Текст книги "Во власти босса"

Автор книги: Лили Рокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Его странности в сексе

Когда я привыкла к этому ритму и смогла дышать, я начала ощущать нечто странное. Промежность горела огнем, но вместе с этим я чувствовала, как вся кровь прилила куда-то туда, в центральную точку удовольствия.

Когда босс попадал ладонью по клитору, а целился он именно туда, Мне казалось, что я могу кончить от следующего удара. Но этого не происходило. А пытка продолжалась снова и снова.

И какое же это наслаждение! На каждый удар ладонью Артема мое тело отзывалось целым всплеском ощущений. А еще я чувствовала, как во мне поднимается какая-то мощнейшая волна, готовая обрушиться на меня грандиозным оргазмом.

Цунами оргазма накрыла меня, когда босс начал ускорять шлепки. Я не чувствовала свою промежность совсем. Было ощущение, что там настоящий вулкан.

Шлепки ускорились, как и движущийся член у меня во рту. Я еле сдерживала рвотные позывы, но мне удавалось это, потому что я в свое время злоупотребляла процедурой насильственного очищения желудка. Видимо, у меня в горле рецепторы уже привыкли на внешние раздражители и реагируют более вяло. Тем не менее присутствие движущегося объекта все же напрягало, но мне было так хорошо, что я старалась не обращать внимание.

Сосать я не успевала. Только громко дышала и бесконечно сглатывала слюни. Хотелось, чтобы оргазм не прекращался. И почти сразу же следом за мной, начал кончать и Артем. Волна наслаждения одновременно накрыла нас обоих. Я хотела закричать, но просто не смогла. Артем тоже только тихо выругался и распластался на мне, впившись зубами в затвердевший сосок моей груди.

Когда волны наслаждения наконец-то отхлынули, и я обрела способность слегка соображать, я посмотрела на босса, прильнувшего к моему соску. Его безукоризненная прическа растрепалась, слипшиеся от пота волосы закрывали ему лицо.

Вид у него был уставший и абсолютно беззащитный. Внезапно меня захлестнуло совершенно новое чувство. Я испытывала какую-то материнскую нежность к этому человеку. Хотелось обнять его, баюкать, лелеять и защищать от всего мира, даже от самого Господа Бога.

– Вылижи его как следует, – приказал он, показывая на свой висячий член и помогая мне перевернуться в более удобную для меня позу.

Когда его орудие было идеально обласкано, он наклонился ко мне и томным голосом на ухо прошептал:

– Спасибо детка… Ты просто шикарна. Надеюсь, скоро повторим. Я сообщу тебе, когда ты снова понадобишься. – и поцеловал меня в лоб.

Поправив член стал натягивать трусы, затем брюки. Я же все еще не могла собраться с силами и хоть немного привести себя в порядок. Мне ведь нужно выйти из этого кабинета и проследовать к своему рабочему месту. А вид у меня был сейчас, мягко говоря, потрепанный.

– Подойди ко мне ближе. – приказал он, когда я уже привела одежду в порядок.

Я улыбнулась и подошла к нему. Его пронзительный взгляд говорил о многом. А мне так до сих пор не верилось, что у нас был такой бурный секс. Да, конечно не такой обычный, как я себе представляла, но я испытала нечто такое, что сложно описать словами… Невероятно! Безумно! Фантастически!

– Я бы хотел, чтобы ты стала моей личной шлюхой. – заявил он таким тоном, словно отчитывает меня за ошибки в отчете. – Сосать тебе еще придется поучиться, слабовато. Любая придорожная соска тебе даст фору. И немного надо подкачать живот, а в целом, неплохо.

У меня челюсть отвисла от его заявлений. В глазах вспыхнул огонь. Что он несет? Да как он смеет? Кто я ему, подзаборная шалава, чтобы он мне высказывал все это?

Он резко притянул меня к себе, схватил одной рукой за ягодицу и сжал ее, а в следующую секунду вцепился зубами в мою грудь прямо через блузку.

– Если сделаешь на языке пирсинг, то сможешь доставлять мне гораздо больше удовольствие от оральных ласк, – деловито добавил он, затем грубо отодвинул блузку, оттопырил чашечку бюстгальтера и начал покусывать мой сосок.

– Что? Пирсинг? – еле слышно прошептала я. У меня в голове не укладывались его сыплющиеся предложения. – Личная шлюха?! Что вы такое говорите?!

Тут Артем зашевелился, отлепился от моей груди, встал на ноги и хрипло сказал:

– Давно надо было отодрать тебя хорошенько. Не понимаю, почему я столько времени миндальничал. Как будто передо мной кто-то из…

И тут до меня внезапно дошло. Он меня только что использовал как какую-то прошмандовку. Словно рабыню, которую можно драть и вообще, делать все что угодно душе. Боже, какая же я дура! Позволила себя поиметь, и еще надеялась, что у нас может с ним что-то получится. С таким козлом – вряд ли! Внутри все затряслось от злости и досады. Захотелось ударить его. Но больше всего было обидно из-за того, что я так низко пала.

– Отвали, мразь! – прошипела я, не давая ему закончить тираду.

Все нежные чувства в мгновение ока сменились глухой ненавистью. Ну, почему я такая дура? Ну, почему я принимаю за романтику обычное желание отлить? Почему утомившегося от фрикций мужичка я воспринимаю, как героя, только что спасшего Вселенную, и потому нуждающегося в моей заботе? Это же несправедливо!

– Кристина, ты в порядке? – внезапно с искренней нежностью спросил босс.

– Тебе-то, что? – с ненавистью ответила я. – Отвали, я сказала, козел!

Я попробовала встать на ноги и чуть не упала. Чертовы высокие каблуки. Сегодня я надела шпильки – вот незадача.

Сначала я хотела поискать свои трусы, но потом решила, да и черт с ними. Юбка у меня довольно длинная, и она совсем не пострадала. Пусть этот идиот сам разбирается с моими трусами.

Я привела в порядок блузку, одернула юбку и, слегка пошатываясь на предательских шпильках, направилась к дверям.

– Криста, постой! Ты обиделась? Но ведь я говорю, как есть. Не хочу давать тебе ложных надежд. Давай обсудим, как взрослые люди. Я могу увеличить тебе зарплату за усердие. Стой, я тебе говорю! – слабо зашептал Артем.

– А я тебе говорю: иди нахрен! – с еще большей ненавистью прошипела я, вышла из кабинета и изо всех сил толкнула дверь.

К моему удовольствию она захлопнулась с таким грохотом, будто и меня за спиной взорвалась граната. Не помогли ни дорогущие доводчики, ни мягкая обивка. Надеюсь, я что-то там сломала.

Ну, что ж. Вот мы и приплыли. Я потрахалась с боссом, порвала ему дорогущую рубашку, исцарапала в кровь спину, измяла и вымочила важные документы и бросила в кабинете свои трусы. Вишенка на торте: обозвала его мразью и послала к черту. Теперь надо переходить в режим жесткой экономии и искать работу, да поживее.

Если же этот высокомерный гад начнет меня преследовать или будет шантажировать, то вообще придется бежать из города. Интересно, способен ли он на такую низость? Думаю, да. Если человек сначала методично оскорбляет тебя, доводит чуть ли не до депрессии, а потом набрасывается и трахает до белого каления, то от него можно ожидать любой мерзости.

А ведь как хорошо все начиналось. Когда я поступила на работу, нашей компанией руководил дядя Артема. Красивый, но уже немощный старик. Он так по-отечески относился ко всему персоналу, так мудро руководил. Работа с ним была сплошным удовольствием. И главное, он постоянно хвалил меня за старательность, за понятливость, за усердие. А с каким удовольствием я заваривала ему кофе!

Но ничто не вечно под луной. Один раз плохо с сердцем, второй раз. А потом микро инсульт. Игнат Петрович еще мог бы продолжать руководить, но он собрал всю команду и объявил, что уходит на пенсию, а руководство передает своему любимому племяннику Артему Рублеву. Просит нас любить и жаловать, и работать так же старательно, как мы работали для него. И все – идиллия закончилась, начались беспросветные будни.

Игнат Петрович относился к тому редкому типу руководителей, которые знают, что надо делать, знают, как надо делать, и знают, как все это быстро растолковать подчиненным. В результате все добросовестно выполняют свою работу.

Артем же полная противоположность. Когда он действует, создается впечатление, что его цель – как можно быстрее разрушить фирму. А мы, подчиненные, если хотим спасти свой Титаник от капитана, который самозабвенно сверлит дыру в днище, должны работать на пределе своих возможностей.

И ведь этот напыщенный индюк совершенно не понимает, что несмотря на то, что мы работаем куда более интенсивно, чем при его дяде, отдачи все равно меньше, потому что он уничтожает ее своими выходками. Ни один отчет он принять не может, пока его раз десять не переделают. То поля не выдержаны, то где-то лишний пробел затесался!

И ведь покарал Бог идиота прекрасным глазомером. Артем мог без линейки сразу определить, что поля у одного документа шире или уже на каких-нибудь полмиллиметра, чем у другого. Это немедленно объявлялось преступной небрежностью в составлении отчета и неумением пользоваться офисной техникой.

Когда Мария Павловна (наш самый опытный бухгалтер, женщина уже немолодая, но еще и далеко не старая, и прекрасно знающая себе цену) попыталась возразить, что несоответствие находится в пределах погрешности самой техники, то разразился грандиозный скандал.

Новый босс орал, как морской царь или, вернее сказать, как лось во время гона. Сыпал отборными оскорблениями.

Все, что он говорил Марии Павловне, не выходило за рамки вежливости, но было в высшей степени оскорбительно. Это был прямо-таки какой-то убийственный стендап номер. Думаю, он нарочно либо сам по ночам выдумывает эти домашние заготовки, либо заказывает их профессиональным юмористам, а потом разучивает.

В результате он довел бедного бухгалтера до истерики, а ведь она женщина очень крепкая и не раз проявляла настоящий героизм, когда фирма попадала в трудные ситуации.

Все кончилось тем, что Мария Павловна уволилась как раз накануне составления годового отчета. Бухгалтерия осталась без самого опытного сотрудника в сложный период.

Бедные девчонки работали, находясь в состоянии жесточайшего стресса. Мало того, что им было физически ужасно тяжело, так еще и Артем со своими требованиями «идеально правильно» оформлять документы. По его милости расход бумаги и тонера в фирме возрос в десять раз. Но он не прекращал своего бессмысленного деспотизма.

Подобный подход к организации работы привел к тому, что каждый документ вычитывали как минимум три человека, а поля документа измеряли линеечкой. Но из-за нервозности и хронического стресса сотрудников количество опечаток и более серьезных ляпов стабильно росло. А Артем, казалось, черпал в этом вдохновение для новых придирок и убийственных оскорблений.

Недоброе утро

К величайшему несчастью сотрудников у нового босса был не только глаз-алмаз, но еще и великолепное обоняние. Прямо-таки, как в песенке поется: «А нюх, как у собаки, А глаз, как у орла». Но когда удивление и восторги по поводу того, как он безошибочно угадывает не только марки духов и дезодорантов, которыми пользуется человек, но даже зубной пасты, мы столкнулись с темной стороной этого дара.

Сначала сотрудники впадали в панику и краснели до слез, когда босс, не поднимая глаз от изучаемого документа, презрительно цедил сквозь зубы:

«Будьте так любезны, смените дезодорант, этот плохо пахнет!».

Но потом, когда каждый получил свою порцию упреков в вонючести их дешевых духов, все стали относиться к этому, как к очередному тиранству.

Теперь, перед тем как идти к боссу на доклад, сотрудники просили друг друга обнюхать. Все это сопровождалось злобными шуточками в адрес босса, но все равно было ужасно унизительно. Хотя, коллектив, безусловно, стал намного сплоченнее.

Как истинный тиран, Артем время от времени устраивал нам фантастические праздники. О, в этом он был просто гений!

Когда фирма добивалась какой-нибудь грандиозной победы (всегда не благодаря чуткому руководству Артема Николаевича Рублева, а исключительно вопреки всем его усилиям), тогда босс произносил проникновенную речь, объявлял пару дней дополнительных оплачиваемых выходных и программу развлечений на эти выходные.

Речи произносить он был мастер. Когда он хотел, он мог зажечь и энтузиазм, и искреннее желание броситься в бой, и сражаться за своего сюзерена, за своего сегуна, за своего вождя хоть голыми руками! Прямо Наполеон, мать его, поднимающий солдат на битву трех императоров под Аустерлицем.

Во время одного из таких наградных мероприятий я и почувствовала, что испытываю к Рублеву не только ненависть, но и кое-что другое – до чего, как говорится, от ненависти один шаг.

Он устроил праздник в лучшем аквапарке города и показался сотрудникам во всем своем природном великолепии. Тело у него действительно шикарное. Пропорции как у Аполлона Бельведерского, только мужское достоинство, разумеется, намного больше. Это достоинство, кстати, самым выгодным образом подчеркивали (не переходя грань приличий) сногсшибательно стильные плавки.

Предаваясь этим воспоминаниям, я доехала до своего дома, поднялась к себе, и прямо с порога, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. В голове гудело так, как будто я вернулась с разгульного, крутого корпоратива, выпив с дюжину крепких коктейлей.

Вот что значит супер-недосып вкупе с супер-трахом! Нет – называть произошедшее супер-трахом некорректно. Это был не супер-трах, а лучший секс в моей жизни. Определенно, самый лучший. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь испытать хоть малую толику тех ощущений, которые обрушились на меня в кабинете ненавистного босса?

От этой мысли мне стало невыносимо грустно и стыдно. Неужели, когда я выйду замуж и стану добропорядочной женой и образцовой (немного сумасшедшей) матерью, я по ночам после исполнения супружеского долга, буду предаваться воспоминаниям о сексе с боссом на его письменном столе?

Ведь это же предательство по отношению к моему будущему мужу, которого еще нет ни в помине, ни в проекте! Самое черное и самое постыдное предательство! Вот что сделал со мной этот подонок! Но все же, какой был секс! Ах, какой был секс – за такое и душу продать не жаль.

Сама того не подозревая, я соскользнула в легкий, освежающий сон.

На следующий день я проснулась в чудеснейшем настроении. Чувствовала себя бодрой и абсолютно отдохнувшей, несмотря на то, что спала поперек кровати, в одежде и даже в туфлях.

В окна лился золотой свет позднего утра, на подоконнике весело чирикала стайка воробьев. Я потянулась, села на постели, переполненная каким-то совершенно детским счастьем.

Когда-то, давным-давно я так просыпалась первого июня с осознанием того, что учебный год успешно закончен, и впереди целых три месяца непрерывного счастья. А три месяца – это вечность.

Но почему я одета? Который час? Что вообще происходит? На горизонте моего безмятежного счастья вдруг появилось тревожное облачко, которое мгновенно разрослось в свинцово-черную тучу беспросветной депрессии.

Ах, да! Я сорвалась на босса. Я обзывала его последними словами. Я измяла и изгадила кучу деловых бумаг. Я порвала ему рубашку Gucci. Я устроила с ним бешеный секс. Я расцарапала ему спину. Я бросила свои трусы в его кабинете, и, кажется, я сломала дверь. А самое главное, я отказалась быть его личной офисной шлюхой. Пусть катится колбаской, охреневший идиот. Представляю, как он офигел вчера. Вряд ли ему кто-то отказывал. Что ж, я буду первой.

Теперь важно, чтобы все это не отразилось на моей последующей карьере в другой компании. Мне не нужна дурная слава шлюхи, которую босс пехал в рот. А после вчерашней моей выходки, он может мне отомстить.

Если я отделаюсь обычным увольнением без выходного пособия, то мне очень повезет. За дверь, за рубашку и за документы этот гад может вчинить мне судебный иск.

Ну, что же. Нужно признать тот факт, что карьера моя в этой фирме закончена, и остается только молиться, чтобы последствия секса с боссом не перечеркнули всю мою дальнейшую карьеру. Черт! Мне ведь теперь придется объяснять на всех собеседованиях, почему я вдруг ушла из такой уважается, богатой, успешной компании. Уж, не уволили ли меня за некомпетентность или неподобающее поведение?

И ведь из-за чего весь сыр-бор разгорелся? Почему я вдруг, закусив удила, разрушила все то, чего с таким трудом добивалась? Конечно, он меня довел, но ведь он всегда меня доводил. Неужели нельзя было и в этот раз потерпеть? Ведь не впервой.

Хотя нет. Впервой. На этот раз все мои чаши переполнились, и все хляби разверзлись. Этот нарыв назревал не один день, босс его выращивал и напитывал ядовитым гноем.

Подготовка к финальному взрыву началась где-то за месяц. Артем решил заключить фантастический контракт с громадной иностранной фирмой. Для переговоров, разумеется, нужно было сделать эффектную и очень умную презентацию. Показать товар лицом. И тут начались наши мучения.

Каждый день босс забраковал десятки идей по оформлению и подаче материала, сопровождая это изысканными оскорблениями. И хотя мы все уже давно нарастили на себе психологическую броню, и просто пропускали мимо ушей сочащиеся смертельным ядом, изысканные колкости босса, все равно некоторые из его слов больно задевали.

– Он будет кочевряжиться до самого дедлайна, – говорил начальник группы графического дизайна. – А потом велит сделать чистовую отделку самого первого варианта. Я таких типчиков знаю!

– А если почувствует, что ему там в любом случае от ворот поворот дадут, то все забракует и свалит вину за срыв переговоров на нас, зараза такая! – мрачно присовокупляла Наташа из бухгалтерии.

Как бы то ни было, мы все работали в поте лица под градом насмешек, оскорблений и обвинений в полнейшей некомпетентности.

И вот, когда до дедлайна оставался один день, Артем с отвращением на лице осмотрел очередной вариант презентации, который я принесла ему на утверждение, и изрек:

– Ну, наконец-то получилось на что-то похоже!

Когда я это услышала, мое сердце заколотилось от радости, но меня тут же огорошили:

– Только увеличьте логотип процентов на 30, и уберите воду из текста. Вообще, текста слишком много. Зачем столько? Что я не могу сам рассказать? Вы меня идиотом перед партнерами выставить хотите? Сократить текст как минимум наполовину. Оставить только самую суть.

Это означало, что нужно опять все переделать практически полностью. А до конца рабочего дня остается всего полчаса. Я собрала все материалы и бросилась сообщать команде «радостную» новость, что домой они попадут нескоро.

Народ воспринял это с покорностью, и все взялись за дело. Как на грех несколько раз зависали компьютеры, поэтому проковырялись мы с презентацией до поздней-поздней ночи. По домам решили уже не ехать, и прикорнули за столами. Ни дать ни взять японские трудоголики и их обычай иномури (сон за рабочим столом).

Утром, когда босс приехал на работу (а он появлялся секунда в секунду), я как могла, привела себя в порядок, собрала материалы и представила их пред светлы очи.

Когда я вошла в кабинет, Артем иронично посмотрел на меня и изрек:

– Сегодня вы не опоздали, и видимо решили компенсировать это неряшливым видом? Почему вы выглядите так, будто всю ночь вагоны разгружали?

– Не вагоны, но почти так же тяжело, – ответила я, чувствуя, что во мне закипает безудержный гнев. – Мы всю ночь переделывали презентацию.

– Похвальное рвение, – презрительно процедил сквозь зубы Артем. – Показывайте результат этой вашей вигилии!

«Вигилия»! Слово-то какое нашел. Конечно, вигилия – всенощное бдение, сопровождаемое неистовыми молитвами, чтобы тирану наконец-то понравилось наше творчество.

Я развернула первый слайд, Артем поднял руку, в которой держал дорогой маркер с позолоченным колпачком, и ледяным голосом сказал:

– Стоп! Вы, наверное, шутите? Или издеваетесь?

Ну, а дальше, как говорится, понеслась душа в рай.

Подписанный контракт

С горечью вспоминая все эти жуткие моменты, я поплелась на свою крошечную кухню, чтобы сварить кофе. Заглянула в банку – она была почти пуста. На сегодня хватит, а завтра придется уже купить что-нибудь похуже и подешевле. На хорошем кофе придется экономить, пока не найду работу.

Обжигаясь, я пила кофе и печально смотрела в окно. Теперь яркий свет солнца и веселое щебетание птиц меня больше не радовало. Еще вчера я была сотрудником процветающей фирмы, передо мной расстилались широкие горизонты карьерного и финансового роста, если только мне удастся выдержать прессинг мразливого босса. А сегодня я уже безработная, потому что не выдержала. Презренный ронин – самурай, лишившийся сегуна. Тоска. Прямо хоть харакири делай.

А ведь если бы не этот секс, то все бы обошлось. Ну, поездил бы по ушам, ну, наговорил бы гадостей. От этого не умирают. И всего-то надо было сделать шаг назад. Вот стоило оно всего этого???

Зачем я вру сама себе? Конечно, оно того стоило! Это был самый лучший секс в моей жизни. Скорей всего, мне вряд ли удастся пережить нечто подобное еще раз.

Неужели мой босс, этот заносчивый индюк, этот капризный тиран в костюме от Armani, и есть вся радость моей жизни? Ну, уж нет! Назло ему стану счастливой и богатой, чего бы мне это ни стоило. Вот сейчас только напишу заявление об увольнении (наверняка, меня уже уволили, но вдруг пригодится), и поеду оформлять документы. Пусть идет ко всем чертям, и ищет себе другую офисную шлюху! Минет ему не понравился, сосать не умею. Учиться надо! Да как у него вообще язык повернулся сказать такое? После того что я сделала для него! Ублюдок.

Пусть локти кусает, осознав, что потерял меня! Пусть сам долгими пустыми ночами вспоминает жаркий секс со мной и терзается от того, что это больше никогда не повторится.

А я найду себе мужчину в тысячу раз лучше, красивее, и, главное, добрее, чем этот деспот. И рожу ему ребенка, нет – двух, да что там мелочиться – пятерых рожу, и буду счастлива, и, и, и… Я разрыдалась.

Вдоволь наплакавшись, и как следует поорав в свернутое полотенце, чтобы соседи, не дай Бог, не услышали, я пошла умываться. Физиономия от рева распухла, и чтобы вернуть ее в прежние размеры пришлось приложить лед.

Наконец, я причесалась, старательно накрасилась. Когда увидела, что палетка роскошных теней уже почти подошла к концу, опять чуть не разрыдалась, но смогла подавить слезы. Потом написала заявление, упаковала его в сумку, взглянула на себя в зеркало.

В целом я осталась довольна результатом. Мой вчерашний деловой костюм был сильно измят – ведь я сначала предавалась в нем безудержному сексу, а потом проспала всю ночь – поэтому пришлось надеть тот, что считался парадным.

Он очень льстил моей фигуре: выгодно подчеркивал и высокую грудь, и плоский живот, и тонкую талию, и аппетитную попку. Да, вид у меня был просто отличный, несмотря на все рыдания. Даже тень разгорающейся депрессии придавала взгляду некоторую настоящую загадочность.

Я тяжело вздохнула и вышла из квартиры на лестничную клетку. Придется взять такси, хотя это безработным и не по карману. Не мять же лучший костюм в маршрутке.

Когда я, наконец, вошла в наш отдел, мне на шею бросилась Наташа из бухгалтерии.

– Где тебя носит? – весело затараторила она. – Тут я нас такое! Такое!

– Что случилось? – мрачно спросила я.

– Контракт подписали! – задыхаясь от счастья, сообщила Наташа. – Не зря вы всю ночь пластались! Мы все просто обалдели от радости! Представляешь, нам всем зарплату сразу на 20% подняли! Представляешь? На 20!!!

Камень, лежавший у меня на сердце, превратился в пирамиду Хеопса.

– Но ведь босс же вроде забраковал презентацию? – спросила я.

– Забраковал. Сам приперся в отдел к компьютерщикам, устроил им грандиозный разнос: там на самом первом слайде после одной запятой не было пробела. Видит же, гаденыш! Те быстренько все поправили.

– А сегодня, – заикаясь от возбуждения, продолжала Наташа, – Приехал сам Игнат Петрович. Они вместе презентацию провели. Игнат Петрович так всю команду хвалил. Очень жалел, что тебя не застал, он хотел тебя лично поблагодарить за работу, но босс сказал, что у тебя отгул на полдня.

– Понятно, почему подписали контракт, – злобно процедила я сквозь зубы. – Если бы не Игнат Петрович, никто бы с этим гадом дела иметь не захотел.

– Да, Игнат Петрович очень помог. Он, говорят, практически всю встречу провел. Старается для любимого племянника. А босс всем велел тебе сказать, чтобы ты немедленно в кабинет к нему зашла, как только придешь. Вот я и говорю.

Наташа закрыла рот ладошками и залилась счастливым смехом.

– Нет, ну ты только подумай! Целых 20%! И еще какой-то банкет крутой будет! Ну, иди, не буду тебя задерживать, а то опять наш козел перевозбудится и орать будет!

Банкет… 20%… только не для меня. Мне нет места на этом празднике жизни. Я все профукала. Эх, жизнь моя жестянка!

Но надо, однако, идти к боссу, раз уж он меня вызывает. Отдам заявление и, может быть, перед уходом еще раз устрою секс моей мечты на том же самом столе.

Я подошла к кабинету босса и ужаснулась: двое рабочих возились с дверью. Значит, я все-таки сломала доводчик. Не видать мне выходного пособия – все уйдет на оплату ремонта.

С упавшим сердцем я осторожно переступила через путаницу инструментов и каких-то материалов (рабочие при этом вежливо улыбнулись и посторонились) и вошла в ненавистный кабинет. В голове зазвучал прилипчивый мотивчик: «Секса не будет!»

Артем Николаевич восседал да столом, сосредоточенно глядя в бумаги.

– Вы меня вызывали? – спросила я.

– Кристина, я в последний раз выношу вам последнее китайское предупреждение, – не поднимая на меня головы, процедил сквозь зубы Артем в своей обычной презрительной манере. – Только на этот раз оно действительно последнее. Прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. Вы меня, надеюсь, слушаете?

Артем внезапно вскинул на меня свои огромные цвета морской волны глаза. Боже, ну почему ты дал этому злобному мерзавцу не заплывшие жировиками поросячьи глазки, а вот такие прекрасные, магнетические очи, обрамленные такими длинными и такими густыми ресницами? Если бы у меня были такие, я бы миллион на туши с удлинителями сэкономила. За один только взгляд этих глаз я уже готова все забыть и простить.

Меня снова тянуло к нему. Это притяжение было необъяснимым до такой степени, что мне хотелось видеть его, несмотря на его отношение ко мне. Хотелось снова опуститься перед ним на колени и коснуться его члена.

– Вы меня не слушаете!

От неожиданности я вздрогнула.

– Да, конечно, Артем Николаевич, я слушаю.