Текст книги "Босс и накачанный торс (СИ)"
Автор книги: Лидия Чайка
Соавторы: Ксения Лестова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Павел Ефимович, – сказала спокойно и невозмутимо. Насколько это было возможно в моем положении. – Я совсем вас не понимаю. Вы ведете себя странно.
– Чего странного в том, что я проявляю знаки внимания той, что мне понравилась? – мужчина поиграл одной бровью. И, о боги, у него снова задергалась грудь. Может, ему травки какие успокаивающие попить? Или что-то на подобии «Анти-секса». Подобное название я видела на таблетках для кошек в преддверии марта.
– Это не знаки внимания, – покачав головой, произнесла. Эх, Вика, кажись, тебя сегодня уволят. За смелость, честность и языкастость. – Вы ко мне пристаете. Домогаетесь на рабочем месте. Я вообще имею полное право подать на вас в суд.
– М-да? – Порнофильм придвинулся еще на пару сантиметров ко мне. Того и гляди, через стол перевалится. – Чем же вы это докажете, Виктор-р-рия?
Черт, а действительно, чем? Никто на работе не знает, что этот мужлан проявляет ко мне определенный интерес. Документально нигде не прописано. Видеозаписи нет. Мое слово против слова начальника. Думаю, не стоит уточнять, кто в этой борьбе победит.
– У вас дурной вкус на женщин, – зашипела, признавая свое поражение.
– Отнюдь, – он протянул руку и коснулся двумя пальцами моего подбородка. – И да, я ведь еще не доказал вам, что не гей.
И дернул черт тогда об этом сказать.
– Я вам и на слово верю, – попыталась вывернуться и сбросить наглую конечность, но руки почему-то отказывались подчиняться. А голова не поворачивалась. Тысяча чертей, что он собирается делать? Не целовать же страшненькую подчиненную, у которой в голове кроме статистических данных ничего и нет.
Статистика, статистика, статистика…
Меня поцеловали. Я не успела отреагировать, как его губы коснулись моих. И это был не нежный, чувственный поцелуй. Казалось, мужчина хочет меня съесть. Сминая мои губы, он отпустил подбородок и переместил руку на затылок. Вторая наглая конечность ухватилась за спинку стула. Пододвинул его, и я снова оказалась у стола. И о-о-очень близко к боссу. Настолько, что первые мгновения единственным желанием было – почистить зубы. Но, чтоб меня волки пожрали, я не испытывала омерзения или неприязни. Мне… было приятно. Помня о жестоких издевательских поцелуях бывшего мужа, я сторонилась такого проявления симпатии. Да и, какая к Чебурашке симпатия, когда тебя, завалив на кровать, пытаются изнасиловать? И в тот момент не важно, муж это или посторонний человек. Если такое происходит без твоего на то согласия. Невозможно любить насильника. Тот, кто подавляет твою волю, топчется на твоих чувствах и эмоциях, упиваясь властью, не достоин любви. Вот и я не любила. Терпела, боясь сделать решительный шаг. Переломным моментом стала очередная драка, в которой бывший оставил на моем лбу тонкий шрам, пару сломанных ребер и гематомы по всему телу. Даже мать, особо не интересующаяся моей личной жизнью, словно почувствовала, что мне нужна помощь. Приехала, давила на кнопку звонка, грозилась вызвать полицию. Ей не открывали. Я не могла, лежа на полу кухни и пытаясь не потерять сознание. Муж, скорее всего, валялся на диване и смотрел треклятый футбол. Только когда приехали полицейские и пригрозили вызвать в свою очередь МЧС, бывший соизволил открыть. Потом я отключилась. Поняла, наверное, что нахожусь в безопасности и организм решил дать передышку.
С тех пор прошел год. Я не подпускала к себе никого. И вот меня целуют. Неистово, жадно, властно. И я, почему-то не боялась. И чистить зубы резко расхотелось, когда его пальцы, массирующие затылок, осторожно заскользили к шее. Я чисто инстинктивно пыталась оттолкнуть его. Руки упирались в широкую, будто созданную из камня грудь. Само собой, жалкие потуги были бесполезны.
Поцелуй прервался резко. Павел Ефимович выпустил меня, выпрямился и невозмутимо прошел в свой кабинет, весело насвистывая. Потом я услышала торопливые шаги в коридоре. Все ясно, мужчина услышал, что кто-то идет и решил не показывать своего интереса при посторонних. А с пылающими от поцелуя губами мне что делать?
В отдел вошла сияющая, словно начищенный чайник, Ирочка. Она, так же как еще пару секунд назад, насвистывала себе под нос веселую мелодию. Заметила меня не сразу. Я успела скрыться за монитором компьютера. Выдала меня треклятая ручка, которая покатилась по столу и упала на пол. Я закопошилась под столешницей, выискивая бездушную предательницу.
– Оу, – спохватилась Ирина, – кто это там у нас по мышеловкам сыр ищет?
– Кто это там у нас изображает из себя певицу, хотя видно, что медведь на ухо наступил? – не осталась в долгу я.
– Злая ты, Викуся, – проворчала брюнетка. – Я к тебе со всей чистой душой, а ты…
Судя по всему, уточнение про чистую было сказано не просто так. Явный намек на то, что душонка у нее грязная, как самая зловонная подворотня Парижа.
– Я не злая, я голодная, – просопела, таки находя ручку и выпрямляясь. Моих последних слов курочка не услышала. Сидела за рабочим столом и… пилила ногти, да.
– А меня сегодня к себе на разговор Павел Ефимович вызвал, – радостно проворковала девушка, кося на меня хитрым взглядом.
И ты не догадываешься зачем? О-о-о-о-о… ты многого не знаешь, красавица. Сегодня у нас освободится еще одно рабочее место. В твою, не очень светлую голову сия информация не может влететь по определению. Ты просто глупая курочка, которая уверенна в своей красоте и считает, что на работу берут, руководствуясь размером груди соискателя. Сколько раз я замечала, как она дотрагивается до своих близняшек. Левая, между прочим, явно была чуть меньше правой. Это даже нижнее белье с поролоном скрыть не могло.
– Удачи, – поправляя пуклю, пожелала девушке. Разумеется, искренности в моем голосе не было. Откуда ей взяться? Эти любительницы мускулистых петушков уже успели поднадоесть.
Вскоре все мои коллеги были на рабочих местах. Гордо вскинув подбородок, Ирина прошествовала в кабинет босса, ловя на себе завистливые взгляды Лидочки и Дарьи. Ничего, этим двум цербершам еще только предстоит почувствовать на себе праведный гнев Павла Ефимовича.
С отчетом решила повременить. Пойду после того, как заплаканная Ирина вылетит из кабинета. У меня было еще минут двадцать на окончательную проверку документов. Желание взять с собой еще одну папочку, потяжелее, с трудом подавила. Слишком велико было искушение пройтись по наглой морде босса. В том случае, если он вновь возжелает протянуть ко мне свои ручищи. Нет, я ни разу не кровожадная. Это телевидение сделало из меня такую фантазерку. То и дело представляю, как прохожусь кулаком по симпатичному лицу. И мне за это ничего не будет. Мечты-мечты…
Я только закрыла папку, когда из кабинета, словно пробка из бутылки, выскочила раскрасневшаяся, пыхтящая как чайник Ирина. Молнией метнулась к своему столу и попыталась скрыться за монитором.
Начальник вышел следом. Собранный, хмурый и слегка помятый. Это чем они там занимались, шалуны?
– Немедленно… – прошипел он, – собрали свои вещи, Бобрикова, и покинули отдел!
Брюнеточка сжалась. Словно пыталась спрятаться в невидимый панцирь. Тоже мне, улитка на выданье.
– Но, Павел Ефимович… – заблеяла она. Нет, беру свои слова обратно. Она не улитка. Она овца. Самая натуральная овечка. А я-то четыре месяца все думала, кого она мне напоминает.
– Вещи собрали и вышли, – повторил мужчина и скрылся в своем кабинете. Еще и дверью хлопнул со злости.
– Ты что ему сделала? – полюбопытствовала Лидочка. По ее лихорадочному блеску в глазах не сложно было догадаться, что очередной отставке соперницы она рада. Еще бы, у нее же комплекс неполноценности. Я бы даже сказала не комплекс, а комплексище.
– Ничего, – буркнула брюнетка.
– В штаны она к нему полезла, – хмыкнула я и сразу сделала вид, что и не думала смотреть в ее сторону. Вообще не слышу, о чем они там говорят.
– Я не лезла! – поспешно выкрикнула девушка. – Он сам…
– Сам полез к себе в штаны? – не смогла удержаться.
– Да! – выпалила Ирина. – Прямо при мне.
– Ай-яй… – еле слышно произнесла и погрузилась в рабочий процесс. На пару минут. Потом меня вызвал к себе жутко разозленный начальник. Спрашивается, чего злится? Рука в штанах в самый неподходящий момент застряла? Или что? Молнией достоинство прищемил? Не собираюсь сочувствовать.
– И тебя уволит, – полетело мне вслед от доброй Дашеньки, когда я уже держалась за ручку начальственной двери.
«И тебя вылечат, и меня вылечат…», – вспомнила слова из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Так как босс уже дал разрешение войти, шагнула в его кабинет, прижимая к груди папку с документами.
– Вызывали? – глупее вопроса не придумать.
– Да, Виктория, присаживайтесь, – поелозив на стуле, буркнул Порнофильм.
Только не надо намекать мне на то, что и у тебя тоже проблемы со здоровьем. Тебе Пирантел я покупать не стану. Обойдешься. У тебя денег больше. Ноги подлиннее, быстрее добежишь.
Присев на стул, положила документы на столешницу и пододвинула к боссу. Мужчина взял папку, открыл ее, просмотрел первый лист. Подцепил его двумя пальцами, приблизил к лицу, потом смял и выбросил в урну.
Я сидела и хватала ртом воздух. Что он делает? Я провозилась с этими бумагами остаток вчерашнего дня и сегодняшнее утро. Проверила несколько раз. И что я вижу? Мою работу просто так выбрасывают!
– Почему? – выдохнула, ошарашено смотря на ухмыляющегося мужчину.
– Опечатка в слове «Статистический», – пояснил свои возмутительные действия начальник.
– Не правда, – возмутилась, точно зная, что даже в горячке не могла ошибиться в написании этого слова. Я, лучший сотрудник фирмы, и допустить такую нелепую ошибку? Невозможно! – Дайте посмотреть, – потребовала жестко, нетерпеливо.
– Зачем вам это, Виктория? – Он точно издевался надо мной.
– Потому что вы не компетентный начальник, Павел Ефимович, – прошипела и встала со стула. Не отдаст бумажку, сама за ней полезу. Или открою файл на компьютере и все проверю.
– Я очень компетентный, – возразил Порнофильм. – А вы слишком жестоки, Виктория.
– Чего? – не поняла его слов.
– Вы противитесь. И мне это не нравится, – проворчал тестостерон. Один сплошной огромный тестостерон. С нервным тиком.
– Да сколько можно трясти грудью! – возмутилась, вроде как про себя. Однако, слова каким-то образом с губ сорвались. – Черт… – выдохнула, осознав оплошность. – Простите.
– Эх, Виктория, – хмыкнул начальник. – Думаете, из-за ваших неосторожных слов я вас уволю?
Кивнула. Это было бы ожидаемо и логично. Кто оставит у себя сотрудника, который не следит за своими словами? Пусть, он хоть двадцать раз отличный специалист. Такое поведение было на меня не похоже. Чаще всего я отмалчивалась и делала вид, что являюсь непробиваемой глыбой льда. Увы, этот бицепс-трицепс плохо на меня влиял. Я терялась. Из-за этого и говорила иногда то, что думала. Причем, не заботясь о том, заденут мои слова кого-нибудь или нет. Пикировки с курочками не в счет. Над ними грех было не поиздеваться.
– Нет, Виктория, – босс отодвинул папку на край стола и подался вперед, – я вас не уволю. Пока что. Вы мне интересны как женщина. И я собираюсь добиться своего. А там, посмотрим.
– Не поняла, – перед глазами появилась красная пелена. – Вы хотите сказать, что пока не наиграетесь со мной, я буду работать? А как только надоем или наскучу, вы меня уволите точно так же, как и остальных?
– Вы почти угадали ход моих мыслей, – кивнул мужчина.
– Почти?! – взревела, вскакивая с места. – Почти?! Я ценный сотрудник! Ценный!
– Вы слишком себе льстите, – покачал головой босс. – Если у вас в тексте такие опечатки… О какой ценности для фирмы может идти речь?
Я сдержалась. Смогла подавить в себе глухое раздражение. Засунула его куда подальше, вместе с прошлыми обидами, которых накопилось немало. Они никуда не денутся. Так и пойдут со мной до конца жизни. Будут давить, мешать свободно дышать. И чем больше проходит времени, тем тяжелее от этих неприятных эмоций.
– Вы побледнели, Виктория, – начальник нахмурился. Откинулся на спинку стула, упер локоть правой руки о подлокотник и в задумчивости провел указательным пальцем по широкому мужественному подбородку.
– У вас душно и пахнет.
Он четко дал понять, кем я стану, если смирюсь со своей незавидной участью. А мириться я не собиралась. Не на ту напал. Хватит с меня унижений и оскорблений. Я не игрушка, которую, если надоест, можно забросить в дальний угол, перед этим оторвав руки-ноги. Я живой человек. Об этом никогда не задумывался мой бывший муж. Об этом не собирался задумываться и босс.
Сердце больно ударилось о ребра. Черт, почему меня задевают его слова? Мне должно быть все равно. Кто он такой, чтобы играть со мной? Начальник. От которого зависит моя дальнейшая работа в этой фирме. Но что мешает мне уволиться? Хорошая зарплата и съемная квартира. Но если я заранее присмотрю себе новое место, то проблем с увольнением не будет. В голове у меня не опилки, как у Винни-Пуха. И сильные тумаки бывшего супруга выбили еще не все мозги и гордость.
Решено, если этот шкаф посмеет меня к чему-либо принуждать, напишу заявление. И сегодня же начну подыскивать себе новое место. Работать в таких условиях… А не пошел бы он? Мерзавец. Очередной подонок, который оказался у меня на пути. Пусть остается с курочками и ломает под ними столы. А меня не трогает.
– Пахнет? – густые брови поползли вверх. Я заметила, что у него часто определенные части тела сами по себе разгуливают. То грудь трясется, то брови вибрируют. Что я еще не знаю про этого мужчину?
– Да, – уверенно кинула. Надеюсь, моя ложь прозвучала вполне натурально.
– И чем, позвольте спросить?
Не позволяю! Очень, прямо нестерпимо хотелось выпалить. Но я смогла сдержаться. Эти слова уже были готовы сорваться с языка. Прикусила его, чтобы не смел болтать без команды хозяйки. Цыц, сказала! Молчи, балда!
– Не знаю, – принюхалась. – Кажется, кто-то где-то сдох. Проверьте углы.
– Углы… – задумчиво пробормотал начальник. – Вы отчаянная женщина, Виктория. Не боитесь увольнения, хотя постоянно напоминаете о том, что являетесь ценным сотрудником. Вы скрытны, но в ваших глазах виден интерес к работе. Подтруниваете над коллегами, точно зная, что вам за это ничего не будет. Это наводит на определенные мысли.
– Какие? – напряглась. Топтаться в кабинете босса не хотелось. И я медленно стала отступать к двери. Засиделась, хватит сидушку протирать.
– Помимо того, что вам нравится то, чем вы занимаетесь, у вас есть в этой фирме покровитель. И я намерен выяснить, кто это.
Чего-чего? У меня? Покровитель? Кто бы это мог быть? Почему я о нем ничего не знаю? Наверное, потому, что его нет и никогда не было. Только Павлу Ефимовичу об этом было неизвестно. Он решил, что я с кем-то расшатываю стол. А, как известно, по себе людей не судят.
– Это ваши догадки, – передернула плечами. – Я что, по-вашему, похожа на подстилку?
– На женщину, которую хочется, – плотоядно заскользив по мне темным взором, сказал мужчина.
– У вас странный вкус, – поморщилась. – И неверные выводы. Я просто хорошо работаю.
– Сомневаюсь в этом.
– Тогда мы с вами не сработаемся, – спрашивать позволения покинуть кабинет не собиралась. Так уйду.
– Посмотрим, Виктория, – хмыкнул Порнофильм. – Посмотрим.
Вот честно, смотреть не хотелось.
Не говоря больше ни слова, выскочила из кабинета и, не глядя на встрепенувшихся курочек и одного ощипанного петуха-извращенца, плюхнулась на свой стул и приступила к работе. Так вот с ходу полезла в файл, проверять, действительно ли допустила опечатку в слове «Статистический». И, ожидаемо, не обнаружила ее. Этот ходячий мускул с нервным тиком сказал про ошибку специально. Чтобы вывести из себя. Опустить с небес на землю. Дать понять, что я могу сколько угодно считать себя ценным и опытным сотрудником. Но я никто перед тем, кто хочет меня уволить. Или уложить на лопатки.
Я задела этого мужчину неосторожным высказыванием про гея, он решил отомстить. Правильно угадав, как я отреагирую на подобное замечание, наступил на больной палец. Растоптал мое хлипкое достоинство. Попрыгал на нервной системе. Сделал мне эпиляцию самолюбия. Душой чувствую, как обида выросла еще больше и вот-вот грозится выкатиться из самого дальнего и темного уголка. Ну уж нет… Обойдетесь, Павел Ефимович. Я буду здесь работать до тех пор, пока не переступите черту. А вы, судя по самоуверенному поведению, ее переступите. И тогда я врежу вам коленом не только по достоинству. Но и пройдусь как следует ногтями по лицу. А перед этим успею уволиться.
Отработала этот день спокойно. Если не считать причитаний коллег. Оказалось, Лидочке было очень жаль, что такой ценный сотрудник, как Ирина, был уволен. Да и Дарья ее поддержала. Вовчик сидел и (да-да) смотрел очередное безобразие по телефону. Этого мужчину невозможно изменить. Он всегда верен себе. Как был извращенцем, так им и остается. Не изменяет себе. Стабильность, так сказать, тоже хорошо. Только обои на своем компьютере он периодически меняет. То девушка была полураздета, то прикрывала все стратегические места руками.
Доделав работу, стала собираться домой. Задерживалась на полчаса. И, вот странность, Лида с Дашей не торопились покидать помещение. Сидели и… пилили ногти. А что они еще могли делать?
Пожелав курочкам удачи (в завоевании Порнофильма, разумеется), покинула их общество. Вовки уже не было. Он, как только часы показали без пятнадцати пять, вылетел из офиса, как пробка из бутылки.
Решив для себя, что терять больше нечего, направилась в аптеку. А что? Пирантел недорогое лекарство. Мне по карману. Куплю и курочкам, и боссу. Надоели. Елозить каждый день. Хоть бы кто для профилактики выпил. А вечером приступлю к поиску новой работы. Начальник точно не уволит. По крайней мере, в ближайшее время. Я же не сказала ему свое категоричное и окончательное нет. Не врезала коленкой между ног. Не прошлась ногтями по лицу. А вот когда напишу заявление…
Пирантел, как много в этом звуке, для сердца милого сплелось… И двести рублей вылетели из моего кармана. Зато я приобрела три упаковочки. Вовчику решила не покупать. Он мне не насолил. Ему ни на что намекать не буду. Если только подарю на мужской праздник парочку специфических фильмов. Он такое любит.
Оказавшись дома, первым делом направилась в ванную комнату. Нет, не чистить зубы. Вкус чужих губ уже успел исчезнуть. Просто захотелось постоять под прохладной водой и подумать. Вода всегда успокаивала. Помню, как так же стояла, ощущая на коже тугие капли, и давилась слезами. Какой по счету раз? Я не знаю. На теле снова синяки и кровоподтеки. Обязательно имеются царапины. Неглубокие, заживут примерно за неделю. И останутся только розовые шрамы. Муж стучит в дверь. Я сжимаюсь в комок. Закрываю голову руками, утыкаясь носом в дрожащие колени. И уже непонятно, что течет по щекам, слезы или холодная вода. Он ругается, матерится, долбит со всей силы, и дверь начинает дрожать. Как и я.
– Открывай, сука! – слышу пьяный голос.
Вздрагиваю и распахиваю глаза. Озираюсь по сторонам. Съемная квартира. Другая, не та. Здесь кроме меня и кошки никого нет. Снова погрузилась в воспоминания. Ощутила боль, что въелась в кожу и не собирается покидать. Год не такой уж и большой срок. Я еще не пришла в себя окончательно. И кошмары прошлого продолжают преследовать.
Выбравшись из душа, поплелась на кухню. Поужинаю, покормлю кошку и сяду за компьютер. Пора искать новую работу. Внешне я всегда была хамоватой, языкастой, но отличным специалистом. Никто не знал, что творится у меня внутри. И всем, само собой, было на это плевать.
– Мур? – подала голос оголодавшая животина.
– Паштет готов, – буркнула, указывая на миску.
На меня посмотрели с укором. Дескать, чего опять слезы льешь. Нашла из-за чего страдать, человек. А я и не страдала. Я существовала, жила в своем личном кошмаре.
Отметив пару подходящих вакансий, переписала номера телефонов и решила позвонить уже завтра. Пока придавалась воспоминаниям в ванной комнате, прошло достаточно времени. Потом отходила, заглушая дрожь снова нахлынувший на меня страх сладким. Утром встала очень рано. Как итог, на работу вновь пришла раньше всех. Чтобы не сидеть без дела, сделала себе чай, достала из ящика стола печенье и приступила к анализу. Работа не ждет. Быстрее управлюсь, сделаю все раньше срока, будет время подготовиться к очередному квартальному отчету.
Так погрузилась в сравнение графиков, что не заметила, как оказалась в помещении не одна. Начальник стоял возле моего стола, со сложенными на груди руками и хмуро взирал на меня сверху вниз. Навис грозовой тучей, сжал губы в тонкую линию и смотрит, смотрит… Видно, в табло получить хочет. Надо лишь немного податься вперед и взмахнуть как следует рукой.
– Что же вы снова так рано, Виктор-р-рия? – пророкотал он.
Кхем, и что ему на это сказать? Простите, начальник, но я просто в последнее время не могу нормально спать. Не берите это на свой счет. Я не ищу с вами встречи. Это сложно, если быть честной, не искать встречи с боссом.
– Люблю работать, – попыталась улыбнуться. Сказала частичную правду. Процентов на семьдесят.
– Настолько любите? – густые брови поползли вверх.
– Я вообще со странностями.
– Мне есть чего бояться? – мужчина посмотрел на меня со смесью беспокойства и неверия.
– Есть, – кивнула и достала из сумочки, что висела на стуле, коробочку с черной надписью. Павел Ефимович взял мой «подарок», прочитал название и его брови поползли дальше. Потом резко опустились вниз, образуя глубокую морщинку на широком смуглом лбу. Нет, ну точно раньше он снимался в неприличных фильмах. Как его начальником нашего отдела сделали, ума не приложу.
– Пирантел? – спросил, в общем, не ожидая ответа. Все и так было прозрачно и понятно. – И… кхе… – Порнофильм прокашлялся и продолжил говорить: – зачем мне эти чудные таблеточки?
– Надо было брать сироп? – притворно опечалилась. Да, да, да, я понимала, что рискую вылететь сегодня же. Тогда быстрее избавлюсь от странного интереса этого шкафчика. Чую, у него внутри не один скелет сидит и играет в карты.
– Вы издеваетесь, Виктория? – коробочка стукнулась о столешницу и чуть было не упала на пол. Вовремя успела схватить ее и плюхнуть поближе к боссу.
– Что вы, – похлопала глазками. – Просто переживаю за ваше здоровье. А то вы все елозите, да елозите…
– Я ЕЛОЖУ?! – взревел мужчина.
– Ну да, – я сама невозмутимость. – В следующий раз куплю вам успокоительное. Что-нибудь от нервов. И от тика. А то вон… – указала пальцем на грудь Порнофильма, – грудь снова трясется.
– Уволю! – пригрозил Павел Ефимович, тыкая в меня пальцем.
Так мы и замерли. Он с выпяченным пальцем и я, аккуратно указываю на него идеальным ноготком овальной формы. Милый, знал бы ты, что я не боюсь увольнения. Больше не боюсь. Лишь бы ты ко мне не приближался. Потому что я буду кусаться, брыкаться и кричать. Мои нервы и так на пределе. Ты не знаешь о моих страхах. И понятия не имеешь, каково сейчас мне.
– Увольняйте, – наконец, сказала и отвернулась к рабочему месту Полечки. И когда он приведет очередную красотку, которая займет ее место?
– А знаете что, Виктория, – голос ходячего тестостерона смягчился, – я, пожалуй, не буду торопиться. Если уволю всех, некому будет работать.
Перевела на него задумчивый взгляд. Ну да, действительно, чего это я. На данный момент в отделе не хватает двоих сотрудников. Еще несколько дней, и рабочие места будут пустовать. И на чьи плечи ляжет груз ответственности? И лысому ежику понятно, что начальник не будет пахать за шестерых.
– Вы так великодушны, – процедила, смотря уже в широкую, обтянутую плотной белой тканью спину. Рубашка на этом громиле смотрелась эффектно. Брюки стального цвета обтягивали багажник, слегка облегали ноги. И как не рвались, когда он садился за стол? Треск бы такой стоял, что все ближайшие отделы бы слышали. Стрейч?
Дверь за мужчиной закрылась, и я на какое-то время осталась в помещении одна. Минуты на две. Снова, как и вчера услышала торопливый цокот, словно горная козочка по скале скачет. И вот я имею «честь» лицезреть явно чем-то довольную Лидочку.
– Виктория? – ее тонкие, через чур выщипанные брови поползли по лбу вверх. Эй, погодите. Без них она выглядит еще хуже. Эй!
– Доброе утро, Лидия, – невозмутимо поздоровалась и отпила из чашки, что стояла на столе рядом с клавиатурой, немного чая. Остыл, зараза. Все из-за этого Порнофильма. Отвлекает от насущных дел. Потом возмущается, что я допускаю несуществующие ошибки. Может, у него пунктик? Ему не нравится, когда женщина умнее его? Комплекс неполноценности, все дела…
– Да, действительно доброе, – губы коллеги растянулись в тонкой улыбке.
Думаю, многие смотрели последние фильмы про неуловимого Бэтмена. И, конечно, нельзя не отметить прекрасную игру Хита Леджера. Так вот, опять же, многие в курсе, каким «красавчиком» был актер, облаченный в фиолетовый пиджак. Неровный белый грим, неестественно большие красные губы. Так вот, сейчас у Лидочки я увидела точно такие же. Казалось, еще немного и ее рот безобразно растянется до самых ушей.
– Что, вызвал на ковер? – сразу догадалась. Какой Павел Ефимович активный. В день по одному сотруднику увольняет.
– Да, – высокомерно произнесла курочка, устраиваясь на своем месте. – Будем обсуждать мои перспективы в фирме. И не только…
Последнее она произнесла еле слышно. Но я никогда не страдала тугоухостью. Поэтому расслышала все четко. Еще одна церберша рассчитывает на взаимность. Смешно.
Когда отдел погрузился в работу, и весь немногочисленный коллектив старался на благо «родины» и работодателя (кто набирал очередной отчет, кто пилил ногти), к нам заявился новый сотрудник. Точнее, сотрудница. Убранные в пучок русые волосы, большие очки с толстыми стеклами, темно-серый брючный костюм. Я будто перенеслась на пятнадцать лет назад. Вот я, мелкая девчонка стою у доски с указкой и усиленно стараюсь отыскать Лос-Анджелес. Учительница по географии снимает точь-в-точь такие же очки, поджимает тонкие губы и нервно проводит рукой по идеально прическе.
– Добрый день, – поздоровалась незнакомка и прошла в кабинет начальника. Без стука, без разрешения войти.
– Это что за мымра? – спросила у нас Дашка, указывая пальцем на закрытую дверь кабинета начальника.
Что ж, в моем полку прибыло. Если, конечно, это точно новая коллега.
– Это, дорогая наша, – подал голос Вовчик, – сотрудник фирмы. Не пустоголовая кукла, не модель, случайно заблудившаяся в отделе продаж, а сотрудник.
– Ты на что намекаешь? – возмутилась Дарья и выпятила немаленькую грудь, удобно устраивая ее на столешнице. – Что я кукла?!
Что ты дура, если быть точнее. От куклы у тебя… только попа, прости уж. Кстати, курочкам я так и не успела передать очень нужное лекарство. Переживаю за них. Как они… без подобного лечения.
– Что ты, – открестился неожиданно осмелевший сегодня Владимир, – ни в коим случае. Просто… намекаю. А дальше вы уже сами додумываете. Если мозги есть.
Наш «дружный» коллектив стал раскалываться на группировки. ОПГ – я бы так сказала. Вон, как Лидочку перекосило. А Дашка нервно пилит ногти и поглядывает в сторону шибко разговорчивого коллеги. Я же представляла в данный момент интеллигенцию. Как бы обо всем знаю, но сижу и помалкиваю. А они пусть сами разбираются.
Не знаю, до чего бы этот серпентарий договорился, но именно в этот момент новая сотрудница в сопровождении босса вышла из кабинета. Мы замерли, замолкли и воззрились на Порнофильма. Который, ай-яй-яй, приобнимал мымру за талию. Так… стоп! Почему я назвала ее мымрой? Я же сама ничем не лучше. Что за реакция на подобного представителя парнокопытного и рогатого народа?
– Итак, коллеги, – начал начальник, убирая свою мерзкую конечность с этой… хорошей и явно милой женщины. – Хочу представить вам Галину Львовну, – сказав это, он указал своей «лопатой» на стоящую сбоку от него даму. – С этого дня она работает вместе с вами. Галина, – обратился уже к своей подчиненной, – выбирай любой из свободных столов. В курс дела ты уже введена. Удачи.
Лучезарно улыбнувшись мымре, он вернулся в свой кабинет. Женщина, не смотря ни на кого из нас, прошла за соседний с моим стол. Что-то я уже начала скучать по Полечке. Не такой уж и пустоголовой она была. Пилила себе ногти и пилила. На нервы действовала правда основательно. Но кто из нас не без греха?
Растянув губы в улыбке похлеще Лидочки-Джокера, я посмотрела на Галину и отвернулась. Медленно, краем глаза улавливая мелькающие на ее лице эмоции. Настороженность, неверие и… ревность? Погодите… какая еще ревность? Показалось?
Снова воззрилась на женщину. Ан нет, точно ревность. Не успела она скрыть эту ядовитую эмоцию. Не успела эта невидимая змея покинуть ее болотного цвета глаза. Что, Львовна, добро пожаловать в клуб страдающих по Порнофильму курочек. Одни заменяются другими, неизменным остается одно – человеческая глупость. А если быть точнее, наивность некоторых представительниц слабого пола.
– Почему вы так на меня смотрите? – мой интерес от мымры не укрылся.
– Запоминаю, – сказала первое, что пришло на ум.
– В каком смысле? – не поняла женщина.
– В таком, – хмыкнула я. В каждой непонятной ситуации лучше притвориться дурочкой. С глупых людей и взятки гладки. Иногда лучше, чтобы тебя считали девицей недалекого ума. Сильнее будет разочарование заблуждающихся.
Черт, с какого-такого меня потянуло на философию? Работа по-прежнему не ждет, а я тут лирику развезла, как сопли на чистом платочке.
Вечером босс вызвал меня к себе с обновленным и правленым отчетом. Не сказала бы, что проверяла его еще раз. Смысл? Ошибок я не допустила. В этом убедилась еще вчера, проверяя злосчастную опечатку.
Взяв папку, вздохнула и направилась в свое персональное чистилище. Провожали меня задумчивыми взглядами. Особенно удивил Вовчик, который настолько ушел в себя, сверля мою спину, что начал эротично грызть карандаш. Из-за этого я еще больше уверилась в том, что он нетрадиционной ориентации. Я-то все на Павла Ефимовича грешила, а тут вон как получается. Выходит, одну коробочку таблеток от паразитов надо отдать единственному мужчине в отделе. Второго я по-прежнему не считала за сотрудника. Сколько времени прошло, а этот алкаш так и не вышел из запоя. Ну и с больничного.
– Вызывали? – спросила. Да, глупее вопроса не придумаешь. Сам же вызванивал меня по телефону, требуя отчет.
– Да, Виктория, – начальник вальяжно расположился на стуле, откинувшись на спинку. Одна его рука покоилась на мышке, что лежала на коврике на столе, вторая же была скрыта столом. – Принесли отчет? Учтите, увижу недочеты, заставлю все переделывать.
