнул. Наверно, останутся царапины… Это мысль показалась мне приятной, я, словно первобытная хищница, хотела оставить свои следы на всем его теле. Доказать, что этот мужчина принадлежит только мне одной.

По моему лицу стекал пот. Балахтин немного подул на мой лоб, а потом нежно его поцеловал. Я замерла, растворяясь в этом новом чувстве. Мне хотелось, чтобы он поглотил меня полностью.

Препод дал мне несколько минут, чтобы я могла прийти в себя. Уняв сбившееся дыхание, я посмотрела ему прямо в глаза.

– Я хочу доставить тебе еще больше удовольствия, – преданно проговорила я.

– Правда? – глаза препода неожиданно сверкнули, – И ты согласна на все?

Вместо ответа я обхватила ладонями его лицо и страстно поцеловала, засасывая нижнюю губу.

Артем Сергеевич потянулся к лежавшему рядом кожаному ремню и снова на меня посмотрел.

– Вы уверены, Виктория? – бархатным голосом произнес Балахтин.

– Да, – я подалась ему навстречу, показывая, что он волен делать с моим телом, все что захочет.

Препод повернул меня назад, намотал копну волос на кулак, чтобы не мешала. Я почувствовала, как вокруг моей шеи начинает смыкаться прохладная кожа. Я дернулась, но Балахтин надавил мне на спину, призывая оставаться в начальном положении.

Я послушно поджала ноги. Ремень, который постепенно затягивался на моей шее, причинял некоторый дискомфорт, но я старалась не подавать вида.

Когда мне уже стало трудно дышать, мужчина резко дернул меня на себя. Я перевернулась на спину, падая на участок кровати, граничащий с его коленом. Обхватив руками свой член, препод стал водить им по моей щеке, смачивая ее теплой жидкостью. Когда обе мои щеки были помечены им, он уткнул ствол в мои губы, которые тут же раздвинулись.

Я старалась изо всех сил, но этот ремень сдавливал мое горло. Я попыталась намекнуть любовнику, что его импровизированный ошейник мне мешает, но препод лишь сильнее сдавил шею.

Он опомнился только тогда, когда я действительно начала задыхаться, а частый кашель уже буквально вырывался из груди.

– Чшш, – сладко проговорил Балахтин, отбрасывая кожаное изделие назад.

Мужчина провел какие-то манипуляции с моей грудью, огладил горло, и вскоре мое дыхание пришло в норму.

Я смотрела на него из-под мокрых ресниц. В моих глазах промелькнуло непонимание, но я знала, что сама попросила его об этом. И если это доставило ему удовольствие, то все хорошо.

– Теперь моя очередь, – улыбнулся Артем Сергеевич, – Встань на четвереньки и отодвинь корпус назад, – обжигая дыханием кожу, проговорил мужчина.

Я хитро подмигнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Об этой позе я читала в какой-то книге и, признаться честно, от одного представления этой сцены в своей голове я начинала краснеть.

Сделав все, как он просил, я отставила таз назад. Мужчина тут же прильнул ко мне, обхватив своими сильными руками мои ягодицы. Он их смял, немного отодвигая, и в этот момент я почувствовала в себе его язык. От этого немысленного ощущения плотно сжатое колечко мышц запульсировало, а я вскрикнула.

Он продолжал водить горячим языком по упругой коже, а я еле удерживалась в таком положении от еще большего возбуждения. Мои руки так плотно вжимались в ткань одеяла, что я думала, если препод засунет свой язык еще глубже, я разорву покрывало.

Закончив, мужчина обхватил мой живот руками, и потянул на себя. Спиной я ощущала его влажную от пота грудь. Его ствол вжимался в мои ягодицы, будто ища заветную дырочку, а наши ноги переплетались. Откинув руку назад, я почувствовала его щетину, которую мне захотелось погладить. Мужчина ответил мне поцелуем.

Я перевернулась на живот, чтобы видеть его лицо. То, что я собиралась сказать, нужно было говорить только смотря в глаза.

– Я счастлива, – улыбнулась я, – Безгранично счастлива. Со мной такого давно не было, Артем Сергеевич. Вы вернули меня к жизни, – мои глаза немного заслезились, и препод обхватил мою щеку своей ладонью.

– Я рад, Виктория. Искренне рад, что помог вам забыться. Однако вам пора просыпаться, – улыбнулся Балахтин.

– Что? – не поняла я.

– Проснись! – повысил голос мужчина, от чего я напряглась.

– Не понимаю… – растерянно проговорила я, хлопая ресницами.

– Ну же, Вика! – мужчин начал меня энергично трясти, от чего я окончательно растерялась.

Я очнулась в гостиной Балахтина. Моя голова покоилась на высокой подушке, ноги были сложены прямо, а руки просто сомкнуты на груди. Я была полностью одета, а сверху даже лежал клетчатый плед.

Находясь в полной прострации, я оглянулась по сторонам. На меня взволнованно смотрел хозяин квартиры, а в его руках находился стакан с водой. Ощупав свое лицо, я поняла, что посредством этой воды он меня и разбудил. Только вот, что случилось?

– Слава богу, – выдохнул Балахтин, ставя стакан на стол и усаживаясь в рядом стоящее кресло, – Виктория, я начинаю всерьез опасаться за ваше здоровье.

– Что случилось? – спросила я.

– Вы упали в обморок и долго не просыпались, – пояснил препод, – Еще бы чуть-чуть и я бы начал бить тревогу.

Я вытаращила на него глаза, не желая верить в происходящее. Господи, неужели моя близость с Балахиным – это всего лишь сон? Нет-нет-нет! Все не может быть так реалистично.

– Вероятно, это все моя вина, – препод устало потер переносицу, – Вы попросили поцеловать вас, а я… – он вдруг осекся, а мое сердце забилось в несколько раз сильнее, – Виктория, это неправильно. Вы еще не до конца смогли пережить болезненное расставание. Ваши желания – это скорее самообман.

Мне было обидно слышать эти слова, особенно потому, что я понимала одно – Балахтин неравнодушен ко мне. Он передавал это посредством взгляда, или же я просто потихоньку начала сходить с ума.

Мне ужасно хотелось, чтобы наша связь с преподом была настоящей, однако все указывает на то, что это лишь плод моего богатого и похотливого воображения.

– Не расстраивайтесь, – тепло улыбнулся мужчина, когда мое молчание затянулось.

Он подал мне кружку с горячим чаем, на что я благодарно кивнула.

– Я, наверное, пойду, – тихо произнесла я.

– Конечно, я вас провожу.

Еще не конец истории

– То есть, ты хочешь сказать, что твой ПРЕПОД, – Неизвестный особенно выделил это слово, – Напоил тебя какой-то гадостью, отымел, а затем сделал вид, словно ничего не было? – в его глазах стояло недоверие, а на губах презрительная усмешка.

Я поплотнее укрылась пиджаком. Воспоминания о том дне прошлись по мне как мурашки. Ведь именно тогда все и началось. В тот день я поняла, что влюбляюсь в Балахтина.

– Тогда я еще этого не понимала, – горько произнесла я.

– Это же ведь не конец истории?

Нервно усмехнувшись, я покачала головой. Это только самое начало, причем самое безоблачное, что случилось со мной за последние несколько лет.

– Я вернусь сюда через несколько дней. За этим, – мужчина ткнул пальцем в мое голое тело, – И за продолжением.

Я хотела отдать ему его пиджак, но Неизвестный лишь махнул рукой. Когда он ушел, я полезла в нижний шкаф стоящей рядом с кроватью тумбочки. Там всегда была припрятана бутылочка вина или чего-нибудь покрепче, в зависимости от клиента.

Сегодняшний гость утомил меня не сколько физически, сколько морально. Вспоминая детали из своей прошлой жизни, я их пережила снова.

В действительности я хотела не просто оказаться в объятиях этого мужчины, мне нужно было почувствовать его поцелуй, раствориться в нем до потери памяти. Но Балахтин не позволил. Странно. Я ведь не подросток, чтобы так сильно ошибаться. Его взгляды и внимание определенно наводили на мысль, что преподу я симпатична. Тогда, что не так?

– Виктория, вам не стоит сейчас думать об этом. – Мужчина взял меня за подбородок и вынудил этим жестом смотреть на него. Он с тревогой вглядывался в мои глаза. – Это желание пройдет. Я не хочу, чтобы вы пожалели об этом.

– Тогда поцелуйте. – Я продолжала гнуть свою линию, хотя уже чувствовала, что еще несколько секунд такого пристального внимания и губы мои задрожат от обиды.

– Мне льстит ваше желание. – Одним взглядом он дал понять, что не считает мой порыв оскорбительным. Голос мужчины звучал с теплотой. – Идемте, присядем на диван.

Он подвел меня к дивану, на котором обычно сидел сам, я всегда устраивалась в кресле напротив. Но сейчас мы сидели бок о бок. Тепло от его тела распространилось от столь тесного контакта и на меня. Препод все-таки обнял меня, я не преминула прижаться к его груди. От ощущения тепла и комфорта я быстро расслабилась и почувствовала, что мужчина гладит меня по спине, успокаивал, как маленького ребенка.

– Мне так стыдно за себя…

– От чего же?

– Ну, когда вы только пришли к нам преподавать, то сразу мне не понравились. – Говорить такие вещи преподавателю не стоило, но меня словно прорвало на откровение. – Я вас почти возненавидела.

Балахтин лишь хмыкнул на такое откровение и продолжил снова меня оглаживать по спине.

– А когда вы заговорили о моей успеваемости, то я была уверена, что предложите мне исправить результаты с помощью секса…

Рука на моей спине замерла, мы оба какое-то время молчали.

– Я догадывался.

– Правда?

– Вы так испуганно смотрели на меня, да еще эта ваша подружка Лена Евстеева.

– Ленка? – я с удивлением посмотрела на мужчину. – Ну, она странная немного. Представляете, умеет гадать. Она и мне гадала.

– Нагадала что-то интересное? Простите. Я не любопытствую и не жду ответа.

– Вы простите меня, Артем Сергеевич, что навязываюсь. Вы помогли мне очень, а я теперь надоедаю.

– Это не так. – Балахтин перестал меня поглаживать и отодвинулся. – С вами интересно, Виктория. Я рад, что вы приходите, но сегодня вам уже пора.

Я молча поднялась с дивана. Мне даже в голову не пришло, что препод меня выставляет, но за окнами уже начинало смеркаться, поэтому я прошла в коридор и стала обуваться.

– Вы приходите, если вам так хочется. Я буду рад компании, – Балахтин уже открыл для меня двери.

– Спасибо. Я буду к вам приходить, а если надоест, так и скажите. – Препод улыбнулся и закрыл за мной входную дверь.

Дорога домой заняла чуть больше времени, чем обычно. Я шла не торопясь и не заметила, как стемнело. Этот путь был отличной возможностью подумать обо всем. Я поняла, что не просто нуждаюсь в его присутствии, объятиях. Этот мужчина мне нравится. Он понравился мне с первой встречи, только был недосягаем. Поэтому, скорее всего, вызывал такие эмоции.

Сейчас, как мужчина, он продолжал быть недоступным, но как поддержка, друг – он позволил быть рядом. И я не собиралась отказываться.

Так начались наши отношения, дружеские. Каждый день после пар я спешила на квартиру к преподу. Помогала ему с возней на кухне, слушала различные истории, выходящие по теме за рамки философии. С ним всегда было очень интересно. Время в компании этого человека пролетело незаметно, но Балахтин не терял бдительности и всегда умудрялся вовремя отправить меня восвояси. Мне ни разу не пришлось остаться у него с ночевкой, неприличным предложений от препода не поступало, а я больше не навязывалась.

С каждым днем я все больше привязывалась к этому человеку. Я влюблялась. Каждый раз старалась задержаться в квартире Балахтина подольше, но он пересекал мои попытки, напоминая, что пора честь знать. В какой-то момент я подумала, что в его квартире не бывает других людей, только он и я. Будто, у него нет друзей и родственников. Артем Сергеевич ни разу не сказал, что мне не стоит приходить, потому что он будет отсутствовать дома. Неужели этот человек был столь одиноким?

Это было странно, что Балахтин был все время один, он ведь даже в институте в окружении студентов и других преподавателей казался одиноким, но не тяготился этим. Всегда был приветлив, добр, разговорчив.

Сидя на парах и записывая лекции, я стала часто ловить себя на мыслях о преподавателе, но в них и намека не было на философию. Каждый раз я грезила о том, как окажусь рядом с ним в его доме, только мы вдвоем. И я буду его слушать, слушать. И почему-то мне сразу становилось тепло и легко.

Однажды Ленка подловила меня в такой момент и пристала с расспросами, но рассказывать о своих чувствах, тем более к преподу я не собиралась. Слишком самодовольной она становилась, когда ее предсказания сбывались. Теперь я уже была уверена, что предсказание о появлении в моей жизни самого важного человека было как раз о Балахтине.

По сути, у меня не возникало в голове розовых сердечек при мысли о преподе, но думала я все чаще только о нем. А еще пришлось подтянуть предмет. Это уже дело принципа.

Наверное, мы так бы и дружили дальше, если бы одним вечером, самым важным для меня на этом этапе жизни, я снова не вывела Артема Сергеевича на откровенный разговор. Говорила в этот раз я, даже не так, – жаловалась на жизнь, свое одиночество. Разоткровенничалась, а после смутилась и поспешила покинуть квартиру, не дожидаясь пока меня выставят.

Сама не заметила, как оказалась у двери и уже натягивала осенние туфли, когда почувствовала, что мужчина разворачивает меня к себе и притягивает в объятия.

– Виктория, вы не одиноки. – От такого напора я даже растерялась и хотела вырваться, – сколько можно меня жалеть, – но он не позволил, притянул к себе еще ближе.

Очень хотелось возразить, и в этот момент я поняла, того, что он мне уже дает – мало. Мне этого мало.

Мужчина взял мое лицо за подбородок и поднял его кверху так, чтобы я не пряталась в его подмышке. От расстройства и смущения я зажмурила глаза. Страшно было смотреть на него сейчас, видеть по его взгляду, что все понимает, жалеет, но изменить ничего не может. О том, что я плачу, поняла, только когда он стер с моей щеки слезы большим пальцем, размазывая влагу почти до самого уха. Следующим моим порывом было отвернуться и все-таки уйти, его горячее дыхание контрастно почувствовалось на моей мокрой щеке. Он меня целовал своими сухими, настойчивыми губами.

Я так долго ждала его поцелуя, что в этот момент стояла, как истукан и пыталась осмыслить происходящее, пока не почувствовала, что мою нижнюю губу оттягивают и ныряют языком между губ, проходясь им по сжатым зубам.

Прощальное письмо

Подавшись навстречу, я приоткрыла рот, позволяя углубить поцелуй. Мы все еще стояли под дверью и целовались. С каждым мгновением я понимала, что не могу от него оторваться, отодвинуться, прекратить. Настолько приятен был его поцелуй. Но Балахтин решил все по-своему.

– У вас есть я. – Мужчина всегда обращался со мной почтительно и на вы. Я так привыкла к этому, что даже в такой ситуации восприняла как должное.

– И я очень… безумно влюблен в вас, Виктория.

Его слова прозвучали для меня, как «гром среди ясного неба». Это внезапное признание столь впечатлило меня, что сама не понимая своих действий, отпрянула и выскочила из квартиры. Я бежала по ступеням, не оглядываясь, до самой своей квартиры.

Только оказавшись перед подъездом, я поняла, что мне нечем дышать. Все это время холодный осенний воздух проникал под мою расстегнутую куртку, обжигал вечерней сыростью кожу шеи. Пока я убегала от чувств – своих и его, я замерзла.

Почему я испугалась? Не верила? Он никогда раньше мне не лгал. В чем причина?

Поцелуй до сих пор ощущался на губах, воспоминание о нем взбудоражило, зародило где-то в груди тепло, которое пустило волной возбуждения по всему телу. Такого со мной даже рядом с Никитой не было, а он был очень умелым любовником. Но мысли о бывшем парте вернули в реальность и не успев зайти в квартиру, я поняла, что натворила, – выпрашивала у мужчины заботу, внимание и поцелуй, а когда получила, то сбежала. Что он теперь подумает? Нужно вернуться. Этот человек не только поймет, но и сможет объяснить мне причины моего собственного поведения.

Я вышла из подъезда, чтобы вернуться к Артему Сергеевичу. За время моих душевных метаний на лестничной площадке, на улице успел пойти дождь, и стало совсем темно.

Пройдя несколько шагов, я услышала тоненький писк где-то под ногами, достала из кармана куртки телефон и подсветила дорогу. Неужели показалось?

Снова писк, скорее мяуканье. В метре от меня у мусорного контейнера свет от экрана телефона выхватил мокрого черного котенка, совсем маленького. Совсем не задумываясь над своими действиями, я шагнула к баку и взяла животное в руку. Этот маленький, брошенный кем-то детеныш не пытался вырваться, а только поджал хвост и мяукал негромко, но очень жалобно.

Дождь припустил еще сильнее, я была уже почти такая же мокрая, как этот хвостатый. Пожалуй, нет смысла идти к Балахтину сейчас. Не прижимая котенка к себе, я вернулась в подъезд.

Квартира встретила меня тишиной и холодом. Отопление еще не включали, а на кухне я почти не готовила, все свое время проводила у препода, а когда возвращалась, то заваливалась спать.

Котенок распищался, видимо понял, что его уже приютили и таким образом требовал тепло и еду. На кухне я включила все конфорки на плите, поставила греться чайник и закрыла двери. В ожидании, пока комната прогреется, мне нужно было снять с себя мокрую одежду, чем я и занялась.

Напарившись в горячей воде и закутавшись в махровый халат, я пошла в кухню за котенком. Этот черныш ждал меня под самой дверью, гоняться за ним не пришлось. Струю теплой воды это маленькое животное перенесло стойко и даже не вырывалось. Пришлось выделить ему полотенце.

Пока купалась сама и возилась с котом, все время думала о поцелуе и словах препода. С ума сойти! Мои чувства взаимны! Этот человек влюблен меня, и хочет быть со мной, но из-за моих страхов и предубеждений, что я даже не скрывала при нашем раннем общении, он не хотел меня обижать. Он влюблен…

Черныш ел холодную котлету, в чашке на столе остывал чай, а я все вертела в руках телефон и не решалась позвонить. Что я могла сказать сейчас по телефону? Нет. Нужно дождаться утра.

Всю ночь я беспокойно ворочалась с боку на бок, пытаясь продумать свою речь, то, как буду извиняться и доказывать свои чувства. Даже котенок, высохший и прижавшийся к моей шее, не успокаивал своим тихим сопением.

Как только начало светать, я начала собираться. Выжидать дальше я просто не могла.

Раскрошив котенку еще одну котлету и налив в тарелку молока, я оставила его на хозяйстве и отправилась к Балахтину, прихватив в этот раз зонт. Дождь так и не перестал, хоть и был не сильным, а так – моросил.

Под дверью Балахтина меня ждал сюрприз. Я не придала сначала значения конверту, лежащему на коврике перед дверью квартиры, просто подняла его, чтобы нечаянно не наступить и позже передать хозяину. Я позвонила в дверь, но мне никто не открывал.

Я долго стучала и нажимала на кнопку звонка. Ничего. Уже отчаявшись, я решила позвонить ему на мобильный, чтобы удостовериться, что мужчина в такую рань покинул квартиру, но и с этим ничего не вышло. Его номер был недоступен. Тогда я вспомнил про конверт. Адресован он был мне.

С надежной я вскрыла конверт и стала вчитываться в написанные черной гелевой пастой предложения. Чем дальше я читала, тем сильнее разливалось в моей душе чувство обиды за собственную глупость. Балахтин просил прощения за поцелуй, за то, что неправильно понял меня. Еще он снова признавался в любви.

Из письма стало понятно, что мужчина уехал из города, из страны по делам, но обещал вернуться через несколько лет. Он написал точную дату, когда я смогу встретиться с ним в этой же квартире, если захочу. Но что толку? Я ведь снова осталась одна.

В этот день я на занятия не пошла, а отправилась домой, сунув руку с письмом в карман. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать.

Как вообще такое могло произойти? Неужели я допустила самую страшную ошибку в своей жизни тем, что сбежала от него? Или бы он все равно уехал? У меня просто в голове не укладывалось все, что происходило со мной. Было похоже на какой-то жуткий кошмар.

Дома меня встретил Черныш, а я так и не купила ему молока. Прихватив котенка, я улеглась в так и не заправленную с ночи постель и снова погрузилась в чувство жалости к себе. Я десятки раз перечитывала письмо и плакала, но в результате остановилась на том, что дождусь и обязательно приду к назначенной дате к Артему Сергеевичу.

На ближайшее время моей целью было закончить институт, и я углубилась в учебу. Оставшиеся два курса обучения прошли незаметно. Я почти ни с кем не общалась, даже с Ленкой перестала разговаривать, оправдываясь тем, что нужно повторять и учиться.

Моя жизнь снова вернулась на круги своя, словно всей это истории с преподом и не было вовсе. Я просто спрятала свои чувства глубоко внутри, чтобы охранять их до его приезда. Я знала, что обязательно его дождусь, а сейчас нужно сосредоточиться на другом. Не хочу, чтобы по возвращению он нашел меня в состоянии глубокой депрессии или еще хуже.

Порой на меня обращали внимание представители мужского пола, но мне это было совершенно не интересно. Например, когда кто-то пытался пригласить меня на свидание я под любым предлогом отказывалась. В институте даже, кажется, пошли слухи, что я больше интересуюсь девушками, чем парнями, однако меня это совершенно не волновало. Пусть говорят, что хотят.

На самом деле, меня не интересовало ничего. Я стала жить по инерции, даже скорее не жить, а просто существовать, дожидаясь своего чуда в лице Балахтина. Я не ждала, что моя жизнь как-то изменится до приезда препода, однако у судьбы, видимо, были на меня другие планы.