Текст книги "Джордж Элиот. Ее жизнь и литературная деятельность"

Автор книги: Лидия Давыдова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

* * *

Передадим вкратце содержание «Адама Бида».

Действие происходит в небольшой деревушке Гейслон. Главный герой романа – плотник Адам Бид, крепко сложенный, сильный человек с широкой грудью и большими, могучими руками, отлично приспособленными ко всякого рода механическому труду. Духом он так же силен и крепок, как телом. Это настоящий работник, неутомимый, честный, прямой, с любовью относящийся к своему простому делу. Фигура Адама обрисована с удивительным мастерством, без всякой фальшивой идеализации и сгущенных красок. Как большинство очень хороших и цельных людей, Адам несколько ограничен. Он полон бодрости и бессознательной любви к жизни, к зеленым полям, к лесу, ко всей великой и таинственной природе, среди которой он вырос и живет. Но ему эта природа не кажется таинственной; она не вызывает в нем никаких вопросов и сомнений, а только возбуждает радостное чувство бытия и усиливает энергию к труду. Он чужд всякого мистицизма и считает, что дух Божий одинаково проявляется и в больших, и в малых вещах и что человек, честно трудящийся над своим домом и огородом, будет так же близок к Богу, как если бы он постоянно ходил на религиозные собрания, молился и вздыхал о своих грехах.

Полной противоположностью Адаму является его младший брат Сет Бид. Насколько Адам энергичен, практичен и трезв, настолько же Сет неловок, нерешителен и неумел. Для него труд не составляет главного содержания жизни: он постоянно мучительно задумывается о Боге и о спасении своей души, и все мистические стремления его натуры находят себе полное удовлетворение в религиозном учении методистов, которое приобретает в Сете фанатического приверженца. В романе Сет играет лишь второстепенную роль: он всегда и во всем пасует перед старшим братом, который уже с детства был настоящей опорой семьи и гордостью матери. Мать боготворила Адама, хотя несколько побаивалась его, а к Сету она, как и все односельчане, относилась с некоторым пренебрежением, считая его непригодным для жизни чудаком-мечтателем. Мягкому, добродушному Сету недоставало чего-то, что создает успех в жизни и чего было так много в его брате. Он был из тех, которые всегда остаются «номером вторым». Ему не повезло даже в любви: любимая им девушка делается в конце концов женой Адама. Сет живет вместе с ними, нянчит ее детей и нисколько не ропщет на судьбу, считая, что все ее решения справедливы и что он по своей греховности и недостоин большего счастья.

С самого начала рассказа Сет и Адам влюблены. Адам влюблен в одну из племянниц зажиточного фермера Мартина Пойзера – хорошенькую Гетти Сорель. По выражению Джордж Элиот, Гетти обладала той особенной, «кошачьей» красотой, которая неотразимо привлекает к себе всех, – не только мужчин, но даже и женщин. Кроме красоты, Гетто не отличалась ничем особенным: она не была ни умна, ни зла, но и не особенно добра, не ленива, но и не очень любила трудиться, а главное – выказывала полное равнодушие ко всему на свете, кроме того, что имело какое-нибудь отношение к ее наружности. Вся ее внутренняя жизнь сосредоточивалась на культе своей красоты: любуясь на себя в зеркало и украшая свою хорошенькую головку каким-нибудь грошовым убором, она испытывала самые сильные душевные волнения, на какие только была способна. И вот эта-то очаровательная кошечка совсем вскружила голову Адаму; он полюбил ее, как умеют любить только такие наивные, непосредственные люди, и решил во что бы то ни стало добиться счастья назвать ее своей женой. Гетти благосклонно принимала ухаживания красивого плотника, пользовавшегося общим уважением во всем околотке. Они льстили ее самолюбию, но мысль о возможности выйти за него замуж не особенно ей улыбалась: мечты ее заносились совсем в другую сторону.

Сет тоже влюблен, и предметом его увлечения является другая племянница того же Мартина Пойзера – молодая методистская проповедница Дина Морис. Дина тоже хорошенькая девушка, хотя далеко не так красива, как ее двоюродная сестра, и не обладает ее неотразимой привлекательностью. Все, что составляет смысл и прелесть жизни для тщеславной маленькой Гетти, не имеет ровно никакой цены для Дины. Она одевается очень просто, не признает никаких украшений и умышленно безобразит свое молодое, хорошенькое личико уродливым методистским чепцом. Вся жизнь ее заключается в деятельной любви к людям. Она отказывается от спокойной, привольной жизни у своей зажиточной тетки-фермерши и предпочитает жить своим трудом в ближайшем городе, где она проповедует слово Божие бедным рудокопам. На ферме, по ее мнению, жизнь слишком легка, люди кругом «недостаточно несчастны» и не нуждаются в ее помощи. Вот что сама она говорит о том настроении, которое побудило ее избрать такой образ жизни: «С шестнадцатилетнего возраста я привыкла разговаривать с маленькими детьми и учить их; иногда сердце мое переполнялось, мне хотелось говорить в классе и молиться с больными. Но я еще не чувствовала призвания к проповеди. Когда я не слишком занята, я бы все сидела молча и думала, утопая душой в Боге, как тонут камешки в реке. Ведь мысли так велики, не правда ли, господин пастор? Они заливают нас, как глубокий поток; и я забываю, где я и что со мной делается, и вся отдаюсь разным мыслям. Иногда же мне кажется, что я должна говорить помимо моей воли и что слова будут срываться у меня с языка, как слезы льются из глаз, когда сердце переполнено, и мы не можем удержать их».

Дина является воплощением бессознательной, простой жалости и любви к людям; ее нравственные и религиозные принципы так неразрывно связаны с самой сущностью ее натуры, что, как верно замечает одно из действующих лиц в романе, пастор Ирвайн, «пытаться отклонить ее от ее деятельности было бы так же бесполезно, как читать наставления деревьям за то, что они растут в том, а не в другом направлении».

В начале романа действие развивается довольно медленно, и перед читателем одна за другой проходят картины, с удивительной яркостью рисующие жизнь и нравы деревни. Джордж Элиот дает нам чрезвычайно рельефное и художественное описание секты методистов, пользующейся такой популярностью в низших классах английского народа; описывает религиозные собрания методистов, отношение к ним деревенских жителей и представителей церкви. С необыкновенной художественной правдой описывает она мирный домашний очаг фермера, рабочую мастерскую плотников, вечерние занятия в школе для взрослых. И вот в этом-то обособленном замкнутом мирке, живущем своими животрепещущими, повседневными интересами, появляется новое лицо, которое совершенно незаметно для других и для самого себя делается виновником страшной драмы, результатом которой является гибель двух жизней.

В Гейслон приезжает Артур Донниторн – блестящий молодой офицер, исполненный рыцарских чувств и самых добрых намерений. После смерти старика деда он будет владельцем Гейслона и намеревается к тому времени выйти в отставку и поселиться в деревне. Артур – человек поверхностный и слабый, избалованный жизнью и не привыкший ни в чем себе отказывать. В то же время по своей натуре он очень мягок и добр и искренне мечтает сделаться впоследствии образцовым помещиком, благодетельствующим всех, кто от него зависит. Он чрезвычайно дорожит хорошим мнением о себе, и для него нет ничего приятнее, как сознавать себя настоящим джентльменом, возбуждающим общие симпатии.

Приехав на лето в деревню, Артур случайно встретился с Гетти и был приятно поражен ее красотой. Невинное ухаживание за хорошенькой девушкой было неожиданным развлечением в однообразии его деревенской жизни. Гетти была в восторге от своего нового поклонника. Мало-помалу отношения между ними делались все ближе и нежней, и Артур чувствовал, что пора остановиться, но в деревне было так скучно, а Гетти была так мила, казалось, была так искренне влюблена в него! Остановиться было трудно, и у Артура не нашлось достаточно сил для этого.

Развязка наступила быстрее, чем он ее ожидал. Адам Бид случайно наткнулся в лесу на сцены нежного прощания его с Гетти. Можно представить себе, до чего он был потрясен тем, что увидел. Он не стерпел, вызвал Артура на поединок и жестоко поколотил изящного офицера.[2]2
  Эта столь дикая для наших нравов сцена – борьба между плотником и офицером – в Англии казалась всем совершенно простой и естественной.


[Закрыть] Артур тут только понял, сколько горя он доставил Адаму тем, что не сумел вовремя удержаться от удовлетворения минутной прихоти. Он не подозревал, что Адам любит Гетти, и мысль, что он разрушил счастье человека, которого знал с детства и очень уважал, была ему крайне тяжела. Вообще, Адам заставил его совсем другими глазами взглянуть на то, что раньше казалось ему просто «невинным развлечением». Столкновение между Адамом и Артуром в лесу принадлежит к числу лучших сцен в романе. Здесь с удивительной рельефностью выступают два противоположных миросозерцания, два взгляда на любовь и на женщину – серьезное, почти религиозное отношение простого рабочего человека к своей любви и поверхностное, легкое отношение к тому же избалованного джентльмена, ищущего в жизни только приятных ощущений.

У Артура не хватило силы открыть Адаму сущность его отношений с Гетти. Он поклялся ему, что между ними дело не зашло дальше простого ухаживания, и написал Гетти письмо, в котором уведомлял ее, что должен ехать в Виндзор, в полк, и что между ними все кончено. Он действительно и уехал на другой день, а Адам передал Гетти его письмо. Вначале Гетти была страшно убита вероломством Артура. В ее наивной маленькой головке роились разные блестящие мечты о том, что Артур, может быть, на ней женится (она читала в романах, что это иногда бывает), что она сделается настоящей леди, будет ездить в карете и носить шелковые платья – и вдруг все эти мечты были разрушены. Но потом мало-помалу острая боль начала утихать. Гетти успокоилась, и когда Адам, который все время не переставал любить ее, сделал ей предложение, она согласилась без особенной радости, но и без особенного недовольства. Ее поверхностная, ограниченная натура была неспособна ни к каким глубоким чувствам. Свадьба с Адамом все-таки вносила некоторую перемену в ее жизнь, и к тому же свадебные приготовления и приданое чрезвычайно ее занимали. О самом Адаме и его счастье она не думала, потому что вообще не умела думать ни о ком и ни о чем, кроме самой себя. Все шло прекрасно, и день свадьбы был уже назначен, когда Гетти с ужасом убедилась, что она беременна. Что тут было делать? Эта задача оказалась не по силам такому слабому, беспомощному существу. Она убежала из дому и отправилась в Виндзор отыскивать Артура; по дороге у нее родился ребенок, и она не могла придумать никакого другого выхода, как убить его, чтобы снова вернуться домой и жить по-прежнему. Рассказ самой Гетти о том, как она убила своего ребенка, производит потрясающее впечатление: «Я сделала это, Дина… я зарыла его в лесу… моего маленького ребенка… и он плакал… я слышала, как он плакал… всю ночь… и я вернулась, потому что он плакал… Но я думала, что, может быть, он не умрет, что кто-нибудь найдет его и возьмет… я не убила его – я не убивала его сама… я только положила его туда и закрыла землей, а когда я вернулась, его уже там не было… Это потому, что я была так несчастна, Дина… я не знала, куда мне идти, и старалась раньше убить себя, но не могла… о, я так старалась броситься в пруд и все-таки не могла…» В таких отрывочных, бессвязных фразах она передает всю свою историю.

Гетти не была казнена. В тот момент, когда она вместе с Диной подъехала на позорной колеснице к месту казни, явился Артур Донниторн с бумагой о помиловании.

Этот театральный эффект – всадник, поспевающий к самому моменту казни с бумагой о помиловании, – несколько портит общее глубоко художественное впечатление, но это почти единственное неудачное место в большом трехтомном романе.

* * *

В «Адаме Биде» нет тенденции в узком смысле этого слова (как нет ее ни в одном из романов Джордж Элиот, за исключением, пожалуй, «Даниэля Деронды»), но народная жизнь изображена в нем такими симпатичными и вместе с тем правдивыми красками, что, независимо от намерений автора, читатель невольно проникается уважением к этим простым фермерам, плотникам, лесникам, к их простой, трудовой жизни. Несмотря на трагический элемент, вносимый в роман преступлением Гетти, от всей книги веет чем-то свежим, здоровым, бодрящим, деревенским простором и поэзией труда.

«Адам Бид» имел громадный успех. С первых же дней своего появления он обратил на себя всеобщее внимание. Все журналы и газеты единогласно признали его автора звездой первой величины и отвели ему место в одном ряду с Диккенсом и Теккереем. В первый же год роман этот выдержал семь изданий и разошелся в количестве 16 тысяч экземпляров. Джордж Элиот со всех сторон получала самые восторженные письма по поводу своего нового произведения – от Диккенса, Булвера, Рида и др.

Между прочим она получила также письмо от одного рабочего, который от своего имени и от имени кружка своих товарищей просил автора «Адама Бида» выпустить свое произведение дешевым изданием, чтобы сделать его доступным для низших классов народа. Он пишет, что почувствовал себя другим человеком после того, как прочел этот роман, и что после него ему совершенно опротивели разные копеечные народные издания.

Все были чрезвычайно заинтересованы личностью неизвестного автора, роман которого имел необычайный успех. Особенно много волнений возбудил этот роман на родине Джордж Элиот – в маленьком городке Ньюжантоне, в Варвикшире. Никто не мог догадаться, кто автор этого замечательного произведения; несомненно было только одно – это был кто-нибудь из местных жителей, потому что в нем описывались лица и события, известные всем в Ньюжантоне. Сама Джордж Элиот говорит, что в ее романе нет ни одного портрета, но надо думать, что она несколько заблуждалась на этот счет. Адам и Дина несомненно были списаны с ее отца и тетки и были сразу узнаны их земляками. Один из самых ветхих стариков той местности, с детства бывший другом Роберта Эванса, был вне себя от изумления, когда при нем читали роман дочери его старого друга, в котором описывались разные сцены из их вместе проведенной молодости. Старик слушал чтение до глубокой ночи и время от времени не мог удержаться от восклицаний: «Это Роберт, убей меня Бог, если это не Роберт!» Точно так же Дина поразила всех своим сходством с невесткой мистера Эванса, известной в свое время методистской проповедницей. Она умерла вскоре после появления в свет романа своей племянницы, и над ее могилой сделали следующую эпитафию: «Здесь покоится тело Елизаветы Эванс, известной миру под именем Дины Морис». Все это показывает, до какой степени описания в «Адаме Биде» были близки к жизни; в нем даже остались неизмененными некоторые местные фамилии, например фамилия учителя мистера Эванса, Бартль Масси.

Понятно, что ньюжантонские жители были в полном недоумении относительно того, кто бы мог написать этот роман и «Сцены из жизни духовенства», в которых тоже было много для них знакомого. Они думали, думали и наконец решили, что Джордж Элиот – не кто иной, как некий мистер Лиджинс, сын булочника и единственный человек в Ньюжантоне, который учился в Кембриджском университете и, следовательно, мог иметь некоторые притязания на ученость. Когда к нему пришли его сограждане и объявили ему, что он автор «Сцен из жизни духовенства», он отвечал уклончиво, не признавая за собой авторства, но и не отрицая его. Когда же вышел второй роман Элиот, «Адам Бид», наделавший столько шуму в английском обществе и разошедшийся в таком громадном количестве экземпляров, то Лиджинс уже не в силах был противостоять искушению прослыть такой знаменитостью. Слава его быстро распространилась, и для бедного кандидата теологии, которого почитатели его таланта в первый приход застали за таким скромным занятием, как чистка своей кухонной посуды, началось привольное житье: его всюду чествовали как Джорджа Элиота, устраивали в его честь обеды, поили его дорогим вином и потчевали сигарами. Мало-помалу он так вошел в свою роль, что решился извлечь некоторые материальные выгоды из своей мнимой славы и стал распускать слухи, что он безвозмездно отдает свои рукописи издателю, который получает большие деньги за его труды, тогда как он обречен на бедность. Возмущенные поклонники его решились устроить в его пользу подписку и послали негодующий протест издателю Блэквуду. Мифу об авторстве Лиджинса поверили даже некоторые близкие друзья Джордж Элиот, например мисс Геннель и Брэи. Эта история все более и более распространялась, так что настоящая Джордж Элиот принуждена была наконец вмешаться в нее и написала открытое письмо в «Times», в котором она раскрыла свой псевдоним. Кроме Лиджинса, было еще несколько претендентов на славу Джордж Элиот – некий мистер Брассфидж, мистер Квирк, мистер Андерс; со всеми ими приходилось вести довольно упорную борьбу, что чрезвычайно раздражало Джордж Элиот.

После выхода в свет «Адама Бида» Джордж Элиот сразу сделалась одной из самых знаменитых писательниц своего времени, но эта внезапная слава не дала ей особенного счастья. Она пишет в письме к миссис Бодишан: «Я не упоена своим успехом – напротив того, последнее время мне было так тяжело, как давно не было; я больше думала о будущем и о том, что еще предстоит сделать, чем о том, что уже сделано… Я часто вспоминаю о моих прежних мечтах, когда мне было 24—25 лет. Я думала тогда, как много счастья дала бы мне слава! Теперь же слава сама по себе не доставляет мне особенного удовольствия».

Но несмотря на такое философское отношение к славе, Джордж Элиот принимала очень близко к сердцу все печатные отзывы о себе. Это видно уже из того, что газеты и журналы, в которых помещались статьи о ее романах, всегда предварительно проходили через руки Льюиса, и он давал ей читать только самые хвалебные из них, тщательно оберегая от всего, что могло бы ее расстроить. Она заносит в свой дневник все сочувственные письма и отзывы знакомых и сама признается, что придает большое значение тому, что о ней говорят и пишут. «Я признаюсь, что больше чем бы следовало забочусь о мнении публики о моих романах, – пишет она своему издателю, – и постоянно упрекаю себя за эту эгоистическую слабость; но ведь то, что говорится о наших произведениях, затрагивает не нашу личность, а то высшее, что есть в нашей душе и ради чего мы живем».

Ее сравнительно равнодушное отношение к успеху «Адама Бида» объясняется отчасти тем, что ей действительно приходилось переживать тяжелые минуты в это время. Старшая сестра ее, Кристи, которая прервала с ней всякие связи с тех пор как она сошлась с Льюисом, опасно заболела. Узнав об этом, Джордж Элиот решилась написать ей письмо и послала на лечение часть денег, полученных за «Сцены из жизни духовенства». Между ними возобновилась связь, и умирающая Кристи признала свою вину перед сестрой. Смерть ее была тяжелым ударом для Джордж Элиот: она очень страдала от разрыва с семьей, и смерть сестры, хоть та умерла, примиренная с ней, снова разбередила эту рану. Кроме того, она очень любила сестру, хотя между ними не было никакой близости. Она изобразила ее в лице Люси Дин в «Мельнице на Флоссе» и Сесилии в «Миддлмарче».

Через полтора года после издания «Адама Бида» вышел в свет новый роман Джордж Элиот, «Мельница на Флоссе». В этом романе описываются семья фермера Тюлливера и их родственники, принадлежащие к мелкой провинциальной буржуазии. Буржуазию Джордж Элиот рисует далеко не такими привлекательными красками, как крестьянство; в «Мельнице на Флоссе» автор дает нам яркую картину провинциального общества, всецело поглощенного материальными, хозяйственными заботами, проникнутого лицемерием и ханжеством и безжалостно отворачивающегося от людей, когда их постигает несчастье. Джордж Элиот осталась верна традициям Диккенса и Теккерея и, так же как и они, направила свою сатиру против эгоизма и лицемерия, этих двух главных пороков английского общества.

Но главный интерес «Мельницы на Флоссе» заключается не в мастерском описании провинциальной буржуазии, а в личности героини романа – Мэпи Тюлливер. С самых первых страниц книги маленькая Мэпи приковывает к себе внимание читателя. Это – живая как порох девочка с непокорными, вечно растрепанными волосами, которая постоянно кипятится и о чем-то волнуется. Она любопытна именно той необыкновенной страстностью, с которой воспринимаются ею все внешние впечатления: она безумно любит брата и вся сияет от счастья, когда он с ней ласков и позволяет ей ловить с ним рыбу, и сопровождает его на прогулки. Когда брат однажды рассердился на нее и сказал, что любит кузину Люси гораздо больше, чем ее, маленькая Мэпи пришла в такое отчаяние, что решилась убежать из родительского дома, подальше от брата, и отправилась в цыганский табор, остановившийся неподалеку от их дома.

Во второй части романа Мэпи является уже взрослой девушкой; здесь описываются столкновения этой богато одаренной, страстной натуры с действительной жизнью. Необыкновенно хорошо изображено душевное состояние Мэпи, когда она из школы возвращается в отцовский дом и попадает в мирную мещанскую семью, живущую исключительно повседневными интересами. Мэпи начинает страшно томиться в этой среде: ей хочется чего-то другого, хочется пожить полной жизнью, хочется испытать настоящее счастье. Разные книги, которые случайно попали в ее руки через одного школьного товарища ее брата, рисуют перед ней новый мир, полный высших духовных наслаждений, и она всем существом своим чувствует, что не может жить так, как жила ее мать, тетки и все окружающие. Ей хочется учиться, хочется знать многое такое, чему не учат обыкновенно женщин, хочется совершать какие-нибудь великие дела, и вместо всего этого она должна жить на уединенной ферме, заниматься курами и коровами, а вместо развлечения ходить в гости к старым теткам! Понятно, что она часто грустит и в душе ее поднимается крайнее недовольство своей судьбой. В таком настроении Мэпи случайно наталкивается на книгу Фомы Кемпийского «Подражание Христу», и все ее душевные волнения и страдания стихают перед величием сурового аскетического идеала, выставляемого в этой книге. Не находя никакого другого выхода, она приходит к убеждению, что все ее стремления и порывы грех и что цель жизни заключается в смирении перед судьбой и в исполнении своего долга. Это убеждение сделалось руководящим началом в ее жизни. После смерти отца она взяла место учительницы в одной начальной школе и стала вести уединенную трудовую жизнь.

Но на пути ее встретилось тяжелое испытание: она была невестой Филиппа Уэккема, того самого молодого человека, который носил ей книги. Это был несчастный, больной человек, любивший ее с детства, для которого эта любовь была единственным светлым лучом в жизни. Мэпи была к нему очень привязана и согласилась стать его женой, потому что знала, как она ему дорога и как он будет несчастлив без нее. Свадьба их откладывалась из-за семейных недоразумений: Филипп был сыном старинного врага Тюлливеров, доведшего их до разорения, и брат Мэпи слышать не хотел о браке ее с человеком, отец которого был причиной несчастья всей их семьи. И вот, уже будучи невестой Филиппа, Мэпи вдруг влюбляется в Стефана Геста, человека, которого любит ее двоюродная сестра и который сам несколько увлекался ею до знакомства с Мэпи. В душе Мэпи происходит страшная борьба между любовью к Стефану и чувством долга по отношению к двоюродной сестре. Обстоятельства складываются так, что Мэпи непременно должна выйти замуж за Стефана, так как она случайно заблудилась вместе с ним и они смогли вернуться домой только на другой день. Эта продолжительная прогулка неизгладимым пятном легла на репутацию молодой девушки и тотчас же сделалась предметом бесконечных сплетен, какие могут возникать только в маленьком провинциальном городке. Но несмотря на все это Мэпи устояла против всех убеждений страстно влюбленного в нее Стефана и предпочла лучше жить одинокой и заброшенной всеми, чем строить свое счастье на чужом несчастье. Здесь, как и везде в романах Джордж Элиот, долг восторжествовал над страстью.

Роман обрывается на самом захватывающем месте смертью Мэпи. Эта совершенно случайная смерть не удовлетворяет читателя: как бы сложилась дальнейшая жизнь Мэпи и к какому результату привела бы ее жертва – все это остается совершенно невыясненным. Здесь, как во многих других романах Джордж Элиот, смерть является как-то слишком вовремя и распутывает узел, затягиваемый жизнью. По этому поводу Ковалевская приводит в своих воспоминаниях один любопытный разговор со знаменитой писательницей.

Когда Ковалевская заметила эту странную особенность в ее романах, что все трудные положения разрешаются у нее смертью, Джордж Элиот сказала, что она из всех своих наблюдений над жизнью вынесла убеждение, что так оно в действительности и бывает и что смерть всегда приходит вовремя. «Сколько раз доверие к смерти придавало мне мужество жить», – заключила она.

Очень может быть, что в тех случаях, какие приходилось наблюдать Джордж Элиот, смерть действительно являлась такой примиряющей силой, но несомненно, что это только частное наблюдение и что такого общего закона не существует. Поэтому смерть Мэпи оставляет читателя в недоумении и несколько портит общее впечатление от романа.

Ни в одном из произведений Джордж Элиот нет так много автобиографического элемента, как в «Мельнице на Флоссе». В лице Мэпи она описала саму себя со своими девичьими сомнениями и увлечениями. Детство Мэпи, ее страстная любовь к брату, отношение к теткам, даже побег в цыганский табор – все это списано с натуры, а в семье Датсон изображены сестры ее матери. «Мельница на Флоссе» тоже имела очень большой успех. В два месяца она разошлась тиражом в шесть тысяч экземпляров, и вскоре появились переводы ее на французском и немецком языках. Слава писательницы начала проникать в высшие слои общества, сама королева Виктория была большой поклонницей «Мельницы на Флоссе».